Текст книги "Рекуперация (СИ)"

Автор книги: Вадим Яловецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Вадим Яловецкий
Удар током 2. Рекуперация

   Все вещи разрушает время,

   И мрачной скукой нас томит;

   Оно как тягостное бремя

   У смертных на плечах лежит.

   (Н. М. Карамзин)

   1. Петрушевский. Злополучие

   Раннее утро взорвалось громким лаем Дуськи. Петрушевский открыл глаза, вскинул руку и посмотрел на часы – четыре утра. Беспородная любимица надрывалась злобно и громко. На этом фоне резанули слух тревожные крики жены. Дмитрия Сергеевича подбросило на кровати, он кинулся на выход. Пулей слетел со второго этажа, слыша за спиной топот другого представителя собачьего племени – кобеля кане-корсо по кличке Бублик. Хлопнул входной дверью и вывернул на участок, чувствую недоброе. Глаза тут же выхватили неправильную картину: жена как-то странно прислонилась к водительской двери семейного автомобиля, а Дуська ругалась на распахнутую калитку, но сдерживалась, подчиняясь собачьему инстинкту запрещающему бросать кормилицу.

   – Света! Что случилось? – Петрушевский кинулся к жене, пока не понимая, что произошло в это тёплое июньское утро.

   Светлана Петровна одной рукой держалась за грудь, другой обнимала собаку. Тёмной волной накатил страх. Хозяин подхватил супругу, холодея от чуткого предчувствия выкрикивал:

   – Что? Говори Света, что тут происходит?

   – Воры, – срывающимся голосом тихо произнесла жена, – угнать машину хотели..., собака заволновалась, мы выскочили. Их двое, один наутёк, второй меня ударил... Ой, Дима, больно мне.

   В ленинградской области, по географическому признаку, переход ночи к рассвету весьма условный – территория белых ночей предполагает светлое, словно выбеленное небо. Только сейчас Петрушевский увидел в призрачном свете чёрное расплывающееся пятно на левой стороне груди и тоненькую струйку крови, сочащуюся из уголка рта. Жена стала оползать.

   – Света, не закрывай глаза, не закрывай. Сейчас вызову неотложку. Подожди, давай помогу, присядь в кресло, только смотаюсь за телефоном.

   – Дима, закрой калитку сперва, потом врача. – окрепшим, как показалось Дмитрию Сергеевичу, голосом добавила. – Я им ору: прочь отсюда, собак спущу, муж дома, затем схватила одного за рукав, а этот гад меня уколол чем-то в грудь.

   Петрушевский метнулся в дом, взлетел наверх, схватил мобильный. Бросился назад, на ходу выхватывая из телефонной книжки мобильника вызов неотложки и следующий за ним номер дежурной части УВД посёлка Советский. Вот и пригодилось, стукнулось в голове, не зря когда-то забил номера на подобный случай. Как знать какие напасти могут коснуться жителя дачного посёлка Ландышевка и вот... Жена была в сознании и безучастно смотрела, как супруг добежал до калитки, при этом вызванивал неотложку, а потом не сдерживаясь и орал на диспетчера, выяснявшего фамилию потерпевшей, имя, отчество и полный возраст.

   – Господи, да у пострадавшей ножевое в грудь, присылайте бригаду. Уроды какие-то напали и ранили жену, кровью истекает. Да, я понял, не буду переносить, сейчас она сидит в машине. Приезжайте: посёлок Ландышевка, улица Дачная, 4 А.

   Дмитрий Сергеевич с трудом отвёл сопротивляющихся собак в дом, вернулся к жене держа в руке простыню, прижать рану. Полицейский наряд приехал раньше врачей. Стали допрашивать женщину. Чередуя рассказ стонами, Петрушевская как могла описала преступников следователю, голос её прерывался. Менты куда-то звонили, организовывали преследование по горячим следам. Наконец прибыли врачи, отвели в сторону суетящегося мужа: «не мешайте гражданин». Осмотрели рану, покачали головой и пошли за носилками. Затем стали хлопотать над распластавшимся телом, остановились и позвали следователя. Тот согласно кивал головой и печально смотрел на потерянного Петрушевского. Хозяин всё понял и шатаясь двинулся к носилкам, ноги подкосились, он потерял сознание. Очнулся, когда фельдшер водил ваткой с нашатырём под носом и монотонно твердил:

