Текст книги "Очерки по истории географических открытий. Великие географические открытия (конец XV — середина XVII в.). Том 2."

Автор книги: Вадим Магидович

Соавторы: Иосиф Магидович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 40 страниц)

Открытия Кироса в Южной Полинезии и «Австралия Духа Святого»

В декабре 1605 г. из Кальяо (Перу) двинулись на запад три корабля под начальством Педро Кироса. Он шел гораздо более южным путем, чем Менданья, и в конце января 1606 г. обнаружил у 25° ю. ш. два обитаемых островка – Дюси и Гендерсон, на второй из них он высадился. К северо-западу от него, за 22° ю. ш., через несколько дней открыты были обитаемые «Низменные острова» (атоллы). До середины февраля Кирос переходил от одного атолла к другому и высаживался на одном из них, вероятно на Хао (18° 15' ю. ш., 140° 55' з. д.). Он положил начало открытию того архипелага Южной Полинезии, за которым через триста с лишним лет закрепилось название Туамоту. Сотни мореплавателей в XVII – XIX вв., попадая в этот «рой островов» (Паумоту), открывали неизвестные ранее атоллы, часть вторично или определяли их координаты, описывали их, наносили на карты. Только в нашем веке географы могут сказать, что Туамоту представлен двумя параллельными грядами, состоящими из 75—80 низких атоллов и бесчисленного множества коралловых островов и рифов, и что общая площадь суши всего архипелага 810 км².

Пройдя далее на запад, Кирос, по его словам, открыл прекрасный о. Сагиттария, казавшийся очень густонаселенным и плодородным, возможно из архипелага Общества, однако отождествлять его с каким-нибудь определенным островом невозможно. На его берегах были видны стройные, красивые, совершенно голые люди с кожей темно-золотистого цвета. У испанцев вышли почти все запасы дров и воды. Они хотели подойти к берегу, но не решились сделать это, боясь потерпеть крушение на подводных скалах. Ночью сильный ветер и мощное течение подхватили корабли и унесли их от приветливого острова. Кирос повернул на север и достиг 10° ю. ш., чтобы на этой параллели искать потерянные Соломоновы о-ва. Держась западного курса, испанцы 21 февраля 1606 г. и 2 марта высаживались на два малых острова, вероятно на атоллы Каролайн (10° ю. ш., 150°20' з. д.) и Ракаханга (10° ю. ш., 161°10' з. д.) – самый западный атолл из группы Манихики. Моряки продолжали страдать от жажды и из-за недостатка дров не имели горячей пищи. Они увидели на юге какую-то землю (один из островов Самоа?), но здесь им не удалось высадиться, так как жители были настроены резко враждебно к чужеземцам. И опять корабли, без воды и топлива, продолжали путь на запад; Соломоновы о-ва, вероятно, казались морякам фантазией Менданьи.

Наконец 7 апреля показался обитаемый островок из группы Дафф (у 10° ю. ш.), в 200 км к северо-востоку от Ндени. Испанцы получили здесь все, в чем столько времени нуждались: пресную воду, дрова, свежие фрукты и кокосовые орехи. Местный вождь сообщил им, что на юге поблизости есть несколько десятков малых островов (Санта-Крус), а подальше лежит «большая земля». Дав своим людям необходимый отдых, Кирос повел корабли на юг.

Найдя на пути группу островков (Банкс) и в течение двух дней переходя от одного к другому, 27 апреля он действительно 'увидел «большую землю». На горизонте показалась высокая вершина (высшая точка о. Эспириту-Санто, 1680 м). Когда обрадованные испанцы продвинулись несколько дальше, они увидели высокий берег, который уходил, казалось, очень далеко к юго-востоку. Корабли стали на якорь в глубокой бухте. Кирос решил, что открыл Южный материк, и назвал его «Австралией Духа Святого».

