Текст книги "Очерки по истории географических открытий. Великие географические открытия (конец XV — середина XVII в.). Том 2."

Автор книги: Вадим Магидович

Соавторы: Иосиф Магидович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 40 страниц)

Глава 11.
АРАБСКИЕ ИССЛЕДОВАТЕЛИ ИНДИЙСКОГО ОКЕАНА И АФРИКИ КОНЦА XV – НАЧАЛА XVI в.

Сулейман и опись берегов Индийского океана

Последним великим арабским муаллимом, т. е. капитаном-наставником, следует считать Сулеймана Ибн Ахмеда Ибн Сулеймана ал-Махри, уроженца, как и Ибн Маджид, Южного Хадрамаута, в дальнейшем мы будем называть его просто Сулейманом. Потомственный моряк и опытный мореход, он побывал в портовых городах многих стран бассейна Индийского океана и обошел практически все берега этой акватории. Из пяти его работ по навигации, известных нам, самая важная «Ал-Умда ал-махрийа фи дабт ал-улум ал-бах-рийа» – «Опора из Махри в закреплении морских наук». Основанная главным образом на собственных материалах Сулеймана, она была создана в 1511 г. и полностью дошла до нас. В отличие от трудов Ибн Маджида, «Умда…», как отмечает Д. Тиббеттс, упоминавшийся нами в т. 1, написана в прозе и легко читается. Она, возможно, самая ясная из всех арабских сочинений по навигации и во всех спорных и сложных случаях позволяет разъяснить работы Ибн Маджида. В ней приведено описание всех берегов Индийского океана и дано положение пунктов и значительных по протяженности участков береговой линии через правильные интервалы.

Как и Ибн Маджид, Сулейман характеризует лишь южную половину Красного моря и вносит в описание суданского побережья – «Барр ал-аджам», т. е. «Жаркий берег», – ряд дополнительных деталей, приведя положение мыса Абу-Шагара (у 21° с. ш.), нескольких мелких бухт между ним и мысом Касар (у 18° с. ш.), а в Аденском заливе отмечает залив Таджура (у 12° с. ш.). К югу от мыса Гвардафуй Сулейман описал залив Биннах, мыс Хафун, крайнюю восточную точку материка (51°23' в. д.) и бухту за ним.

Далее к юго-западу вДоль практически прямолинейного низменного побережья п-ова Сомали до Могадишо на протяжении 1200 км он перечисляет все сколько-нибудь заметные точки, в том числе мысы Маббер, Габах, Ават и Асвад, где, по его словам, берег незначительно отклоняется к юго-западу. Между Могадишо и Момбасой (у 4° ю. ш.) Сулейман указывает несколько населенных пунктов, а также устье р. Джубы и о. Патта.

Южнее, на границе нынешних Кении и Танзании, он отметил маленький островок – здесь берег континента принимает южное направление; далее к югу он описал о. Пемба (арабы называли его Ал-Худра, т. е. «Зеленым островом») и о. Мафия, но об о. Занзибар Сулейман не упоминает вообще. Еще южнее ему известны мыс у устья р. Рувума (близ 10°30' ю. ш.), ряд поселков, в том числе порт Мозамбик на небольшом островке (у 15° ю. ш.), и устье Замбези. Весь берег от Мозамбика до Софалы (у 20° ю. ш.) длиной около 1000 км он называет «Ал-Ахвар», т. е. «Эстуарии», что соответствует действительности. Далее к югу Сулейман отмечает несколько мелких островов близ побережья и мыс Барра (у 24° ю. ш) – южный предел относительно точных знаний арабов о береговой линии материка. К югу Сулейман помещает бухту Ал-Шаджара, т. е. «Порт дерева», – очевидно, залив, на берегу которого позже вырос порт Лоренсу-Маркиш, ныне Мапуту. Как мы уже писали в главе 11 тома 1, арабы ходили и далее к югу и даже огибали мыс Доброй Надежды, но Сулейман об этом безмолвствует.

