Текст книги "Долгая полночь (СИ)"

Автор книги: Вадим Скумбриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Ладно, – Жанна сдалась. Происходящее не нравилось ей всё больше и больше, но выбора не было. – Я слушаю.

– И слушай внимательно, Изгоняющая. Я не дам ответов, но задам вопросы, а ты уж сама поймёшь, как на них ответить. Ты пришла, чтобы очистить разум Луи д’Олерона – но что будешь делать, коли одержимых станет множество, как это происходит теперь? Подумай, Жанна Мируа. Кто может разорвать ткань твоего мира и впустить туда столько духов из-за Грани? Ответ у тебя перед глазами. А пока...

Она соскользнула с помоста и вдруг оказалась рядом с Жанной – мелькнули только белые одежды, а через мгновение колдунья почувствовала, как ледяная рука коснулась её головы. Резко обернулась, но духа больше не было, лишь флейта одиноко валялась на утоптанной земле.

Жанна провела рукой по волосам – пальцы наткнулись на что-то упругое, и в руке у неё оказался цветок клевера. Клевера с четырьмя листками.

– Да кто ж ты такая? – прошептала она.

Тьма молчала.

Жанна шагнула на одну из улиц.

Дома, казалось, сдвигались с каждым шагом. Три-четыре этажа, а с крыши на крышу при желании можно было просто перешагнуть. Ни одного знакомого здания, но оно и понятно: здесь не существовало привычных мер пространства. Жанна упрямо шагала вперёд, не пытаясь высматривать ориентиры. А потом поняла – она всё же заблудилась.

Это уже случалось раньше, и тогда она всё же сумела найти путь – найти после целой вечности блужданий в астральном мраке. Случалось и потом, и тогда Жанна дала себе зарок ходить за Грань только в случае, когда иначе никак нельзя. Как сейчас.

Флейта.

Ей нужна была флейта.

Этого мира ведь на самом деле нет. Всё это – в её сознании, где-то глубоко в лабиринтах разума. Она спит на кровати в комнате, а Эвен сторожит её сон. Но чтобы проснуться, сначала надо найти выход.

– Эвен! – закричала она, зная, что рыцарь ничего не услышит – но не в силах сдержаться. Но крик её лишь эхом отозвался среди мёртвых домов, туман колыхнулся, словно где-то в глубине мглы вздрогнул некто огромный и неповоротливый.

– Колдунья заблудилась! – раздался насмешливый голос, и Жанна заметила на одной из крыш тёмный силуэт. – Колдунья не может найти дорогу домой!

Фигура была человеческой и, кажется, мужской, но большего Жанна разглядеть не могла, да и не пыталась. Отвечать духу она тоже не стала, а вместо этого бросилась в проулок, едва не загасив свечу.

Она всегда ненавидела узкие переулки Парижа и других городов, где нельзя толком разойтись со встречным, где могут облить помоями из окон и воняет так, что хочется заткнуть нос и поскорее сбежать подальше. Здесь запахов не было вовсе, зато дома с каждым шагом сжимались сильнее, словно хотели раздавить Жанну – а быть может, это ей лишь казалось. Вот только узкий коридор всё не кончался и не кончался.

Над головой мелькнула быстрая тень, и где-то позади мягко ударились о землю невидимые ноги. Не оборачиваясь, Жанна рванула на себя ближайшую дверь, ввалилась внутрь, торопливо оглядываясь, и задвинула засов. Нужно спрятаться. Вот только спрятаться можно только в темноте – а свечу гасить нельзя. Иначе... кто знает, что случится иначе?

Комната была гостиной. Камин, два пустых кресла, сундук у стены и гобелен над ним: синее поле с серебряными французскими лилиями. Королевский герб. Значит ли это что-нибудь, или Жанна всего лишь породила картину своим разумом?

Дверь содрогнулась, словно в неё ударили тараном. Жанна быстро обернулась, бросила взгляд на потрескавшиеся доски и надломившийся засов – и метнулась к окну.

– Ш-ш-ш, – донеслось от подоконника. – Не сюда, колдунья. Не сюда.

