Текст книги "Солнце встает над селом Дзауга"

Автор книги: Вадим Битаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Солнце встает над селом Дзауга

Некогда на месте современного Владикавказа  Дзауг Бугулов основал небольшое поселение.          С тех пор город вырос, получил статус столицы и был трижды переименован. Однако сами жители и по сей день называют Владикавказ как и в древности – Дзауджикау, в переводе с осетинского – “село Дзауга”.

                                                                                                  Владикавказ, 1997 г.

            ЧАСТЬ 1.

1.

– Сегодня у меня народ собирается,– сказала, улыбаясь, Кристина и понюхала цветок из шикарного подаренного ей букета, – ведь ты же помнишь, по какому поводу, да, Марик?

Он смутился и бросил умоляющий взгляд на остальных. Те  захихикали и стали предательски перемигиваться.

– У нее день рождения, идиот! – не выдержала Ира, тут же оглушив  всех своим громовым смехом.

– Да ну нафиг! – он стукнул себя ладонью по лбу – Не в обиду, Кристя,  мои мозги совсем перестали соображать. Поздравляю тебя, о, лучезарная! Восходящая звезда финансов и кредитов! Осиротившая Голливуд своим отсутствием. Ты знаешь, чего я тебе желаю, красавица. Пусть все ничтяки мира упадут к твоим ногам.

Он потянулся через столик, чтобы расцеловать ее, но она тут же выставила перед собой ладошку.

– Нет, нет! Все поздравления потом. У меня дома. Надеюсь тебя видеть сегодня в восемь.

– Что, намечается крупное мероприятие, да?

– О ! Еще какое! Слушай, -она принялась вдумчиво загибать пальцы,– Будут все экономисты с моей группы, несколько человек с параллельного курса, еще с третьего курса юрфака во главе с Сосом, девчонки с физмата, ну и еще толпа непредвиденных гостей. Родители всю ночь у родственников.

Кристина замолчала, довольно оглядела свою наманикюренную пятерню, затем сунула в рот крекер, и он аппетитно зашуршал у нее на зубах. Во всех ее движениях сквозила чопорная грациозная небрежность, что часто бывает у девушек, избалованных деньгами, поклонниками и собственной красотой.

В университетском кафетерии народа в это время было немного. Компания прогульщиков распивала кофе с мороженым, ожидая окончания занятий. За соседними столиками тосковали местные роковые девы, похожие на порочных монахинь: в черном с головы до пят, с блестящими каре, бледными щеками и зловещим макияжем. Едва тлели ленивые, тягучие и бесполезные как жвачка беседы. Усеянные кольцами руки царственно держали пирожки, на жующих лицах – смертельная скука и вечное, всеобъемлющее презрение. В этой безнадежно-черной массе виднелись яркие вкрапления – универовские мачо в вечерних спортивных костюмах, надменные и смертоносные. Они повидали все, соблазнили всех, разочаровались в жизни и в последних моделях сотовых телефонов. Праздная, томящаяся провинциальная молодежь.

Сос глянул на часы.

– Пара кончается. Они вот-вот подойдут.

Марик ехидно подмигнул девчонкам.

– Смотрите-ка, Чебурек все никак не дождется свою принцессу.

– Ты про кого? Про Ингу что ли?

– Естественно. Что, запал на мою подругу, признайся?

Сос пожал плечами.

– Не знаю. Просто хорошая девчонка.

– Ну да, Чебурек, рассказывай,– Марик засмеялся, глядя как зарделись его обезображенные борьбой уши.

Прозвенел звонок,  в здании стало шумно и оживленно. Дверь распахнулась, и началось дефиле. Разукрашенные мальчики и девочки посыпались как вырезки из журнала. Они шли и шли, качая разнокалиберными бедрами, стискивая зубы, кренясь на непосильных шпильках, хищно рыская глазами… Девчонки клевали подружек в щечки. Пацаны, здороваясь, угрюмо тыкались друг в друга, как бараны на выгоне. Вокруг запорхали клочки светских разговоров: «Топик от „Prada“… „Эти черти с турханы…“ „Классная тачка…“ Таков был СОГУ – законодатель мод и инкубатор первых красавиц. Манящий, как глянцевая обложка своим блеском и бессодержательностью.

В один момент дверь грохотнула от удара ноги, и в зал ввалилось устрашающих размеров существо, до боли напоминающее огромную черномазую гориллу. Это был Гиб с юрфака, одинаково славившийся своими редкостными мускулами и олигофренией. Сразу за ним ленивой, чуть-развинченной, как модно в Универе походкой, шел ОН.

