Текст книги "Вторая книга. Друзья и Враги. Демоны наших сердец. Том третий. Сердце Принца (СИ)"

Автор книги: Вадим Вятсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Правда они до него не дошли…

До зала.

В саду оказалось на удивление много посетителей, и все бродили по тропинкам, что-то высматривая. Ну если это сад Орфей, то, возможно, пытались обнаружить саму орхидею, но, как известно, вне периода цветения Орфея исчезает с глаз и появля…

Любопытно…

Мимо Отона и Нэя, которые двигались по главной аллее сада, прошел мужчина в графском камзоле. Он улыбнулся, поклонился обоим принцам и продолжил путь. Но Нэй отвлекся от своих мыслей и обратился к Отону, вот почему-то с ним сразу на «ты» без всяких обиняков, хотя ведь будущий отец и аристократ до мозга костей. А Нэй-то кто? Но именно так, а не иначе:

– Скажи, а оружие здесь разрешено?

– Оружие? Нет. Только гвардия и личная охрана на территории Мирминора имеют право на ношение мечей и шпаг. Ну и на кухне, само собой, ножи.

– Но у этого графа за пазухой кинжал, но он явно не гвардия и личная охрана.

– Ты в этом уверен?

– На все сто, – у женщин Нэй чувствовал, видел счастье под сердцем, а вот у мужчин оружие – как дети, право, причем почувствовал это совсем недавно.

К чему бы это?

Отон повернулся в обратную сторону и громко произнес:

– Граф де Молен, можно вас спросить! – окликнул он проходящего секунды назад мимо графа.

Тот остановился, как на стену налетел, но если он и испугался, то после того, как повернулся, понять это было невозможно. Он улыбался и излучал верх доброжелательности:

– Ваше Высочество, я буду рад служить вам! – граф подошел и поклонился.

– Я вот поспорил со своим сыном о том, честный ли вы человек или нет. Мой сын утверждает, что вы нарушили запрет и пронесли в Мирминор оружие, но я уверен, что он ошибается и вы честны передо мной и перед короной!

Граф сделал шаг вперед, приблизившись к Отону на довольно близкое расстояние, что по протоколу также было запрещено – четыре шага, не менее.

– Я уверен, что ваш сын ошибается и я честен перед вами и перед короной, – и распахнул свой камзол, как грудь, нараспашку.

По инерции и Отон сделал шаг вперед, собираясь явно проверить грудь графа.

И тот…

Ударил!

Точнее, попытался.

Нэй перехватил руку несостоявшегося убийцы быстрее, чем тот что-либо смог предпринять, но вот прокричать некое странное слово:

– Тиримису! – он сумел и успел.

Нэй схватил руку, заломил ее так, что граф выгнулся в три погибели, но додумать, что с ним сделать, он не успел, так как, видимо, слово, выкрикнутое этим человеком, было неким знаком, по которому вокруг Нэя и Отона начала собираться группа людей в аристократических нарядах, даже женщины появились на дальних подступах, как некая группа поддержки или подстраховки.

То есть вся толпа в этом саду – заговорщики?

С ума сойти!

В общем, уже через десятки секунд Нэй и Отон были окружены.

Если посчитать, то было их тут одиннадцать человек. Ну, и пяток женщин, и даже, кажется, пара гвардейцев у входа.

Прелестно!

– Как я понимаю, Отон, это и есть твоя тренировка?

– Я хотел тебе сказать, но в зале; был уверен, что до зала мы дойдем.

– Мило, – Нэй притянул чуть графа, выдавив из того хрип. – Считаешь, я чуть нарушил их планы?

– Видимо, да…

– Господа, с вашей стороны очень любезно, что вы решили познакомиться с нами поближе, но я бы предпочел закончить все мирно. Вы в одну сторону, мы в другую, без крови и драки.

– Время выбрало нас! – проговорил один из заговорщиков.

– Ты сможешь продержаться в буригане десять секунд? – чего ждали заговорщики, Нэй понимал – атаки с их стороны, так как даже в решительности им, заговорщикам, было страшно атаковать принцев, один из которых Принц Крови, и пусть месть крови на них не будет действовать как на простолюдинов, но убийство Принца все равно отразиться на их жизни. А вот если принцы сами попробуют прорваться, тут как бы защищаешься.

– Должен признаться тебе, Нэй, я картуш, и для меня две секунды – уже вечность.

