Текст книги "Долгая полночь (СИ)"

Автор книги: Вадим Скумбриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Как проникнуть за крепкие стены, обмануть зоркую охрану? Те уже знали, что явится двойник их лорда, и настоящий Маклеллан даже из замка не выходил. Тогда-то и попросил Эвен о помощи эльфов. Явился он на пустоши, рассказал королю о своей беде, а тот рассмеялся в ответ и позвал свою любимую дочь. Топнула девушка ногой, крикнула «Эй! Прочь в погреб Маклелланов!», а Эвен подхватил за ней эти слова – и в тот же миг оказался в винном погребе.

Не стал он касаться бочек, а вместо того открыл дверь и просто пошёл вперёд, убивая всех на пути. Сонная стража не могла понять, что происходит, выбегала на стены, ища врагов, а Эвен всё шёл в покои лорда. Там он и увидел Джона Маклеллана, там и убил его, а следом и его мать – за всю ту злобу, что она причинила ему. Но выйти уж он не мог, схватили его люди Маклелланов и потащили на казнь.

И вот встал он на эшафоте, посмотрел на толпу, жаждущую его крови – и увидел знакомую молоденькую девицу, что улыбалась ему и махала рукой. Улыбнулся ей и Эвен. Тогда эльфка топнула ногой, крикнула звонко: «Эй! Прочь во Францию!», а рыцарь подхватил эту фразу – и был таков.

Эвен умолк.

– Ты... – слова с трудом выходили наружу, в горле пересохло. – Ты – подменыш эльфов?

– Я говорил, что вам не понравится.

– Нет, – тихо ответила Жанна. – Ты – человек, куда лучший, чем многие, многие другие...

Эвен поднял руку. Жанна завертела головой.

Топот копыт, фырканье лошадей – то, что сразу услышал рыцарь и пропустила мимо ушей она. Голоса всадников, развевающееся на ветру знамёна – одно незнакомое, грифон с копьём в клюве, а на другом красовались золотые английские львы.

Прятаться было поздно.

По полю стремительно приближались всадники в красных одеждах. Жанна медленно поднялась, следя за тем, как их окружают, и с неприятным страхом увидела во главе отряда Солнечного рыцаря.

– Именем английского короля! – прогремел один из всадников. Он был без шлема, позволяя Жанне разглядеть пышные тёмные усы и бороду, в остальном же его внешность была совершенно обыденна. – Сложите оружие!

Жанна оглядела их настороженные лица, их руки, готовые взяться за мечи. Они смотрели на неё, как на диковинного зверя, опасного, но скованного.

И они были правы.

– Да это ж Изгоняющая, – сказал усатый рыцарь и сплюнул под ноги коню. – Других таких волос не сыскать во всей Франции. Вы позабыли упомянуть об этом, мессир Жан.

– Разве это имеет значение? – холодно осведомился Солнечный рыцарь.

– Вельзевул меня раздери, ещё какое! Наш щедрый король обещал кучу добра тому, кто приведёт к нему Изгоняющую. Да дьявол с ним, с добром, но там ведь и титул ещё завалялся. И королевская милость, а это штука такая, что ещё никому не вредила!

– А того, кто причинит вред Изгоняющей, он обещал четвертовать, – издевательски добавила Жанна, вспомнив слова сэра Томаса.

Солнечный рыцарь совершил ошибку, обратившись за помощью ко львам.

– Верно! – англичанин задрал кверху палец. – Девка, а соображает! Так что нет, мессир Жан, даже если б я дал обет нестяжательства и пообещал бы самому Господу не брать ни пенни, остаётся четвертование – а я не желаю отправиться во все концы Англии по частям!

– Но, милорд Ламфри, – разозлился Жан, – эта женщина опасна. Вы обладаете правом суда, так используйте его – или позвольте мне это сделать!

– Э, нет, – сэр Ламфри отвернулся от него. – Тут ещё ведь и награда, а я не аскет, чтобы от золота и земель отказываться. Впрочем, вы можете попытаться уговорить короля, ха-ха-ха! Эй, вы! Рыцаря – повязать, бабу – схватить, и чтоб ни волоска с неё не упало!

– Нам не вырваться отсюда, милый мой Эвен, – тихо проговорила Жанна.

– Я не боюсь смерти.