Тусклый голубой свет на миг перекрыла чёрная фигура.

– Как тебе прогулка, Изгоняющая? – спросил незнакомец. – Поболтала, а теперь хочешь уйти?

– Ты ещё кто такой? – Жанна нащупала на поясе нож. Кинжал не раз уже помогал ей против сущностей с той стороны, но это было там, под солнцем.

– Кто? Я? Такой? – призрак пошёл кругом неё, прижимая руки к ушам. – Зачем тебе это, Изгоняющая? Скоро ты и так меня увидишь. Скоро он откроет нам ворота, и мы увидим свет твоего мира. Жаль... Как жаль, что я не могу убить тебя здесь! О-о, как бы я посмотрел на твою алую кровь!

– Поди прочь! – Жанна выхватила оружие, и незнакомец отпрянул назад. Глаза его блеснули в свете свечи, и Жанна разглядела на лице неведомого существа страх. Но сказанное им успело огнём прокатиться по жилам колдуньи: откроет – кто? О ком говорила Женщина в Белом?

– Иди, колдунья! – взвизгнул незнакомец, и в тот же миг в воздухе разнеслась трель флейты. – Слышишь, как тебя зовут? Иди и помни: я увижу твою кровь! Увижу там, где ты можешь ею истекать!

Он выпрыгнул в окно.

Жанна долго стояла, опустив руку с ножом и глядя вслед незнакомцу. Ей приходилось встречаться здесь, за Гранью, с разными существами, но никогда – с подобным. Дух выглядел совсем как человек, в нем не было черт фей или кого ещё – и всё же это был кто-то иной. Она пыталась понять, что всё это значит – и ответа не было.

В конце концов она повернулась и медленно пошла на звуки флейты, стараясь не погасить свечу.

Жанна вздрогнула, понимая, что смотрит в потолок и что рядом горит свет – тёплый, жёлтый. Эвен стоял рядом. Пальцы его так и порхали по флейте, глаза были закрыты, а инструмент вопил, визжал, верещал – звуки его ничуть не походили на нежную мелодию, что слышала Жанна за Гранью.

– Все, – прохрипела колдунья, приподнимаясь на локтях. Собственный голос казался ей каким-то чужим. – Хватит. Я здесь.

Эвен опустил флейту и Жанна с изумлением увидела на его лице улыбку – кажется, едва ли не впервые с тех пор, как встретила его на эшафоте в крохотном городке близ Реймса. Нет, тут же вспомнила она, рыцарь улыбался и раньше, но столь редко, что каждый раз это казалось внове.

– Я рад, что мне не пришлось убивать вас, миледи, – сказал он.

– Я рада не меньше, – проговорила Жанна, снова откидываясь на подушки. Сил не осталось вовсе, словно она таскала ведра с водой из далёкого родника. – Сколько я спала?

Вместо ответа Эвен просто отдёрнул штору – Жанна увидела клонящееся к закату солнце.

– Долго... – прошептала она. – Не зови пока Солнечного рыцаря. Я... Мне нечего ему сказать.

Телохранитель кивнул.

– Как пожелаете, – сказал он.

[1]Formula remediorum – лекарственный рецепт (лат.)

[2] Коннетабль – высшая военная государственная должность в средневековой Франции. Аналог маршала.

[3] В Средневековье время отмеряли от восхода солнца. Девятый час летом – около двух часов дня.

Глава 5

В голове пульсировала тупая боль. Пробуждение далось Жанне не без труда – сон не хотел отпускать её. Не будь флейты, она вполне могла бы застрять в чужом мире навсегда.

Жанна сидела на краю кровати, пытаясь унять лихорадочно бьющееся сердце и успокоить стучащую в висках кровь. Тело слушалось неохотно, словно призывая лечь обратно, но колдунья знала: это не поможет. Давал знать о себе и яд накера – так плохо ей не было ещё никогда. Ещё до похода за Грань Кристина изучила рану колдуньи и уверенно повторила слова врача, что никакая болезнь тут ни при чём, но лучше ей оттого не стало.

