Текст книги "Одиночество"

Автор книги: Валентин Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Рысцой ко мне подбежал майор в летах, который с группой офицеров дежурил неподалеку от нас двоих. Он вытянулся в струнку и, с ужасом поглядывая на меня, любому боевому офицеру было не трудно догадаться о том, какая судьба сегодня ожидает этот окруженный городишко, майор доложил, что от командиров дивизий внутренних войск поступила информация о том, что кольцо окружения замкнуто, и что они ожидают дальнейших приказов.

Мрачно посмотрев на майора, почему он рапортует мне, а не генералу армии Кохлеру, который командует всей операцией, но решил не усугублять положения и не выяснять до конца этого вопроса, глухим голосом произнес:

– Продвинуться вперед на пятьсот метров, на дорогах и тропинках из города выставить крупнокалиберные пулеметы. Никого из города не выпускать и никого в город не пропускать. Разрешаю открывать огонь на поражение по людям, движущимся из города.

Этот приказ поставил все точки на "i", майор как-то сник и поплелся, едва перебирая ногами, к радиостанции, чтобы передать мой приказ командирам дивизий. Генерал армии Кохлер запахнулся в кашемировый военный плащ, это в жару выше тридцати градусов тепла, и не промолвил ни слова.

В этот момент позвонил мой наручный коммуникатор, только очень близкие мне люди знали его номер. Аэли сегодня рано утром улетела в провинцию Нуару, где тыловые подразделения группы армий маршала Романова начали раскопки утонувшего в болоте ее спасательного бота. Анастасии я запретил мне звонить в течение всего дня, я хорошо знаю, что по поводу моего поведения может сказать эта девица-гусар. Сашка должен прилететь с минуты на минуту. Посмотрев дисплей коммуникатора, я увидел, что на нем высветился мне совершенно незнакомый номер.

Нехотя нажал кнопку приема звонка:

– Спасибо, что ответил на мой звонок!

Тут же послышался незнакомый и одновременно такой знакомый и незабываемый женский голос.

Мне позвонила Анна Де Готье.

– Спасибо, что ответил на мой звонок! Я должна была с тобой переговорить, потому что люблю тебя до смерти, но жить с тобой не буду, не смогу. Мы слишком разные натуры и я не люблю экстремала, а твоя жизнь наполнена одним только экстремалом. Целый год мы с тобой не разговаривали и не общались. Ты мне ни разу не позвонил и не сообщил, как живешь и как твои дела. Но галовидение сплошь и рядом заполнено надуманными и реальными рассказами о твоей жизни и твоих приключениях. Этого мне вполне хватает, чтобы не сойти с ума от тоски по тебе. А сейчас моя жизнь наполнена заботой о новой жизни, которую ты мне подарил, а ее выхаживала в течение девяти месяцев нашей разлуки. В течение трех дней мальчишке надо дать имя, ты же знаешь, что имена сыновьям дает отцы. А сейчас до свидания и не ищи меня, пожалуйста, так как любая встреча с тобой принесет мне лишь одну боль.

Я стоял на пригорке, и оторопело смотрел на майора Кохлера. Ну, да надо же такому случиться! Собираюсь поставить на колени тридцать тысяч людей, а мне тут сообщают о рождении сына, которого никогда не увижу! Я сорвал с себя наручный коммуникатор, размахнулся и запулил его в Сашку, который внизу под пригорком какую-то женщину выводил из авиагравиплана. Не попал, коммуникатор разбился об обшивку этого авиагравиплана!

Этой женщиной оказалась моя рыбачка Лиана, которая случайно узнав о том, что я тут задумал, тут же забросила все свои дела и Сашку заставила ее немедленно доставить ко мне. Подойдя и только взглянув в мои глаза, рыбачка как-то быстро успокоилась. Она просто встала рядом со мной, с интересом всматриваясь во все то, что разворачивалось под пригорком. Своим бедрами моя женщина физически меня касалась, от этого мягкого соприкосновения по моему телу разлилось невероятное спокойствие.

Наступали критические минуты операции, я повернулся к генералу армии Кохлеру и вопросительно на него посмотрел. Настало время действия его головорезов, они должны были войти в город и разделить его на отдельные квадраты. Затем головорезы Кохлера должны были пройтись по отдельным городским квартирам и домам, глав семейств там проживающих вывести на главную площадь к городской ратушу.