– Сказал бы я тебе, да нас люди не поймут, – Нэй вздохнул, это же надо так было подсуропить! С корабля на бал и сразу в пекло. Узнаю, кто, покрошу в мелкий винегрет! – Положи руку на мое правое плечо, – почувствовав, что он это сделал, накрыл ладонь Отона своей свободной, левой рукой. – Следи за моей спиной. Кодовое слово входа в буриган… – Буриган.

– Понял, да… – голос Отона дрожал.

И Нэй снова обратился к заговорщикам:

– Господа, прошу последний раз – давайте разойдемся мирно, иначе я вас всех… убью!

– Слава Герцогу! – выкрикнул еще один из мятежников.

Нэй замотал головой – упрямству славу поем мы песню:

– Ну, вы, и козлы! – рука графа хрустнула, и, отпустив его, Нэй ударил ногой тому под дых, придав ускорение вперед. – Буриган!

Первая секунда…

Тело графа врезалось во впереди стоящих заговорщиков. Движение Нэя вперед, и он вырвал кадык у одного из нападавших, а второму врезал правой рукой под ребра, проминая их.

Вторая секунда…

Правая рука Нэя ушла в карман, нащупала небольшой шарик и раздавила его, в это время он двигался, выбивая еще у одного заговорщика челюсть, вминая ее в череп, у второго, уже правой, освободившейся из кармана, снова разорвал шею, а третьему ударил ногой в пах.

Третья секунда…

В атриуме неожиданно вскочила со своего места Элли, мотая головой:

– Твою… Убью! – и бросился к выходу из атриума, бросая на ходу: – Сэм, что-нибудь тяжелое прихвати! – и вскочившему Артуру: – Тут сиди!

И уже сорвался с места…

Шарик – это был зов помощи, Элли убедила Нэя, что стоит носить такие шарики и ему, и ей; в них была заключена специальная магия зова. Давить только пальцами, чтобы не было случайностей. Как знала, что пригодится.

Десятая секунда…

Элли подлетела к дверям в сад, пытаясь их толкнуть, но они оказались заперты!

– Сэ-э-эм! – вскричал в каком-то отчаянье.

Подбежал Сэм со скульптурой какого-то короля и как таран пробил закрытые ворота; послышались крики, видимо, приложило гвардейцев, их охраняющих. А в руках Элли уже возникли ее компаки! И она рванула вперёд, к видимой в отдалении буче.

Кажется, кто-то попытался преградить ей дорогу, девчонка какая-то, но тут же получила удар левым клинком в шею, забрызгивая камзол Элли кровью, но та даже не заметила этого, она шла вперед на помощь к любимому человеку.

Но, как оказалось, помогать уже было не нужно. Нэй справился, хотя и выглядел жутковато – весь в крови, в разорванном камзоле и синяком под глазом!

– Нэй! – Элли, чуть ли не рыдая, бросилась к своему мужчине. Обняла его, зацеловала.

– Солнце мое, – он ответил ей на поцелуи.

Появились Артур, Илина и гвардейцы.

– Что здесь… – Артур увидел Нэя и осекся. – Я честно не знал! – испуганно проговорил он, упреждая грозу.

Может, Нэй и хотел что-то сказать, но тут немного отстраненный Отон, видимо, придя в себя, стал клониться назад, падая, и Нэй вместо Артура, которому, вот честно, хотел крепко так вмазать по его физиономии, подлетел к Отону.

– Дыши, дыши, – и посмотрел на Элли. – Картуш, выдержавший десять секунд «буригана», это настоящий герой! А теперь у него отходняк. Есть что-нибудь пахучее? – посмотрел на Артура: – Не стой столбом, проверь, есть кто из этих придурков живой!

Элли, оглядевшись, неожиданно исчезла в ближайших кустах и через несколько секунд выбралась с коричневым плодом, подошла к Нэю.

– Дерьмошка? – хмыкнул. – Как ты ее нашла? – поцеловал эльфу и, присев перед сидящим Отоном, поднес к лицу того плод – сам же немного подался назад – и резко нажал на его стенки; в воздухе тут же запахло не просто навозом, а чем-то во сто крат омерзительней, но при этом на Отона подействовало просто оживляюще. Он вскочил, отбежал на несколько ярдов и принялся отряхиваться, но запах этот был почти неубиваем, как у скунса, можно было только сжечь одежду и вымыться в ванной с благовоньями.

