Текст книги "Стальная рапсодия"

Автор книги: Вацлав Подзимек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава 4

Рано утром в понедельник неподалеку от казармы был обнаружен «фиат» с номером Трутновского района. Машину, судя по всему, украли. Не оставалось никаких сомнений, что ее угнал кто-то из солдат, не успевая к сроку вернуться из увольнения.

Я был уверен, что никто из солдат моей роты не замешан в угоне «фиата», но все-таки решил проверить. Просмотрев соответствующие документы, я убедился, что никто из моих действительно не был в районе Трутнова. Только после этого я успокоился. Но мое спокойствие продолжалось недолго – до неожиданной встречи по дороге в штаб полка с сотрудником отделения ВБ [3]3
  ВБ (общественная безопасность) – сокращенное название органов чехословацкой милиции. – Прим. ред.


[Закрыть].

– Расследуете? – спросил я его, хотя и без того все было ясно.

– Можно сказать и так, – ответил он.

– Вам надо бы выяснить, кто из солдат был в воскресенье в увольнении в Трутновском районе. И преступник будет в ваших руках.

– Все намного сложнее, – объяснил он. – Я говорил по телефону с владельцем автомашины. «Фиат» был украден со стоянки у театра в Праге.

– Тогда выясните, кто провел воскресенье в Праге. Туда ездили немногие. Ведь все это чертовски просто.

– Не настолько просто, как вам кажется, – заметил он. – Это дело рук настоящего специалиста, скорее всего рецидивиста.

– Господи боже мой! – вырвалось у меня непроизвольно. – Извините, мне еще кое-что нужно сделать. – Я наскоро попрощался с ним и побежал в роту, подгоняемый тем самым словом, которое он произнес: рецидивист.

Да, у меня есть свой рецидивист. Я еще раз просмотрел документы, и все мне стало яснее ясного. Мой рецидивист вчера в самом деле был в Праге.

– Пецку ко мне! – крикнул я дневальному. – Быстро!

Но я заранее знал, что быстро не получится. От роты до танкового парка путь неблизкий. Поэтому у меня была возможность еще раз перебрать в памяти то, что я знаю о Пецке. Он служил уже полтора года, и все были им довольны. Хороший наводчик, с товарищами по службе ладит, особых прегрешений нет. До призыва в армию он, правда, несколько раз нарушал закон. Любил кататься на автомобилях, но своего не было, поэтому он не стеснялся их одалживать, без спроса, разумеется, и главным образом у тех, кто несостоятельнее. Прокатится – возвращает автомобиль на место. Несколько раз ему удавалось сделать все так, что никто ничего не замечал. Но потом его все же задержали и наказали. Символически, но наказали. Но это его не остановило. Он опять попался, и снова его наказали. На этот раз посерьезнее. Все осложнилось тем, что владелец одного из таким образом «одолженных» автомобилей заявил, что у него из машины пропали транзистор и магнитофон японского производства. Пецка клялся, что он ничего не брал и что все это выдумка для того, чтобы получить деньги по страховому полису. Видимо, ему все же поверили, потому что наказание было не слишком суровым, хотя и не условным.

Я убеждал себя в том, что Пецка не мог украсть этот «фиат». Потом мне вспомнилась где-то вычитанная мысль, что некоторые рецидивисты могут несколько лет вести, себя хорошо, а затем вдруг срываются и берутся за старое. Полтора года Пецка служил отлично, хотел уволиться в запас с хорошей характеристикой, а теперь, когда в Праге что-то его задержало, он испугался, что попадет в нежелательную историю, и потому решился угнать автомобиль…

Я подумал, что надо отбросить все симпатии к этому солдату и тщательно разобраться в этом деле.

– Воин Пецка по вашему приказанию прибыл, – доложил, перешагнув порог, Пецка, весь перепачканный и удивленный неожиданным вызовом.

– Как вы себя чувствовали в Праге? – спросил я, даже не дав ему отдышаться.

– Отлично, – ответил он, и по его лицу было видно, что это правда. – В субботу мы с Властой были в кино, в воскресенье на выставке, а потом поужинали в ресторане «Березка».

– Вы живете прямо как какой-нибудь лорд, – счел нужным заметить я. – Откуда у вас такие деньги? – Говоря это, я постарался придать своему голосу побольше твердости. – Так откуда у вас деньги на посещение ресторана? – почти крикнул я, увидев, что Пецка растерялся.