   – Возьмите себя в руки. Смотрите на меня. Вам сделали успокаивающий укол, Дмитрий Сергеевич. Соболезнуем, удивительно, что супруга так долго держалась. Смертельное ранение в сердце, медицина тут бессильны. Тело увозим в областной морг, это криминальный случай, потому будет вскрытие. Следователь всё объяснит. Распишитесь пожалуйста здесь. Мы поехали, держитесь.

   Через полчаса, после оформления протокола, полицейский наряд свернулся и выехал с участка. Петрушевский закрыл ворота. В голове гудело, на деревянных ногах вернулся в дом. Собаки рвались на участок к хозяйке. Машинально открыл дверь и выпустил животных. Те кинулись к воротам и устроили перелай, затем преданная Дуська, завыла – стало ещё горше. По щеке проскользнула слеза. Петрушевский уставился в одну точку – как же дальше, без Светочки? Вернулся, извлёк не пользованную бутылку «Царской» водки, проглотил рюмку и стал набирать номер сына. Каково сообщать страшную весть ребёнку, а внучка? После жуткой паузы о смерти мамы, Павлик в далёкой Москве с трудом выдавил:

   – Папа будь на связи. Закажу билеты и завтра приедем.

   Петрушевский нажал отбой, но телефон словно проснулся, пошли звонки от агентов – ясное дело врачи, за процент поделились новой информацией с бюро похоронных услуг. Договорился, на свой взгляд, с менее борзым агентом и пригласил на переговоры. Пока ждал посредника, выпил ещё. Рассудок отказывался принимать жуткую правду. Вдовец клял себя за брошенный на участке автомобиль без включённой сигнализации, за неиспользуемый гараж, забитый топливными брикетами и всяким хламом. Боль утраты перемежалась с печальными хлопотами и мыслями о жизни без любимого человека. Вопросы роились и множились.

   На отпевании кроме сына, невестки и внучки, пришло с десяток человек. Взгляд выхватил из жидкой кучки провожающих незнакомца, напоминающего самого себя по комплекции, внешности и возрасту. Мужчина поглядывал на Петрушевского. Где-то глубоко в памяти мелькнуло неясное воспоминание, что этот тип знаком Дмитрию. Но за печальными хлопотами не стал задумываться над эффектом отложенной памяти. Хрен с ним, с дежавю, сейчас не до того. Четвёрка кладбищенских рабочих водрузили гроб на передвижной катафалк и тихо покатила к могиле родителей. Петрушевский сдерживался и про себя с горечью констатировал вехи сопричастности к смертям родных жены: в середине девяностых хоронил тестя, пять лет назад упокоилась рядом тёща, теперь вот незабвенная Светлана Петровна. «Скоро и меня сынок отправит в путешествие откуда не возвращаются». От этой мысли неожиданно полегчало.

   После погребальных процедур, люди неуверенно топтались перед холмиком захоронения. Организацией похорон занималась невестка, которая пригласила на поминки желающих почтить память Светланы Петровны. Кто-то тронул Петрушевского за рукав. Обернулся – тот самый гражданин неведомо откуда взявшийся на отпевании в церкви Смоленской иконы Божией Матери.

   – Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич. Вы меня верно не помните, а я у вас на даче гостил полтора года назад. Меня зовут Чистяков Николай Фёдорович. Примите мои соболезнования. Извините, что выбрал неподходящий момент, но чтобы вы понимали, я тут не случайно. У меня большой разговор, касающийся супруги и вас. Поверьте, никакого негатива и притязаний, совсем другие проблемы, которые предлагаю обсудить в ближайшее время.

   Петрушевский рассматривал свалившегося из ниоткуда гостя. Похож: плотный, с небольшим животиком, ямочка на подбородке, мешки под глазами, вытянутое лицо и умные коричнево-зелёные глаза. А ведь и правда, неуловимо знакомая личность. Но, когда этот Чистяков приезжал в гости, невдомёк. Вклинился не вовремя, а с другой стороны посторонний, проявивший уважение и соучастие к чужой беде, отвлекает от тягостной, давящей боли страшного момента прощания. Надо что-то ответить, человек ждёт.

