Текст книги "Рекуперация (СИ)"

Автор книги: Вадим Яловецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

   Учёный вышел, глухо стукнулась массивная дверь. По громкой связи Петрушевский слушал команды Чистякова, тревожно и как-то даже страшновато. Затем начался отсчёт, прямо как на космодроме, успел подумать испытатель. Наконец финальная команда «Пуск!». Что-то щёлкнуло, мигнуло и погасло дежурное освещение.

   *****

   ...Дмитрий Сергеевич очутился в любимом кресле из качественного кожзаменителя. Напротив ноутбук на экране которого, картинка макета обложки научно-фантастического романа «Удар током». В потной ладони зажата компьютерная мышка. Бац, словно не было этих напряжённых, трагических дней, необычного знакомства с Чистяковым и машины времени со странным именем «Клото». Выдохнул воздух, прислушался к себе – всё как обычно, лишь странное состояние перехода, словно не полностью проснулся и перебираешь яркие сновидения. Чистяков и его лаборатория осталась где-то там далеко, зато на первый план высветилось страшное воспоминание о трагедии, которая должна разыграться с рассветом. Посмотрел на часы, полдень, за окном привычная выкошенная лужайка перед домом, тёмным массивом выделяется злополучный Хёндай «Санта Фе». С кровати воззрился на хозяина Бублик. Петрушевский подскочил с сидения и чуть ли не бегом ринулся вниз.

   – Дим, ты чего летишь, как оглашенный? – жена вопросительно уставилась на хозяина.

   – Светочка! Ты как? – не нашёлся ничего больше как спросить Петрушевский.

   – Нормально, а чего случилось? Вздрюченный какой-то.

   – Ничего, вспомнил, что хотел освободить гараж для «Кеши».

   – Вот это правильно, давно пора перенести брикеты в сарай, нечего машине на солнце плавиться, сам говорил.

   Обалдевший Петрушевский выкатил тележку из сарая и стал перевозить упаковки берёзовых брикетов марки «руф». В голове пульсировало: «Светка жива! Получилось». Через три часа усталый и вспотевший работник, констатировал – гараж свободен. Аккуратно загнал железного коня задом. Заглушил двигатель, включил сигнализацию. Успокоился только после щёлкнувших замков и мигнувших стоп-сигналов – теперь всё, пусть только попробуют, гады! Подбросил и поймал брелок с электронным ключом. Спасибо Коля, не подвёл. Эйфория заполнила каждую клеточку, счастье вокруг, все люди – братья. Внутренний голос с опозданием отреагировал: «все, да не все, забыл, как „братья“ укокошили твою жену?»

   – Светик! Давай выпьем?

   – Ты чего, сбрендил? С какого перепуга пить днём, в жару или праздник какой?

   – Праздник, жёнушка, праздник жизни, любовь моя...

   Петрушевский осёкся, поймав испуганный взгляд супруги. Смущённо хмыкнул, не рассказывать же несостоявшуюся трагедию и неожиданные последствия. Не поверит, начнёт предлагать успокоительные таблетки и докучать расспросами. Бочком протиснулся к буфету, достал безалкогольное шампанское, купленное на всякий случай и дожидавшееся своего часа. Под пристальным взором жены извлёк вдогонку к бутылке два бокала и поставил праздничные атрибуты на стол.

   – Светик, ты не волнуйся, всё в порядке. Просто хорошее настроение, жизнь так прекрасна!

   – Что-то здесь не так, Дима. Ладно, сейчас накрою стол, будем обедать.

   4. Петрушевский. Посвящение

   Через пару дней Петрушевский выгуливал собак, собрался было вернуться в дом, как снаружи раздался голос Чистякова:

   – Хозяин! Можно на пару слов.

   Перекрывая лай, Дмитрий Сергеевич громко откликнулся и попросил подождать. Затем увёл животных и чуть ли не бегом вернулся к калитке. Крепко пожал руку учёному, хотел было обнять, да воздержался.

   – Ну, как? Все живы и здоровы? Настроение бодрое, наша сестрёнка Клото не подвела?