Представление о Мадагаскаре у него значительно более четкое, чем у Ибн Маджида. Хауфа, южная оконечность острова, по названию главного племени, помещена Сулейманом под 24° ю. ш., северная оконечность – Рас ал-Милх, т. е. «Мыс Соли» (ныне Амбр), – у 10° ю. ш. Иными словами, Мадагаскар «сдвинут» им к северу на два градуса. Форма острова, положенного на карту Д. Тиббеттсом по данным Сулеймана, сравнительно близка к истинной. Правда, он неверно считал, что западный и восточный берега Мадагаскара параллельны от 15° ю. ш. до южной оконечности. На западном побережье он отметил опасную для судов гавань Лулуджан, т. е. залив Махадзамба (у 15°30' ю. ш.), а далее к югу указываемые им точки с большой долей вероятности можно идентифицировать с современными; на восточном побережье много пунктов достаточно хорошо «ложится» на наши карты.

Опись южного берега Аравийского п-ова, выполненная Сулейманом, существенно дополняет материалы Ибн Маджида по этому региону: появляются бухта Эль-Айн (у 14° с. ш.), несколько мысов далее к северо-востоку, в том числе на гористом полуострове у 55° в. д., залив Саукира, где «круглый год находят прибежище морские змеи», и «Залив плавающей травы», т. е. Масира. Азиатские берега Оманского залива и Аравийского моря у него также охарактеризованы замерами, но через неравные и большие промежутки: он отметил мыс Кух, бухты близ мыса Джадди и залив Малан, включающий побережье от полуострова у 64°64' в. д. до мыса Муари, близ Карачи, с заливом Сонмияни. На берегу полуострова Катхиявар, вновь через равные промежутки, он дает ряд точек, включая самую южную – Диу, бывшую португальскую колонию, – северную, в вершине Камбейского залива.

На западном побережье Южной Индии до мыса Кумари Сулейман лишь незначительно уточняет Ибн Маджида, но на восточном вносит ряд существенных дополнений. К северу от 18° с. ш. данные Сулеймана – единственный источник наших сведений о

Бенгальском заливе. В цепочке островов Ал-Шулам («Лестница», Адамов Мост наших карт) он отмечает Памбан, вход в оз. Чилка (у 19°40' е. ш.), и дельту р. Маханади с мелями и о-вами Уилер, сообщая, что берег здесь получает северное направление до устья р. Хугли (у 88° в. д.) – западная часть дельты Ганга. В восточной ее части он обследовал устье р. Мегхна, самую северную точку его описи Бенгальского залива. Он верно представляет себе Лаккадивские о-ва (Джузур ал-Фал) в виде трех цепочек, а Мальдивские – одной длинной меридиональной цепи, вытянутой почти на 2 тыс. км, т. е. включает в нее архипелаг Чагос. Южный предел известных арабам островов в Индийском океане, по Сулейману, находится на широте Килвы и Коморских о-вов – с небольшой ошибкой это соответствует атоллу Диего-Гарсия, самому южному в архипелаге.

Внеся незначительные коррективы – при переписке труда Сулеймана вкрались две-три ошибки, Д. Тиббеттс нанес его данные на карту и получил довольно хорошее изображение о. Шри-Ланка. Сулейману известен северный (Пальмира) и южный (Дондра) мысы острова, а также ряд пунктов на берегах, включая Коломбо и Тринкомали. Значительно лучше, чем Ибн Маджид, он знаком с Андаманскими о-вами: кроме двух больших островов, он отмечает группу менее значительных к югу и два удаленных. Никобары, по Сулейману, отделенные от Андаман проливом, состоят – с севера на юг – из двух островных групп и двух более крупных отдельных островов; на юге, за проливом (Грейт-Чаннел) расположена Суматра и мелкие острова близ ее северной оконечности. Араканское побережье Бенгальского залива знакомо ему практически не лучше, чем азиатские берега Аравийского моря, так как район между Читтагонгом и мысом Моденг (у 16° с. ш.) редко посещался арабскими мореходами. И все же его данные полнее, чем Ибн Маджида: Сулейман перечисляет мелкие острова близ Читтагонга и между 22 -20° с. ш. – Кутабдия, Сент-Мартинс, Бароунга – и далее к югу залив Курбис (вероятно, бухта Каунбамия) и сравнительно крупный о. Манаун (у 18°50' с. ш.). В заливе Моутама он отмечает эстуарий Дахун – скорее всего Рангун. За 16° с. ш. его сведения весьма детальны. Он сообщает о многочисленных мелких прибрежных островах, включая Кадан, Киссерайнг, Ланби и Задеджи – все в архипелаге Мьей, а между 8 и 6° с. ш. – Пхукет, Ланкави и Пинанг. Сиамский залив Сулейману известен слабо. От о. Сингапур вдоль восточного берега п-ова Малакка он знает лишь 10 пунктов, среди них устья нескольких рек, район оз. Тхалелуанг и вершину залива, упоминает также Рас Канбуса (мыс Камау, у 104°40' в. д.) – южную оконечность п-ова Индокитай – и Бандар Аайм, т. е. «Гавань Хайнань» на одноименном острове.

