Текст книги "Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз"

Начался ледостав. Мои "ближники" периодически схватывались между собой в жарких словесных баталиях. По поводу невыполненного к сроку, срывов графиков. Я старался не вмешиваться: приказные головы должны уметь не только командовать подчинёнными, но и между собой договариваться.

Интересно было наблюдать за самим собой. Снова, в который уже раз, менялся круг общения, смещался фокус внимания. Менялся и стиль жизни.

***

Мои коллеги, попандопулы и попандопулопищи...

Счастливые люди. Как вляпнулись, так и лепят. В том же духе, стиле и темпе. "Ничего не забыли, ничему не научились". Попандопулопизм граничит с роялизмом – начисто забивает способности к обучению. И, соответственно, к изменению. Их собственной, попандопулопипнутой личности.

***

Я – менялся. Просто по необходимости.

Почти перестал общаться с работниками.

– Мужик! Тыр-пыр-елдыр! Не с той стороны затёс делаешь!

Как это... мило. Ностальгично, демократично и поэтично. Да и просто правильно: ведь не с той стороны, ведь видно же!

Увы. Не дай бог так крикнуть. Вся артель остановится и будет день обсуждать: а что ж это Воевода Всеволжский имел в виду? В части "елдыр". Срубит ли замеченной бестолочи голову? Топором или гильотиной?

Всё меньше общался с мастерами.

В мастерскую к Звяге – убегал отдохнуть. Там уютно пахло деревом, шуршали стружки. Стал понимать Петра Великого. С его любовью что-то самому мастерить, работать руками.

Изредка ко мне влетал Прокуй. С криком:

– А! Опять! Всё не так!

Но вопить он стал меньше. И тише. Особенно, после того, как я нарисовал ему трёхколлекторный паровой котёл Ярроу в симметричном и ассиметричном вариантах. А отдельные повизгивания типа:

– А дровы?! Куда здесь дровы кидать?

Гасились фразами:

– Вот сюда, в середину. Но дров – не надо. У нас и угля хватает. Реакторы-то – дымят безостановочно. Однако давай-ка попробуем на жидком топливе.

И картинкой форсунка, вдувающая в топку скипидар.

***

Переход от простейшего "котелка со свистком" к более сложным конструкциям парогенераторов, позволил резко увеличить их безопасность ("невзрывающиеся котлы"), на порядок поднять их мощность. Что выражалось либо в росте самой мощности, либо в снижении веса установок.

Миниатюризация на "Святой Руси" – вполне понятна. Такие технологии как скань, зернь требуют размещения множества (тысяч) элементов с габаритами порядка 1 мм, с точностью в разы большей. В "горячем процессе" типа пайки.

То, что мы заимствовали методы из ювелирки для чёрной металлургии...

Это у туземцев – наследственные ремёсла, фамильные секреты, трудовые династии. Нормальный средневековый коваль не пойдёт спрашивать у сканщика о методах контроля точности позиционирования или чистоты поверхности. Даже не потому, что неприлично, что за такой вопрос и побить могут. Кузнецу такая мысль просто в голову не придёт:

– Мы-то кузнецы по железу, а они-то кузнецы по серебру. Ну чего ж общего-то? Металл-то разный. И вообще...

Мне всё это... глубоко пофиг. Я ж – дерьмократ, либераст и фридомайзер! Исконно-посконно.

" – Вы из России? Это Бруклинский мост. С него нельзя прыгать.

– Нельзя? А нам пофиг!".

Какие-то чудаки думают, что «свобода» – в Капитолии заседает? Свобода – у меня в душе. Ограниченная исключительно «осознаваемой необходимостью». Мною осознаваемой.

Ну и законом того, сами знаете какого, Исаака.

Помимо заимствования хоть откуда, лишь бы на пользу, шли и прогрессорские штучки. Типа прокатного стана. Понятно, что машинку советских времён, по которой раскалённый лист летит со скоростью курьерского поезда... не сейчас. Но на пару веков спрогресснул – первый прокатный стан заработает в районе Стокгольма лет через двести.

Едва пошёл лист – посыпались технологии простейших, массовых изделий.