   – Хорошо, Николай Фёдорович. Вы поедете на поминки? Городская квартира рядом, на улице Кораблестроителей. Там поговорим. Согласны?

   – Надеюсь не обременю. Помяну со всеми Светлану Петровну.

   В городской квартире Петрушевских, сумрачно и темно. Лампочка в люстре перегорела, на кухне запустение. Дмитрий Сергеевич одно время сдавал квартиру, но аренда как правило чревата рисками от нанимателей, тут испорченное имущество, и задержки платежей, и пьянки в неурочное время. В общем, наевшись до сыта человеческой непорядочности, Петрушевские по обоюдному согласию испытание арендой прекратили. Лишние деньги не помешали бы, тогда Дмитрий Сергеевич предложил продать недвижимость, чему супруга резко воспротивилась. После смерти жены, Петрушевский заехал в обшарпанное, угрюмое жильё и твёрдо решил, что теперь уж наверняка выставит трёшку в кирпичном доме на продажу. Завёз накануне похорон продукты и алкоголь. Женщины принялись готовить и сооружать закуски. Мужчины доставали из холодильника водку и сервировали стол на десять персон: трое мужчин, остальные возрастные дамы, плюс молодое поколение в лице заплаканной восемнадцатилетней внучки.

   После первых скорбных речей и возлияний, алкоголь сбил остроту момента, стало оживлённей – притихшие голоса набрали силу, разговоры перемежались воспоминаниями о покойной, эпизодами из прошлой жизни, постепенно скатываясь к тяготам нынешнего бытия и старческим хворям. Из мужской части курящий только Чистяков. Дмитрий Сергеевич вызвался проводить гостя на лестничную площадку. После первой затяжки, Чистяков ошарашил несколькими предложениями, ставившими с ног на голову последние несколько тягостных дней.

   – Дмитрий Сергеевич, сразу предупреждаю – я не шарлатан или маг, не экстрасенс. Я учёный изучающий проблемы времени в закрытой лаборатории. О наших достижениях знает ограниченный круг людей, приближенных к Российской академии наук и силовым структурам. Наши специалисты собрали и несколько лет испытывают экспериментальную установку по перенесению биологических объектов во временном пространстве, а попросту машину времени. Я, собственно, руководитель засекреченной лаборатории и имею прямое отношение к программам испытаний. Что хочу вам предложить? При вашем согласии и подписании соответствующих документов, мы готовы предложить вернуть вас, Дмитрий Сергеевич, в то злополучное утро и изменить, а точнее исправить трагическое происшествие с вашей супругой. Как у нас говорят «поиграть с историей». Это не шутка, не розыгрыш, в ближайшее время, когда будете готовы, приглашу в лабораторию и продемонстрирую установку. Затем подробно расскажу о сути эксперимента.

   Петрушевский отказывался верить и в какой-то момент собрался выгнать самозванца, но твёрдая убеждённость в глазах Чистякова и абсурдность жестокого розыгрыша, остановила от необдуманного поступка. Смятение и боль утраты сменилась слабой надеждой. Он растерялся, подобные ситуации подходят для научно-фантастических романов, а тут такое. С другой стороны на дворе двадцать первый век, техническая революция.

   – Николай Фёдорович, не знаю что и сказать. Советоваться, я так понимаю, нельзя. Но ведь, как я понял, всё изменится и жена останется жива? Да ради такого, готов на любой фантастический эксперимент, поверю в подобную сказку. Слушайте, хочу выпить, голова идёт кругом.

   Чистяков загасил окурок в жестяной банке, подвешенной на лестничных перилах, и без намёка на мистификацию молвил:

   – Давайте выпьем, но в пределах разумного. У вас появятся вопросы, потому предлагаю встретиться в ближайшее время, чтобы обсудить. Вот, держите визитку, жду звонка.