Сведения Сулеймана о Зондских о-вах ненамного полнее, чем Ибн Маджида. На восточном, низменном берегу Суматры он, между прочим, отмечает устья pp. Рокан и Индерагири. Правда, он хорошо знаком с южным побережьем Явы, хотя арабские моряки редко посещали эту часть острова. Он упоминает о. Бали, а также о. Джилоло (Хальмахера), ошибочно считая его самым крупным островом региона. Следовательно, Калимантан не признавался арабами за единое целое. Противореча самому себе, Сулейман помещает на нем хребет, протягивающийся на 1500 км на северо-восток[40]40
  На Калимантане нет единого хребта такой длины: протяженность всего острова в этом направлении около 1100 км; центральную и северную части занимают горы, окруженные холмистыми равнинами, сменяющимися у побережья заболоченными низменностями.


[Закрыть], и тем самым молчаливо принимает два факта: гигантские размеры Калимантана и низменный характер остальных районов. По его данным, остров сдвинут на 4° к северу от истинного положения. Как и Ибн Маджид, Сулейман представлял себе о. Макасар, т. е Сулавеси, единым островом. Диапазон широт (3° ю. ш. – 5°30' ю. ш.), определяющий его положение, позволяет предположить, что арабы считали его большим островом, вытянутым по меридиану на 300 км. В действительности Сулавеси, значительно более крупный и длинный, имеет огромные восточные «отростки». Словом, знания арабов даже о крупнейших островах Индонезии, не говоря о «мелочах», были к началу XVI в. недостаточно четкими, хотя и более точными, чем сведения португальцев.

Сулейман действовал примерно на полвека позже Ибн Маджида, но на его работе не отразилось какое-либо влияние португальцев, с которыми во время своих плаваний он, несомненно, должен был входить в контакт. Его опись, без учета больших участков с неравномерным распределением пунктов, охватила около 7500 км африканского берега, более 500 км побережья Индии и 200 км западного берега Юго-Восточной Азии. Его труд, безусловно, заслуживает хорошей оценки даже с позиции наших дней, но сам он не был им удовлетворен и написал две другие работы, которые все же не могут заменить главную. В истории географических исследований имя Сулеймана по праву должно занять высокое место.

Ал-Ваззан (Лев Африканец) в Северо-Западной Африке

О последнем крупном представителе арабской «сухопутной» географии первой половины XVI в. Гассане Ибн Мухаммаде ал-Ваззане известно значительно больше, чем о Сулеймане. Еще мальчиком ал-Ваззан начал работать нотариусом в марокканском г. Фес, расположенном в северных предгорьях Среднего Атласа. С 1510 г., когда ему было 15 – 16 лет, по 1513 г. он выполнял дипломатические поручения султана Феса и побывал на Атлантическом побережье Марокко, в нескольких местах пересек западную часть Высокого Атласа и Антиатласа в бассейнах pp. Дра и Зиз, а также северную часть пустыни Эрг-Игиди (у 30° с. ш.). Он ознакомился со многими пунктами в горных цепях Эр-Риф и Тель-Атлас. Около полутора лет (конец 1513 г. – начало 1515 г.) ушло у него на путешествие через Западную Сахару на средний Нигер. Между 1516 и 1520 гг. на торговых судах ал-Ваззан обошел Средиземноморское побережье Туниса, Ливии и Египта и с караванами, возможно, доходил до северной части пустыни Большой Восточный Эрг. На обратном пути у о. Джерба, в заливе Габес, он был захвачен сицилийскими корсарами, продан в Неаполе в рабство и в качестве подарка попал в Рим к папе Льву X, умершему в 1521 г. По крещении ал-Ваззан, получив имя Джрванни Леоне (он называл себя также Лев Африканец), стал преподавать в Болонье арабский язык, а затем вернулся в Рим и к весне 1526 г. закончил свою «Историю и описание Африки…», написанную на итальянском языке в основном по личным наблюдениям.

