Текст книги "Одиночество"

Автор книги: Валентин Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Егоров Валентин Александрович
Одиночество

Глава 1

1

Желтый Дракон пылал закатом, светло-желтая полоса, почти сплошное золото, протянулась от края и до края горизонта, постепенно шаг за шагом сползая за его границы. Со стаканом коричневого пойла в одной руке и сигарой в другой, я стоял у перил большой дворцовой террасы, с которой открывалась эта панорама заката Желтого Дракона и вид на бесконечный аквамарин Внутреннего океана. По всему ощущалось, что дневное светило не желает прерывать своей дневной активности на спокойствие и сонливость ночи. Но течение времени неумолимо, как и постоянный накат волн на берег Внутреннего океана, которые с мерным и грозным рокотом одна за другой на него обрушивались, пытаясь оторвать и унести в бездонные глубины океана хотя бы маленький кусочек суши, чтобы на секунду задержать течение всемирного времени.

Но все усилия океана, как всегда, были напрасными. Сколько времени прошло с того времени, когда первая океанская волна обрушилась на берег, желая его уничтожить, стереть с лица земли, никто уж и не помнит, но противоборство суши и океана продолжается и до сего дня. Вот и сегодня светило Желтый Дракон, который олицетворяет собой день, и присоединившийся к нему океан, в который раз проигрывали битву времени, наступающей ночи, за право царствовать двадцать четыре часа в сутки. Они сейчас уступали ночи, чтобы завтра утром снова торжественно взойти на дневной трон, чтобы океанскими волнами дробить скалистый берег.

Несмотря на величественность открывавшейся передо мной картины сражения двух великих начал, дня и ночи, на душе и сердце скребли дикие кошки. Хотелось со всего размаха швырнуть в какого-либо этот чертов бокал с отвратительным пойлом, чтобы увидеть, как исказится от боли лицо придворного, а сам он будет продолжать мне угодливо улыбаться и кланяться. А эту отвратительную сигару, к табаку я обычно не притрагиваюсь, швырнуть на пол и с глубоким злорадством растереть ее в мелкие крошки каблуком сапога, оставив грязное черное пятно на чистом и волшебно белом полу веранды.

Но ничего этого я, разумеется, не делал!

Многие годы своего регентства, после исчезновения Артура и убедительной победы монархии в четырехлетней гражданской войне, научили меня сдерживаться, не проявлять своих истинных чувств на глазах у публики, у людей. В данный момент я совершенно один находился один на этой веранде, но прекрасно сознавал, что ни на одно мгновение не выпадал из поля зрения дворцовой прислуги, своих приближенных и придворных. Эти люди всегда находились поблизости, под рукой, но в данную минуту они оставили меня одного не по тому, что боялись моего общества, а потому что прекрасно знали причины этого моего бешенства, злости и желания никого не видеть.

В комнате, за моей спиной и двери, которой были широко распахнуты, умирал Филипп, мой старый друг и боевой товарищ!

Его жизнь уже ничто не могло спасти!

Пятнадцатилетний парнишка, нанесший Филиппу смертельный удар стилетом в живот, был сыном его лучшего друга. Так получилось, что у Филиппа не было своих сыновей, а этот парень часто к нему приходил, чтобы с ним поговорить и узнать его мнение по тому или иному животрепящему для паренька жизненному вопросу, которых у подростков бывает великое множество в этот период их жизни. Филипп имел трех дочерей, которые до безумия любили отца, но по этим же вопросам они советовались только с матерью. А моему другу, видимо, требовалось общение и с парнем, поэтому, несмотря на свою загруженность работой, он всегда находил время, чтобы принять сына своего друга и выслушать его. Он не раз говорил мне, что очень хотел бы, чтобы и в его семье появился такой бы паренек, но жена в категорической форме отказывалась говорить с Филиппом на эту тему.

