Текст книги "Зеркальные войны. Отражение I"

Автор книги: Вадим Бой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 21
Квадрат 75–38

Пехотная часть это: бронетранспортеры, автоматы, марш-броски, стрельбище, Уставы, караульная служба и зарядка по утрам.

Танковая часть это: танки, мастерские, полигон, артсклады, Уставы и зарядка по утрам.

Летная часть это: самолеты, ангары, заправщики, ВПП, Уставы и зарядка по утрам.

Строительная часть это лопаты. Имеются, конечно и тракторы с грейдерами, и автоматы, но это все второстепенно. Главное – лопаты. Здесь как никогда справедлива мудрость, на авторство которой претендуют и студенты-первокурсники и связисты и многие другие – два человека с лопатами в мозолистых руках заменяют собой бульдозер. Автомат в строительных частях считается чемоданом без ручки, который как известно нести неудобно, но бросить нельзя. Уставы очень хороши в местах задумчивости, особенно если страничку хорошо помять перед употреблением. Зарядка воспринимается личным оскорблением.

Строительная часть в Кыргызстане по большому счету считалась и не частью вовсе, а двумя батальонами молодых людей в возрасте от 19 до 27 лет и сплошь состояла из лиц местных национальностей, родня которых была не настолько богата, чтобы отмазать своих сыновей и внуков от службы в рядах непобедимой и легендарной. А это значит, что к ежедневным упражнениям с шанцевым инструментом добавлялась непременная игра в нарды – на шелбаны, на пайку утреннего масла или сахара.

Именно этому занятию в виду величественного пика Хан-Тенгри с увлечением и предавались четверо солдат, двое из которых бросали кубики, а остальные ждали своей очереди. Рядом с ними стояла облупленная непогодой, когда то зеленая будка КПП с когда то полосатым шлагбаумом внутри которой сержант-дембель просматривал цветные эротические сны.

Очередной кон игры завершился и победитель уже было собрался предъявить свои претензии ко лбу проигравшего, как вдали появились два тентованых «Урала». Машины направлялись к КПП и один из солдат ткнул пальцем в грудь другого.

– Эй, разбуди сержанта!

– А чего это я?!

– Потому, что ты салага еще!

– Сам ты салага!

– А в лоб не хочешь? Я уже фазан!

– Че-его? Фазаном будешь, когда молодые приедут!

Пока они препирались, машины подъехали к КПП. Заспанный сержант вышел из будки и сладко потянулся.

– Шлагбаум быстро открыли, уроды!

Но поднимать шлагбаум не пришлось. Передний «Урал» не сбавляя скорости протаранил хлипкое деревянное препятствие и влетел на территорию части. Второй въехал вслед за ним, притормозил и из него посыпались вооруженные люди.

Стройбатовцы даже не сделали попытку взять автоматы, которые валялись в песочке рядом с ними. Раздались несколько коротких очередей, после которых уже некому было ни продолжать игру, ни досматривать сладкие сны.

Машины рванулись к казармам. Не прошло и минуты, как все выходы были заблокированы людьми в киргизской военной форме и таджикской национальной одежде. В казармах послышались крики, прозвучало несколько выстрелов и все стихло.

Один из наемников отстегнул с пояса рацию.

– Мы на месте. Все под контролем, можете приземляться.

Через некоторое время издалека донесся рокот вертолетного двигателя, а затем из-за горизонта выпрыгнул МИ-24 в боевой пятнистой раскраске. Поднимая тучи песка он приземлился недалеко от казарм и заглушил моторы.

Из кабины вертолета вышел Мердок в длинном халате талиба, а следом, прижимая к боку короткоствольный автомат появилась Азиза.

Мердок сразу направился к старшему группы наемников.

– Как прошла операция?

– Все в полном порядке, хозяин. Они не успели даже произнести самую короткую молитву. А те, кто остался жив блокированы в казармах.

– Отлично. Где заправщик?

– На подходе. Будет с минуты на минуту.

– Взлетную полосу осмотрели?

– Пока нет.

– Так осмотрите!

Два наемника побежали за склад к взлетно-посадочной полосе. Мердок подозвал к себе Азизу.