Ничего, для здоровья полезно.

Посмотрел на Артура:

– Что там?

– Все мертвы! Только граф еще жив.

Появился гвардеец:

– Ваши Высочества, тут три женщины! У одной мы обнаружили кинжал!

– Оставьте вдов в покое, – махнул рукой Нэй, повернулся к Отону. – Тренировка, надеюсь, закончилась, – сказал он с некоторыми язвительными нотками в голосе. – Что дальше?

Отон пожал плечами:

– Нужно пройти в Зеленый замок, там мы будем в безопасности.

– От кого в безопасности? Кто вообще это организовал? Ты знаешь?

Отон закивал:

– Брат мой, старший – Бонифаций. Граф де Молен – его вассал. Да и без этого понятно…

– Это «понятно» ты мне потом разъяснишь, – скрипнул зубами Нэй; чувство, что его обмакнули с головой, никак не проходило.

Чтоб их всех со своими интригами и интрижками. Но, взяв себя в руки, он спросил:

– Сколько до Зеленого замка по внутренним переходам?

– На самом деле это легенда, только по земле можно пройти во все уголки Мирминора.

Нэй хмыкнул:

– Значит, пойдем по земле. Капитан, сколько у вас человек?

– Двадцать три, Ваше Высочество! – вытянулся во фрунт капитан гвардии, появившийся вместе с Артуром.

– Хорошо. Ставьте полу-каре. Сэм, ты замкнешь квадрат, – и неожиданно: – Стоп! Одну минуту, – огляделся. – Это же сад Орфеи?

Неожиданно заметался по ближайшим местам от драки:

– Нэй, что ты ищешь?

– Орхидею…

– Нэй, она не цветет в это время.

– Но она изредка являет свой лик вне цветения. Ты разве не знаешь, что самая лучшая земля для орхидеи Орфей – это земля, политая кровью? Садовник, решивший посадить орхидею, обязательно орошает землю несколькими каплями своей крови? А мы сейчас тут столько крови пролили!

– Ты, – Элли вздрогнула, она, конечно же, знала об этом качестве орхидеи Орфей. – Ты пролил.

– Ну, если бы я бездействовал, здесь бы сейчас лежали два наших хладных трупа, заколотых, как агнцы на заклании, и металась бы фурия, убивающая все и вся на своем пути, пока бы и ее не убили.

Она снова подошла к Нэю, обняла:

– Прости, сама не знаю, что несу…

– Мы все немного на взводе, так что не извиняйся, – ответил он на объятья эльфы.

И вдруг совершенно неожиданно радостно воскликнул:

– Вот! – увидев некий блеск в некотором отдалении. – А-а-а! Я был прав!

Он освободился от объятий Элли и бросился к небольшой зеленой лужайке под удивленные взгляды всех тут находившихся. Но каково было их еще большее удивление, когда и они узрели…

Орхидею Орфей!

Орхидея Орфей представляла из себя довольно высокий цветок, иногда по пояс взрослого мужчины, с очень плотным, спиралевидным бутоном, пятнистым и разноцветным во время цветения. Но самое главное – это стебель орхидеи, похожий, да что там похожий, почти как скульптура, на обнаженную женщину, которая и держала в руках бутон цветка. Причем многие видевшие цветение орхидеи Орфей – цветение тоже нужно увидеть – заявляли, что это и в самом деле живое существо, а взгляд орхидеи – именно взгляд, а не чувство взгляда – просто пронизывает до костей, как будто понять хочет, кто перед ней.

То есть спутать орхидею Орфей с каким-то другим цветком или орхидеей было совершенно невозможно, поэтому все и удивились, увидев удивительно красивый стебель-женщину, но сейчас держащую не распустившийся цветок, а только зародыш, похожий на золотой кувшин.

– Это чудо! – проговорила Элли.

Нэй похлопал себя по карманам, засунул руку в левый карман и снова разразился отборным ругательством, полностью нарушившим возвышенность момента.

– Чтоб вас всех! – и вытащил из кармана несколько деталек от своих любимых часов. – Ну что за гадство, – зло мотнул головой. Вздохнул: – Ладно, мастер Лю Шань обещал пожизненную гарантию, починит, – и к Сэму повернулся: – Сэм, кошелек не дашь? В этом камзоле ну как не свой, чес-слово!