Жанна улыбнулась ему. И переломила пополам дубовую веточку, которую терзала всё это время.

Хрустнуло дерево, покрытое причудливыми знаками. Несколько заноз вошли Жанне в ладонь, но она не обратила на это внимание – и швырнула обломки под ноги коням.

В тот же миг тонкий пронзительный писк раздался из-под копыт, разлился хором по земле, и воздух наполнился криками. Ржали перепуганные кони, сбрасывая всадников, кричали люди, пытаясь удержаться в сёдлах, вопили от боли упавшие, корчась от укусов множества черных крыс. Кто-то пустил в ход меч, отчаянно молотя им по мохнатым тельцам, а убитые крысы разливались лужицами темноты и впитывались в землю, чтобы снова восстать в стае. Жанна попыталась вывести коня, но тот лишь взбрыкнул и поскакал прочь, давя извивающийся мохнатый ковёр.

Колдунью крысы не трогали.

Чьи-то крепкие руки подхватили её и потащили прочь – не сразу Жанна поняла, что это Эвен. Ему даже удалось выбраться из круга, когда дорогу им заступил Жан д’Олерон – уже пеший и с мечом наголо.

Не говоря ни слова, он атаковал. Эвен вскинул меч, отводя его выпад, тут же ударил в горло и едва успел пригнуться, когда клинок Солнечного рыцаря просвистел над его головой. Жан бил яростно, но не бездумно. Каждый взмах его меча заставлял Эвена делать ещё один шаг назад, каждый укол вспарывал воздух всё ближе. Жанна помотала головой, стараясь прийти в себя. Она знала, что если сейчас не придёт на помощь телохранителю, он погибнет – но Эвен справился сам.

С едкой ухмылкой на лице он парировал очередной удар и вдруг отпрыгнул назад, разрывая дистанцию. Вытянул руку, разжал пальцы – и меч с тихим звоном плюхнулся оземь.

Казалось, всё вокруг замерло. Даже искусанные крысами Жанны перестали дёргаться, когда Эвен шагнул вперёд и впечатал кулак в скулу Солнечному рыцарю.

Он успел ударить три раза, прежде чем подоспели йомены. Никто не стрелял, опасаясь не столько попасть в Жана, сколько маячившего рядом Берта – но тяжёлые тисовые луки вполне годились и как дубинки. Эвена оттащили от Солнечного рыцаря, который уже и не пытался защищаться, лишь растерянно вытирал кровь с лица. Махнул Берту, и тот вытащил свой огромный меч.

– А ну-ка стоять! – Сэр Ламфри, растрёпанный и злой, шагнул в круг йоменов.

– Я выполняю свой долг, милорд Ламфри, – прохрипел Жан.

Англичанин гневно посмотрел на него.

– Девка. Королю, – чётко выговорил сэр Ламфри. – Рыцарь мне не нужен.

Жан молча опустил голову.

– Жалею, что не добрался до твоего горла, – сказал Эвен.

– Именно потому я и отдаю вас ему, мессир, – серьёзно ответил сэр Ламфри.

Солнечный рыцарь подал знак Берту.

Тот улыбнулся – странной, виноватой улыбкой, словно прося прощения у видевшей всё Жанны – и поднял меч.

А потом его клинок пал вниз, и Жанна закрыла глаза.

– Правосудие вершится, – услышала она голос Жана. – Пускай лишь часть его торжествует...

– Будь ты проклят, Жан д’Олерон, – ровно, без эмоций выговорила колдунья, и над холмом повисла гробовая тишина. – Я ненавижу своё имя – ведь нас зовут одинаково. Я хочу видеть, как ты гниёшь, как проклятие залезает на твоё лицо и вонзается внутрь, высасывая соки твоей жизни. Ты слышишь меня, Солнечный рыцарь?

Йомены схватили её и силой поставили на колени.

– А уж с духами я расплачусь сполна, – прошептала Жанна, чувствуя, как выгорает что-то далеко в глубине души и стекают по щекам слезы.

Глава 13

Клетка.

Толстые деревянные прутья, в редкие промежутки меж которыми едва можно просунуть руку. Жанна никогда прежде не думала, что ей доведётся посидеть в таком месте, но вот сейчас это случилось, и она не знала, что делать дальше.

Раненое плечо немного успокоилось, хотя то и дело зубы боли давали о себе знать. Где-то там, в темноте, остался Эвен – мёртвый, холодный, потерянный навсегда.