Генерал армии Кохлер недолго колебался, он поднял руку и в свой наручный коммуникатор что-то коротко прошептал. Войска внизу раздвинулись и, в образовавшиеся проходы, выдвинулись взводные колонны спецназа генерала армии Кохлера. Неторопливым шагом спецназовцы все дальше и дальше углублялись в этот город, пока не скрылись из наших глаз.

В эту минуту я почувствовал, что настало время и мне отправляться в город.

Но приземлился очередной авиагравиплан, из него выскочила разъяренная черная пантера Анастасия в мундире майора имперской Службы безопасности. Она мгновенно, одним махом, взлетела на наш командный пригорок и потребовала, чтобы я немедленно прекратил операцию. Все более и боле распаляясь, черная пантера громко орала о том, что горожане ни в чем не виноваты. Что нельзя простых людей обвинять в том, что здесь произошло пятнадцать лет назад. Внезапно рыбачка Лиана оторвалась от меня и, сделав вперед два шага, взяла Анастасию за плечи и что-то гневно ей сказала, а затем моя женщина вернулась ко мне, успев по ходу дела крепко прижаться и меня крепко обнять.

У меня к Анастасии еще были пара вопросов, но я подумал, что сейчас не время их задавать этой взбаламашенной девчонке. Обошел ее стороной и начал спускаться с пригорка. Пора была встречаться лицом к лицу с этим городом предателем.

Глава 16

1

Разговор с Ирреком продолжался не очень долго, с магнатом галовидения я практически мгновенно договорился о том, что он направит в город свою съемочную группу, которая организует прямое включение и прямую трансляцию из города. Причем, я пообещал, что я дам интервью и не будут вмешиваться в работу съемочной группы, не буду требовать предварительного просмотра перед выходом того или иного материала в эфир. Тогда Иррек согласился и сказал, что ему потребуется около часа времени для того, чтобы гравилетами доставить персонал и оборудование в наш городок, развернуть оборудование и начать трансляцию. Все это время рядом со мной находилась рыбачка Лиана, она ничего не говорила и не спрашивала. Эта молодая женщина была рядом со мной, но от нее исходила такая аура спокойствия, что я перестал мандражировать, успокоился и впервые поверил в то, что мне все-таки удастся наказать этот проклятый город и некоторых его жителей.

Оставалось только набраться терпения, дождаться, когда прибудет и развернется съемочная группа. Я повернулся к генералу армии Кохлера и попросил его:

– Генерал, попросите своих головорезов быть немного более вежливым с людьми, когда они их будут выводить из домов и квартир. А также они не должны матерно ругаться или каким-либо другим образом сквернословить, не должны применять оружие и стрелять. Вообще, прикажите оружие поставить на предохранители и забыть о его существовании. Сегодня мы не будем стрелять, сегодня мы ограничимся психологической поркой. И особо попрошу ваших офицеров очень тщательно проверять списки людей, чтобы такого не случилось бы того, когда в группе жителей городка, которые ставили собственноручную подпись в протоколе собрания, не оказались бы невинные люди.

Кохлер с видимым расслаблением и облегчением воспринял этот мой приказ, он, наконец-то, догадался, что я не собираюсь расстреливать людей и от одного этого у генерала значительно улучшилось настроение и он явно успокоился.

– Да, а где наш пресвятой Иеремия фон Шульц?

Поинтересовался я у Анастасии, которая все еще остывала от своего горячего и героического порыва и она пока еще не совсем ориентировалась в обстановке. Она озадаченно осмотрелась кругом и тут же принялась терзать свой наручный коммуникатор. Сашка, впервые за все время работы у меня адъютантом держался несколько в сторонке и не выпячивал себя на передний план.

– Саша, – вежливо я обратился к своему адъютанту, вы бы только видели, как он сильно и испуганно вздрогнул, я ведь ни разу к нему так не обращался, – тут у нас не совсем по плану образовалось окно. Не знаю, чем его можно было бы заполнить?! Может быть, в этом городке имеется какая-либо харчевня, где мы все могли бы позавтракать.

Наша небольшая группа шла по центральной улице городка, по которой когда-то я с Артуром шел обедать в ту проклятую харчевню этого проклятого городка. Тогда мы были настолько увлечены друг другом, что ничего вокруг себя не замечали.

Сейчас же, когда я шел по этой же улице, то через каждые десять метров центральной улицы стоял боец имперских внутренних войск при оружии.