Воспользовавшись наивностью и внушаемостью пятнадцатилетнего подростка, неизвестный маг закодировал его на убийство, разумеется, ни словом не предупредив того о последствиях своего поступка. Он также не ему сказал, что стилет отравлен и что человек, получивший ранение этим оружием, обречен на жесточайшие предсмертные муки и страдания. Лезвие стилета было покрыто неизвестной субстанцией, которая постепенно отравляла человеческий организм какой-то субстанцией, не имевшей противоядия.

Филипп, несмотря на то, что вот уже более полутора десятков лет занимал пост директора Службы безопасности Империи, все еще в силу своего характера и воспитания продолжал доверять людям. В определенной мере он доверял даже арестантам, обвиняемым в измене родине, а также людям, проходящим по делам его службы. Он всегда находил время, чтобы встретиться и выслушать этих несчастных, так как очень хотел знать, что эти люди думали, когда совершали государственные преступления или изменяли родине, прежде чем выносить решение об их виновности или не виновности, чтобы в дальнейшем передавать их дела в имперский суд.

Когда ему доложили о том, что планируется его убийство, то Филипп первым же делом связался по разговорнику с отцом подозреваемого, своим лучшим другом, и переговорил с ним, а мальчишку пригласил к себе на собеседование. Разумеется, Филипп мог бы, вернее, должен был бы не приглашать этого паренька к себе "на собеседование", а поручить соответствующим чиновникам своей службы провести служебное расследование. И только после того, как получил бы или узнал бы необходимую информацию, он мог бы, себя обезопасив, встречаться и переговаривать со своим юным протеже.

Но, как часто случается, до конца не отданные отцовские чувства сыграли злую шутку и взяли вверх, заставили Филиппа поверить в то, что этот хороший, по его мнению, разумеется, мальчик не способен на убийство какого-либо человека. Их встреча и беседа проходили в атмосфере дружбы и чистосердечного признания со стороны подростка. Он рассказал обо всем, что знал, а именно о встрече с неизвестным человеком, который произвел на него приятное впечатление. Правда, парень так и не смог вспомнить и рассказать, откуда и почему вдруг возникла такая симпатия к совершенно неизвестному человеку, с которым он ранее ни разу не встречался. Он также не мог вспомнить, о чем они беседовали во время множества кратковременных встреч, которые продолжались не более пятнадцати минут и каждый раз происходили в новых местах. Парень не мог вспомнить и того, кто же именно из его друзей познакомил его с этим таким симпатичным незнакомцем.

Любому начинающему магу сразу же стало бы понятно, что во многих местах память этого подростка заблокирована, и его нужно остерегаться до тех пор, пока блокировка не будет снята. Филипп же не был сильным магом, он обладал определенными познаниями в искусстве магии, поэтому понадеялся на свои силы и попытался самостоятельно взломать эту блокаду. К глубокому нашему сожалению, эта его благородная попытка ни к чему не привела.

Именно в этот момент поведение подростка коренным образом изменилось, неизвестно откуда в его руках появился стилет, а глаза сузились и прищурились, как у охотника, высматривающего свою жертву. Отец попытался остановить и встать на пути сына, но тот ужом проскользнул мимо отца. В этот момент Филипп находился спиной к отцу и сыну-убийце, но по отражению в боковом зеркале он заметил, как парень стремительно обошел отца и сближается с ним с его спины. Не раздумывая, Филипп нажал тревожную кнопку на своем письменном столе, а сам попытался нырком в сторону уйти с дороги убийцы. В этот момент маленький звереныш и нанес подлый удар стилетом из-за спины Филиппа в его живот.

Отец этого звереныша не выдержал самого зрелища убийства, в тот момент, когда отравленный стилет его сына на половину лезвия вошел в живот Филиппу, он скончался от разрыва сердца.

Охрана Филиппа, ворвавшаяся в кабинет, в секунду скрутила подростка, который к тому времени не сопротивлялся и который успел снова превратился в наивного пятнадцатилетнего паренька. Парень стоял на дрожащих ногах и с глубоким недоумением в глазах рассматривал свои руки, которые были в крови. Он также недоуменно смотрел на тело своего отца, безжизненно распростертое перед ним на полу.

