355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Вадим Скумбриев » Долгая полночь (СИ) » Текст книги (страница 5)
Долгая полночь (СИ)
  • Текст добавлен: 24 августа 2018, 15:00

Текст книги "Долгая полночь (СИ)"


Автор книги: Вадим Скумбриев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 6

И всё же сон не принёс отдыха.

Это было видение, каких Жанна никогда прежде не знала. Она могла бы подумать, что находится там, за Гранью – но город внизу был вполне человеческим. Естественным. Нормальным. И всё же колдунья знала точно: сейчас она спит. Потому что происходящее не могло быть взаправду.

Жанна сидела на резном коньке крыши особняка, сложив руки на коленях, и смотрела вдаль. Руайян казался мёртвым. Вышедшая из-за туч луна заливала тусклым светом улицы, на которых не было ни единой души. Впрочем, это ведь сон. Откуда ей знать законы сна?

Позади раздались мягкие шаги. Кто-то шёл босиком по деревянной балке, не боясь заноз, и откуда-то Жанна знала, кто именно.

– Ты опять здесь, дух, – сказала она, не оборачиваясь.

– Разве я причиняю тебе вред, Изгоняющая? – раздался за её спиной мелодичный голос Женщины в Белом. – Напротив. Я пытаюсь помочь. Так, как умею.

– А умеешь ты плохо, – мрачно ответила колдунья, хотя и знала, что многие духи неспособны перешагнуть через свою природу, так же как человек не умеет летать. И даже если корвус вдруг захочет помочь человеку, он всё равно не сможет сделать это даром. Это не в его силах.

– На твоём месте я бы ценила и такую помощь.

– Зачем ты пришла?

– Задать вопросы. Те, которые помогут тебе найти ответы.

– Хорошо. Задавай.

Жанна вдруг почувствовала, как плечо её стиснула холодная рука. Женщина в Белом приникла к ней и проговорила над самым ухом:

– Что ты будешь делать, если трое одержимых на площади – это только начало?

Липкий страх вонзился в колдунью. Женщина в Белом вдруг оплыла, растеклась лужей белёсой слизи и набросилась на Жанну, пытаясь забраться в рот, забить нос, удушить, залить горло...

– Memento quia pulvis es[1], – прошептал бесплотный голос.

Крик её погас в стенах комнаты.

– Ш-ш-ш, – чья-то рука лежала на лбу колдуньи, тёплая, живая. Тёмный силуэт слегка повернул голову, и Жанна узнала Эвена.

– Это ты, – облегчённо сказала она. – Мне... мне опять приснился кошмар.

Одеяло свалилось на пол. Жанна с трудом села, прижимая ладони к вискам. Эвен стоял рядом, опустившись на колено, и с тревогой глядел на неё.

– Я знаю, что это было, миледи, – сказал он. Жанна подняла глаза. – Вы спали и не-спали. Это somnolentus delirium, странствия сновидца. Разве вам ещё снится такое?

– Нет. – Жанна бросила быстрый взгляд в окно. Небо уже посветлело, хотя до восхода солнца было ещё далеко. – Когда-то снилось, но вот уже шесть лет как шевалье де Бриенн избавил меня от них. Тогда мне казалось, что навсегда.

И она знала, что Эвен ошибается, хоть и проявил вдруг знание латыни. Это не delirium – это чужая сущность, гость с той стороны коснулась её разума. Коснулась мимолётом, осторожно, но этого хватило, чтобы едва не свести Жанну с ума. Она высасывала силу колдунья, а взамен навевала эти жуткие сны. Женщина в Белом.

Вот только зачем ей разговаривать с жертвой и задавать вопросы?

Жанна плюхнулась обратно на подушки, не потрудившись даже прикрыться. Эвен поднялся и сел на кровать.

– Это опасно? – спросил он.

– Не знаю. Завтра я попытаюсь что-то сделать. Но... не сейчас.

Телохранитель обнял её. Жанна вздохнула, чувствуя, как само собой приходит ощущение защиты. Она уже задремала, когда стук в дверь рассеял все надежды на нормальный сон.

– Прощу прощения за ранний визит, – донёсся из-за двери голос Шарля. – Мессир Жан просит вас спуститься. Пришли англичане.

