Текст книги "Вторая книга. Друзья и Враги. Демоны наших сердец. Том третий. Сердце Принца (СИ)"

Автор книги: Вадим Вятсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Теперь, кажется, рассмеялись все, и даже Элли сквозь перевязанную челюсть выдала что-то вроде ух-ха-ха, ух-ха-ха, хотя даже это движение причиняло ей боль. Но не посмеяться она просто не могла.

Нэй огляделся, осмотрел стену рядом с лестницей и за спиной Отона и его детей. При этом довольно бесцеремонно всех подвинул. Что-то разочарованно буркнул и, спустившись в канализационный поток, перешел на другую сторону и выбрался на чуть меньшую площадку напротив и тоже с лестницей вверх. Тут, после нескольких секунд поиска, он нашел то, что искал, показав это радостным возгласом, при этом он довольно странно смотрел на стену, полностью к ней прижавшись правой щекой, а ожерелье-фонарик держа на вытянутой левой руке.

После огляделся, подобрал небольшой камень и довольно звонко выбил какие-то такты о стену, или, точнее, о кирпич, который был им обнаружен.

Сделав это, он снова спустился в канализационный поток и вернулся к друзьям:

– СОС? – сумела как-то проговорить Элли. Несмотря на все старания Нэя, щека у нее сильно опухла.

– Азбука Эрхарда или Морзе, универсальна для всех миров. СОС тоже актуален для Вселенной, – пожал плечами. – Может, вырвать зуб? – и пальцами как захватом пощелкал.

– Ще нафо… – чуть испуганно проговорила Элли. В лагере Внутреннего конвоя и Чистильщиков, возле Черного Замка, она присутствовала на операции Нэя по удалению зуба у одного из воинов; все было сделано четко и быстро, при этом одними голыми руками, но вот самой быть пациенткой своего, хоть и любимого человека, она опасалась. Здесь опасалась, вдруг рука сорвется на стрессе, а если честно, она всегда боялась вырывания зубов, а было у нее так раза три, хотя сейчас ей было и очень больно.

– Смотрите! – проговорила Илина, указывая куда-то в сторону туннеля, противоположного тому, из которого они все пришли сюда.

Все посмотрели туда и увидели приближающийся тусклый фаер. Может, прошла еще минута в ожидании, и наконец все могли увидеть небольшую лодку и стоящего в ней трюмберга.

Тот всех оглядел и выдал:

– Чего надо? – как-то довольно грубовато.

– Как… – попытался воскликнуть Отон, явно собирающийся ответить на эту грубость чисто аристократическим высокомерием.

Но, Нэй очень быстро прикрыл Отону рот и мотнул головой. А посмотрев на трюмберга, произнес:

– Нам бы выбраться отсюда.

Трюмберг снова всех оглядел, задержав взгляд на орче:

– Это будет дорого стоить.

Нэй усмехнулся, похлопал себя по карманам, снова выругался. И, вздохнув, снова обратился к Сэму, ставшему в сложные периоды кем-то вроде завхоза, так как в карманах его жилета-разгрузки, кажется, было все, что нужно. Ну, разве что фонарика не оказалось.

– Сэм, мешочек номер десять поищи в своих карманах.

При этом трюмберг терпеливо ждал, не прерывая и не вмешиваясь в происходящее.

Нэй наконец заполучил этот мешочек, развязал тесемки и извлек из него монетку. Посмотрел, удовлетворенно хмыкнул и не подал ее трюмбергу, а мастерски так бросил ее в его сторону. Но тот поймал ее так, как будто только этого и ждал.

Посмотрел на монетку, усмехнулся:

– Дядюшка Трюфо, – на золотой монетке с одной стороны был выбит водопроводный кран, с перекрещенными гаечным и водным ключами, а с другой профиль дядюшки Трюфо с его инициалами. Эти монеты не имели никакой покупательной ценности, но как знак или пароль были незаменимы. – И как там мой сынок поживает?

– Хорошо. Всю Орсу под себя подмял. Но сильно не наглеет, всего в меру.

Приятно, когда слухами земля полнится.

Трюмберг хохотнул:

– Понаглеешь тут с таким компаньоном, как ты. Ты же Нэй Вейн?

Нэй поклонился:

– К услугам вашим. А, ты, как я понимаю – дядюшка Буфур?