«Великий» мореплаватель и его спутники сошли на землю 1 мая 1606 г. На «новом» материке они торжественно заложили первый христианский город – Новый Иерусалим. Отсюда христианская вера должна была распространяться среди черных жителей «Австралии Духа Святого». Пять недель все три корабля стояли в бухте Нового Иерусалима. На шестой неделе там осталось только два судна. По версии самого Кироса, в то время, когда он пытался обследовать берег «нового материка», штормовой ветер унес его в открытый океан; он не мог вернуться и вынужден был идти в Новую Испанию. На пути 8 июля он открыл один атолл на севере, за о-вами Гилберта – видимо, Макин. По другой версии, Кирос тайно ушел от своих товарищей, предательски их бросив. На всех парусах португалец мчался в Мексику[188]188
  При переходе через Тихий океан моряки его экспедиции впервые в истории мореплавания стали получать питьевую воду из морской на борту судна


[Закрыть]. Он считал, что немедленно должен сообщить всему христианскому миру о великом открытии, добиться от испанского правительства права на управление Южным материком, получить в свое владение обширные земли и, как он надеялся, богатейшие недра страны. 23 декабря 1606 г. Кирос прибыл в Акапулько, не потеряв ни одного человека – единственный случай в истории испанского мореплавания.

Об «Австралии Духа Святого» Кирос сочинил ряд хвастливых отчетов, в которых сознательная ложь переплетается со сравнительно точным, хотя и слишком восторженным, описанием природы новооткрытой земли и ценными этнографическими наблюдениями. А эта земля была не очень большим архипелагом, позднее названным Новыми Гебридами (менее 15 тыс. км² с островами).

Открытие Торресова пролива и подлинной Австралии

Капитаны двух оставшихся кораблей Диего Прадо-и-Товар и Луис Ваэс Торрес в июне 1606 г. обследовали открытую «большую землю», обойдя ее кругом, и убедились, что Кирос открыл не Южный материк, а группу островов, и притом не очень крупных. Затем они повернули на запад с уклоном к северу[189]189
  Торрес находился сравнительно близко от восточного берега «зеленого» континента и достиг бы его, если бы повернул к юго-западу. Но никто тогда, конечно, не мог знать, что реальная Австралия была значительно меньше огромной гипотетической суши, красовавшейся на картах того периода.


[Закрыть] и, впервые пересекая Коралловое море, 14 июля достигли, по определению Торресу у 11° 30' ю. ш. оконечности Новой Гвинеи. На самом же деле крайний юго-восточный выступ Новой Гвинеи не заходит так далеко на юг. Если здесь нет грубой ошибки (маловероятной) в определении широты, то Торрес принял за оконечность Новой Гвинеи один из островов архипелага Луизиады, вероятно крупнейший из них – Тагула. Затем корабли прошли вдоль цепи коралловых рифов, простиравшейся к западу от Тагулы, и мимо небольших островов, в том числе Басилаки (показаны на карте Прадо). Далее на запад была уже несомненная Новая Гвинея.

В своем отчете Торрес сообщает, что он шел вдоль южного берега Новой Гвинеи 300 лиг (около 1800 км), следовательно, открыл залив Папуа; «из-за многочисленных мелей и сильного течения [ему пришлось] отойти от берега и повернуть на юго-запад. Там были большие острова, а на юге виднелся еще ряд их». То, что усмотрел на юге Торрес на таком расстоянии от Тагулы или от юго-восточного выступа Новой Гвинеи, было, несомненно, северным берегом Австралии[190]190
  Полуостров Кейп-Йорк, если считать от Тагулы (по Торресу), или северо-восточный берег Арнемленда, если считать от Басилаки (по Прадо)


[Закрыть] с прилегающими островами. Пройдя еще 180 лиг (около 1000 км), корабли повернули на север и снова достигли у 4° ю. ш. южного берега Новой Гвинеи, простиравшегося с востока на запад. Последний переход они совершили в западном направлении с уклоном к северу, доказав таким образом, что на юге Новая Гвинея не соединяется ни с какой землей, и следовательно, представляет собой остров – как позже установлено, второй по величине (829 тыс. км²) в мире после Гренландии. «И здесь, в этой стране [на северо-западе Новой Гвинеи], я впервые увидел и железо и китайские колокола, утвердившие нас в уверенности, что мы находимся вблизи Молуккских островов» (Л. Торрес).