Взял протянутый кошель, развязал тесемки, выудил из него фифу, свою-то фифу он ведь кучеру отдал, а больше в камзоле денег не было, и пройдя по зеленой лужайке, подошел к орхидее и аккуратно положил монетку в чуть раскрывшийся кувшин. Тоже говорят, традиция, но только в момент ее появления вне цветения.

Постоял немного молча и хотел было уже уйти, как вдруг от кувшина отделился доселе невидимый лепесточек и мягко так спланировал на землю рядом с орхидеей. Нэй улыбнулся, поднял лепесток, поцеловал его и убрал во внутренний карман камзола:

– Спасибо!

И развернулся ко всем сгрудившимся возле лужайки с орхидеей, и совершенно неожиданно хлопнул в ладоши, чем снова нарушил тишину момента удивления.

– Так, поехали! Двигаемся быстро, не останавливаемся; всех, кто будет мешать движению со стороны, бить быстро и аккуратно, но без смертей. Капитан – это понятно?

– Так точно, Ваше Высочество!

– Да. Оставьте здесь человек пять, чтобы охраняли тут, а вы вернетесь после того, как мы дойдем до цели и окажемся в безопасности, – сделал акцент на слове безопасности. – И все тут завершите и выясните.

– Слушаюсь, Ваше Высочество!

Какой исполнительный капитан. Приятно.

========== 7. Приплыли ==========

Все двинулись за Нэем, а за спиной всех осталась лужайка, на которой уже не было и следа от появления орхидеи Орфей.

Гвардейцы выстроились в немного дырявое каре, полу-каре, в середине которого, в свободном пространстве, расположились пятеро – Нэй, Элли, Артур, Отон и Илина. И Сэм, замкнувший своей огромной спиной эту странную процессию.

Шли по аллее быстро, слева и справа кусты по грудь Нэя, потом свободное пространство и жиденький лесок или лесопарк с обеих сторон; было видно, что гвардейцы довольно часто тренировались по такому ордеру. И все такие высокие, статные. Красавцы, одним словом!

Вот то, что высокие, было немного неудобно. Нэй привык отслеживать ситуацию, а тут был как за стеной, пусть и дырявой, хоть прыгай, чтобы посмотреть и понять. Ну, можно забраться на плечи к Сэму. Хотя это было бы уже слишком, и глупо, и был бы как на ладони.

Впрочем…

Нэй мог предположить всякое, но то, что произошло дальше, не поддавалось никакой логике!

То есть было что-то запредельное в том, что произошло.

Вот понять, откуда раздался возглас, было совершенно невозможно. Но он раздался и был слышен очень хорошо:

– Тиримису!

И…

Каре резко распалось! Гвардейцы развалили свой же строй и ломанулись с дороги в разные стороны, ломая кусты и двигаясь с такой скоростью, что если захочешь – не догонишь. И десятка секунд не прошло, как все они исчезли в этих жиденьких лесопосадках, причем так, что и не разглядеть!

Нэй недоуменно мотнул головой, проводил удивленным взглядом последнего исчезнувшего в леску гвардейца и произнес как-то задумчиво:

– Картина Репина – приплыли.

– Отец, мне страшно, – проговорила Илина.

– Знаешь, Нэй, мне тоже как-то не по себе, – Элли прижалась к Нэю, и он почувствовал ее дрожь.

– Не бойся, Маша, я – Дубровский, – он похлопал Элли по руке и, не оборачиваясь, осматриваясь, сделал несколько шагов назад. Их небольшая группа сжалась до дыхания в затылок.

М-да, ситуация еще та.

Только, как говорится, выбрались из одной заварушки и, казалось бы, все закончилось – гвардейцы все-таки, кто их-то заподозрит в измене? – как попали в следующую. Точнее, в продолжение истории, только уже с другого ракурса.

Из огня да в полымя.

Нэй огляделся.

Шестеро как на ладони. Одно радовало – это огромная спина орча.

– Сэм, не возражаешь, если я применю твою спину как стену?

– Ради тебя все что угодно, Нэй. Даже…

– Не стоит… – Нэй поднял руку, останавливая Сэма, который был готов сказать избитую вечностью фразу о жизни и смерти. – Здесь только я имею право умирать.

Сказал и услышал рядом всхлип Илины.

Девочка милая, костьми лягу, но ты будешь жить.