– Правильно понимаешь, – трюмберг поклонился в свою очередь. – Я смотрю, твоя женщина ранена…

Нэй посмотрел на Элли, которую поддерживали с двух сторон Артур и Илина, да вид у нее был еще тот – жуткий. Как она вообще держалась.

– Да, досталось нам… в пробежке.

Дядюшка Буфур опустил руку в воду; послышался какое-то странное шипение, как у змеи, и через секунды он вытащил из воды совершенно прозрачный, как слеза – это в канализации-то! – и явно ледяной шар, сантимов пять в диаметре.

– Вот, пусть к щеке приложит. И… посади ее в лодку, и пусть девушка тоже сядет, негоже женщинам по грязи бегать и ходить.

Казавшаяся до этого маленькой лодка вдруг оказалась довольно большой. И Нэй, уже стоящий в воде, сначала усадил в нее Элли, а потом и Илину на руках к лодке отнес. Впрочем, все уже и так были грязными, но все равно были трюмбергу благодарны.

Когда женщины расселись в лодке, трюмберг проговорил:

– Как я понимаю, вам в Зеленый замок?

– Да, – проговорил Отон, в некотором смысле благодарный Нэю за урок воспитания. Канализация – не то место, где можно качать права.

– Тогда в путь, – проговорил трюмберг и веслом так сдвинул лодку с места.

Все двинулись за ним. За лодкой его.

– Не беспокойтесь, много грязи не будет, может, где по грудь, но я постараюсь до этого не доводить, – сказал трюмберг и как-то совершенно неожиданно добавил: – Я смотрю, Тиримису у вас в самом разгаре…

– Вы участвуете в Игре? – Отон хотел было спросить бесстрастно, но вышло немного взволнованно.

– Когда-то участвовали. Кто-то с кем-то подписывал некие соглашения, там не водить, сюда не приводить. Но если клан ставил не на того, то ему приходилось уходить из Мирминора, ну, а если клан выигрывал, то уходили остальные. Но это же глупо. Люди-сантехники, конечно, есть, но что они могут? Кран починить? Вентиль поставить. Но прочистить трубу – этого им не дано, точнее, они могут, но засор быстро восстановится. Это ведь только кажется, что мы рады, когда что-то где-то сломалось. Враки! Нам как раз платят за то, чтобы ничего нигде не было и не происходило. Ни засоров, ни прорывов. Чтоб все было тип-топ. Поэтому клан-победитель успевать за всем переставал, так как не хватало трюмбергов одного клана на весь Мирминор, и поэтому со временем все кланы ушедшие возвращались. А какой смысл тогда в победе? Поэтому уже давно мы не участвуем в Игре, но если кто просит помощи, всегда поможем. Но я не поэтому Тиримису не люблю, – хмыкнул он, – с Тиримису всегда приходят крысы…

– Крысы? – вырвалось у Нэя. А Илина, сидящая в лодке, вздрогнула.

– Не бойтесь, милая барышня, сейчас крыс тут нет. Но Тиримису – это трупы, которые сбрасывают почему-то всегда в канализацию! А с трупами и приходят крысы, – трюмберг причалил лодку к поребрику, но вылезать из лодки, само собой, не стал. – Все, пришли…

– Быстро, – Нэй усмехнулся, засунул руку в карман и вытащил из него несколько синих аккумов – денег не было, но аккумы всегда с собой. Или у него карманы волшебные? – Вот, возьмите, пригодится…

– Ну, от платы мы никогда не отказываемся, – дядюшка Буфур сгреб всю синьку уже в свою ладонь и в карман.

Но порыв Илины его сильно удивил и обескуражил. Та перед тем, как выйти из лодки, можно было и без помощи, так как та была очень ловко причалена к камню, наклонилась и очень смело поцеловала трюмберга в щеку.

– Спасибо вам…

– Э… У… – только и сумел выговорить трюмберг, но было видно, что ему приятна такая оплата.

– Я бы тове тефя поселофала, но фидишь, – проговорила Элли, разжимая ладонь, в которой уже был небольшой ледяной осколок от шара. Но щека все равно была распухшая.

Трюмберг замахал руками:

– Хватит, хватит! Оплата и так уже слишком большая! – что привело всех в доброе расположение духа.

