Текст книги "Кремлевский заговор"

Автор книги: Валентин Степанков

Соавторы: Евгений Лисов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

К БОЮ ГОТОВЫ!

28-летний москвич Александр Детков, которого на баррикадах многие знали под псевдонимом «Константинов», сквозь сетку начавшегося дождя пристально изучал в бинокль этажи расположенной напротив здания Верховного Совета России высотной гостиницы «Украина».

Разведка докладывала, что гостиница «Украина» будет использована в случае штурма как снайперская позиция, оттуда можно прицельным огнем поддерживать нападающих.

Детков прибыл на защиту Белого дома в первый же день введения ЧП. Как бывшего десантника его включили в штаб самообороны.

Оборона была организована по военному принципу. Штаб разбил добровольцев на взводы и роты. Охрана каждого из подъездов здания Верховного Совета России поручалась двум-трем взводам и «огневым группам», вооруженным бутылками с зажигательной смесью.

В бутылках был бензин с пищевым желатином. Бензин наливали из баков автомашин. Желатин закупали в расположенных поблизости магазинах на собранные пожертвования.

Водка, прихваченная кое-кем на баррикады «для храбрости», изымалась и выливалась в Москву-реку, или передавалась в госпиталь самообороны. Штаб старался не допускать пьяных на баррикады. КГБ распространял провокационные слухи о том, что у Белого дома скопилось большое количество «пьяных хулиганствующих элементов». Таким образом готовилась почва для оправдания применения силы.

В первую ночь, с 19 на 20 августа, ряды защитников были до обидного редки. Складывалось впечатление, что Россия предала своего президента. Но 20 августа, после грандиозного митинга, казалось, вся Москва откликнулась на призыв защитить Белый дом. К вечеру огромная площадь перед ним была запружена людьми.

Баррикады, еще вчера сугубо символические, превратились в мощные сооружения, которые преодолеть было крайне сложно. Подступы к ним перегораживались тяжелыми грузовиками, кранами, асфальтовыми катками, железобетонными балками.

Посты докладывали, что в расположении защитников все чаще появляются разведчики. Видели военных в автомобиле, которые с картой в руках производили рекогносцировку местности. Заметив, что на них обратили внимание, они поспешили прочь. Державшиеся группой человек в тридцать подозрительные фотографы с помощью фотовспышек снимали баррикады. Когда их попросили предъявить редакционные удостоверения, они тут же ретировались. Но потом вернулись, а когда в них полетели проклятья, вновь исчезли. Так они и мелькали весь вечер: то появятся, то исчезнут.

Около 21 часа на баррикадах появилась женщина. Она сказала, что у нее есть важная информация, и попросила провести в штаб самообороны. Там женщина сообщила, что ее муж, офицер КГБ, получил задание штурмовать Белый дом.

Чуть позже она привела своего мужа в накидке, скрывающей лицо. Отказавшись назвать свою фамилию и должность, мужчина сказал, что на совещании, прошедшем в КГБ, перед Группой «Альфа» поставлена задача начать штурм Белого дома в 3 утра. «Альфа» должна появиться со стороны гостиницы «Украина». Ее сотрудников можно отличить по большим сумкам типа баулов. Он сказал также, что «Альфа» вооружена специальными средствами, оказывающими ослепляющий эффект, и объяснил, какие надо меры принять, чтобы снизить их воздействие.

Из штаба Белого дома по радио обратились с просьбой к женщинам покинуть площадь.

Защитники, разбитые на взводы и роты, взялись за руки, образовав живые заградительные цепи.

Площадь изготовилась к отражению атаки.

Дождь все лил и лил…

ДОСЬЕ СЛЕДСТВИЯ

ДОКУМЕНТ БЕЗ КОММЕНТАРИЯ

Из протокола допроса Руслана Хасбулатова от 25 октября 1991 г.:

– Для оказания сопротивления заговору мы вооружили депутатов, охрану, около 300 милиционеров, забетонировали выходы подземных коммуникаций, было что-то приготовлено на случай приземления вертолетов на крышу.