^{Схема орографии Атласа.} 

В работе содержится описание ряда государств, районов, городов, деревень и проживающего в них населения той части континента, которую мы ныне называем Северо-Западной Африкой. Пытаясь дать общую характеристику горной страны Атлас, ал-Ваззан ошибочно принимает мыс у 25° в. д. за ее восточное окончание, т. е. увеличивает длину в 1,5 раза. Он, естественно, не выделяет в Атласе крупные хребты, а дает скупые, но в определенной степени правильные описания отдельных заметных гор или коротких хребтов. Из этих зарисовок с небольшими коррективами можно получить относительно верное представление о главных составных частях Атласа. Ал-Ваззан охарактеризовал Высокий Атлас по всей длине (около 700 км), отметил его высшую точку– «Никогда я не видел более высокой горы…»[41]41
  Цит. здесь и далее из работы ал-Ваззана «История и описание Африки…», опубликованной на английском языке в серии Общества Хаклюйта в трех томах (Нью-Йорк, 1963).


[Закрыть] (гора Тубкаль, 4165 м) —и еще две-три Другие вершины. Он кратко описал несколько пересыхающих рек, стекающих с хребта, в том числе Сус и ее низменную долину Тенсифт, Эль-Абид (левый приток Умм-эр-Рбия), Дра, Зиз и Гир.

Дра – самый длинный (1150 км) западносахарский уэд – «летом… настолько пересыхает, что человек, переходя его, не замочит обуви, но так увеличивается зимой, что пересечь его нельзя и на лодке». Описав с запада на восток ряд хребтов южнее Высокого Атласа, ал-Ваззан практически охарактеризовал Антиатлас по всей длине – около 600 км, а далее к югу отметил «жаркие, и сухие местности, орошаемые небольшим количеством рек… некоторые проходят по… пустыням и теряются в песках, другие порождают многочисленные озера». Так р. Зиз (Эд-Дуара) пересекает каменистую «пустыню и впадает в озеро (у 29°30' с. ш) среди песчаной пустыни», р. Гир (Саура, длина 600—900 км) течет «на юг через [каменистую] пустыню и впадает у 27° с. ш. в озеро среди [песчаной] пустыни». Наши карты Северо-Западной Африки подтвержают его наблюдения. Между побережьем Атлантики и Атласскими горами он отметил несколько низменных равнин, пересекаемых pp. Умм-эр-Рбия, Себу с притоком Бет и рядом более коротких рек.

К северу от Атласа он описал небольшие холмы и долины, а за ними «более удобные» для посевов горы, прорезанные [короткими] реками, которые впадают в Средиземное море. Страна Эр-Риф с арабского («Приморский район», «Ривьера») принадлежит, по ал-Ваззану, «народу, живущему в горах, расположенных у… моря». Он верно определил протяженность (300 км) этой горной цепи Эр-Риф от Гибралтара до р. Мулуи и правильно посчитал ее частью Атласских гор. Он довольно точно указал исток Мулуи и отметил, что она проходит «через ненаселенные и сухие равнины…», т. е. северо-западную часть Высоких плато; ее правый приток За, пересекающий «равнину, глубок и богат рыбой… никогда я не видел его воды мутными и загрязненными». Характеристика Тель-Атласа, приморских хребтов, входящих в систему Атласских гор, сравнительно точна и позволяет сделать вывод, что он имел представление обо всей этой горной стране (1200 км) и о ее реках, в том числе главной р. Селе (Шелифф, длина 700 км).

Ал-Ваззан скорее всего не был на Высоких плато и в Сахарском Атласе: чрезвычайно скупые сведения о ряде населенных пунктов этой части Атласской страны он получил явно из вторых рук. Правда, он верно описал «высокие горы Орес [вершина 2328 м], на юге граничащие с Нумидийской пустыней». Возможно, он проникал в эту пустыню до г. Туггурт (у 33° с. ш. и 6° в. д.), но почему-то ни слова не говорит о соленых озерах Шотт-Мельгир и Шотт-Джерид. Он, вероятно, побывал в г. Нефта (у западного побережья Шотт-Джерид) и отмечает, что город стоит на «определенной реке». Упоминает он также горы Демер и Джебель Нефуса, ошибочно считая их продолжением Атласа.