– Скажи вертолетчикам, чтобы постоянно следили за северо-западным направлением. Он должен появиться оттуда. А это что такое?!

Над складом появились клубы черного дыма. Что то грохнуло внутри и тут же из окон выплеснулись отороченные копотью языки пламени. Мердок закричал в бешенстве.

– Немедленно потушить огонь, бараны!? Засекут со спутников, через полчаса здесь спецназ будет!

Командир наемников что то сказал подчиненным и к складу побежали несколько человек.

– Сейчас разберемся. Может, пуля случайно в бочку с бензином попала.

– Некогда разбираться! Потушить немедленно!

К будке КПП неторопливо подъехал бензовоз-заправщик. Мердок вскочил на подножку и указал водителю в ту сторону, где находилась взлетно-посадочная полоса.

– Проедешь до самого конца и встанешь рядом с бетонкой. Как только приземлится истребитель, сразу к нему и немедленно начинай закачку топлива. Как можно быстрее!

Бензовоз уехал. Мердок поднялся к вертолетчикам в кабину.

– Что у вас? Видите его?

Один из пилотов указал на экран радара, где от края к центру медленно двигалась яркая точка.

– Он скоро будет здесь. Через пятнадцать минут.

* * *

Со включенной мигалкой, прямо по двойной осевой линии «Волга» генерала Рожкова мчалась в Управление. Генерал подгонял водителя.

– Давай, Сережа, давай, жми. Время не терпит.

Когда машина затормозила перед подъездом, Рожков почти бегом поднялся по лестнице. В коридоре ему встретился Свирский.

– Доброе утро, товарищ генерал!

– Какое, полковник, к черту доброе! Пошли в кабинет, надо серьезную проблему решить.

В кабинете Рожков сразу схватил телефонную трубку.

– Министерство иностранных дел? Мне нужен Гладилин. Да, очень срочно… Здравствуйте, Аркадий Владимирович, Рожков беспокоит. Необходима помощь вашего ведомства. Ситуация такова…

Свирский достал из кармана пачку «Мальборо», подаренную ему адъютантом Андреем. Извлек сигарету, взял со стола зажигалку, но так и не зажег ее, услышав то, о чем Рожков рассказывал собеседнику.

– … Спасибо, Аркадий Владимирович! Нет, остальное уже по нашей части.

Генерал положил трубку и посмотрел на заместителя.

– Слышал? Такие вот дела. Заправщик сбит, «Саблезубый» с остатками топлива пытается дотянуть до аэродрома в Киргизии. Только в Сибирске поутихло, как пожар к границам перекинулся.

Свирский все же щелкнул зажигалкой.

– Да, мне уже звонили из Сибирска. А это, товарищ генерал по моему мнению значит только одно – бывший подопечный Трентона не оставил своей затеи вооружить истребитель «сигарами», которые он закупил.

– Считаешь, его рук дело?

– Я уверен в этом возможно. Терроризма в тех районах пока не наблюдалось. Смысла нет. Никакого резонанса. И, оттолкнувшись от этой уверенности можно сделать вывод, что Мердок находится где то недалеко от места катастрофы. И спешит туда, где должен приземлиться «Саблезубый». Это уже совсем никуда не годится.

Рожков встал и решительно направился к двери.

– Пойдем-ка в Центр связи, полковник, понаблюдаем что в интересующем нас квадрате происходит.

Центр связи Управления ФСБ находился в подвале здания и был очень похож на байконуровский ЦУП, только поменьше размерами. Такой же экран во всю стену, на который можно было вывести изображение с монитора любого из компьютеров, ряды кресел, серверы, модемы.

Свирский подошел к одному из операторов.

– У нас над Киргизией что-нибудь висит сейчас?

– Так точно, товарищ полковник. Проще найти место, где ничего не висит.

– Хорошо. Дай общий обзор.

Оператор защелкал клавиатурой и на экране появилось почти картографическое изображение гор и долин Кыргызстана. Свирский указал на правый верхний угол.

– Увеличь это место.

Изображение раздвинулось, ушло за края экрана. Интересующий генерала участок местности приблизился. Уже можно было видеть несколько горных речек и два пятнышка мелких населенных пунктов.

– Еще больше можешь?

Оператор сделал максимальное увеличение и включил цифровую обработку сигнала со спутника.