Нахлынувшая волна злости заставила Жанну высказать слова, услышав которые, эсквайр поспешил извиниться и уйти. Эвен поднялся.

– В этом городе выспаться вам не дадут, – сказал он.

Утро выдалось холодным и, поёживаясь, колдунья принялась одеваться. Эвен стоял рядом, уже готовый хоть сейчас отправляться в путь. Он всегда вставал засветло и, если делать было нечего, просто ждал около спящей Жанны, глядя на разгорающуюся зарю. Как сейчас.

– Помоги мне, – сказала колдунья. Эвен подал ей платье и застегнул пояс, затем накинул на плечи плащ с королевским гербом. Ритуал этот оставался неизменным с самого начала его службы. После плаща он перехватил и заколол волосы Жанны искусно выполненной серебряной розой, подал ей ножны, которые она тут же повесила на пояс. Полагаясь на помощь духов, Жанна меж тем не забывала и о хорошей стали, что уже спасало ей жизнь. И пусть сражалась она не очень хорошо, да и силой похвастаться не могла, всё же один кинжал лучше, чем никакого.

Для меча у неё был Эвен.

– Идём, – сказала она.

Солнечный рыцарь ждал её в том же кресле, словно никуда и не уходил. Жан был мрачен, постукивая пальцами по рукояти меча, и всё так же смотрел в окно.

– А ведь только ещё светает, – сказал он.

Посреди зала стоял английский рыцарь в доспехе, поверх которого спускался красный плащ с гербом. Шлем он держал в руках, и Жанна узнала вчерашнего одержимого. Мужчина изменился – теперь на его грубоватом лице была печать власти, а не хитрости. Хорсе ушёл, оставив вместо себя сэра Джона Уильямса, опытного, умелого рыцаря, привыкшего к сражениям, но прежде всего – человека. Сэр Джон уже переступил порог сорокалетия, но даже на вид силы в нём хватило бы, чтобы остановить бегущего жеребца.

– Изгоняющая, – он преклонил колено. – Моя жизнь – ваша жизнь.

– Оставьте это, мессир, – тихо сказала Жанна. Англичанин сумел её удивить. Колдунью редко благодарили за работу так.

– Я слышал, вы пойдёте осматривать место, где нас поймали тёмные силы, – сэр Джон Уильямс говорил, не поднимая головы. – Я пойду с вами и сейчас. Снаружи ждут мои люди.

– Думается, раз вы пришли без Чёрного Быка, он не очень-то хочет видеть вас в поисковом отряде, – проговорила Жанна.

– Именно так, миледи.

– Значит, обойдёмся сами. Встаньте, мессир Джон. Я не королева и не благородная, чтобы становиться передо мною на колени.

– Что с того? – рыцарь выпрямился. – Вы вернули мне разум. Изгнали дьявола, который засел в моей голове. Да будь вы хоть отлучённой от церкви еретичкой, разве могу я поступить иначе?

– Не будем терять времени, – заметил Жан. – Как только мессир Томас прознает про ваше отсутствие, он первым делом пойдёт сюда.

Сэр Джон лишь кивнул.

– Мессиры, – негромко сказала Жанна, обращаясь к остальным. – Я не хочу оставаться в городе ни одного лишнего дня, и сегодня попытаюсь рискнуть. Вернуть вам брата, Жан. Так что нам придётся сражаться.

– Риск – дело благородное, – кивнул Жан. На его лице не промелькнуло ни малейшего удивления.

Снаружи их ждали двое лучников – те самые, стоявшие тогда на эшафоте со своим лордом. Оба как на подбор – плотные, кряжистые мужики, привычные и к плугу, и к топору, и к длинному луку. Завидев Жанну, они немедля преклонили колени, на что раздражённая колдунья лишь махнула рукой.

Шарль с Бертом и Эвеном быстро взнуздывали коней. Берт, как и всегда, широко улыбался, руки его так и порхали, делая эту нехитрую работу. Оруженосец, подумав, взял из оружейной комнаты арбалет, который пристроил к луке седла. Англичане, приехавшие верхом, терпеливо ждали.