За границу послали министра иностранных дел Козырева с правом сформировать правительство в изгнании. Тут же в Свердловск послали резервное правительство. О том, куда оно убыло, знали Ельцин, Силаев и я…

Поступала однозначная поддержка из-за рубежа. Укреплялись баррикады у Белого дома. В подвалах здания обнаружили радиорубку и через нее вдохновляли защитников…

СОМНЕНИЯ «АЛЬФЫ»

20 августа в Группе «Альфа» царило напряжение, какое обычно бывает перед выполнением боевой задачи.

В этот день Карпухин провел с личным составом несколько совещаний, каждый раз все более детализируя участие «Альфы» в операции.

Ветеран «Альфы» Анатолий Савельев не находил себе места. Группой в последнее время командовали все, кому не лень. Каждый мало-мальский столоначальник из КГБ считал за честь послать Группу под пули. И вот новое «мокрое дельце». Предстояло поднять оружие на депутатов, правительство России!

Хотя приказ запрещал рассказывать о предстоящей операции рядовым сотрудникам, Савельев собрал свое отделение, чтобы поговорить начистоту с теми, с кем предстояло идти в бой.

– Нас снова хотят замарать в крови, – подавив в себе закипающее волнение, сказал он притихшим подчиненным. – Каждый волен действовать, как подсказывает совесть. Лично я штурмовать Белый дом не буду…

Бунтарское настроение охватывало «Альфу».

На совещании, состоявшемся в 17 часов, заместитель начальника Группы Михаил Головатов поинтересовался у прибывшего с очередной штабной планерки в «верхах» Карпухина, есть ли письменное разрешение на штурм Белого дома.

– Карпухин ответил, что есть приказ правительства, – свидетельствует начальник отделения Леонид Гуменной. – Он повторил это строго несколько раз. Но это не произвело должного эффекта. Мы стали возмущаться, называя штурм безумством. Карпухин закричал, что мы стали слишком много говорить, что там, возле здания Верховного Совета, молодежь, студенты, как он выразился, «сосунки», которых мы быстро раскидаем…

Закрывая дискуссию, Карпухин повелительно распорядился: «Провести рекогносцировку. Быть готовыми к выступлению».

Группа начальников отделений направилась к Белому дому изучать театр будущих действий.

Открывшаяся картина ощетинившегося баррикадами Белого дома еще более укрепила их в мысли добиваться отмены приказа.

Днем, разрабатывая операцию, никто не думал, что на защиту Белого дома придет столько людей. По различным источникам, к вечеру на площади перед зданием Верховного Совета России в заслонах стояло от 50 до 100 тысяч человек. Всего же 20 августа в акциях сопротивления – строительстве баррикад, контроле за передвижением войск, обеспечении защитников Белого дома продуктами и медикаментами, выпуске и распространении листовок – приняли участие более миллиона человек.

Чтобы сокрушить защитников Белого дома, предстояло устроить невиданную кровавую бойню, перед которой померкли бы ужасы площади Тэньанмень. Среди десятков тысяч людей, готовых стоять насмерть, были личности всемирно известные – Александр Яковлев, Эдуард Шеварднадзе, Мстислав Растропович… В Белом доме находились зарубежные корреспонденты, представляющие самые престижные телекомпании и прессагентства.

– По уточненному плану действий группа «Б» (Отдельный учебный центр КГБ) должна была «обработать» 1-й и 2-й этажи секретным оружием огромной разрушительной силы, – свидетельствует начальник отделения Группы «А» Леонид Гуменной. – После такой «обработки» оба этажа перестали бы существовать. А задача арестовать Ельцина, которую поставил Карпухин, была нереальной по той причине, что после «зачистки», произведенной нами, все, в том числе и президент России, были бы уничтожены…

На площади и внутри здания Верховного Совета России, по данным КГБ, находилось около 5 тысяч вооруженных защитников. То, что готовится захват Белого дома, стало достоянием гласности. Сотрудники Группы «А» узнали о времени начала операции сначала по радио и лишь потом от Карпухина.

