Текст книги "Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв."

Автор книги: В. Королюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Но и без этого универсалистские планы Оттона III, так ярко проявившиеся в ходе Гнезненского съезда, должны были вызвать ярость германских феодалов. Не мог этого не понимать и сам император, чем, по-видимому, и объясняются в большой мере его особый интерес и симпатии к польскому князю.

Как уже отмечалось выше, осуществление планов юного Оттона III означало бы временную потерю германскими феодалами руководящей роли в Империи, прекращение их грабительских походов в богатую Италию, полный провал на неопределенный срок их феодальной экспансии на Восток, где Германии противостояла бы колоссально усилившаяся, возглавившая другие славянские народы Польша.

Если такая перспектива вполне устраивала польского государя, то она совсем не улыбалась германским феодалам. Гнезненские переговоры Оттона III и Болеслава I вызвали бурю недовольства в феодальной Германии.

О позиции Титмара Мерзебургского говорилось уже выше. “Магдебургские анналы”60 и “Деяния магде-бургских архиепископов”61 прямо обвиняют императора

в том, что оформленная на Гнезненском съезде церковная независимость Польши является актом незаконным, ущемляющим права Магдебургского архиепископства.

В обоих этих источниках нашли отражение широкие претензии Магдебургского архиепископства на верховную церковную власть над польскими землями. Претензии эти под влиянием Гнезненского съезда были сформулированы в знаменитом фальсификате начала XI в , который должен был оправдать отрицательную по отношению к гнезненскому архиепископству позицию Магдебурга 62, под властью которого якобы с самого начала находилось познанское епископство 63. Показательно, что Титмар, который несомненно знал и пользовался этим фальшивым документом64, не решался все же, как отмечено выше, на основании его обвинить императора в незаконных действиях.

Среди возмущенных Оттоном III германских феодалов особенно выделялись саксонские феодалы, попытавшиеся даже составить заговор против императора 65.

Нет надобности гадать, как развивались бы в дальнейшем события в Империи, если бы не смерть в 1002 г. в Равенне императора Отгона III, изгнанного восставшим народом из Рима. Важно, что со смертью двадцатидвухлетнего императора германским феодалам удалось окончательно похоронить его фантастическую идею универсальной монархии, противником которой выступил и Римский престол66. Папе римскому, которому перенос центра Империи в Рим угрожал полной зависимостью от императорской власти, планы юноши-императора были, пожалуй, столь же ненавистны, как и саксонской знати.

Со смертьюЮттона III в Империи явно возобладали силы, враждебные Древнепольскому государству и его честолюбивому правителю, стремившиеся аннулировать результаты Гнезненского съезда.

В скором времени рухнули коронационные планы Болеслава Храброго. Зато королевской короной увенчал свою голову в 1000 г. Стефан Венгерский, а Венгрия с образованием архиепископства остригомского получила церковную самостоятельность. Очевидно, неудача римских переговоров Болеслава о королевской короне стояла в связи с той оппозицией, которую встретили планы Оттона III в Германии и, может быть, с тем сопротивлением, которое оказывал им папа Сильвестр II67.

Противопоставление ^подымающейся Польше усили-'вавшейся Венгрии было не только очень серьезным успехом немецких феодалов, но и свидетельствовало об их далеко идущих планах и приготовлениях на Востоке. Господствующее в правящих кругах германских феодалов антипольское настроение, разумеется, не могло укрыться от внимания Болеслава Храброго68 так же, “ак он не мог не понимать, что с кончиной Оттона III и 'восшествием на престол Генриха II (1002 г.) в Империи не было больше реальных сил, способных поддержать выгодную ему идею универсальной монархии в трактовке последнего из Отгонов.

Болеслав Храбрый был, однако, судя по всему, не из тех людей, которых изменившиеся обстоятельства могли заставить быстро и решительно отказаться от зад> манных планов. Последовавшие за смертью Оттона III политические акции в отношении полабо-прибалтийского славянства и особенно Чехии прямо свидетельствуют о том, что гнезненские переговоры оказали не только глубокое влияние на образ мыслей польского .князя, но и на ближайшее время определили его военную и дипломатическую деятельность. Не отказался Болеслав и от своих планов короноваться королевской короной.