Множество пар женских глаз с растревоженной нежностью устремились к нему. Руки рефлекторно потянулись к пудреницам.

– Габарай…– пронесся по залу сладкий вздох.

– Боже мой, какой же все-таки красавец! Ну, просто сил никаких нет!– Вика подперла кулачком подбородок.

– Мамочки, а как он одет…

– М-да-а-а…– мечтательно протянула Ира – парень хоть куда.

Красавец повернул в их сторону мужественно-прекрасное, загорелое, как в передовых сериалах лицо и издали рассеяно пробежал по ним своим туманным, пронизывающим насквозь взглядом. Была в  его  голубовато-стальных глазах та самая волнующая романтичная грусть, которая заставляла юные сердца трепетать и таять как мягкое мороженое.

Глаза его остановились на мгновение, встретившись с глазами Кристины. Секунда, вторая… Серый прищур из под красного капюшона коллекционной мастерки… Он отвернулся, по-детски смутившись, и что самое удивительное, Кристина, эта самоуверенная красавица, стыдливо потупилась.

Сос и Марик расползлись в плотоядных улыбищах.

-Что, Кристя, вижу и ты уже попалась в паучиные сети?

– Господи, ребят, да о чем вы, – вяло промямлила она и покрылась пунцовыми пятнами.

Все дружно загоготали.

–  Ведь он все– таки чертовски хорош, а, Крис?– заныла Вика.

– Ну…да. Но ведь за ним пол– универа умирает, если ни пол– города.

– Господи!– Ира схватила ее за руки в неожиданном порыве – Да ты видела, как он на тебя смотрит? Он же без ума от тебя.

Кристинино лицо радостно расплылось.

– Ой, Ириш, ничего подобного.

– Сос!– Ира решительно повернулась к нему. – Габарай же учится с тобой на курсе. Познакомь их, наконец! Они ведь созданы друг для друга!

– Да ладно вам!– отмахнулась Кристина,– Ну симпатичный пацан, ну и что теперь? Да там, небось, звездная болезнь последней стадии.

– О чем ты говоришь?!!! – тут же гневно взвилась Ира, – Я знаю его прекрасно и его семью тоже. Они раньше жили по соседству. Боже, что это за человек! Что за душа! Я никогда не встречала такой доброты, такой обходительности, такого чувства юмора. А как он относится к девушкам! Как к божествам. И это при том, что у него отец какой– то супер– крутой, да и сам он при движениях, его это все никак не испортило. Не стал какой-нибудь сволочью, босяком или наркотом типа Жорика с бухучета. Наоборот, он спортсмен, какой– то там чемпион по кик -боксингу… Сос, разве не так?

– Да, это да…– он с готовностью закивал,– Габарая все уважают. Лично я за него голову на отсечение дам. На самом деле, пацан что надо. Красавчик!

– Сосик, ну ты прямо как будто меня уже благословляешь,– Кристина жеманно рассмеялась и покачала головой.

– Давай так… Если получится, я приду сегодня с ним. Вот и познакомитесь. Не возражаешь?

– Нет конечно. Наоборот… Я всем рада.

Она коротко вздохнула и еще раз исподлобья воровито глянула в сторону Габарая.

Кафетерий все сильнее наводнялся людьми.

– А вот и наши Лобачевские!– Сос указал на дверь. Инга – высокая, худая, в тертых джинсах и с очками на носу, шла по проходу, уткнувшись в книжку. Рядом с ней семенила Марина – миниатюрная смазливая куколка с копной огненно– рыжих волос.

Девчонки подошли к их столику и принялись осыпать именинницу поздравлениями.

– Сегодня в восемь!!!– пропела разомлевшая Кристина, перебив их – и никакие отмазки не принимаются. Приводите с собой вашу соседку по комнате. Яна, или как там ее?

– В восемь?– насупилась Инга,– Я не смогу, Крис. У меня сегодня тренировки.

– Не хочу ничего слышать!– она прижала ладони к ушам. Твое тхэ-кван-до у тебя каждый день, а мне семнадцать лет только раз в жизни. Марина, скажи ей! Мы же без нее помрем со скуки.

– Кристина, у меня соревнования через две недели. Я приду, но только после одиннадцати.