– Это все?

– Все, предел.

– Какой это квадрат?

– 75–37.

– Покажи 75–38.

Изображение сдвинулось чуть в сторону. Свирский сказал.

– Вот это самое место, товарищ генерал. Вон взлетная полоса слева, вон те квадратики, должно быть казармы или склады.

Рожков кивнул.

– Вижу. Машины еще какие то. И, вроде бы, горит что то!

Оператор подтвердил его предположение.

– Темное пятно судя по характеру и конфигурации вполне может быть дымным облаком. Они горят.

Свирский приказал.

– Попробуй связаться с ними.

Оператор снова забренчал клавишами. Потом снял трубку телефона. Полковник нетерпеливо спросил.

– Ну, оперативней! Что там?

Оператор пожал плечами.

– Не отвечают. Тишина полнейшая. Возможно, повреждена аппаратура.

– Ясно. Продолжай службу.

Они вышли из Центра связи. Быстро шагая по коридору генерал сказал Свирскому.

– Что бы там ни происходило, «Саблезубого» одного оставлять нельзя. Я звоню в Генштаб и прошу направить вертолеты огневой поддержки к месту посадки. Лучше перестраховаться, чем недооценить противника. Твои парни в Сибирске?

– Соболь и Гром? Они уже в Таджикистане, в расположении десантной бригады.

– Отлично. Пусть отправляются в составе группы десанта на базу а Киргизии и разберутся во всем на месте. Если Мердок там… может повезет.

Дверь кабинета закрылась за спиной генерала.

* * *

Получив приказ совершить посадку на военной базе в Киргизии, «Саблезубый» прекратил бесцельный полет по кругу и направился к горному массиву на юго-западе. Вершины Памиро-Алая сразу выросли и стали похожи на гряды гигантских океанских волн с белопенными вершинами. Около одного из пиков «Саблезубый» сделал доворот на юг и полетел над живописной зеленой долиной.

Речевой информатор уже в который раз предупредил.

«Остаток топлива триста. Необходима дозаправка.»

Надоедливую дамочку никто не слушал. Павел ежеминутно поглядывал на приборы, Борис осторожно вел истребитель над долиной, стараясь держаться подальше от скал.

Через десять минут в голосе информатора стали появляться истерические нотки, мол приготовьтесь к возможному катапультированию. Но долина уже осталась позади. Прямо по курсу появились далекие крохотные строения и длинная линейка взлетно-посадочной полосы. Павел обрадовался.

– Долетели ведь, Боря, а? Елки-палки, я уже стал всю свою жизнь с сопливого детства вспоминать, прощение просить у всех кому должен и кого обидел. Не повезло ребятам, придется долги до лучших времен отложить.

– Рано радуешься. Мы еще в воздухе пока. И полоса неизвестно какого качества.

– Ты как всегда прав, Боря. Но земля есть земля. Твердь и колыбель так сказать. В небе по большому счету мы чужие. Вот птицы, другое дело. И, кроме того…

Павел выключил радиостанцию, оставив связь только между кабинами.

– Ты знаешь, Боря, только между нами… Я ведь летать боюсь. Каждый раз как последний. И ничего с этим страхом поделать не могу. Мне надо было, наверное в шоферы идти.

– А пошел в училище. Зачем?

Павел вздохнул.

– Чтобы себя преодолеть. Кому приятно труса праздновать… И, если бы снова надо было выбирать, точно так же поступил.

Борис успокоил его.

– Перестань сентиментальничать. Летчик ты неплохой, ничем других не хуже. А страх… Все мы в этой жизни чего то боимся.

– И ты?

– И я.

– Вот бы никогда не подумал! А чего боишься?

Борис не ответил. ВПП приближалась и была похожа уже не на линейку, а на раскатанную по степи штуку материи. Павел посмотрел на казармы, на группки солдат возле них и сказал.

– Встречают. В кои-то веки сюда истребитель садится. Дымно что-то тут у них. Пожар какой то, что ли… А может костры жгут.

Поднимая за собой тучи песка «Саблезубый» чиркнул шасси по взлетно-посадочной полосе. Вспыхнули желто-серые купола тормозных парашютов. Пробежав положенное расстояние истребитель остановился. Поднялся фонарь кабин. Борис оглянулся через плечо на бегущих вдали людей.