Я рассказывал уже как делают знаменитые русские средневековые ножи: плющат брусок горячего металла. Поэтому и изделие такое... клиновидное во всех направлениях. А из листа идёт вырубка штампами. "Щёчки" – плоско-параллельно. Куда как легче. И – ровнее. И так – по множеству исконно-посконных святорусских вещей.

И не только исконных. Десятилетия не прошло, как на "Святой Руси" начали делать составные боевые наручи. Две скорлупки-полуконуса на шарнирах.

Как это кузнецы ручными молотами куют... "От зари до зари". За день – комплект заготовок.

Горячей штамповкой... сутки работы. Для всех моих мечников. Всем! Всех типоразмеров, с запасом на склад, легче, прочнее, аккуратнее. Одна стандартизация крепежа убирает пол-дня подгонки на комплект.

Тут же пошли поножи. Историки знают: защита для ног появляется значительно позднее защиты для рук. Ну, значит, мы – дозрели.

Смешанный кольчато-пластинчатый доспех. Да не рубахой! Через голову надевать – неудобно. А – "кафтаном". Почему гимнастёрку из СА убирали – в курсе? Сам в той косоворотке "партизанил".

Шлем – не четвертинками на заклёпках, которые от ударов вылетают, а цельный купол кованный... Мелочь, а жизнь бережёт. Жизни.

Кроме важнейших в бою повышения прочности и снижения веса доспеха, существенно уменьшили время на "вздеть брони". Вместо обычных для русских гридней 15-30 минут, да ещё с помощью отроков, пришли к 1-1.5 минутам. Ещё не красноармеец "от подушки до пирамидки", но уже... Сведённый вместе, в один "кафтан с шапкой и сапогами", комплект защитного доспеха позволял "бронироваться" несколькими движениями без посторонней помощи.

Средневековый доспех – сборный. Собирают на теле бойца перед боем. Прикиньте себе сборку Т-72 вокруг экипажа. Под уже начавшимся артобстрелом.

Ещё в Пердуновке Артёмий, к моему удивлению, весьма удивился требованию контролировать время "оборонения". На "Святой Руси" скорость приведения в боевое положение – существенным параметром бойца не считается, этому не учат.

Почему-то все уверены, что о появлении противника сообщат заранее. Отсюда Мономахово: "а брони везли сзади на телегах". Так повторяется неоднократно: доспехи надевают только перед боем.

В "Живых и мёртвых" попалась фраза:

– Часть, отводимая в тыл на переформирование, двигается без оружия.

Для Синцова эта норма обернулась ужасом собственной беспомощности, руками, схватившими на груди, где обычно висел трофейный шмайсер – пустое место. В момент уничтожения их безоружной части прорвавшимся фашистским десантом.

Русские дружины, даже не в ходе переформирования, а на марше, на постое, в лагере... в зоне возможных боевых действий – доспехов не носят, броней при себе – не имеют.

Сколько наших на этом ни бьют – "всё те же грабли". Вот помолебствуем, взденем брони, поднимем стяги, исполчимся... вот тогда пусть вороги и нападают. Только вражьё, почему-то, этого нашего "пусть" – не понимает. Тупые, наверно. Но бьют – больно.

При разгроме ростовской епископской дружины выяснилось, что только ветераны держали доспехи под рукой и успели, хоть бы частично, их надеть.

"Умный учится на своих ошибках, мудрый – на чужих..." – учусь, мудрею.

Дело не только в особенностях средневекового вооружения, воинского благородства или манеры ведения боевых действий – в русском национальном характере: "на Руси медленно запрягают, да быстро ездят", "пока гром не грянет – мужик не перекреститься".

Не надо нам этого. Мёртвому креститься – уже без надобности.

Высокая рискованность любой хозяйственной деятельности отбивает вкус к предвидению, к планированию собственных действий. "На всё – воля божья", "божьи пути – неисповедимы". "Срабатывание" – без упреждения, "вдогонку". С очень существенной задержкой.

***

Один чешет голову спереди, лоб:

– Как бы нае...ть?

