Текст книги "Зеркальные войны. Отражение I"

Автор книги: Вадим Бой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Агентурное наблюдение № 26

Ирак, пригород Багдада – Москва, номер гостиницы «Домодедово». Телефонный разговор по спецсвязи между двумя невыясненными объектами.

– Где ты находишься? Гостиница? Ясно. Женщина с тобой? Хорошо. Какова ситуация с истребителем? Замечательно! Когда он начал полет с Домодедово? Так… Значит должен быть уже где-то недалеко от границы. Там его встретят. Теперь слушай. После того, как я сообщу тебе о благополучном приземлении российского истребителя, ты уничтожаешь все улики, в том числе и ту, которая находится в гостинице «Ирбис»… Ты понял, кого я имею в виду? Затем вместе с твоей попутчицей едешь в Шереметьево и берешь билет до Франкфурта-на-Майне. По прилету вас встретит мой человек и отвезет на конспиративную квартиру. Там вы будете ждать меня. Ты все понял? Правильно. Где второй агент? Дай ей трубку.

Глава 27
Взлетать, чтоб возвращаться! [1]1
  Abfliegen, um heimzukehren! – лозунг немецких летчиков 2 мировой войны.


[Закрыть]

Когда Алексей почувствовал, что сознание покидает его, то он, сам не отдавая отчет в своих действиях последним осмысленным движением надел на лицо кислородную маску. Потом увидел как померк экран бортового компьютера, погасли лампочки на приборной панели и провалился в темноту.

Возвращение к действительности происходило толчками. Сначала Алексей услышал какие-то людские голоса, жужжащие в ушах будто рой пчел. Потом голоса пропали, а в следующее возвращение появился слабый свет и гул. И уже окончательно он очнулся, когда истребитель накренился, выполняя вираж и голова стукнулась о фонарь кабины.

Алексей с трудом раскрыл глаза и сдернул маску с лица. Некоторое время ему понадобилось, чтобы понять, где он находится. Потом в памяти всплыли обрывочные картинки последних событий – комната пилотов, жасминовый чай с лимоном, первая фигура высшего пилотажа, которую заложил над полем «Саблезубый». Больше ничего вспомнить не удавалось.

Алексей посмотрел на приборную панель. И сразу увидел четыре контурных изображения ракет на дисплее. Поморщился и мотнул тяжелой головой – может он не до конца понимает где находится?

Он щелкнул тумблером переговорного устройства.

– Игорь… Боря, что со мной случилось? Я кажется потерял сознание.

Борис неприятно удивился тому, что первый пилот очнулся.

– Да… Ты нездоров. Я взял все функции «Саблезубого» на себя. Сиди спокойно, скоро будем на месте.

– На каком месте? Показ уже закончен?

– Закончен. Идем на аэродром.

Алексей посмотрел на бортовые часы.

– Боря, мы в воздухе уже сорок минут! А горючего было на полчаса! Мы дозаправились?

– Дозаправились.

– Где?

Борис психанул.

– Да заткнешься ты или нет!? Где, как почему… Какая разница где?

– Большая. В Жуковском нам никак не могли подвесить ракеты. Это сделал ты?

– Да, это сделал я!

– Что ты задумал, Боря? Хочешь угнать самолет? Стать предателем как Беленко?

– Не знаком с таким.

– Он был неплохим летчиком. Потом скурвился и перегнал самолет в Японию. Его в итоге убили в Америке.

– Мне плевать. Я не погибну. Я буду жить и жить хорошо.

– Я тебя понял, Боря. У меня тоже такая цель, но методы у нас разные.

Алексей протянул руку к пульту и выключил систему постановки активных помех и радиоэлектронную блокировку.

В трехстах километрах от «Саблезубого» пара F-15 из свиты сопровождения президентского самолета одновременно увидели на мониторах приближающийся истребитель. Командир звена немедленно среагировал.

– Парни, это он. Альфа и Браво, встречайте. Остальные перегруппироваться.

Два F-15 отвалили от Боинга и пошли на юго-восток. Оставшиеся самолеты изменили боевой порядок.

Алексей щелкал тумблерами и набирал на клавиатуре команды, после каждой из которых на мониторе возникала одна и та же надпись.

«ПРИОРИТЕТ ПЕРВОГО ПИЛОТА».

Борис презрительно засмеялся.