– Вроде все спокойно.

– Ты думаешь?

– Думаю. А что тебе не нравится?

– Одеты как-то странно. Военная часть, а вон те трое в полосатых халатах. И дым этот… Может не будем из кабины выходить?

– Брось ты. Это твои страхи снова появились. Но мы же не в небе.

К истребителю подставили деревянную лестницу и Борис спустился на бетонку. Павел увидел, как к первому пилоту подошел один из людей и что-то спросил. Борис обернулся к Павлу.

– Все нормально, спускайся.

Павел помедлил.

– Сейчас, только с Сибирском свяжусь. Надо доложить, что мы в порядке.

Он включил радиостанцию и тотчас в кабину ворвался встревоженный голос.

– Повторяю! Тревога! «Саблезубый», тревога! База захвачена неизвестными лицами! Действуйте по коду 5! Повторяю – код 5!

Стрелял Мердок всегда очень быстро и точно. Но, для того, чтобы выдернуть из под халата пистолет, поднять его и прицелиться ему потребовалось целых три секунды. Для того, чтобы привести в действие пиропатрон, который превратил в бесполезный металлический лом аппаратуру автоматического опознавания «свой-чужой» Павлу хватило двух. Раз – откинут защитный кожух, два – щелкнул тумблер, а на третьей секунде, когда пуля уже нарисовала на виске второго пилота кровавое входное отверстие в носовой части истребителя раздался негромкий хлопок и заструился дым.

Борис бросился к Мердоку.

– Зачем вы это сделали!? Ведь был уговор, что он останется жив!

Мердок оттолкнул его и спрятал пистолет.

– А ты обещал, что истребитель будет в целости и сохранности. Что он успел уничтожить?

– Систему опознавания «свой-чужой».

– Что это значит?

– Теперь самолет не пропустят через российские границы. Его вообще никуда не пропустят. Собьют без промедления!

Мердок махнул рукой.

– Плевать. Уже ничего не исправить и не остановить. Сейчас он будет заправлен и – с Богом. Или дьяволом, все равно.

Тело второго пилота вытащили из кабины. К «Саблезубому» с грохотом подкатил заправщик.

Агентурное наблюдение № 21

Великобритания. Лондон. Гостиница «MOATHOUSE». Конспиративный звонок от невыясненного объекта руководителю Управления тайных операций ЦРУ.

– Я только что получил сообщение от агента, что российский истребитель совершил вынужденную посадку в Киргизии. Все идет по плану. Он дозаправится и после этого продолжит свой полет. У вас все готово к встрече? У нас? Какой пожар? Ах, видите со спутника… Вероятно это произошло при атаке наемников на часть в Киргизии. Ничего страшного, на дозаправку надо немного времени. Русские не должны успеть. Да черт с ними, что тоже могут видеть! Я же сказал, они не успеют! Но, если заметите что-то подозрительное, постарайтесь сразу сообщить мне.

Глава 22
Подарок для Азизы

Когда командиру десантной бригады, расположенной недалеко от города Ош и в ста двадцати километрах от приземления «Саблезубого» позвонили из Москвы и приказали атаковать военно-строительную часть, то он подумал вначале, что ослышался.

– Так точно, товарищ генерал-полковник, вас понял! М..м..м… позвольте уточнить? Вы имеете в виду квадрат 75–38? Там, где строители? А позвольте еще уточнить, атака учебная, или…? Понятно, или… А можно поинтересоваться…

В трубку рявкнули и генерал вытянулся по стойке «смирно».

– Вас понял, выполняю!

В пятнадцать минут погрузившись в три военно-транспортных вертолета МИ-26 батальон десантников на всех парах помчался к намеченной точке. Впереди, выставив перед собой бульдожью морду с усами-пулеметами грозно рокотал двигателями боевой МИ-24.

Ситуацию, сложившуюся в захваченной наемниками Мердока части и задачи, которые надо было выполнить по прибытии экипажи вертолетов и командир батальона получили уже в воздухе. Десантники нетерпеливо заерзали на откидных сиденьях. Наконец то появилась настоящая работа!

