Текст книги "Солнце встает над селом Дзауга"

Автор книги: Вадим Битаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

-Увидим… – Инга закрыла сумку и с раздражением  повернулась к Марине. – Я и эту дуру заставлю заявление написать. Я из горла у нее его вытащу. Вставай!!! – крикнула она и  тряхнула ее за плечи.

-Оставь ее, умоляю тебя, Инга. Будь ты человеком.

-Черта -с– два! Ее всю заштопали с ног до головы, и теперь она плевать на все хотела. Раскисла, видите ли…

-Каждый переживает по-своему. Нет у нее твоей силы воли, так что успокойся.

-Все в нашем городе стали через чур уж спокойными, – Инга печально посмотрела на янтарные блики в стакане чая – Ты сделала то, о чем я тебя просила?

-Насчет этой девочки? Да, – Яна выдвинула ящик стола и достала блокнот – Я нашла ее. Она сейчас в центральной клинической больнице в хирургическом отделении. Зарегистрирована, как Агеенко Оксана.

-Кого-нибудь из родственников видела?

-Поговорила с ее матерью. Вернее, попыталась. Она прямо убита горем. Ничего не хочет слышать ни про милицию, ни про суды. Прямо вытолкала меня оттуда. Можно ее понять…

-Хорошо, – Инга вырвала листок из блокнота и встала.

-Ты куда?

-Съезжу в ЦКБ.

-Господи, ну к чему это? Во-первых, уже поздно, а во-вторых…

-Будет весело повесить на них сразу три тяжких преступления. Тем более, за эту малолетку они крупный срок схлопочут.

Она, улыбаясь своим радужным планам встала, открыла шкаф и скинула кимоно. Ее стройное тело все еще сплошь было покрыто синяками и ссадинами. Яна отвела глаза.

-Может, пойти с тобой? Скоро стемнеет…

-Сиди лучше дома, охрана. И заставь эту кретинку съесть что-нибудь.

Вечереющее небо было изумрудно– зеленого цвета на горизонте, где тревожно громоздились черным силуэтом горы, и плавно перетекая в сочный индиго, простиралось над головой шелковым куполом.

Инга дошла до соседней улицы и на перекрестке села в пустой троллейбус второго маршрута. В салоне никого не оказалось, ни считая, кондукторши и полуживой рептилии– старика с черепашьим лицом и неожиданно молодыми лучистыми глазами небесного цвета. Он сидел прямо напротив, сложив скрюченные артритом, похожие на корневища руки.

-Добрый вечер, – прошамкал дед, как только она присела.

«Это кому как»,– подумала Инга и бескультурно промолчала. Старикан, видимо, намеривался поточить лясы, а ей меньше всего сейчас хотелось ввязываться в маразматичный разговор.

Троллейбус заскрипел и тронулся. Глаза старика, как рентгеновские лучи, просвечивали ее насквозь. Пытливые, колючие… и одновременно ласковые. Невероятные глаза. Инга поежилась, распустила волосы и перекинула их на одну сторону лица, чтобы скрыть ссадину на скуле. Дед все продолжал разглядывать ее. Внезапно он тяжело и горько вздохнул.

-Да хранит нас всех Бог. Да избавит он всех от войны. Война порождает войну и больше ничего.

«О, Господи! Сейчас покатят какие-нибудь проповеди! Только этого мне еще не хватало!» Она отвернулась и уставилась в окно.

-Сколько боли люди приносят друг другу! – продолжал он, не сводя с нее глаз. – Хотя ведь могут быть свободными. А не судить своих врагов… И прощать… Это такая мудрая вещь. И такая сложная! Очень сложная, я знаю. Нужно сначала умереть, чтобы научиться этому!

«Шизофреник», – подумала она. Нервы ее были на пределе. Только возделываемое ее народом веками и вбитое ей в голову с детства уважение к старшим мешало ей нагрубить этому ископаемому.

-А куда ты держишь путь? – проскрежетал дед.

-В больницу, – коротко бросила она, не оборачиваясь.

-В какую? В ту, что на Китайской…

-Да, – она стиснула зубы. Все это начинало ее всерьез раздражать. В отражении окна Инга вдруг увидела, как лицо деда разъехалось в протезной улыбке.