– Жаль, что я не высадил тебя в Домодедово. Героем хочешь быть? Думаешь, какую-то подачку вроде ордена дадут? Черта с два! Выключай, выключай, все равно уже поздно. Они близко!

Надписи на мониторе исчезли и информатор «стукнул» о результатах наблюдения локатора.

«Внимание! Две воздушные цели! Повторяю…»

Алексей и сам уже видел, как две светящиеся точки направляются к «Саблезубому». Он включил меню «Анализ целей» и информатор услужливо подсказал.

«Две цели. Конфигурация соответствует F-15. Скорость 1300, дальность 100, высота 5800. Выбрать оружие?»

Борис постучал ногтем по микрофону.

– Ты слышал? Пора выбирать оружие! Ты же не хочешь, чтобы твой любимый «Саблезубый» превратился в груду металлолома? Может тогда выстрелишь в противника ракетой? Или у папенькиного сынка кишка тонка?

Вместо ответа Алексей разблокировал ручное управление и повел истребитель в разворот. Борис тут же схватился за ручку управления самолетом.

– Ты куда? Дома нас не ждут! Я предлагаю тебе выбор – стрелять или погибнуть!

– Ты лишился разума, Боря и сам этого не понимаешь. Надо спасти самолет. Не мешай мне и мы приземлимся на каком-нибудь аэродроме. Вспомни, ведь у тебя семья!

Борис взревел в ответ.

– Нет у меня никого и никогда не было!! Ни родителей, ни семьи ни друзей! Я сам по себе и таким останусь! Отпусти штурвал, щенок!!

Он рванул РУС с такой силой, что заскрипели параллельные тяги. Истребитель рыскнул в сторону и снова повернулся навстречу F-15.

Пилот F-15-Браво передал напарнику.

– Я Браво. Русский истребитель вошел в коридор следования президентского Боинга. Мои дальнейшие действия?

– Браво, я Альфа, вас понял. Приказываю перехватить и уничтожить.

С подвески F-15-Браво с шипением ушла ракета.

В кабине «Саблезубого» происходила яростная борьба. Для стороннего наблюдателя самолет мог показаться лодчонкой, которая внезапно попала в шквал и ее крутит и бросает по волнам как щепку. За поворотом следовал поворот, за горкой горка, но в итоге остроконечный нос истребителя упрямо продолжал указывать на северо-запад.

Пуск ракеты информатор не оставил без комментария.

«Внимание! Предупреждение об облучении! Повторяю…»

Алексей бросил взгляд на монитор и отпустил РУС. Борис похвалил первого пилота.

– Молодец, Лешенька! Надери им задницы! Какой ракетой будешь стрелять? Рекомендую правой передней. Она ближе к цели почти на два с половиной метра!

И оглушительно расхохотался.

Ракета дымной точкой появилась в поле зрения. Но вместо того, чтобы сбить ее «правой передней» как советовал ему Борис, Алексей дождался, пока она подойдет достаточно близко, неожиданно для второго пилота ударил по ручке управления самолетом и когда тот качнулся влево, выстрелил тепловыми ловушками вправо. Ракета наживку скушала – отвернула от цели и взорвалась на одной из ловушек.

– Альфа, я Браво. Контролирую цель визуально. Атака неудачна. Атакую второй.

Со второго крыла F-15 бросилась к «Саблезубому» еще одна ракета. Борис почти нежно попросил.

– Алешенька, друг! Разблокируй мне систему пуска, а? На секундочку. Не можешь разобраться с этими ЭФ-ками сам, предоставь мне. У меня рука не дрогнет. В автомате курс истребителя тебе не изменить, а на ручном я тебе не позволю. Что же теперь, погибать без боя? Это глупо. Неужели не хочется посмотреть как эти выскочки горят? Я их как пацанов сделаю.

Алексей попробовал двинуть РУС вправо, влево, но в своей кабине Борис крепко держал ручку. Ракета стремительно приближалась. Алексей крикнул.

– Черт с тобой! Успеешь, стреляй! Не успеешь, молись!

И выключил тумблер блокировки ракетной стрельбой.

В зеркале было видно, как исказилось злобной радостью лицо второго пилота. Борис убрал одну руку с ручки управления самолетом и потянулся к защитному колпачку, прикрывающему пусковую кнопку.