Нэй выбрался последним, на камень из грязи, но перед этим у них произошел небольшой диалог:

– Не помогайте другим, пусть это будет маленький наш секрет.

– Молодой человек, – так же тихо произнес трюмберг, – мы дали слово помогать всем.

Нэй как-то огорченно вздохнул, но оказалось, это было не все, сказанное дядюшкой Буфуром:

– Но! – он поднял палец вверх. – Как ты думаешь, много людей знает о существовании секретного кирпича и позывного о помощи?

– Никто не знает? – Нэй очень удивился.

– В архивах людей можно найти наши договоры и наши советы, но кто сейчас роется в архивах?

– Еще раз спасибо.

– Целоваться не будем! И до свиданья, – проговорил трюмберг и заработал веслом, унося и себя, и теперь уже снова лодочку во тьму канализации.

Нэй вылез на каменный выступ, все ждали только его:

– Чего стоим? Кого ждем?

– Тут очень узкая винтовая лестница, Сэму не пройти, – проговорил Отон.

Нэй посмотрел на орча:

– Но я уверен, что у Сэма уже есть мысль по этому поводу и он ее уже думает?

Сэм неожиданно рассмеялся:

– Ты весь одна шутка!

– Это у меня нервное. Честно. Как вспомню про пулю, меня начинает бить нервная дрожь, только шуткой и успокаиваюсь, – когда Нэй говорил, сзади подошла Элли и обняла его, прижавшись головой к его затылку:

– Обофаю тефя, щелофек-сосо.

– Ну, а если честно, то да, тут недалеко должен быть выходной коллектор рядом с хрюшнями. Бывал я в этих катакомбах, надеюсь не заблужусь, – проговорил Сэм и обратился к Отону: – Ваше Высочество, Максимилиан все еще работает у вас в хрюшнях?

– Максимилиан Тобатург? Да, есть такой орч.

– Это хороший мой друг, хотя виделись мы с ним в последний раз, о-о-о, – Сэм посмотрел на Нэя и ушел от мечтательности. – Через час здесь будет сотня орчей, никто и близко не подойдет! – и хлопнул так себя по груди, что разбрызгал грязь по сторонам. Впрочем, это мало кого расстроило, все и так были в грязи.

– Орчи участвуют в Тиримису? – спросил Отон.

– Нет. Но они придут защищать меня, а со мной и моего нурча, а с нурчем и вас, так как в мире нет ничего главнее дружбы и понимания. А смерть нурча – это позор для орча, – и Сэм снова хлопнул себя по груди. – Все, пошел я…

И, спустившись в сток, быстро прошел по нему и через несколько секунд исчез, свернув в совершенно незаметный проход в стене.

– Час-то мы хоть выдержим? – спросил Нэй.

– Конечно. Бонифаций может решиться на штурм моего замка, но это все в теории. Штурм в истории был всего один раз, и то он произошел случайно. А на следующий день Король устроил взбучку своим свихнувшимся детям и обоих отлучил от Носителей Права!

– А как же победитель получает все? – Нэй вспомнил о том, что Предки выбирают только победителей в Короли.

– Так через год они дуэль организовали на мечах. Победителем и стал будущий король Отон V.

Ну вообще! Спятить можно от их истории.

На самом деле только, казалось, что все действие идет неспешно, просто все были на нервах, от этого и события тянулись так, как будто нервы успокаивались.

Когда все начали подниматься по лестнице, Нэй еще некоторое время постоял внизу, прислушиваясь к тишине. Может, где-то и слышалось что-то, но на границе восприятия. Впрочем, штурмовать замок через эту лестницу узкую и ржавую, смысла не было. А вот через тот проход, через который ушел Сэм…

Нэй посмотрел на потолок. Тут ведь меньше трех ярдов, а Сэм вполне себя комфортно чувствовал, не пригибался даже. Все-таки орчи владели пространственной магией!

Просто удивительно!

Поднялся по лестнице, ярдов десять вверх. Дверь металлическая, за ней небольшой коридорчик, как понял Нэй, для того, чтобы отсечь неприятные миазмы канализации, и за второй дверью какое-то складское, ну, кладовое помещение – ящики, бочки, но не припасы, а песок и смола.