За их спинами толклись любопытные горожане, которые вдруг сами проснулись или были разбужены странной активностью в своем городке, когда на улицах по непонятным причинам вдруг оказалось множество имперских солдат. Пытаясь выяснить, что же происходит, они взялись за разговорники, чтобы выяснить, что связь отсутствует, информсеть, газет нет, а галовидение не работает. Многие из этих горожан ничего не поняли, и стали выходить на улицы городка, чтобы разобраться в том, что же в городе происходит?!

Вот они сейчас и толпились за спинами бойцов имперских внутренних войск! В основном это были те горожане городка, которые недавно сюда поселились или переселились. К этим горожанам у меня претензий не было, на них не было пятна убийства женщин и детей, они должны были стать зрителями.

Но среди горожан этого города были живы и здоровы и те его жители, которые жили здесь испокон веков, которые хорошо помнили времена Гражданской войны. Именно они в Гражданскую войну тайно собирались и на этой тайной вечери обсуждали вопрос жить или не жить моей жене и детям, моей тещи и восьмистам гномам охранникам. Они вынесли смертный приговор, единогласно проголосовали за то, чтобы предать смерти женщин и детей в имперской резиденции. Сегодня им предстояло объяснить, почему они это сделали, что именно подвигло их на этот конкретный античеловеческий подвиг.

Сейчас в большинстве своем эти горожане были старшего и преклонного возраста, они отлично знали друг друга. Бойцы спезназа заходили в их дворы, стучались в дома, сам вежливым образом просили этих горожан собраться, взять личные вещи и выйти во двор. Причем, в двор вызывались дни только мужчины, женщины и дети этих семейств оставались дома. Там мужчин собирали небольшими группами, под охраной выводили на улицы. Каждая такая группы граждан имела свое определенное место на центральной улице, где они стояли и ожидали, что же будет дальше с ними происходить.

Эти места имели невидимую кванто-волновую решетку-ограду, которую не мог преодолеть ни один человек.

Ни один мужчина из таких групп не возмущался поведением наших бойцов спецназа, не протестовал по поводу своего задержания и помещение в такую клетку. После победы монархии в Гражданской войне эти горожане только и жили ожиданием того, когда же за ними придут, спросят ответ за содеянное злодеяние. И вот сегодня они дождались этого своего часа.

Я шел по центральной улице городка и своими собственными глазами наблюдал за тем, как эти горожане из групп, находившихся под охраной бойцов спецназа, своим соседям новопоселенцам говорили о том, что в свое время сделали глупость, за которую им сейчас придется расплачиваться.

Впереди показалась центральная городская площадь, самым высоким зданием на которой было здание городской ратуши. Но площадь была практически пуста, если не считать небольшой группы горожан, человек в тридцать, которая стояла перед ратушей. Увидев приближающуюся к площади мою группу, некоторые люди из этой группы яростно замахали руками и закричали, они явно хотели привлечь к себе внимание.

В этой группе находились отцы города и несколько простых горожан. Отцы города в свое время приняли и в течение трех дней, кормили, предоставляли ночлег бригаде спецназа клана Медведей, которая насчитывала тысячу бойцов. Следует сказать, что медведевцы их об этом не просили и под угрозой оружия не заставляли руководителей города всего этого делать. А простые граждане из этой же группы, непонятно по какой причине, вдруг решили стать добровольными проводниками, тайными тропами они провели разведчиков спецбригады к имперской резиденции, показали, как незаметно к резиденции можно было бы подвезти спецоборудование. Из-за этого спецоборудования, эти добровольные проводники меня особенно интересовали.

Но разговаривать с этими людьми мне было пока еще рано, следовало бы дождаться прибытия съемочной группы. Поэтому я, как только мы вступили на центральную городскую площадь, повернул направо и сразу же прошел в двери харчевни, в которой мы с Артуром обедали пятнадцать лет тому назад. В отличие от того времени сейчас это заведение было пусто, ни одного человека за столиками. Один только хозяин харчевни стоял за кассой и с явной неприязнью наблюдал за нами – людьми, входящими в его богоугодное заведение. Хозяин явно признал меня по физиономии, но он не сделал ни шага, чтобы подойти ко мне и принять заказ. Пятнадцать лет назад он работал, как заведенный волчок, обслуживая своих посетителей, а сейчас стоял неподвижно, а я его лицо наливалось справедливым гневом.