Все силы вложил Алексей в рывок. РУС выскользнула из второй руки Бориса, до ограничителя отклонилась назад и «Саблезубый», сделав немыслимый вираж почти неподвижно завис в «свечке». Ракета, которая была уже совсем близко, попыталась довернуть к истребителю, но не сумела и через пару секунд взорвалась. Пилот F-15-Альфа присвистнул.

– Вау! Никогда не видел, чтобы истребитель выделывал такое!

После резкого поворота, не дав до конца опомниться ни себе, ни Борису, Алексей вслепую нащупал и вновь включил блокировку пуска ракет. Потом включил форсаж и через «горку» стал переводить «Саблезубого» в горизонтальный полет. Истребитель выровнялся, но внезапно клюнул носом и устремился к земле. В своей кабине Борис всем телом отжал РУС вперед. От напряжения его лицо покраснело. Он с ненавистью смотрел в зеркало на Алексея и шептал.

– Все, папенькин сынок, наигрался. Тебе осталась жить ровно минута. Я знаю, что ты не катапультируешься и попытаешься спасти истребитель. Попробуй. Здесь нет твоего любимого Игоря и некому будет помочь тебе. Какую фору тебе дать? Полторы тысячи? Тысячу? Дам тебе восемьсот метров. И то только потому, что не хочу испариться в пыль вместе с тобой.

Пилот F-15-Альфа, увидев, что русский истребитель пикирует закричал напарнику.

– Чего ждешь?! Он сейчас как камбала на дне! Осталось только воткнуть трезубец!

Третья ракета, обнаружив цель в непривычном для себя ракурсе, чуть помедлила и почти отвесно помчалась вдогонку «Саблезубому».

На то, что творилось вокруг Борис не смотрел. Он слушал и готовился к катапультированию.

«Высота 3500. Скорость 1700. Угол атаки 170.»

«Высота 2500. Скорость 1900. Угол атаки 180. Предельные перегрузки».

«Высота 1800. Скорость 2100. Угол атаки 180. Приготовьтесь к катапультированию».

«Высота…»

Борис отпустил РУС и кулаком ударил по красной кнопке.

Фонарь кабин с хлопком отделился от самолета. Под катапультным креслом второго пилота грохнули пиропатроны, кресло скользнуло по направляющим и Борис навсегда покинул истребитель.

Возможно, хоть и маловероятно, что он сумел бы скрыться в какой-то банановой стране и на старости лет стал бы рассказывать своим детям-метисам о тех приключениях, которые испытал в далекой России. Возможно и более вероятно, что его поймали бы и он покончил с собой в одной из тюрем, отсиживая пожизненный срок. Все возможно. Но ракета, которая была совсем близко к истребителю решила иначе. Ей даже не надо было сворачивать. Она обнаружила, что на прямой линии, соединяющей ее начиненный взрывчаткой нос и «Саблезубым» появилось новая мишень и без раздумий воткнулась в нее.

Катапультное кресло разлетелось в красно-серые клочья.

Истребитель Алексей выводил из пикирования со странным чувством превосходства над смертью. Ощущения были НЕМЫМИ. Где-то ревели двигатели, рвал волосы на голове ледяной ветер, кровь от чудовищной перегрузки шла из носа, перед глазами мелькали черные мухи. А он будто сидел в мягком наглухо закрытом спальнике, тянул РУС на себя и спокойно смотрел на стог сена внизу, где видел, казалось каждую травинку и ему абсолютно не было страшно. Может потому, что сердце, пережившее потерю близких людей уже не так боится за свою собственную судьбу?

«Саблезубый» чиркнул фюзеляжем о стог сена и пошел на длинный разворот. Пилоты F-15 посовещались.

– Альфа, я Браво, русский истребитель направляется к выходу из коридора следования президентского самолета. Какие будут указания?

– Проводи его. Если изменит курс, атакуй.

– Вас понял.

Алексей выровнял самолет и оглянулся. Внизу ярко пылал стог сена, подожженный раскаленными струями газа от двигателей. Слева «Саблезубого» догонял F-15. Алексей разыскал на полу кабины сорванный шлем и надел его. Встречный ветер, бьющий в открытую кабину сразу, казалось, стал тише и в шлемофонах раздался голос информатора.

«Внимание, разгерметизация! Немедленно покиньте самолет. Повторяю…»

Алексей хрипло рассмеялся.

– Много хочешь, дорогая! Потерпи, скоро прилетим.