И умер он из-за неё. Из-за её ослиного упрямства и гордости, что не позволила просто сказать «да» лорду Мортимеру. Ведь если бы она согласилась...

Жанна легла на соломенную подстилку, закрыв голову руками и тихо всхлипывая. Сейчас она плакала – впервые за несколько лет. Появление Эвена что-то перевернуло в её душе, зажгло огонёк, который она никогда не ощущала раньше. Все эти дни он разгорался, заставляя её меняться, увидеть в верном рыцаре нечто большее, чем просто слугу. А теперь он погас, и Жанне осталась лишь ледяная пустыня без проблеска тепла.

Но боль не унять одними слезами, а Жанна была не такова, чтобы горько рыдать над телом убитого и не попытаться отомстить за него.

Колдунья осторожно поднялась, вытирая слезы. Как бы то ни было, тупоголовый сэр Ламфри всё же запихал её сюда, а не обезглавил на месте. Дар Изгоняющей – слишком лакомая добыча, чтобы идти на поводу у какого-то французишки, да и угроза четвертования нависает над головой. При всём том он оставил у клетки только одного часового, который сперва честно следил, а верней, беззастенчиво любовался пленницей, но потом, убедившись в её полной беспомощности, позволил себе уснуть.

У неё отобрали браслет Балгурфа, отняли кроличью лапку, но не лишили одежды и даже не подумали связать руки. Англичане явно впервые встречались с настоящей колдуньей и даже не знали толком, как её удержать.

Всё это означало только одно: сбежать будет несложно. А потом стоит подумать и о мести. А может, мстить сразу – Жанна ещё не решила.

Стараясь не шуметь, Жанна расстегнула пояс и отгребла солому в угол, освобождая место для рисунка. Затем пряжкой прочертила несколько линий, стараясь, чтобы те прошли как можно ровнее. А потом прокусила палец и стряхнула крови на рисунок.

– Балгурф, милый мой, – прошептала она. Линии встряхнулись, поползли кверху, набухли черными красками, сливаясь в тело баргеста. Часовой вздрогнул и открыл глаза, почуяв неладное, но духа не увидел. – Помоги.

Призрак кивнул. Повернулся, изучая прутья. И шагнул вперёд, просочившись сквозь решётку и даже не заметив её.

Жанна лишь увидела, как упал часовой и заскрипела под зубами Балгурфа его кожаная куртка. Англичанин пытался кричать – но из его горла вырвался только слабый хрип. Дух впился в него мёртвой хваткой, стиснул челюсти, выдавливая жизнь – а потом зашипел от наслаждения, слизывая кровь.

– Выпусти меня, – попросила колдунья.

Баргест согласно кивнул. Железный засов перегрызть он не мог, зато никакое дерево не устояло бы перед его зубами – и вскоре Жанна пролезла наружу сквозь изломанные духом прутья.

Часовой лежал в такой луже крови, словно зарезали свинью. Брезгливо морщась, Жанна сняла с его пояса охотничий нож и оглянулась, заслышав лёгкие осторожные шаги.

Жанна хорошо знала, что полагаться только на дарованную свыше силу нельзя. Рауль де Бриенн выбил всё это из Жанны в первые же дни её обучения, используя при этом довольно толстую палку, и колдунья запомнила урок. Благодаря ему она до сих пор оставалась жива.

А Кристина да Фиренце вышла на освещённую луной поляну совершенно безоружной. И опасалась она не человека, а духа, появление которого почуяла издалека.

Жанна ударила, не колеблясь. Глаза итальянки расширились от удивления, когда нож вошёл в её шею, руки ухватились за платье нападавшей, и девушки повалились на землю в отчаянной борьбе. Колдунья крепко зажала сопернице рот, выдернула нож и ударила снова, перерезая шейную жилу. Кристина всхлипнула, давясь собственной кровью – и Жанна медленно вытащила клинок, следя, как ведьма бьётся в агонии.

А когда та затихла, с гримасой отвращения вытерла руки и нож.

Лагерь ещё спал, но вот мелькнули у одного из шатров зажжённые факелы – кто-то почуял неладное. Толку от огня в предрассветных сумерках было немного, но Жанна торопливо метнулась к обрыву. Где-то позади раздались встревоженные голоса англичан, но увидеть её они уже не могли – Жанна спрыгнула вниз, на узкий выступ скалы, и перевела дыхание.