   *Рекуперация – от лат. recuperatio получение обратно, возвращение.

   2. Петрушевский. Выбор

   Петрушевский ворочался в кровати, думал над предложением Чистякова и делах насущных. В Ландышевку возвращаться рано, собаки конечно скучали, но за ними присматривает одинокий сосед по даче. Ещё при жизни Светланы, вдвоём ездили в гости к детям в Москву и оставляли на хозяйстве глубокого пенсионера Виктора Ивановича. Человек надёжный и проверенный. Соседу доверяли дом и животных, которые быстро привыкли к бородатому добряку Иванычу. Всем хорошо – у Петрушевских развязаны руки, а припольщику лишняя денежка в прок. В городе оставались дела в пенсионном фонде – оформить компенсацию, договориться со знакомым директором риэлторского агентства и передать тому ключи от квартиры, съездить на Смоленское кладбище и проплатить переделку надписи на семейном надгробье. Стоп! А зачем эти хлопоты? Чистяков предлагает невероятное – упредить трагическую гибель жены, изменить историю и вернуть жизнь в прежнее размеренное русло. Это дачный отдых с чаепитием и домашним вишнёвым пирогом, садово-хозяйственные хлопоты и редкие радости пенсионеров, скрашенные спутниковым телевидением, да звонками из Москвы. Тут и думать нечего, решил Петрушевский, звонить немедленно и понять, что же толком предлагает незваный благодетель.

   После завтрака съездил на Московский вокзал проводить сына с семейством в столицу. Петрушевский сдерживал себя, чтобы поговорить с Павликом о таинственном незнакомце. Благо сын вопросов о Чистякове не задавал, а невестка и вовсе погружена в московские заботы, что ей свекровь, с которой отношения изначально складывались не очень. «Сапсан» мягко тронулся вдоль перрона, Петрушевский последний раз помахал внучке. Тяжело зашагал на выход к площади Восстания. Рука полезла в карман за визиткой Чистякова.

   – Добрый день, Николай Фёдорович, это Петрушевский. Готов переговорить по известной теме. – и с затаённым страхом спросил, – Ничего ведь не изменилось?

   – Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич. Ничего не изменилось. Когда готовы встретиться?

   – Да хоть сейчас. Зачем откладывать важные вопросы на потом?

   – Вот это правильно. Вы где находитесь?

   – На Московском вокзале.

   Чистяков подробно объяснил как доехать до загадочной лаборатории.

   – Значит жду через полчаса, на проходной будет выписан пропуск, до встречи.

   Машину Петрушевский оставил на даче – постоянное напоминание о произошедшем было в тягость. Старался не думать, что рано или поздно ездить придётся, но это потом. Уверенно нырнул в метро, благо прямая ветка до Политехнической, не предполагала пересадок. Подымаясь на эскалаторе вновь ощутил дежавю – ведь это когда-то было. На выходе, ощущение ситуации уже случавшейся в прошлом, усилилось. Дорожка перехода, сотня шагов по улице Курчатова до проходной института Иоффе, вестибюль и пост охраны у лестницы. На втором этаже разыскал табличку с надписью «Доктор т. н., заведующий лаборатории Чистяков Н.Ф.». Это здесь, постучал. В просторном кабинете докучавшее чувство испытанного пропало – тут всё незнакомо. «Двойник» вышел из-за стола и крепко пожал руку.

   – Присаживайтесь в кресло, Дмитрий Сергеевич. Чай, кофе?

   По громкой связи заказал чай с конфетами и крекерами. Внимательно посмотрел на Петрушевского и подвинул к себе стопку исписанных листов.

   – Начнём пожалуй. Сначала задам вопрос: вы помните такого Соболева Виктора Сергеевича?

   Петрушевский поперхнулся глотком чая, сжался и настороженно уставился на заведующего лаборатории.

   – Да, вспоминаю такого. Очень давно, кажется в декабре 68-го я стал свидетелем его гибели под колёсами грузовика. Вам и об этом известно?