А в этот момент Филипп пытался руками попридержать тонкую струйку крови, бегущую из маленькой трехгранной ранки на своем животе.

2

Филиппу тут же была оказана медицинская помощь, но маг-целитель имперской службы безопасности тревожно качал головой, наблюдая за тем, как изменяется цвет бегущей из ранки крови. К себе на помощь он тут же вызвал других целителей Службы безопасности, все вместе они долго совещались, что-то обсуждали, вновь и вновь осматривая ранку, ни разу к ней не прикоснувшись руками. А затем консилиум магов целителей вынес потрясший ума всех вердикт. Стилет, оружие убийства, был отравлен неизвестным современной медицинской науке ядом.

К этому времени Филипп уже не мог стоять на ногах, его аккуратно уложили на кушетку, на которой он обычно ночевал, когда работал ночами.

Узнав о покушении на друга, я тут же потребовал, чтобы магическим порталом Филиппа срочно доставили в мой особняк на океанском побережье. Практически через десять минут Филипп на носилках и в сопровождении большой группы врачей и придворных магов-целителей был переправлен в мой особняк.

Полковник Герцег, командир императорской охраны, лично сопроводил Филиппа и его эскорт в отведенные им покои. Врачи и маги-целители тут же растворились в уголках помещения, когда в него вошел я, чтобы осмотреть и переговорить с другом. В тот момент Филипп еще не выглядел смертельно раненым человеком, он пока еще был бодр и жизнедеятелен. Ни у него, ни у его сопровождающих врачей и магов даже и мысли не было о том, что этому человеку осталось жить всего десять часов. Это сразу же показал мой осмотр раны Филиппа, а главное ее состояние.

Одного взгляда оказалось достаточным для того, чтобы определить, что мой друг Филипп уже не жилец на этом свете, тихая смерть постепенно уничтожала один внутренний орган этого человека за другим. Субстанция, нанесенная на лезвие стилета, подобно ржавчине на металле, поедала и разъедала организм Филиппа. Не было никакой возможности остановить эту смерть или несколько ее задержать магическими средствами. Поэтому было не трудно догадаться о том, что очень скоро душа Филиппа навсегда покинет этот мир земной. В момент моего Филипп первый раз потерял сознание, но я не стал приводить его в сознание, так как ничего утешающего я не мог сказать своему старому другу.

Герцег, мой гном телохранитель, который свою жизнь без остатка посвятил мне, охраняя мою особу, возник перед глазами и, склонив голову с пробивавшейся лысиной на макушке, замер в ожидании распоряжения.

– Найди Анжелу и ее дочерей, срочно пригласи их сюда. Они должны присутствовать, когда он будет нас покидать.

На эти слова Герцег поднял глаза полные слез, словно хотел задать один только вопрос, но я отрицательно покачал головой и сказал:

– Пойми, дружище, в этом случае даже я ничего не могу поделать.

В дальних углах помещения послышался шепот переговаривающихся людей, а один из сопровождавших Филиппа магов даже осмелился заступить мне дорогу, когда я, так и не переговорив с Филиппом, отправился на веранду. Этот был мужчина зрелого возраста, который на рукаве служебного сюртука имперской Службы безопасности носил генеральские знаки различия. Об этом маге мне часто и много рассказывал Филипп. Он совершенно случайно на него натолкнулся, когда тот тяжелораненым валялся и практически умирал на поле первого танкового сражения нашей гражданской войны. Может быть, полученное ранение, а может быть, этот парень нес в себе драгоценный магический дар, но, выздоровев, он уже не покидал Филиппа, перешел на работу в имперскую службу безопасности. За десяток лет службы он прошел путь от простого оперативника до одного из руководителей этой службы, одновременно развивая и совершенствуя свой магический дар.