Он покраснел до ушей, не зная, что сказать.

– Я дождусь ответа? – Я не собирался давать ему возможность придумать какое-нибудь оправдание.

Он испуганно смотрел на меня.

– Признавайтесь, признавайтесь, вам сразу станет легче, – перешел я на более сдержанный тон по тактическим соображениям.

В конце концов он решился:

– Мне стыдно об этом говорить… За все платит Власта. Но я все ей верну, когда приду из армий. Пойду работать водителем автобуса.

«Тертый калач», – подумал я. Но мне так не хотелось выходить из роли удачливого сыщика, который прижал провинившегося к стенке.

– Как вы добрались до казармы? – продолжал я допрос.

– Без проблем. Пришлось, конечно, кое-что предпринять, чтобы не опоздать, но вернулся я вовремя. А если бы поезд не опоздал, я прибыл бы еще раньше.

– Воин Пецка, – перешел я на отеческий тон, который, как мне казалось, мог положить на лопатки самого опытного злодей. – Скажите мне правду. Вы ведь приехали на автомобиле, а деньги у вас не переводятся потому, что вы крадете машины. Это ведь прибыльное дельце. И Власту сюда не приплетайте.

Пецка расплакался, и тут уж у меня не осталось никаких сомнений в том, что он действительно тертый калач.

– Честное слово, товарищ поручик, – проговорил он, всхлипывая. – Честное слово, я давно этим не занимаюсь.

– Ладно, все. Можете идти, – бросил я довольно грубо. – Следствие будет продолжено. Плохо вам придется, если лжете!

Он ушел только после того, как испачканным платком тщательно вытер слезы. Чтобы ребята не думали, что он не солдат, а баба.

– Ну и рота досталась мне: один почище другого, – поделился я вечером со своим соседом по комнате.

– У каждого из нас свои недостатки, минусы, как у чисел, – расфилософствовался он, залезая под одеяло. – Один ученый даже утверждал, что мир состоит из сплошных чисел. Постой, сейчас вспомню, как его звали. – Он наморщил лоб, напрягая память, но так и не вспомнил. Через пять минут он уже спал.

В ту ночь мне снились Юцка, прекрасная кухня и спальня нашей будущей квартиры, но мне не давала покоя одна мысль – когда же я наведу порядок в своей роте?

Глава 5

Заместитель командира полка по политической части майор Носек был настроен не слишком приветливо, как, впрочем, и командир батальона надпоручик Матрас. Поручик Влчек, правда, пытался играть в объективность и неустанно повторял, что необходимо во всем обстоятельно разобраться, но это ему плохо удавалось, тогда он выходил из роли, и было видно, что он попросту взбешен. Председатель полкового комитета Союза социалистической молодежи не переставал выражать удивление, как это можно – своими руками губить инициативу масс.

Все это относилось непосредственно ко мне, потому что я не собирался менять свое мнение.

– Послушайте, Гоушка, будьте благоразумны, – обратился ко мне командир батальона. – Ваши хотят взять обязательство стать отличной ротой, а вы возражаете. Вы должны быть просто счастливы, что у них самих появилось такое желание.

– Желания стать отличной ротой я у них не отнимаю, – повторил я уже в который раз. – Но официально брать обязательство… С этим я согласиться не могу. Не потянем мы на отличную роту. Я своих ребят знаю и знаю их возможности.

– Рота Бидло стала отличной, а ведь в ней такие разные люди, – пытался переубедить меня командир.

– Но и рота Бидло не отвечает моим представлениям об отличной роте, – упорствовал я.

Командир налил себе стакан воды и выпил его до дна, а это неопровержимо свидетельствовало о том, что его силы на исходе.

– Товарищ поручик, – сказал он, ставя стакан на место. – Я…

Мне стало ясно, что он надеется разрешить конфликт приказом.

Однако он остановился в самом начале предложения и, подумав немного; махнул рукой. Тем самым Матрас дал понять, что не собирается больше говорить со мной на эту тему.

– Члены организации Союза социалистической молодежи роты поручика Гоушки не изменят своего мнения, – предупредил председатель полкового комитета ССМ.

Разговор зашел в тупик, и кто-то должен был найти выход.

– Я вижу, что сегодня мы не договоримся, – взял на себя эту трудную миссию майор Носек. – Тем более что нет необходимости торопиться. Предлагаю вернуться к этой проблеме еще раз в другое время.