Он включил радиостанцию и сразу услышал взволнованный голос Каленова.

– Борт 01, отвечайте! Борт 01, почему молчите?!

– Я борт 01, вас слышу.

Похоже, что в ЦУП-е голос Алексея для всех был полной неожиданностью, потому что наступила тишина. Алексей спросил.

– Повторяю, я борт 01. Почему молчите? Что у вас случилось?

– У нас?! У нас случилось? Ты хоть понимаешь, что мы уже час до вас докричаться не можем?! Тут такое на экране происходит! Вас атаковали? Есть повреждения? Как ваше самочувствие? Ракеты все на борту, или..?

Алексей попросил.

– Я все объясню после посадки. Мне нужен аэродром. Не далее как в трехстах километрах. Горючего в обрез. Ракеты все на подвесках.

В ЦУП-е посовещались и Каленов снова взял микрофон.

– Поворачивай на Санкт Петербург. Азимут 90. Тебя пустят, мы предупредим.

«Саблезубый» стал менять курс и F-15 оказался совсем близко. Алексей помахал ему рукой и показал на север – мол, туда пойду. Пилот F-15 кивнул, показал на прощанье большой палец и заложив лихой вираж помчался к Альфе.

Агентурное наблюдение № 27

Ирак. Недалеко от Багдада. Разговор невыясненного объекта с руководителем Управления тайных операций ЦРУ.

– Да, это я… Не надо так кричать! Я сам только что узнал об инциденте. Не представляю, как он смог это сделать. Я не отдавал такого приказа! Задача была одна – перегнать истребитель с Жуковского через границу в Ирак! Никакой самодеятельности, тем более такого плана! Да, операция провалилась. К сожалению так тоже бывает и очень часто. Но ведь все закончилось благополучно, верно? Где Мердок? Он в Москве вместе с моим человеком. Женщина, агент. Приглядывает за ним и в случае чего… Да, я согласен, его надо убирать. Я звоню ей и отдаю приказ о ликвидации.

Глава 28
Only You

Получив от Рожкова приказание направить агентов в Домодедово, Свирский немедленно позвонил Соболю. Через пару длинных гудков тот откликнулся.

– Я слушаю, товарищ полковник!

– Где вы сейчас находитесь?

– Согласно вашему приказу работаем с персоналом гостиницы «Ирбис» на предмет выяснения личности интересующего вас постояльца. Того, к которому приезжал Борис Корин.

– Что удалось узнать?

– Зарегистрирован как гражданин Канады. Бизнесмен. Живет уже несколько дней. В номере появляется поздно вечером, остальное время где-то шастает. Сейчас его нет. Портье сказал, что он ушел рано утром. Мы тут с Громом…

– Что вы опять натворили?

– Да так… Вещички его профильтровали. Портье был против, но я его уговорил.

– В зубы, что ли дал?

– Обижаете, товарищ полковник! Так, под дых чуть-чуть. В, общем, он согласился проводить нас в номер этого «канадца».

– Информативнее, Соболь!

– На дверях был «флажок», но в номере никакой компры нет. Ничего особенного. Разве что ноутбук со спутниковым телефоном. Так это сейчас разрешается.

Свирский принял решение.

– Вот, что, Соболь. Тут у нас ситуация аховая, требуется ваше участие. Я сейчас пошлю на подмену вам парочку других парней, а вы быстренько отправляйтесь в аэропорт Домодедово. Там экипаж «Саблезубого» Кедров-Корин произвел несанкционированную посадку, заправил истребитель и летит в неизвестном направлении. Во время этого инцидента был ранен один из техников заправщика. Его увезли в медпункт аэропорта. Если он еще там, то побеседуйте с ним обстоятельно.

– Я понял, товарищ полковник. Обстоятельно.

– Не в том месте акцент делаешь, Соболь! В первую очередь побеседуйте. А за грудки хватать не надо! Неизвестно какая еще там рана. Может он и говорить то не может.

– Если язык не отстрелили, заговорит.

Свирский безнадежно махнул рукой.

– Ладно, езжайте. О результатах сразу доложите мне.

Соболь и Гром дождались обещанной смены, ввели агентов в курс дела и поехали в аэропорт Домодедово. Как обычно на дорогах столицы были пробки, тащиться пришлось почти полтора часа. По пути Соболь поделился с напарником своими соображениями относительно экипажа «Саблезубого».