Командир МИ-24 ввел своих товарищей в курс дела и наметил дальнейшие действия.

– Огонь открываем сразу как только появятся цели. Залп двумя ракетами по машинам и пулеметный по живой силе противника. На взлетно-посадочной полосе должен находиться истребитель. Это НАШИ! Их не трогать. Тебя, Арсентьев касается!

Молодой стрелок, качнул пулеметную турель и поджал полные безусые губы.

– Я понял, товарищ майор. Самолет не трогать.

Командир экипажа передразнил его.

– «По-онял». Ты и в прошлый раз так говорил. А кто во время учений проверяющих едва на тот свет не отправил? Молчишь? Смотри мне!

– А чего они на полигон поперлись? Проверяющий, значит сиди смирно в блиндаже, пока война не кончилась.

Третий вертолетчик засмеялся.

– Да, картинка была, всю жизнь не забуду! Полковник короткими перебежками по полю шпарит, а ему вслед трассеры ямы роют.

– Ну и что? Все равно нашему экипажу генерал благодарность объявил.

– Еще бы! Ты его теперь от проверок на год избавил! Вряд ли кто сунется!

Исходная точка приближалась. Командир МИ-24 оборвал разговоры.

– Все, прекратили. Через десять минут будем на месте. Боевая готовность.

Арсентьев покрепче сжал рукоять пулемета.

Казармы и склады вынырнули из-за горизонта. И тотчас с подвесок, обгоняя вертолет с шипеньем ушли к целям не две, а три ракеты. Одна из них попала точно в кабину ближнего «Урала», другая взорвалась рядом со второй машиной и та, подброшенная взрывом перевернулась вверх колесами. Третья ракета как облитый бензином клочок ваты подожгла вертолет на котором прилетел Мердок.

Вслед за ракетами начал свою карусель шестиствольный пулемет. Истребитель стоял далеко от зданий и машин, никаких проверяющих и в помине не было и Арсеньев не боялся сделать что-нибудь не так. Вдогонку за мечущимися внизу наемниками, обгоняя их и сбивая в кучу с флангов вырастали буруны от крупнокалиберных пуль, безжалостно выкашивая и без того редкую человеческую поросль.

С боков от МИ-24 уже заходили на посадку вертолеты с десантниками. Командир экипажа поплотнее прижал ларингофоны к горлу.

– Все, отбой! Мы свое дело сделали. Теперь пусть ребята потешатся. Чтоб не обижались, что мы им ничего не оставили.

Вертолет упруго присел на песок недалеко от КПП.

Бой отодвинулся за казармы к началу взлетно-посадочной полосы. Охватывая отступающих наемников в клещи, десантники двумя колоннами рассыпались по обеим сторонам части. Соболь с Громом, убрав охрану, блокирующую казармы, ворвались в помещение. Кучка военных строителей испуганно жалась в углу. Услышав всем известные трех и пятибуквенные крылатые выражения строители повскакали с пола. Соболь рявкнул.

– Лежать, землеройки! Кто без приказа нос из казармы высунет лично пристрелю!

Строители снова попадали на пол.

Пытаясь уйти с поля боя заправщик прервал закачку топлива. Таща за собой заправочный шланг, похожий на бегемота, у которого вспороли брюхо, он развернулся и пошел напролом мимо казарм к КПП, где проходила единственная пригодная для его комплекции дорога. У склада его остановили несколькими выстрелами, продырявив колеса машине и заодно голову водителю.

Скоротечный бой заканчивался. Те из наемников, кто пытался убежать неизвестно куда по ровной как стол поверхности плато или нашли свою смерть в дуэли со снайперами, или вовремя поняли, что скрыться не удастся и, подняв руки возвращались в расположение части. Из складов и подсобных помещений неприятеля выкурили еще быстрее. Командир батальона остановил рвущихся в бой десантников, подозвал гранатометчика и крикнул в мегафон.

– Те, кто хотят жить, немедленно выйти! Те, кто хочет сгореть заживо могут остаться!

Желающих поджариться среди бочек с краской и олифой не нашлось.

Когда пленных наемников положили на бетон возле казарм, командир десантников указал на дальний конец взлетной полосы, где около «Саблезубого» виднелись несколько фигурок людей.