А чего стоим-то? Совсем что-то Нэй отключился.

– Так, – проговорил он, не оборачиваясь. – Отон, где твой Зеленый замок? – они же направлялись в Зеленый замок. Только вот на гвардейцев оказалось мало надежды.

– Ну, если приглядеться, то можно его увидеть на северо-востоке. Вон шпиль замковой церкви.

– Далеко, версты четыре, а по аллеям еще дальше. А тут есть подземные ходы? – вопрос не праздный, так как гвардейцы куда-то пропали, даже за деревьями движения не было видно.

Как вообще возможна такая измена с их стороны? И что за «Тиримису»? Вот же говорил себе – учи матчасть по поводу интриг королевских, а все откладывал. До откладывался.

Отон встал рядом с Нэем:

– Нет, подземные ходы только в старом Мирминоре, это еще дальше на севере, – хотел махнуть рукой, но Нэй его остановил словами: «Не нужно ничего показывать». – В новом только канализация. Мой Зеленый замок, как и замок Орфеи, из новых. Трюмберги закончили все лет сто пятьдесят назад. Молодцы ребята, если честно.

– Ну гвардейцы по канализации бегать не будут, – проговорила Элли.

– Это нам ничего не дает. Хотя, – сказал Нэй задумчиво: – Вряд ли мы получим чертика из табакерки, что уже радует. Так! – он снова хлопнул в ладоши. – Сэм, берешь на руки Артура и Илину…

– Нэй, я сам все могу! – возмутился было Артур.

– Я еще с тобой дома поговорю! – Нэй был зол до сих пор и на себя, и на Артура, и особенно на своего будущего приемного отца. Это было глупое и ненужное чувство, но пока успокоиться он не мог и, если честно, не хотел. Злость давала ему силу и быстрые мысли, хотя в эр’кате злость – это глупость, она ослабляет мастера. – И я знаю, что ты многое можешь, но бежать мы сейчас будем очень быстро и мне совершенно не нужны отстающие… Сэм, ты сможешь?

– Смогу, – ответил тот быстро, но даже в его голосе чувствовалось волнение.

– Так, наша расстановка такая. Сэм, ты позади с Артуром и Илиной, – Нэй мельком посмотрел на Сэма, на руках которого устраивались Артур и Илина, оба обхватили его огромную шею, сами же руки свои Сэм сцепил замком. – Отон, ты чуть впереди Сэма. Элли, ты со мной на линии. Я задаю темп, бежим хайфайпом, думаю, на пять минут нас хватит. Надеюсь, добежим за это время.

– Может, перейти в буриган? – тихо проговорила Элли.

– Я думал об этом. Но я не уверен, что мы с тобой потянем четверых в связке. Отон после десяти секунд выдохся, хотя и был молодцом, но на бег его точно не хватит. А значит, нам тащить. Я, если честно, тоже устал.

– Ты прав, один Сэм стоит десятерых.

– Я выдержу! – проговорил Сэм, видимо, не совсем понимая шептание друзей.

– Все! Вперед! – дал команду Нэй, хватит стоять, ведь секунды промедления – это часы их жизни.

Бежали ровно и спокойно. Нэй время от времени оборачивался назад, наблюдая и за Сэмом, и за Отоном; видимо, понимая это, чтобы Нэй не терял время на это действие, орч принялся каждые секунд десять выдавать:

– Все хорошо!

Так и бежали.

Аллея повернула направо, на девяносто градусов. Справа открылся огромный луг для пикников, знаменитое «Гуляй-поле», где любила отдыхать придворная аристократия Мирминора в милые солнечные дни любого времени года, а вот слева пошли кусты бурбуха, очень пахучего кустарника, который высаживался по берегам сточных и канализационных канав, которые сами по себе имели не менее жуткий аромат. Но смесь двух ароматов превращала атмосферу вокруг в довольно терпимое соседство. Ко всему прочему, бурбух быстро рос, его можно было заплести в арки в вышине, тем самым закрывая открытую канализацию, что было очень удобно и уменьшало распространение миазмов. В Аркете, в некоторых более свободных местах, бурбух рос, хотя, конечно, его могло быть и побольше.

В общем…

Мысли Нэя сбила пчела, сверкнувшая рядом с его головой. Такое резкое и быстрое жужжание.

Пчела?

Вот-вот. Об этом и Элли подумала, и голову так повернула.

И тут снова пчела.