– Я сразу неладное заподозрил, когда еще в Сибирск прилетели. Ты представляешь себе, за последние три года у них не случилось ни одного происшествия! Самолеты не падали, летчики за границу не перебегали, диверсии отсутствовали. Это настораживает! В добром месте так не бывает. Хоть бы раз какой-то истребитель грохнулся, все спокойнее. Так нет же… Вот и накопилось. И бабахнуло, так бабахнуло!

Гром во всем согласился с ним.

– Это закон такой. Чем лучше, тем хуже. Потому, что враги вокруг нас всегда есть. Только иногда они хорошо маскируются, а руководство их невольно – а может нарочно! – покрывает. Ничего, я это дерьмо все равно раскопаю!

Возле шлагбаума, который перегораживал въезд на площадь перед зданием аэропорта Соболь оттеснил «жигуленком» сверкающую лаком иномарку и потряс красными корочками перед лицом мента.

– Контрразведка. Последи, чтобы нашу тачку не угнали.

В медчасть пришлось долго идти длинными коридорами. Сопровождающая их смазливая девочка часто оглядывалась, широко раскрывала раскрашенные глазенки и кокетливо-испуганно щебетала.

– Какая стрельба началась! Наши ребята из охраны по ним из автоматов палят, те в ответ тоже стреляют! Потом ракеты из машины вытащили, одна чуть не взлетела. Прицепили их к самолету и давай удирать! Доехали до забора и тут пуля в бензиновый бак попала! Ка-акой взрыв был! Я до сих пор вся дрожу! Вот, видите, даже ладони похолодели!

Гром одной рукой погладил ей по запястью, другой по попке.

– Не бойся, милая! Я с тобой, значит никакого дерьма больше на ваш аэродром не свалится.

В медчасти за столом сидел бородатый мужик и что то писал на разграфленном в сетку листе бумаги. Гром бухнулся на стул напротив него.

– Показывай раненого.

Врач, как и положено интеллигенту в ответ на бесцеремонное обращение посмотрел на него чуть свысока, и улыбнулся с иронией.

– Простите?

– На первый раз прощаю. Тут у вас техник с заправщика раненый должен быть. Нам с ним побеседовать надо.

Врач прочувствовал ситуацию и, как положено интеллигенту решил не обострять отношения. Иначе и в морду можно схлопотать.

– Вот вы о чем. Да, есть такой больной. Его осматривает другой специалист. Они сейчас находится в приемном боксе. По коридору направо третья дверь.

Третья дверь направо оказалось запертой. Гром оскалился.

– Я ему сейчас бороду по волоску на его плешивую башку пересажу! Без наркоза!

Соболь успокоил его.

– Это долго, напарник. Просто пусть откроет бокс запасными ключами.

Импортная белоснежная дверь щелкнула замком и отворилась. Бородач заглянул в комнату и отшатнулся.

В небольшом помещении приемного бокса было больше красного цвета чем белого. Кафель на полу матово блестел лужами подсыхающей крови, розовые мазки украшали стены, в кювете с хирургическими инструментами ползали мухи, налетевшие в распахнутое окно.

На полу лежали двое – медсестра с огромной резаной раной на горле и молодой врач, на котором из одежды были только одни трусы. Сорванная с окна занавеска была судорожно сжата в его кулаке. На кровати валялась форменный комбинезон техника.

Соболь бросился к окну, выскочил наружу и побежал вдоль здания сначала в одну сторону, потом в другую. Потом остановился, посмотрел на десятки раскрытых окон первого этажа, плюнул и побрел обратно в медпункт.

Убить врача, который привел Мердока в медпункт было проще простого. Два молниеносных удара по горлу, один справа, другой слева и тот, ничего не успев понять падает с удивленным выражением на лице.

С медсестрой пришлось повозиться чуть дольше. Как все-таки живучи эти женщины! Уже с перерезанным скальпелем горлом она долго ползала по скользкому красному полу и что-то все пыталась достать из кармана халатика. Мердок прекратил ее страдания, выкрутив ей голову почти за спину. Потом сунул руку в карман халата и достал оттуда мобильный телефон. Наверное, чувствуя приближение смерти пыталась позвонить мужу или детям. Женщины не только живучи, но и непредсказуемы в своих поступках.