– Гадкая девчонка,– Кристина надула губки,– Ну так уж и быть. Но если ты не появишься, считай меня своим врагом по жизни!

– Ладно, ладно.– Инга рассмеялась.

-Может тебя встретить?– спросил Сос, понизив голос.

– Да нет. Не беспокойся. Мы с Мариной вместе приедем.

Он осторожно взял ее руку под столом.

– Ты точно будешь?

– Да, точно,– она улыбнулась.

      2.

– …Ты что, с ума сошла?– Марина вытаращила на подругу свои круглые, как у кошки, зеленые глаза, – Ты хочешь сказать, что ты пойдешь в таком виде?!!! Ты пойдешь на день рождения Дзлиевой Кристины в костюме владикавказского бомжа?! Там же соберется вся элита!

– Ну и что с того?– Инга утомленно наблюдала, как Марина уже битый час носилась по общаге, одалживая у всех шмотки и украшения.

– А то! Что мы должны быть на высоте.

– То есть мы должны закосить под них?

– Успокойся,– Марина вдохновенно наносила последние штрихи перед зеркалом – Может даже Габарай будет…

– О, Господи!– Инга закатила глаза,– Этот сельский секс– символ? И ты туда же.

– Да ладно тебе… Он классный.

– Ну да. Вылитый порно – герой.

– Хватит язвить. Лучше примерь вот это.

Марина бросила ей маленькое трикотажное платьице молочно– белого цвета.

– Ого! Это что, платье или купальник?– Инга расправила его у себя на коленях и покатилась со смеху, откинувшись на спинку дивана.

– Надень, глупая!

– Мариш, ты спятила. Я же никогда такое не носила.

– Ну и зря. При твоей– то фигуре! Да тебе бы по подиумам дефилировать, а ты пакуешь себя в свитера, да джинсы. Надевай немедленно.

Инга нехотя разделась, натянула на себя провокационно– короткое платье и неуклюже похромала к зеркалу. Платье облегало, как целлофан сосиску. Смуглая оливковая кожа матово сияла в глубоких вырезах.

– Я похожа на путану.

– Ты похожа на богиню!

Марина подлетела к ней сзади и рывком сняла с нее заколку. Иссиня– черные гладкие волосы туго рассыпались по плечам. Она усадила ее в кресло и принялась колдовать над ней с кучей карандашей, румян и теней.

– Тебе придется снять очки, дорогая.

– С ума сошла?!! У меня минус шесть. Я же ничерта не вижу.

– Не волнуйся, я буду твоим поводырем и не отойду ни на шаг, – она сдернула с нее очки, – Заказала бы лучше себе линзы. А лучше какие-нибудь цветные…

– Ты прекрасно знаешь, что мне это пока не по карману.

Марина приволокла откуда– то свои белые туфли на каблуках и кое– как втиснула в них Ингины ноги.

– О, Боже! Даже фашисты так не делали! Без очков, да еще и в этих кандалах я теперь точно сломаю себе шею.

– Молчать!!! Зато теперь тебе стоит поспорить с Кристиной, кто на самом деле первая красавица Универа.

– И за что мне все это?– Инга, кряхтя, поднялась, и они обе встали у зеркала. Разные, как день и ночь. Одна – высокая, смуглая, с темно– карими глазами; вторая – с ослепительно– белой кожей, зеленоглазая и дерзко– рыжая.

Марина подумала и отошла.

– Знаешь что? Лучше буду-ка я держаться от тебя  подальше. А то так недолго и старой девой остаться.

Инга со смехом растрепала ей челку.

– А кто-то тут клялся быть моим поводырем и не отходить ни на шаг… Ты, случайно, не знаешь, кто эта наглая рыжая мордочка?

         3.

Темно– синий «Мерседес»– фургон с визгом затормозил возле небольшого магазина, иллюминируя всеми фарами, подал условный сигнал. Прошло около пяти минут. Наконец из магазина появился высокий парень в замшевой куртке с ящиком шведской водки и заковылял к машине. Атар открыл дверцу и выглянул.

– Ты что-то долго, Тимур. Мы уже нервничаем.

Тимур закинул ящик на заднее сидение и прыгнул в машину.

– Нормально, Варвар! Это нам на запивон. А это,– он раскрыл платиновый портсигар – аперитив. Мэйд ин Афганистан, мать вашу.

– Ого!– Атар присвистнул, – Да мы же убьемся с этого.

– Да, мой нежный поросеночек. Убьемся и окажемся на небесах.