– Гена, возьми несколько ребят и скоренько к пилотам. Организуй там охрану и узнай, может им помощь требуется.

Командир взвода убежал выполнять приказ.

Похоже, Мердок даже не удивился, когда увидел приближающиеся к части вертолеты. Он только оскалил зубы, как зверь, у которого из-под носа увели добычу и спросил у техника.

– Сколько тебе нужно времени, чтобы закончить заправку?

– Десять минут.

– Ты столько не проживешь. Даю пять.

Мердок подошел к Борису.

– Это, скорее всего, провал. Видимо, в этот раз не судьба. Возьми автомат и делай вид, что героически защищаешь самолет. Можешь даже пристрелить парочку-другую моих людей. Все равно им конец.

Борис схватил АКМ и залег около шасси. Мердок сбросил с себя халат, и талибскую шапочку. Под халатом у него оказалась форма киргизского стройбатовца. Потом подошел к мертвому Павлу, провел ладонью по его лицу и вымазал кровью свой лоб.

Когда Гена со своей десантурой подбежал к истребителю, то увидел Бориса, сжимающего в руках автомат, труп техника и мужчину, который сидел на бетонке и держался за окровавленную голову. Борис тут же бросил автомат.

– Не стреляйте, мужики! Мы свои!

Гена указал на мужчину.

– Ты то свой, вижу. А это кто?

Борис замешкался с ответом. Мердок с трудом поднялся на ноги.

– Я бульдозерист. Меня взяли в заложники. Хотел убежать, но не успел. Меня ранили.

Гена показал ему на казармы.

– Двигаться можешь? Иди туда. Потом разберемся.

Мердок заковылял по взлетной полосе. Борис посмотрел ему вслед.

– Вовремя успели, мужики. Они пытались захватить самолет. Второго пилота убили.

– Ты сам то не ранен?

– Нет, со мной все в порядке. Надо связаться со своей базой, доложить обстановку. Я сейчас.

Он полез в кабину.

Стараясь идти медленно, Мердок прихрамывая двигался к казармам и чем ближе он подходил, тем все отчетливее вырисовывался в его голове план отступления.

Из казарм уже выпустили стройбатовцев. Окружив плотным кольцом пленных наемников они галдели как галчата, обещая тем страшную и скорую смерть. Десантники с оружием наперевес едва сдерживали их.

Мешаться в общую кучу Мердок не стал. Он присел на крыльцо, обхватил руками голову и стал терпеливо ждать. Вскоре к нему подошел один из десантников.

– Ну, чего зажался? Раненый, что ли? Помощь требуется?

От помощи Мердок отказался.

– Можно мне в казарму? Там у нас аптечка. Перевяжу голову и все в порядке.

Десантник оглянулся на командира.

– Давай, только быстрее. А то мне втык будет.

Мердок вошел в помещение, но никакую аптечку искать не стал. Он прошел в жилой отсек, где рядами стояли двухярусные кровати, открыл окно и выпрыгнул с противоположной стороны здания, где никого не было. Потом, прячась за редкими деревцами алычи побежал к раздолбанному машинами шлагбауму, недалеко от которого медленно шевелил лопастями МИ-24.

Когда стрельба в расположении части стихла, командир экипажа доложил обстановку командованию и снял шлемофон.

– Пойду, посмотрю, что там десантники натворили. Будет о чем ребятам рассказать. А то все сверху да сверху. Кто со мной?

Вызвались идти все, но майор сказал Арсентьеву.

– Ты останешься. Какие твои годы. Вся жизнь еще впереди. И машину без присмотра оставлять нельзя.

Они ушли, а Арсентьев от нечего делать включил приемник и увлекся импортной музыкой, которая забойно неслась из громкоговорителя. Увлекся настолько, что совершенно не заметил, как мужчина в форме киргизского стройбатовца подошел совсем близко к вертолету.

Около КПП Мердок подобрал автомат одного из игроков в нарды. Не отрывая взгляд от МИ-24 он сделал еще один шаг к намеченной цели и запнулся о труп другого убитого. Внезапно мертвец зашевелился и злым женским голосом произнес.

– Дрянь! Заварил кашу, а теперь хочешь смыться без меня!? Попробуй только, пулю в спину получишь!