   – Здравствуй Коля, здравствуй дорогой волшебник. Уж не знаю, как благодарить. Всё помню и капсулу и сотрудников, старт. Удивительно просто и продуктивно. Вот только ответь, как сам здесь оказался, ведь мы встретимся лишь через три дня?

   – Дим, мне второй раз кажется, что ты придуриваешься. Догадайся сам.

   – Значит ты в след за мной «улетел» в прошлое? Как я не допёр, старый баран.

   Чистяков рассмеялся и укоризненно погрозил пальцем, – зачем обзываешься, я тоже не молод, но бараном себя не называю. Легенду помнишь – я новый сосед, зашёл попросить диск для болгарки. Говорить буду сам, чтобы не путаться, а ты запоминай. Важные разговоры у нас впереди, а пока мы с тобой обыкновенные дачники. Приглашай что ли, пошли знакомиться, да чаи гонять.

   – Подожди, Коля. Я требую рассказать жене обо всём. Не могу врать, изворачиваться. Она обязательно поймёт, что происходит неладное. Не придётся юлить и сочинять историю нашего знакомства, объяснять поездки в город. Признаюсь – дома я подкаблучник. Если угодно, это моё условие. Вот тогда и поведаешь о своих планах в отношении меня. Мы со Светой вместе с 1972 года, прошли все невзгоды и сохранили отношения. Возможно это уже не любовь, но точно глубокая искренняя привязанность и доверие. Не буду лгать жене, Коля. Решай сейчас или... ну сам понимаешь, расстанемся, несмотря на неоценимую помощь.

   – Сбавь обороты, я ещё сказать ничего не успел, – Чистяков перестал улыбаться и задумался. – Дима, ты толкаешь меня на должностное преступление. В нарушение всех инструкций, я должен посвятить Светлану Петровну в работу нашей лаборатории. Брать подписку о неразглашении, мне неловко, это значит ставить её в зависимость системы, охраняющей этот проект. И не уверен, что моё начальство согласится. Сам понимаешь – программа государственная, под семью замками, а тут человек со стороны, абсолютно не в теме, просто жена испытателя. Помнишь договор, там прописана именно такая специальность – испытатель. И получается, подталкиваешь самому нарушить обязательства? Ладно, в этом особом случае, беру ответственность на себя, но убеждать придётся обоим, реакцию предсказать не берусь, вспомни своё состояние. Теперь пригласишь, спасителя?

   Они медленно прошли по дорожке с залысинами от автомобильных шин и успели перекинутся тонкостями предстоящей беседы. На пороге, гостя встретила хозяйка дома.

   – Батюшки, Николай! Здравствуйте, сколько вы у нас уже не были в гостях, года полтора не меньше. Как ваши дела. Я что-то не так сказала? – Светлана запнулась видя реакцию обоих мужчин.

   Петрушевский и Чистяков испытали шок по разному. Учёный про себя гадал, как может помнить женщина подробности встречи и что послужило толчком к воспоминаниям. Петрушевский – с испугом за жену, её знаниями зазеркалья времени. Ведь новая биография мужа возникла в её жизни, а затем стёрта изменениями, со слов Чистякова, устроенными заговорщиками в самом начале истории попаданца. Тут он сам начинал путаться. Похоже сегодняшние сюрпризы не закончены, время вопросов и ответов впереди.

   Замешательство и неловкую паузу нарушил гость:

   – Здравствуйте, Светлана Петровна, как здорово, что помните меня. Вот с оказией нагрянул вам в гости. Примите?

   Хозяйка пригласила гостя к столу и стала хлопотать на кухне. Мужчины сидели и многозначительно переглядывались. Первым не выдержал Чистяков, он приподнялся, отодвинул стул и обратился с Петрушевской:

   – Позвольте я помогу вам. Право не ловко гостевать не принимая участия.

   Светлана Петровна не возражала. Гость принёс тарелки, приборы и вместе с хозяином быстро сервировали стол. Светлана Петровна поставила початую бутылку «Абсолюта», на немой вопрос Чистякова, кивнула и улыбнулась.

   – Да, да, Николай, та самая водочка, во и дождалась продолжения. Мы ведь почти не употребляем.