У ворот их попытались остановить стражники, но быстро узнали герб сэра Джона и открыли ворота.

– Кто-то ещё пропадал в городе? – негромко спросила Жанна. Сэр Джон кивнул:

– Десять человек, миледи. Все – лучники. На общей молитве утром священник брызгал на всех святой водой – одержимых не было, но там не было и этих десятерых.

Жанна не стала говорить, что сильная сущность преспокойно сможет хоть искупаться в бочке со святой водой. То, что у ворот троих англичан сумели поймать, ещё ни о чем не говорило. Скорее, Хорсе просто испугался и потому выдал себя.

За городом царила свежесть. После душного, наполненного смрадом грязи и разложения Руайяна такой воздух казался настоящим даром свыше. Здесь, в поле, чумы словно никогда и не было. Среди редких облаков не поднимались уродливые столбы дыма, не было угрюмых людей, что шарахаются друг от друга, опасаясь занести заразу. Будь её воля, Жанна с удовольствием осталась бы жить в этих полях.

Всадники свернули к небольшой дубовой роще, заросшей травой и кустарником. Могучие стволы обрамляли чудесную поляну, полную ромашек и одуванчиков – никто бы никогда не сказал, что здесь могло совершиться что-то тёмное. Люди слишком верили в глупые вещи вроде тех, будто колдовство заставляет сохнуть растения, а из-за порчи скисает молоко.

– Сюда, – сэр Джон спешился и бросил поводья лучникам. – На этом месте на нас бросилось нечто.

Жанна последовала его примеру и прошлась по поляне, тщательно оглядывая землю.

– Недурно, – сказала она вскоре. – Смотрите, здесь что-то пытались прикрыть дёрном и землёй. И остались следы – не ваши, сэр Джон, и не ваших людей.

– Но тогда чьи же?

– Думаю, мессира Луи д’Олерона.

– Что? – изумился Жан. – Но как?

– Посмотрите на следы. На мои: они неглубоки. Ваши, мессир Жан, глубже – вы намного тяжелее меня. Эти же следы так же глубоки, как и ваши. Значит, оставивший их нёс тяжесть – но если бы это был какой-нибудь мешок за спиной, то пятка была бы утоплена глубже, чем носок. А следы равномерны, значит, и тяжесть была распределена равномерно. То есть он был в доспехе. А полные стальные доспехи в Руайяне есть только у одного человека, который мог здесь побывать – у вашего брата, мессир Жан. Сэр Джон с отрядом ехал верхом, и вряд ли он стал бы топтаться здесь. Их ждали в Руайяне.

Солнечный рыцарь обхватил голову руками.

– Но что он здесь делал? – спросил наконец он.

– На это тоже нетрудно ответить. – Жанна носком сапога разметала дёрн, открыв искусно вычерченный рисунок. Линии были тщательно вырезаны прямо в земле и заполнены мягкой глиной, образовав причудливый узор. – Кто-то ведь должен был призвать духов, чтобы те вселились в патрульных. Именно этим он и занимался.

– Нужно уничтожить эту дьявольщину, – проговорил сэр Джон, с ненавистью смотря на узор.

– Именно так. Раз он не сделал этого сам, значит, собирался использовать ещё раз.

– Джек! Сэм! – бросил англичанин. – Перекопайте всё тут. Святой Георгий, знал бы, прихватил бы заступы!

Лучники принялись за работу, используя вместо заступов мечи. Получалось не очень быстро, но работали они старательно и упорно – Джек даже завёл песню, и песня была именно о том, что Жанна ожидала услышать.

Одни – шатенки, другие – блондинки,

Иные нежны, как тёщи поминки,

А третьи, как вишня, красны...

Тут Джек опасливо втянул голову в плечи и обернулся на колдунью, словно только сейчас заметил её рыжие волосы. Жанна улыбалась. Ободрённый, лучник продолжил:

Одни свистят, другие рыдают

Одни тебе льстят, другие пеняют

А третьи, как шутка, смешны...

И всё ж всё не так, мать-перемать!

Одни похотливы

Другие хитры

И все они стервы, каких поискать![2]

В конце концов они искромсали начертанное лезвиями, разрыхлив землю, а затем уже руками разбросали почву вокруг, не оставив от рисунка и следа. Жанна оглядела результат и удовлетворённо кивнула.