Балгурф оказался рядом, прижался к ней тёплым боком и лизнул в щеку. Жанна улыбнулась ему.

– Дальше я справлюсь сама, – сказала она. – Иди. Я позову тебя потом.

Баргест кивнул и скрылся.

Жанна кинула камешек в пропасть, следя, как тот отскакивает от стенок и наконец с хлюпаньем скрывается в волнах. Скалы здесь обрывались, выглаженные веками штормов и бурь.

Она забыла о королевском поручении, обо всём остальном – в конце концов, когда сидишь на выступе скалы, откуда единственный путь – это вниз, в морские волны, приказы и просьбы редко вспоминаются. Но Жанна вовсе не спешила прыгать. Кроме женской хитрости, у неё оставалось ещё одно серьёзное оружие – колдовство.

Где-то наверху слышались крики людей – её искали. Нашли убитого сторожа и колдунью, а заодно и пропажу пленницы. И никто, кроме безумца, не подумает, что та прячется совсем рядом с лагерем, а не побежала в виднеющийся на фоне ночного неба лес.

Кровь черноволосой итальянки уже запеклась на ладонях Жанны. Раньше Жанна никогда не убивала никого сама – за неё это делал Эвен или прошлые, давно забытые телохранители. Или Балгурф, как случилось это сегодня. Кристина да Фиренце стала первой, кто по-настоящему погиб от её руки. И Жанна нисколько не раскаивалась в содеянном.

Она поступила совершенно правильно.

Солнечный рыцарь ведь не зря предупреждал сэра Ламфри. Им действительно стоило казнить Жанну сразу.

Дождавшись, пока уляжется ветер, Жанна поднялась на ноги. Здесь, внизу, было довольно прохладно – вот уж чего ей не хватало все эти дни. Но сейчас она с удовольствием обменяла бы прохладу на кусочек мела или угля, ведь иначе рисовать узор остаётся только одним.

Выбрав местечко поровнее, Жанна прокусила палец и принялась рисовать – аккуратно, осторожно, стараясь не капнуть кровью мимо возникающих на камне линий. Вскоре пришлось вскрыть второй палец, а потом под её рукой вырос сложный узор.

– Взываю к тебе, – прошептала Жанна и поглядела на море. Волны всё так же бездумно обрушивались на камни. – Давай. Покажись.

Пена внизу вскипела.

– Сюда! – крикнула колдунья, не заботясь о том, что её могут услышать наверху.

Волны зашумели, заметались, выпуская на воздух огромное тело. Жанна прижалась к стене, чтобы дух смог вылезти на уступ. Она никогда ещё не призывала таких существ, да и видела впервые одного из повелителей глубин – чудовищную двуногую рептилию с шипастым гребнем и маленькими поблёскивающими глазками. С шипов капала густая тёмная жидкость.

– Ты отвлекла меня от обеда, маленькая колдунья, – прорычал-прохрипел он, отбрасывая полуобглоданную барракуду.

– У меня есть причина, – ответила Жанна, едва сдерживаясь, чтобы не заткнуть нос – от глубинного стража жутко воняло.

– Неужто? – дух приблизил к ней пасть.

– Я дам тебе человечину. Много человечины.

– А может, мне сожрать тебя, маленькая колдунья? – его глаза уставились прямо на неё. – Вкусная, вкусная плоть, сладкая тёплая кровь и хрустящие кости! Зачем мне вылезать на эту проклятую сушу, зачем мне сражаться с железом?

– Ты сам сказал, что я маленькая, – не дрогнула Жанна. – Разве моего тела хватит, чтобы насытить тебя?

На какой-то крохотный миг ей показалось, что сейчас он просто вцепится в неё, сожмёт пасть, ломая хребет, проглотит целиком и уйдёт туда же, откуда пришёл. Но дух лишь отстранился и, глубоко вздохнув, посмотрел вверх.

– Так и быть, – сказал он. – Я знаю, чего ты желаешь. Я убью твоих врагов. Я сожру их плоть. Идём.