Нэй открыл дверь и не останавливаясь двинулся по полутемным залам дворца. По наитию прошел, кажется, три или четыре комнаты с открытыми дверьми, как путь показывали, когда наконец услышал голоса.

Много голосов. Но, главное, вполне дружелюбных. Возможный штурм замка или его захват никто не отменял.

Нэй вошел в приоткрытую дверь и оказался под прицелом десятка глаз.

Люди здесь были знакомые и незнакомые.

Отон, Артур, Илина. Элли уже была в руках мага-лекаря Его Высочества, чувствовалось, что он профессионал. Было еще несколько персонажей новых для Нэя, незнакомых.

Офицер, майор, скорее всего, начальник личной охраны Носителя Права.

Двое мальчишек, выглядывающих из-за спины красивой и молодой женщины, как понял Нэй – братья-близнецы Тим и Фим, а женщиной была их мать, молодая и третья жена Отона – Матильда.

Была здесь еще одна женщина, красивая и, можно сказать, точная копия своего отца – Отона. И удивительное дело, но Артур, когда описывал свою сестру, был потрясающе точен.

Резкий профиль, как и у всех Лонгбардов, карие глаза, русые волосы, не короткие, как у мужчин, но и не такие чтобы уж длинные. Тонкие, очень чувственные губы. Впрочем, это описание подходило почти ко всем женщинам, поэтому, как говорил Артур, главное в ней было то, что она всегда носила мужское платье, как и сейчас – сапоги, штаны, чисто мужского покроя камзол. Но самое удивительное то, что она была одной из немногих гражданских лиц, кто имел права в Мирминоре носить при себе оружие, которое как раз и находилось у нее с левого боку, ножны с мечом. Артур рассказывал, что она мечник от бога, если честно, бой-баба, как и Алисия, только та была мастером лука, а эта – мастер меча.

И если Нэй не ошибался, звали эту красивую амазонку – Амелия Форса Альфина Сарта, графиня де Ботри. Но это по мужу она графиня, на самом деле ее имя встократ длиннее и величественнее, все-таки она Принцесса Крови и самая старшая дочь Отона. Лонгбарды не чурались связывать свои узы с менее родовитыми домами, от чего их кровь была в полном здравии и на вершине силы.

А еще, как понял Нэй, она была еще и курзаем! О чем, конечно, Артур знать не мог, если ему не говорили, а просто так об этом не говорят. Точнее, Амелия проходила школу курзаев, в ней чувствовалась их сила и знание. Конечно, эр’ката правила боевым миром, но и курзаи не отставали, а может в чем-то и превосходили их, так как это тайна и секрет уже именно людей! И самое интересное, что Нэю курзаи так и не открыли свои секреты. Сестры – это отдельный разговор, Нэй никогда не давил и не стремился заставить их поделиться секретами, хотя внешне они и казались слабее Нэя, как он говорил: учить вас еще и учить. Но на самом деле сестры были профессионалами и просто не показывали всего, что знали. И, в отличие от Молчаливых, Нэй так и не сумел договориться с тайными командирами курзаев об обмене знаниями. Те уперлись и ни в какую.

А вот Амелия каким-то чудом знания эти получила, но при этом оказалась вне курзаев. Впрочем, вполне возможно, что именно кровь позволила ей и обучение пройти, и безболезненно выйти, когда потребовалось. А может, она и оставалась курзаем.

Господи, сколько вопросов и ни одного ответа.

Это все пронеслось в мгновения.

Когда Нэй появился, его встретили как героя:

– Вот и наш спаситель, – проговорил Отон.

И после этих слов Нэй тут же оказался в объятьях Матильды:

– Спасибо, вам! Тебе спасибо большое! – от волнения она то была с ним на «вы», то на «ты».

А Амелия сделала шаг вперед, и руку к груди, к сердцу:

– Эр’карун! – и поклонилась.

Нэй, в свою очередь, приложил руку к сердцу и с поклоном произнес:

– Карзи-рен, – когда курзай был один, то представлялась его сила, когда курзаев несколько, то говорилась общая составляющая, приветствовались курзаи вместе – как тогда сестры. Хотя тогда Нэй скорее удивился, чем поприветствовал.

А затем они сделали шаги навстречу и крепко пожали руки. По-мужски. Это тоже когда-то отметил Артур: мужик-мужиком, по характеру и по повадкам, но при этом Амелия мать троих детей – двух дочерей и сына.