– Вашим людям бы в землекопы пойти, сэр Джон, а не во французов из лука стрелять, – сказала она.

Англичанин не подал и виду, что услышал это.

– Вы знаете, что делать дальше? – спросил он.

Жанна покачала головой.

– По всему выходит, что нам нужно найти Луи, – сказала она. – Те, кто вселились в вас, мессир Джон, и ваших людей – мелкие бесы. Таких любой экзорцист изгонит парой капель святой воды и искренней молитвой, а лет за пять и человек в себя придёт, если разум крепкий. А вот сущность, засевшая в мессире Луи – куда более высокого ранга. Не принц Ада, но уже не слуга. Такой неподвластен церковникам. Вот только есть у меня опасение, что не в нём главная беда.

– Будь передо мной враг из плоти и крови, я бы знал, что делать, – сказал сэр Джон. – Я не убоюсь, выйди даже против меня огнедышащий черт с завитыми рогами, лишь бы у него в руках была палица, а не колдовская книга. Я не знаю, как сражаться с теми, кого нельзя поразить сталью.

– Это уж моя забота, – хмыкнула Жанна. Мужчины мыслили в точности, как Эвен когда-то, да и вообще все, кому выпадала судьба сопровождать её в походах. Ей стоило больших усилий убедить шотландца в том, что духов прекрасно разит холодное железо. – Главное, не звать святош. Только мешать будут.

– Почему вас так ненавидят церковники, миледи? Вы ведь крещёная, и, как я слышал, у вас есть даже булла от самого Папы. Которая говорит, что ваш дар – от Всевышнего, а не дьявола.

– Экзорцисты изгоняют духов Божьей силой, и каждый исцелённый – это победа Бога. Тогда как я справляюсь своими силами, лишая Господа этих побед. Во всяком случае, так они говорят. Кроме того, булла называет благочестивым изгнание. Но и папа, и самый последний доминиканец знает, что не хуже того я умею призывать.

Рыцарь покачал головой.

– Даже призыв можно использовать для благих целей.

– Не сболтните об этом при верных сынах Церкви, – хмыкнул Жан. – Иначе к вам быстро приедут побеседовать представители Святого Официума.

Оставаться дальше на этой поляне не хотелось, и Жанна вскочила на коня.

– Едем обратно, – сказала она. – Мне не хотелось этого говорить, но нам действительно придётся рискнуть, мессиры. Надеюсь, лишь жизнями.

– Один раз вы меня уже спасли, – сэр Джон взобрался в седло. – Я должен отдать долг.

Солнечный рыцарь не сказал ни слова, но улыбка, игравшая на его лице, говорила куда больше.

У ворот по-прежнему стояла стража, но на этот раз никто не обмолвился ни словом, позволив отряду проехать внутрь. Часовые лишь проводили колдунью настороженными взглядами – в них не осталось и следа прошлой уверенности, с какой Жанну встречали первый раз.

Где-то в городе ударил колокол.

– Вы боитесь за брата, – Жанна посмотрела на лицо Солнечного рыцаря.

– А кто не боялся бы на моем месте? – Жан повернул голову. – Да, я знаю, смерть сейчас и без того ходит по миру. Но это не значит, что я смирюсь. Я не монах, да и среди них что-то не замечал смирения. Если можно что-то сделать, я это сделаю.

Руайян оживал. Прежде мрачные и тихие, улицы звенели криками людей, громыхали тележными колёсами и сапогами лучников. Облава, поняла Жанна. Сэр Томас решил всё-таки наплевать на чуму и найти одержимых, тех, кто ещё прячется в городе.

– На площадь, – велела Жанна.

– Вы что-то узнали?

– Сегодня мне опять снилась Женщина в Белом. Она вновь сказала... что трое одержимых на площади – это лишь начало. Я не знаю, что творится в этом городе. Но задерживаться в нем не хочу. Так что придётся поучаствовать в облаве вместе с англичанами. Найду вашего брата, изгоню из него духа и уеду отсюда. Подальше.