   Чистяков заметно обрадовался и воскликнул:

   – Отлично, значит помните. Отвечаю: я много лет знаком с Соболевым, ходил у него в подчинённых и он когда-то сидел на этом самом месте. Давайте по порядку. Насколько я знаю, вас с Соболевым связывали некоторые отношения, другими словами несколькими месяцам ранее он привлёк вас к негласной работе и являлся куратором. Эти события до гибели Виктора Сергеевича, вы, уважаемый Дмитрий Сергеевич, должны помнить. А дальше ваша жизнь пошла свои чередом, вас никто не беспокоил и неприятные связи с КГБ прервались. Не так ли?

   Петрушевский смутился, об этом периоде он вспоминать не любил и в глубине души радовался, что случайная гибель человека освободила от неприятной обязанности наушника или попросту стукача. Сейчас, спустя полвека, Петрушевский не мог вспомнить, что такого натворил в прошлом и как превратился в объект внимания всемогущих органов. В этих воспоминаниях какой-то налёт гадливости и постоянной тревоги. К счастью для себя тогда история разрешилось дорожным происшествием. Молнией пронзила мысль: а чего Чистяков такой откровенный с незнакомым человеком. Он заёрзал в кресле, беспокойно оглядываясь. Чистяков понял это по своему:

   – Подозреваете, что нас слушают или я записываю разговор?

   – Да нет, так осматриваюсь...

   – Да ладно, Дмитрий, начитались Юлиана Семёнова или насмотрелись сериала «Ментовские войны». Никто нас не слушает, не переживайте, кабинет оснащён блокировкой любых сигналов, уж поверьте, не стал бы так откровенничать. И наш разговор записывать нет смысла, что надо я и так знаю. А что будет – увидим. Кроме благих намерений, мной движет, прежде всего, научный интерес. Ну и сострадание, я отлично помню Светлану Петровну.

   Гость немного успокоился, про себя отметив, что страх быть подслушанным Чистяков уловил верно.

   – Итак. Попробую выложить всё одним блоком. Слушайте. Летом 2016 года, в силу особых обстоятельств, после разряда тока вы вернулись в своё прошлое, вновь оказались в родном Ленинграде в апреле 1968 года. Ничего не вспоминаете? Дальше попали в поле зрения подразделения КГБ занимающегося попаданцами. Вас подписал к сотрудничеству старший лейтенант Соболев, но не в общепринятом значении «стучать» на врагов или инакомыслящих, а использовать ваши знания для анализа феномена машины времени, изучения истории страны и консультаций, а так же выявления «туристов» из будущего. Слово «попаданцы» пришло позже.

   У Петрушевского разгорелись глаза, он подался вперёд и открыл рот.

   – Не терпится спросить, Дмитрий?

   – Да, да, спрошу. Я нашёл на даче фантастические дневники о путешествии в прошлое. Предполагаю, что наброски к роману из жизни попаданца, где выступаю от первого имени. Так это правда?

   – Ну, батенька, вам это лучше знать, помнится читал автобиографию Петрушевского. О дневниках не ведал до этой минуты. Дадите ознакомиться?

   Взволнованный Петрушевский вопрос пропустил.

   – И что же дальше?

   – На этом отрезке всё, а вот спустя почти полвека развернулась другая не менее драматическая история. После удара током, вы пролежали в коме три месяца и потеряли воспоминания о прошлом – типичный случай ретроградной амнезии. Но тут вас разыскал Соболев и предложил восстановить память с помощью экспериментальной установки переноса во временном пространстве. Таким образом вы оказались здесь, с лёгкой разницей в интерьерах, людях и дизайне машины времени. Вы подписали с тогдашним руководителем новый контракт о сотрудничестве. Многократно бывали в рабочем зале и с помощью моих программ, путешествовали в прошлое, писали отчёты, выполняли просьбы, а лучше сказать установки Виктора Сергеевича. Ваши безмятежные отношения стали быстро портиться из-за страшного характера бывшего куратора. Зимой я приехал в вам на дачу, мы подружились и решили остановить зарвавшегося тирана-учёного. Вдвоём выбрали вариант при котором, Соболев по воле обстоятельств, никак не с нашей помощью, погибает. История без Соболева изменилась, а мы с вами сотворили богоугодное дело – предотвратили теракт в ОЛИБ, так раньше назывался отдел. Но главное, спасли от смерти ни в чём не повинного начальника лаборатории. Как вам такая летопись событий?