Когда выяснилось, что универсалистские замыслы Оттона III потерпели полный крах, польский князь поспешил воспользоваться затруднениями Империи, где наряду с будущим Генрихом II зимой 1002 г. обнаружились сразу три, а после смерти мисьненского маркграфа Эккарда два претендента на императорскую >корону —Генрих Баварский и Герман Швабский, чтобы самостоя телшо, вопреки воле враждебных ему германских феодалов, попытаться осуществить свои обширные планы в Центральной Европе.

Разумеется, Болеслав 'не мог не понимать пр,и этом, что такая попытка неизбежно будет сопряжена с самой жестокой схваткой с Империей. Но он пошел на этот риск, может быть, сознавая, что делает смелый шаг, которого всеми силами старались избежать его отец Меш-ко I и его дядя Болеслав II Чешский. Позиция восточногерманских феодалов ие могла, однако, оставлять сомнений насчет того, что только неурядицы в Империи мешают им выступить с оружием в руках против польского князя. Сильная и самостоятельная Польша из союзника неизбежно превращалась IBO врага Империи на Востоке.

Гибель весной 1002 г. маркграфа Эккарда, связанного с польским князем69, побудила Болеслава поторопиться с открытием военных действий, тем более, что выборы нового императора временно отвлекали внимание Империи от пограничных дел. В 1002 г. он, пользуясь смертью маркграфа, овладевает Лужицами, Миль-ском и Мисьней 70. Лужицкая и Мисьненская марки, о присоединении которых думал, возможно, еще Меш-ко 17I, имели очень важное стратегическое значение, находились на пути возможного втор/жения в Польшу войск германских феодалов. По-видимому, первоначально сам Генрих II, вынужденный обстоятельствами, был готов пойти на довольно серьезные уступки польскому князю, чтобы обеспечить себе его помощь и избежать преждевременного столкновения с Древнепольским государством. На съезде в Мерзебурге в июле 1002 г. он согласился передать в лен Болеславу Лужицы и Миль-ско. Мисьненская марка, которой безуспешно добивался Болеслав, должна была перейти к его родственнику Гунцелину. В Мерзебурге Болеслав принес ленную присягу императору за уступленные ему области 72. Можно предполагать, впрочем, что Генрих II не намеревался выполнять условий своего соглашения с польским князем 73. Дело в том, что в Мерзебурге было покушение на Болеслава. Если учесть, что смерть императора Отто-на III и воцарение правнука Генриха I Птицелова сопровождались целым рядом политических убийств в Империи74, то предположение, что покушение 'на жизнь Болеслава не было простым стечением обстоятельств, не покажется слишком смелым. Так, “стати говоря, воспринял, судя по словам Титмара, покушение “а свою жизнь и сам Болеслав 75. Горячие уверения Титмара, что Генрих II был здесь абсолютно “е причем76, способны не столько убедить читателя его хроники в невиновности последнего представителя саксонского дома, сколько укрепить его подозрения 77. Подозрения эти превратятся в уверенность, если учесть, что покушение было совершено не только на польского князя, но и на такого влиятельного противника Генриха II, как Генрих Швейн-фуртский.

Покушение в Мерзебурге, ярко проиллюстрировавшее враждебность германских феодалов к Болеславу, является тем обстоятельством, которое, как кажется, позволяет расценить наступательные действия Болеслава Храброго в 1002 г. в качестве превентивной войны. Уже на обратном пути из Мерзебурга Болеслав возобновил военные действия против Империи.

Готовясь к схватке с Империей, Болеслав принимал энергичные меры к обороне государства. По-видимому, около этого времени была создана мощиая система укреплений, образованных целым комплексом “гродов”, выстроенных на польской западной границе. В некоторых случаях ширина валов и рвов “гродов” достигала 45 м. “Гроды” эти в основном датируются временем около 1000 г.78

Первая атака Болеслава на Империю не привела к войне, ибо в 1002 г. Генрих II не был еще подготовлен к ней. Война разразилась в следующем, 1003 г. Поводом для нее явились чешские события.