Через Молукки Торрес и Прадо перешли к о. Лусон (Филиппины) и в середине 1607 г. представили в Маниле отчеты. Они доказали своим плаванием, что Новая Гвинея, северный берег которой давно уже был известен португальцам и испанцам, – не часть южного материка, а огромный остров, отделенный проливом от группы «больших островов», на самом же деле – от подлинной Австралии. Они не были первыми европейцами, увидевшими южный материк, но они, безусловно, первыми прошли через усеянный коралловыми рифами опасный пролив, отделяющий Австралию от Новой Гвинеи.

Испанское правительство держало это великое открытие, как и многие другие, под строжайшим секретом. Только через 150 лет, во время Семилетней войны, когда англичане высадились на Лусон (1762 г.), временно захватили Манилу и разграбили правительственные архивы, мир смог узнать об испанских открытиях в Тихом океане. Случайно копия отчета Торреса около 1765 г. попала в руки английского гидрографа Александра Далримпла; в 1769 г. он предложил назвать проход между Новой Гвинеей и выступом Австралии Торресовым проливом.

Глава 28.
АНГЛО-ИСПАНСКАЯ БОРЬБА НА ОКЕАНАХ

Пират-путешественник Ингрэм

С середины XVI в. на испанских атлантических путях появились многочисленные пираты, и не только французские, но и английские, голландские, датские[191]191
  Их пиратскими базами стали Малые Антильские о-ва; отдельные острова постоянно переходили из рук в руки, от пиратов одной национальности к другой.


[Закрыть]. Они охотились преимущественно за судами, груженными драгоценными металлами, на путях от берегов Мексики и Центральной Америки к Испании. Но они не брезговали и торговлей рабами из Западной Африки. К числу таких разбойников с больших морских дорог и работорговцев принадлежал англичанин Джон Хокинс, будущий участник разгрома «Непобедимой армады» (1588 г.), позднее адмирал; в испанских хрониках он фигурировал под именем Хуана Акинеса. В октябре 1567 г. его судно потерпело крушение у западных берегов Флориды. 114 моряков, среди которых находился Дэвид Ингрэм, двинулись пешком на север, справедливо опасаясь испанцев и надеясь, что значительно севернее, на Атлантическом побережье материка, им удастся встретить какое-нибудь судно. Они шли по Приатлантической низменности, переправляясь на индейских челнах через многочисленные небольшие и сравнительно крупные реки, в том числе Потомак, Саскуэханна и Гудзон. В походе большая часть пиратов-путешественников погибла: вероятно, некоторые остались жить среди индейцев; лишь Д. Ингрэм и два его спутника, преодолев приблизительно за два года[192]192
  Ингрэм утверждал, что все путешествие заняло 11 месяцев – скорее всего, он учитывал лишь время, затраченное на движение.


[Закрыть] по прямой 2500 км (в действительности больше), добрались до о. Кейп-Бретон, где их подобрало французское судно. После благополучного возвращения на родину Ингрэм за выпивку и закуску стал рассказывать о своих скитаниях по заатлантической стране. Слушатели поражались его «басням» об огромном седом медведе (гризли), не верили его «россказням» о птице, не умеющей летать (бескрылая гагарка), удивлялись «сказкам» о другой птице – фламинго с перьями ярко-красного цвета, ставили под сомнение существование животного, похожего на лошадь, но с рогами (американский лось), и жадно внимали его сообщениям о выдуманных многочисленных городах страны, о ее мифических богатствах – золоте, серебре и жемчуге. Но не эта фантазия, а правдивое описание некоторых представителей животного мира Северной Америки снискало Ингрэму славу враля. В большой интернациональной «семье» лгунов-путешественников он пребывал без малого 400 лет: лишь в середине нашего века он был «реабилитирован». Однако среди его современников все же нашлись люди, понимавшие, что в его рассказах есть доля правды. К ним принадлежал министр английской тайной полиции. Вероятно, сведения, сообщенные Ингрэмом на допросе (август – сентябрь 1582 г.), побудили правительство королевы Елизаветы отправить к североамериканским берегам экспедицию Хрмфри Гилберта (см. гл. 30).