Все присутствовавшие согласно закивали. Я тоже кивнул. А что мне оставалось еще делать? Вопрос был решен, и я попросил разрешения уйти. Никто не возражал. Из кабинета я вышел один.

Неподалеку от места расположения роты меня догнал поручик Влчек.

– Ребята у тебя неплохие, и им нужно верить, – проговорил он, с трудом справляясь с одышкой.

– Я неверующий, в костеле никогда не был и потому хочу во всем убедиться сам. В данный момент я, например, уверен, что до отличной роты им так же далеко, как мне до музыканта-виртуоза.

Я хотел продолжить рассуждения, привести примеры, но мне помешал дневальный. Он поприветствовал Влчека не совсем по уставу, что было мне на руку. Пусть сам убедится, кто прав!

Видя, мою несговорчивость, поручик ушел, не подав мне руки, хотя раньше не забывал это делать.

– Как звали того философа, который говорил, что мир состоит из сплошных чисел? – прокричал я ему вслед.

– Декарт, – ответил он мне почти от самого входа в здание штаба.

– Я с ним полностью согласен! – крикнул я, надеясь, что этого он уже не услышит.

Однако он услышал.

– Тогда вы должны сказать об этом своим ребятам, – был его ответ.

– Скажу обязательно, – процедил я сквозь зубы, теперь уж совсем тихо, только для себя.

Через три дня у нас состоялось ротное собрание ССМ. Я взял слово первым. В своем выступлении я несколько раз подчеркнул, что надо брать такие обязательства, которые мы в состоянии выполнить, иначе можно оказаться в неприятном положении. Моя речь была встречена аплодисментами, и это удивило меня. В зале поднялось несколько рук, и председатель предоставил слово свободнику [4]4
  Приравнивается к званию ефрейтора в Советской Армии. – Прим. ред.


[Закрыть] Гисеку. Поначалу он поддержал мою точку зрения, заявив, что личный состав роты должен обещать только то, что он в силах выполнить, а потом подробно объяснил нам, что поговорил с каждым в своем экипаже, ребята трезво оценили свои возможности и пришли к выводу, что вполне могут завоевать звание отличного экипажа. Он даже привел нам цифровые расчеты того, каким образом они добьются сокращения установленных нормативов. Его слушали очень внимательно.

Потом попросил слова командир второго взвода. Он говорил в том же духе и закончил свое выступление обещанием, что его взвод станет отличным во что бы то ни стало. Таким же примерно было выступление и командира третьего взвода.

Уже наступило время идти ужинать, но ораторы поднимались один за другим. Я обратил внимание собравшихся на то, что ужин нам никто разогревать не будет. Но моих слов не услышали. Председатель ротной организации Союза социалистической молодежи десятник Метелка, председательствовавший на собрании, дал выговориться всем, а потом сам попросил слова. Его расчет оказался точным. Он выступил с предложением взять обязательство добиваться звания отличной роты. Все, подчеркнул он, совершенно ясно, а обязательства отдельных солдат и взводов – вполне достаточное для этого основание.

Свое повторное выступление я хотел начать с цифровых выкладок. Но для этого настроение аудитории было не вполне подходящим. Поэтому я ограничился тем, что выразил свое мнение: чтобы стать отличной ротой, нам не хватает очень многого, а у меня нет уверенности в реальности обязательств взводов. Но если люди так уверены в своих силах, то пусть принимают обязательство, только ям надо учесть, что главное – не принять обязательство, а выполнить его.

Когда мы подошли к столовой, она оказалась уже закрытой. Нам открыли только после повторного, достаточно резкого стука. Пришлось мне пустить в ход свой авторитет командира, чтобы как-то сгладить недовольство повара и кухонного наряда.

Ужин, естественно, совсем остыл.

Глава 6

В полковом клубе было многолюдно, потому что о детективе, который сегодня должны были показывать нам, было много разговоров. А разговоры эти привели к тому, что моя внутренняя борьба между необходимостью еще раз повторить кое-что к завтрашним занятиям и желанием пойти в кино оказалась не слишком упорной.

Солдаты сразу заметили меня в клубе. Я только не мог определить, как они расценивают мой приход. То ли как свидетельство того, что я не такой уж сухарь, то ли как признак моих широких интересов.