Да какая, к демонам, пчела!

Пуля!

Эти моменты никогда не повторятся, и понять, как вообще такое происходит, невозможно.

Но происходило!

Послышался хруст.

Элли неожиданно оступилась или поскользнулась. И стала резко заваливаться в сторону Нэя, все еще продолжая по инерции бежать.

Он, конечно, подхватил свою подругу и тут увидел, что вся правая часть головы Элли в крови!

Как он взревел:

– Твою мать! За мной! – и, не сбавляя темп, рванул налево, в кусты бурбуха, в канализацию.

Пробил зеленую, но слабую стену, нырнул в жуткую вонючую жижу, оказавшуюся по колено, и продолжил бег, повторяя только одну фразу:

– Я убью его! Я его убью! Убью гада! Всех убью!

Совершенно неожиданно арка из бурбуха закончилась уже каменным сводом, свод превратился в наклонную трубу, из которой Нэй и все остальные уже не бегом, а на пятой точке скатились в какое-то полутемное помещение, свет давала пара тусклых фаеров. Какой-то канализационный перекресток? Канализационный коллектор?

Но Нэй не остановился. Уже подхватив отключившуюся Элли на руки, он, не особо раздумывая, свернул в один из четырех туннелей, с водой по пояс и довольно низким сводом. Но Нэй совершенно обезумел и совершенно не думал о других, которые продолжали бежать за ним, даже Сэм, сумевший каким-то образом двигаться в этом узком и тесном туннеле.

А Нэй бежал, совершенно не замечая, что грязная и вонючая вода достигала его пояса. Он бежал так, как будто и не было ничего.

И только когда возник очередной коллектор, ярдов девятьсот точно пробежали, он наконец остановился, вывалился на сухой участок ремонтной площадки, усадил Элли к стене рядом с металлической лестницей, ведущей вверх, и принялся целовать ее, а точнее, поцелуями очищать ее лицо от грязи и крови, постоянно приговаривая:

– Элли, Элли, очнись. Солнце мое, что я буду без тебя делать. Элли, Элли…

Минута где-то прошла.

– Зашушишь меня, – наконец послышался ее голос.

Он, кажется, и в самом деле слишком крепко ее прижимал, когда целовал:

– А-а-а! – радостно прокричал Нэй, а у самого из глаз поток слез. Он не просто плакал, он рыдал, но теперь от счастья.

– Ты предстафляешь, пуля попава фне в секу и зуб раздрофила! – принялась она картавить из-за боли во рту. При этом ее щека на глазах принялась опухать.

– Твой зуб спас мою жизнь, – он прекратил плакать. Со вздохом уткнулся ей в плечо.

– Да, но теферь я штарая безшубая штаруха…

– Ты для меня всегда единственная, даже без зубов, – он снова поцеловал эльфу. И к Сэму обратился: – Спаспакет, – и не глядя руку протянул в сторону орча.

Сэм пока вылезать из воды не стал, так как на площадке было совсем мало места. Нэй с Элли в одной стороне, а с другой стороны лестницы на каких-то камнях расположились Отон, прижимающий своих детей, Артура и Илину. Здесь стоял полумрак, горел один тусклый фаер, но бледность Отона была ярче любого света.

Поэтому Сэм и остался в воде, чтобы не мешать людям.

На слова Нэя похлопал себя по карманам жилета-разгрузки и наконец вытащил небольшой пакет из шуршащего материала, где-то двадцать на двадцать, и протянул Нэю. Тот не глядя разорвал его, вытащил небольшую склянку из небьющегося стекла, зубами вырвал пробку и сначала пролил свои руки, затем уже щеку Элли. Та вскрикнула и заскрипела зубами.

– Терпи казак, атаманом будешь!

И после этой процедуры прилепил пластырь на разорванную, но уже не кровоточащую рану и усиленно обмотал голову Элли бинтом, которая превратилась в подобие мумии. Было бы смешно, если было бы не так грустно.

Завершив процедуры с эльфой, он неожиданно вскочил и прямо-таки выкрикнул:

– И что это все значит, черт побери? – и руками так в разные стороны. – Отон, ты заметил, – замахал рукой куда-то в сторону, – что по нам снайпер сейчас стрелял? Снайпер! Здесь, в сердце Мирминора! Я еще могу как-то принять придурков с кинжалами, пытающихся нас убить. Но стрелок! Это же не в какие ворота… – и снова руками всплеснул.