   Петрушевский взволнованно слушал и чем больше говорил Чистяков тем отчётливей проглядывала растерянность и непонимание. Словно сказка для взрослых, в которой он являлся главным персонажем. Невероятная фабула без начала и конца. Глотнув остывший чай, Чистяков продолжил.

   – Чтобы связать концы с концами и отмести уйму вопросов, я предлагаю незамедлительно двинутся на экскурсию к нашей хроно-волшебнице под звучным именем «Клото». Сестричка Клото в древнегреческой мифологии одна из трёх мойр, что пряла нить жизни. Вижу, перегрузил информацией. Понимаю, ждёте конкретных предложений по Светлане Петровне, а я тут с какими-то мойрами.

   В кабинете повисла тишина. Издалека прорезались смутные воспоминания подобного разговора, где-то глубоко в подсознании, игнорируя абсурдность сказанного, зрело решение – к чёрту химеры, верни мне жену маг или волшебник по имени Николай Чистяков. Хватит пудрить мозги, сотвори чудо и я поверю в сестричку Клото. Чистяков тем временем поднялся, открыл дверцу настенного шкафа, извлёк бутылку «Абсолюта» и две стопки. Тут же появилось блюдце с хрустящими солёными огурчиками.

   – Когда-то мы вместе встречали Новый год и пили как раз такую славную водочку. Думаю не помешает, если не возражаете? Ведь я тоже волнуюсь, дорогой Дмитрий Сергеевич, а как же – встречаю уникального испытателя побывавшего многократно в прошлом и будущем. Абсурд, но это так. Человечество так мало знает о времени. Ваше здоровье!

   Петрушевский чокнулся и опрокинул в себя жгучую жидкость. Он молчал, словно невидимая рука зажала рот, чтобы не ляпнуть глупость или колкость, не задеть человека от которого так много зависело в эту минуту.

   – Ну что, соловья баснями не кормят, приглашаю на экскурсию.

   «Сам ты соловей» – почему-то зло подумал Петрушевский. Тут же приструнил мысли, тяжело поднялся из уютного кресла, скользнул взглядом по изумрудным кронам деревьев за окном и двинулся за Чистяковым. Путь по коридору не занял много времени. Подошли к тяжёлой железной двери со штурвалом замка, как на подводных лодках. Но крутить и отпирать ничего не пришлось, Чистяков приложил карточку электронного ключа к устройству считывания и набрал код. Дверь приоткрылась освобождая путь учёному и подопечному к преобразователю времени. На постаменте стояла капсула, напомнившая Петрушевскому газовую камеру из фильма «Лики смерти». Одёрнул себя – мало ли что подумалось, важен функционал, а не сослагательность к орудию умерщвления. Хотя определённые параллели чувствуются в переносном смысле.

   – Ну вот, знакомьтесь, наш образец. Насколько мне известно, такого прототипа в мире пока не существует. При Соболеве машина выглядела иначе и работала по иным алгоритмам. Наш коллектив создал «Клото» несколько лет назад, испытал и отчитался перед учёным советом Академии наук. Вы войдёте в группу испытателей, но после подписания необходимых документов. Я сделал запрос на разрешение изменения вашего персонального временного пространства, ответ положительный. Пока только покажу и попробую объяснить принцип действия. Ну как, Дмитрий Сергеевич, желаете прикоснуться к будущему человечества?

   Петрушевский шагнул к капсуле и протянул руку к покрытому бежевой краской прохладной броне устройства. Коснулся и погладил словно живое существо.

    3. Петрушевский. Внимание, пуск!

    – Всё буднично, – рассказывал хозяин, гостеприимно распахнув стальную дверь Клото, – заходите в камеру, пространство внутри рассчитано на четырёх человек. Подаём питание, задаём программу. Щёлк и та часть личности, которая осознаётся как "я" и находится в контакте с окружающим миром посредством восприятия, переносится в заданную точку времени. Раздвоения в прямом смысле не происходит. Ваше нынешнее эго, как бы переселяется в прошлое и остаётся в молодом теле, но мозг уже отягощён прошлыми знаниями.