Пират Дрейк у берегов Испанской Америки

Среди пиратов, пользовавшихся покровительством английской короны, выделился англичанин Френсис Дрейк, открывший, по выражению вице-короля Перу, «путь в Тихий океан всем еретикам – гугенотам, кальвинистам, лютеранам и прочим разбойникам…».

«Железный пират», как его позднее называли, был человек властный и крутой, с бешеным характером, мнительный и суеверный, даже для своего века. Однажды во время бури он кричал, что ее наслал его враг, находящийся на корабле, что тот – «колдун, и все это идет из его сундука». Дрейк в качестве пирата действовал не на свой страх и риск, а как «приказчик» крупной «компании на паях», одним из пайщиков которой была английская королева Елизавета. Она снаряжала за свой счет корабли, делилась с пиратами добычей, но брала себе львиную долю прибыли. Боевое крещение Дрейк получил в 1567—1568 гг. во флотилии пирата Джона Хокинса, захватившего испанские города в Центральной Америке, чтобы беспошлинно вести торговлю неграми с испанскими же плантаторами. Набег этот кончился тем, что пять судов попали в руки испанцев и только один – под командой Дрейка – вернулся в Англию. Через четыре года Дрейк уже самостоятельно совершил набег на Панамский перешеек, разграбил караван с драгоценными металлами из Перу и на захваченных новеньких испанских судах прибыл на родину.

В 1577 г. Дрейк приступил к самому важному из своих предприятий, которое неожиданно[193]193
  Существует, правда, другое мнение: Ф. Дрейк заранее планировал кругосветный поход, намереваясь обнаружить участок Южного континента, открыть пролив «Аниан», установить английский контроль над американскими землями, не находящимися под испанским господством, изучить географию Тихого океана, по достижении Молукк захватить любые «свободные» острова и завязать торговые отношения с Китаем и Японией.


[Закрыть] для него самого завершилось кругосветным плаванием. Целью пирата был набег на тихоокеанские берега Испанской Америки. Королева и ряд английских вельмож и на этот раз поддержали предприятие своими средствами, требуя лишь, чтобы пират хранил в тайне их имена. Дрейк снарядил четыре корабля вместимостью 90—100 т, не считая двух пинас (небольших вспомогательных судов), и 13 декабря 1577 г. вышел из Плимута. В апреле 1578 г. пираты достигли устья Ла-Платы и, медленно продвигаясь на юг, обнаружили удобную гавань у берега Патагонии (у 47°45' ю. ш.). Один из спутников Дрейка так характеризует патагонцев: «Они оказались добродушными людьми и проявили столько жалостливого участия к нам, сколько мы никогда не встречали и среди христиан. Они тащили нам пищу и казались счастливы нам угодить». По его словам, патагонцы действительно «отличаются… ростом, плотным сложением, силой и зычностью голоса. Но они вовсе не такие чудовища, как о них рассказывали испанцы: есть англичане, которые не уступают ростом самому высокому из них…»