Короткое правление бездарного Болеслава III Рыжего ознаменовано резким ухудшением международного положения Древнечешского государства, внутреннее сое-тояние которого создавало удобные возможности для иноземного вмешательства в чешские дела. Особенно опасные последствия .имел конфликт князя с чешской феодальной знагью. Среди противников Болеслава III Козьма Пражский называет могущественный род Вршовцев79. Положение в Чехии было настолько серьезным, а позиции чешского князя настолько непрочными, что Титмар, очевидно, под влиянием имевшихся у него сведений о постоянном вмешательстве в чешские дела мисьненского маркграфа 80 назвал даже Болеслава вассалом Э“карда81. В разыгравшейся в Германии борьбе за императорский престол Болеслав Рыжий поддерживал Генриха II82. Ориентация на Империю не спасла, однако, Болеслава III.

Судя по словам Титмара, покушения Болеслава на здоровье и жизнь своих братьев Яромира и Олдржиха, а также крутые меры по отношению к народу привели к тому, что против него был составлен заговор и на трон был приглашен из Польши его родственник Владивой 83. Под “народом” Титмара, разумеется, следует понимать чешскую знать, именно она была, конечно, вдохновителем заговора.

Дальнейшая судьба Болеслава III, бежавшего сначала к маркграфу Генриху Швейнфуртскому, а затем к Болеславу Храброму, у которого он искал помощи против своих взбунтовавшихся подданных, теснейшим обра-

зом связана с чешской политикой польского князя. Поводам для вмешательства его в чешские дела послужила последовавшая вскоре смерть Владивоя, тоже стремившегося опереться на помощь Империи :и согласившегося осенью 1002 г. на сейме ;в Ратисбонне принять от императора Чехию в качестве ленного владения84. Вторгшись в Чехию, Болесла'в Храбрый 'изгнал из страны Яромира и Ольдр(жиха, занявших 'было княжеский стол вместе с их матерью Эммой, и восстановил в правах чешского князя Болеслава Рыжего.

Однако “овые столкновения Болеслава III с чешской знатью, о которых подробно повествует Титмар Мерзе-бургский, обвиняющий князя 'в вероломстве, жестокости и святотатстве85, создали условия для открытого вмешательства Болеслава Храброго. Используя связи недовольной чешской знати, искавшей у него помощи, Болеслав Польский коварно пленил и ослепил Болеслава Рыжего 86, а затем зимой 1003 г. вторгся в страну, захватил Прагу и добился провозглашения себя чешским князем 87. Так, в 1003 г. иа короткий срок Чехия оказалась соединенной с Польшей в одном государстве. По-видимому, одновремен-Н'но с Чехией под властью польского князя оказалась и Моравия88. В решении этого вопроса можно опереться как на показания Козьмы Пражского 89, так и на сообщение Галла Анонима, который, кстати говоря, не только объединяет в своем рассказе подчинение Болеславом Чехии с подчинением Моравии, но и пишет о распространении его власти на Словакию90. К сожалению, источники не дают оснований точно датировать подчинение Словакии власти Болеслава Храброго91,которое, судя по всему, не было очень прочным, являясь лишь эпизодом в развитии польской политики начала XI в.92

Захват Чехии, где Болеслав Храбрый мог рассчитывать на полную поддержку остатков разгромленных Болеславом II и Болеславом III знатных феодальных родов Славниковцев и Вршовцев93, сопровождался чрезвычайно активной акцией польской дипломатии, стремившейся закрепить достигнутые успехи. С этой целью Болеславом Храбрым было заключено соглашение о союзе против императора с одним из крупнейших германских феодалов – Генрихом Швейнфуртским, владеющим баварской маркой94. Не исключено, что Болеслав Храбрый успел войти в сношения и с другим восставшим в Империи феодалом, маркграфом Ардуином, распоряжавшимся фактически в северной Италии и даже провозгласившим себя ломбардским королем95.

При таком положении дел в Империи Генрих II не считал и 1003 г. подходящим моментом для начала войны с Польшей. Поставив, очевидно, своей целью выиграть время, он предложил в марте 1003 г. Болеславу Храброму принять Чехию в качестве имперского лена 96. Титмар с возмущением пишет о негодующем отказе Болеслава от соглашения с императором на этих условиях97.