Начался фильм. Меня очень волновало, кто же задавил красавицу официантку, когда она выбежала из-за сугроба. Пожалуй, я не отношусь к числу людей, которые, прочитав первые десять страниц детективного романа или просмотрев первую же часть кинодетектива, уже знают, кто убийца. Чтобы в этом разобраться, мне обычно требуется гораздо больше времени, а иногда так и не удается все понять даже после того, как кинокартина уже закончилась… На этот раз было по-другому. Кроме красавца доктора никто не был способен на убийство. Я снисходительно наблюдал за действиями уже пожилого следователя, который, как мне представлялось, в своем расследовании далеко отстал даже от меня. Неожиданно в голову пришла мысль, что меня наверняка решили провести, как и других! Эти киношники специально сделали так, чтобы зритель думал, что ему уже все ясно. А потом неожиданный поворот – и зритель видит, как он заблуждается… Фильм я досматривал уже не с тем снисходительным чувством, которое владело мной вначале.

Так кто же все-таки убийца?

– Товарищ поручик Гоушка! – послышался чей-то голос как раз тогда, когда на экране шел очередной допрос.

Увлеченный, я почему-то подумал, что это следователь обращается к красавцу доктору.

– Товарищ поручик Гоушка, – повторил чей-то голос мое имя, и тут до меня дошло, что звучит он совсем не с экрана. – Вам надлежит срочно прибыть в свою роту.

Уходить на самом интересном месте страшно не хотелось, но делать было нечего.

«Ребята расскажут мне, чем все кончилось», – утешал я себя, пробираясь между рядами. Солдаты вставали и безропотно пропускали меня: раз вызывают командира роты, значит, что-то произошло.

Я побежал к казарме, усиленно размышляя над тем, что же могло случиться. Неожиданно на моем пути вырос десятник Пилначек.

– Майор Кноблох устроил проверку в роте и теперь разыскивает Пешека! – взволнованно выпалил он.

– Но ведь я его отпустил после обеда в город договориться о соревнованиях, – удивленно произнес я.

– Я доложил об этом майору Кноблоху, но он хотел знать, когда Пешек должен вернуться. Когда я доложил, что Пешек отпущен до семи часов, майор посмотрел на часы и приказал доложить ему лично, когда Пешек появится.

Я тоже посмотрел на часы. Было около девяти. В уме я быстро, перебрал все, что знаю о воине Пешеке. Не так чтобы слишком много, но и не мало. Заряжающий из первого взвода, неплохой солдат, отличный игрок в баскетбол, любимец женщин и девушек. Один раз в городе дело чуть не дошло до драки из-за девушки.

– Кажется, надвигаются неприятности, товарищ поручик, – сказал мне дневальный по роте.

– Ничего не надвигается, – оборвал его я. – Я сам поеду за Пешеком. К вдовушке. Это недалеко – всего через две деревни. Как в той песенке.

– Откуда вы это знаете? – спросили дневальный и Пилначек почти одновременно.

– Хороший командир знает о подчиненных все, – ответил я. Конечно, я сильно преувеличивал. О связи Пешека с вдовой я узнал совершенно случайно от поручика Бидло.

Чтобы доказать, что я твердо решил привезти Пешека сам, я энергично направился к выходу.

– Можно, я поеду с вами? – спросил Пилначек.

– Давайте, – согласился я после небольшой паузы.

И только теперь я осознал, что для проведения намеченной операции мне необходима машина.

Я подошел к телефону и позвонил командиру батальона домой.

Он ответил почти сразу, но его «слушаю» не оставило сомнений в том, что он взбешен. Мне это было понятно, потому что именно сегодняшний день был одним из тех немногих, когда он пораньше пришел домой. Я очень живо представил себе Катержину и их уютную квартирку.

– Прошу прощения, товарищ надпоручик, мне необходима машина, чтобы привезти солдата, – сказал я после того, как доложил о причине звонка.

– В пивную можно сходить и пешком, это не так далеко, – резко ответил он мне.

– Он не в пивной, – сказал я командиру, стараясь, сохранять спокойствие. – Он в гостях у одной вдовы.

– Надеюсь, недалеко?

Я сказал ему, что это всего через две деревни. Это выражение так мне понравилось, что я повторил его дважды.

Эти самые «две деревни» немного успокоили командира, он согласился дать мне автомобиль и сразу положил трубку. Я даже не успел его поблагодарить.