В этих условиях штурм, несмотря на огромный перевес, обернулся бы значительными потерями и для наступающей стороны. По оценке начальника отделения Леонида Гуменного, который участвовал в рекогносцировке, во время штурма Группа «А» потеряла бы 50 процентов личного состава. Каждый второй бы погиб…

То, на что во имя собственного спасения решилась «восьмерка», выходило за рамки здравого смысла.

««ПРОСИМ ОТМЕНИТЬ ПРИКАЗ…»

 По мере развития событий на смену воинственности пришли недоумение и страх. К вечеру эти чувства охватили многих участников планируемого штурма: от рядовых боевиков «Альфы» до генералов, еще днем азартно разрабатывавших операцию и явно поддерживающих намерения ГКЧП.

Вот как описывает перемену настроений генерал Лебедь:

– По заданию заместителя министра обороны Владислава Ачалова после совещания, на котором был разработан план операции, я выехал на место предстоящих действий. Командующий ВДВ Павел Грачев сказал перед выездом, чтобы я довел начатое дело «до ума» и доложил о результатах.

Набросав на карту схему блокирования Белого дома, я направился в МВД к генералу Громову, чтобы уточнить план операции. Разговор не получился. Он не проявил никакого интереса к предстоящей операции. Взглянув на схему, он сказал, что согласен, как следует ее даже не посмотрев. Вопросы взаимодействия остались без обсуждения.

Заместитель министра обороны Ачалов, прежде деятельный и энергичный, также отнесся к моему плану безразлично, мельком взглянув на него, он оставил его у себя, не дав никаких распоряжений…

Вечером Виктор Карпухин принял решение доложить руководству КГБ, что штурм проводить «нецелесообразно». Прибывший на очередное совещание к Карпухину начальник ОУЦ Борис Бесков сообщил, что сотрудники Группы «Б» отказываются принимать участие в кровопролитии. Это переломило ситуацию. Все, кто присутствовал на совещании, отважились поехать к руководству КГБ с просьбой отменить операцию.

Свидетельствует Виктор Карпухин:

– Для Агеева наш отказ штурмовать здание Верховного Совета РСФСР был неожиданностью. Когда ему звонили, он отвечал по телефону раздраженно и также раздраженно после разговора бросал трубку.

Из высшего руководства, которое присутствовало у Агеева, никто свое отношение к теме разговора не высказывал. Только начальник Третьего Управления КГБ А. Жардецкий, имея в виду демократов, сказал: «Они нас не пощадят». Из чего я заключил, что он за то, чтобы выполнять приказ.

По завершению совещания Агеев сказал, что доведет наше мнение до Крючкова…

ВСЕ СМОТРЕЛИ НА ГРАЧЕВА…

Последующие часы прошли в напряженном ожидании. Все поглядывали друг на друга: армия – на КГБ, КГБ – на войска. Не выдвигаются ли они на исходные рубежи. МВД поглядывало на тех и на других.

За всю историю советского государства не было такого случая, чтобы воинские подразделения отказались выполнять боевой приказ. И все хорошо знали: расправа может быть короткой и жестокой.

Громов днем попытался убедить министра Пуго отказаться от операции. Но тот, улыбнувшись своей кроткой улыбкой, ответил: «Это приказ. А все приказы следует выполнять…» После полудня Громов передал по «афганской» связи в Белый дом, что готовится штурм. Позвонил командиру Особой мотострелковой дивизии имени Дзержинского, чтобы тот не выдвигался в центр Москвы. Если же такой приказ Пуго все-таки отдаст, то входить в столицу без оружия и на колесном, а не гусеничном ходу.