– А ты, по ходу, уже давно там. Рожу свою видел?  Где ты так нанюхался, мудель?

Тимур загнулся вперед и залился нездоровым и жутко– заразительным хохотом.

Вадик повернул ключи в зажигании.

– Ну что, поехали?

– О, да!– Тимур в конце концов отдышался, расправил плечи и обвел долгим гордым взглядом всех своих четверых друзей. Лицо его зажглось знакомым всем азартным и колючим огнем.

– Вперед, скоты!!! Город принадлежит нам!

Пятеро голосов завизжали, завопили и заулюлюкали. «Мерседес» рванул с места на рекордной скорости. Алан, сидящий впереди рядом с водителем,  поднял громкость магнитолы до максимальной, и на головы всем обрушились вибрации глубоких, сочных басов. Машина мгновенно наполнилась запахом жженой травы.

Осенние пары мягким туманным сумраком окутали город, скрывая мутный месяц в далеком небе. Все выглядело каким– то призрачным, тупым, нереальным, словно Владикавказ упаковали в толстый слой изоляционной ваты. Улицы были пустынны. Люди на ночь забились в свои норки, чтобы хорошенько отдохнуть перед новым рабочим днем. Некоторые окна слабо мерцали от работающих телевизоров. Кто-то по привычке машинально пялился в ящик, слушал полюбившиеся истории про войны, убийства, взрывы,  и попивал чаек, разглядывая первоклассно снятые трупы.

«Мерседес» несся по улицам, разрывая плеву тишины и шныряя в темноте фарами. Атар вышвырнул пустую бутылку, с наслаждением вслушиваясь в дребезг стекол на чьем – то окне.

– Давай, Хачик! Гони на нашу сауну.

Не выпуская косяк изо рта, Вадик резко повернул руль, и машина с визгом вошла в крутой поворот. Вдалеке, вдоль трассы горели огоньки ночных комков. Вдруг в свете фар впереди возникла маленькая щуплая детская фигурка. Девчонка шла по дороге спиной к машине.

– Ого! – удивленно пробормотал Алан, – Это что еще за чучело?

– Газуй, Хачик! Укатай этого глиста в асфальт.

«Мерседес» резко дернул вперед. Девчонка вскрикнула и еле успела отскочить в  сторону. Все покатились с хохоту. Тимур тут же распахнул дверь, схватил ее как котенка за шкирку и на ходу втащил в салон.

Очутившись на кожаном сидении, ослепленная мощными фарами и оглушенная воплями, она некоторое время соображала, что же произошло. Трое здоровенных пацанов сидели напротив нее и с интересом разглядывали ее с ног до головы как мартышку в зоопарке. Один из них, самый симпатичный, ласково взял ее за подбородок и приподнял бледное, перепуганное лицо.

– Боже мой! Что такой ангел делает на улице в это время?

Она уставилась на него своими огромными синими глазищами. Губы ее тряслись.

– Разве ты не знаешь, – продолжал Тимур устрашающим голосом – сколько бандитов и хулиганов ходит по городу, как они воруют маленьких девочек, пьют их сладкую кровь, а мясо продают на базаре?

– Я не…я …здесь живу, – прошелестела она.

– Почему же ты не дома, милая? – он нежно гладил ее ладонью по голове, то и дело теребя жидкие льняные косички.

– К нам пришли гости… Мама послала меня в комок за сигаретами.

– Ах, вот как!– он понимающе кивнул – Надо же, какая засранка твоя мама!  Послать ребенка одного ночью за своими вонючими сигаретами! Ай– ай– ай! Придется ее проучить, – он многозначительно глянул на пацанов, и они обкуренно заржали.

– Сколько тебе лет, красавица?

– Одиннадцать.

– Одиннадцать? – он вскинул брови – Неужели? Атар, ты веришь, что ей одиннадцать лет?

Атар мотнул головой, подыгрывая ему. Тимур развел руками.

– Вот так. Мы не верим. Может, ты соврала?

Она молчала, испуганно таращась на него. Тимур насупился.

– Я ненавижу, когда мне врут, запомни!

– Я… я не вру…

– Да? Ну, так, я сейчас проверю.

Он резко рванул  убогое пальтишко и запустил руку ей под одежду. Девчонка в ужасе зажмурила глаза, не в силах даже шевельнуться.

– Я того все…!– Тимур криво ухмыльнулся. Отрывистый, хрипловатый смех нервно заклокотал у него где-то в животе. – Для  одиннадцати лет у этой куклы неплохие буфера!