Чем же объясняется, однако, решительный отказ Болеслава Храброго 'принять Чехию в качестве немецкого лена. В литературе давно уже существует мнение, что в планы Болеслава Храброго входило создание самостоятельного западнославянского государства, способного противостоять Империи. Одним из первых такой взгляд на существо событий 1003 г. высказал русский исследователь Ф. И. Успенский98. Близкой к “ему точки зрения придерживаются и некоторые советские историки", а также фактически и все те польские исследователи, которые связывают Гнезненский съезд и политику Болеслава Храброго с планами'четырехчленной Империи Отгона III. “Планы Болеслава Храброго,– опишет М. 3. Ед-лицкий,– выходили далеко за рамки обычных династических амбиций. После банкротства концепции Оттона III в Германии и возобновления его преемником старой аг-реосрвной политики Болеслав Храбрый поставил ставку на создание славянского фронта, который создал бы противовес немецким захватническим устремлениям. Именно поэтому он стремился к объединению Польши “ Чехии” 10°.

Думается, однако, что необходимо несколько уточнить понятие того западнославянского государства, которое имелось в виду в планах Болеслава Храброго. Существующие источники (Титмар, Галл Аноним) 101 дают основание говорить лишь о намерении Болеслава объединить Польшу с Древнечешским государством, т. е. включить в свою монархию, помимо польских земель, только Чехию и Моравию и, может быть, Словакию. Показания Титма-ра и Галла Анонима полностью подтверждаются и 'сведениями -биографа императора Генриха II Аделболда, 'писавшего о захвате Болеславом Храбрым прекрасной 'страны чешской и веселой Праги 102.

Прага была в это время крупнейшим западнославянским городом, игравшим важную роль в торговых связях Востока и Запада. Ф. И. Успенский считал даже, что слова Аделболда отражали планы польского князя перенести столицу в Прагу 103.

Поэтому представляется вполне обоснованным мнение Я. Домбровского, считающего, что западнославянская монархия, которую пытался создать Болеслав Храбрый, преследовала цель объединения только Древяепольского и Древнечешского государства без каких-либо расчетов на присоединение полабо-пр'ибалтийского славянства 104.

Присоединение, допустим, языческих лютичей “а самом деле могло создать такую ситуацию в монархии Болеслава, которая явно угрожала бы классовым интересам феодальной знати 105. Но существовали и иные соображения, которые заставляли Болеслава Храброго с особой осторожностью относиться к полабо-прибалтий-скому вопросу. Территория полабо-прибалтийских славянских страи считалась прямо входящей в состав Германской империи. Очевидно, именно поэтому, захватив Лужицы и Мильско, Болеслав согласился считать их немецким леном. Совершенно иначе был рбшен им чешский вопрос. Противопоставив себя пронемецкому курсу Болеслава III и Владивоя, принесших ленную присягу Генриху II, Болеслав предпочел опереться на волеизъявление чешской знати, выступить в качестве -избранного чешского князя, чем договариваться с императором о получении Чехии в лен от Генриха II. Иначе говоря, в глазах Болеслава Храброго и его дипломатов Чехия была самостоятельным государством, независимым от Германии 106. А это ведь чрезвычайно важный факт, проливающий дополнительный свет на действительные, реальные отношения Чехии и Германии в .конце X– начале XI столетия, позволяющие критически отнестись к настроениям тех буржуазных немецких историков, которые трактуют чешско-немецкие государственные отношения того времени только как отношения вассала и сеньора Итак, Болеслав не намеревался ни с кем делить власти над Чехией. Вместе с тем он предпочитал не выжидать, а торопить события. В то время как польский князь ставил ставку на феодальную усобицу в Империи, Генрих II мот рассчитывать на союз с Венгрией и лютичами 108.

Перв,ая польско-германская война началась. Ставкой в разыгравшейся кровавой игре была Чехия. В задачи германских феодалов входило сорвать планы польско-чешского государственного объединения и противопоставить резко усилившейся раннефеодальной Польше языческих лютичей.

Исход ее был определен двумя обстоятельствами: разгромом Генриха Швейнфуртского, которого Генриху II удалось одолеть, несмотря на присланную Болеславом Храбрым военную помощь, и поражением Ардуина, с одной стороны1091, развитием событий в Чехии – с другой.