Жанна не успела ответить ничего – дух просто схватил её свободной рукой и потащил за собой. Ворот платья врезался в горло, едва слышно затрещала ткань, но выдержала. Острый выступ скалы ударил под ребра, вышиб воздух и несколько секунд Жанна тщетно пыталась вдохнуть – а потом сильный рывок выбросил её на край обрыва.

С трудом она встала на четвереньки, переводя дыхание. Чуть поодаль повелитель глубин с рыком врезался в палатки англичан, не обращая внимания на препятствия. Больше всего он походил сейчас на огромную волну, что сметала всё на пути. Кто-то из лучников пытался отмахиваться мечом, но острая сталь оставляла лишь неглубокие царапины на шкуре монстра. А тот крутился, размахивая невесть откуда взявшейся рыбьей костью, насаживал йоменов на острие одного за другим и отправлял в пасть вместе с одеждой и оружием. Треск ломающихся костей, вопль умирающего, утробное чавканье – и новый удар костью-копьём. Дух не сражался, нет, он обедал.

Быть может, останься в живых Кристина, им и удалось бы кое-как отогнать прожорливого повелителя глубин. Но та лежала чуть поодаль, убитая ножом часового, а мёртвые с духами говорить не умеют.

– Ведьма! – донёсся до Жанны крик кого-то из лучников, и первая неловко пущенная стрела оцарапала ей щеку и врезалась в землю.

Жанна бросилась в сторону, едва успев разминуться со второй стрелой. Дух согласился убивать англичан, но не защищать её жизнь. Ещё одна стрела просвистела над головой, и краем глаза Жанна увидела, как кость пронзает незадачливого стрелка. Дух методично продолжал свой обед.

Не обращая внимания на сбитые в кровь колени, она постаралась отползти подальше от повелителя глубин с его костью. До ближайшего шатра было с десяток ярдов, и этот короткий рывок показался Жанне бесконечным. Но в какой-то момент её рука всё же коснулась полотнища, и колдунья устало привалилась к стенке шатра.

Здесь лучники не могли её видеть, да к тому же они слишком заняты духом. Поняв, что их оружие бесполезно против повелителя глубин, англичане выбрали бегство. Бросая луки и мечи, они разворачивались и бежали прочь, не слушая вопли сэра Ламфри – Жанна отчётливо слышала его голос сквозь крики раненых и топот множества ног.

А потом она увидела кожаные сапоги с серебряными шпорами. Она уже видела их раньше – черные, блестящие, словно хозяин только что вычистил их, со сверкающими в свете закатного солнца витыми змейками, что обрамляли крепления шпор. Жанна узнала их сразу же, не думая, и, подняв голову, встретилась взглядом с Жаном.

Солнечный рыцарь медленно поднял окровавленный клинок, и острие упёрлось колдунье в грудь.

– Я же предупреждал их, – тихо сказал он. Жанна едва расслышала слова через шум морских волн. – Почему они не послушали меня?

– Потому что не к лицу им слушать французского рыцаря, – с презрением ответила она. – Разве ты не знал? Сэр Ламфри – болван. Он не умеет думать.

– И никогда не научится. Из-за тебя, колдунья, я предал свою честь, унизился, помогая англичанам – и всё это только чтобы отомстить за брата!

– Ты спрашивал, что он сделал. Луи предал меня и пытался пленить. Оттого и погиб.

– Лжёшь. Мой брат желал тебе добра.

– Блаженны плачущие... – Жанна запрокинула голову, открывая горло. – Чего ты ждёшь? Давай. Я всё равно не могу защищаться. Убей меня.

Лезвие поднялось выше, и по шее Жанны потекла тонкая струйка крови.

– Не можешь, – медленно выговорила колдунья. – Получил подарок от духов, но за него надо платить. И как тебе плата, Солнечный рыцарь?

– Лучше, чем могло бы быть.

Острая боль пронзила ногу Жанны вместе с его мечом. Крик её потонул в рокоте моря. Жанна вздрогнула, схватилась за лезвие и вскрикнула снова – Жан выдернул оружие и ударил её по голове плашмя.

– Я не могу тебя убить, – сказал он и снова занёс меч. – Но вот сделать тебе больно мне не запретит сам Всевышний!

Ещё один удар опрокинул Жанну навзничь. Щека её запылала, по губе потекла кровь.

– А в первую встречу ты казался благородным человеком, – выдавила она. Лицо Жана исказилось от бешенства.

– Берт! – крикнул он.