^{Ф. Дрейк} 

20 июня пираты остановились в той же бухте Сан-Хулиан, где зимовал Магеллан. Именно здесь Дрейк, явно подражая великому португальцу, обвинил офицера Томаса Даути в заговоре и казнил его. 17 августа пираты покинули бухту. Флотилия Дрейка уменьшилась до трех судов: еще в конце мая он приказал снять с одного полуразрушенного корабля снасти и все железные части, а остов сжечь. Через четыре дня англичане вошли в Магелланов пролив и с большими предосторожностями продвигались в виду обоих берегов, которые постепенно сближались. На побережье попадались бродячие жители, укрывавшиеся от непогоды в жалких шалашах. «Но для грубых дикарей их утварь казалась нам очень искусно и даже изящно сработанной, – пишет спутник Дрейка священник Френсис Флетчер. – Их челноки сделаны из коры, не просмолены и не проконопачены, а только сшиты по швам полосками тюленьей кожи, но так аккуратно и плотно, что не дают течи. Из коры же сделаны и их чашки и ведра. Ножи сделаны из громадных раковин: отломив края, они оттачивают их на камне до… нужной остроты».

Путь через пролив «с его черными, как ад, ночами и немилосердной яростью неистовых штормов» продолжался две с половиной недели. «Не успели мы выйти [6 августа] в это море… для нас оказавшееся Бешеным, как началась такая неистовая буря, какой мы еще не испытывали… [днем] мы не видели солнечного света, а ночью – ни луны, ни звезд. Невдалеке были видны по временам горы… потом они скрывались из глаз… Мы потеряли наших товарищей». Один корабль флотилии Дрейка пропал без вести, другой, через месяц, отброшенный бурей обратно в Магелланов пролив, выбрался в Атлантический океан и вернулся в Англию.

Буря длилась 52 дня, до конца октября. За все время было только два дня передышки. «И вдруг все точно рукой сняло: горы приняли благосклонный вид, небеса улыбались, море спокойно, но люди были измучены и нуждались в отдыхе». Одинокий корабль «Золотая лань» (100—120 т) за два месяца отнесло бурей на юг почти на пять градусов. 24 октября моряки усмотрели «самый крайний» к югу остров и простояли там до 1 ноября; «за ним в южном направлении не было видно ни материка, ни острова, лишь Атлантический океан и Южное море встречались на… вольном просторе». Но Дрейк ошибся: обнаруженный им маленький о. Хендерсон (55° 36' ю. ш., 69° 05' з. д.) находится в 120 км к северо-западу от мыса Горн.

Открытие свободного водного пространства дало Дрейку возможность доказать, что Огненная Земля, или «Неведомая Земля» (Терра Инкогнита), вовсе не выступ Южного материка, а архипелаг, за которым простирается, казалось, беспредельное море. Подлинный южный материк, Антарктида, лежит в 1000 км к югу от Огненной Земли. В XIX в., после открытия Антарктиды, широкий проход между ней и Огненной Землей нарекли проливом Дрейка, хотя он с большим правом должен называться проливом Осеса (см. гл. 19).

На этих южных широтах, столкнувшись с ужасными ветрами и штормами, Дрейк не смог продвинуться к западу, чтобы выполнить один из пунктов инструкции – обнаружить побережье Южного континента. И тогда он взял курс на север, надеясь соединиться с пропавшими кораблями своей эскадры, как ранее было установлено, в Вальпараисо.

25 ноября «Золотая лань» стала на якорь у о. Чилоэ, населенного индейцами-арауканами; «бежавшими с материка из-за жестокости испанцев». Они справедливо не доверяли европейцам и, когда Дрейк с 10 вооруженными матросами высадился на берег, заставили его уйти, убив двух англичан. Но севернее на материке индейцы дружелюбно встретили пришельцев и дали им лоцмана до Вальпараисо. Дрейк разграбил город и захватил стоящий в гавани испанский корабль с грузом вина и «…некоторым количеством золота».