Другой – сзади, затылок:

– Опять нае...ли...

На войне... лучше я заранее лобешник до крови расцарапаю.

***

Ткни здешнего мужика под ребро.

– А? Чего? Ну...

Потом-то, конечно, встанет и морду набьёт. Если догонит, если жив будет...

Для маленьких, в 1-3 дома, лесных деревушек – такая манера естественна. Но у меня-то – казарма, город. Не успел – опоздал. Много молодёжи. У которых, просто по физиологии, проводимость синапсов – выше, время реакции – меньше.

Мне, привыкшему в микроэлектронике считать задержки микрами и нанами...

Что "дубине народной войны", чтобы "подняться и гвоздить" – нужно время на раскачку пока до всех дойдёт... нормально. Но мы же не про "народ" толкуем! Про профессиональное, по сути, войско, про "святорусских янычар".

"Армия есть плоть от плоти народной..." – пшёл в задницу! Это гридни! Это не смерды косорылые, криволапые – профессиональные убийцы! Их резаться – всю жизнь учат.

И, тем не менее, раз за разом – по тем же граблям.

Впрочем, не только наши.

"Однако дела ланкастерцев были плохи... Ночная стража уже сняла свои доспехи; остальные – разутые, неодетые, не подготовленные к битве – все еще сидели по домам. Во всем Шорби было, пожалуй, не больше пятидесяти вооруженных мужчин и оседланных коней.

Звон колоколов, испуганные крики людей, которые бегали по улицам и колотили в двери, очень быстро подняли на ноги человек сорок из этих пятидесяти. Они поспешно вскочили на коней и, так как не знали, откуда грозит опасность, помчались в разные стороны".

Другая страна, триста лет спустя. Сплошь военные профессионалы в ...надцатом поколении. Но из двух тысяч ланкастерцов не набралось достаточно бойцов, чтобы остановить семь сотен йоркцев. Одеваются медленно.

Быстро изготовиться к бою – не величественно. Надо шевелиться, суетиться... терять авторитет. Среди слуг и соратников. Не благородно.

– Эй вы, там! Подождите! У меня бант на сюрко сполз, сща-сща, брыжжи с колготками поправлю, судья на ринге даст отмашку... и начнём.

Если вам нужна победа в благородном бою – вы ждёте. Пока ваш визави переменит резинку в трусах. Если поражение противника, то, как Ричард Третий в Шорби – в атаку.

Мне победа не нужна – мне нужно истребление противника. И мне жаль моих ребят. Которые головы свои подставлять будут. Под мечи острые, а не под дождик весенний.

Бой в Балахне показал – параметр критический. А изменения в конструкции доспеха – дали возможность сократить время подготовки воина, вбить это в обучение.

Дал Артемию несколько сделанных стеклодувами песочных часов. Кое-что по измерению временных интервалов, особенно – очень коротких, он сам добавил.

– А успеешь ли, отроче, шеломом прикрыться? Пока в тебя полено летит... Не успел. Повторя-я-ем.

И начал вбивать хронометраж во все элементы обучения. От наматывания портянок до разворачивания маршевой колонны в боевой строй.

Прямо скажу: достигнутая скорость перехода в боевую готовность лишь частично обеспечивалась изменениями вооружения. Куда больше – целенаправленной подготовкой личного состава.

Ересь? – Безусловно. Идеал средневековых эпосов – могучий удар. "Развернись рука, раззудись плечо". Что-то долго раскручивающееся, протяжно несущееся к цели... О! Попало!

Так – не будет. У моих противников "могучий удар" – возможен. Дома, в показательных выступлениях. В реале – их просто зарежут. Шустренько ткнут палашом в мягенькое, незащищённое брюшко. Потом второго, третьего... Пятый-десятый – встретит во всеоружии. Вот с ним и будет бой. Если со страху не сбежит.

Не благородно? Не по-рыцарски? – Сколько стоит вырастить рыцаря? Скольких сирот, ради этого придурка, который не умеет быстро одеваться, вы оставите без куска хлеба?