   – А нынешний, сегодняшний "я" куда денусь, рухну замертво, что-ли?

   – Да ладно, Дмитрий Сергеевич, нести околёсицу. Продолжаете жить с тем мироощущением, которое остаётся в памяти с учётом корректив прошлого. Не поняли? Через несколько часов мы отправим господина Петрушевского в день накануне преступления. Сами вмешиваться в вашу историю мы не имеем права, слишком велики риски необратимых последствий. Что и как делать, дабы избежать гибели супруги, решать вам. В памяти уже будут знания о фатальных последствиях при попытке угона машины. После предотвращения убийства, в новом сценарии бытия Петрушевского не будет похорон, нашего знакомства и визита в лабораторию. Но эти события наложатся, но из памяти не сотрутся. По логике такого быть не должно – здесь кроется парадокс времени, который мы научились корректировать. Не забивайте голову, впереди много работы.

   Какое-то время Чистяков водил его по лаборатории, объясняя базовые принципы работы установки, увлечённо рассказывал о системе управления, питании и массе других частностей. Петрушевский пропускал научные тирады мимо ушей, голова занята лишь одним – скорей бы вызволить из непонятной временной турбуленции дорогую супругу и вернуться к устоявшемуся образу жизни без наглых угонщиков, мудрых технологий и волшебника учёного.

   – Ну ладно, вижу вам не до технических тонкостей. Вернёмся в кабинет и займёмся бумагами. К двум часам подойдёт вторая смена и решим эту проблему.

   В знакомом кабинете, на столе перед вымотанным первопроходцем появилась стопка документов: договора, подписка о неразглашении, техника безопасности, страховой полис и другое. Не разбираясь, Петрушевский подмахнул бумаги.

   – Дмитрий Сергеевич, вас также осмотрит наш врач. Мы не должны рисковать здоровьем пациента, особенно его психологическим аспектом.

   Вновь, как по дороге сюда, включилось размытое воспоминание когда-то испытанного. Вдовец попросил воды и махом выпил два стакана минералки без газа.

   – Николай Фёдорович, меня не покидает чувство, что в прошлой жизни со мной подобное происходило. Вы что-то не договариваете или это игры подсознания?

   Чистяков улыбнулся, убрал файлик с подписанными документами в сейф и присел напротив.

   – Вы правы, не договариваю, но главное, Дмитрий, уже знаете: по воле куратора, полковника КГБ в отставке, господина Соболева, вы уже побывали в прошлом и не один раз. А господа Чистяков и Петрушевский сообща изменили событие декабря 1968 года и повлияли на биографию отрицательного персонажа, а заодно на историю создания отечественной машины времени. Это событие попросту стёрло из памяти прежние мытарства и оставило обновлённые вехи жития после дорожно-транспортного происшествия. Судя по реакциям в подкорке чего-то сохранилось и будь я нейрофизиолог, как-нибудь разъяснил суть явления, а так комментировать дежавю не берусь. Не будем спешить, вернём к жизни незабвенную Светлану Петровну. Затем продолжим разговор – у лаборатории на вас большие планы.

   Чистяков взглянул на часы и предложил:

   – Послушайте, Дмитрий, ещё два часа ничегонеделания. Хотите отдохнуть и собраться с мыслями? На днях отремонтировали комнату отдыха для гостей, готов отвести.

   Петрушевский мысленно отметил, что начальник лаборатории уже в второй раз называет его по имени. А почему нет, судя по рассказу они в прошлом друзья. Вдовец поднял голову, замер словно прислушался к себе, впервые улыбнулся и буднично произнёс:

   – Давай на «ты», Николай. Веди в свои хоромы.

   – Вот и славно, сам хотел предложить. А хочешь спустись в нашу столовую, пекут собственный хлебушко, объедение. Не до еды? Ладно потопали.