Павел Грачев направил генерала Лебедя в расположение Белого дома, чтобы известить российское руководство о часе нападения и попросить призвать на площадь, как можно больше людей. «Передай им, – сказал Грачев, – что нападающие не осмелятся стрелять в народ».

Лебедь, сняв с себя офицерские погоны и приметную десантскую тельняшку, поехал к зданию Верховного Совета. Все подступы к нему были перекрыты баррикадами. Он передал слова Грачева первым увиденным защитникам.

Подготовка к штурму между тем продолжалась. От здания Верховного Совета был отведен десантный батальон, который сюда прибыл, как объявлялось ранее, для «охраны Белого дома». Вот такая оказалась «охрана». Приближается час штурма – а она покидает оборонительные рубежи.

К вечеру у Верховного Совета России осталось всего лишь несколько танков Таманской дивизии, в одном из которых находился майор Сергей Евдокимов.

– 20 августа командир дивизии лично ездил к зданию Верховного Совета России, чтобы увести танки, – свидетельствует заместитель командира Таманской дивизии Александр Чистяков. – Но убедившись, что часть танков, находящихся в центре огромной массы народа и баррикад, снять невозможно, решил их оставить…

Вечером, чтобы снять подозрения насчет штурма, на свободу были отпущены Гдлян, Проселков, Камчатов. О недавних арестантах была проявлена невиданная забота. Из воинской части, где они содержались, их доставили к Белому дому на машине!

В это время генерал Варенников приказал перебазировать эскадрилью вертолетов, вооруженных ракетами, на аэродром в подмосковный Подольск для участия в операции «Гром».

…Около полуночи Грачеву позвонил Карпухин. Сказав, что он вместе с Группой находится под мостом на Калининском проспекте, поинтересовался настроением Грачева.

Информация Карпухина не соответствовала действительности. Группа «Альфа» ночью 20 августа не покидала место своего расположения. Карпухин проверял чем «дышит» Грачев.

Свидетельствует командующий ВДВ Павел Грачев:

– Все ждали, когда выдвинусь с войсками я, всего лишь навсего. Если бы я пошел, то все бы пошли вслед за мной. Никуда бы не делись…

Для того, чтобы успеть взять в оцепление здание Верховного Совета России, десантные войска должны были начать движение в 24.00.

БОИ НА САДОВОМ КОЛЬЦЕ

В 0.20 член штаба обороны Белого дома Александр Детков услышал звуки стрельбы.

На Садовом кольце, на подступах к зданию Верховного Совета, завязался бой между пикетом защитников и БМП (боевые машины пехоты) Таманской дивизии.

Для того, чтобы ограничить доступ защитников к зданию Верховного Совета России, в Москве был введен комендантский час. По периметру Садового кольца выставлялись посты на БМП.

Таманцы получили приказ осуществлять режим комендантского часа. И выполняли его, не рассуждая.

Боевые машины двигались по направлению к Смоленской площади. Град камней, баррикада, сооруженная из троллейбусов, их не остановили. Головная машина с разгону врезалась в них в надежде пробить себе дорогу.

Еще до этого на пути железных машин встал, раскинув руки, военный корреспондент капитан 1-го ранга Михаил Гловко. Броневик толчком сбил его с ног.

Это послужило сигналом к атаке.

23-летний «афганец» Дмитрий Комарь запрыгнул на БМП 536, стараясь набросить на смотровую щель брезент, чтобы «ослепить» экипаж.

Наводчик стал вращать башню, надеясь сбросить с брони нападавшего. Но удалось сделать это механику-водителю. В результате резкого маневра, Комарь оказался на асфальте.

Однако от удара броневика о колонну распахнулся десантный люк.

Комарь догнал БМП и запрыгнул в люк.