Пират двинулся дальше на север. На испанских картах, попавших в руки англичан, чилийский берег имел северо-западное направление, но всякий раз, когда Дрейк поворачивал на северо-запад, он терял его из виду. Оказалось, что все побережье Чили тянется в основном с юга на север. Только у Перу берег действительно повернул на северо-запад: Дрейк «срезал» сотни тысяч квадратных километров несуществующей территории. После его плавания контур Южной Америки на картах принял более правильные, знакомые нам очертания. В бухте Баия-Салада (у 27°30' ю. ш.) Дрейк простоял месяц, ремонтируя «Золотую лань» и напрасно ожидая два других судна.

За Южным тропиком пират подошел к портам, через которые испанцы отправляли в Панаму перуанское серебро. Испанцы чувствовали себя там, и на суше, и на море, в полной безопасности и перевозили ценные грузы без охраны. Ряд таких грузов легко перешел в руки Дрейка. В Кальяо (порт Лимы) на рейде. стояли 30 испанских судов, из них несколько хорошо вооруженных. А Дрейк ввел «Золотую лань» в гавань и простоял там всю ночь среди врагов. Моряки на соседних кораблях громко разговаривали о судах, недавно вышедших в Панаму. Утром 14 февраля 1579 г. Дрейк снялся с якоря, нагнал один особенно заинтересовавший его корабль и взял его на абордаж: там оказался богатый груз золота и серебра, подсчет которого длился шесть дней.

«Новый Альбион» и завершение Дрейком кругосветного плавания

Возвращаться через Магелланов пролив было опасно: Дрейк боялся, что там его ждут испанцы[194]194
  Действительно, туда было послано несколько военных кораблей.


[Закрыть], и решил вернуться домой вокруг Северной Америки. Он привел в порядок «Золотую лань», запасся топливом, водой и двинулся на северо-запад, вдоль тихоокеанского берега Мексики. Там он не нападал на портовые города, а грабил только поселки. От Мексики он пошел дальше на север.

Когда англичане в июне поднялись до 42° с. ш., они испытали внезапный переход от жары к холоду: падал мокрый снег, снасти обледенели, часто налетали шквалы. В тихую погоду надвигались густые туманы, из-за которых приходилось стоять на месте. Две недели ни по солнцу, ни по звездам нельзя было определить положение корабля.

«Когда мы приближались к берегу, мы видели голые деревья и землю без травы, и это в июне и в июле… Берег неизменно отклонялся к северо-западу, как будто шел на соединение с Азиатским материком… Нигде не видели мы следов пролива… Тогда решено было спуститься в более теплые широты: мы находились под 48°, и десять градусов, пройденные нами, перенесли нас в прекрасную страну с мягким климатом». Тихоокеанский берег Северной Америки начинает «неизменно отклоняться к северо-западу» у о. Ванкувер (за 48° с. ш.). Именно эту параллель и указал Флетчер. На самом деле там есть пролив – между о. Ванкувер и материком (Хуан-де-Фука). Англичане могли не заметить его из-за тумана или из-за того, что буря в то время отогнала их слишком далеко от берега, по гораздо правдоподобнее, что Дрейк достиг только 42—43° с. ш. (мыс Бланко). Вряд ли такой опытный мореход, как Дрейк, мог допустить ошибку в пять градусов в определении широты, но дело в том, что из-за скверной погоды как раз и не было возможности определить положение корабля.

^{Кругосветное плавание Ф. Дрейка (1577—1580 гг.).} 

У 38° с. ш. в бухте (теперь Дрейкс-Бей) 17 июня 1579 г. англичане высадились на берег и приступили к ремонту корабля, занявшему шесть недель. Дрейк разбил лагерь и укрепил его. Жители (калифорнийские индейцы) подходили к лагерю группами, но не проявляли враждебных намерений, а только с изумлением смотрели на пришельцев. Англичане раздавали им подарки и старались жестами показать, что они не боги и нуждаются в пище и питье. У лагеря стали собираться толпы индейцев – голые дети, мужчины, большей частью нагие, женщины, носившие «юбки из тростника, растрепанного как пакля, а на плечах – оленьи шкуры». Они приносили пиратам перья и мешки с табаком. Однажды, когда в лагерь пришли вождь, его воины в меховых плащах и толпа голых индейцев с женщинами и детьми, пират решил, что настал момент для присоединения к английским владениям открытой им страны.