Нэй обратился к Отону:

– У тебя тут есть надежные люди?

– Майор де Брайс!

Это как раз и был незнакомый майор, офицер в летах, лет пятидесяти точно, хотя это не возраст для офицера.

– Сколько у вас людей, майор?

– Тридцать шесть человек, Ваше Высочество!

Нэй и забыл, что он уже почти Принц Слова.

– А сколько окон в замке?

– Более восьмидесяти!

– Закройте все шторы, где их нет, занавесьте чем-нибудь тяжелым и плотным. Поставьте людей отслеживать движение вне замка и кроме своих, тех, кто на посту, меня и Его Высочества Отона, никто не должен приближаться к окнам. Ни родственники, ни слуги. Если кто будет настаивать, применять силу вплоть до связывания, если не поймут словесно. Понятно?

– Так точно! – майор выпрямился во фрунт.

– Я тоже послежу и девочек своих расставлю, – это была Амелия.

– Девочек? – переспросил Нэй.

– Я привела с собой свою команду, хоть и девочки, но любому выцарапают глаза, если потребуется.

Нэй даже вздрогнул, представив эту картину.

– Ну, надеюсь, до этого не дойдёт, – и вдруг совершенно неожиданно плюхнулся в стоявшее тут же кресло. – Хорошо, а нам бы отдохнуть.

– Вам бы вымыться, – проговорила Матильда.

– Нет! – Нэй решительно поднял руку. – Никаких помывок, пока это не закончится. Ну разве что девчонки пусть грязь смоют.

– Вот еще! – послышался голос Элли из соседней комнаты, где ее осматривал лекарь Его Высочества.

Хм, уже кричать может. Это хорошо.

– Тогда и я не буду, – очень гордо проговорила Илина, но было видно, что грязь ей не доставляет удовольствия.

– Лучше бы ты, бы вы… – заплетающимся языком проговорил Нэй. Его глаза сомкнулись, и он, расслабившись, заснул.

Ага, как же. Как только все это заметили, тут же принялись очень тихо передвигаться, но ведь паркет имел предательское свойство заскрипеть в самый неподходящий момент. Он и заскрипел под ногой Отона.

– Ты бы отдохнул, присел, – во сне проговорил Нэй. – Да, разбудите меня, когда появятся орчи.

Орчи появились, но, конечно же, Нэя никто будить не стал. Все вообще вышли из комнаты, где он сидел и спал, и даже фаера погасили.

Собрались все в комнате, где не было ни одного окна – хозяйственное помещение, где отдыхали слуги, теперь же коротали время их хозяева. Предложила это Элли, посчитав, что Нэй бы именно так поступил. Кто-то предложил перенести сюда и Нэя, вон на ту кушетку, но и тут Элли отказала этой мысли, мол, для Нэя самый лучший сон – это когда его не трогают. Вот увидите, он встанет и будет выглядеть лучше, чем мы все, вместе взятые.

Да, и вообще всем следовало взять пример с Нэя.

Но при этом никто так и не сомкнул глаз, но все же руки и лицо вымыли, чтобы хоть что-то перекусить и выпить.

Илина прижималась к матери, и они о чем-то тихо беседовали. Артур сидел с отцом и выглядел как нахохлившийся птенец. Все ему мысль о гвардейцах не давала покоя. Он же подполковник гвардии, и так его гвардия ему такую свинью подложила! Было так неприятно и глупо.

Элли сидела в одиночестве. Бинтов на голове уже не было. Щека ее опала, и на ней теперь был виден очень аккуратно зашитый шрам. Для женщины и ее лица – просто непереносимый ужас! Но Элли только усмехалась, о чем-то думая и время от времени дотрагиваясь до шрама. Оставит на память. Вот с зубом было серьезней, его раздробило в корень, так что восстановить будет сложно и скорее всего его придется все-таки удалить.

Ладно, утро вечера мудренее.

– Орчи прибыли! – проговорил майор ди Брайс, войдя в помещение. – Много! Сотня, не меньше!

– Надо Нэя разбудить, – вскочил Артур.

– Ни в коем случае! – командно и властно проговорила Элли. – Пусть отдыхает, утром он сам спасибо скажет, – но неожиданно встала. – К нему пойду, чтобы уж точно никто не разбудил.