   Во время обеда за общими разговорами постепенно подобрались к главному.

   – Светлана Петровна, я ведь не случайно приехал в гости. У меня серьёзный разговор к вам и Дмитрию. Для начала ответьте пожалуйста, что вы запомнили из последних событий позапрошлого года?

   – В смысле? Если про Диму, то всё помню. Как его ударило током, как лежал в коме три месяца. Затем выписался с диагнозом «диссоциативная амнезия», то есть, как мне объяснили, забываются факты из личной жизни, но сохраняется память на универсальные знания. Потом мы ездили на обследования, память ему восстановил какой-то доктор наук, кажется Соболев его фамилия. Ведь вы у него работаете? Потом вы приезжали чинить электросчётчик, гостили у нас, потом встречали 2017 год. Ну и всё, кажется. Димка после комы изменился, о прошлом не вспоминал, избегал вопросов.

   Оба посмотрели на Петрушевского. Тот пожал плечами, мол где-то так и было. Чистяков тем временем разлил водку по рюмкам и предложил выпить за здоровье хозяина дома. Настороженные супруги вяло поддержали тост. После обязательной церемонии шумного выдоха и немедленной закуски, все, в том числе и обе собаки, вперились в необычного гостя. Тишину нарушала кошка, точившая когти о деревянную полку и приглушённый голос диспетчера со стороны железнодорожной ветки Выборг -

   Приморск.

   – Поясню своё любопытство. Дело в том, что в настоящее время я заведую лабораторией, где в своё время восстанавливали память Дмитрию Сергеевичу. Появились новые обстоятельства и потребовалась наша встреча. Я сейчас постараюсь доходчиво объяснить, что произошло после несчастного случая в хозблоке. Потом спрашивайте, отвечу со всей откровенностью.

   Чистяков начал свой рассказ. Если реакцию Петрушевского можно назвать условно-понимающей, то у его жены, как у любой женщины, стала заметна повышенная эмоциональность – результат склонности к внутренним переживанием и обострённой чувствительности. Когда Чистяков дошёл до трагического случая трёхдневной давности, она не выдержала, протестующе вскинулась и раздражённо воскликнула:

   – Николай Фёдорович, да что вы такое говорите? Мы же взрослые люди, я слышу от вас какой-то бред – смерть, машина времени, ещё скажите воскрешение!

   – Не воскрешение, а изменение матрицы времени. Послушайте и постарайтесь понять, да, мы взрослые люди, разменявшие седьмой десяток. Но с какой кстати я буду дурачить вас сказками, всё гораздо глубже и значимей. В мире давно идут работы по созданию машины времени, той самой о которой грезит человечество. Вспомните, электричество, радио, космос – два века назад подобное считались фантазией, химерой. Мне ли убеждать, когда вы не задумываясь пользуетесь мобильной связью, интернетом. А генная инженерия, а доказанная теорема Пуанкаре, а вода на Марсе и космические вояжи на Луну? Так отчего не существовать экспериментальной установке переноса во временном пространстве? Просто об этом не кричат на каждом углу дотошные журналисты и молчат научные журналы – уж слишком невероятное открытие, способное перевернуть историю человечества.

   Чистяков остановился и стало видно, что учёный сам взволнован. Опрокинул в себя без приглашения рюмку и хрупнул домашним малосольным огурчиком. Слушатели заворожённо молчали.

   – Но продолжу. Я хочу предложить Дмитрию Сергеевичу пройти второй раз процедуру восстановления памяти в нашем центре. Подобный опыт проводится в рамках программы изучения возможностей будущего серийного образца. Но это в недалёком будущем, а пока абсолютно безопасные эксперименты. Почему именно господин Петрушевский? Как я уже сказал ранее, Дмитрий, первый человек на планете, в рамках эксперимента и, у меня есть основания так предполагать, использовавший возможности установки для изменения истории своей семьи. Фактически спас вам жизнь или отвёл смерть, если угодно. Испытателем может стать любой желающий, но ваш муж особенный, первопроходец, как Юрий Гагарин. И наша лаборатория обязана наблюдать его, а так же задействовать по ряду программ. Если на бытовом уровне, то Дмитрий принадлежит вам, а историческом аспекте – науке.