– Эй, Аполлон!– закричал спереди Алан, тряся пустой коробкой,– У нас сигареты кончились.

Тимур глянул в окно.

– Тормозни-ка здесь, Хачик.

Он выпрыгнул из машины возле комка и вскоре вернулся с двумя блоками «Rothmans» и горой шоколадок.

Девочка сидела, забившись в угол, и тряслась мелкой дрожью, как от лихорадки. Тимур уселся на свое место и обворожительно улыбнулся ей.

– Я не знал, какие шоколадки твои любимые, поэтому купил все, которые там были. Он высыпал плитки ей на колени.

– Ешь, милая.

Она не шелохнулась, белая, как простыня. Три пары глаз с интересом следили за ней.

– Кушай, – повторил Тимур с подкупающей теплотой в голосе и подвинул шоколадки. Девочка дернулась от его прикосновения и задрожала еще сильней.

– Не бойся меня. Я что похож на Бармалея какого-нибудь?

Она молчала.

– Ешь шоколад, – упрямо повторил он.

– Спасибо. Не хочу.

Тут Атар с размаху залепил ей подзатыльник.

– Кому ты это сказала, тупая сучка?

Она словно очнулась и громко, омерзительно  заревела.

– Да кто тебя вообще воспитывал? Невежливо говорить нет таким людям, как Тимурик.

Задыхаясь от рыданий, девчонка  стала неслушающимися руками распечатывать плитку и запихивать куски себе в рот. Ее залитое слезами лицо перепачкалось шоколадом, липкие струйки приторного клубничного наполнителя текли по подбородку. Три  пьяные хохочущие рожи  поплыли перед ее глазами. Она механически мяла и трескала в руках куски шоколада, набивая ими рот, пытаясь заглушить всхлипывания. Она подавилась и зашлась кашлем. Чья-то огромная лапа замолотила ее по спине.

– Вот так вот и случаются передозы. Нужно ориентироваться в своем кайфе. На вот, запей,– Атар сунул ей под нос бутылку водки.

– Слышьте, пацаны, вяжите прикалываться.– Это был как обычно спокойный голос Хачика, ведущего машину.– Вы доиграетесь, что эта пиздючка обрыгает весь салон.

Тимур посмотрел в зеркальце, где отражались его невеселые глаза.

– Ма тыхс, Вадим. Мы с девушкой просто приятно общаемся.– Он перевел на нее взгляд и вздохнул – Эх, Атар, не зря твое погоняло – Варвар. Че за манеры?. За дамой ведь нужно поухаживать.

Он нашел где-то пластиковый стаканчик и наполнил его «Абсолютом». Атар впихнул стакан в ее дрожащие руки.

– Ну, давай, ебани за Тимура. Встань и скажи: за твое здоровье, Аполлон.

Девчонка не шевелилась. Атар рывком  поставил ее на ноги.

– За … твое…здоровье, – слабо пробормотала она одними губами и обессилено рухнула обратно.

– Молодец. А теперь залпом и до дна, иначе это будет оскорбление.

Девчонка стала медленно пить тошнотворную жидкость. Лицо ее с каждым глотком перекашивалось все больше. Глаза вылезли из орбит. Одолев кое-как полстакана, она оглушительно икнула и закашлялась.

– Так. А за это катит штраф,– Атар тут же наполнил стакан снова. Все с интересом наблюдали за его опытом. Девочка подняла на него несчастные глаза.

– Не надо… пожалуйста, умоляю вас…

– Пей.

– Я… я не могу.

Он больно заехал ей по уху.

– Пей, сучий выкидыш!

Она снова стала пить, задыхаясь от каждого мучительного глотка. Пацаны пьяно трещали и переглядывались.

– Приколись с нее! Это же голимый бухарь!

Стакан, наконец, вывалился из ее рук. Глаза закатились, она вся позеленела и обмякла на сидении.

– Вот он, приход,– прокомментировал Атар.

– Дебил! Ей же плохо!– Тимур подсел к ней поближе, вытащил из кармана платок и стал вытирать ее грязное лицо.

– Тебя тошнит, малышка? – Он осторожно прислонил ее к своему плечу, убирая со лба растрепанные волосы и пытаясь заглянуть в глаза.

– Ты охерел, Тимур? Она сейчас наблюет тебе прямо на куртку.