Особенно важное значение имело положение дел в Чехии, ибо на пути ее действительного политического слияния с раннефеодальной Польшей, очевидно, стоял далеко продвинувшийся процесс формирования чешской народности110, не говоря уже об отличных от интересов польских феодалов стремлениях феодалов чешских. Не сыграло большой роли и то обстоятельство, что олицетворением раннефеодальной государственной идеологии монархии Пястов являлся св. Войтех111, подобно тому как в Чехии аналогичную роль играл св. Вацлав. Казалось бы, культ св. Войтеха мог бы объединить польских и чешских феодалов, а чех Войтех мог явиться общим патроном Польши и Чехии, скрепляющим их государственное объединение. На самом деле, однако, все произошло совершенно иначе, и культ св. Вацлава не удалось в тот момент совместить с культом св. Войтеха. Более того, некоторые косвенные данные хроники Козьмы Пражского свидетельствуют даже как будто в пользу того, что св. Вацлав явился знаменем восставших против польских феодалов чехов112. Св. Вацлаву приписывает чешский хронист и успех чешского князя в борьбе с Болеславом Храбрым113. Зато при бегстве поляков из Праги, к большой радости восставших, погиб Собе-слав, брат св. Войтеха и сторонник Болеслава Храброго 1И.

Непосредственной причиной, вызвавшей всеобщее восстание против польских феодалов было, очевидно, буйство польских отрядов, ведших себя в Чехии как в завоеванной и побежденной стране 115. Об уничтожении польского гарнизона жителями города Жатца сообщает Титмар Мерзербургский И6. Титмар не скрывает, что успеху Генриха II, вступившего в Чехию, много способствовал тот факт, что на стороне его находился князь Яромир 117, Очень важную роль в изгнании польских феодалов сыграли чешские горожане и не только Жатца. С самого начала, по словам Козьмы Пражского ш, отказался подчиниться Болеславу Вышеград. Опасаясь вооруженного восстания жителей столицы, вынужден был бежать из Праги сам Болеслав Храбрый119.

Вслед за тем на чешский княжеский стол был возведен вступивший в город Яромир, согласившийся принять Чехию от Генриха II в качестве лена120. Этот акт Яромира, состоявшийся в сентябре 1004 г. в Праге, как и аналогичный акт Владивоя, сыграли важную роль в дальнейшем развитии чешско-немецких государственно-правовых отношений ш.

Потеря Чехии (1004 г.) с полной очевидностью продемонстрировала нереальность и авантюрность плана создания обширного западнославянского государства, охватывающего несколько самостоятельных народностей. Такое государство не могло иметь твердой базы и должно было держаться только с помощью военной силы. У польского князя, особенно учитывая его конфликт с Империей, такой силы не было.

Иначе, чем в Чехии, развивались события в Моравии, которую Болеславу удалось удержать на некоторое время в рамках Древнепольского государства. Мораване в дальнейшем активно участвовали в его войнах с Империей ш.

Так, с 1004 г. Польша одна противостояла могущественной немецко-венгерско-чешско-лютической коалиции. В конце 1005 г. Генрих II попытался нанести сокрушительный удар своему противнику. Немецкая армия углубилась на территорию Польши и подошла к Познани. Не имея сил противостоять армии императора в открытом поле, Болеслав с успехом применил против нее партизанскую тактику, очевидно, опираясь на всеобщее сочувствие населения и используя народное ополчение. Тактика эта дала блестящие результаты 123. Император вынужден был пойти на мирные переговоры с польским князем. Правда, условия мира 1005 г. были тяжелы для Польши: она потеряла все свои приобретения 1002 г. За ней сохранилась только Моравия. Однако и германские феодалы не были удовлетворены исходом войны. Недаром Кведлинбург-ские анналы, говоря о больших потерях немецкого войска, назвали условия 1005 г. “недобрым миром” (поп bona расе) 124.

О дальнейшем ходе польско-немецких войн в данном исследовании нет нужды говорить подробно, тем более, что вопрос этот достаточно детально исследован в историографии. Поэтому можно ограничиться лишь самым общим обзором событий.

Вскоре после мира 1005 г. положение Польши еще более ухудшилось. Обострение отношений с Данией 125 крайне осложнило положение дел на Западном Поморье, где восстал Волин Чехия, лютичи и восставшие волиняне энергично добивались при императорском дворе объявления войны Болеславу, которому удалось, по-видимому, все же к 1008 г. восстановить свою власть на Нижней Одре 126. Тогда же Болеслав снова захватил Лужицы. Его войска вторглись в пограничные области Империи, взяв добычу и пленных.