Покончив с грязной работой, Мердок скинул перепачканный кровью комбинезон, раздел врача и напялил на себя его белые штаны и футболку с надписью «ADIDAS» на груди. Одежда была немного маловата, но ничего, на первое время сойдет.

Затем Мердок открыл окно, выбрался наружу и пошел вдоль здания, выбирая путь к отступлению. Помогла ему какая-то дамочка, которая почти по пояс высунулась в одно из окошек на первом этаже и истошно закричала, изогнув шею вверх.

– Наташка! На обед пора! Догоняй!

Мудрствовать Мердок не стал. Выждал несколько минут, пока по его расчетам громкоголосая Наташкина подруга должна была покинуть кабинет и влез в окно. Потом коридорами, залом ожидания, перроном мимо только что прибывшей электрички на тротуар и… Адью, господа!

Напротив гостиницы «Домодедово» Мердок остановился и набрал номер на мобильнике убитой медсестры.

– Азиза? Температура больного нормальная. Как твое здоровье? Хорошо. Я иду.

Гостиничными коридорами Мердок дошел до номера 312 и без стука открыл дверь. Азиза поднялась ему навстречу.

– Я видела как он взлетел. Неужели это получилось!? Ты великолепен, Мердок!

Он устало сел в кресло и приказал Азизе.

– Включи радио и телевизор. Самое большее через два часа мы будем знать ответ на твой вопрос.

Когда Соболь с Громом окончательно убедились, что «техник» ушел и никто в аэропорту не мог прояснить куда и в какое время, то позвонили Свирскому и доложили ему о неутешительных результатах своей поездки. Выслушав их, полковник долго молчал. Наконец, он произнес.

– Хреново. Возвращайтесь в «Ирбис» и продолжайте наблюдение за номером в котором остановился приятель Бориса Корина. Если вдруг он появится, то немедленно сообщите мне. Возможно, будем его брать. Иначе у нас все свидетели-подозреваемые скоро или перемрут или разбегутся.

Обратный путь занял еще полтора часа. Когда Гром повернул «жигуль» к флагам, которые трепетали перед гостиницей «Ирбис», то они увидели как перед входом нервно расхаживает взад-вперед один из агентов наружки. Заметив Соболя и Грома он рысцой припустил к ним.

– Он здесь! Час назад приехал. Поднялся к себе в номер и находится сейчас там. По телефону ни с кем не разговаривает, только плеск воды слышно.

– Молодец, опер! Четверка тебе. А если ты его еще и сфотографировать сумел, то вообще отличник.

Тот гордо расправил плечи.

– О чем разговор, мужики! И фотография уже готова!

Гром изобразил ладонями аплодисменты.

– С какими крутыми профи работаем, а, напарник? Скоро нам делать нечего будет. Давай сюда фотку.

Стажер протянул Соболю фотографию. Тот коротко взглянул на нее и глаза его вспыхнули нездоровой радостью.

– Дарбан! Это же Манфред Дарбан! Гром, ты посмотри кто к нам в гости прорезался! Гадом буду, если сейчас Свирский нам санкцию на захват не даст!

Свирский, едва услышав о Манфреде немедленно приказал.

– Брать! Лучше живым. От него ниточка к одному очень необходимому нам человеку тянется.

Соболь сразу догадался.

– К Мердоку?

– Именно. Вам помощь нужна?

– Обижаете, товарищ полковник!

– Хорошо, действуйте. Только постарайтесь не очень шуметь. Отель все-таки, иностранцы.

В номере 611 Манфред Дарбан молча смотрел на экран ноутбука. Хорошее после душа и банки пива настроение стремительно падало. По экрану бежали строки.

«ТИГРУ ОТ СТРАННИКА. ЧАЙКА-4 НЕ ВЫПОЛНИЛ СВОЕЙ РАБОТЫ. ЖДИ МЕНЯ В ГОСТИНИЦЕ.»

Манфред оттолкнул от себя компьютер, вскочил и в бешенстве заметался по номеру. Проклятье! Сколько сил и времени потрачено впустую! Какому риску пришлось подвергнуться ради этого Странника, возомнившего себя суперменом! Тайга, где каждую минуту можно ожидать голодного хищника за ближайшим деревом. Вагон с углем, пропитавшим все существо до самых печенок. И вечное напряженное ожидание, что вот-вот схватят. Платил он, конечно, не скупясь, но основной куш уже, похоже, Дарбану не видать. Нет, с него довольно!