– Помолчи. Зачем спаивал девчонку?!– Он снова посмотрел ей в лицо.– Остановить машину? Хочешь проблеваться?

Девчонка с трудом подняла веки.

– Отпустите меня…

– Куда? Куда ты пойдешь?

– Домой…– еле слышно выдохнула она.

Тимур нежно погладил ее по щеке.

– А разве ты не хочешь остаться со мной?

Она молчала, совершенно измученная.

– Поехали со мной,– терпеливо повторил Тимур. Девчонка закрыла глаза.

– Мне надо домой… Меня мама ждет…

– Твоя мама – тварь! Она не заботится о тебе. А я позабочусь о тебе. Я не дам тебя никому в обиду. Я буду любить тебя крепко-крепко, хочешь?

Она молчала.

Тимур ясно улыбнулся и посмотрел на своих друзей: на одного, потом на другого. Атар нервно жевал дымящуюся сигарету. Его смуглое, жесткое лицо, жуткое и по-своему красивое какой-то дикой, звериной красотой, подергивалось от напряжения.

Аполлон скинул куртку, обнаружив выдающиеся бицепсы, и завалил девчонку на сидение. Атар стиснул зубы и перекусил бычок. Белки его черных, как угли глаз ярко и влажно  горели на темном лице. Кровь с грохотом пульсировала в голове от вида скотских действий его лучшего друга. Девчонка вопила от боли, делая жалкие попытки сопротивления. На лице Атара зазмеилась умиленная улыбка.

– Ну, ты и монстр, Аполлон! Никогда не перестану тебе удивляться, – он сипло рассмеялся и откинулся на спинку сидения, наслаждаясь зрелищем.

Она вскоре перестала кричать, и лишь жалобно и безумно трогательно попискивала. Наконец Тимур поднялся, застегнул джинсы, раскурил очередной косяк и зашатался к передним сидениям.

Там царила тоска: Алан тупо крутил приемник, Хачик вел машину.

– Уоу, молодой, тебя что, из-под плана  плющит?

Алан медленно повернул голову, покосился на Тимура опухшими бордовыми глазами.

– Ты. Где ты его взял? Я с ума схожу.

Тимур расхохотался и хлопнул его по плечу.

– Иди-ка, говнюк, разомни кости. Давай, давай. Еще вся ночь впереди.

Алан пролез между двух сидений и направился в конец машины.

– Только в очередь стань, долбень,– он со смехом отпустил ему легкий подсрачник и устроился на его место.

Знакомая дорога, окрашенная желтым светом фар, стелилась перед ними, резво ныряя под колеса, Небо нависало, вязкое и рыхлое, зеленоватый месяц лил на землю жиденький свет. Тимур прикрыл глаза, чувствуя, как все тело наполняется небывалой, сказочной легкостью. Вокруг была бескрайняя пустота, вечный мрак и драгоценная безусловная свобода. Их машина стрелой летела туда, в самое сердце черноты, рассекая расстояние и время. Это было похоже на блестящее, пронзительное счастье. Наверное, что-то подобное чувствует птица, паря в ослепительных просторах.

Он приподнял тяжелые оползающие веки и, щурясь от дыма, глянул на Хачика. Тот, как всегда, невозмутимый и серьезный, держал руль и спокойно глядел на дорогу. Чем этот засранец  отличался от остальных – это тем, что мог всосать, вдуть, внюхать и влить в себя что угодно в любых количествах, и выглядеть при этом трезвым, как стекло.

– Слышь, армян…– запинаясь заговорил Тимур, – вас тут что, обоих пробило на тупняки?

– А тебя на что пробило? На педофилию?

Тимур прыснул, и долго, глупо хохотал.

– Ну-ка, дунь,– он протянул ему косяк, давясь огрызками смеха,– а то меня выводит твоя сложная рожа.

– Не хочу. Мне нормально.

Тимур ошеломленно застыл, насупился на несколько секунд, обдумывая его ответ, затем медленно поднял свирепое лицо.

– Что? Я не понял. Ты сказал «не хочу»? Мать вашу, мне говорят это уже второй раз за полчаса! Сегодня что, не мой день, что ли?  Это  что, благодарность за мои старания? Ах, вашу мать!!!

– О, Господи! Братан, не бредь, прошу тебя.

– Он не хочет! Великий нехочуха, бля!– он повысил голос,– А чего ты хочешь? Иди, трахни эту дуру. Или будешь выделываться, я сейчас тебя тут огуляю. Чисто по– братски.