-Амазонка. Ты настоящая аланка. Столько силы в тоненьком молодом побеге! Пусть ничто тебя не сломит. Вот со мной такое было…

Инга со злостью развернулась.

-С чего вы взяли, что мне это интересно? Свободные уши, что ли? Внучке своей расскажете про свои военные подвиги.

Выражение его лица не изменилось. Светлые, слезящиеся от старости глаза продолжали буравить ее. Он словно и не слышал ее слов.

-Что это у тебя с лицом, девочка?

-Ничего особенного. Меня просто избили пятеро парней.

-Э-эх, что за времена настали, – продолжал он, даже не удивившись ее ответу. У нас в Осетии испокон веков для мужчины  позором было поднять руку на женщину! А теперь…– он махнул рукой – Ничего нет у молодежи. Ценности, которыми мы жили, у вас отняли. Патриотизм, совесть, справедливость… В душах у вас пустота. И как вам жить? Жалко вас! Ведь не вы в этом виноваты. Мы прошли войну, видели и кровь и насилие, а сумели остаться чистыми. Потому что верили! А вы… Кому теперь дело до того, что мы теряем целое поколение. У всех в головах только деньги. Эх, чтоб им провалиться!

Инга подскочила с места, неспособная больше выносить этого бреда. Речи сумасшедшего старика почему-то задевали ее за живое. Инга бросилась, было, в хвост салона, но троллейбус качнулся, и ее снесло куда– то вбок. Горло как будто сдавили плоскогубцами, в груди что-то задрожало. Она прижалась пылающим лицом к холодному металлу поручня, глотая слезы. До чего же больно!

«Возьми себя в руки! Не сходи с ума, Бога ради!» – умоляла она себя. Как долго она еще сможет носить внутри весь этот ад?

Казалось, даже воздух в салоне наэлектризовался от нечеловеческой энергии его глаз. Инга знала, что он сейчас сидит к ней затылком, но его лазерно– ясный взгляд будто бы все еще мучительно истязал ее.

-Ничего,– его скрипучий голос словно доносился из множества динамиков вокруг –Ничего, мы выживем. Наш народ много чего вытерпел. Сейчас какая– то тьма довлеет над Осетией, я вижу ее. Только пусть даже сегодня мы все сгорим заживо, пусть даже перегрызем друг друга, но завтра солнце опять встанет над селом Дзауга, и никто ничего с этим не сможет сделать… Хур ракастдзан Дзауджыхъауыл…

Ей стало душно. Нестерпимо душно. Инга выпрыгнула на две остановки раньше и прошла до больницы пешком.

   2.

Атар мчался на мотоцикле, подставив лицо хлесткому встречному ветру. В ушах свистело от бешеной езды, пыльная дорога рычала и извивалась под колесами. Скорость на самом деле была просто хамской. На очередном перекрестке ему навстречу робко шагнул очередной мент. Рука его невнятно дернулась, свисток застенчиво приблизился к губам и тут же опустился… В глазах было смущение и ужас. Атар приветственно приподнял темные очки, и нагло просигналив, с белоснежным оскалом промчался мимо бобика. Мент покорно проглотил свою порцию пыли и понуро, но не без облегчения отступил назал.

Он гонял на мотоцикле как сам дьявол, но Тимур гонял все равно круче. Мотоспорт с детства был его стихией, и здесь их Аполлону действительно не было равных. Атар на секунду представил, на какой позорной скорости ему придется ползти обратно. А все потому, что на хвосте у него повиснет это «сокровище». Да, нельзя было представить ничего более нелепого, чем его в роли няньки. И сюсюкать с этой избалованной малолеткой тоже занятие паскудное. Но черт его знает, как такое могло бы случиться, ни будь она тем, кем была. То есть Габараевской сестрой. В конце концов, это не было большим героизмом: Габараю он был обязан буквально всем, и ради него он бы грузанулся до конца жизни возить не только сестру, но хоть всю его породу.

Это было неписанное правило: когда Тимур был занят, то кто-нибудь из их шайки непременно должен был привозить Алину со школы. А сегодня Габарай, как конченый даун поперся на какую-то тупую пьянку с универовскими лохами. Атар чертыхнулся от этой мысли. Более непонятного и непредсказуемого психа наверно не было на земле!