   *****

   ... Петрушевскому показалось, что прошёл миг. Зажглось освещение, высветив унылые стены камеры и пластиковые сидения. Он вернулся в обычную среду, где течение времени воспринимается привычным поступательным течением, отмечаемым в подсознании минутами, часами, годами. Распахнулась дверь и на пороге капсулы возникла улыбающаяся круглая физиономия Чистякова.

   – Здорово, путешественник! С возвращением, вылезай и пошли чайку похлебаем.

   В кабинете начальника лаборатории, как обычно, но Петрушевский крутил головой словно попал сюда впервые. В мозгу роились воспоминания последних дней: дача, гибель жены, лаборатория, отмена трагедии, приезд Чистякова, непростой разговор и шумные дебаты под оказавшийся востребованным алкоголь. Всё произошедшее напоминало странный гиперреалистичный сон, увязанный в цепочку как бы логических и правильных событий. Но здравый смысл протестовал и требовал объяснений. Реальность текущего момента, словно вспучивала и множило ирреальность недавнего прошлого. Принесли чай. Чтобы отвлечься Петрушевский нарочито энергично жевал сырные крекеры и хлебал ароматный напиток. Не торопился и Чистяков, давая время испытателю обдумать и упорядочить случившееся.

   – Дима, я не стал вдаваться в подробности на даче, хочу сейчас сказать о главном и зачем ты мне понадобился. Это глубоко личное, надеюсь на понимание. История со смертью Соболева, все эти годы не давала мне покоя. Как ни крути, мы с тобой виновны в его гибели. В первый раз ты прервал неотвратимость гибели гэбиста и поступил руководствуясь гуманными принципами, второй – сознательно отказался внести коррективы в судьбу человека, своего хорошего знакомого и фактически снова изменил ход событий. Как заноза сидит во мне и саднит бесконечное воспоминание, что мы с тобой сознательно потворствовали смерти талантливого учёного, пусть даже честолюбивого негодяя.

   Петрушевский внимательно слушал, но принять откровения учёного не мог. Ведь он просто не помнил прошлого и воспринимал его только со слов Чистякова. Как и когда это произошло? Начисто стёртые воспоминания, благодаря изменившейся истории, а следовательно и биографии Дмитрия Сергеевича, словно чужие мемуары, оставляли место сопереживанию, но никак не духовным терзаниям, сидевшего напротив пожилого человека, похожего на себя. Тут до испытателя дошло.

   – Коля, уж не предлагаешь ли мне повторить подвиг и спасти куратора заново?!

   – Вот именно, Дима, и собираюсь это с тобой обсудить. Пей чай, чего замер?

   5. Петрушевский. Меню ресторана «Метрополь»

   Чистяков оживился, откашлялся и неожиданно предложил:

   – Дим, рабочий день закончился, а давай махнём, как в январе семнадцатого, в «Метрополь»? Ты не помнишь, а я расскажу, как созрел план извести Соболева. Мы тогда славно побухали и на следующий день изменили историю. Что скажешь, спасатель-испытатель?

   Возражений не последовало, всё ещё переполненный воспоминаниями, Петрушевский легко согласился – требовалось расслабится и выговорится. Чтобы не мудрствовать, ловить такси, да торчать в бесконечных пробках в центр города, заговорщики спустились в метро и с пересадкой вышли через полчаса на станции Гостиный Двор. Достаточно перейти по подземному переходу под Садовой, как оказались перед входом в старинное питейное заведение. Как и в прошлый раз, арендовали малый банкетный зал на втором этаже. О деньгах Чистяков попросил не беспокоиться и считать сегодняшний ужин, компенсацией за стресс от непростого эксперимента.