– Тогда не стоит мешкать, – Жан проверил, легко ли выходит меч из ножен, и словно нарочно мгновением позже дорогу им преградил священник с бутылью в руках. Жанна натянула поводья, едва не сбив его с ног. Как и отец Фредерик, этот был облачен в простую рясу с деревянным крестом – ещё один доминиканец.

Из переулка позади тут же выскочили солдаты с алебардами, явно ждавшие там всё это время. Шарль, нервно оглянувшись, положил руку на ложе арбалета, но перехватил взгляд Солнечного рыцаря и замер, не пытаясь достать оружие.

– Я сэр Джон Уильямс, рыцарь его величества Эдуарда, – сэр Джон выехал вперёд. – По какому праву вы нас задерживаете?

– Приказом наместника мы проверяем всех жителей города и тех, кто приехал в него, – ответил монах. – Среди людей прячутся одержимые, и наш долг – найти их.

На какой-то миг Жанна захотела убить его. Просто ударить браслетом по руке, призвать баргеста и натравить его на монаха, следя, как тот визжит, корчась в пасти чёрного пса. Лишь огромным усилием воли она заставила себя успокоиться и глубоко вздохнула, решив на этот раз не баламутить воду.

– Это разумно, – сэр Джон махнул рукой. – Делайте.

Доминиканец с явным облегчением кивнул и, вытряхнув немного влаги на протянутую руку, стал кропить ею людей. Святой воды он не жалел, а когда закончил, велел всем перекреститься. Жанна угрюмо подчинилась, думая лишь о том, сколько времени они теряют зря.

– Проезжайте, – велел доминиканец, и она ударила коня пятками.

– Мерзкие люди, – проговорил Жан, следуя за ней. – И опасные. Вам стоит быть осторожней.

– Вашему совету трудно следовать, когда кровь кипит, точно масло на крепостной стене, – буркнула Жанна. – Да и вы, наверное, с удовольствием зарубили бы монаха на месте.

– Даже если б я и хотел... Так уж вышло, что однажды я дал обет не убивать безоружного. Никогда. Монах мог за себя не бояться. А вот вы, – он улыбнулся, – вполне могли не сдержать себя. Я видел ваше лицо.

– Да, с вами трудно спорить, – заставила себя улыбнуться в ответ колдунья.

В городе творилось неладное. Шагали по улицам английские алебардисты в шлемах-котелках, настороженно глядя по сторонам. Кое-где на крышах домов виднелись тёмные фигуры с луками в руках. Прячущиеся прежде по баракам, теперь пехотинцы словно забыли о чуме, разом выйдя на улицы и подняв оружие.

И кое-кому из них улыбалась удача.

Жанна увидела двоих йоменов, что тащили по улице женщину в простом платье, какие носят крестьяне. Женщина была связана по рукам и ногам, но это не мешало ей вырываться с отчаянием обречённой.

– Стойте, – сказала Жанна. Эвен, не чинясь, попросту загородил лучникам проход, и те остановились. – Куда вы идёте?

Один из йоменов открыл было рот, но получил тычок под ребра от приятеля и вздрогнул, хватая воздух. Колдунья спешилась, шагнув к троице, посмотрела на женщину – и поняла, что не ошиблась.

– Приказ лорда Томаса Норроэуя, миледи, – второй солдат поклонился, не выпуская пленницу. Та продолжала беззвучно вырываться. – Отродье бесовское поймали. Брат Эдмунд её крестным знамением осенил, так она кусаться полезла, ухо ему откусила, монаху-то. Ведём в тюрьму.

Жанна медленно подошла ближе. Чуть наклонилась, заглянула в глаза одержимой.

Положила руку ей на голову.

– Не надо, – сказала женщина. – Стой, Изгоняющая!

Жанна покачала головой, и одержимая закричала. Лучники вздрогнули, пытаясь удержать забившееся в конвульсиях тело, а затем всё кончилось.

– Приведите её в чувство и отведите домой, а лучше в церковь, – тоном, не терпящим возражений, велела Жанна. Англичане одновременно кивнули – на колдунью они смотрели, как на святую деву Марию.

– Разумно ли растрачивать силы? – спросил Солнечный рыцарь, когда она вновь села в седло.

– Это мне ничего не стоило.