В индустрии, особенно в металлургии, в металлообработке пошёл лавинообразный, самораскручивающийся процесс. В основе – «сквозняк над обрывом». Восходящие потоки воздуха у стенки Дятловых гор позволили усилить дутьё, увеличить размер домницы, поднять температуру в ней. Пошло... нет – не качественное железо.

На мой вкус, качественное – высоколегированные титановые сплавы. Но то, что сварилось – было однородным. Не в общем объёме – в локальном. В чушке. Свойства металла в соседних точках в 2 сантиметрах друг от друга – не разнились в разы.

Это скачком меняло возможности обработки. Мы смешивали заимствования из других ремёсел (ювелирки, стеклоделанья...) с моими технологическими прогрессизмами и находками моих ребят, добавляли конструктивные решения, типа котла Ярроу, получали новые вещи с новыми потребительскими свойствами.

Чисто к слову.

Фердинанд Вербст, член иезуитской общины в Китае, построил первый автомобиль на паровом ходу около 1672 года. Игрушку для китайского императора. У машинки Вербста нет цилиндров – колёса крутит примитивная горизонтальная турбина, обдуваемая открытой струёй пара.

Вертикальные цилиндры паровой машины увеличивают высоту установки. Для обеспечения устойчивости станину приходится утяжелять. Соответственно увеличивается и давление на дорогу. Всякий, кому доводилось строить что-то типа "БОярки", ручками ощущал разницу в полотне и колее для "кукушки" и для дизельного мотовоза.

Так выкинуть цилиндры!

Ну не растёт нефть на Русской равнине! А ковырять Арланское, например, месторождение на глубине 1400-1450 метров... Ковырялки такой пока не выросло.

У меня тут горючка – сама произрастает. Брось землю пустой – она лесом покроется. На этом всё подсечно-огневое земледелие тысячи лет держится.

Паровой двигатель всеяден. Это не "внутреннего сгорания", где каждый тип – требует своего вида топлива.

У Твена описывается гонка пароходов на Миссисипи. Там в топку одного из участников кидали копчёную колбасу. Попробуйте накидать сосисок в бензобак.

И пароход у Твена, и паровые дилижансы в Англии в начале 20 века – взрывались. Если заблокировать регулятор Уатта... Техника в руках дикаря – опасна для дикаря. И для всех его окружающих. Никакой механизм не гарантирован от маразма лысой обезьяны. Но это вопросы борьбы с маразмом. А не с механизмом.

И я знаю, что паровая турбинка размером в пачку сигарет, даёт мощу как автомобильный двигатель. Это нам пока не грозит, но туда – надо стремиться.

Впрочем, я несколько забегаю вперёд. Тогда, в ноябре 1165 года всё выглядело проще. Хотя и с выподвывертом.

На ещё текущих, пока нет сильных морозов, ручьях работали наши мельницы, к которым подцепили цепные пилы. Тут тоже пришлось малость прогресснуть. Дважды. И по цепям, и по зубам.

Не-не-не! Без мордобоя!

Цепные пилы с мускульным приводом начали использоваться с середины 19 века. Они представляли собой ряд звеньев с прямыми и плоскими зубьями.

Мы сразу ломанулись на восемь веков вперёд: цепи с Г-образным зубом – с 1947 года. Режущие зубья разделили на правые и левые. Поставили ведущие (хвостовики) и соединительные. Так уменьшили ширину пропила (и расход мощности) без чрезмерного ослабления цепи, упростили конструкцию направляющей (простая канавка в теле шины), усилили и упростили ведущую звёздочку, одновременно продлив срок её службы (за счёт некоторого люфта цепи износ распределяется по бСльшей поверхности звёздочки).

В три захода Прокуй построил такую штуку. И очень вовремя – последнюю мою циркулярку разорвало. Можно было бы заново отковать, но решили – так проще будет.

Повтор "принципа деревянной черепички": хорошо, но теперь – можно лучше.