Мердок наклонился и посмотрел в расширенные как после дозы гашиша черные глаза Азизы.

– Жива, дорогая? Тебе повезло. Ты мне еще пригодишься. Лежи тут пока я не проникну в вертолет. Потом следом за мной беги в кабину. Я ждать не буду.

Арсентьев очень удивился, когда дверь кабины вдруг открылась и на сиденье за его спиной по-хозяйски уселся киргизский солдат с автоматом наперевес. Стрелок строго сказал солдату.

– Немедленно покиньте вертолет. Сюда посторонним нельзя!

На что солдат нагло ответил ему.

– Запрещающей таблички не было!

И ткнул стволом в затылок Арсентьеву.

– Теперь я за командира. Взлетай, иначе твоя мама будет горько плакать о своем погибшем сыне.

И Арсентьев понял, что так оно и получится. Ему враз захотелось в туалет по-большому и вспотевшие руки затряслись крупной безостановочной дрожью.

Дверь кабины снова распахнулась. На этот раз женщина, в грязной одежде, но все же очень красивая и стройная оказалась рядом с Арсентьевым. Она обернулась к солдату и спросила его.

– Ты уже уговорил этого юношу лететь вместе с нами? Или он остается здесь?

Мердок передернул затвор.

– Он согласен. Не так ли, пилот?

Арсентьев с трудом раскрыл пересохший рот.

– Я не умею. Я не пилот.

– А кто же ты?

– Стрелок-радист.

– Значит будешь стрелять. А вертолет поведу я.

Мердок перебрался на командирское кресло. Низкий, басовитый гул турбин повысился на октаву. Винты ускорили вращение по своему бесконечному пути. МИ-24 стал медленно подниматься.

Командир экипажа, услышав знакомый звук прервал беседу с десантниками, обернулся и удивленно прокомментировал увиденное.

– Что за… …!! Он что там делает?! Он же машину мне угробит!!

И во весь опор бросился к КПП.

Зависнув на высоте нескольких десятков метров, МИ-24 развернул морду к казармам. Мердок приказал Арсентьеву.

– Продемонстрируй, нам свое умение, юноша. Ты не забыл как работает пулемет? Азиза, я вижу, что он совсем скис. Приободри его.

Азиза коротко взмахнула прикладом и Арсентьев выплюнул из разбитого рта вместе с кровью несколько зубов. В штанах стало мокро, а пальцы… Пальцы сами, помимо воли стрелка нажали на гашетку.

Первым взлетел на воздух бензозаправщик, который стоял посреди плаца. Взорвался так, что весь плац и находившихся на нем десантников заволокло черным удушливым дымом, а горящая волна бензина подкатила в казармам и складам и деревянные постройки, прокаленные жарким летним солнцем вспыхнули как спички. Затем пришла очередь десантных вертолетов. Пули часто простучали по из дюралевым фюзеляжам подобно дождю, который барабанит о дно тазика и грозные машины за минуту превратились в сырье для плавильных печей. Десантники и наемники вперемешку бросились в разные стороны, убегая от пылающей бензиновой реки на земле и разбушевавшегося вертолета в небе.

МИ-24 стрелял пока не кончились ракеты на подвесках и патроны у пулеметов. Когда последняя ракета довершила разрушения стерев с лица земли КПП, Мердок поднял вертолет повыше и некоторое время с улыбкой любовался на пожар, мертвые тела и покалеченную технику. Потом посмотрел на взлетно-посадочную полосу. «Саблезубый» по-прежнему одиноко стоял на ее краю. Мердок помахал ему рукой, прошептал что то и круто развернул вертолет к горам.

Азиза спросила.

– Мы уходим? А с этим парнем что прикажешь делать?

Мердок пожал плечами.

– У него иссяк весь боезапас. Больше он мне не нужен. Дарю его тебе.

Через пять минут, когда вертолет уже летел над горами, от него отделилась черная точка и упала в пропасть. Подарок Азизе не понравился.

Соболь и Гром, обожженные, грязные и усталые сидели на теплом металлическом ободе запаски от «Урала». Передавая друг другу фляжку с водой, они вприщур смотрели на догорающие останки вертолетов, дымные шлейфы, обозначающие склад и казармы, группку наемников в центре плаца и перебрасывались скупыми фразами.