– Твой Берт подойти не сможет, – издевательски бросила Жанна, стараясь не обращать внимания на боль в ноге и гудящую голову.

– Так ты и его убила, – Жан отбросил меч и рывком поднял её. – Будь проклят тот день, когда он открыл тебе дверь моего дома!

– Я проклинаю его не меньше, – сказала Жанна, не отводя взгляда от горящих яростью глаз Жана. Тогда Солнечный рыцарь с силой толкнул её.

Колдунья отшатнулась – и не почувствовала опоры под ногами.

Жан бросился к ней. Схватил за руку, не давая упасть. Жанна посмотрела наверх, в лицо своего убийцы, на которое медленно выползал страх, и в последний раз зло улыбнулась.

– Договор разорван, – сказала она, и в тот же миг Солнечный рыцарь разжал окровавленные пальцы.

Глава 14

Сознание возвращалось неохотно. Свет вязкими пятнами пробивался сквозь закрытые веки, где-то в боку нарастала глухая боль. Горело раненая нога, гудела голова, першило в горле – сказывалась морская вода. Но всё же это не очень походило на загробный мир, каким его себе представляла Жанна.

А открыв, наконец, глаза, она убедилась, что царство мёртвых больше всего похоже на старый дом, где явно кто-то жил.

Яркий свет из окна резал глаза, и колдунья снова зажмурилась, стараясь привыкнуть к солнцу. Сколько же она здесь лежит? Помнится, когда по груди ударили холодные волны, а Призванный наверху, на обрыве, устраивал англичанам кровавую купель, дул свежий бриз. А потом поднялась настоящая буря. Сейчас же сквозь рыбий пузырь на окне пробивались ласковые тёплые лучи, ничем не напоминавшие свинцовые небеса того дня.

Жанна осторожно осмотрелась из-под прикрытых век. Глаза сильно слезились, но она всё же смогла разглядеть небольшую комнату, кажется, единственную в доме, грубый стол у стены, связки сушёной рыбы под потолком и – к её изумлению – шкаф, на полках которого кроме посуды примостилось несколько книг.

Тут она поняла, что лежит на узкой кровати в самом углу комнаты, прикрытая тонким одеялом, и что на ней вовсе нет одежды – если не считать таковой нательный крестик и многочисленные повязки. Кто-то аккуратно перевязал по всем правилам медицинской науки и рассечённую клинком Жана ногу, и разбитое запястье, а заодно сменил обмотки на плече, да ещё пропитал их какой-то зелёной мазью.

Пахло хвоей.

Жанна осторожно повернулась, продолжая разглядывать комнату. В боку тут же ухнула тупая боль – кажется, она всё же отшибла его тогда о камни. Или о воду. Но, по крайней мере, осталась жива. Да вдобавок повезло оказаться на берегу, где были люди.

Правда, она не могла даже предполагать, кому в нынешние времена придёт в голову помочь выброшенной волнами на берег женщине. Любой хоть сколько-нибудь знакомый с морем человек скажет, что это может быть русалка, которая схватит неосторожного, лишь только он подойдёт, утянет на глубину, и ищи-свищи его потом, разве что кости найдут на берегу. Попадались и другие русалки, которые могли даже помочь выплыть утопающим морякам, а иной раз и выйти с ним на берег да стать примерной женой – и уйти однажды обратно. Но это редкость. В общем, дураков помогать ей найтись не могло во всей Франции и Англии вместе взятых – ан нет, кто-то всё же рискнул.

И что скажет неведомый спаситель, когда узнает, что вытащил из воды вовсе не русалку?

Но тут скрипнула дверь, и Жанна поспешно повернулась обратно, натянув одеяло и притворившись спящей. Едва слышно раздались чужие шаги, словно некто шёл в мягких охотничьих сапогах, но не пытался красться. Что-то стукнуло о стол, звякнула сталь. А потом шаги остановились.

– Ты не спишь, колдунья, – услышала Жанна. Голос был мужской, старческий, но бодрый и сильный. – Хватит притворяться.

Она открыла глаза. У кровати стоял старик лет шестидесяти на вид, на лице которого словно отметились все прожитые годы, не сумевшие согнуть его спину. Жанна готова была поклясться, что силы в жилистых руках, которые сжимали сейчас связку рыбы, хватило бы сломать ей шею за пару мгновений. По щеке мужчины тянулся длинный шрам, ещё один красовался на шее.