– Вы неважно выглядите, миледи, – сказал Эвен.

– Это пройдёт, – прошептала Жанна, стирая пот со лба. – Знаешь... это как резко проснуться после долгого сна. Все вокруг вроде бы то же самое... но сон ещё длится.

– Я могу помочь?

– Не пускай никого. Пусть...

Она замолчала, услышав за дверью шаги. Эвен отложил флейту.

– Открывай, – обречённо сказала Жанна.

За дверью стоял Жан, непривычно мрачный и злой. Рядом с ним переминался с ноги на ногу паж, на перевязи которого красовался герб Чёрного Быка.

– Говори, – сказал Солнечный рыцарь.

– Миледи... – паренёк нервно поклонился. Поджилки у него тряслись, как будто он говорил не с девушкой, а с бурым медведем. – Сэр Томас Норроуэй требует, чтобы вы немедля явились на площадь Трёх Повешенных.

Жанна тяжело вздохнула.

– Передай своему сюзерену, что приказывать мне может только король Франции, а короны на тупой башке сэра Томаса я не заметила, – буркнула она. Меньше всего сейчас колдунье хотелось подниматься и куда-то идти. Но последующие слова пажа заставили её вздрогнуть:

– Там одержимые, миледи. Трое.

Что будешь делать, коли одержимых станет множество, как это происходит теперь? – спросила её Женщина в Белом. Слова её сбывались с невероятной быстротой.

– Одержимые, – со вкусом протянула Жанна, морщась от боли. – Тогда, я надеюсь, сэр Томас поймёт, если ты расскажешь мне, что происходит. Да?

Паж заозирался, но отступать было некуда – позади в дверном проёме стоял Солнечный рыцарь. В конце концов он заговорил, и Жанна пожалела о том, что вернулась из-за Грани так быстро.

А заодно и о том, что вообще приехала в проклятый всеми демонами Руайян.

Поведанная мальчишкой история была короткой, но ёмкой. Сперва пришло известие, о котором Жанна уже знала – обобранный труп одного из рыцарей нашли посреди улицы, и сэр Томас рвал и метал, требуя найти убийцу. Несколько отрядов поехали вокруг города, обыскивая усадьбы. И когда один из них возвращался, это и случилось. Стражи открыли им ворота, впустили внутрь, и тут кто-то глазастый заметил, что сэр Джон Уильямс снял крест со щитка доспехов, с которым не расставался. Нашёлся рядом священник, который и перекрестил рыцаря. И едва ушёл от удара, да такого, что меч развалил надвое деревянный столб и о камень звякнул.

Ну, тут и навалились на одержимых пехотинцы. Пытались те отбиваться, да только быстро их алебардами с ног сбили, а на сэра Джона набросили рыболовную сеть, так и повязали. И ждут только Изгоняющую, чтобы...

– Понятно, – вздохнула Жанна. – Что ж, пускай так и будет.

Её мутило, и пришлось попросить у Солнечного рыцаря вина – яд накера не собирался отступать. Тот удивился, но всё же послал Шарля в погреб, и вскоре тот вернулся с бутылкой, при виде которой Жанна лишь вздохнула. Вино было её ровесником.

– Жаль впустую тратить такой напиток, – сказала она, глядя, как Эвен откупоривает бутыль.

– Впустую? – изумился Жан.

– Это нужно, чтобы убить яд в моей крови. – Жанна запрокинула кубок.

– Тогда у вас самое изысканное противоядие из всех, которые вы могли бы здесь найти, – усмехнулся Солнечный рыцарь.

Жанна не слишком ценила дары Бахуса, но сейчас она могла бы выпить до дна даже кувшин давешнего пойла стражников. Это же вино было превосходным – впрочем, напиток с виноградников Бордо плохим не мог быть даже в годы чумы.

– А теперь идём, – переведя дух, сказала колдунья.

Путь не занял много времени.