– Как тебе местный плов? Накушался?

– Нехилая боевая операция.

– Н-да, это не на «кукушке» сидеть.

– Истребитель держат?

– Да, там Гена с ребятами.

– Надо Корина профильтровать.

– Согласен. Интересно, что он слепит?

Вскоре прилетел вертолет, забрал убитых и раненых, а особисты пообщались с оставшимися в живых десантниками, экипажем МИ-24, пленными наемниками и только к утру разыскали Бориса, который расположился в охраняемой палатке недалеко от истребителя и прямо на месте провели допрос. Отвечал первый пилот неохотно. По его словам выходило, что самолет захватили сразу после посадки неизвестные люди в военной форме, но Павел успел уничтожить аппаратуру опознания «свой-чужой» и его за это убили. Потом, когда началась перестрелка, Борис забрал у одного из убитых наемников автомат и стал огнем из него удерживать самолет. А уж почему взлетел и открыл пальбу по своим боевой МИ-24, ему, Борису, это совершенно непонятно, так как все происходило более чем в полутора километрах от «Саблезубого».

Выслушав первого пилота, Соболь стал уточнять все интересующие его детали происшествия.

– Попрошу рассказать подробнее как убили второго пилота. Где он находился в момент выстрела, в кабине или на земле, как стоял, что делал.

Борис устало вздохнул.

– Я могу упустить некоторые детали… Вымотался донельзя.

– Ничего, вы вкратце, информативно, без художественного оформления.

– Ну, хорошо. Мы приземлились. Увидели людей, которые бежали к самолету. Открыли фонарь кабины. Павел включил радиостанцию…

Когда Борис закончил свой рассказ, Соболь спросил, простодушно глядя на пилота.

– А наемники вам деньги не предлагали? За то, например, чтобы вы выполнили какую то их просьбу. Ведь не зря они ждали здесь ваш самолет.

Лицо Бориса вспыхнуло от гнева. Он сразу перешел на «ты».

– Ты что себе позволяешь!? Думаешь если из ФСБ, то можно измену на нас вешать? Отвечать больше не буду!

Соболь примирительно поднял руку.

– Ваше право, как хотите. Отдыхайте, приходите в себя, ждите заправщика. Дома как говорится, плохо, а в гостях еще хуже! Шутка!

А вооружены нападающие чем были?

Борис буркнул из темноты.

– Автоматами, нашими, АКМ.

По пути к основному лагерю, где расположилась основные силы десантников, Соболь похвастался Грому.

– Как я его с вооружением прихватил, а? Ты уловил?

– Ничего я не уловил.

– Надо все замечать и учиться у старшего товарища. Вначале я его вывел из равновесия, спросив о том, предлагали ли им деньги. А когда он закипел как самовар, задал вполне невинный короткий вопрос о том, чем были вооружены нападающие. И с его стороны случилось происшествие, которое он и сам не заметил!

– А что он не так сказал? АКМ он и есть АКМ. Деревяшка с дулом.

– Как бы не так! Я поговорил с врачом, который осматривал Павла и тот уверен на все сто процентов, что второго пилота убили не из автомата! Когда в черепушку влетает пуля из АКМ-а, даже с достаточно большого расстояния, то обязательно образуется выходное отверстие во-от такого размера. А тут его нет вообще! Значит, что?

– Значит пилота завалили из пистолета!? Вот, дерьмо!

– Правильно мыслишь, товарищ! Я не про дерьмо, а о том, что было использовано именно оружие малой убойной силы. И я думаю, что вскрытие подтвердит мои… наши предположения.

Гром немного поразмыслил.

– Ну и что это дает? Ну, лепит он дезу. Мы прижмем его к стенке, а он возьмет и на попятную. Скажет, что… Да мало ли что можно сказать. Была перестрелка, ошибся.

Соболь беспечно хмыкнул в ответ.

– А его никто к стенке ставить… то есть прижимать пока и не собирается. Главное, что нам удалось? Что первый пилот почему то соврал. А это уже компра! Это повод присмотреться к нему повнимательнее. Если он в чем то замешан, то обязательно рано или поздно прорежется. Ты понял, Громыхайло?