По-видимому, Снег, так Филипп из-за ранней седины называл своего товарища, подслушал мой разговор с Герцегом и в этой связи у него возникли вопросы. Тогда я на ментальном уровне вскользь бросил этому магу:

– Внимательно присмотрись к зрачкам его глаз, такое воздействие на них оказывает обильно выделяемая отравой синильная кислота. Человеческие организмы не воспринимают этой субстанции, один за другим они сейчас прекращают функционировать. Когда перестанет биться сердце и функционировать головной мозг, то наступает смерть человека.

Снег бросился к постели, на которую уложили пока еще недавно бодрившегося его боевого командира и товарища. Магу хватило малой доли секунды, чтобы разобраться в существе дела и понять, что надежды на спасение Филиппа нет. Он остался стоять на коленях перед постелью, преклонив колени и склонив голову в знак выражения глубокого горя и сочувствия по поводу ухода из жизни их командира. Вслед за Снегом на колени становились и склоняли головы врачи и маги-целители, которые находились в этом помещении и сопровождали Филиппа в его последнем путешествии по этой земле.

В этот момент Филипп обрел сознание и, обратив внимание на стоящих перед ним на коленях людей, моментально обо всем догадался. Возникшая тишина время от времени прерывалась тяжелым дыханием раненого, который в этот момент исповедоваться со мной на ментальном уровне.

– Барк, мне не хочется покидать этот мир земной! Его нельзя было бы назвать райским местом, но он стал мне очень близок и родным за те годы, которые я в нем существовал. Твое появление в нашем мире изменило мою жизнь, я, наконец-то, стал востребованным человеком, много помогал тебе в осуществлении твоих планов и начинаний. Благодаря тебе у меня появилась цель в жизни. За те годы, что мы провели вместе, я многое успел сделать и сейчас горжусь этими делами. Я горжусь тем, мне удалось создать прекрасно организованную и отлично функционирующую имперскую Службу безопасности, которой не дал превратиться в кровожадного монстра по устранению политических и личных противников императора. Сегодня эта имперская служба безопасности непоколебимо стоит на защите законных интересов государства и его народа. После моего ухода генерал Снег в определенной мере может возглавить эту службу, через некоторое время он созреет и для того, что войти в твое ближнее окружение и тогда сможет полностью меня заменить. Но в тоже время не очень спеши передавать в его руки руководство и все бразды правления разведывательными, контрразведывательными имперскими службами и департаментами. Как бы этот парень не сломался от обилия вседозволенности?! Прости меня, но я так и не сумел узнать, кто убил Импертриссу, твою маленькую Ланочку и что, в конце концов, произошло с Лианой. Очень часто эту тему мы обсуждали с Герцегом и не раз мы приходили к единому мнению о том, что исчезновение Артура и нападение на летнюю имперскую резиденцию дело рук одной и той же организации, одного человека. Но это придется выяснять уже тебе вместе со Снегом, а сейчас мне предстоит долгий, тяжелый и не нужный разговор с Анжелой. Анжела склочная и дурная баба, она тебе не помощница, а вот дочери-девчонки, в них что-то есть, обрати внимание на среднюю Анну, всевышний многое заложил в ее разум и подарил магический дар. А теперь прощай мой друг!

Незаметно смахнув слезинки из глаз, я поднял к губам отвратительное пойло, под названием виски, и сделал большой глоток, тепло по горлу побежало в желудок.

В этот момент полковник Герцег вместе с целым выводком женщин крался вдоль каменной стены веранды, всеми силами стараясь не привлекать моего внимания. Но еще до появления этой группы людей на веранде я слышал возмущенный голос женщины, которая громким шепотом орала на гнома, упрекая его в насилии над личностью слабой женщиной, а также тем, что она не понимала, зачем ее и ее дочерей волокут в этот рассадник имперского разврата. Вслед за гномом и женщиной чинным шагом выступали три симпатичные девчонки – восемнадцати, пятнадцати и тринадцати лет – Анастасия, Анна и Ольга, три дочери Анжелы и Филиппа.