– Успокойся, Тимур. Приди в себя,– он посмотрел на него все так же спокойно.– У меня свое мнение насчет этой девки. Тебе нравится свинячить – свинячь! Но меня такие развлечения не вставляют.

– Ах ты, чистюля сраная…

– Перестань. Я понимаю, что ты сегодня нанюхался, нашабился и нажрался, как собака. Но, пожалуйста, контролируй себя.

– Я контролирую!!! – Тимур с остервенением заехал своим натренированным кулаком по магнитоле, которая тут же стихла.– Если бы я не контролировал, то это было бы твое ебало.

Вадик бросил руль и развернулся к нему.

– Слушай, брат, ты знаешь, как я тебя уважаю. Ты отдыхаешь так, как считаешь нужным, и я никогда тебе ничего не говорю. Если я чего-то не поддерживаю, то это не в обиду. Просто оставь вот эти свои дурацкие заебы. Я сам за себя решу, кого мне, как и когда…

Тимур буравил его своим убийственным, разъедающим взглядом. Никто не мог смотреть ему в глаза. А этот тип не велся. Смотрел.

Они уставились друг на друга, как два удава. Завязалась самая настоящая схватка.

Почувствовав, как машину заносит, Тимур, наконец, отвел глаза и увидел надвигающийся столб.

– Бляяя!!! Черт бы тебя драл, идиот! – завопил он, бросился на руль, судорожно завертел его влево. Он кое– как выровнял машину и тут же со вздохом облегчения сполз вниз.

– Фу! Ну ты и выписал, Хачик! В ад нас всех хочешь отправить, что-ли?

Тимур сунул ему открытую пачку «Ротманз», они прикурили от одной зажигалки и стали молча смотреть на дорогу. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь негромкой возней сзади. Вдруг душераздирающий крик девчонки резанул по ушам. Это, несомненно, был Атар – чемпион по всяческим зверствам.

Вадик угрюмо покачал головой.

– Вот зачем это было нужно, а? На кой хрен тебе сдался этот гадкий утенок? Через полчаса у нас будут первосортные бляди, готовые все, что угодно исполнить по высшему разряду. А этот детеныш…– он вздохнул – С жиру ты бесишься, что ли, Аполлон, не знаю.

Тимур закинул руки за голову и задрал ноги на панель управления.

– Нормальный ты пацан, Вадик… Только совсем не хочешь меня понимать.

– Хочу. Но не понимаю. Ты что, самому себе доказываешь, что нет такого дерьма, в котором у тебя не хватило бы духу поваляться?

Тимур пожал плечами.

– Ты видел когда-нибудь такие картины: смотришь сблизи – какая-то херня, отходишь – и изображение само складывается? Так вот, Хачик, не смотри в упор, смотри на расстоянии. Только тогда можно хоть о чем-то судить. Может, обернувшись на жизнь, все поймут, что дерьмо – это благодать Божья, а все добрые деяния так завоняют, что захочется стругануть. Тема такая–  ты не можешь без сомнений подчиниться ни одному закону, кроме закона природы, сечешь? Ну так, следуй за ним и не оглядывайся. Сила– это закон природы. Кому-то придется с ней мириться. Тебе – наслаждаться ей. Так что, как говорится, лови момент! – он рассмеялся – Все равно мы все одинаково– смердящие  катяхи в этом протухшем свинарнике – мире. Мы ведь – Тимур и команда, так?

Вадик не ответил.

      4.

Инга и Марина торопливо семенили по тротуару с бутылкой шампанского, тортом и огромным букетом цветов. На этот нехитрый подарок ушла вся их стипендия. Общественный транспорт в это время суток уже не ходил, и им не оставалось ничего другого, как тащиться пешком. Уже через два квартала Марина начала надоедливо хныкать, ныть и упорно занималась этим всю дорогу .

-Ну что, долго еще? Я уже не могу, Инга!

-Давай, давай! Это полезно.

-Полезно!– она сгримасничала, копируя ее голос,– тебе-то что, спортсменка…

-Спортсменка, у которой завтра будут мозоли величиной с твою голову благодаря этим корочкам, садист.

-Кто еще из нас садист? Умоляю, давай словим мотор.

-На какие шиши?

-Мы их очаруем. Околдуем.

-Ну да, конечно. Тебе приключения, что ли нужны? К тому же…-она указала рукой на дорогу – ты видишь хоть одну машину?