– Быстро приходишь в себя, – сказал рыбак. – Что заставило колдунью плавать без лодки в шторм?

– Один рыцарь по имени Жан д’Олерон, – мрачно ответила Жанна и села, прижимая одеяло к груди. Серые, не по-стариковски живые глаза внимательно изучали её. – Сбросил меня с обрыва в море.

Жанна нисколько не боялась рассказывать. Она была целиком во власти этого странного старика – всё же старика, она не могла звать его иначе. К тому же тот оказался слишком уж чутким, и колдунья не сомневалась, что ложь он распознает так же быстро, как её притворство. В конце концов, она бы наверняка погибла там, на берегу, и если он сейчас изволит зарезать её прямо здесь – что же, пускай.

Но рыбак не спешил хмуриться, доставать кинжал и вонзать его в грудь Жанны. На лице его вообще не дрогнул ни один мускул, словно Жанна рассказывала о сборе капусты на соседнем поле.

– Мне нужно уходить, – добавила она. – Если д’Олерон явится сюда...

– Пускай приходит, – равнодушно ответил старик. – Я давно уже не служу ни ему, ни его отцу, и он хорошо знает это.

Значит, он ещё и знаком с Солнечным рыцарем. Новость эта Жанну не удивила, да впрочем, её вряд ли могло сейчас удивить что-нибудь вообще. Слишком уж странным было это место.

– Кто ты? – спросила наконец колдунья.

– Меня зовут Франциск. Я рыбак.

– У рыбаков не стоят дома книги и они не знакомятся с дворянами, разве что ты спас бы его когда-то, как сейчас меня.

– Я спас тебя только потому, что море должно мне много жизней, и я забираю этот долг, – ухмыльнулся Франциск. – Да и не каждый день волны выбрасывают на берег красивых женщин. Всё больше английских моряков.

– И всё же ты не рыбак.

Он лишь пожал плечами и уселся на стул, сложив руки на груди.

– Что такого ты натворила в Монтендре, если Солнечный рыцарь столкнул тебя в лапы к морским духам? Насколько я помню, он всегда был вежлив с дамами. Почему он так зол на тебя?

– Я убила его брата, – без выражения ответила Жанна.

На лицо Франциска вновь выползла злая улыбка.

– Бедняга Луи, – сказал он. – Говорил я, что однажды женщины подведут его, но нет, он не слушал. Если уж положил глаз на какую красотку, так обязательно брал своё. Однажды он просто должен был нарваться. Вот и получил.

Жанна промолчала. Рыбак начинал пугать её: впервые в жизни колдунья встретила человека, способного так легко угадывать всё, о чем она думала и даже не думала вовсе.

А ещё она обшаривала комнату взглядом в поисках одежды и не находила её.

– Значит, он тебя взять захотел, а ты отказала, – продолжал Франциск. – Убивать, конечно, не стоило, хоть я и считаю, что туда ему самая дорога, но сделанного не воротишь. Солнечного рыцаря я тоже понимаю. Почему ты думаешь, будто он сюда поедет? Любой подумает, что ты мертва. Не в человеческих это силах – выплыть в шторм у скал.

– Но ведь я выплыла, – не удержалась Жанна.

– И погибла бы на берегу, если б я не заметил тебя, – безжалостно добил её Франциск. – Волны тащили тебя обратно. И ты не могла никого призвать себе на помощи.

– Духи мне не помогали.

– Тебе помогла сама Дердаэль, колдунья. Не забудь оставить ей подношение в храме. Вдруг оно не окажется в карманах священников?

Жанна хотела сказать, что с ангелом удачи никогда не общалась, да и незачем ей выделять безвестную ведьму среди тысяч других людей, но язык снова словно отнялся. Она знала непостоянность и непредсказуемость сущности, что звалась среди людей Дердаэль. Иные клирики сомневались даже, разумна ли она, а кое-кто и вовсе не стеснялся высказывать, будто никакой Дердаэль нет на свете, а посвящённые ей храмы занимаются сбором денег с доверчивых прихожан. Но слишком уж повезло Жанне не разбиться о камни у подножия обрыва, не утонуть во время шторма, не умереть на скалах у берега... да ещё Франциска встретить.