Механик под грохот предупредительных выстрелов так дернул машину, что Комаря выбросило из нее. При этом краем одежды он зацепился за крышку распахнутого люка. Броневик сдал назад, волоча за собой по асфальту беспомощное тело.

На помощь Комарю бросился 37-летний Владимир Усов. Но пуля предупредительного выстрела, срикошетив, сразила Усова.

Из постановления прокуратуры г. Москвы:

«…Во время посадки в БМП 521 члены зкипажа горевшей машины Баймуратов и Нурбаев продолжали делать предупредительные выстрелы в воздух. В этот момент находившийся здесь Кричевский, бросив в них камень, сделал шаг в сторону БМП, но был убит выстрелом в голову. Кем конкретно из стрелявших причинено смертельное ранение не установлено, поскольку пуля в трупе отсуствовала…»

Сквозное ранение… На этот раз, не исключено, что стреляли прицельно. Но, похоже, уже из другой БМП.

Рота попятилась назад в тоннель…

Когда днем 21 августа защитник Белого дома Александр Детков приехал на место боя, он увидел на борту искореженного ударом БМП троллейбуса, начертанную большими красными буквами надпись: «Смерть Комаря, Усова и Кричевского – на совести ГКЧП»…

Неподалеку стояла брошенная экипажем специальная машина для разбора баррикад. Детков с помощью лома вскрыл люк и погнал машину в качестве трофея к Белому дому.

КАКОЙ БЫЛА НОЧЬ С 20 НА 21 АВГУСТА?

... ДЛЯ ЕВДОКИМОВА

«Мятежный» майор Сергей Евдокимов в эту ночь спал. Но не в танке на площади у здания Верховного Совета России, а на значительном удалении от нее – в штабе полка.

Вечером 20 августа заместитель комполка по политической части Свинухов сказал ему: «Тебя вызывает командир полка».

Командир полка Денисов ждал в машине, в которой, помимо него, находились автоматчик и представитель особого отдела КГБ в полку.

Свидетельствует майор Сергей Евдокимов:

– Командир полка сказал мне, чтобы я не боялся, мы, мол, тебя приехали не арестовывать, а взять с собой в штаб, чтобы выяснить твою позицию.

Я объяснил, что никаких заявлений о том, что перехожу на сторону России, не делал. Рассказал, что был у Руцкого и по его предложению перегнал танки к зданию, чтобы избежать конфликтов граждан с солдатами.

«Ну, пусть думают пока, что мы на их стороне», – сказал командир полка.

В штабе я написал для особого отдела КГБ объяснение о своих действиях 19 и 20 августа. После этого меня направили отдыхать…

Утром 21 августа мне положили в машину сухой паек и сказали, если кто будет интересоваться, где находился, отвечать: ездил за сухим пайком.

…Евдокимов вернулся к своему танку, стоящему в плотном кольце баррикад, к полудню 21 августа. В Белом доме шла сессия Верховного Совета России. Площадь уже жила предчувствием победы.

Когда сослуживцы поинтересовались у Евдокимова, где он пропадал ночью, он ответил как учили: «Получал сухой паек»…

…ДЛЯ ГРАЧЕВА

На улице Матросская тишина в тени штаба ВДВ, расположенного бок о бок со следственным изолятором, будущим пристанищем ГКЧП, стояли двое – Павел Грачев и советник президента России Юрий Скоков.

Стрелки часов перевалили за полночь. Войска ВДВ не двинулись с места.

Свидетельствует Юрий Скоков:

– Я приехал к Грачеву по распоряжению Бориса Ельцина. Вызвал по заранее обусловленному знаку его на улицу. Грачев просил передать руководству России, что «он русский и никогда не позволит, чтобы армия проливала кровь своего народа»…

21 августа они встретятся вновь. И тогда уже в более спокойной обстановке Грачев расскажет Скокову, что у него и главкома воздушных войск Евгения Шапошникова была договоренность: если ГКЧП начнет штурм Белого дома, дать команду двум самолетам бомбить Кремль.