   Пока гости разминались холодной водочкой «Царское село» и щучьей икрой с тостами солодового хлеба, на столе возник красочный натюрморт. Оба заказали «похмельные щи» в горшочке с шапочкой из хрустящего слоёного теста. В компанию к щам пошли котлеты «Фаберже» с грибным перлотто и соусом «Тартюфа», а так же нежная облепиховая панакота с миндальным грильяжем и малиной, вдогонку к кофе американо следовал десерт «Щелкунчик» с ярким ореховым кремом на хрустящих миндальных коржах. Вкусно, уютно и изыскано. Глядя на это изобилие, Дмитрий Сергеевич по старой халдейской привычке прикинул стоимость заказа и аренду зала. Вышел итог совокупный вместе взятым пенсиям супругов Петрушевских. «Однако, господин Чистяков, наверное оно того и стоит».

   – Вот также сидели полтора года назад, только зал другой и меню не столь изысканное. Виктор Сергеевич загнал нас в угол. Предстояло решить как существовать дальше в рамках диктата Соболева. Вот ты и преложил отправить себя в 19 декабря 1968 года с целью не вмешиваться в ДТП, а предоставить судьбе вершить приговор над злым демоном и убийцей. Вот благодаря тому несчастному случаю, я спустя много лет занял место Соболева, а когда лаборатория достигла ощутимых результатов. С тех пор задумывался о смысле содеянного. Дима, ведь наше зло во благо, до сих пор имеет последствия. Не дано знать, останься Соболев жив, как бы сложилась твоя и моя биография. И всё же я хочу попросить тебя смотаться в прошлое и выдернуть его из-под сумасшедшего грузовика. Мы не в праве убивать человека, пользуясь своими возможностями, если имеется гуманная альтернатива!

   Петрушевский косо смотрел на увлечённо вещающего учёного, блин, ещё один придурок на мою голову. А с другой стороны, ронял бы сейчас скупые слёзы – вдовец без будущего. Но в этих схемах, чёрт голову сломит, ведь если я...

   – Постой, Коля, давай рассуждать. Мне сложно ориентироваться, ведь помню только тот случай, потом на заводе сделалось плохо, а дальше по накатанной – биографию подробно изложил в романе. Но дело не в этом. Вот ответь, если следовать теперь уже твоей инициативе, то как же смерть начлаба, а ещё ты рассказывал на даче про взрыв, организованный Соболевым?

   – Ты сильно удивишься, Дима, но адскую машину по заданию своего куратора где-то достал ты, а в лабораторию привёз я. Понимаешь теперь, что виноват не один Соболев, а все трое. Тут такой узел, как ни крути, а причинно-следственные связи замыкаются на тебе, мне и старшем лейтенанте КГБ Соболеве. Но я хочу откорректировать историю, помешать Соболеву взорвать лабораторию. И вот как я это сделаю, слушай внимательно.

   Но в этот момент дверь в небольшое помещение банкетного зала распахнулась и на пороге качнулась фигура растрёпанного человека, на вид не больше сорока и откровенно поддатого, тут сомневаться не пришлось.

   – Мужики, вы кто? А где Люська?

   – Гражданин, вы чего-то перепутали, наверно ваши гости в другом зале, – резонно возразил Петрушевский.

   Учёный и испытатель с любопытством рассматривали бухарика, но здесь он был лишним. Дмитрий Сергеевич приподнялся.

   – Погодь, мужик, а где Люська, она сюда завернула, я видел, – с обидой и пьяным упрямством громко выдохнул нежданный гость.

   Петрушевский подошёл и мягко взял люськиного хахаля под локоток. Но где-то в губине отравленного алкоголем сознания родился и быстро вырос упрямый чёртик, мужчина выдернул руку и рявкнул:

   – Где эта сука прячется, покаж и я уйду. И лапы убери, а то...

   Тут заволновался Чистяков и двинулся к неуправляемому дебоширу. Но Дмитрий Сергеевич не стал дожидаться подмоги и вытолкал досадную помеху за дверь. Когда-то в молодости Петрушевский занимался в секции бокса, дотянул до кандидата в мастера, но из-за травмы глаза спорт пришлось оставить. Накопленного за четыре года опыта хватало для редких потасовок, где он как правило одерживал вверх. Но с возрастом эксцессы случались всё реже и сошли на нет. Размеренная жизнь пенсионера не предполагала столкновений, а если они и возникали, то побеждали не кулаки, а здравый смысл и умение ладить с людьми. Так случилось бы и сегодня, но упрямый посетитель резко распахнул дверь и толкнул Петрушевского. Это был прямой вызов, для своих шестидесяти восьми лет, Дмитрий Сергеевич выглядел лет на десять моложе, чему был несказанно рад, хотя специально не поддерживал форму, а просто работал на земле и по дому умелым дачником. Рука отработала автоматически, вес под девяносто придал удару весомую мощь. Обидчик мгновенно оказался на полу и удивлённо хлопал глазами. Петрушевский помог тому подняться, миролюбиво похлопал по лечу и выдворил за дверь.