Правда, она толком не могла сказать, повезло ей с последним или всё же нет.

– Если ты ищешь свою одёжку, так она сохнет снаружи на солнце, – сказал рыбак. – Даже сапоги целы, хотя могли утащить тебя вниз. Я смыл соль и вымочил всё в пресной воде, чтобы тебе хоть было что надеть.

– Уверена, с моряков одежду ты не снимаешь, – пробормотала Жанна.

– Так ты и не моряк, – рассмеялся Франциск. – И не приплыла сюда под флагом короля Эдуарда, знаешь ли. Раздевать француженку, да к тому же рыжую и красивую – это вовсе не то же самое, что раздевать моряка-англичанина. Не будь на меня в обиде, колдунья: не сними я одежду, так пришлось бы таскать просоленную рубашку с юбкой, да и ранам твоим от соли лучше не станет. А женского тела я уж видал-перевидал – ещё одно ничего не изменит.

Он вытащил с полки один из горшков и снял крышку – в хижине тут же запахло свежей ухой.

– Ты был врачом, – Жанна встала, сбросив одеяло. В былое время она не постеснялась бы пройти голой по главным улицам Парижа, но старик этот заставлял её чувствовать себя совсем юной девочкой, которая впервые снимает платье перед мужем. Сейчас же любое стеснение исчезло.

Франциск поднялся, освобождая ей место.

– Кто знает? – он ухмыльнулся. – Одно время я действительно лечил людей. Садись да ешь, колдунья, тебе нужны силы. А лучше рыбного бульона для раненой, но ещё живой женщины не найти.

– Я заняла твою кровать, – Жанна бросила быстрый взгляд на свою лежанку.

– Мне не впервой спать на полу.

Ложку пришлось взять в левую руку – правая отдавалась болью при каждом движении, и еда превратилась бы в пытку. Ложки у Франциска оказались не деревянные, а серебряные, что снова заставило Жанну задуматься. Но похлёбка пахла слишком уж вкусно – и вскоре колдунья поняла, что ложка уже скребёт о дно тарелки, где остались сущие капли бульона. Франциск ухмылялся, наблюдая за гостьей.

– Если хочешь добавки, так в горшке есть ещё, – сказал он. – Хлеба не запас. Да и трудно сейчас во Франции найти хлеб.

Она вспомнила деревню, где её укусил накер, и в мыслях согласилась с ним.

– Я питалась и худшим, – сказала Жанна.

– Я проверю сети, – Франциск шагнул к двери. – Отдыхай. И не делай глупостей – не уходи. Далеко ты не уйдёшь.

Хлопнула дверь.

И хоть Жанна больше всего сейчас хотела бы исчезнуть, уйти подальше от Монтендра и Солнечного рыцаря, волей-неволей пришлось ей согласиться. Пробитая клинком Жана нога колола болью при каждом шаге, а лошади у неё не было. Много ли пройдёт она пешком?

Франциск был уверен, что искать её не станут, но слишком уж хорошо Жаннапомнила ненависть, что горела в глазах Жана, и знала: он не отпустит её просто так. Он призовёт корвусов, продаст им все тайны своей жизни, но вытащит из слуг Гавриила правду – и тут же пустится в погоню.

Вот только куда унесло её море?

Подумав, Жанна осторожно открыла дверь и выглянула наружу. Дом Франциска стоял на самом краю обрыва, откуда шёл вниз спуск – узкая полоска камня, бесконечная стена с одной стороны и пропасть с другой. Не было рядом ни единой души, ни ещё какого дома, лишь далеко на горизонте виднелось какое-то селение.

Милостью Жана ей удалось оказаться невесть где.

Не в пример вчерашнему на воздухе было тепло, но не так, чтобы можно было разгуливать голышом. Одежда почти высохла, и Жанна с удовольствием снова облачилась в привычный наряд. Из всего, чтобы при ней, уцелели лишь сорочка, юбка, сапоги для верховой езды да нательный крест. Даже клинок она утопила, когда отчаянно боролась с волнами. Но зачем ей сталь – здесь?

И – нет, это было не всё. На столе лежал кожаный тубус, хранящий в себе папскую буллу.

– Я вижу, тебе лучше. – За её спиной стоял Франциск.

– Твой дом стоит к югу от Жиронды и Руайяна, – медленно произнесла колдунья. – Так?