Манфред еще раз взглянул на экран ноутбука и скривился. «Жди в гостинице»! Как же! После неудачи Мердок обязательно начнет подчищать хвосты. Только полный дурак может сидеть тут и ждать свою смерть. Надо смываться быстро и далеко. Мердока вполне могут убрать его работодатели, а потом настанет и черед Дарбана. Да, очень быстро и очень далеко!

В дверь постучали. Манфред дернулся и полез подмышку за пистолетом. Потом спросил не вставая с кресла.

– Кто там?

И замер, услышав как нежный голос за дверью негромко и мелодично пропел первые строки из «Only You».

Манфред прикусил губу. Черт, кажется это певичка, которая вчера пела блюз. Видимо та роза, которую он подарил ей произвела впечатление! Похоже, эта крошка запала на него! Вполне может быть! Она так призывно смотрела на него… Но как не вовремя! А может стоит все же впустить ее? И быстренько, по деловому. Давно у него не было женщины.

Дарбан снял руку с рукоятки пистолета. Потом подошел к двери и открыл ее.

То, что страстной любви с певичкой не будет он понял через мгновение. Потому, что в раскрытую дверь со скоростью болида Формулы-1 вкатилась тележка, на которых обычно горничные привозят по утрам завтрак для ленивых клиентов. Тележка врезалась Манфреду в живот и проволокла его через коридор к балконной двери, где он и грохнулся, разбив головой тройной стеклопакет.

Он все же сумел дотянуться до пистолета, но едва щелкнул предохранителем, как поверх тележки появилось яростное лицо и квадратные плечи коротковолосого могучего мужчины с бычьей шеей. Мужчина увидел пистолет и рявкнул так, что качнулась штора на окне.

– Ша!! Порву, б… дь!! Руки за голову!

И все-таки Дарбан выхватил пистолет. Ему показалось, что сделано это было очень быстро, но когда он уже готовился нажать на курок, в руке коротковолосого вдруг сверкнуло яркое пламя. Сверкнуло и погасло, оставив после себя кромешную холодную темноту.

Гром отбросил тележку в сторону и наклонился над Дарбаном. Потрогал сонную артерию на шее. Соболь спрятал оружие в кобуру.

– Чего ты его щупаешь, мертвее не бывают. Вся башка разворочена. Закрой лучше дверь, а то сейчас сюда вся гостиница сбежится.

Гром пошел закрывать дверь, а Соболь подошел к ноутбуку. На экране по-прежнему высвечивалось сообщение Мердока. Соболь возбужденно засопел.

– Гром, а Гром… Так может быть, чтобы два раза в день повезло?

Гром, споласкивая руки в ванной подтвердил.

– Может. Я вот однажды с клевой бабенкой познакомился, а она меня в тот же вечер со своей подругой свела. Так веришь или нет, пока я выбирал с кем из них поконтачить, они меня вдвоем в постель затащили. Может.

Соболь уже широко шагал к выходу из номера.

– Кончай полоскаться. Мчим в Шереметьево.

– А на кой?

– Предвидится небольшое происшествие. Будем брать Мердока.

Через два часа молчаливого ожидания в номере гостиницы «Домодедово» Мердок достал из портфеля ноутбук и стал печатать сообщение Манфреду Дарбану. Азиза подошла поближе и заглянула ему через плечо. Потом спросила.

– Ты предполагаешь, что это провал?

– Я не предполагаю, я уверен.

– Зачем тебе нужен этот Манфред? Вдвоем нам уйти будет легче.

– Поэтому и пишу, что не нужен. Неужели не ясно? Не стой у меня за спиной.

Азиза отошла к окну и сказала насмешливо.

– Неужели боишься?

– Я ничего не боюсь. Но я не хотел бы умереть от руки женщины.

Азиза бросила на него быстрый взгляд и промолчала.

Отправив сообщение, Мердок спрятал ноутбук, оглядел номер и сказал Азизе.

– Иди и подгони машину со стоянки. Я буду у окна.

Когда Азиза ушла, Мердок сделал еще один звонок с телефона убитой медсестры.

– Это ты? Что за хруст? Опять чипсы? Хотя уже не важно. Где ты находишься? Хорошо. Бери такси и быстро в Шереметьево. Возьмешь два билета во Франкфурт-на-Майне. И все принадлежности. Да, именно. Настало время тебе поработать. Все.