Я мало интересовался семейными делами и проблемами своего друга Филиппа. По моему разумению, любой мужчина не должен выносить свои семейные проблем на общую публику. Но скандалы, устраиваемые Анжелой своему супругу, немедленно становились достоянием широкой общественности, не по вине Филиппа, разумеется, а в связи с поведением самой Анжелы и ее родственников.

Филипп женился рано и по любви. Он с детства обожал и во всем подчинялся этой подвижной рыжеволосой соседке Анжеле, которая рано потеряла своих родителей, Родители Филиппа обеспокоились положением своей юной соседки и тринадцатилетнюю девчонку с согласия Императора перевезли в свой древний замок на постоянное место жительства. Когда Анжеле стукнуло семнадцать, она родила Филиппу свою первую дочь Анастасию. Каким-то образом Филипп умудрялся делить свою жизнь между военной службой в имперской авиации и семейной жизнью.

До поры до времени ему удавалось ловко и счастливо лавировать между этими двумя полностью противоположными сферами своей жизни, супруга Анжела ржала ему дочерей, а он поднимался по военной карьерной лестнице. Когда он стал самым молодым полковником истребительной авиации Империи, судьба столкнула Филиппа со мной и коренным образом изменила его жизнь.

Двадцать четыре часа в сутки он стал проводить в служебном кабинете, повсюду сопровождает меня, у него не остается времени на Анжелу и дочерей, чего жена, разумеется, не пожелала терпеть. Начались семейные скандалы, Анжела обвиняет супруга во всех грехах, в изменах, и не желала верить в то, что служебные обязанности мужа занимают все рабочее и свободное время Филиппа. Моя попытка объяснить Анжеле обстоятельства служебных обязанностей Филиппа потерпели полное фиаско, а я стал ее личным врагом, превратился в нечистую силу, которая сломала ее семейное счастье и отобрала мужа.

Вот и сейчас Анжела всячески поносила меня и не желает понять то, что так упорно повторял полковник Герцег о том, что ее муж Филипп при смерти. Когда гном с Анжелой скрылись в дверях комнаты Филиппа, три сестрицы его дочери сделали четкий разворот через правое плечо и размеренным шагом решительно направились ко мне. Этот девичий маневр не оказался неожиданностью для меня. Как только они ступили на веранду, я тут же уловил их желание переговорить со мной по одному очень важному делу. За три шага до меня девицы синхронно остановились и низко поклонились мне.

– Государь, – начала Анастасия, не обратив ни малейшего внимание на то, что я попытался возразить этому обращению.

В настоящий момент я был высшим исполнительным лицом в Империи, пять лет назад Август отрекся от императорского трона, а Артур, по случаю того, что пока его еще не разыскали, этого трона не занял. В качестве имперского регента ко мне могли обращаться титулом "высочеством", но не имели права называть императором или государем.

– Ты обязан выслушать нас и принять меры. Папа всегда хорошо к нам относился и выполнял любую нашу просьбу. Пока он был жив, мы не боялись мамы, потому, что папа ни за что на свете не позволил бы ей над нами издеваться или сделать что-то либо во вред нам. Он часто нам говорил, что мы сами определим свое будущее, а мы верили этим его словам. Но Герцег только что нам сообщил, что папа умирает, а это означает, что мама вскоре наследует все семейные дела маркизов де Готье, в этом качестве она будет вправе определять и наши женские судьбы. Если я через полгода становлюсь совершеннолетней и, в какой-то мере смогу влиять на свое будущее, то Анка и Ольга будут находиться в ее полной власти еще много лет.

Я посмотрел на младших сестер де Готье, которые синхронно вздернули носики и отчаянно посмотрели мне прямо в глаза. Никогда не знал, что Филипп и его дочери имели столь непосредственное отношение к этому самому богатому семейству Империи, но почему он тогда не стал банкиром, а пошел служить в имперскую авиацию простым летчиком истребителем?