Он сбавил обороты, подъезжая к большому, светлому зданию Алининой школы. Хохочущая куча блатных детей около входа швырялась друг в друга ярким клеенчатым мячом. Атар притормозил, накренил мотоцикл, и спустив на бордюр ногу в черных «Вранглерах», стал возле тротуара. Он сразу увидел ее среди визжащей толпы, потому что Алина, как и ее брат, тут же бросалась в глаза своей неординарной внешностью. Она была несколько выше ростом, чем другие девочки, с роскошными светлыми волосами и с фигуркой, которая через пару лет обещала стать настоящим секс– динамитом. Обернувшись на его сигнал, она заулыбалась, надела рюкзачок на спину и направилась к мотоциклу, не попрощавшись со своими друзьями. Несколько ее подружек, увидев смуглого, фактурного красавца на шикарном мотоцикле, тут же сбились в кучку, шушукаясь, понтливо хихикая и стреляя в его сторону глазенками.

«Чертовы мокрощелки», – усмехнулся про себя Атар, глядя поверх темных очков – «Однажды вы крупно нарветесь, гарантирую!»

-Привет, – Алина весело щурилась на него сквозь взлохмаченную, трепещущую в солнечных бликах челку. Атар протянул ей свою жилистую руку с бледными засечками шрамов и массивным перстаком на мизинце.

-Как дела, Аля? Никто не обижал?

Этот последний вопрос уже давным-давно превратился в чистый ритуал. В городе трудно было найти такого несчастного осла, который посмел бы чем-то не угодить сестре самого Габарая.

-Что, Тимур опять завис где-то? – она уселась позади него.

-В универе, – коротко ответил Атар, двинул ногой по рычагу и тронулся с места.

Он ехал благоразумно, по всем правилам дорожного движения, вернее, по всем тем, которые были ему известны. Короче, когда они подкатили к Габараевскому особняку, он почти храпел на ходу.

-Подожди-ка меня, – заявила Алина и спрыгнула с мотоцикла. Мне нужно переодеться, и ты отвезешь меня обратно в школу.

-Какого ху… – взревел было он, но тут же осекся, опасливо глянув на нее. Габарай бы его кастрировал за такое. Алина не расслышала, а может, из деликатности скорчила такое рассеянное лицо.

-Зачем тебе в школу? – мягко поправился он.

-У нас там сегодня дискотека.

Атар насупился.

-Брат в курсе?

-Да. Зайдешь к нам?

Он качнул головой и сделал ей знак, чтобы она шла. Алина шмыгнула в дом, а Атар закурил. Он злился. Его ждал Хачик с шикарным планом и шикарными биксами. Он скурил полпачки сигарет, трижды обошел их участок и уже начал терять терпение, когда она, наконец, появилась. Вся в чем-то немыслимо– серебристом. Атар пристально засмотрелся на нее. Настоящая куколка! Лицом она, вроде, походила на своего брата, только черты были мягкие и нежные. К тому же, Алина, в отличие от него, была светленькой, почти блондинкой.

Он отбросил начатую сигарету, и они поехали. Алина обхватила его сзади тонкими ручонками и склонила голову на могучую спину.

-Клевый ты пацан, Атар, – пробормотала она, зевая, – Только мотоцикл водишь, как последний лох.

   3.

Инга постояла несколько минут около послеоперационной палаты. Тяжело было изобрести хоть немного правдоподобные утешительные слова для матери этого несчастного ребенка. Она глубоко вздохнула, постучала и вошла внутрь.

В палате было несколько кроватей. На ближайшей из них лежало существо настолько худое, бледное и обескровленное, что оставалось удивляться, как в этом полупрозрачном тельце все еще теплится жизнь. Мать девочки сидела рядом со следами истерик и долгих бессонных ночей на лице.

-Здравствуйте, – тихо сказала Инга. Та едва глянула на нее распухшими глазами и отвернулась. Инга приблизилась к койке.

-Ну… Как Оксана? Поправляется?

-Как Оксана? Ей сделали уже вторую операцию за эту неделю! И я не знаю, сколько надо еще… «Как Оксана»… Неужели не видишь, как она?! Одни осложнения…

Инга снова посмотрела на девочку. Та в бреду слабо вертела головой и что-то бессвязно бормотала. Ее мутило после наркоза. Женщина вытирала платком ее лицо, то и дело прикладывая его к своим заплаканным глазам.