Это нужно было видеть, но никто не видел – кресло было широким, и Элли довольно свободно присела рядом с Нэем с левой стороны, обняла его, прижала к себе. Он улыбнулся, засопел носом, уткнулся в ее грудь и совершенно неожиданно спросил:

– Орчи пришли?

– Да. Спи, пожалуйста.

– Угу.

========== 8. Примирение ==========

03 октября (ос) 1440 года от Пришествия Скирии.

Мир Рошанский.

Мирминор.

Примирение.

А утром…

А утром все внезапно закончилось. В восемь утра, совершенно неожиданно, в Зеленый замок прибыл фельдъегерь в звании полковника гвардии от Короля Урбана IX и объявил, что король прекращает Тиримису и объявляет о Примирении сторон!

То есть Отон и Бонифаций должны прибыть в Главный Золотой Дворец Мирминора в Малый Тронный Зал приемов для обоюдного Примирения.

С собой каждый может взять двух сопровождающих. Неприкосновенность гарантируется!

Когда Отон, не выспавшийся, грязный, но свято поддерживающий решение Нэя, говорил с фельдъегерем, в комнату вошел не менее грязный Нэй, расстроенный и ворчливый:

– Какого черта меня никто не разбудил? – увидел нового персонажа и проворчал: – А это что за явление?

– Король завершил Тиримису, требует нас на ковер, – ответил Отон.

– Вот теперь вы точно должны вымыться! – Матильде явно надоело столь грязное существо под именем Отон – обнять его просто невозможно из-за грязи и вони.

– Ни в коем случае! – теперь это был Отон. – Так и пойдем. Бонифаций помешан на чистоте, так что посмотрим на его физиономию, когда он будет жать мне руку. Я думаю, на это стоит посмотреть.

– А как добираться будем, до Главного Замка как я понимаю, довольно далеко? – а вопрос был не праздный.

– Король предоставил карету и двадцать гвардейских всадников, – ответил фельдъегерь.

Нэй сморщился, слово «гвардия» начинало неприятно воздействовать на зубы.

– Это гвардия Короля, – ответил на эту реакцию Нэя Отон.

– Одна сатана, – махнул рукой Нэй.

– Мы можем запрячь пару телег и вшестером выехать за вами, – появление Сэма, как всегда, осталось незамеченным. Хм. Он все чаще стал возникать совершенно неожиданно. И это девятифутовый гигант?

– Король гарантирует неприкосновенность! – ответил на это фельдъегерь.

– А мы будем охранять нурча, он ведь едет?

– Да, – мотнул головой Отон. – Беру с собой Нэя и Артура.

– Тогда полчаса подождите, – и Сэм снова исчез, как и не было его.

– Полковник! Прекращайте шмыгать носом. Вполне нормальный запашок, – Нэй понюхал свой уже давно высохший, но впитавший в себя все запахи канализации, рукав камзола. – Такое впечатление, что вы никогда не совершали в грязи марш-бросок верст так на тридцать! После него знаете какие ароматы, похлеще канализации!

– Э… – полковник был явно озадачен. – Никогда не совершал.

– Значит, у вас еще все впереди, – хохотнул Нэй, а за ним и все в зале. Ну, кроме ничего не понявшего полковника.

Выехали в половине десятого.

Карета драгоценная и дорогая тут же провоняла тремя мужскими телами, сдобренными канализационной атмосферой. Но на это даже посмеялись, хотя Отон и сказал, что отец не очень любит грязь, поэтому, может, и стоило вымыться. Хотя бы из чувства уважения к Королю.

Нэй на это ответил, что он как-то об этом не подумал и больше всего он не хотел бы оскорбить своим таким присутствием своего будущего деда Урбана IX. Но, как говорится, они уже в пути и изменить ничего не могли.

– А ты чего такой грустный? – пока говорили Нэй с Отоном, Артур сидел в уголке кареты, и не заметить его отстраненность было невозможно.

Артур улыбнулся, но сказал как-то нерадостно:

– Да, чувствую себя глупо, ничего толком не сделал, не спас, не проявил себя ни в чем. Только и делаю, что плыву по течению, – и он грустно вздохнул.

– Не стоит грустить, сын мой, сейчас героизм просто в том, чтобы выжить, хотя и я себя как-то глупо чувствую.