– Что вы думаете делать?

– Искать Луи. Он был здесь одним из первых – значит, и сейчас остаётся им.

На миг ей показалось, что на крыше одного из домов сидит Женщина в Белом. Но спустя мгновение морок рассеялся, став всего лишь лучником в потрёпанной одежде.

– Но как? У нас ведь нет никаких зацепок.

– Ну... – Жанна свернула к небольшой церкви, стоявшей наособицу. – Я – главная угроза для вашего брата. Не англичане, не Чёрный Бык. Он сам ищет меня. Вот и скажем ему, что я здесь.

Эвен ударил в ворота, и одна из створок с жалобным скрипом открылась.

Церковь была уже заброшенной. Каменные стены её поросли мхом и лишайником, но ещё стояли. На ветхой кровле виднелись следы регулярной починки, а теперь крыша всё-таки провалилась, не выдержав гнёта времени – слишком уж давно касались её человеческие руки. Быть может, чинившие её раньше люди лежали сейчас в одной из ям, наспех вырытых на дальнем краю кладбища. Поначалу мертвецов хоронили у церквей, как всех добрых христиан, но потом их стало слишком много. А потом и те, кто предавал земле первых умерших, сами отправились вслед за ними.

Жанна прошла внутрь. Сквозь плитку мощёной дорожки медленно, но верно пробивалась зелёная трава, и колдунья знала, что если чума не уйдёт, от города останутся сплошь вот такие пустые дорожки да улицы, и лес начнёт расти там, где прежде шумел рынок и торговцы зазывали покупателей.

Но ведь всему приходит конец.

Она свернула в проход между могилами, изучая надгробные камни. До чумы здесь хоронили богатых людей, способных выложить немало серебра за грубый булыжник, который всё равно никогда им больше не потребуется. Кое-кто не поскупился даже на небольшой мавзолей, а один ломбардец по имени Джованни да Верона заказал себе именно то, что хотела увидеть Жанна – ровную, несмотря на прошедшие годы, огромную могильную плиту.

– Что вы задумали? – спросил Жан.

Вместо ответа Жанна расстегнула небольшой кошель и вытащила кусочек мела. Джованни умер шестьдесят четыре года назад, когда не было на свете ни Филиппа, ни Эдуарда, но ветра и дожди ещё не успели уничтожить отполированную поверхность плиты. В самой верхней её части мастер-резчик выбил короткую эпитафию – ниже, видать, предполагалось начертать герб семьи, да только родственнички решили, что умершему и без него в раю будет удобно. Места оставалось ещё много.

– Посылать глашатая, – с нехорошей улыбкой ответила Жанна.

Узор сам ложился под руку. Жанна быстро нарисовала звезду о девяти лучах, пометила особыми знаками каждый, следя, чтобы не смазались линии. Мел – очень ненадёжное орудие в руках колдуна, любое неловкое движение сотрёт начертанное, а некстати пошедший дождь смоет всё начисто, но зато нет ничего быстрее, чем набросать нужный рисунок мелом на камне. А потом надрезать запястье, капнуть немного крови в центр узора и позвать. Так, чтобы услышал тот, кому адресовано.

Сколько она уже наколдовала за эти дни в Руайяне? Что думает о ней Всевышний, глядя на колдовской рисунок?

И есть ли ему вообще до этого дело?

Шарль, Джек и Сэм смотрели на неё с потусторонним ужасом, сэр Джон – отрешённо, словно смирившись с происходящим.

– Ты слышишь меня, – сказала Жанна. Рисунок был ей давно знаком, она лишь внесла в него небольшие изменения, и не сомневалась в успехе. Краем глаза колдунья видела Солнечного рыцаря, который следил за каждым её движением. – Отзовись.

Рисунок вздрогнул. Кровь, начавшая было сворачиваться, дёрнулась, слилась вместе и подняла голову, раскрыв клюв. Мелькнули перед глазами перья.

Большая серая сорока уставилась на Жанну.

– Изгоняющая! – птица попыталась выпорхнуть из узора, но к ноге её прицепилась бледная цепь, и ничего не вышло. – Отпусти! Не тебе призывать духов!