Инга попыталась представить себе эту беспомощную тощую девчонку рядом с Габараем– высоким атлетом, пышущим здоровьем и силой, с внушительным агрегатом между ног…И вдруг искренне поразилась, не обнаружив внутри себя никакого особого сочувствия, никакой жалости. Для нее она была лишь дополнительным пунктом в обвинении.

-Могу я с вами поговорить? Меня зовут Инга.

-О чем поговорить? Одна тут уже приходила… Если ты тоже собираешься болтать всю эту чушь про заявление, то лучше убирайся. Мне не до этого.

-Я не говорю сейчас… Просто подумайте. Вы можете сделать это позже.

-Да что толку– то? Весь город кишит такими уродами. Их никогда не поймают.

-Вы ошибаетесь. Я знаю, кто они. Я могу назвать вам их имена.

Женщина раздраженно отмахнулась.

-Оставь это все! Мы всего лишь бедная русская семья. Закон таких, как мы не защищает. Тем более, на этом проклятом Кавказе!

-Неужели, вы все это так оставите?!

-А тебе-то, какое дело?

-Поймите… – Инга с горечью смотрела ей в глаза – Я тоже была там… в тот вечер. И моя подруга. Мы все видели…

-Хватит!!! – вскрикнула она и подскочила, как ужаленная.

-Послушайте…

-Заткнись! Заткнись и убирайся! – голова ее быстро и мелко качалась, почти вибрировала на тонкой шее, губы  трепыхались, как бельевые веревки на ветру. Инга подумала, что она вот-вот вцепится ей в глаза. Оксана пошевелилась и протяжно застонала, потревоженная воплями.

-Ладно… – Инга открыла дверь – Я зайду в другой раз.

-Никуда ты не зайдешь! Не попадайся мне на глаза. Все равно я не буду ничего писать, я еще в своем уме!

Инга, устало волоча ноги, спустилась по ступенькам и вышла на улицу. Уже почти совсем стемнело. На душе было как-то муторно. Она побрела по направлению к остановке, как вдруг услышала знакомый сигнал. Рядом с ней остановилась белая «семерка».

-Марик? Ты что здесь делаешь?

Он выпрыгнул из машины, и они братски обнялись.

-А я вот за тобой. Заезжал к вам домой, Яна сказала мне, что ты здесь. Ну, как? Поговорила? Успешно?

-Нет, но…

-Слушай, – перебил он ее – У меня есть к тебе дело. Наши сегодня сняли кафе, устраивают там сходняк. Поехали? Отдохнешь, развеешься…

Инга прыснула и махнула рукой.

-Да ты что, Марик?! Какие мне сейчас сходняки?

Он сердито сдвинул брови и взял ее за плечи.

-Послушай-ка меня, подруга. Мне не нравится, что ты ушла в подполье. На парах не появляешься, с друзьями не видишься. Ты просто помешалась на этой мести. Не надо, Инга. Вернись в свою прежнюю жизнь. Не позволяй этим событиям сломать тебя.

-Они меня и не сломают.

-Ну, так докажи это. Веселись. Положи на них всех. Забудь.

В ее глазах стремительно промчалась синеватая искра злости.

-Забудь? Ты так говоришь, как будто мне на ногу в трамвае наступили. Ты вообще понимаешь, что произошло?!

-Понимаю, но… Так будет лучше для тебя, – он распахнул дверцу машины – Короче, не парь мозги, поехали. Ну, ради меня!

Она вздохнула и влезла на переднее сидение.

-Маленький, хитрожопый провокатор!..

   4.

Вечеринка была посвящена тайной любви или какой– то подобной чепухе. Все, на что хватило фантазии экономистов. Кафе  с энтузиазмом разукрасили шариками, звездочками, рыбками, сердечками и прочей пошлятиной. Между столиками носились девочки– почтальонши, разносившие любовные записки.

Инга и Марик величественно вошли в зал. Более нелепую пару трудно было себе представить: она – высокая, тонкая, смуглая, девушка с рекламного щита «Отдых на Кипре». Рядом ковылял коренастый, лопоухий Марик, едва доставая ей до плеча. Инга буквально физически ощутила, как после их появления изменилась атмосфера в зале. Даже общий гул болтовни стал на пол – тона ниже. С разных сторон из укрытий по ней велся прицельный партизанский огонь якобы – рассеянных взглядов. Все здоровались с ней, но с совершенно новой интонацией, и это было очевидно.

-Что происходит?

-А что происходит? Ничего. Все чудесно. Пойдем, сядем вон там, – он потянул ее к свободному столику, и тут они столкнулись с Сосом.

-Здорово, Чебурек! – воскликнул Марик и протянул ему руку. Сос холодно поздоровался с ним и прошел мимо, даже не взглянув на Ингу. Она опешила.

-Это что еще такое? Он меня уже не узнает?..

-Да ладно тебе…– Марик залился краской, из последних сил пытаясь сохранить непринужденное выражение лица. – Садись. Что будем кушать?

-Объяснишь ты мне, черт возьми, что здесь творится?

-Ну… -он начал истязать в руках салфетку –Ну, ходят всякие слухи… Не обращай внимания.

-Какие слухи? – она сверлила его злыми глазами.

-Вроде как… Ты спишь с Габараем. И всей этой его конторой. Обычные гнусные универовские сплетни.

-Ах, вот даже как, – она закивала головой – Офигительно!

-Да наплевать! – он развел руками – Пусть болтают! Высраться на всех! Рядом с тобой есть друзья, которые тебя любят и не верят во всю эту чушь. А Сос… Да пошли его, если он такой дебил!

Она вздохнула и отвернулась.

-Мороженное будешь, Инга?

-Мне бы бифштекс с кровью… С полной тарелкой крови!

-Ладно тебе! – он заказал мороженное и шампанское. – Тебе надо выпить.

-Да не за что мне пока пить.

-Как говорится, – Марик откупорил бутылку и наполнил бокалы – жизнь – прекрасный повод для веселья.

Они чокнулись и выпили. Шампанское тут же ударило ей в голову, и настроение стало стремительно ухудшаться.

-Мужики– животные, -сбивчиво забормотала она – Грязные твари… Так бы и подвесила вас всех за яйца.

-И меня тоже? – настороженно осведомился Марик.

-Да. И тебя.

-Мамочки! – он испуганно вытаращился на нее – А меня-то за что?

-Тебя… За то же самое. Разве ты – кастрат?

Она вскинула острый подбородок, и, встретившись с ним взглядом, неожиданно разразилась хриплым и вульгарным хохотом. Луч прожектора в этот момент осветил ее лицо, необычное, скуластое, чуть -угловатое, как у подростка, отчетливо выявляя все синяки и ссадины под слоем штукатурки.

-Инга! – ошарашено позвал Марик. Она осеклась и притихла. Стала злобно ковырять мороженное в своей креманке. В ней трудно было узнать прежнюю разумную, уравновешенную Ингу.  Марик долго с грустью смотрел на нее. На девушку, которую знал уже не первый год, которая всегда была для него образцом спокойствия. Теперь его лучшая подруга выглядела агрессивной, психованной истеричкой.

Проход между столиками забурлил людьми. Взгляд Инги вдруг остановился там,  лицо моментально побледнело и стало таким суровым, будто налилось металлом. В глазах, как газовое пламя, вспыхнул и тихо заколыхался холодный, ядовитый огонь. Его лицо казалось совсем далеким, как будто их разделяли тысячи галактик, но это, несомненно, было ЕГО лицо.

-Какого черта?... – произнесла Инга одними губами. Марик перехватил направление ее взгляда и побледнел еще больше.

Габарай стоял у входа, окруженный кучей восторженных мальчиков и девочек, как звезда, вылезшая из своего лимузина в толпе репортеров. Ослепительные белозубые улыбки озаряли его лицо, словно вспышки фотокамер. Он пожимал множество рук, хлопал по плечам, обнимался, целовался в щечки, великодушно приветствуя всех. Аполлон сегодня щедро сыпал милостью. Даже самые невзрачные шавки смогли урвать огрызки его внимания. Он говорил что-то, шевеля красивыми губами, его выразительные брови приподнимались домиком, ямочка играла на щеке. Он улыбался и улыбался, опутывая всех без исключения паутиной своего неистребимого шарма.

Инга почувствовала, как отвратительная кисловатая волна пробирается по ее пищеводу.

-Какого черта? – повторила она, борясь с подступающей тошнотой. – Какого черта эта мразь здесь делает?

-Инга, клянусь, я… я не знал, что он будет, – Марик начал заикаться. Его оттопыренные уши стремительно розовели. – Ну, если хочешь, давай уйдем отсюда.

-Нет уж. Никуда мы не уйдем, – Инга взяла свой бокал и решительно допила шампанское. – Давай-ка, лучше, еще закажем чего-нибудь.

Они принялись за вторую бутылку. Марик усердно развлекал ее какими– то байками. Гримасничал, вскакивал из-за стола, пародировал кого-то… Травил анекдоты. Старался изо всех сил. Инга сосредоточенно смотрела на него, механически улыбалась и  ничего не слышала. По телу ее ползали мерзкие длинноногие пауки тревоги. Это продолжалось так долго, что у нее стало сводить спину от напряжения.

-Меня тошнит, – в конце концов призналась она.

Марик вздохнул, встал и взял ее за руку.

-Пойдем, потанцуем, подруга.

Из динамиков полилась неизменная «Lady in red» де Бурга. Надоевшая любовная песня сейчас была посвящена самой ослепительной леди в красном на этой глупой тусовке – Дзлиевой Кристине. Крис сегодня, наверно, приложила просто нечеловеческие усилия, чтобы выглядеть еще прекрасней, чем всегда.

Инга неуклюже держалась за своего короткого партнера, переминаясь с ноги на ногу в такт музыке. Лучи прожекторов крадучись скользили по танцполу, ощупывая полумрак. Ярко вспыхнув, они вдруг сконцентрировались в одном месте, и перед всеми, как кадр из диснеевского мультика, возникла сказочно– красивая пара – Габарай и Кристина. Инга уставилась на них, распираемая бешенством. Она поняла, что ненавидит не только его самого, но и эту «мисс неприступность», которая вот-вот станет еще одной дурой в его бесконечном списке.

Кристина и Тимур неторопливо поворачивались в танце. Вскоре взгляду открылась оголенная спинка, пересеченная алым шелковым крестом бретелек и обсыпанная кудрями. Поверх всей этой роскоши благопристойно лежала его рука. Бережно, словно касаясь хрупкого произведения искусства. Пальцы длинные, благородные, чуткие… Перед глазами Инги возник кулак, медленно занесенная над ней… Тимур ласково улыбался Кристине и что-то тихо говорил. Взгляд завороженный, тоскующий, печальный, задыхающийся от страсти…  Инга зажмурила глаза. Кулак мелькнул в воздухе… Мощный размах, в ушах засвистело… Издалека отчетливо зажурчал низкий, мелодичный смех Кристины от какой-то невероятно– остроумной шутки. Он, конечно, был само очарование: нежный, галантный, обходительный, веселый… «Держи ей ноги! Держи эту тварь!...» Удар… Режущий всплеск боли… Еще удар…

Инга вздрогнула, и Марик вопросительно посмотрел на нее.

-Все нормально?

-Да.

Нет. Ничерта не нормально. Ее лихорадило и выворачивало от одного его присутствия. Было кошмаром находиться с ним в одном помещении, дышать одним и тем же воздухом, даже топтать одну и ту же землю. Тимур же, казалось, чувствовал себя превосходно, будто – бы и не замечал ее. Он был всецело поглощен своей красавицей– партнершей, и его совершенно не волновало ничего, что находилось за пределами их пары.

-Пошли отсюда, – Инга потянула Марика за рукав – Мне как-то слегка погано…

В этот момент к ним подскочила девочка– почтальонша в яркой майке, с сумочкой через плечо и приколотым на грудь отличительным знаком – картонным сердечком с надписью «Post».

-Ты Инга? – спросила девчонка, сияя пластинками на зубах. Видимо, эта малолетка была в восторге от своей дурацкой должности.

-Да.

-Письмо от таинственного незнакомца! – она, хохотнув, сунула ей в руки маленький, сложенный пополам листок тоже в форме пресловутого сердечка. Инга развернула его и прочитала одну строчку, написанную разборчивым мужским почерком:

«А может, это все-таки была любовь?»

В груди у нее начало угрожающе вращаться, ускоряясь, что-то огромное и разрушительное. Она медленно подняла глаза на соседнюю танцующую пару, заранее зная, что ей предстоит увидеть. Габарай прямо и открыто смотрел на нее поверх Кристининого плеча впервые за вечер. Ингу захлестнула ярость. Ее, как будто, по частям проворачивали через мясорубку – так сильно ее терзало только одно желание: сейчас, сию минуту размозжить ему череп, вырвать позвоночник, изуродовать, разворотить, обезобразить это невозмутимое лицо. Тимур словно прочел ее мысли, и по губам его проскользнула наглая усмешка. Он опустил голову и что-то ласково зашептал на ухо Кристине, прикрыв глаза и крепче обвив рукой ее талию.

«А может, это все-таки была любовь?» Такого беспощадного цинизма не могла выносить земля. Инга судорожно комкала в руках записку, искренне удивляясь про себя, почему на их город еще не обрушилось землетрясение, ураган, извержение вулкана – что угодно!

-Ответ будет? – спросила девчонка, уже приготовив для нее маркер и вырывая листочек из блокнота.

-Нет, – Инга еще раз взглянула на Габарая и Кристину, и вдруг, неожиданно для себя, бросилась к выходу, расталкивая разомлевших от танцев недоумков.

Прохладный ясный вечер приятно коснулся ее горящего лица. «Все будет прекрасно. Все будет так, как надо». Инга, шатаясь, подошла к телефонному автомату, опустила жетон, и набрала номер следователя, наблюдая, как Марик, не замечая ее, промчался мимо. Трубку никто не брал. Не важно. Она увидится с ним завтра. Все равно, справедливость восторжествует. Инга повесила трубку и направилась к остановке.

На Шалдонском пятачке, как всегда в это время, зависала местная шантрапа. Малолетки со значительным видом сидели на кортах, укуриваясь какой-то вонючей дрянью.  Инга нагло пошагала прямо сквозь кучу, едва ни наступая на их торчащие как грибы из земли черные «пидарки».

-Эй ты, овцебычка! Куда это ты ломишься? – сипло взвизгнул кто-то у нее за спиной. Инга замедлила шаги и обернулась.

-Это ты кому?

-Тебе, сука! – увидев вызов в ее взгляде, пацан с готовностью соскочил с парапета и попер на нее. – Ты че-то хочешь? – он поднатужился, громко харкнул и сплюнул прямо ей под ноги. Инга зло смотрела в его щедро усеянную прыщами презрительно перекошенную нижнюю челюсть.

-Ты за движениями своими следи, понял? И за речью тоже.

Челюсть еще сильнее выпрыгнула ей навстречу.

-Да? А то че будет?

-А то я тебе глаз на жопу натяну, петух!

Его густые брови взметнулись вверх. Он тут же пихнул ее в плечи, довольно сильно. Инга, не устояв, упала на асфальт и разодрала локти. Шпана на парапете одобрительно загоготала. Ее вдруг накрыла волна жгучего гнева, и она перестала соображать. Этот ушлепок стал ее последней каплей за вечер. Скрестив ноги, Инга захватила его «ножницами» и резко катанулась по земле. Это был очень жестокий прием. Всю жизнь она была уверена, что никогда его не использует.

Только раздавшийся грохот привел ее в чувства. Инга вскочила на ноги, и проклиная себя всеми словами, посмотрела на распластанное тело перед собой. Пацан, ударившись затылком об асфальт, лежал, раскинув в стороны руки, как после расстрела. Набыченное выражение слетело с лица, и Инга вдруг обнаружила, что черты его были слабыми, пожалуй, даже женственными. «Сотрясение мозга», – мысленно поставила она диагноз. Не стоило. Нет, не стоило. Совсем еще сопляк, что бы он ей сделал?

Инга закусила губу. Она знала, кто всему виной. Кто, как тень, стоял у нее за спиной, вызывая затмевающую разум агрессию.

-Ну что, заснули?! – окликнула она его остолбеневших кентов. – Вызывайте, что ли, скорую.

Она повернулась и быстрым шагом пошла прочь.

   5.

Тимур плавно катил на серебристом «Лексусе», элегантном, под стать хозяину, и задумчиво смотрел на огни ночного города сквозь вьющийся дымок сигареты. Вечерок был неплохой, хоть и занудный. Но Тимур и не рассчитывал, на то, что в этих бестолковых танцульках, тупых светских беседах и нескончаемых понтах будет нечто отдаленно напоминающее настоящее веселье. В любом случае, нужно иногда бывать в обществе. Положение обязывало. Сос– Чебурек наконец-то познакомил его с Кристиной– первой красавицей на селе Дзауга, и по тому, как она смотрела на него, было ясно, что сердечко неприступной принцессы сильно подтаяло. В этих делах он был экспертом. Тимур кинул быстрый взгляд в зеркальце заднего вида, пригладил ладонью волосы, и вдруг от души рассмеялся. Рожа его все еще сохраняла загадочно– романтичное выражение, а взгляд был полон томной печали. Он покосился на магнитолу с попискивающим Стингом, и неожиданно покрыл несчастного британца крутым иронским матом. Сменив тоскливые стенания на своих любимых  «AC/DC», он с силой нажал на газ, и «Лексус» рванул вперед.

Едва он вошел в дом, как столкнулся нос к носу с Марго. Это было довольно странно, потому что в такое время она обычно давно сопела в своей ортопедической кровати, под слоем дорогущих кремов. Вообще-то, Марго тянула скорее на его старшую сестру, чем на мать. Хотя,  наверно, ничего удивительного, если иметь глупость рожать в семнадцать лет. Это была изящная тоненькая блондинка с белокурыми волосами и ангельским лицом.

Он бегло поздоровался, и хотел, было уже пройти мимо, но тут она осторожно положила свою хрупкую ручку сыну на плечо, взволнованно глядя снизу вверх.

-Тимур… – робко прошелестела она – Как ты поздно…

Поздно?! Забавно… Он не помнил, когда в последний раз приходил домой в такое детское время. Естественно, она никогда не заставала его, потому что ложилась в полдевятого, дабы не утратить прекрасный цвет лица. Он с неохотой повернулся к матери, и тут заметил, что она была как-то бледнее обычного. В его взгляде появился вопрос. Она занервничала.

-Что с тобой такое, ма? – он накрыл ладонью ее руку на своем плече.

-Ох, Тимур…Не знаю, как и сказать. Просто трагедия…

Она как всегда артистично тянула паузу. Это подразумевало долгие, участливые расспросы. «Что случилось, ма? Сожгла платье от „Диора“, ма? Сломала каблук на новых туфлях? Что на этот раз?» Очередная трагедия в духе истерички– Марго!  Он безразлично отвернулся и направился к лестнице, не удостаивая ее больше своим вниманием. Она громко всхлипнула сзади, видимо, задетая бездушием сына. Ему, в принципе, было совершенно пофигу.

-Аля спит? – бросил он через плечо, подымаясь по ступенькам.

-Ее еще нет, – ответила Марго, и после этих слов наступила тишина. До него не сразу дошло, о чем она говорит, и он приостановился. Затем медленно развернулся, пригвоздив ее сощуренными глазами.

-Что?

Марго полулежала на софе и вздрагивала, прижав пальцы к вискам. Не дожидаясь ответа, Тимур помчался в комнату сестры. Алины, на самом деле, не было. Он почувствовал, как бешенство, ужас, паника, отчаяние, смешиваясь, закипают в нем как адское варево. Тимур быстро спустился вниз, едва держа себя в руках.

-Она со школы пришла?

-Да… Не ори.

-И что потом?

-Ничего.

-И что потом, черт возьми?!!! – он рявкнул так, что задребезжали стекла.

-Я… Я… Н-не знаю.

-Не знаешь? – он бросился к ней, грубо схватил за плечи и затряс, как грушу. – А ты знаешь, сколько время?!!! Где твоя дочь?! Где моя сестра, я спрашиваю?!!!

-Тимур, не надо, – она пыталась загородиться от него руками – Пожалуйста, сынок, успокойся.

-Успокоиться? – он отшвырнул ее и нервно заходил туда-сюда по холлу. – Это ты можешь быть спокойной, когда твоей дочери в одиннадцать часов нет дома! Ты знаешь, что за время сейчас? Что творится в нашем сраном городе? О, Боже мой! – он закрыл лицо руками. – Хотя, что ты там знаешь… Нихрена не видишь дальше салонов красоты.

В глазах ее вспыхнули огоньки злобы.

-Не смей обвинять во всем меня! Я не поручаю свою дочь всяким уголовникам. Что уж говорить, если она разъезжает на мотоцикле с человеком, который пол – жизни провел в исправительных колониях!

Тимур круто обернулся и полоснул ее таким взглядом, что она вся съежилась и втянулась в угол.