Сложным положением Польши воспользовался Генрих II для возобновления против нее военных действий. В целом, однако, на этот раз военное положение не было для Древнепольского государства столь критическим, как в 1004—1005 гг. Феодальные усобицы в Чехии и Германии, итальянские дела отвлекали внимание Генриха II, не давали ему возможности сконцентрировать против Польши все свои силы.

Военные действия начались в 1007 г. Наиболее активными союзниками немецких феодалов оказались языческие лютичи. Болеслав, правда, тоже стремился использовать в своих интересах прибалтийско-полабское славянство Известны его попытки в 1010 г. связаться с племенем гаволян, жившем в окрестностях современного Берлина, известны факты поддержки его сербами-лужичанами 127. Но это были робкие, не принесшие никаких прочных результатов попытки. Иного, впрочем, нельзя было и ожидать от опасавшейся языческой пропаганды христианской Польши. Зато временный союз Генриха II с лютичами был использован Болеславом для организации антиимператорской пропаганды в самой Германии. В доказательство можно сослаться на знаменитое письмо св. Бруно из Кверфурта, близкого ранее к Отгону III, направленное в конце 1008 г. императору, в котором Генрих II открыто порицался за союз с язычниками против христиан, а поведение главы Германской империи противопоставлялось поведению польского князя, озабоченного распространением христианского учения среди пруссов

Поход Генриха II на Польшу вместе с чешским князем Яромиром в 1110 г. не привел к большим успехам Польские набеги на Империю продолжались. Не имея сил для продолжения серьезной борьбы с Польшей, Генрих II в 1013 г. вынужден был пойти вторично на мир с Болеславом I. Предварительные переговоры о мире вел сын Болеслава, Мешко, впоследствии занявший польский трон. Заключительная стадия переговоров пала на период Мерзебургского съезда 1013 г., на котором присутствовал и Болеслав Храбрый. Согласно условиям мира к Польше вновь отходили Лужицы и Мильско в качестве имперского лена.

Успеху мирных польско-германских переговоров в немалой степени способствовало то обстоятельство, что внимание Болеслава отвлекали русские дела, о чем специально будет говориться в следующей главе этой работы, а Генриху II предстояло совершить поход в Италию и короноваться императорской короной.

Киевский поход 1013 г не принес Болеславу ни лавров, ни каких-либо политических выгод. Генрих II, видимо, недаром на съезде в Мерзебурге обещал Болеславу военную помощь против Руси 129. В любом случае он оставался в выигрыше. Во-первых, поход отвлекал Болеслава от жизненно важных задач Польши на западе и развязывал императору руки на востоке перед походом в Италию, во-вторых, в случае неудачи Болеслава на востоке, Империя, естественно, приобретала себе эвентуального союзника против Польши в лице Киевской Руси.

Неудачи на востоке лишь отчасти могли компенсировать успехи польской политики на северо-западе. Речь идет о заметном улучшении польско-датских отношений с момента вступления на датский престол Канута Великого (1014 г.) 13°. Главным результатом этого сближения было укрепление власти польского князя на Западном Поморье. Польша не должна была больше опасаться здесь датской диверсии. Это было, конечно, важное обстоятельство, значительно облегчавшее позиции Древне-польского государства накануне третьей войны с Империей.

О том, с какими трудностями приходилось иметь дело на Западном Поморье Болеславу Храброму, может свидетельствовать тот факт, что в результате восстания во-линян, проходившего, очевидно, под лозунгами восстановления язычества, было ликвидировано епископство в Колобжеге ш. Тем самым был решительно прерван процесс христианизации Поморья, а процесс сближения, консолидации его с остальными частями государства был серьезным образом ослаблен.

Последствия неудач 1013 г. на Руси сказались в ходе третьей польско-немецкой войны. Готовясь к ней, Болеслав попытался в 1015 г. достичь соглашения с Олдржихом Чешским о совместных действиях против Империи. Переговоры, ведшиеся его сыном Мешко, окончились, однако, полным провалом. Болеславу приходилось считаться с тем фактом, что ему вновь придется иметь дело с немец-ко-чешско-лючической коалицией. Приходилось ему считаться на этот раз и с возможностью вмешательства в войну против Польши Киевской Руси.