Внизу к гостинице подъехала белая Тойота. Мердок бросил телефон в урну и вышел из номера.

«Жигули» с Соболем и Громом на борту мчались в аэропорт Шереметьево. Гром на пятой передаче давил туфлем сорок шестого размера педаль газа, а Соболь работал за штурмана.

– Делай вон того! Не уступает?! Вот дерьмо! Прижимай его к бровке! Готов! Сейчас поворот будет! Зачем скорость сбросил!? Подрезай!

Гибэдэдэшник, увидев несущуюся на бешеной скорости машину отчаянно замахал им жезлом. Гром дал ему отсечку, но мент видимо не понял или не разглядел спецсигнала, включил на «попугайчике» мигалку и ринулся в погоню.

К Шереметьево «жигуль» и милицейская машина подлетели почти одновременно. Соболь выскочил из салона и, бросив Грому – разберись с ним – побежал к зданию аэропорта.

С ментом Гром разобрался быстро и припустил было вслед за напарником, но, перебежав площадь увидел, что Соболь стоит около белой Тойоты в окружении мужчин в форменной одежде охраны аэропорта. Гром ринулся на выручку.

Соболь прервал его на первом же слове и ткнул пальцем в приспущенное стекло машины.

– Мердок уже здесь. Охранники внутрь заглянули, а там она… Мужики говорят, что эта машина полчаса как подъехала.

Гром наклонился, заглянул в салон и невольно отшатнулся. Оскалясь, на него мертвыми глазами смотрела красивая женщина восточной внешности из раны шеи которой за воротник платья тянулась широкая красная полоса.

Соболь уже проводил с охранниками блиц-допрос.

– К какому терминалу он пошел не видели? Так. А какие рейсы ушли за эти полчаса? Так. Думаю, что в Сыквтык… в Сывтык… Да, правильно, в Сык-тыв-кар он все же не полетит. Куда еще? А какие ближайшие? Франкфурт? Подходяще. Регистрация началась? Пошли, проводите в накопителю.

Всей толпой они направились в левое крыло здания, где около окон стояли будущие пассажиры авиалайнера Москва-Франкфурт-на-Майне. Гром первый увидел Мердока и задохнулся от радостного предчувствия.

– Соболь, вон он светится! Прям копия с фотографии! Родной ты мой! Дай мне его, а, Соболь? Честное слово, я его бить не буду! Ну, дай!

– Ты хочешь его здесь спеленать? А если он вооружен?

Начальник охраны аэропорта возмутился таким предположением.

– Да вы что, мужики!? Если в накопитель пропустили, значит пустой он как курица без петуха! У нас с этим строго.

Соболь решил идти на компромисс.

– Мы его вместе брать будем. Пошли, Гром.

Они миновали ограждение накопителя и с двух сторон подошли к Мердоку. Гром уставился на него долгим пронзительным взглядом. Мердок приветливо улыбнулся в ответ.

– Вам что-то нужно, господа?

– Ты нам нужен.

– Не понимаю вас.

– Скоро поймешь. Не оглядываясь, без излишней спешки вон в ту дверь ша-агом марш!

Мердок недоуменно пожал плечами и пошел в комнату индивидуального досмотра. Там Гром заломил ему руки за спину и надел наручники. Соболь толкнул Мердока на стул и достал из кармана телефон.

– Надо полковнику доложить. Удача так удача!

Он еще продолжал искать в адресной книге мобильника необходимую ссылку на номер Свирского, Гром еще продолжал обшаривать карманы Мердока, а в комнату досмотра уже входил высокий мужчина с военной выправкой. Он быстро окинул взглядом всех троих и обратился к Соболю, сразу определив в нем того, кто является лидером.

– Я хотел бы с вами переговорить.

Гром потянулся к наплечной кобуре. Соболь прекратил поиски номера и уставился на вошедшего.

– Я не понял. Кто разрешил войти? Быстро вышел! Что непонятного?

Мужчина полез в карман. Гром расстегнул кобуру. Но вместо оружия в руках синеглазого оказалась книжечка бордового цвета. Он протянул ее Соболю. Тот с недовольным видом раскрыл документ. После долгого изучения удостоверения на лице Соболя появилось выражение сложных внутренних переживаний. Он повертел документ и так и эдак и наконец спросил тоном ниже.