– Это отходняк, друзья мои, – Нэй усмехнулся. – Вчера мы были на адреналине, а сегодня все почти улеглось, нам холодно, грязно, от этого и грусть подкрадывается. Но, если честно, сейчас бы теплую ванну и полежать в ней часиков так несколько. И чтобы вокруг никаких проблем! – и мечтательно закрыл глаза.

Вот-вот. И все закивали головами…

Прибыли в десять.

Шли втроем, но снова окруженные гвардейцами – два впереди, два позади.

Минут двадцать длилось это путешествие по лабиринтам Главного Золотого Дворца, пока наконец они не оказались в небольшой подготовительной комнате – великосветском тамбуре тронного зала, где можно было привести себя в порядок, почистить перышки перед встречей с Королем.

Но, когда все трое посмотрели на себя в зеркало, то дружно рассмеялись, так как представляли они из себя каких-то последних оборванцев, но никак не представителей королевских кровей. Этакие бродяги, каким-то чудом оказавшиеся на приеме у короля. Но при этом никто не захотел изменить этот образ.

Единственная чистая вещь гардероба всех троих – это три треуголки, которых оказалось достаточно в шкафах Зеленого дворца, так как свои головные уборы они то ли потеряли, то ли те превратились в грязное месиво, которое вот точно было стыдно надевать на голову даже грязную.

С этими треуголками они и вошли в Малый Тронный зал, так как следовало при встрече с королем совершить довольно мудрёный поклон-приветствие, где треуголка как головной убор являлась главным атрибутом действия.

Вошли в зал одновременно с Бонифацием; он вошел из другого, соседнего тамбура, и его небольшой свитой, которую играли, видимо, его молодая жена Сильва и не менее молодая дочь Урсула. Хм… или наоборот, даже сам Отон малость запутался. Все чистенькие и одеты с иголочки.

Сам зал был довольно большим, как сказал Отон – сто пятьдесят на сто ярдов. Услышав, что это Малый Тронный зал, Нэй поинтересовался каких тогда размеров Большой Тронный зал? И получил ответ: Большой зал – это шестьсот на четыреста ярдов, и в нем может присутствовать весь аристократический свет всех Восьми королевств! Ну, это понятно. Если на каждого вельможу по одному квадратному ярду, то это будет.

Это будет…

Сумасшедшая цифра!

Даже голова закружилась от того, сколько это будет.

А вот Трона, или как его еще называли – Головешку, или Сгоревшего – Нэй не увидел. В Малом Тронном зале стоял вполне обычный деревянный трон, или скорее, большое королевское кресло, вполне себе деревянное, вполне себе красивое и обрамленное золотом, но вполне себе заурядное, без всякой мистики и легенд.

Трон, Истинный Трон для Истинных Королей, стоял только в Большом Зале.

Ну, там Нэй еще побывает. Если, конечно, все хорошо закончится.

Церемония была устроена так, что обе процессии оказались одновременно возле тронного места, на котором и располагался Король и еще несколько его приближенных, благо без гвардейцев. То есть их тоже было двое – один убелённый сединой воин в генеральском полевом мундире, вполне возможно, сам начальник внутренней стражи, Секретной службы и безопасности Граф Пирим ди Паршук, и миловидная женщина лет, не будем о годах, вполне возможно, последняя жена Урбана IX – Изольда ди Арки маркиза Алир.

И больше никого, даже ведущие, которые и направляли две процессии Отона и Бонифация, чтобы те подошли к Королю одновременно, куда-то подевались.

Но, если считать, что Король обладал магией власти, то больше никого и не нужно.

Остановились у лестницы в восемь ступенек на площадь, где и стоял трон и сидел Король. И после поклона-приветствия – женщины совершили приветственный реверанс, очень красиво, надо сказать, – на который Урбан IX удовлетворительно качнул головой, он произнес:

– Подойдите ко мне, дети мои, – обратился Король к Отону и Бонифацию.

И началась довольно нудная церемония Примирения, которую Нэй слушал вполуха. Точнее, он ее слушал, просто на данном этапе она была для него не так актуальна.

Интересно, а они могут так в будущем схлестнуться с Артуром? Мотнул головой. Пусть хоть трусом объявят, но больше он в эти Игры с десертом не играет.