– Что вы себе позволяете, милорд? Так вести себя по отношению к добропорядочному городу, к уважаемым его горожанам? Рано поутру выгнать всех его жителей на улицы, посадить за квантово-волновые решетки наиболее уважаемых горожан, это недостойное поведение для Регента Империи!

За столик рядом со мной осмелилась сесть только одна рыбачка Лиана, все остальные сопровождающие лица и офицеры сгрудились за моей спиной, они явно чувствовали себя не в своей тарелке. Все, что говорил хозяин заведения, было им хорошо понятно. Один только генерал армии Кохлер знал суть дела, остальные ничего не знали. Тогда я поднял взгляд на хозяина и начал говорить, особо не повышая голоса:

– Вы, наверное, этого не помните. В тот день пятнадцать лет назад ваша харчевня была переполнена народом.

– Я хорошо готовлю и сейчас, народ ко мне валит валом.

– Так вот, пятнадцать лет назад, я вместе со своим сыном у вас обедал за этим самым столиком. Харчевня была битком забита горожанами, их женами и детьми. Через месяц здесь появилась бригада спецназа клана Медведей, после чего, я уверен, что вы все это хорошо помните, была уничтожена имперская резиденция. У меня к вам один только вопрос. Кто из городских жителей в тот момент обедавших в вашем заведении узнал меня и донес медведевцам о том, что я с сыном у вас обедал?

Сильно постаревший хозяин харчевни как-то сник, стал похожим на злого горбуна из сказки. Он облокотился на кассовый аппарат и о чем-то размышлял. Но я не ждал от него ответа на свой вопрос, так как хорошо знал, кто был этим человеком.

В этот момент в харчевни появился какой-то парень с галокамерой, закрепленной на его правом плече. Он поискал интересный ракурс и принялся за свою работу.

Я повернулся к генералу Кохлеру и шепотом попросил его, отдать приказ о включение галотелевидения по городу. Тот утвердительно кивнул головой и также шепотом сообщил мне на ухо о том, что в городе начались демонстрации гражданского протеста. Демонстранты требуют, чтобы имперские власти сняли военную, коммуникационную блокаду города, освободили всех горожан, посаженных за квантово-волновые решетки. Затем помедли и сообщил, что все прибывшие съемочные группы снимают эти демонстрации гражданского протеста и тут материал идет в эфир. Честно говоря, я не ожидал такого поведения от съемочных групп третьего имперского галоканала, думал, что сначала они переговорят со мной, а уж потом примутся за работу.

2

Хозяин харчевни уже находился в предынфарктном состоянии, но продолжал стоять за кассовым аппаратом и держать язык за губами. Он входил в состав тех десяти процентов горожан, которые присутствовали на той ночной вечери, но ни как себя не проявили, они не голосовали.

Я поднялся на ноги, подошел к нему и, глядя, прямо в его глаза, тихо сказал:

– В имперской резиденции погибла моя беременная жена, двухлетняя дочь Лана, теща Императрисса, а мой сын Артур, с которым мы у тебя обедали, исчез и пятнадцать лет я о нем ничего не слышал.

Хотел, уже было развернуться на каблуках и отправиться восвояси из этой харчевни, где мне нечем было дышать, когда слипшиеся губы хозяина с трудом разлепились, он так тихо прошептал, что его шепот услышал один только я.

– Господин Агильо, он часто бывает в нашем городе, до сих пор поддерживает дружеские отношения с нашим мэром.

Я завершил разворот и в сопровождении своей рыбачки Лианы, которая почему-то очень сильно ко мне прижималась, словно боялась, что я вот-вот упаду, отправился на выход из харчевни. А за спиной послышался мягкий шлепок упавшего тела и сразу же злобный шепот парня с галокамерой на плече:

– Парни, ну, чего вы там застряли? Я здесь с ним один и не справляюсь. Он здесь одного горожанина одним взглядом на тот свет отправил, а вы там фигней занимаетесь! Давай, быстрее кто-нибудь сюда!

Я не обратил внимания ни на падение тела, ни этот шепот галооператора, мой головной мозг в этот момент перерабатывал тонны информации. Ведь майор Агильо был начальником разведки и спецбригады клана Медведей, за ним Служба Иеремии фон Шульца вот, уже, сколько лет безуспешно охотилась. Я повернулся к майору Кохлеру и коротко бросил:

– Поднять по тревоге спецбригаду Иеремии. Перекрыть воздушное пространство над городом. Всех своих и его физиономистов бросить в оцепление и в сам город. Им приказать, искать известного вам майора Агильо. Убийцами майора Митчелла дополнительно перекрыть подступы к этой площади. Ни один человек с нее не может уйти в город и до поры до времени на эту площадь не допускать демонстрантов.