Отон вздохнул. Аристократа до мозга костей коробило такое фамильярное к нему обращение. Ну, пусть он, Нэй, вскоре станет его приемным сыном, и где-то он с этим согласен, хотя не совсем понятно, почему отец Урбан IX очень настаивал и настаивает на этом усыновлении и побратимстве. Но сейчас было не то место, чтобы возмущаться, да и вообще жизнь его Нэй уже один раз спас, так что он мог и на «ты» обращаться.

Отон вздохнул:

– Тиримису, – как-то очень просто проговорил он.

– Тирамису? – ну, этот возглас Нэй уже слышал, но не думал, что это что-то очень важное. Хотя почему не думал? Это что-то важное и есть: – А десерт-то тут при чем?

– Ну, не совсем десерт, – Отон горько улыбнулся. – Одну буковку изменили, вот и получилось тиримису. Это игра такая, смертельная.

– Игра? Вам что, тут от скуки совсем головы посносило? Заняться нечем? – Нэй заметил, что Артур хотел было что-то сказать, и махнул рукой так в его сторону: – Лучше молчи, брат, а то не успеем побрататься, как я лишусь брата! – он глубоко подышал, успокаиваясь. – Почему это вообще Игрой-Тиримису называют? Это же мятеж! – Нэй не мог смириться с тем, что любой мог предать и ему что, за это ничего не будет? Те же гвардейцы? Или хм… победитель одаривает своих предателей? Подарки обязательно будут! Ну, просто на загляденье!

– Нет. Мятеж – это против Короля. Но сам понимаешь, кто поднимет руку на Короля, тот обречен, и его род до седьмого колена будет уничтожен, унижен, раздавлен. Конечно, раньше, до Последней Войны, против Королей заговоры организовывались, эльфы любили тасовать власть, но это уже далекое прошлое Ликсии. А заговор против Носителя Права – это просто возможность разрядить обстановку. Взбодрить кровь рода, союзников, вассалов. Поэтому и Игра. При этом победитель всегда становится Королем! И знаешь, Предки пока не изменяли традициям. Ну, а то, что жизнь на кону, так ведь кто-то должен умереть. А почему Тиримису, – усмехнулся, – это довольно любопытная история, но не для рассказа в этом милом подземелье.

– Ты так это спокойно говоришь, как будто после того, как тебя убьют, ты просто встанешь, отряхнёшься и скажешь: «Ну, что ж я проиграл – ты водишь!». И побежишь организовывать свое тиримису? Ты правда такой фаталист?

А ведь сын будущий был прав в чем-то. Ведь жизнь – это жизнь, и она не продолжается после смерти. Ну, не в этом мире во всяком случае.

– Ну я, конечно, в чем-то был готов, и умирать не собирался. Но если бы не твоя помощь Нэй, э… сын мой, я был бы точно мертв.

– То есть ты меня просто использовал, и тренировка была лишь предлогом?

– Ну, в некотором смысле, извини… – Отон извинился вполне искренне и так виновато плечами пожал.

– Обалдеть! – Нэй всплеснул руками, огляделся. – Отон, а они не могут шандарахнуть по этому месту, по этой канализации, какой-нибудь магической дрянью?

– Не думаю. Слишком много сил задействовано. Орч, эльфа – оба высоких кровей, будет жуткий скандал, если их убьют.

– Скандал так и так случится, – зло проговорил Нэй. – За ее зубы я убью любого, кто к этому причастен! А Его только пусть даст возможность! – и очень тихо выдал какую-то непереводимую ругательную тираду. Нэй редко ругался, а на этом языке и подавно, но в этот день он, кажется, выругался на всю жизнь вперед.

– У него охрана хорошая, вряд ли будет возможность…

– Ну, это мы еще посмотрим.

– Но, даже если он и захочет ударить по этому месту, то, с нами Илина, а это полное табу, девушек до двадцати одного года убивать нельзя ни при каких обстоятельствах! Был случай, когда будущий король Отон III, вышел из положения, взяв на руки свою пятилетнюю дочь. Это, казалось бы, его не красило, но говорят, когда убийцы, а они ведь должны быть благородных, аристократических кровей, уже собирались, что греха таить, просто прирезать Отона, то в комнату к отцу зашла Лейла, со словами: «Папочка, мне не спится!». А он уже на коленях стоял, готовый умереть, вот тогда и взял на руки малышку, – и Отон прижал Илину еще сильнее к себе.