Книга ал-Ваззана, в которой дана пусть скупая, но довольно верная физико-географическая характеристика региона площадью около 0,6 млн. км², выделенного впоследствии в особую природную область континента, впервые опубликована в 1550 г., а затем многократно переиздавалась на нескольких европейских языках – последние издания на французском (1956 г.) и английском (1963 г.).

Глава 12.
ОТКРЫТИЕ ИСПАНЦАМИ ЮЖНОГО МОРИ, ФЛОРИДЫ, ЮКАТАНА И БЕРЕГОВ МЕКСИКАНСКОГО ЗАЛИВА

Первые съемки Кубы и Гаити и открытие полуострова Юкатан

В 1508 г. Николас Овандо для исследования о-вов Куба и Эспаньола (Гаити) организовал две экспедиции. Начальником кубинской он назначил Севастьяна Окампо[42]42
  Во многих работах и справочных изданиях указывается, что Окампо первый доказал островной характер Кубы. Однако это противоречит фактам: на ряде карт начала XVI в. Куба уже показана островом, обойденным, по сведениям II. Мартира, несколькими испанскими моряками в 1500—1501 гг. (лавры же первопроходца здесь отданы В. Пинсону 1499 г.).


[Закрыть] руководителем гаитянской – опытного навигатора Андреса Моралеса[43]43
  На Жемчужном берегу ему посчастливилось приобрести алмаз, долгие годы бывший единственным доказательством алмазоносности Южной Америки. Только в наше время алмазы из Гайаны стали поступать на рынок.


[Закрыть], участника третьего плавания Колумба и экспедиции Бастидаса. Пройдя через широкий Наветренный пролив, отделяющий Гаити от Кубы, Окампо повел свои суда вдоль северного берега Кубы от мыса Май-си на северо-запад, до «Садов Короля» (архипелаг Камагуэй). Этот участок побережья был уже довольно хорошо известен испанцам и положен на карту около 1500 г. И за «Садами Короля» северо-западное направление береговой линии долго не менялось, пока Окампо не миновал цепь небольших островов, но за крайним из них (Крус-дель-Падре) кубинский берег повернул прямо на запад. Пройдя так около 200 км, Окампо остановился в бухте, которая показалась ему очень удобной, хорошо защищенной гаванью.

Моряки вытащили на берег дававшие течь суда, проконопатили и осмолили их. Именно здесь в 1519 г. была заложена Гавана. Отсюда берег плавно поворачивал на юго-запад. Следуя этим курсом, Окампо достиг мыса Сан-Антонио, за которым берег круто повернул на восток. Когда же он обогнул небольшой полуостров между заливами Гуанакабибе и Корриентес и двинулся на восток, то вскоре убедился, что идет вдоль южного побережья Кубы и небольших островов, открытых Колумбом в июне – июле 1494 г. На этом пути у южного берега Кубы Окампо открыл бухту Сьенфуэгос: Колумб не заметил узкого входа в нее. Когда Окампо закончил осмотр южного берега и подошел с запада к Наветренному проливу, завершив восьмимесячное плавание вокруг Кубы, он проделал более 3 тыс. км. И после его возвращения в Санто-Доминго у испанцев уже не оставалось сомнений, что Куба – не азиатский полуостров, а очень длинный и узкий остров, «похожий на язык птицы», простирающийся с юго-востока на северо-запад приблизительно между 20° с. ш. и тропиком Рака.

В течение того же 1508 г. Моралес заснял все сильно изрезанное побережье о. Гаити (длина береговой линии более 2 тыс. км), пересек остров в нескольких местах, исследуя горные хребты и низменности между ними с двумя бессточными солеными озерами, а также реки, дал хорошее описание рельефа, в том числе карстовых форм на юго-востоке. По своим материалам он составил карту о. Гаити, долгие годы остававшуюся непревзойденной. Правда, она затерялась в архивах и лишь в 1929 г. была обнаружена копия, подтверждающая высокое профессиональное мастерство ее автора.