   – Лихо ты его, – восхищённо заметил Чистяков.

   – Опыт не пропьёшь, – самодовольно усмехнулся испытатель, – наливай!

   Выпили, закусили и собрались было продолжить разговор, как дверь распахнулась вновь, на этот раз вместе возмутителем спокойствия, потерявшим свою пассию, ворвались его собутыльники и началась глупая и бессмысленная драка. Тут подоспели дамы и растащили клубок тел. Довольный организатор, на прощанье успел рассказать помятым Чистякову и Петрушевскому, много нового о их ближайших родственниках. Упоминание жены всуе, придало новый импульс бывшему боксёру. Мазурик вновь оказался на полу и утихшая было потасовка разгорелась с новой силой. Но пенсионеры быстро выдохлись – победила молодость и тут появился полицейский наряд. Чистяков рассчитался за стол, вместе с испытателем и другими участниками покинул помещение. Отдел полиции располагался под боком в переулке Крылова, граничившем с бывшим доходным домом А. А. Коровина и К. Гаврилова , где в начале века и обосновался ресторан Первого Петербургского товарищества официантов «Метрополь».

   После выяснения обстоятельств, при отсутствии претензий обоих сторон, поникшие драчуны были отпущены. Петрушевскому показалось, что начлаб сунул старшему наряда что-то в ладонь.

   – Ну что будем теперь делать? – Чистяков взглянул на припухший глаз приятеля, потрогал распухшую губу и рассеялся. – Красавец, Дима, но махаешься ты славно, с тобой весело и не страшно.

   – Во первых мы не договорили. Во-вторых пришла в голову смешная мысль – не убрать ли из истории этот инцидент с помощью Клото?

   – Можно конечно, но все запуски фиксируются. Они строго регламентированы, прописана мотивировка в задании программы. Я так и запишу: «стереть драку в ресторане»Метрополь", инициированную испытателем Петрушевским"? Смею предположить, что членам учёного совета и кураторам из ФСБ подобные вольности не понравятся.

   Настроение испорчено, но продолжения банкета возможно на другой территории. После памятного визита Чистякова, Светлана Петровна дала добро на обследование и эксперименты. Договорились, что нечастые поездки в город на день, другой, предполагают ночёвки в гостинице или на худой конец в квартире на Васильевском.

   – Предлагаю поехать ко мне, предварительно затарившись в универсаме и продолжить разговор. Имеется уйма вопросов. Есть возражения?

   – Если только позвонить домой и предупредить жену, что вернусь поздно, время вон уже восьмой час. Подожди.

   Чистяков достал мобильный и набрал домашний номер. Пока разговаривал, они неторопливо дошли до метро. Путь занял десять минут. Выйдя из вестибюля станции «Приморская», заглянули в маленький магазинчик, коих рассыпано вокруг немерено, прикупили кофе, продуктов, заодно, по обоюдному согласию, бутылку водки и запивку. Как резонно заметил Петрушевский: «Начали с беленькой, ей и закончим».

   В квартире расстелили стол, вывалили закуску. Петрушевский включил холодильник, сунул туда продуктовый набор на завтрак. Вытащил из шкафа подушки и одеяла, постельного белья не оказалось – придётся спать по-походному. Сделал звонок жене, объяснив, что переночует в городской квартире и подсел к столу.

   – Так чего ты там собирался изменить, Коля?