– Но, видимо, это табу уже нарушено, раз снайпер особо не заботился, в кого попасть, стреляя по нам, – Нэй вздрогнул от неожиданности всем телом. Оказаться под прицелом снайпера, оказывается, то еще удовольствие. – Неужели у этой гребаной игры нет правил? Если такие силы задействованы?

Отон пожал плечами и руками развел:

– Правила есть, но, видимо, в этот раз Бонифаций решил их переписать. Стрелок, да еще и снайпер, это, конечно, неожиданно, но вполне соотносится с игрой.

– Это как это?

Отон снова горько усмехнулся:

– Мой отец, ваш дед Урбан, как мы должны знать из истории, не сразу стал Носителем Права. Он тоже сыграл в Тиримису. Дважды, – и засопел носом как ребенок, – Первый раз, правда, до Носителей Права было еще далеко, и эта стычка официально все-таки Тиримису не считалась, отцу было двадцать семь лет, и нас двоих еще и в проекте не было. Как-то отца обложили, а он с другом, как мы с тобой сегодня. Ну в общем, в самый отчаянный момент, друг его Симоне ди Корф, выхватил здоровенный маузер и принимается палить во все стороны! Одиннадцать выстрелов, одиннадцать голов с плеч! Кто остался, разбежались, ну на самом деле, там никого не осталось. Вот с тех пор табу и нарушилось, – вздохнул. – Любопытно, что все считали Урбана первым претендентом на Носителя Права, а прадед ваш, Грегор VI, взял, да и не выбрал его в первый раз! Пришлось отцу доказывать свое право силой. И он выиграл, и без стрелка.

– Жизнь прожить – не поле перейти, – философски проговорил Нэй.

Отон покачал головой и проговорил:

– Но есть причина, по которой Бонифаций вряд ли полезет в канализацию, ну, не сам, конечно. И она перевешивает любое нарушение всяких там табу. Просто-напросто трюмберги этого не поймут. Если мы устроим тут бучу, то я боюсь, что наши замки, что мой Зеленый, что его Голубой, погрязнут в дерьме на несколько месяцев. И примириться с трюмбергами будет очень сложно, если воз…

Нэй прервал Отона на полуслове:

– Точно! – воскликнул Нэй, хлопнув себя по лбу. – Точно! Трюмберги! У меня совсем из головы все вылетело! Отон, ты говоришь, что подземные ходы только в старом Мирминоре?

– Да.

– Но канализация идет ведь под всем Мирминором?

– Да, конечно…

– У кого-нибудь есть фонарик, а то в этом полумраке толком ничего не разглядеть? – проговорил Нэй хлопая себя по карманам. Элли и Артур уговорили его для прибытия в Мир Рошанский сменить его вездесущую жилет-разгрузку – он об этом уже думал и не один раз! – на сиреневый дворянский камзол, а весь остальной багаж и жилет в нем, должны были быть доставлены в Зеленый замок отдельным завозом, и теперь в нем была всего пара карманов, в которых почти ничего не вмещалось. Даже денег не было. Ну, часы его лежали в одном кармане, теперь уже в виде разбитых деталей. И, конечно, для фонарика место не нашлось. Нэй впервые подумал, что фонарик совершенно не нужен – это же Мирминор! Свет, величие, праздник, а не темнота, вонь и канализация.

Илина неожиданно сняла с себя ожерелье, казавшееся жемчужным, и немного смущенно протянула Нэю:

– Вот возьми.

– Что это?

Она провела ладонью по ожерелью, и оно тут же вспыхнуло ярким голубым свечением:

– Обалдеть! – восклицание это, кажется, становилось его любимым для выражения удивления. – И зачем тебе столь дивный свет?

– Я боюсь темноты, – еще более смущаясь, проговорила Илина и тут же добавила: – Когда одна…

– И поэтому ты пугаешь привидения, а не они тебя? – Илина закивала головой. – Спасибо, солнышко, – он поцеловал ее в щеку, надел на себя ожерелье, превратившись во что-то потустороннее, мало походящее на человека, и, видимо, чтобы поддержать ситуацию, проговорил заунывным голосом: – У-у-у. Я ужас, летящий на гребне ночи! У-у-у! – и руками так, как крыльями.