Вечером того же дня Скоков передал Грачеву копию подписанного Борисом Ельциным Указа о назначении его министром обороны России.

На следующий день, 22 августа, в 10 часов утра Борис Ельцин встретился с Грачевым. Командующий ВДВ, поблагодарив президента за оказанную высокую честь, сказал, что пока он себя не чувствует готовым возглавить российские Вооруженные Силы.

В середине 1992 года, он отважится принять повторное предложение Бориса Ельцина и станет министром обороны России…

…ДЛЯ ГОРБАЧЕВА

Горбачев слушал «Би-Би-Си». Из потрескивавшего эфира звучали интервью политических деятелей России, прямые репортажи из здания Верховного Совета РСФСР…

Понимая, что эта ночь может оказаться критической, в доме Горбачева на ночь разместились два врача президента и два охранника.

Наиболее преданные Горбачеву сотрудники личной охраны к ночи с 20 на 21 августа решили в случае, если возникнет прямая угроза для жизни президента, встать на его защиту.

Свидетельствует заместитель начальника отдела личной охраны президента СССР Олег Климов:

– Ночью мы с моим другом Голенцовым, обходя посты вокруг дома, остановились возле охранника Ефремова. Зная наше отношение к президенту, он сообщил, что у него в сейфе на хоздворе имеются 4 автомата и 4 ящика патронов. И предложил их нам незаметно переправить. Мы поняли: на него можно рассчитывать…

Готовился к «защите» президента и ГКЧП.

Вечером 20 августа адмирал флота Хронопуло получил приказ Валентина Варенникова «принять меры к тому, чтобы не допустить посадки на аэродроме «Бельбек» самолета с группой захвата».

В 22.28 рота морской пехоты под командованием Оноприенко в составе 41 человека на 8 бронетранспортерах с полным вооружением начала выдвижение к аэродрому «Бельбек».

В 23.45 в густой тьме южной ночи рота морских пехотинцев прибыла на «Бельбек»…

ЯЗОВ КОМАНДУЕТ: «СТОЙ!»

Вернувшийся ночью 21 августа с заседания ГКЧП Дмитрий Я зов напряженно вслушивался в доклад своего заместителя Владислава Ачалова.

Ачалов сообщал, что обстановка вокруг здания Верховного Совета России напряженная, что число защитников множится. Состоялось первое столкновение. Есть убитые. Если не отменить операцию, прольется море крови. На что нас толкают?

Еще никогда Язов не был в столь трудном положении. Отменить сейчас операцию – все провалится. Это все равно, что самому себе яму выкопать.

И не дать команды «Стой!» тоже нельзя. Принять на себя грех за тысячи жизней было выше сил.

Да и кто согласится стрелять в своих, русских?! «Альфа» и та заартачилась, что же ждать от армейских…

Днем был Главнокомандующий военно-воздушными силами Шапошников. Сказал, не отводя глаз: «Надо выходить из создавшейся ситуации». На вопрос Язова – как выходить? – так же прямо, не как командиру, а как подчиненному строго и коротко ответил: «Достойно. Нужно убрать войска из Москвы». «А ГКЧП?» – поинтересовался Язов. «Объявить незаконным и разогнать», – ответил главком.

Попробуй таких сломай…

Язов снял галстук, который душил, как петля, и крикнул Ачалову:

– Иди в кабинет! Дай команду «Стой!»

По настроению Язова я понял, что наступил перелом, – свидетельствует Владислав Ачалов. – Я позвонил Грачеву и Громову, сообщив им, что Язов приказал войскам стоять.

Команда «Стой!» застала двигающийся к Белому дому 274-й батальон 27-й отдельной мотострелковой бригады войск специального назначения КГБ СССР на кольцевой дороге в районе поселка Заречье. До здания Верховного Совета ему оставалось всего час хода…