Мы долго разыскивали водителя. Наши поиски не увенчались успехом ни в красном уголке, ни в кинотеатре, где все еще решался вопрос, кто же задавил красавицу официантку. В конце концов водитель отыскался там, где мы меньше всего ожидали. Он спокойно спал в казарме на своей койке и проснулся только после того, как я основательно тряхнул его в третий раз.

Водитель резко поднялся и начал искать свои спортивные тапочки, из чего следовало, что он собирается на утреннюю зарядку.

– Вы что, еще не проснулись? Сейчас пока еще вечер. По приказу командира батальона поедете со мной.

Только теперь он осознал, что его сон нарушил командир роты, и придал своему лицу выражение готовности выполнить любой приказ. Быстро натянув форму, он бросился в гараж. Не успели мы подбежать, как машина была готова к выезду.

– Вылезайте! – скомандовал я.

Он выполнил приказ, явно не понимая, чего я хочу.

– Сделайте небольшую зарядку, – распорядился я. – Я не хочу погибнуть по вине сонного водителя.

Крайне удивленный, он все же сделал несколько упражнений, после чего я разрешил ему занять место за рулем.

Каждому, конечно, было ясно, что «через две деревни» – это должно быть совсем недалеко. В нашем случае все вышло несколько иначе. Дорога между первой и второй деревней оказалась перекрытой, а объезд был достаточно долгим, поэтому мы прибыли на место около одиннадцати. Дорогу к дому вдовы Матоушковой нам показал случайно повстречавшийся старик, который охотно принял наше предложение сесть в машину.

В окнах дома, который был целью нашей поездки, горел свет. Мы сразу прошли во двор, не обращая внимания на лай собаки.

Я постучал в дверь – раз, другой, третий. Дверь приоткрылась, и мы увидели две всклокоченные головы. Более длинные волосы принадлежали мужчине, из чего я сразу же сделал вывод, что это не Пешек.

Ситуация возникла весьма деликатная, и я вынужден был попросить вдову поговорить с нами без свидетелей. Нам пришлось немного подождать.

– Пешека я, конечно, знаю, но уже больше месяца он здесь не показывается. Мужчина, которого я сегодня пригласила, гораздо серьезнее вашего Пешека. Он собирается жениться на мне!

На обратном пути меня не покидало чувство, что вскоре я столкнусь с большими неприятностями. Я представлял себе, как завтра буду стоять навытяжку перед командиром батальона и объяснять, что произошло.

Размышляя обо всех этих малоприятных вещах, я не заметил, как мы доехали до казармы. Около тумбочки дневального шла горячая дискуссия, хотя после отбоя прошло достаточно много времени.

Дежурный по роте четко доложил мне, что за время моего отсутствия ничего нового не произошло.

И тут я заметил двоих солдат, которые даже не подумали уйти при моем появлении. Они только немного отошли в сторону.

– Почему не спите, Кочка? – обратился я к солдату, который весил не меньше центнера.

– Не могу спать, товарищ командир, – сказал он, встав по стойке «смирно». – Боюсь за него!

Только теперь я вспомнил, что Кочка и Пешек – неразлучные друзья.

– Стоит ли волноваться из-за этого драчуна и потаскуна? Так подвести меня, всех нас… – проговорил я.

– Тогда он поступил правильно, – несмело опроверг меня Кочка, все еще стоя навытяжку. – Он заступился за девушку, которая ждала своего парня из соседней роты, а к ней привязались хулиганы. А то, что девушки от него без ума, тоже не его вина. Такой уж он есть.

– Тоже мне джентльмен! – прореагировал я на первую половину его сообщения и повернулся к десятнику Метелке, командиру взвода и председателю организации ССМ в одном лице. – А вы почему здесь?

– Тоже не могу спать. Ведь мы же приняли обязательство…

Добавлять было нечего, и в неуютном коридорчике стало тихо. Ни Кочка, ни Метелка не хотели идти спать, правда, я на этом и не настаивал.

Продолжения событий долго ждать не пришлось. На столе зазвонил телефон. Дневальный поднял трубку, выслушал кого-то, изобразив на лице недоумение, а потом сообщил в трубку, что поручик Гоушка стоит рядом с ним…

– Кто звонил? – спросил я, услышав свое имя.

– Сейчас сюда придут из ВБ, хотят с вами говорить.

– Хорошо, пойду в свой кабинет. Скажите, что я их жду там, – распорядился я.