   Чистяков задумался и ответил:

   – Всё-таки мне придётся тебе подробно объяснить, что тогда произошло. Мы это уже обсуждали в той жизни, которую мы с тобой изменили, но эта информация стёрлась у тебя. Так вот, тщеславный Соболев, обиженный невниманием заведующего Германа Ивановича, задумал сместить того. И не придумал ничего лучшего, как организовать взрыв лаборатории, якобы из-за утечки газа. Для этой цели он дал тебе задание раздобыть взрывчатку и часовой механизм. Я так думаю, что информацию взял через своё ведомство в отделе по борьбе с терроризмом. Как он тебя убедил для меня загадка. Чтобы замести следы, ты должен был оставить адскую машину в камере хранения Финляндского вокзала, а забрать и привезти в лабораторию – я. Соболев объяснил, что это управляющий блок от поставщика. Курьер якобы опаздывал и оставил коробку в камере хранения. Была такая практика в экстренных случаях. Ну и привёз я бомбу в лабораторию, а негодяй запустил механизм и подложил в испытательный блок. Но было и второе взрывное устройство, которое оказалось в квартире Дооса. Хитрый план заключался в отстранении завлаба от должности, как организатора взрыва, выделении средств на восстановление ОЛИБ и теперь уже под руководством Соболева возглавить новый этап работы, чтобы все лавры снискать себе. Представляешь какое злодейство и это сотрудник КГБ, курирующий и участвующей в работе лаборатории? Блин, он же присягу давал и учёный незаурядный, и вот такой фортель. Не понимаю.

   Чистяков передохнул, махнул стопку и закусил. Петрушевский последовал его примеру, закусил и спросил:

   – Коля, но ведь мы стёрли ту историю, как ты это узнал?

   Чистяков усмехнулся, бросил загадочный взгляд и негромко поинтересовался:

   – А сам как считаешь? Попробуй догадаться.

   – Значит ты «съездил» в прошлое до ДТП и смерти Соболева. Но как знания из двух жизней наложились в одной голове? Опять чертовщина?

   – Сказать по правде, не знаю. Коллектив создал рабочую машину времени, мы разработали программы, научились закладывать точки прибытия, изобрели чёткий алгоритм создания «четвёртого измерения», успешно ковыряемся в матрице времени и знаем как управлять энергией поля, а вот понять и разобраться в гениальном изобретении сущности человеческого бытия – мозгах, не можем. Мозг, это вторая вселенная, не менее загадочная и закрытая для учёных. Не устаю удивляться метаморфозам времени, оно работает по своим законам, а память по своим. Существуют закономерности после возвращения испытателя в прошлое, одна из них – наложение памяти. Кстати с тобой так и поступили после комы. Ты вспомнил все события своей биографии, затем многократно возвращался в прошлое, уже обременённый новой и старой информацией. Я считал, это только твоя неповторимая особенность, оказалось, что и я, далеко не уникум, могу увязывать параллельные истории в логические цепочки. Пока нет ответа.

   6. Петрушевский. Фантомная боль прошлого

   – И это значит, что?

   – Это значит, что завтра, ты вернёшься в тот злополучный день и будешь знать свою прошлую жизнь вплоть до нашей встречи. А затем я предложу тебе, Дима, из нашего времени провести коррекцию в прошлом.

   Чистяков взглянул на часы и начал собираться домой.

   – Завтра ещё более ответственный день, подтягивайся в полдень. Позвонишь из проходной, напомни чтобы организовал тебе пропуск. По ходу обсудим подробности и возможно внесём изменения в план. А пока будь здоров, мне по Северо-западному скоростному диаметру с Васьки до Лахты десять минут езды, – Николай Фёдорович неожиданно рассмеялся. – Будем считать сегодняшние приключения лёгкой разминкой перед решением главной задачи.

   Хозяин закрыл дверь за гостем и задумался. Прошёл на лоджию, посмотрел на дорогу. Чистяков вышел через пару минут и стал голосовать. Его тут же подобрал частник и машина унесла учёного в сторону развязки.