   В уютных покоях, Петрушевский расслабился и прикинул, чем заняться после возврата. Первое: освободить чёртов гараж, с весны руки не доходили, второе: поставить машину на сигналку, а брелок с ключами занести в дом под охрану четвероногих... А дальше? У Николая какие-то планы с моим участием, посмотрю что предложит. Подвинул к себе стопку журналов, полистал не вникая в содержание. Включил зомбоящик, тут вечная засада – засилье реклама, орущие и мечущиеся, словно в жопу раненные, собственные корреспонденты, шибко умные аналитики, ругающие почём свет всех и вся, тупые сериалы. Петрушевский поймал себя на мысли, что телевизионная чехарда раньше не особо докучала. Да и хрен с ней, надо сосредоточиться на грядущем. В дверь постучали, во как быстро время пролетело, а будет ещё быстрей, скаламбурил мозг. На пороге симпатичная девчушка, на вид слегка старше внучки.

   – Добрый день, Дмитрий Сергеевич! Николай Фёдорович вас ждёт в кабинете.

   Петрушевский открыл дверь. В помещении помимо Чистякова наличествовало четверо незнакомцев. Они с интересом рассматривали вошедшего.

   – Знакомьтесь, наш врач широкого профиля, Неболей Нестор Николаевич, для краткости «Три Эн».

   Петрушевский прыснул и протянул руку эскулапу. В ответ тот так сжал кисть пересмешнику, что Дмитрий сморщился и улыбка исчезла с лица.

   – Не обижайтесь, ради бога, уж очень неожиданная связь фамилии и профессии, – Петрушевский замялся.

   – Ничего я привык, больной, – зловеще улыбнулся в ответ Три Эн.

   Вторым оказался программист Сергей Иванцов, белобрысый парнишка от силы двадцати пяти лет с хвостиком волос, забранным в пучок. Далее представлен техник-испытатель Максим Леонидович Шепитько, угрюмой внешности зрелый мужчина с пронзительным взглядом. Последняя – миловидная девушка Юля Широва, ни много ни мало кандидат физико-математических наук, помогавшая Иванцову составлять точки входа и выхода из пространства.

   – А это наш испытатель из прошлого, мой старинный друг Петрушевский Дмитрий Сергеевич. Как я уже объяснял, Димина супруга трагически погибла и потому сегодня, в рамках программы «Защиты от преступлений», мы вернём нашего товарища на шесть дней назад. Пострадавший откорректирует алгоритм действий, предотвратит убийство, чем изменит маленький отрезок своей истории. Всё просто и понятно. Нестор Николаевич займитесь пациентом. – Чистяков усмехнулся и шутливо добавил. – В испытательный зал, шагом марш!

   За ширмой Три Эн мерил давление, снимал кардиограмму и подключал Петрушевского к диковинным приборам, кучка учёных возилась у пульта. После резюме доктора Неболей о допуске к испытанию, внимание переключилось к Петрушевскому. Пока Дмитрий одевался, Чистяков отвлекал того разговорами:

   – Дима, спокойно вернёшься на свой второй этаж. Ровно как было накануне трагедии.

   Испытуемый прошёл к капсуле. Распахнулась «волшебная» дверь и Петрушевский оказался в замкнутом пространстве. Следом пролез Чистяков.

   – Не переусердствуй там в новых обстоятельствах, всё останется как обычно, с той разницей, что ты обладатель нужной информации. Сейчас закроем дверь, общаемся по внутренней связи. Для тебя момент перехода покажется мгновением. За эти дни, я вас с супругой навещу, якобы новый сосед по даче. Познакомимся заново, я расскажу тебе и супруге о предложении новой работы. Такую легенду ты уже использовал с Соболевым. Жена ничего не должна знать – это, Дима, главное! Ежели чего забыл сымпровизирую на месте. Вроде всё.

   – Стой, Коля! Так а я-то куда денусь потом?

   – Ещё раз объясняю, вникай: ты проживёшь эти шесть дней дома, здесь в камере пройдёт секунда, другая и выйдешь через дверь в которую вошёл. Для супруги ты вроде как поедешь в город на новую работу. Умнее ничего придумать не могу, как взять за основу гэбэшные приёмы Соболева. К этой личности мы ещё вернёмся. Всё!