Действительно, за все время им встретилось всего несколько легковушек. Город словно вымер.

Марина обреченно вздохнула и опустила свое бесконечно несчастное лицо.

-Ничего,– с оптимизмом сказала Инга,– осталось чуть– чуть. Пусть тебя греет мысль о калориях, которые ты сейчас теряешь.

-Меня греет только мысль о шоколадном торте,– буркнула Марина.

Инга громко и от души расхохоталась. Слишком громко и слишком отвязно для такого позднего времени, для такой темной улицы и для такого неспокойного города, как Владик.

-Давай хоть отдохнем,– Марина удержала подругу за руку. Они остановились. Далекий шум донесся из-за чернеющих массивов домов. Одинокая затерявшаяся в городских лабиринтах машина гулко пульсировала музыкой, приближаясь по соседней улице.

Марина подняла голову, прислушиваясь.

-Ого. Кому– то не спится.

-Лучше пойдем,– Инга потянула ее за рукав.

Синий «Мерседес» вырулил из– за угла в конце квартала так резко и неожиданно, что обеих обдало холодом. Тормоза истошно завизжали, колеса повыворачивались, машину занесло на тротуар, и она, наконец, остановилась метрах в двухстах от них. Инга и Марина стояли у стены дома, скрытые глубокой тенью, и наблюдали за происходящим с нарастающим чувством тревоги.

Задняя дверца распахнулась, и на дорогу вывалился светлый взлохмаченный комок. Даже в темноте стало заметно, как Маринино лицо покрылось мертвенной гипсовой белизной.

-Что это? Что там такое?– зашептала Инга, изо всех сил щуря близорукие глаза.

-Боже…– ее голос был неживым,– Господи Боже… Ребенок. Маленькая девочка…– она зажала рот руками.

Автомобиль стал отъезжать и разворачиваться. Марина вдруг как обезумевшая ринулась вперед.

-Стой! Марина! Марина! Нет! Что ты делаешь?– Инга бросилась за ней, но удержать ее было невозможно. Та летела со всех ног к скорчившемуся вдалеке на асфальте существу.

-Номера, Марина! Запомни лучше номера! Не ходи туда!– орала Инга подруге, но та будто и не слышала ее.

«Мерседес» приостановился, словно насторожившийся хищник и тут резко дал задний ход. Инга застыла на месте в нерешительности, ощущая всю нелепость ситуации. Мышеловка стремительно захлопывалась у нее на глазах, а она глупо стояла посреди улицы, оторопевшая от ужаса, паники и собственной беспомощности. Марина в нескольких шагах от нее склонилась над маленьким изувеченным телом.

Снова взвизгнули тормоза, и машина встала поперек дороги, преграждая им путь. Пятеро человек выскочили оттуда и в мгновение ока с армейской организованностью окружили их. Марина, наконец, поднялась и ошеломленно попятилась к подруге, озираясь по сторонам. Круг сжимался. Все пятеро были как на подбор – высокие качки, и по мере того, как они приближались, какие– то до боли знакомые черты стали угадываться в некоторых физиономиях.

Кто– то подал знак, и они остановились: трое впереди и двое сзади. Инга стояла с бесстрастным лицом, расправив плечи и всеми силами пытаясь скрыть свой отупляющий ужас. Один из пацанов шагнул ей навстречу и очутился внутри желтого квадрата света, падающего из чьего– то окна.

-Черт побери, какая неожиданно– приятная встреча,– он протяжно рассмеялся и сунул руки в карманы. Инга смотрела на него в упор. Это было то неповторимое лицо со скульптурными чертами и наглым взглядом. Его можно было узнать где и когда угодно. На сцене в луче прожектора стоял Его Величество Аполлон.

-Габарай,– пробормотала Марина, и злобная ухмылка скакнула  на ее губах,– Ну и ну.. Что вы с ней сделали?

-Да просто подвезли девочку до дома. А теперь, думается мне, придется подвезти и вас. У нас хобби такое – делать добрые дела.

Он лениво улыбнулся, перевел взгляд на Ингу и стал бесцеремонно разглядывать ее фигуру. Она с трудом удержалась, чтобы не запахнуть сильнее куртку. Все ее нутро сморщилось от этого оценивающего взгляда. Она отдала бы все, чтобы оказаться сейчас в своем обычном неприметном наряде, а не чувствовать себя куском свиной вырезки на рынке в этой проклятой сбруе.