На том месте, где полтора года назад погибли "белые булгары" – гвардия эмира, ценой своей смерти давшие ему возможность спастись с поля боя, круглосуточно скрипела и визжала лесопилка: лесу у нас хватало. Продолжали сводить лес по округе, за лето Ока и Волга снесли к Стрелке множество стволов. Мы их перехватывали выше Стрелки, чтобы не мешали лодочникам, рыбакам, наплавным мельницам. Увязывали в плоты, спускали к устью Свияжского оврага, где и перетирали в доски. Нестроевой лес стаскивали к моим реакторам. Смолой, дёгтем и всеми производными, включая уголь, скипидар, поташ и глицерин, мы были обеспечены.

Заскакивала Полонея, застенчиво хвасталась новыми стеклянными и хрустальными безделушками. Нашли мы ей алмазов для резцов. Надпись "аллах" – уже хорошо получается.

Общение с Полонеей, наши около-хрустальные дела, позволили, наконец, поймать мысль, которая билась в мои мозги с Усть-Ветлужского торга. Да пускать её не хотелось.

"Вижу, но не разумею". И не хочу "разуметь". А – надо.

Я думаю в духе индустриального или, там, пост-индустриального общества. Сделать чего-то много, просто, хорошо, дёшево. Эти свойства не противоречат друг другу. Наоборот, часто одно способствует другому.

Не пройдёт. Прежнее течение моих мыслей – неуместно. Надо мозги себе... несколько вывернуть.

"Платёжеспособный спрос" и "натуральное хозяйство" – несовместимы.

Ме-е-едленно.

Основа любой рыночной экономики несовместима с основой "Святой Руси".

Ап-ап... а как же... а я тут тогда чего...?

"Правильным путём идёте, товарищи!" – в болото волюнтаризма и пучину маразма.

Эта мысль, будучи ясно сформулированной, несколько дней портила мне пищеварение. И даже пару раз сильно расстроила моих наложниц. Начали звучать... нелестные для меня оценки. Типа:

– Говорили, что Воевода... о-го-го. А он-то... п-ш-ш.

Я уже объяснял, что, в рамках родо-племенной этики, предводитель должен быть помесью кролика и крокодила.

"Крокодил" – чтобы ворогов рвать. А "кролик" – чтобы "всегда". А если "нет", то репутация предводителя... "п-ш-ш...". Репутация – штука цельная. Провал в одной её части придётся компенсировать в другой. В казнях умножающихся "дурней усомнившихся".

Пришлось быстренько сыскать решение. Да не "настойкой оленьего хвоста"! Это так, симптом убирает. Решение той, фундаментальной и неразрешимой социально-экономической проблемы. Про "спрос" и "натуральность". Просто для того, чтобы... чтобы сохранять способность... дарить и получать удовольствие. В прежних объёмах и количествах.

Шерше, как вы знаете, ля фам. Вот и приходиться заплетать извилины. Чтобы шершеть и ляфамить – интенсивно.

9 из 10 семейств на «Святой Руси» не купят мой товар. Никакой, ни за какую цену. Просто потому, что они вообще ничего не покупают. У них и денег-то нет. Обмен, типа – шкурки на ножик – «раз в год по обещанью».

Коллеги! Вы можете представить себе свою жизнь без денег? Не – "перетерпеть пару дней до получки", не на пляжу в "ол инклюзив"... Хотя и там... А чтобы – вообще. Вот ты вышел из дома, а – ни гроша. Ни – в кармане, ни – на карте, ни – в телефоне...

У здешних, как раз, ни – карманов, ни – карт, ни – телефонов.

И так – всю жизнь!

Да, это личное. Опыт выживания. При деньгах, при очень малых деньгах, вообще без денег. Когда очередной проект оплачивался ящиками яичной вермишели. И это здорово! Если в доме есть вермишель.

Те годы напрочь отбили у меня желание платить. Ну не могу я отдавать свои кровные! Какой-то незнакомой женщине в магазине... Рука не поднимается. И – не опускается. В смысле – в карман.

"Приносить домой в клювике" – получалось всё лучше и лучше. А вот наоборот... Хорошо, жена "подставило плечо", взяла на себя этот тяжёлый и неблагодарный труд. В смысле – отдачу денег.

"Ты живёшь при коммунизме. И мы знаем как твою коммунизму зовут" – завидовали мне друзья.