Я не видел этого своими глазами, но всеми порами спины почувствовал, как майор Кохлер встрепенулся и чуть ли не бегом, это в его-то возрасте, ринулся выполнять мое указание.

Словно из-под земли рядом со мной появились четыре автоматчика из убийц майора Митчелла, один из них даже попытался отжать от меня рыбачку Лиану, но не на ту напал. Да и сам майор Митчелл замелькал неподалеку. Увидев Анастасию с майорскими погонами на плечах, парень раскрыл рот и широко развел руки, не понимая, как это можно в течение недели из лейтенанта превратиться в майора. А Анастасия все может, она или сама подписала приказ о присвоении ей майорского звания или этот приказ ловко подсунула мне на подпись.

Когда я подходил к группе горожан, в которой находился сам мэр города, его заместители и добровольные проводники, меня сопровождали уже четыре галооператора.

Мэр оказался большим знатоком имперского законодательства и сразу же решил меня обвинить в нарушении его гражданских прав, а также гражданских прав служащих муниципалитета. В тот момент, когда он выговаривал мне, один за другим перечисляя имперские законы, которые я якобы сейчас нарушаю, за моей спиной, коротко гавкнув сиреной, прошелестел военный глайдер скорой помощи, он прибыл оказать медицинскую помощь хозяину харчевни. А мэр, знаток юриспруденции, так и продолжал сыпать положениями имперских законов, которые я нарушил.

Должен признать, что этот мэр неплохо знал имперские законы. На языке у меня так и вертелся вопрос к мэру о том, что, неужели, он все эти пятнадцать лет только и готовился к нашему разговору, перелистывая и заучивая имперские законы. Но я не задал мэру этого вопроса, а стоял перед ним и просто наблюдал за тем, как он изгалялся в своих юридических познаниях. Но гражданское право – это сложнейшая наука, ее нужно досконально изучить, чтобы затем в течение долгого времени корректно и по месту цитировать сложнопонимаемые для простого человека положения имперских законов. Через пятнадцать минут мэр в них запутался и замолчал, он довольно-таки быстро иссяк, так как зубрежкой в гражданском праве многого не познаешь.

– Господин мэр в имперском Сенате сохранилась документация, свидетельствующая о том, что во время Гражданской войны, когда вы были относительно молодым мэром, ваш город целых три дня принимал, давал ночлег и кормил тысячу вражеских солдат. Хотел бы в этом месте особо выделить, что вы со спецбригады клана Медведей не взяли ни единого кредита. В тоже время клан Медведей, как всем известно, в те времена был очень богатым родовым кланом, и они были готовы вам за все заплатить. Когда же имперский батальон, а это произошло уже под самый конец Гражданской войны, хотел остановить на ночевку в вашем городе, то лично вы, как мэр, отказали бойцам имперского батальона в их праве на ночлег и бесплатном прокормлении. Вы заставили усталых и голодных бойцов имперской армии ночевать под открытом небом. Таким образом, как Регент Империи, я вправе начать уголовное расследование по данному случаю и привлечь вас в качестве обвиняемого в незаконной и нецелевой растрате городских бюджетных средств.

Я сделал паузу, чтобы еще раз осмотреться кругом и дать возможность мэру разобраться в том, что сейчас происходит. Сам мэр и все его горожане соратники, находящиеся в квантово-волновой ограде-клетке, стояли передо мной совершенно ошеломленными моими словами и выдвинутым мною мэру обвинением. Пятнадцать лет горожане этого городка трусливо ожидали, когда Регент Империи начнет им мстить за поруганную честь и за гибель своей жены и детей. И вот сейчас, Регент Империи, вместо обвинения мэра в предательстве имперских интересов, его обвинил в несерьезной растрате городских бюджетных средств.

Они не знали еще того, что в прославленном имперском законодательстве мои юристы так и не нашли положения, которое позволило бы нам этого мэра предателя, способствующего убийству моей семьи, бросить за тюремную решетку до конца его дней. Поэтому мы решили пойти по долгому, но верному пути, сначала обвинить мэра в нецелевой растрате городского бюджета, бросить его в тюрьму, а затем не позволять ему освободится, каждый раз выдвигая против него новые и новые обвинения.