– Мы любим маму, но она сумасшедшая и несчастная женщина, полностью свихнувшаяся на почве ревности к отцу и к тебе, Государь, и с ней мы не можем больше жить или оставаться под ее рукой. Мы посоветовались между собой и решили жить с тобой, поэтому мы готовы прямо сегодня переехать в твой особняк в Эдвардсе. Ты сам решишь, в каком качестве мы трое будем находиться при тебе, в качестве жен, наложниц, любовниц или любимых дочерей, но при одном условии, если решишь сделать нас своими женами или любовницами, Ольга должна еще подрасти до пятнадцати лет. Этим мы все сказали. Да, не забудь своему Сашке сказать, чтобы выделил гвардейцев и транспорт для нашего переезда к тебе.

С этими словами три грации четко и синхронно через левое плечо сделали разворот кругом и, сексуально покачивая попами, замаршевали прочь от меня. А я в этот момент старался восстановить ход здравых рассуждений в голове: из-за нелепого покушения при смерти мой близкий друг и товарищ, на плечах которого держалась вся имперская Служба безопасности, а три его дочери открыто набиваются ко мне в жены, чтобы вырваться из рук матери, сходящей с ума. Ради своей свободы эти глупые девчонки намерены наделать большие глупости в своей жизни, поэтому их нельзя оставлять в руках матери и им нельзя предоставлять полную свободу действий, а то наломают таких дров, о чем будут долго жалеть и страдать по этому поводу. Этой своей девчоночьей выходкой они не оставили мне свободу выбора, я поднял ко рту наручный коммуникатор прямой связи с полковником Александром Хлыщом и передал ему:

– Сашка, прикажи подготовить помещения для сестер де Готье, с сегодняшнего дня они будут жить в моем особняке. Лучше всего, чтобы они проживали вблизи друг от друга, чтобы их постоянно обслуживала одна служанка. Желательно, чтобы она была лет сорока-сорока пяти, чтобы была не дура, но и особенно не выеживалась, представляясь светской дамой. Девчата должны доверять и делиться с ней своими женскими тайнами, а то, каково им будет жить в мужском коллективе. Сестры де Готье должны воспитываться в строгости и морали, иметь неограниченный кредит и доступ ко мне в любое время. – Негромко продиктовал я автоответчику, Сашка был опять чем-то занят и не ответил на мой вызов.

2

Генерал Снег вошел в кабинет и, вежливо склонив голову, замер у порога. Некоторое время я не обращал на него внимания, так как все еще находился под впечатлением воплей Анжелы по поводу того, что я сгубил ее мужа, совратил его с пути истинного. Я не знал, что конкретно представляет собой это женщина, к которой до поры до времени относился совершенно нейтрально. Она была женой моего лучшего и надежного друга Филиппа де Готье, и это было его личное дело решать, с кем ему жить и рожать детей, но сегодняшние скандалы заставили меня несколько по-иному взглянуть на поведение этой женщины. Когда она на секунду прекратила свои крики и вопли о несчастной женской доле и судьбе, я тихим голосом ей сказал:

– Мадам, я выражаю искренние соболезнования по случаю кончины моего друга и товарища и вашего супруга, маркиза Филиппа де Готье. Согласно завещанию в свое распоряжение вы получите все земли, замки и особняки в столице и капиталы, которые принадлежали Филиппу, которыми вы вольны распоряжаться, как вам заблагорассудиться. Но, – в этом месте я сделал логическую паузу, – ваши дочери с этого момента будут проживать в моей резиденции в Эдвардсе. Это решение окончательное и обсуждению не подлежит. – Уже отходя от женщины, которая застыла в неком ступоре, пытаясь осознать и оценить произнесенные мною слова, добавил. – Они могут быть возвращены вам только по решению имперского суда, которому и я подсуден. В дальнейшем все вопросы по этому делу прошу обсуждать с моими адвокатами.

После этого разговора Анжела де Готье меня больше не интересовала, став еще одним пройденным этапом моей жизни.