Солнце уже клонилось к горизонту, когда Жанна в сопровождении телохранителя, Солнечного рыцаря, Берта и английского гонца вышла на площадь. Впервые за долгое время колдунья видела столько людей разом – словно и не было больше никакой чумы. А может, они просто боялись командиров больше, чем болезни. Так или иначе, но на площади стояло десятка три лучников с оружием наизготовку, стояли рыцари в сверкающих доспехах – и стояли трое, крепко привязанные к столбам виселиц.

Несмотря на толпу, над площадью стояла тишина, которую лишь иногда нарушало звяканье металла или чьи-то шаги. Лучники переминались с ноги на ногу, изредка бросая тревожные взгляды на эшафот – торчать тут под взглядами одержимых им явно не нравилось. Возле каждой двадцатки стоял винтенар, командир отряда – эти застыли, словно статуи, и даже не смотрели на подчинённых.

Эшафот был пуст, если не считать троих одержимых. Никто не рисковал приблизиться к тем, чьими душами завладели злые силы. Жанна могла бы сказать, что эти страхи совершенно пусты – но это было лишним. Англичане должны бояться её. Только тогда она может на что-то рассчитывать.

– Изгоняющая, – только и сказал Чёрный Бык, заметив Жанну. – Ты не слишком-то спешила.

– Благодари Господа, что я вообще здесь, – буркнула та. Двое английских громил за спиной рыцаря смотрели на неё с откровенной неприязнью. – Ты не можешь мне приказывать, Томас Норроуэй. Запомни это.

Рыцарь пожал плечами.

– Делай что должна, колдунья. Разве не этим ты живёшь под крылом французского короля?

Жанна подарила ему полный презрения взгляд, шагнула к троице и тут же вскинула руку, останавливая пошедших за ней рыцарей. Лишь Эвен упрямо держался рядом.

– Мне ничего не грозит здесь, – тихо сказала Жанна.

Шотландец не ответил. Да он, кажется, и не слушал, следя за пленниками.

А те смотрели на Жанну.

– Вот оно что, – ухмыльнулся один из связанных и сплюнул кровью из разбитых губ. – Томас прислал свою шавку разогнать то, с чем сам не в силах совладать.

Жанна не оскорбилась. Человек этот спал, а говорил с ней засевший в его теле дух. Слова же сущности с той стороны были всего лишь словами, и ничем большим.

– Ты ведь знал, что я в городе, – сказала она. – На что же надеялся, вселяясь в этого несчастного?

– А на что надеемся все мы, Изгоняющая? – пленник снова ухмыльнулся. – На удачу. На милость Дердаэль. Жаль, не в этот раз... но когда-нибудь...

Это был английский лучник. Йомен, один из тех, кто засыпал стрелами французских рыцарей под Креси, а может, и тот, кто опустошительными рейдами-шевоше проходил по Бретани, убивая и грабя всех, кто попадался под руку. Жанна должна была ненавидеть его, и всё же смотрела равнодушно, как на любого другого. Этот человек – одержимый. Она сражается не с людьми, а с духами.

– В этом городе слишком много одержимых для трёх дней, – ровным голосом произнесла Жанна. – Не скажешь, что происходит?

– Разве я что-то тебе должен? Давай, делай своё дело. Не томи меня.

Она положила руку ему на лоб и сжала пальцы.

– Покойся с миром, призрак, и не вреди больше людям.

Пленник закричал. Жанна видела, как напряглись лучники, как коснулся рукояти меча сэр Томас и подняли алебарды его подручные. А потом человек вдруг умолк – и бессильно опустил голову. Ноги его подкосились, из уголка рта показалась тонкая струйка крови.

– Сними с него путы, – велела колдунья Эвену, медленно переходя ко второму одержимому. Она знала, что сейчас на неё смотрит вся округа, и это заставляло кровь быстрее бежать по венам. Жанна не любила, когда за её работой следит столько людей.

– Поди ко всем демонам, Изгоняющая! – пленник плюнул ей в лицо.

– Ты здесь – незваный гость, – Жанна бесстрастно стёрла плевок и коснулась головы одержимого, глядя ему в глаза. Ещё один лучник, такой же, как и первый. Почему она должна помогать ему? – Что тебе стоило захватить безумца? Они и без того мертвы. Зачем ты выбрал этого человека?