В момент рядом со мной уже работало уже шесть галооператоров.

– В этой связи я приказываю, арестовать этого человека и отправить его в тюрьму.

Только я успел произнести эти слова, как ко мне подскочил майор Кохлер и, не обращая внимания на крутившиеся галокамеры вокруг, прошептал:

– Из других населенных пунктов провинции и ближайших городов Империи начали во множестве прибывать протестанты и демонстранты. Они вплотную приблизились к бойцам оцепления и требуют пропустить их в город. Протестанты настроены весьма агрессивно! Они хотят присоединиться к собратьям в городе, вместе с ними начать протесты против непомерного имперского засилья, против Регента Империи. Тебя искали, но не могли соединиться маршал Романов и генерал Грит Йорк, они оба готовы срочно направить верные им войска, чтобы сдерживать и подавлять антиимперские выступления протестантов и демонстрантов.

Я также тихо, но так, чтобы микрофоны галокамер хорошо слышали бы этот мой шепот, майору Кохлеру прошептал в ответ:

– Успокойтесь вы там, никаких войск вызывать и направлять сюда не надо. Пока люди не знают и не понимают, что в городе происходит судебное разбирательство. Вот они и волнуются, и требуют дополнительной информации. Как Регент Империи я имею право проводить такие разбирательства, правда, у меня нет права выносить обвиняемым приговор или вердикт, но впоследствии, на основании представленных нами документов, это сделает имперский суд. Мы же не собираемся, хватать и расстреливать людей без суда и следствия. Так что разыщите этого галомагната, владельца третьего галоканала Иррека и его попросите установить в городе и перед городом большие экраны, чтобы все люди видели бы и знали, чем мы тут занимаемся.

В этом месте следует упомянуть о том, что об больших просмотровых экранах, мы с Ирреком договорились еще ранее, так что я не успел перейти в следующему обвиняемому, как начали монтировать эти галоэкраны. Поэтому дела до массовых демонстраций протестов так и не дошло, люди начали собираться у экранов, чтобы наблюдать за тем, что же происходило в этом проклятом для меня городе.

Мне же очень хотелось переговорить с двумя уважаемыми жителями этого городка, чьи семьи имели славное прошлое. Одна семья всех своих мужчин отправляла в имперскую армию на протяжении многих столетий, где они служили офицерами высокого ранга, полковниками и генералами. А вторая семья прославилась тем, что их предки в свое время первыми стали под знамена имперских легионов и к власти привели простого центуриона, который и стал основателем династии Иоанидов. Главы этих семейств дружили друг с другом, в свое время и по неизвестной причине а самом начале военной карьеры покинули имперские вооруженные силы. Время в своих домах проводили в свое удовольствие, иногда собирались и вдвоем уходили на день или на два на охоту.

Во время одной из таких охотничьих вылазок, они случайно набрели на секретное строительство и любопытства ради начали наблюдать за процессом строительства имперской резиденции. Специальное подразделение гномов, которое было специально натаскано на обнаружение таких "любопытных" охотников так и не смогло найти их схрон, и не сумело обнаружить их присутствие в этом районе.

А эти двое молодцов сидели в своем схроне и в бинокли наблюдали за повседневном жизнью членов моей семьи. Они иногда видели даже меня в свои бинокли, поэтому в иные дни наездов к жене и детям, я нутром ощущал, что за нами ведут наблюдение. Но как гному не старались, им так и не удавалось обнаружить этих наблюдателей. Когда спецбригада медведевцев вошла в город, то эта парочка явилась к командиру бригады майору Агильо и предложила свои услуги. Они сделали это еще до проведения общегородского собрания по этому поводу.

Рыбачка Лиана вдруг еще теснее прижалась ко мне и зашептала:

– Слушай, Барк, отдай мне свой ручной фазер. Ничего с ним не случится, если он полежит в моем ридикюле.

Я с удивлением посмотрел на эту женщину. Увидев этот мой взгляд, рыбачка Лиана смущенно улыбнулась и сказала уже нормальным голосов:

– Ну, тогда обещай мне, что ты их не убьешь!