У одного индейца был «скипетр» из черного дерева, три костяных цепочки и мешок с табаком. «…От имени королевы Дрейк взял в руки скипетр и венок, а вместе и власть над всей страной, назвав ее «Новым Альбионом», на что были две причины: белый цвет прибрежных скал и желание связать страну с нашей родиной, которая некогда так называлась». Перед отплытием Дрейк поставил на берегу столб. На медной пластинке, прибитой к столбу, были вырезаны имя Елизаветы, даты прибытия англичан в страну и «добровольного подчинения» ее жителей королеве. Ниже пират вставил серебряную монету с изображением королевы и ее гербом и вырезал свое имя (пластинка обнаружена в 1923 г., утеряна и вновь найдена в 1926 г.).

Дрейк решил идти от Нового Альбиона через Тихий океан к Молуккам. В конце июля на открытых им о-вах Фараллон (37° 45' с. ш., 123° з. д.) англичане запаслись провизией – мясом морских львов, яйцами и мясом диких птиц – и взяли курс на Марианские о-ва. 65 или 66 дней моряки не видели ничего, кроме неба и моря. В конце сентября вдали показалась земля – один из Марианских о-вов. Но из-за противных ветров Дрейк только в ноябре увидел Молукки. Остановился он у Тернате, выяснив, что правитель острова был врагом португальцев. Англичане получили через него много провизии и двинулись дальше. К югу от Сулавеси, у необитаемого островка, пираты простояли месяц: их судно нуждалось в ремонте, а они сами – в отдыхе. Затем еще месяц корабль блуждал в лабиринте островков и отмелей близ южных берегов Сулавеси, причем едва не погиб, наскочив на риф. У Явы пираты узнали, что невдалеке стоят корабли, такие же большие, как «Золотая лань». Дрейк решил не медлить, не имея ни малейшего желания встретиться с португальцами, и взял курс прямо на мыс Доброй Надежды. «Золотая лань» обогнула мыс в середине 1580 г., а 26 сентября 1580 г. бросила якорь в Плимуте – через 2 года 10 месяцев после того, как покинула Англию, завершив второе, после испанского корабля «Виктория», кругосветное плавание. И Дрейк ставил себе в особенную заслугу, что он был первым командиром, который не только начал, но и закончил кругосветное плавание.

Пиратский «рейд» Дрейка открыл для английских и голландских кораблей морские пути, известные ранее только испанцам и потругальцам[195]195
  В 1586—1588 гг. совершил кругосветное плавание английский пират Томас Кавендиш, разграбивший на пути несколько перуанских городов, в 1598—1601 гг. – голландский торговец пират Оливер Ван-Норт.


[Закрыть], и резко ухудшил англо-испанские отношения. Испанский посол в Англии требовал примерного наказания пирата и возвращения награбленного добра, которое оценивалось в несколько миллионов золотых рублей, но английская королева осыпала милостями Дрейка, дала ему титул баронета, открыто гуляла с ним в своем саду и жадно слушала рассказы о его похождениях.

Послу Елизавета приказала ответить, что все ценности будут храниться в ее сокровищнице, пока между Англией» Испанией не будут произведены расчеты по взаимным претензиям. Для описи и опечатания награбленного имущества королева послала чиновника с наказом, чтобы он раньше дал Дрейку возможность «привести все в порядок». Тот, по его собственным словам, «видел желание ее величества, чтобы точные цифры не были известны ни одной живой душе». Еще сильнее англо-испанские отношения обострились в 1586 г., после того как Дрейк, командуя уже целым флотом в 25 судов, разграбил несколько портовых городов на Гаити и у юго-западных берегов Карибского моря.