Тот засмеялся, показав щель меж передними зубами. Жанна вздохнула.

И вновь над площадью разнёсся чудовищный вопль.

– Сэр Джон Уильямс, – сказала колдунья, подойдя к третьему.

– Я был им... когда-то, – тот слабо улыбнулся и слегка пошевелился, словно проверяя, прочны ли верёвки. – Да только теперь меня зовут Хорсе.

– Я знаю тебя, – медленно проговорила Жанна. Голос был ей знаком – нет, не голос, интонации, то неуловимое, что и отличает речь одного человека от другого. Она уже слышала его раньше.

– Знаешь... – проговорил пленник. – О да, Изгоняющая, мы уже встречались.

– Ты зря мечтал увидеть мою кровь, дух, – она положила руку ему на голову, чувствуя, как бьётся под пальцами тонкая жилка на виске. – Твоя мечта никогда не сбудется.

– Постой, Изгоняющая, – тихо сказал одержимый, и Жанна замерла. В голосе духа была мольба. – Я могу тебе помочь.

– Разве мне нужна помощь?

– А разве нет? Ты заперта в этом зачумленном месте. Смотри, вокруг англичане. Думаешь, они просто так выпустят тебя отсюда? Позволь мне остаться под солнцем. А я помогу тебе уйти отсюда.

Она молчала.

– Пожалуйста, – уже едва слышно сказал Хорсе. – Сделай вид, что изгоняешь меня. Я подсоблю и обману этих глупцов. А когда выдастся момент, я...

– Нет, – ответила Жанна, и третий вопль разнёсся над площадью.

Колдунья повернулась и пошла прочь с эшафота, чувствуя на себе сотни взглядов. У самой цепи лучников дорогу ей преградил сэр Томас.

– Ты сделала работу? – равнодушно спросил он.

– Я сделала то, что должна была, – тихо ответила Жанна. – А теперь уйди с глаз моих.

Рыцарь молча посторонился, позволяя ей пройти. Жанна знала, что сейчас он не посмеет ей перечить. Хрупкая невысокая девица, рыжая, какой и должна быть настоящая ведьма, без всяких усилий исцелила троих англичан, забыв о вражде. Сделала то, что не сумел бы ни один экзорцист, благословенный хоть самим папой.

– Мне нужно будет осмотреть место, где их нашли, – она обернулась. – И как можно скорее.

Чёрный Бык помрачнел.

– Только с утра, Изгоняющая.

– С утра?

– Именно. Ночью Руайян мёртв. И даже такой, как ты, не стоит выходить за порог.

– Позвольте, мессир Томас, я поясню, – вмешался Солнечный рыцарь. – Идёмте со мной. Не стоит задерживаться на улицах.

Колдунья лишь пожала плечами. Она не понимала, почему все так боятся темноты, но Жан говорил о неведомой опасности серьёзно, и она верила ему.

Руайян накрывала ночь. Солнце уже почти зашло, багровое небо постепенно темнело, уступая место звёздам. Люди уже ушли с улиц, попрятавшись по домам, словно испуганные мыши. Мимо пробежал отряд стражи, даже не пытаясь глядеть по сторонам – да и кому нужно следить за порядком городе, где властвует чума? Вот только слишком уж они спешили, слишком торопились, не желая оставаться на улице, когда ночь окончательно войдёт в свои права.

Жан молчал, не пытаясь выспрашивать ничего о брате. И лишь когда площадь осталась далеко позади, он, наконец, спросил:

– Что вы узнали?

Жанна глубоко вдохнула. Как сказать правду? О, она могла легко откреститься. Грань – дело сложное и опасное. Но...

– Я встретила странного духа, – сказала она. – Женщину в белом платье. Она... она не дала ответов, но сказала, что одержимых будет множество. Что всё это связано с тем, кто может выпустить этих существ из-за Грани в наш мир. Скорее всего, это и есть тот, кто захватил тело Луи. А потом на меня напал другой дух. Он хотел убить меня, но не мог, потому что за Гранью у него не было власти. Я развеяла его только что, засевшего в одном из англичан. Это всё.