Краем глаза я успел заметить, что три или четыре галокамеры не отрывали свои объективы от наших лиц

Из наушников галооператора, стоящего чуть ли не на расстоянии вытянутой руки, я услышал матерную брань режиссера трансляции, который орал на всю вселенную:

– Гады, держите плотнее крупные планы лиц Регента и его сучки, когда у нее из глаз польются слезы. Если, что либо-либо сорвете, то я вас на распыл души пущу. Когда он будет стрелять, кто-то, лучше ты Никита, должен взять крупный план дула его ручного фазера. А ты чертов, Монгол, должен поймать момент появления дырок во лбах убиваемых им людей. Если что пропустите или сорвете, то я вас всех яиц лишу! Половина Империи сейчас смотрят наше прямое включение! Другие галоканалы ведут переговоры с адъютантом Регента, пытаются у него получить разрешение на съемки в городе.

Двое охотников, предателей любителей, внешне оказались вполне нормальными мужчинами. Сегодня им было где-то немногим за пятьдесят лет, но выглядели они великолепно. Имели подтянутые, стройные фигуры, говорившие о том, что оба мужика, видимо, по-прежнему, много времени проводят на охоте. Кстати, я сразу же обратил внимание на то, что в отличие от остальных своих коллег по группе, эти два мужчины были абсолютно спокойны. Из их спокойствия можно было сделать только два взаимоисключающие друг друга вывода, или они были абсолютно невиновны, или же они смирились с ожидающим их концом. Но сенатская документация свидетельствовала о том, что разведку медведевцы именно они провели в резиденции.

К этому времени галовизионщики на городской площади соорудили нечто-то вроде съемочного павильона с декорациями выездного суда. Вся площадь была поделена на сектора, перегорожена ширмами и перегородками с осветительной аппаратурой и со стационарными галокамерами. Меня они хотели посадить за судейскую кафедру, которая несколько возвышалась над платформой для обвиняемых и для свидетелей. Под моими руками на этой кафедре даже имелся деревянный молоток, которым я должен был стучать, вынося обвинение человеку. Но я этого не имел права этого делать, ведь я не имел полномочий судьи для того, чтобы выносить приговор.

Когда майор Кохлер рапортовал мне о том, что к нему обратился главный режиссер галотрансляции и попросил, что бы мы наши действия перенесли бы в рамки установленных на площади декораций. В принципе у меня не было особых возражений по поводу этой просьбы. Только вместо кафедры с молотком попросил мне слелать открытую платформу. Немного также не понравилось та часть просьбы, в которой режиссер предлагал, всех лиц, виновных в трагедии, разыгравшейся в городе пятнадцать лет назад, разместить в общей квантово-волновой клетке на заднем плане этих декораций, напротив моей платформы.

Но, подумав немного, я согласился и приказал майору Кохлеру, вообще снять военное оцепление вокруг и внутри этого городка. Одними только силами "убийц" батальона майора Митчелла окружить и охранять эту клетку с обвиняемыми лицами по рассматриваемому делу.

Через пятнадцать минут двое охотников предателей стояли за квантово-волновой завесой на подиуме, который разместился меду моей платформой и общей клеткой для обвиняемых. Они были готовы отвечать на мои вопросы. Но опять-таки несколько неожиданно для всех я не стал задавать вопросов, а попросил этих городских охотников рассказать о том дне, когда они решили прийти к майору Агильо, чтобы предложить ему свои услуги проводников. Когда я произнес имя майора Агильо, то это оказалось неожиданностью не только "сусаниных", но и для многих горожан, который сейчас находились в квантово-волновой клетки. Когда переглядывания и перешептывания горожан по этому поводу прекратились, то один из приятелей охотников вышел вперед и начал говорить:

– "Бригада спецназа клана Медведей вошла в город в пять часов утра тридцать минут. На городской окраине первый батальон этой бригады под командованием капитана Ванча встречал весь городской бомонд, начиная от мэра и кончая самым плохоньким клерком городской канцелярии.

Батальон разместился в школьном здании, ибо тогда были летние каникулы. Капитан Ванча был моим сослуживцем и близким другим, поэтому где-то через часик, когда он смог батальон передать на своего заместителя, то капитан забежал ко мне. И мы уже втроем тут же отправились в ближайшую едальню, чтобы там пропустить пару стаканчиков за нашу встречу. Нам было о чем поговорить, но оказалось, что у капитана Ванча совсем не было свободного времени, поэтому мы договорились, встретиться в ратуше на приеме, который отцы нашего города давали в честь командира бригады, майора Агильо".