Генерал Снег, по всей очевидности, понимал, о чем я думал в этот момент, поэтому никак не торопил, чтобы я обратил внимание на его появление. Но он глубоко ошибался, смерть Филиппа была вопросом номер один сегодняшнего дня, имперская Служба безопасности не могла долго оставаться без руководителя. Но и назначать на этот пост человека, который мне недостаточно известен, могло стать фатальной ошибкой. Но столько времени обдумывать уже практически принятое решение, в какой-то мере означало неуверенность в самом себе и своих действиях. Я перенес взгляд своих глаз на генерала безопасности. Внешне этот мужчина симпатизировал мне, среднего роста, крепкого телосложения, высокий лоб и квадратный подбородок говорили о том, что он не лишен ума, способен принимать решения в критической обстановке. Но насколько этот человек предан мне, насколько он согласится выполнять мои приватные просьбы, выходящие за рамки имперского законодательства? Но в данную минуту у меня на примете не было другого человека, который смог исполнять обязанности директора имперской Службы безопасности в той манере, которая требовалась бы мне. Поэтому приходилось рисковать и делать Снега директором имперской Службы. Только практикой можно было бы проверить, был ли я прав или не прав в этом вопросе.

– Генерал, ты не мой человек! Ты человек Филиппа де Готье, который нашел и вырастил тебя в недрах своей службы, но сейчас у меня нет другого человека или придворного сановника, которому я мог бы доверить этот важный государственный пост в имперской иерархии. И я вынужден, понимаешь, вынужден назначить тебя директором имперской Службы безопасности во времена, когда только приступаю к созданию своей политической и государственной власти. А это означает, что, если ты окажешься неспособным руководить этой имперской Службой так, как я этого хочу, или захочешь предать меня, то сейчас я лично закладываю мину замедленного действия в основание всех своих политических и государственных завоеваний и достижений будущего, в само основание своей власти. Но я не собираюсь просто так и кому угодно передавать эту власть, я буду за нее бороться до последней капли крови. Она может перейти только в руки моего пропавшего пятнадцать лет назад сына. Теперь я надеюсь, что ты можешь понять и оценить это мое решение о необходимости сотрудничать с тобой, а не с каким-либо иным лицом.

– Государь, позвольте мне в нескольких словах выразить вам свою благодарность за доверие и за назначение меня директором имперской Службы безопасности. Хочу заверить вас в том, что я стану достойным преемником Филиппа де Готье и буду выполнять обязанности руководителя Службы в полном соответствии с имперским законодательством и вашими личными пожеланиями.

Мне понравился ответ этого парня, в нескольких словах он объяснил свою позицию и понимание всех возникающих с его назначением проблем. Но в будущем мне совершенно не хотелось играть с ним в шарады и ребусы, я не хотел терять времени на то, чтобы он правильно понимал прямые ответы на прямые вопросы.

– Снег, начал я, – обратился я к новому директору имперской Службы безопасности, – не спеши, пожалуйста, с началом чисток подразделений имперской Службы безопасности по своему пониманию и разумению. Сначала войди и вживись в эту Службу, найди ее слабые места и слабых оперативников, чтобы со временем от них, избавиться определи свои приоритеты в ее работе. Основное внимание обрати на внутреннюю контрразведку. Я с одним генералом планирую пару интересных боевых операций и мне крайне не хотелось бы, чтобы секретная информация утекала бы к нашим возможным противникам. Затем займись созданием службы внешней разведки. Среди своих людей поищи руководителя для этой службы, познакомь меня с ним, тогда и определимся с основными целями и задачами этой новой службы. Не подумай, что я не доверяю тебе и хочу лично курировать эту службы. Нет. Она будет находиться только под тобой, ты будешь ее полновластным куратором. Но сейчас еще рановато говорить о ее специфике работы и задачах. Что касается покушения на Филиппа, даю тебе неделю разобраться в этом деле и узнать, кто именно стоит за его убийством. Для видимости, на родственников семейства этого пятнадцатилетнего убийцы обрушь вся тяжесть судебных обвинений, лиши их земель и богатства, если они таковые имеют. Главное добейся того, чтобы другие наши враги боялись бы совершать подобные действия и заранее задумывались бы о последствиях. Мне очень не хотелось бы этого делать. Но Филиппа убили в тот момент, когда он был очень мне нужен. Я не думаю, но подозреваю, что до некоторых людей дошла информация о кое-каких предстоящих событиях, вот они решили действовать, пытаясь меня остановить на половине пути.