Война началась в 1015 г. Подготовленный Генрихом II поход в глубь Польши не имел, однако, успеха. Польские войска во главе с сыном Болеслава Мешко, преследуя отступавшую императорскую армию, перешли Лабу и снова разорили имперское пограничье. Положение Болеслава серьезно осложнилось в 1016 г., когда военные действия против него начала Киевская Русь. Однако действия Ярослава не были достаточно энергичными 132, а немецкий поход 1017 г. не принес императору лавров. Немецкая армия вместе с Олдржихом чешским и лютичами безуспешно осаждала силезский город Нем-чу. При отступлении немецкое войско понесло очень большие потери.

Обе стороны были утомлены долгой борьбой. Особенно сильно чувствовались трудности войны в Империи.

В результате Генрих II, не знавший, правда о начавшейся борьбе на восточной польской границе, хотя и предупрежденный Ярославом о предстоящем выступлении Руси, вынужден был пойти на мирные переговоры. Мирный договор был заключен в 1018 г. в Будишине, следовательно, на территории Древнепольского государства. Лужицы и Мильско были сохранены за Польшей. На этот раз Болеслав, однако, получал их не в качестве имперского лена. Земли лужичан и мильчан были прямо включены в состав Древнепольского государства 133. Очевидно, одновременно с заключением мира с Империей был заключен мир и с ее союзницей Венгрией 134. Будишинский мир 1018 г., который завершил длительные и кровопролитные войны Древнепольского государства с Германской империей, явно не удовлетворил германских феодалов. Идеолог восточной экспансии Титмар Мерзебургский с нескрываемым огорчением записал в своей хронике: “Это не был такой мир, какому следовало быть, а такой, который удалось заключить в тех условиях” 135.

Итак, даже в результате трех тяжких войн Германской империи, опиравшейся на союз с лютичами. Чехией и Венгрией, не удалось сокрушить Древнепольского государства. Оно выстояло. Сумело сохранить оно и свою церковную самостоятельность, оформленную на Гнезненском съезде 1000 г.

Зато потерпели полный крах христианско-универсали-стские идеи четырехчленной Империи Оттона III, поддерживаемого Болеславом Храбрым. Начало XI в. еще раз показало, что движущей силой политики германских феодалов была отнюдь не мечта об объединении христианского запада, как это утверждают теоретики европейской интеграции, а жажда грабежа и захватов. Поэтому христианско-универсалистские планы так легко отбрасывались прочь, когда они вдруг оказывались в противоречии с реальными агрессивными  замыслами  германской знати.

Но вслед за крахом 'планов Оттона III потерпели банкротство и планы основания крупной западнославянской монархии, выдвинутые Болеславом Храбрым. Попытки объединить Древнепольское и Древнечешское государство (а именно об этом и могла только идти речь) оказались совершенно нереальными. Они не нашли поддержки в Чехии. Более того, на их пути оказалось сильное патриотическое народное движение, сорвавшее честолюбивые планы польского князя. Важную роль в этом движении сыграло, как это показывают использованные источники, чешское городское население. При таких условиях поддержка небольшой группы чешской знати, ориентировавшейся на Польшу и не желавшей мириться с сильной центральной властью пражского князя, не могла обеспечить успех Болеславу Храброму. Существенно иначе сложилось положение дел в Моравии. Но помимо внутренних процессов, происходивших в Чехии, широкие западнославянские планы польского князя натолкнулись на жестокое сопротивление Империи, которая не могла допустить поглощения Чехии польскими феодалами. Укрепившись в лужицких землях и овладев Чехией, даже если совершенно сбросить со счетов возможность переноса центра монархии Пястов в Прагу, Болеслав Храбрый оказывался в состоянии перерезать основное направление германской феодальной экспансии на Восток.

Поэтому подобно тому, как в X в. германские феодалы поспешили противопоставить могущественному Древ-нечешскому государству подымающуюся, но отдаленную Польшу, в начале XI столетия они помогли чешским феодалам изгнать польские войска и, навязав Чехии ленную зависимость, противопоставили Чехию колоссально усилившейся Польше. Вместе с тем Польше были противопоставлены Венгрия и лютичи.

Игра на противоречиях, стремление столкнуть друг с другом, опереться на слабейших против сильнейших или натравить менее опасных против более опасного являлись, таким образом, важнейшим методом политики германских феодалов по отношению к странам Центральной и Восточной Европы. В начале XI в. таким наиболее опасным противником Империи являлось Древнепольское государство. Именно поэтому против него была создана могущественная центральноевропей-ская коалиция.