Вот такой, хоть и не уникальный, но и не всеобщий опыт, позволял мне лучше понимать русских натуралов – смердов, живущих натуральным хозяйством.

Из восьмисот, примерно, тысяч хозяйств на "Святой Руси" вести торг можно с несколькими десятками тысяч.

Повторю: дело не в товаре. Дело в покупателе. Точнее: в навыке, в привычке, пусть не ежедневной, но, хотя бы, ежемесячной-ежегодной, покупать. Хоть что.

Регулярная фраза:

– Я пошла и купила

достояние пары-тройки процентов взрослых женщин.

"Русский мир" – пространство "Святой Руси" – "во на во", тыщи вёрст. Отнюдь не легко проходимо. Покупатели на нём – как сахарная пудра на пироге после вентилятора – реденько.

Две главных проблемы «Святой Руси» и её наследников:

– низкая производительность экосистемы. Для аграрного хозяйства – нищета, балансирование на грани вымирания.

– геноцидствующие соседи. Про "степных хищников" – я уже...

С 1060 до 1237 г. письменные источники фиксируют 80 походов русских на соседей, 55 вражеских вторжений и набегов на Русь и 130 междоусобиц. Преобладает внутренняя война. Усобицы – почти каждый год, иногда 17 лет подряд. Задача военных действий – завоевание политической власти, передел земли, захват добычи. В войнах принимает участие немногие сотни людей, в основном – княжеских дружинников.

Каждый "инцидент" приводит к толпам полона в южном направлении. Каждый третий год поганые гонят гурты захваченной русской двуногой скотинки через Степь на Крымские невольничьи рынки. Каждые год-два "гречники", купив "русских рабов" у навоевавшихся русских князей, когда "кощей по ногате, а роба по резане" сплавляют набитые "белым деревом" лодии по Днепру от Киева к Сурожу.

Одновременно выжигают поселения внутри Руси. Минск, например, Мономах выжег так, что там ни холопа, ни скотины не осталось. Чем он и хвастает.

Я не понимаю этих придурков! В смысле – рюриковичей.

Во всём мире податное население – главная ценность для правителя. Феодалы захватывают не гектары – населённые провинции. С которых можно получить доход. Создаваемый трудом живущих там людей.

"Здесь ничего бы не стояло

Когда бы не было меня"

«Зачистка территории» – свойство племенных войн, бесклассовых обществ, кочевников.

Соседи, европейцы и азиаты, угоняют полон. Чтобы осадить у себя, применить в своём хозяйстве. Истребляют население на месте, чтобы ослабить врага. Чужих людей. А наши – своих режут, своих же и продают. Отказывая себе в возможности длительного получения дохода.

"Хапок-рывок" – основа политической жизни "Святой Руси"?

Кажется, единственный аналог – царьки Западной Экваториальной Африки. Типа Дагомеи.

Следствием "двух главных проблем" является низкая плотность населения.

«Чем меньше и разреженнее население, чем меньше культурных контактов между отдельными сообществами, тем выше вероятность забывания полезных знаний, утраты технологий и деградации культуры».

Россия – страна тысячелетнего торжествующего всеобщего склероза? «Деградация культуры» – нам самим ГБ прописана? В форме выдачи в пользование вот этой «земли обетованной»? А мы, глупенькие, чего-то трепыхаемся, пупок рвём, господню волю превозмочь пытаемся...

"Место твоё – у параши. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит".

Две "главные проблемы" естественным образом порождают две "главные беды" – "дураки и дороги".

Классик потому и классик, что замечает и формулирует простым языком имманентные (от бога данные) "вечные вопросы".

Мелочь мелкая: мне ГБ – не указ. Я не из того народа, который богоносец, который – крестным ходом с поднятыми иконами и вылупленными глазами. Для меня ГБ – феномен между-ушного пространства хомнутых сапиенсов в одной из их фаз развития. Лечится просвещением, разъяснением, благосостоянием...

Замкнутый круг. Редкое население – плохие дороги. А зачем они? Нашим – нафиг. Ворогам пути мостить?