Для поисков морского прохода к западу от Кубы из Испании король направил экспедицию на двух судах. Ее возглавляли Висенте Пинсон, назначенный руководителем на суше, опытный мореход Хуан Диас Солис и штурман Педро Ледесма, участник второго и четвертого плаваний Колумба. Из устья Гвадалквивира испанцы вышли в конце июля 1508 г. и через несколько месяцев, пройдя вдоль южного побережья Кубы, подошли к мысу Сан-Антонио. Оттуда суда двинулись на юг и достигли о. Гуанаха (Бонака), до которого Колумб с Ледесмой доходили в 1502 г. От этого пункта флотилия проследовала на запад и, проникнув в Гондурасский залив, открыла там всю цепь о-вов Ислас-де-ла-Баия. Дойдя до берега материка недалеко от вершины залива к рождеству[44]44
  Отсюда название Навидад, которое Пинсон и Солис дали сначала заливу Позднее за заливом, по Лас Касасу, укрепилось индейское название прилегающей страны Ондуре, которое испанцы осмыслили как Ондурас (Honduras – глубины), т.е. Гондурас


[Закрыть], Пинсон и Солис повернули на север и проследили побережье Гондурасского залива по крайней мере до 18° с. ш., положив начало открытию п-ова Юкатан, именно той его полосы, которая с XVI в. стала английской колонией Белиз (с сентября 1981 г. независимое государство). Но за 18° берег имел то же северное направление, и они продолжали движение, обследуя все бухты низменного восточного побережья Юкатана – Четумаль, Эспириту-Санту, Асенсьон. Из показаний Пинсона, очень, правда, отрывочных, можно все же сделать вывод, что испанцы добрались до северной оконечности полуострова. Оттуда берег тянулся на запад со слабым уклоном к югу.

Наиболее весомым подтверждением дальнейшего продолжения поисков служит заявление П. Ледесмы, главного штурмана плавания, о достижении ими 23°30' с. ш. – его компетентность в определении широт никогда не вызывала сомнений. Иными словами, Пинсон и Солис обогнули Юкатан с севера и получили маленький шанс: берег вдруг круто повернул к югу. Затем испанцы подошли к вершине залива Кампече… и все их надежды на открытие прохода в этом районе рухнули – побережье приняло северо-западное, а вскоре и северное направление. У 23°30' с. ш., открыв более 2700 км береговой линии Юкатана и Мексиканского залива, суда легли на обратный курс и без потерь прибыли в порт Санто-Доминго, Гаити, затратив на плавание около года.

Некоторые историко-географы считают, что Пинсон и Солис не заходили так далеко к северу и, следовательно, не стали первооткрывателями Мексиканского залива. Их аргументация сводится к одному: испанцы не встретили на своем долгом пути представителей великой культуры ацтеков. На это можно выдвинуть два контраргумента: Пинсон и Солис либо сообщали о такой встрече (встречах), но доклады их не дошли до нас, либо моряки не посчитали их важным фактом, увлеченные идеей обнаружить проход, – не придал же Колумб большого значения первому контакту с представителями культуры майя (см. гл. 8).

Впрочем, Пинсон и Солис, возможно, не были первооткрывателями части побережья Юкатана: на нескольких картах 1502—1507 гг., в том числе карте Кантино, к западу от о. Куба, почему-то названного «островом Изабелла», показана длинная непрерывная береговая полоса, в северной половине испещренная названиями. Эта таинственная земля, как показал в 1956 г. голландский историк Е. Роукема, скорее всего побережье п-ова Юкатан, несмотря на вводящее в заблуждение меридиональное направление береговой линии. Анализируя названия, помещенные на картах, он пришел к следующему выводу. Какая-то португальская экспедиция прошла от Флоридского пролива на запад, в апреле неизвестно, правда, какого года, во всяком случае до 1503 г., случайно наткнулась на северный берег Юкатана близ 89° з. д. и продвинулась вдоль побережья немного к западу в поисках воды. В начале мая португальцы обогнули северо-восточный выступ полуострова и, не заметив о. Косумель, направились на юг, то близ побережья, то несколько отходя от него, пока не добрались до бухты Четумаль. Затем они вновь удалились от берега, обходя со стороны открытого моря коралловые рифы вокруг о-вов Тернефф, прошли мимо залива Гондурас на юго-восток и снова увидели землю 18 июня у мыса Камарон (16° с. ш.). Берег Центральной Америки они оставили окончательно перед мысом Кабо-Грасьяс-а-Дьос.