– Значит, вы не нашли ответа, – размеренно произнёс Жан, и от его голоса повеяло холодом.

Колдунья знала, что он скажет это, и что-то защемило в душе,

– Духи никогда не говорят прямо, мессир, – подал голос Шарль, и Жанна ощутила благодарность. – Нам стоит благодарить мадемуазель Мируа уже за то, что она рисковала жизнью и бессмертной душой.

– Да, ты прав, – неохотно признал Солнечный рыцарь. – Что ж, видать, моему брату суждено оставаться безумной куклой! Но да ладно. Всё равно вы остаётесь пока здесь, и может, сумеете ещё раз... Признаться, я не слишком верил в слухи о вас. А теперь не верю ещё больше.

– Слухи? – усмехнулась Жанна.

– Самые разные. Мне ли вам рассказывать, что могут придумать невежественные люди? К тому же про меня самого ходят не самые лучшие пересуды и если вы их не слышали, то разве что потому, что жили слишком далеко от Аквитании.

– Это интересно.

– Тогда я расскажу правду. Когда мы придём. Всё равно если вы хотите увидеть то, чего боятся горожане, времени у нас много.

Уже в особняке он вновь предложил Жанне вина и, отпустив Берта, развернул кресло так, чтобы оно смотрело прямо на окно.

– Садитесь и следите за улицей, – сказал он, бросив взгляд на Эвена – тот спокойно прислонился к стене рядом с гобеленом, изображавшим какую-то сцену из древних мифов. – Даст Бог, что-то мы увидим.

Сам он уселся в соседнее кресло и, сложив руки на животе, спокойно оперся о спинку.

– И что я должна увидеть? – спросила Жанна.

– Просто смотрите. Вы поймёте. Не знаю, когда он пройдёт мимо этого дома... Я обещал рассказать вам о себе. Слушайте...

Это было давно. Странствовал по Аквитании некий шевалье, и звали его Лансом – рыцарским копьём. Имя это пошло не от того, что был он на турнирах удачлив – Ланс вовсе на них не сражался. Просто отец у него был бардом, а народ они причудливый. Ланс и рыцарем-то стал, потому что подвиг совершил, да такой, что в восхищение всех привёл. В войну против Гуго Бургундского сражался он в рядах пехоты короля и самолично убил двух шевалье, а третьего наземь поверг и пленил. И так был изумлён бургундец, что прямо на поле боя посвятил его в рыцари. Так Ланс получил рыцарский пояс, и хоть посвятил его враг, почести от того меньше не стало, а как бы даже не наоборот. Сослуживцы правда, стали его сторониться, и вскоре Ланс ушёл из войска, выбрав долю странника.

– Обычно дворяне кичатся благородным происхождением, – заметила Жанна. – Отрадно видеть, что вы не из таких.

– Мы слишком далеко от столицы, чтобы перенимать манеры тамошних франтов, – усмехнулся Солнечный рыцарь. – К тому же жизнь на краю земли меняет человека. Мыс, где стоит мой замок Монтендр – последний людской дом на западе, дальше лишь бескрайний океан. Но с вашего разрешения, я продолжу.

За несколько лет путешествий по всей Франции научился Ланс мастерски владеть длинным мечом и ездить на коне, которого купил у цыган, а деньги на то получил, уничтожая разбойников. Везде благодарили его крестьяне, которым он возвращал отнятое у бандитов, и наверное, сама Дердаэль благоволила Лансу, ведь из всех схваток выходил он без единой царапины, и удача его никогда не оставляла. Разбойники же, заслышав о нем, дрожали от страха.

Не оставила его ангел удачи и потом, когда шевалье прослышал о чудаке-графе, что обещал выдать свою дочь за любого, кто выполнит его задание. Дочь у него слыла небывалой красавицей, и подумал Ланс, что неплохо было бы покончить с кочевой жизнью и осесть. Оставалось только узнать, что нужно сделать ради девушки и графства.