И гвардию нужно расформировать, а то совсем от рук отбились эти преторианцы. Нэй кое-что слышал о гвардии, и не всегда хорошее. А события Тиримису подтвердили эти слухи.

Хотя это ведь тоже игра.

– Протяните руки и Примиритесь! – наконец объявил Урбан IX.

Было видно, что обоим это Примирение дается через силу. Да еще грязь Отона. Но, несмотря ни на что, они пожали руки. Хотя Нэю явственно послышался скрип зубов обоих братьев.

Весело у них тут.

После рукопожатия Бонифаций двинулся вниз по ступенькам к своей свите, чтобы покинуть зал. А Отон остался стоять, так как его о чем-то спросил король.

Но тут…

Вместо того, чтобы подойти к своим женщинам и уйти, Бонифаций неожиданно повернулся и сделал несколько шагов, подойдя почти вплотную к Нэю. Впился своим орлиным и очень неприятным взором в него и, чуть наклонившись проговорил довольно тихо, чтобы некто не услышал:

– Считай, ты труп, мальчик. Вам сильно повезло, обстоятельства сыграли вам на руку – эльфа, орч, трюмберги – поэтому я и не полез дальше, да и стрелок у меня оказался каким-то слишком совестливым. Но в следующий раз будь готов встретиться со смертью. Брата я уже не достану, но тебя с большим удовольствием, и даже никто не поймет, что это было.

Улыбнулся так ехидно и, видимо, удовлетворившись сказанным, гордо так, аристократически развернулся и наконец-то направился к своим женщинам.

И тут Нэй взорвался, не обращая внимания ни на протокол, ни на этикет королевского места:

– Ты думаешь, это смешно? – даже для себя это было неожиданно. – Думаешь, это так круто?

Бонифаций шел спиной к своему новому врагу. Брата да, уже не тронуть, но вот этого мальчика можно и погладить против шерстки. Родственничек, видите ли. Смеюсь и плачу!

Но он же был за спиной! А теперь вот он перед ним! И никакого страха в глазах.

– Думаешь это так круто? – повторил Нэй вопрос. – Сказать фразу: «Ты труп!». Наговорить еще кучу угроз. Красиво так, жестко так, угрожающе так. Ах какие мы все смелые! А дальше – что? Что дальше?

– Что дальше? – Бонифаций было видно, что… испугался?

– Вот да, что дальше? Ты пойдешь в самый злачный район Мир Рошанского, найдешь самую отпетую таверну или трактир, и в ней самого оторванного бандита, которому закажешь мою смерть? Как ты собираешься исполнять свою фразу, что я труп? И что ты думаешь, этот бандит проберется в Мирминор, доберется до Зеленого замка, влезет в окно моих покоев и убьет меня? Или ты думаешь, что сказал, и я должен вот тут упасть замертво?

Бонифаций, как и все в зале, замерли, совершенно не понимая происходящего, а Нэя несло. Он был зол и на себя, и на эту чертову игру.

– Но если ты так хочешь увидеть меня трупом, то давай, сделай это сам! – Нэй приблизился к Бонифацию вплотную. – Давай! Возьми нож, меч, топор, еще что и убей меня! Воткни клинок в мою грудь и насладись моментом. Вот тогда и говори, что я труп! А не бросайся словами, которые не можешь исполнить. Потому что убивать тоже нужно уметь, и если кто кричит, что он убийца, это не значит, что он убийца. Кишка у большинства тонка, чтобы убивать! Это мерзость, это грязь, это всегда зло, даже если убиваешь мерзавца и как будто делаешь доброе дело. Нет добрых дел в убийстве, потому что это всегда смерть! И она всегда смотрит на тебя, когда ты убиваешь, поэтому мало кто способен на убийство. Так что ни фига у вас не получится! Еще не родилась та сволочь, которая сможет меня убить!

Нэй неожиданно всеми пятью пальцами правой руки уткнулся в грудь Бонифация. И несколько раз как на пианино сыграл пальцами на золочено-сиреневом его камзоле. А потом:

– Вот вам! – он вытянул две фиги, почти тыкая их в лицо Бонифация, глаза которого смотрели на Нэя как на сумасшедшего, или, скорее, были как у сумасшедшего. – Дырку вам от бублика, а не Шарапова!