Едва я успел присесть к столу и принять позу человека, который готов решить любую, даже самую сложную проблему, как раздался стук в дверь.

– Войдите! – громким голосом пригласил я.

В дверях показался сотрудник общественной безопасности, которому пришлось нагнуться, чтобы не задеть головой притолоку, и Пешек, которому пришлось нагнуться еще ниже. Я поднялся и посмотрел на Пешека. Под глазом у него был большущий синяк.

– Опять драка… – наполовину спросил, наполовину констатировал я, обращаясь к представителю службы охраны порядка. – Я накажу его как следует, не беспокойтесь, товарищ… – Я быстро взглянул на его погоны: —… товарищ прапорщик.

– Да, он дрался, – подтвердил он. – И весьма неплохо.

– Мы знаем его способности. Слава богу, он у нас тут не первый день. Обещаю вам, что он получит свое…

Я предложил прапорщику присесть.

Но ему, по-видимому, не очень понравилось это предложение. Он быстро осмотрел мой кабинет, освободил от кипы газет и журналов стул и предложил его Пешеку.

«У них, видимо, есть свои правила, как обращаться с нарушителями общественного порядка», – подумал я и потому не стал возражать. На его месте я бы стул Пешеку не предложил. Он еще насидится.

– Итак, начнем с самого начала. – Прапорщик взял нить разговора в свои руки. – После того как воин Пешек закончил свои дела в городе, он пошел провожать одну девушку…

– Зузанну Птакову, – уточнил Пешек.

– Попрошу меня не перебивать, – сделал ему замечание прапорщик.

Меня задели его слова, так как в этом кабинете замечания своим подчиненным делал обычно я. Но я ничего не стал говорить, и прапорщик продолжал: – Так вот, в инкриминированное время (именно так выразился прапорщик) воин Пешек вместе с Зузанной Птаковой, студенткой вечернего отделения техникума, направлялся к скверику. Навстречу им торопливым шагом прошел мужчина с объемистым портфелем. (Потом стало ясно, что спешил он на почту, куда ему следовало сдать выручку магазина самообслуживания.) Мужчина был уже довольно далеко, когда Пешек и Зузанна услышали крик. Они обернулись и увидели, что тот человек, который только что повстречался им, лежит на земле, а неизвестный мужчина убегает с тем толстым портфелем под мышкой. Воин Пешек рванулся за ним. В начавшейся погоне сыграла свою роль хорошая физическая подготовка догоняющего. Преследуемый это понял и в последний момент отбросил портфель, думая, вероятно, что без портфеля он побежит быстрее. Со скоростью газели. Но это была ошибка. Пешек все-таки его догнал. Последовавшая схватка была короткой. Пешек быстро свалил вора ударом в челюсть, правда, перед этим тот все же успел поставить ему синяк под глазом… Начали сбегаться люди. Они всегда сбегаются тогда, когда все бывает кончено. Заведующий магазином самообслуживания был доставлен в больницу с легким сотрясением мозга, туда же попал и парень, который пытался украсть портфель. У него оказалась сломанной челюсть. А воина Пешека и Зузанну Птакову мы пригласили к нам, чтобы составить протокол, – закончил прапорщик свой рассказ. – Мы как-то не догадались сообщить вам по телефону, что Пешек задерживается, поэтому я и решил проводить его. Парень боялся, что вы его накажете прежде, чем он успеет все объяснить.

– Как это могло прийти вам в голову, Пешек? – произнес я отеческим тоном и погладил его по плечу.

– Не знаю, – прошептал Пешек.

Наутро к нам пришли командир батальона и его заместитель по политчасти. Они с одобрением похлопывали Пешека по плечу. Он получил право на увольнение с выездом за пределы нашего городка. Хотя это было ему совсем ни к чему. Студентка вечернего отделения техникума жила поблизости.

А вот мне такая увольнительная была необходима, чтобы выяснить наконец, чего я стою как жених. А так как солдат не должен ничего скрывать от своего начальства, я тут же все это и выложил командиру батальона.

– Ладно, – ответил надпоручик Матрас, и ощущение радости и одновременно какого-то страха охватило меня. Радость от того, что я все-таки еду, а страх от незнания, что меня, ждет. Помня об отцовском совете ни к кому не являться без предупреждения, я хотел было предупредить Юцку по телефону, но, опасаясь, что не поспею на послеобеденный поезд, отказался от этого благого намерения,