Правда, ещё по пути во владения д’Олерона встречал он по дороге других шевалье, и все как один кляли скупость и безумие старого графа. Никто правда, почему-то не захотел рассказать, чего же именно требовал отец невесты, и это только разогревало пыл Ланса.

Берег моря встретил его переправой, где в лодке сидел приветливый старик в ливрее дома д’Олерон. Узнал он, что рыцарь приехал просить руки дочери его господина, улыбнулся и без единого слова перевёз Ланса на ту сторону, а там и в поместье отвёл.

Граф оказался постаревшим, но крепким и сильным мужчиной с благородным серебром в волосах, а госпожа Бланка – прекрасной девушкой, едва достигшей шестнадцати лет. Восхитился Ланс, назвался странствующим шевалье и спросил, чего же хочет отец за это прелестное создание.

Д’Олерон тогда и ответил ему:

– Я, – говорит, – дал клятву самому Всевышнему, что выдам дочь лишь за того, кто сможет ей достойное жилище построить, да такое, чтобы никто не смог её там обидеть. А потому желаю я, чтобы ты выстроил замок на одинокой скале, что в двух милях на северо-запад отсюда, и провёл к нему мост из цельного камня, потому как скала эта торчит прямо из моря.

– Трудное задание, – молвил тогда Ланс, – но клянусь своей честью, я выполню его!

Граф улыбнулся и добавил:

– Ты слишком торопишься, друг мой. Всё это надо сделать за одну ночь!

Ничего не ответил Ланс, только повернулся и вышел вон из дома д’Олерона. Не медля, схватил он поводья коня, да и отправился к указанной скале, а слуги графские смеялись ему вслед.

Места на скале хватало, вот только от берега до неё было не меньше тридцати шагов, и уже только перейти туда оказалось непосильной задачей, что уж говорить про строительство замка? Сел тогда Ланс на камень и стал думать. Думал, думал, да и сказал в сердцах:

– Хотел я обмануть старого глупца, да только сам дураком оказался. Не построить здесь замка не то что за одну ночь, но даже и за сто лет, разве только нечистая сила поможет мне!

И только он договорил, как засвистел в ушах ветер, поднялась столбом редкая пыль, и видит Ланс – стоит перед ним человек в чёрном плаще, бледный, худой, да и смотрит с интересом.

– Если уж ты так хочешь взять в жены свою Бланку, – сказал ему человек, – что даже на помощь нечистой силы согласен, то я не могу пройти мимо. Хочешь, помогу?

Усмехнулся горько Ланс. Ничуть не боялся он нечистого – не впервые с ним встречался, да только и сражаться с ним не желал.

– Разве похож я на чёрного, что с колдовской силой якшается? Изыди, демон, – сказал ему рыцарь, как говорил уже много раз.

Демон засмеялся – никаких других слов он и не ждал от прославленного шевалье, а потом сказал:

– Ты, рыцарь, знать должен, что нет никакого вреда в сделке с демоном, ведь я честно выполняю условия. А ты уже поклялся графу, что выполнишь его задание, и как сам сказал, без нечистой силы тебе с этим не совладать. Согласись, и я построю тебе и замок, и мост.

– И что же ты потребуешь взамен? – улыбнулся Ланс.

– Твоего первенца, рыцарь.

– Зачем демону понадобился ребёнок? – изумилась Жанна.

Солнечный рыцарь лишь пожал плечами.

– Воруют же эльфы детей, – сказал он. – Я спрашивал у Кристины, у всех священников и заклинателей, кого встречал, зачем демону может быть нужно человеческое дитя, но ответа не получил.

– Неужто никто не знает?

– Напротив, знали очень многие, особенно святоши, ведьмы-то с колдунами всё больше отмалчивались. Но в их рассказах я не услышал и слова правды.

– Тяжело мне решить, – сказал тогда Ланс. – Но быть может, сжалишься ты – не надо мной, но над моей будущей супругой?

– Так и быть, – ответил ему демон. – Дам я тебе такое условие. Когда станет твоя супруга в тягости, я приду к ней, и буду приходить каждые три дня, и так целый месяц. Пусть она называет имена – три попытки, каждый раз. Угадает Бланка имя – тогда я оставлю сына.