   ******

   .... Мгновенье и Петрушевский маячил у главного фасада Финляндского вокзала под огромными зеркальными окнами, над которыми парила башня с часами и шпилем. Одноимённый памятник на площади Ленина указывал на здание Большого дома через Неву. Дмитрий Сергеевич знал, что сегодня оба направляются туда. А вот и Соболев, элегантный, подтянутый, энергичный. Поздоровались и неспешно тронулись к переходу на улице Комсомола.

   – Чего это так смотрите на меня, Дмитрий?

   – Да так просто, Виктор Сергеевич, не обращайте внимание. А вот хотел рассказать: во времена поздней перестройки, в прессе муссировались слухи, что между Крестами и внутренней тюрьмой Большого дома – «Шпалеркой», проложен туннель под Невой. Кстати, административное здание, предназначенное для ОГПУ-НКВД, построено по инициативе Кирова, а одним из авторов проекта являлся товарищ с говорящей фамилией Троцкий. В будущем я часто засиживался в Интернете и изучал историю родного города там и встретил эти домыслы.

   – Надо же, а я и не знал. И зачем такие сложности с туннелем?

   – Так ведь слухи, не более. Скорей всего, чтобы тайно конвоировать осуждённых на допросы, мало ли у Конторы особых задач.

   За разговорами подошли к трагическому переходу через улицу и двинулись на противоположную сторону. Петрушевский напрягся, его стало потряхивать. В голове пронеслось: спасти куратора сейчас, а затем пустить на самотёк или обречь человека насмерть? Заново вырвать из фатума, чтобы в недалёком будущем пресечь зло – за пределами сознания, сюжет на грани абсурда.

   Соболев, ни о чём не догадываясь смотрел под ноги, аккуратно ступая по грязным разводам на асфальте.

   А вот и роковой, неизвестно откуда взявшийся, грузовик. В последний момент включилась реакция боксёра, Петрушевский схватил куратора и вместе с ним отскочил назад от механической громадины. Машина не сбавляя скорости вильнула в сторону и влетела в стену, прихватив по разрушительной траектории пару пешеходов. Заголосили бабы, народ не сразу пришёл в себя после столь непонятного чудовищного происшествия. Соболев вскочил на ноги, подхватил с асфальта портфель и потянул за собой информатора.

   – Дима, уходим! Уходим срочно! Нечего тут смотреть, потом узнаем подробности.

   Оба рванули с места ДТП пересекли улицу и бегом к набережной. Остановились у Литейного моста, отдышались и уже шагом двинулись через мост.

   – Б...дь, вы что-нибудь поняли, Виктор Сергеевич?

   – Не очень, шальной водитель, возможно потерял управление или тормоза отказали, так случается. Придём на место, свяжусь дежурным по городу и узнаю по сводкам, что за псих за рулём. Уж не по наши души надеюсь. Дим, а ведь ты мне жизнь спас!

   Петрушевский замер и удивлённо взглянул на куратора:

   – Получается так, но ведь и свою жизнь тоже. Сам-то как, Сергеич? – не сговариваясь оба перешли на ты. – Я не сильно помял, извини, так вышло. Ты кстати перепачкан в грязи, всё-таки я нанёс ущерб внешнему облику.

   Взволнованный Соболев стал отряхиваться.

   – Он ещё извиняется, доложу сегодня шефу, состоял бы ты в штате, выписали премию. Но с меня и так проставка, не забуду! Спасибо!

   *****

   "Клото" равнодушно выпустила из своего чрева испытателя. Петрушевский зачем-то отряхнулся, словно пытался сбросить пыль скопившуюся за десятилетия, бодро отрапортовал Чистякову и присутствующим научно-техническим сотрудникам лаборатории:

   – Полёт без происшествий, задание выполнено. Докладываю подробности...

   – Сейчас не надо, – перебил его Чистяков. – Изложишь позже. Готовимся к следующему этапу, а пока давай в кабинет.

   После шума вентиляции и силовых установок, жужжания приборов и команд операторов, тишина кабинета успокаивала и подталкивала к серьёзному обстоятельному диалогу. Чистяков заказал чай, но не выдержал и достал из холодильника бутылку минеральной воды без газа, налил в высокий бокал. Вопросительно кивнул Петрушевскому, мол будешь? Дмитрий Сергеевич старался держаться бодрячком.