– Я ведь сумела тебя вытащить, значит, мне, – усмехнулась Жанна. – Не тебе решать, так что заткнись и слушай. Ты полетишь сейчас над городом, найдёшь всех духов, кого увидишь, и скажешь им, что сейчас Изгоняющая на старом кладбище у северной церкви. Одна, без толпы английских солдат под боком. Тогда я тебя отпущу. Поняла?

Сорока кивнула.

– Они придут и убьют тебя, Изгоняющая, – прочирикала она.

– Второго не обещаю. А вот первое мне нужно.

Сорока вспорхнула ей на плечо.

– Клянусь, что расскажу всем духам и демонам, какие попадутся на глаза, что Изгоняющая стоит одна на старом кладбище у северной церкви и ждёт, – чирикнула она. – Клянусь, что найду всех, кого сумею.

– Клянусь, что путы спадут, если ты это сделаешь, – негромко ответила Жанна, сминая пальцами цепь. – А теперь проваливай.

Птица взмахнула крыльями и в один миг исчезла где-то в небе. Колдунья села прямо на плиту, поджав ноги и сложив их по-восточному. По телу разлился смертельный свинец усталости, и она знала, что выглядит сейчас не лучшим образом. Такой призыв, может, стоил бы совсем немного для настоящей ведьмы, заключившей сделку с Дьяволом, да только Жанна таких никогда не видела, разве что на костре, и уж тем более в жизни бы не стала торговаться с сатаной. Хотелось спать, ноги стали ватными, и лишь чудовищным усилием воли Жанна не позволила себе лечь на твёрдый гранит.

– Не мне судить о колдовских делах, – сказал Жан. – Будь здесь отец Фредерик, он бы вас уже проклинал на все лады. Я – не он, но и мне кажется неразумным то, что вы сделали.

– Почему же? – Жанна повернула голову.

– Это опасно. Вы ведь сообщили всем духам сразу. Разве они не кинутся все сюда в попытках убить вас?

– Так и есть. Именно потому мне и нужны мужчины.

Она подмигнула лучникам.

– Но зачем?

– Мессир Жан... – вздохнула колдунья. – Я видела на вашем мече серебряную филигрань, а значит, вы умеете сражаться против духов. Может, даже сражались раньше. Такой же серебряный узор покрывает клинок вашего слуги. Верно, Берт?

Громила оторвался от изучения сорванной у одной из могил ромашки и согласно кивнул.

– Верно, – сказал он.

– Мой меч просто стальной, – хмуро заявил Шарль. Оружие он достал из ножен и теперь разглядывал сверкающий на солнце клинок, поджимая губы. – И болты у арбалета тоже.

Жанна пожала плечами.

– Сталь им тоже вредит. Просто с серебром выжить в схватке с духом куда проще. А уж для одержимого и деревянная дубина сойдёт.

– Но что мы будем делать, если из мертвеца вырвется тот, кто вселился в него? – несмело подал голос Шарль.

– Это пустые сказки, – ответила колдунья. – Если убить одержимого, дух всего лишь уйдёт обратно за Грань, откуда и пришёл. А экзорцистов люди предпочитают дождаться, чтобы он исчез навсегда и не вернулся обратно. Убивайте их без страха.

Она хотела было предложить Жану уйти, но вовремя поняла, что гордый рыцарь и не подумает этого сделать. Он скорее оскорбится таким предложением, даже если будет трястись от страха. Впрочем, на лице Жана не дрогнул ни один мускул, словно и не ему сейчас предстояло грудью встречать толпу бесов.

– Если бы я велела сороке рассказать обо мне только вашему брату, – продолжила колдунья, – разве он не заподозрил бы неладное? Одержимый не дурак. Он раскусит ловушку. А вот если сорока твердит об этом всем, кого увидит... Нам останется лишь поймать его.

– Если только мы доживём до этого часа. Но дело всё равно сделано, и отступать некуда, – сказал Солнечный рыцарь. – Что ж, тогда остаётся только ждать.

Он уселся на одну из могил и закрыл глаза.

[1] Memento quia pulvis es – «Помни, что ты прах» (лат.)

[2] Вольный перевод с Middle English солдатской песни времён Столетней войны «Women, women, loue of women»


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю