Текст книги "Солнце встает над селом Дзауга"

Автор книги: Вадим Битаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Пацаны пялились как загипнотизированные на эту причудливую линию, на запрокинутую голову, вывихнутые пальцы, распахнутую на груди рубашку – это вроде все еще был их Алан, и в то же время, кто-то совершенно незнакомый.

Габарай опустил ресницы и равнодушно посмотрел на лежащее у своих ног тело. Все тупо молчали. Тимур спокойно перешагнул, взял свой пиджак, закинутый на ограду, и пройдя между ними, направился назад той же дорогой, которой вел их сюда.

-М-да… – почти беззвучно выдохнул Атар, – Ну и душок, черт дери…

Вадик проводил глазами удаляющийся во мраке силуэт и снова посмотрел на Алана. Лицо его мягко светилось в полумраке каким-то умиротворенным ангельским светом. На окровавленных губах застыла улыбка. Вадик вдруг понял, что он еще даже толком не брил бороду. Все-таки, малолетка. Слишком отчаянный, чтобы довести дело до конца.

Вадик подобрал в траве Габараевский ствол, зажег сигарету и пошел по пустынной дороге.

-Ты за ним, да? – со странной интонацией окликнул сзади Азамат.

Вадик обернулся через плечо.

-А вы нет?

Атар и Гиб, словно очнувшись, встряхнулись, поправили пиджаки и закивали.

-Да.

   ЧАСТЬ 3.

   1.

Для Инги все последующие дни превратились в жестокий тест на выживание. Ее популярность в маленьком провинциальном городе, живущем и питающемся сплетнями, достигла просто галактических масштабов. Это был натуральный кошмар наяву, дурной сон, который никак не заканчивался и преследовал ее повсюду.

От последних событий универ гудел, как улей. История и впрямь была наредкость грязная, горячая и смачная. Буквально ежесекундно она обрастала все новыми, самыми мельчайшими, но до крайней степени всех волновавших подробностями. Всеобщий бурный интерес вызывался, естественно, тем, что главным персонажем была такая яркая, легендарная личность, как Тимур Габараев – заслуженный сердцеед республики и гроза всех бандюков.

Инга явилась в университет на следующий же день после суда. С ней здоровались какие-то совершенно незнакомые люди. Таинственно возникшие откуда-то новоиспеченные «друзья» и «приятели» кружили назойливыми стаями – кто-то с неприкрытым любопытством, кто-то с осуждением, кто-то с сочувствием, но все одинаково жаждали откровений и новых оглушительных фактов.

Яна яростно сопровождала ее повсюду и грубила всем, кому успевала. К Инге цеплялись везде. В универе, на улице, в общежитии – не было за пределами их комнатушки такого места, где бы ее не донимали бесконечные сальные взгляды, свист, чмоканье, грязные реплики, а то и откровенные оскорбления. Из скромной, незаметной студентки она вдруг превратилась в первую шлюху города.

Несколько раз к ним в комнату по ночам ломилась какая-то пьяная шпана, у входа ее пасли незнакомые машины…

-Кажется, у меня осталась только одна дорога в жизни, – усмехалась она, – пойти по рукам. Больше мне не оставили никаких вариантов.

-…Эй, мисс! С тобой можно пообщаться?

Такие разговоры теперь заводили с ней по нескольку раз в день. Она отворачивалась и начинала отходить. Обычно ей преграждали дорогу машиной, или бесцеремонно хватали за руку. Все это общение всегда заканчивалось примерно одинаково:

-Да что ты целкуешься, дура! Габараевской конторе дала, а мы чем хуже?! Да с такими тварями, как ты даже разговаривать не надо. Где поймать – там и загнуть!

Яне тоже стало сильно доставаться. Инга понимала, что сделала своим присутствием ее жизнь почти невыносимой. К тому же, Марина своим поведением сильно усугубляла ситуацию. Она совершенно забросила учебу, появлялась дома под утро, разъезжала каждый день на разных машинах, огрызалась на любое слово, и никто не мог добиться от нее – где и с кем она проводит свое время.

Марик совершенно пропал с горизонта. Два раза они встретили его в универе, он опустил глаза, отвернулся и прошел мимо.

-Тварь… – шипела Яна, – Гнусная, продажная, трусливая тварь! Видеть его не могу!

Яну бил психоз. Инга делала жалкие попытки снова наладить спокойную жизнь. Но с каждым днем становилось все очевиднее, что так, как раньше не будет уже никогда. Все пошло наперекосяк. Один вечер изменил всю жизнь, разбил их дружбу, сломал все надежды, перечеркнул все, что было до этого, и все, что должно было быть после. Всего один вечер! Даже не верилось.

Инга чувствовала себя калекой, которому  провели насильственную ампутацию. То, чем раньше питалось ее существо, что заставляло ее жить и дышать – ее озлобленность варварски выкорчевали из организма, как бесполезные органы, и образовавшаяся брешь с каждым днем заполнялась токсичным, зловонным страхом. Страх. Инга знала, что настанет этот момент… И пощады ей точно не будет! После всего, что произошло, она была уверенна, что эти изверги просто так все не оставят. Инга боялась, как никогда.

Этот страх поселился в ней еще в день суда. Это было небывалое чувство, ни на что не похожее. Инга никогда не думала, что ей может быть настолько страшно. Она боялась смерти. Каждую секунду. Это был совсем не тот леденящий ужас, панический животный страх, как раньше. Это было нечто устойчивое, твердо осмысленное, почти материальное, чувство, которое она ощущала постоянно, как некую опухоль в своем организме.

«Они убьют меня. Конечно же, они меня убьют».

Эта мысль обосновалась в ней настолько прочно, что стала такой же неотъемлемой и привычной, как ее собственное имя. Если можно сказать, это был хладнокровный страх. Зверь, беззвучно выгрызающий изнутри.

Инга знала: то, что Яна так упрямо таскается всюду за ней, ставит ее под удар. После долгих скандалов она наконец убедила подругу не сопровождать ее. Теперь, оставшись наедине с собой, она буквально тряслась от каждого шороха. Каждый шаг у нее за спиной, каждый прохожий, выруливший из-за угла, каждый горящий огонек сигареты на лестнице – все вызывало в ней истошный, парализующий ужас. Повсюду ей мерещился кто-нибудь из Габараевской шайки. Она так боялась, что ждала этой встречи, чуть ли, ни с нетерпением.

Но ничего не происходило. Дни шли один за другим, совершенно изматывая ее, а на ее жизнь никто не покушался.

Инга заставила себя снова пойти на тренировки. Хотя, из-за этого ей приходилось возвращаться домой затемно, зато спорт немного придавал ей силы. Однажды она, как обычно, ждала маршрутку на автобусной остановке.

-Эй, а это, случайно, не та шкура, которая хотела повесить на пацана изнасилование? – услышала она за спиной, – А ну-ка, повернись.

Инга не шевелилась. Слева к ней подползла темно-зеленая «девятка». Из окна высунулась очередная тошнотворная рожа.

-Здорово, радость моя!

Она молчала.

-Ты что, глухая? Я с тобой разговариваю, – он насупился.

-Я вас не знаю.

-Что это значит? Не помнишь, как мы недавно за городом отвисали?

Инга отвернулась и пошла вдоль тротуара. «Девятка» ехала рядом.

-Уооу! Я с кем разговариваю? Стой! Сядь в машину, твою мать!

Инга ускорила шаг и сжала зубы от желания разукрасить эту нахальную физиономию. Но ведь невозможно лезть в рожу каждому вот такому дебилу! Она услышала, что машина остановилась и он вылез. «Начинается!» – подумала она. Сейчас он догонит ее и начнет распускать руки. Инга свернула вправо и побежала. Бегала она, слава Богу, все так же хорошо. На соседней улице она бросилась через дорогу, но внезапно остановилась. Ее обдало адским жаром от вида двух неудержимо приближающихся фар. «Вот оно!» – взорвалось у нее в мозгу, и она оцепенела. Прямо на нее летел синий «Мерседес». Все тот же синий «Мерседес». Она зажмурила глаза, не в силах двинуться с места. «Как просто и гениально! Несчастный случай»…

Инга услышала глухой звук удара, затем на миг наступило состояние, похожее на погружение в воду. Через пару секунд, решившись открыть глаза, она с изумлением поняла, что лежит поперек капота.

-Ты что, с ума сошла?!!! Идиотка чертова, что ты творишь? – орал какой-то совершенно незнакомый тип.

Инга скатилась с машины и, сидя под бампером на корточках ощупала ушибленное бедро. Ни тело, ни мозг почти не слушались ее. Взгляд ее уперся в овальный значок на капоте. «Форд». Это был «Форд», а ни какой не «Мерседес». Это была совершенно другая машина, посторонний человек, и самая идиотская в мире ситуация. Она сошла с ума. Инга неожиданно начала глупо всхлипывать. Глаза ее были расширенны от шока и совершенно сухи, но всхлипывания все усиливались, неуправляемые, больше похожие на икоту.

-Ты встать можешь? – услышала она над своей головой и почувствовала чью-то руку на плече. Она резко отдернулась и кое-как поднялась. Ноги тряслись. Инга похромала прочь, все еще всхлипывая и слыша за спиной неутихающую ругань.

У нее была паранойя. Самая настоящая. Ее стали преследовать какие-то галлюцинации. Инга начала заглатывать тонны успокоительного, и это вызывало апатию, сонливость и замедленную реакцию. Она стала похожей на робота. Каждый день одна и та же схема: универ, работа, тренировки, общежитие. Ничто не вызывало в ней особых эмоций, ничто не могло тронуть так, как раньше. Все ее чувства размозжил тяжелый, давящий страх. Из-за своей дурной славы ей постоянно приходилось переживать какие-то приключения, но все равно все дни казались ей скучными и похожими друг на друга. От часа к часу ей все сильнее овладевала усталость, неглохнущая, прогрессирующая, занудная, как зубная боль. Так продолжалось довольно долго. Инга не знала, когда в ней появилось такое ощущение, но однажды оно неожиданно исчезло. Просто испарилось!

Это случилось в один из вечеров, когда она возвращалась с тренировок. Прохладный, но нежный воздух, заговорчески замершие во мраке деревья, безлунное небо, казавшееся бархатным… Инга вдруг осознала, насколько прекрасным был этот безветренний осенний вечер. Она сбавила шаги и залюбовалась. Грудь ее, как сосуд, заполнил ночной эфир. Она впервые за долгое время промерила глубину собственного дыхания, четко вслушалась в удары своего сердца.

Она ступила на мост, слушая колдующий шум реки, и у нее закружилась голова от восторга. Каким-то далеким, но отчетливым чувством она поняла, что теперь это действительно конец.

Небо впереди, склоняясь к горизонту, чуть бледнело, и на этом фоне она видела темный приближающийся силуэт. Инга сунула руку в карман куртки и нащупала несколько семечек. Какая неожиданно-приятная находка!

Она шла по мосту неспешным прогулочным шагом, как обычно не ходят девушки в одиночестве, в такое время суток, да еще и будучи на волосок от смерти.

Инга раскусила одну семечку. Семечка была старая, но все еще не потерявшая вкус. Он тоже шел неспеша. Внутри черного пятна раздувался оранжевый пузырь сигареты. Инга сгрызла еще две семечки. Она подумала, что это самая вкусная вещь из всего, что она пробовала в жизни. Старые, завалявшиеся в карманах семечки. Он все приближался. Уже можно было рассмотреть черты лица, но ей не хотелось. Инга вглядывалась в мелко-мерцающую воду, ажурные перила моста, в здания на берегу – все такое щемяще-знакомое, как будто хотела как следует запомнить пейзаж своего родного города. Он подошел совсем близко и сунул руку в карман. Инга машинально развернулась, чтобы бежать. Все-таки, Владикавказ был чарующе-прекрасным вечером, и был прекрасен сам этот осенний вечер, и прекрасен был беззаботный вкус семечек во рту. Ей нравилось, что это последнее, что она видит и чувствует в своей жизни.

«Нет», – подумала она, – «не несчастный случай. Даже лучше – самоубийство».

Парень чуть задел ее плечом и прошел мимо. На мгновение она почувствовала самое настоящее разочарование. Но было уже поздно. Вся картина вдруг покосилась и перевернулась. Инга осознала, что она и он оказались по разные стороны перил. Краем глаза она заметила, как он оглянулся, его испуганное незнакомое лицо стало быстро приближаться к ней… И затем все затопила звенящая ночная свежесть.

   2.

Народу на похороны собралось много. Затянутое серое небо короткими рывками сбрасывало на землю порции холодной мороси, ветер нещадно трепал одежду. Люди зябко кутались, ежились, кучкуясь небольшими группками, чавкали размытой землей и увлеченно переговаривались. Яна намеренно решила не сообщать многим, чтобы избежать паломничества универовских зевак, хотя новость и без нее за пару дней успела распространиться со скоростью света.

Яна хмуро наблюдала за подтягивающимися все новыми и новыми притворно-кислыми физиономиями, теми же самыми, которые только недавно жадно шушукались и ржали у них за спинами. Ее буквально корежило от бешенства. В какой-то момент она заметила мелькающий то тут, то там в серых кучках огромный ярко-красный букет роз. Она напряглась. Кто-то ходил кругами и все никак не решался подойти.

Яна поняла, кто это и ринулась по направлению к букету, как бык к мулете.

-Что ты здесь делаешь, черт побери?!!! Как ты только посмел притащиться сюда, убийца?! Забирай свои сраные цветы и проваливай!

-Яна… Пожалуйста…

-Гнида! – она с остервенением схватила Марика за грудки, – Убери отсюда свою шакалью морду. Имей уважение хотя бы сейчас!

Он стоял под дождем без зонта, жалкий, потерянный и забито смотрел на нее униженным, молящим взглядом, как загнанное животное.

-Ты не слышишь меня, Марик?! Убирайся! Здесь тебе не место.

-Я тоже любил ее.

-Ты предал ее!!! Она доверяла тебе, как никому. У нее никого не было. А ты подставил ей подножку. Ты отвернулся от нее в такой момент! Думаешь, Габарай ее убил? Нет, это все ты! Она все смогла перенести, только не твое предательство!

Он зажмурился.

-Яна… Пощади.

-Решил облегчить свою совесть? Убирайся, ты не достоин здесь быть.

-Позволь мне только попрощаться с ней. Пожалуйста.

Она стояла перед ним прямая и неумолимая.

-Ты не подойдешь туда, Марик. Только через мой труп.

-Яна… Хочешь, я на колени встану? Ну не добивай меня! Да, я – лох, я – гнида…

-С этим трудно поспорить.

Он потоптался, безобразно всхлипнул и протянул ей букет.

-На… Хотя бы цветы мои…

Яна долго с отвращением рассматривала его лицо, несчастное, с бороздами долгих терзаний, с набрякшими красными веками, с заискивающими глазами.

-Нет, – она оттолкнула его руку – Инге было бы противно видеть все это!

Марик отвернулся, швырнул букет в грязь, свесил голову и, спотыкаясь, побрел прочь. Людей становилось все больше. Он пробрался сквозь толпу и встал один вдалеке ото всех, трясясь от холода и слез.

Фальшиво забряцал оркестр, кто-то привычно зарыдал в голос о ее красоте и молодости. Несколько голосов дружно подхватили.

-Ну вот, – услышал он рядом леденяще-спокойный голос, – Два дня назад ее поливали на каждом шагу, а теперь все убиваются. И ты, я смотрю, не отстаешь.

Марик обернулся. Серьезное, хладнокровное лицо без малейшего признака слез. Аккуратно подведенные зеленые глаза. Собранные волосы, перекрашенные в жуткий блонд под капюшоном.

-Марина…

-Что ты мокнешь? Иди под зонтик, – так же бесстрастно произнесла она, шагнула к нему и уединилась с ним под просторным зонтом.

-Господи, Марина… – сбивчиво запричитал он, – Поверить не могу… Как это могло случиться! Яна меня не пустила… Сказала, что это я виноват…

Марина поморщилась.

-Слушай ее поменьше. У Яны белая горячка.

-Инга! Инга! – Марик тут же уткнулся лицом в ее плечо. Марина терпеливо

стала гладить его по волосам, ожидая конца этих излияний.

-Я хотел увидеть ее, попрощаться…

-Оно тебе надо?

Марик удивленно оторвался от нее.

-Конечно.

-Ну, придешь в другой день, не облезешь. Зачем зря девчонку нервировать.

-Марина! Я такое ничтожество! Я так виноват перед ней… Перед вами обеими!

-Ну, хватит уже! – раздраженно отмахнулась она, – что толку теперь ныть?

-Я убил ее.

-Ты??? – Марина хохотнула – Мне можешь этого не рассказывать. У тебя кишка тонка, Марик.

-Я не знаю, как… Он… Я… Он мне такого наговорил! И как наговорил! Ты бы слышала!

Она устало кивнула.

-Знаю. Габарай всех отымел. И тебя тоже.

-Марина! – заверещал он и закрыл лицо руками, – Он – дьявол! Он не человек, он – черт! Он – тварь сранная! Я не знаю, как он это делает! Я ненавижу его! Я его убью!

Марик стиснул кулаки до белизны в костяшках. Губы его тряслись, глаза налились кровью.

-Я убью его, клянусь! Он все пожирает, все топчет, сука. Все на своем пути! Я ему выгрызу печень, глаза вырву!

Марина слушала его внимательно, но безразлично, казалось, еле подавляя зевок.

-Ну да… Только сначала он возьмет тебя за ноздри и треснет об землю так, что от тебя лужа останется.

-Мне насрать! Я его завалю, клянусь! Это не просто слова. За то, что он со всеми нами сотворил…

-Ну, и как ты это сделаешь?

-Продам тачку, куплю винтовку и пришью его на хрен! В цвет! Пусть потом меня сажают, мне по фигу!

-Гениально! – она улыбнулась.

-Инга жила этой идеей. Она жила только затем, чтобы отомстить. Она проиграла, и у нее не осталось смысла жизни. Я сделаю то, что у нее не получилось, может, я хоть тогда искуплю…

-Хвати нести чушь, – перебила его Марина, – Ты что, правда считаешь, что он заслуживает смерти?

Марик вытаращил глаза.

-Да!!!

Она с улыбкой покачала головой.

-Глупо, Марик. Очень глупо. Да, конечно, можно его убить… – она приблизила к нему лицо, продолжая мило улыбаться, и он, вдруг, разглядел внутри ее травянисто-зеленых глаз нечто чудовищное, – А можно его уничтожить.

Он невольно отшатнулся от нее, но она удержала его краем зонта.

-У тебя есть шанс, как ты говоришь, сделать то, что она не смогла, – продолжала она – Ты поможешь мне в этом деле.

Он помолчал, задумчиво глядя на эту странную, совсем незнакомую девушку. Мелкий дождь прямо на глазах превращался в хлопья мокрого снега.

-Что для этого нужно?

-Много, чего. Во-первых, найди мне незасвеченную машину. У тебя есть два дня, Марик.

   3.

Алина уже давно не спала, но продолжала валяться в своей пухлой розовой постели, желая подольше растянуть такое замечательное утро. Ведь, не каждый же день ей исполняется тринадцать лет! Она знала, что с минуты на минуту появится или Тимур, или Марго, чтобы разбудить ее в школу. Сердце ее гулко отбивало чечетку, и по всему телу разливалось сладостное волнение. Сегодня будет море подарков, море поздравлений, море сладостей и веселья. Какой классный день!!!

Не прошло и секунды, как дверь настежь распахнулась, и на пороге возник ее брат, зычным баритоном распевающий какую-то героическую осетинскую песню. На плече у него красовалась роскошная профессиональная камера.

Аля подскочила на кровати, выпучив глаза и икая от удушливого восторга. Затем раздался оглушительный визг, она бросилась через всю комнату, путаясь в длинной шелковой рубашке, и запрыгнула на него с ногами.

-Тимур!!! Ты купил мне ее!!! Такую, как я хотела! – она истязала его счастливыми объятьями, – Ох, ты мой красавец!

-Поздравляю, солнышко! – он крепко поцеловал сестру и бережно спустил ее на пол, – Держи свою бандуру.

-Ой! Ой! – Алина нетерпеливо топталась, подскакивала, и смешно подергивалась от радости. Тут же взгромоздила камеру на плечо. – Как она работает, Тимур?

-Да почти так же, как наша старая. Включай.

-Загорелась?

-Да, – он присел на кровать, наблюдая за ней.

Алина хихикнула и направила на Тимура объектив. В видоискателе возникло его веселое лицо.

-Ну, как?

-Класс! – она подпрыгнула на месте, не отводя камеры.

-А крупный план умеешь делать? – спросил красавчик из окошечка.

-Не-а.

-Видишь вон ту фиговину рядом с рычажком? – он привстал и потянулся к ней, показывая рукой.

-Да.

-Теперь наводи.

– О;кей. Сядь обратно, я тебя потеряла.

Тимур приземлился на кровать, и Алина стала снимать крупным планом его смеющиеся глаза, нос, губы, бляшку на ремне, сцепленные пальцы рук, затем снова глаза и все лицо целиком.

-Скажи что-нибудь.

Он некоторое время молчал. Улыбка исчезла с его губ и осталась сиять где-то глубоко в глазах.

-Будь самой счастливой, солнышко, – произнес он, задумчиво глядя в объектив.

-И это все?

-Да.

Алина опустила камеру и внимательно, по-взрослому посмотрела брату в глаза.

-Счастливее меня никого нет на земле, Тимур. И не будет. Ты, ведь, всегда будешь около меня?

-Да нафиг ты мне нужна -он рассмеялся – старая рухлядь!

-Знаешь что, Тим? Козел ты в сарафане!

Она опустила лицо и бросилась на него, бодая в грудь своей лохматой головой.

-Все, все! – он повалился назад, уворачиваясь от нее, – Не гони! Алина, не гони, щекотно! Чтоб я сдох, всегда буду около тебя!

Они хохотали в два голоса как сумасшедшие.

-Ой, мои хорошие!

Тимур приподнялся, заметив в дверях изящную фигурку Марго. Она стояла, выразительно заломив руки, и с отрадой глядела на них. Глаза ее поблескивали. Подобные семейные сцены, не важно живые или сериальные, всегда вводили ее в одинаковый экстаз.

Алина оглянулась, увидела мать и тут же помчалась к ней с распахнутыми объятьями.

-Мамуля! – она врезалась в нее и зарылась лицом в пушистые волосы, как щенок.

-Ах, моя родная! – Маргарита прижала девочку к себе, – Поздравляю тебя с днем рождения! Желаю всего самого-самого!

-Спасибо, мам, – Аля чмокнула ее и закопошилась носом в щекочущих кудрях, – Прости меня за то, что я иногда бываю такой сволочью.

Марго рассмеялась, откинув прядь с ее лба.

-Ладно, Алюля. Ну, что, идем смотреть подарки? Их там целая куча. Папа прислал из Москвы какую-то огромную коробку.

-Огромную? – Алина подозрительно посмотрела на мать, – Если там очередной мягкий медведь, или еще какая-нибудь мерзость, я прикончу этого старого маразматика!

-Ай-ай-ай, Алюля, разве можно так говорить о своем отце?

Алина хохотнула, тряхнула челкой и хитро глянула на Тимура, – Мне сегодня все можно! – она потянула Марго за руку, – Ну, пойдем. Где мои подарки? Или ты хочешь моей смерти от разрыва этого… мммм…  органа терпения? – Алина прыснула и громко рассмеялась над своей сумбурной речью, – Ну, пошли, пошли скорее! Тимур, идем с нами, пупсик!

   4.

Марина остановила машину возле школы и подозвала какого-то пацана.

-Знаешь Алину Габараеву из восьмого «Б»?

-О! Конечно! – он широко улыбнулся.

-Знаешь, какой у нее сейчас урок?

-Нет.

-Сбегай-ка, найди ее и позови сюда. Скажи, что я от ее брата.

-Один момент, – он взбежал по ступенькам и скрылся в здании.

Марина села обратно в машину, подняла стекло и стала ждать. Погода портилась. Солнце все еще светило, но на горизонте угрожающе толпились тучи.

«К вечеру хлынет ливень», – подумала она. Тогда уже все будет, как надо… А через три дня она поездом рванет домой, к родителям. Поминай, как звали! И ничто больше никогда не будет связывать ее с этим ненавистным городом.

Алина появилась, спустя минут десять. Марина с первого взгляда догадалась, что это она, хотя никогда раньше не видела сестру Габарая. Длинноногая, разодетая кукла Барби с толстой косой до попы вышла из школы, растерянно оглядываясь по сторонам.

«Под стать своему брату», – злобно ухмыльнулась Марина – «Редкая красавица. Очень сожалею, малышка!»

Марина распахнула дверцу и выглянула.

-Алина!

Девочка удивленно обернулась и неуверенно пошла к машине. На ее симпатичном лице было написано некоторое недоумение.

-Привет, Аля, – Марина дружелюбно улыбнулась, – С днем рождения тебя.

-Спасибо… – она сморщила лоб, напрягая память, – Извини, я что-то не припомню…

-Меня зовут Диана. Я подруга Тимура. Приехала за тобой.

-Да? – Алина с сомнением покосилась на старую «семерку», – А где он сам? Тимур обещал сегодня заехать за мной собственной персоной.

-У нас тут немножко изменились планы. Мы сейчас уезжаем.

-Хоть бы позвонил…

-Он не может. Поехали, ты сама все поймешь.

Алина достала сотовый.

-Я, наверно, все-таки, спрошу у него…

Марина равнодушно пожала плечами.

-Можешь позвонить, но это бесполезно. Он вне зоны действия сети.

-А где он?

-Садись, я тебе расскажу.

-Мне уйти с уроков?

-Да.

-Ладно. Я пойду, возьму свои вещи. А что сказать моим друзьям? Я их сегодня вечером пригласила на день рождения. Отменяется?

-Нет, зачем. Ничего никому не говори. Все в силе.

-О;кей.

-Можно, я пока воспользуюсь твоим телефоном?

-Да, конечно.

Марина конфисковала у нее на всякий случай трубку и сделала вид, что усердно кому-то названивает. Алина убежала и тут же вернулась, неся в охапке кучу мягких игрушек и разноцветных свертков в блестящей бумаге. Она закинула свои подарки на заднее сидение и села вперед рядом с Мариной.

-Поехали?

-Да, – Алина жвала жвачку и надувала из нее огромные розовые пузыри, – А куда мы едем?

-Увидишь. Тебя ждет большой сюрприз.

-Ой, правда? – она радостно захлопала в ладоши, – Класс! Тогда не говори, если сюрприз. Обожаю это! Небось, Тимур что-нибудь изобрел. Он у меня такой фантазер!

-Да уж, – Марина усмехнулась, – Это я знаю.

Алина лопнула пузырь и ехидно глянула на нее.

-Ты его очередная?

-Что очередная?

-Очередная девица моего Аполлончика?

-Да нет. Ничего подобного.

-Ладно тебе! – Аля засмеялась и панибратски обняла ее за плечо, – Только не рассказывай мне, пожалуйста, что ты не прешься с моего брата.

-А кто с него не прется?

-Еще бы! – она сладко вздохнула, – Лучше него никого нет на свете. Я ни за что не выйду замуж, пока не найду пацана, который будет хоть на сотую часть такой же классный, как Тимур… А ты? Хочешь за него замуж?

-Конечно.

Алина критически оглядела ее с ног до головы.

-Хм… Ты, конечно, симпатичная, но… Вообще-то, у него уже есть невеста. Кристина Дзлиева, знаешь ее? Красивая девушка. А до этого у него была одна овца с мед-академии. Уф, как она меня бесила! Тоже красивая, но дура дурой! Черт!... – она отшлепала себя ладошкой по губам, – Опять я слишком много болтаю! Тимур меня, наверно, убьет.

Марина молча кивнула, продолжая спокойно вести машину.

-Хотя, знаешь… Если ты очень сильно любишь его, может у тебя что-нибудь и получится. Ты очень его любишь?

-Да.

-Жаль. А то, у него такие друзья! Классные пацаны! Атара не знаешь?

-Нет.

-Красавец!!! Он похож на итальянца – такой смуглый мальчик. Вы бы классно смотрелись: ты беленькая, он черненький…

Марина включила приемник и принялась переключать радиостанции. Девочка ее раздражала.

-Остааавь!– вдруг запищала Алина, – классная песня! «Ту анлимитед»-обожаю их!! Хоть они уже и не модные. Но мне наплевать на моду, понимаешь, у меня свое мнение! Тимур говорит, что у меня вкуса нет. А я говорю, что это у него нет, крутит вечно свое старье заунывное. А тебе нравится техно-рэп? «Ту анлимитед» нравится? А «Скутер»?

-Нравится, нравится.

-Красотка!

Алина снова окинула ее взглядом. В ее глазах появилось одобрение. Серо-голубые глаза, изогнутые ресницы и пронизывающий прищур... Один-в-один как у брата… Марина улыбнулась. Эти обезьяны будут в восторге от такой юной красоты!.. Главное -доехать до границы. А там уж их встретят по-царски…

-…Ноу ноу лими-ит…-подпевала Алина, почти попадая в ноты. На лице она сотворила роковое выражение, энергично извивалась на сидении и крутила волосами, как настоящая поп-дива. Сама непосредственность! Красивая и дерзкая. Скорее всего, начнет орать, хамить, сопротивляться… А значит, отхватит по-полной. Уж ей ли, Марине, не знать…

-Я нормально пою?, -осведомилась Алина.

-Замечательно.

-Сейчас еще посмотришь, как я танцую. Я сегодня буду танцевать до упаду. Как думаешь, я могла бы стать звездой? Типа Мадонны? Вообще-то, я хочу стать режиссером. Или художником. Ну я же могу быть и певицей и художником, вот Тимур, он– и боксер и юрист, и ничего. Мы– очень талантливые дети!, -она засмеялась.

-Знаю, дорогая. Ты станешь супер-звездой.

Несколько капель кляксами упали на лобовое стекло.

-Ты смотри… – Алина высунулась в окно, сморщив носик, – Уау! Мы что, за город едем?

-Ну да. Далеко за город.

-Ничтяк! Просто супер!!! – она заерзала на сидении.

-А ты как думала? Этот твой день рождения запомнится нам всем… Обещаю.

   5.

Большие мраморные цветочницы около особняка едва было, ни снесло, когда  во двор, словно черный смерч, влетел ревущий мотоцикл. Тимур успел затормозить у самых ступенек, чуть ни разбив его вдребезги.

-Марго!!! – заорал он и бросился вверх по лестнице, сжимая в руках телефон. Вода ручьями стекала с его лица и вымокшей куртки. Он ударил дверь ногой и гигантскими шагами вошел в холл.

На полувинтовой лестнице, ведущей на третий этаж, поочередно засверкали изящные домашние туфельки цвета слоновой кости. Марго появилась с недовольным лицом, кутаясь в атласный пеньюар.

-Ну, зачем так орать, Тимур? – она потерла пальцами висок, – Я чуть ни оглохла! И прекрати носиться, как угорелый на своем драндулете, пока не разбил себе го…

-Она появилась? – нетерпеливо перебил ее Тимур.

-Нет.

-Черт дери!!! Черт! Черт! Черт! – он гневно пнул ногой журнальный столик, который, опрокинувшись, задребезжал осколками.

-Бог мой! – Марго испуганно захлопала ресницами – Ты что, с цепи сорвался?

-Мама! Уже утро! – он посмотрел на нее взглядом несчастной побитой собаки, – Ты осознаешь это?

Ее безупречные губки смазала злорадная улыбка.

-Правильно. А ты побольше ее защищай.

Он устало рухнул на диван и провел руками по лицу.

-Ну, где она, Господи?!!! Где она? Где???

Марго задумчиво накручивала на мизинец длинную цепочку.

-Что, твои друзья-бандиты тоже не могут ее найти? – в голосе ее пробивались язвительные иголки.

-Ее нет во Владикавказе, – он поднял взгляд на мать, – Я уже полгорода на уши поставил. Такие люди за пару часов человека хоть из-под земли достанут. Но ее здесь нет.

-Эх, Тимур! Ты посмотри, на кого ты похож! – Марго потянулась пригладить ему волосы, но он раздраженно отшвырнул ее руку, – Пошел бы лучше поспал. Всю ночь мотаешься туда-сюда по городу. Иди отдохни, твоя бесстыжая эгоистка-сестра скоро появится как ни в чем не бывало. Я сама не сплю всю ночь. Вот только слегка вздремнула, и тут ты со своим мотоциклом. Так орал, я уж думала, что-то случилось.

Его лицо скорчилось от остатков бессильной злости.

-Дай Бог, чтобы было, как ты говоришь, – упавшим голосом просипел он.

-Да я в этом уверена, – Марго зажгла длинную сигарету в мундштуке и присела рядом на диван, – Если в прошлый раз я еще переживала, то теперь…

-Заткнись! – он нервным движением выдернул у нее сигарету и отбросил прочь, – И не дыми мне в лицо!

Тимур задрал ногу на диван и схватил телефон. Марго в ужасе посмотрела на его грязный ботинок, но не рискнула что-либо сказать. Он в сотый раз обзванивал всю переполошенную братву города, но ответ у всех был по-прежнему одинаковый.

В дверь позвонили, и Марго пошла открывать. Тимур продолжал насиловать телефон, пока она ни появилась рядом с промокшим до костей Хачиком.

-Тимур, к тебе Вадик пришел, сообщила она и с завидной беззаботностью продефилировала в свою комнату.

Габарай медленно поднялся, глядя в глаза друга и погружаясь головой в отвратительное вязкое облако страха. Все его суставы ссохлись и заиндевели. Было в этих глазах что-то такое, чего он не хотел видеть. Никогда и ни за что. Он судорожно стиснул пальцы, и телефон хрустнул в его руках.