Делать было нечего, Ланс согласился – очень уж не хотел он нарушать данное графу слово, и принялся демон за работу. Свистнул, крикнул, появились тут же десятки бесов, бросились под землю, вылезли обратно и в один миг накрыли пропасть огромным длинным камнем, концы которого вплавили в берега, а потом обточили его, да так искусно, что мост вырос буквально на глазах. Потом они гурьбой кинулись на скалу, и работа закипела. Они не клали кирпичи, не мешали раствор – они просто резали, били и сверлили камень, так что замок не стоял на скале, он был её продолжением. Лишь под утро Ланс опомнился и подумал, что не стоило ему соглашаться и отдавать сына, да только слов было уже не вернуть.

Граф не мог сдержать изумления, но обещание есть обещание, и пришлось ему выдать Бланку за странника-шевалье, да ещё и наследником его сделать. Ланс д’Олерон поселился в новом замке, который назвал Монтендр. А потом родился у него сын – и пришёл демон.

– И он сумел угадать имя? – недоверчиво спросила Жанна, думая, что история слишком уж слащава и красива, как дурацкая баллада, и что истина, скорее всего, изрядно отличается. – Как он обманул демона?

– Ну, это просто, – сказал Жан. – Ланс взмолился самой Дердаэль, и та ответила ему. Тогда мой предок и заключил с ней сделку – он отдал всю свою удачу в обмен на имя. Девять раз приходил демон, и на девятый Бланка назвала нужное. Демону пришлось оставить первенца. Что и хорошо, ведь иначе на свете не было бы ни меня, ни моего брата.

– Но что за имя он назвал?

Жан ухмыльнулся.

– Если бы не ангел удачи, никогда бы Ланс не отгадал его, а ведь если подумать, ларчик открывался просто: искушал рыцаря демон, больше всего в этом преуспевший – Азазель.

– А что случилось с Лансом?

Жан помрачнел.

– Через три года после рождения сына он упал с лошади и свернул себе шею, – сказал он. – Он ведь отдал всю удачу, и Дердаэль оставила его. Увы, иногда приходится жертвовать всем во имя близких... – он вдруг замолчал и показал на окно.

Ни малейшего движения Жанна не увидела в желтоватой ночной мгле, и всё же будто закралось что-то в душу, обдало её ледяным страхом и поползло обратно. А потом облака разошлись, улицу осветила растущая луна, и она увидела.

Из мрака выплыла мрачная фигура, человек в длинном плаще с капюшоном. Белая клювастая маска скрывала лицо, а в руке покачивалась лампада, среди медных стенок которой бился голубой огонёк. Жанна вздрогнула – таким же огнём горели свечи в мире за Гранью. Медленно она встала и подошла к окну, уткнулась в холодное стекло, глядя, как призрак проходит дальше по улице, шаркая, точно старик. Лампада в его руке мерно вздрагивала при каждом шаге, то и дело норовя погаснуть.

Призрак медленно шёл дальше.

– Это... – растерянно выдавила Жанна.

– Дух мора, – сказал Солнечный рыцарь. Он был слегка бледен, но голос оставался спокойным. – Посланец Королевы Чумы, разносящий заразу, а быть может, сама Королева, вздумавшая прогуляться по Руайяну. Когда он только появился, кто-то из англичан пытался его зарубить, да только под плащом не оказалось никого, а смельчак помер в ту же ночь от чумы, не дожив и до рассвета. С тех пор никто носа на улицу не покажет после захода солнца.

– Одержимые, – прошептала Жанна. – Слуга Чумы. Демоны... да что ж здесь творится?

Чья-то рука мягко коснулись её плеча, и колдунья вздрогнула. Лишь через несколько мгновений она узнала в стекле отражение Эвена и позволила себе расслабиться.

– Обо всем этом лучше поговорить завтра, – сказал телохранитель. – Если вы позволите, мессир, мы отойдём ко сну.

Жан лишь кивнул. Когда Жанна выходила, он так и остался сидеть, задумчиво глядя в окно, за которым таял в ночи голубой огонёк.