Нет дорог – любая торговля превращается в... в приключение. Долгое, выматывающее, опасное. Дорогое.

Если доставка к покупателю пуда товара стоит полпуда серебра, то каков же должен быть товар? И – покупатель? На всём пространстве "Русского мира", в нынешней географии "во на во" – по полторы тыщи вёрст от края до края, найдётся одна-две тысячи семейств – бояре, князья, иерархи – которые могут отдать полпуда серебра. Хоть за что.

Их просто сыскать в этом море лесов и паутине рек – дашь ума. Я уж не говорю про "впихивание невпихуемого" – собственно продажу товара. Почти в каждом месте – "обоюдоострая монополия". Один продавец против одного покупателя. Рынок балансируется не спросом и предложением, а размером кулака.

М-маразм.

Другого способа прекратить это средневековое безобразие, кроме индустриализации – я не знаю. Надежды на милость господню или, там, спонтанную эпидемию само-совершенствования и само-удобрения – не имею.

А индустриализация – невозможна. Поскольку – "Святая Русь". В смысле: "НаХ" – "Натуральное Хозяйство". Отягчённое бездорожьем, нищетой и прореженностью.

Если нет простых решений – переходим к комплексным. Не в том смысле, что у них "большая мнимая часть".

Если невозможны массовое производство, конвейеры Форда, поточные линии, то используем гибкие производства, изменяемые структуры, модульное построение.

Эту тему мы проходили. Там ещё такие увлекательные слова звучали: "станки с ЧПУ", "обрабатывающие центры", "гибкие линии"...

Здесь мне такое не грозит однозначно. А вот использовать общие принципы...

Ни цена, ни новизна, ни потребительские свойства товара на средневековом рынке большого значения не имеют.

Ме-едленно.

Свойства товара – несущественны.

Тут все начинают шикать, свистеть, топать ножками и показывать на меня пальчиками.

Потыкали пальцАми? По-загибонили ими же? Теперь простой вопрос: кто из вас, лично, стоял на рынке за прилавком? В тридцатиградусный мороз? Зная, что в доме нет хлеба и купить его, пока ты свою... хрень не продашь – не на что.

Тогда вы знаете простую истину рыночного торговца:

– Любой товар найдёт своего покупателя.

"Любой". А не – "в любом количестве".

Важна – номенклатура. Длина модельного ряда. Вариативность.

Чтобы продать в каждое боярское семейство, например, две тысячи штук чего-то, "аксельбантов" каких-нибудь, нужно иметь две тысячи разновидностей. Этих "аксельбантов". Не – красненький, синенький, жёлтенький. Полный спектр!

Человеческий глаз различает две тысячи оттенков. Но у нас даже слов на всех нет!

Дурдом.

Любой технолог, производственник меня поймёт. Нужно не только придумать, проверить, отработать конкретный технологический приём, не только состыковать его с соседними в цепочке, но и постоянно его менять, сохраняя корректность всей последовательности. Причём и изменения соседних операций – не должны угробить твою часть. А сказать изначально – что и как будет меняться – невозможно.

Вместо статики начинается, и всё сильнее бьёт по мозгам, динамика. Вместо: "придумал, сделал и лежи-отдыхай" – идёт интенсивный "бег в темноте по буеракам".

Для профессионального разработчика – такое состояние нормально. Но большинство людей тяготеют к более спокойной, однообразной, рутинной жизни. "Что было – то и будет".

Мне требовались десятки людей, которые, уже на уровне хоть и небольшого, но собственного, опыта уверены: "чтобы ни было – будет иначе". Хоть в чём. В горшках, веялках, бусинах, избах...

Хорошо, что у меня подростки – они не знают, что "и завтра – всё так, как вчера" – норма жизни почти всех хомнутых сапиенсов. Детство – "всехное" время познания, каждый день – новенькое. Надо их учить, надо поддерживать в состоянии иллюзии нормальности моего образа жизни.

Чтобы учиться – они должны быть умными.

Ересь? – Ну, извините.

Не учение делает человека умным, но умный человек воспринимает научение.

"Дурака учить – только портить" – русская народная...