Снег сидел и внимательно слушал мои наставления, он ничего не записывал, а запоминал каждое мое слово. Уже завершая беседу, я сделал смысловую паузу, предоставляя новому директору имперской Службы безопасности задать наводящие вопросы, ведь ставя перед ним и его Службой задачи, в отдельных случаях я не углублялся в детали, но Снег промолчал и вопросов не задал. Он сидел и, молча, смотрел на меня, по-видимому, ожидая, дополнений.

Я поднялся из-за рабочего стола и начал прохаживаться по кабинету, одновременно раздумывая о том, сказать или не сказать Снегу о том, что планирую на ближайшее или далекое будущее. В последнюю минуту решил воздержаться и в течение недели посмотреть, как пойдет у него работа, а также как будут развиваться наши с ним взаимоотношения. Снег поднялся на ноги и вышел из-за стола одновременно со мной, чтобы, стоя, глазами прослеживать за моими перемещениями по кабинету. Я был чуть выше его ростом, поэтому, когда подошел к нему, чтобы пожать руку, слегка наклонил голову вбок. Генерал щелкнул каблуками сапог, вытянулся в струнку и пожал мою руку. Аудиенция подходила к концу, я вернулся за свой рабочий стол и размашисто подписал Имперский Указ о назначении Иеремии фон Шульца на пост Директора Имперской Службы Безопасности.

3

Когда за генералом Снегом захлопнулась дверь кабинета, то в него тут же вломился Сашка с большой кружкой кофе в руках, он вразвалку прошел к моему столу и, нагло, расположившись в кожаном кресле, начал докладывать о событиях сегодняшнего дня:

– Анжелу увезла "скорая" из дурдома. Только санитары из дурдома смогли справиться с этой слабой женщиной. Десять здоровых гвардейцев так и не сумели ее вышвырнуть из резиденции, двое из них на целый день оглохли от ее визга и воплей, а трое гвардейцев вдрызг и вкось имеют такие расцарапанные лица, что денька три не смогут на людях показаться. Врачи целители на всякий случай проверяют этих ребят, не было ли какой-либо заразы на ногтях этой ведьмы, а то ведь парни могут погибнуть в самом расцвете сил. Фифочек устроил, как просили, – но увидев раздражение на моем лице, Сашка тут же поправился, – Сестриц семейства де Готье устроил, как ты того и просил. Каждая из них получила по комнате, которые расположены на втором этаже в коридоре напротив твоих покоев. Караул гвардейцев, охраняющий твои покои, увеличен на две единицы, чтобы охранять и покои этих девиц. Девчонкам покои понравились. Старшая из них от радости стала глазки караульным строить, но средненькая ей что-то на ушко прошептала, Анастасия сразу же прекратила заниматься садомазохизмом. Ее надо срочно к делам пристраивать, а то от безделья она начнет приставать к мужикам и от нечего делать кружить им головы. Поэтому я предлагаю, экселенц, чтобы ты посадил Анастасию на место своей секретарши, пускай покрутится, выполняя твои распоряжения, а то все Сашка сделай этой, Сашка сделай то. А средненькую и младшенькую сестричку отправим в школу, пусть доучиваются! Гувернантку им еще не нашел, завтра утром из деревни вызову свою крестную мать, по возрасту она им подходит. Да и ума у нее достаточно, чтобы поставить на ноги сестричек и вовремя наставлять их уму-разуму.