Текст книги "Любовь среднего возраста (ЛП)"

Автор книги: Уитни Грация Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Я не встречаюсь с ним!

– Ну, наконец-то! Добро пожаловать в город хищниц! – Хелен засмеялась и сделала большой глоток из бокала.

В любой другой вечер я бы ответила на ее глупое замечание, но это был мой день рождения, и мне не хотелось позволять ей задеть меня. Кроме того, я не была настоящей «хищницей», а вот она была. Она почти никогда не встречалась ни с кем своего возраста. Самый старший парень, с которым она когда-либо встречалась, был на двенадцать лет моложе нее – когда ей было тридцать пять.

– Да пошла ты, Хелен. – Сандра закатила глаза. – Тебе лучше не говорить ничего нелепого, когда он вернется сюда.

Хелен сделала пальцами жест «честное скаутское», и, словно по сигналу, Джонатан вернулся к столу с подносом полным экзотических напитков.

– Выпьем за именинницу? – Он улыбнулся.

Мы кивнули и выпили залпом по коктейлю.

Он скользнул в кресло рядом со мной и положил руку мне на бедро.

Я сразу почувствовала, что возбуждаюсь, потому смахнула его руку и скрестила ноги.

Почему я позволила Сандре уговорить себя пойти без трусиков сегодня вечером?

– Итак, Джонатан... – замурлыкала Хелен. – Чем именно вы занимаетесь по жизни? – Она уже знает ответ... Зачем она спросила его?

Джонатан положил свою руку на мое бедро.

– Я – генеральный директор «Стэтхем Индастриз». А вы?

– Как интересно! Я – юрист в своей собственной юридической фирме «Донован и Фитц». Вообще-то, она находится в километре от вашей компании. Как вы стали генеральным директором в столь юном возрасте?

– Я основал компанию, когда был еще в колледже. Поначалу она была просто дополнительным заработком – по двадцать или тридцать баксов с человека за установку то тут, то там всех видов систем на телефоны или ноутбуки. Но потом я понял, что могу создавать телефоны и компьютеры с нуля; что мог бы проделать гораздо лучшую работу, чем некоторые крупные компьютерные компании. Тогда мой преподаватель помог мне написать бизнес-план, и я продемонстрировал лучший продукт, который разработал. Затем у меня появилось несколько инвесторов с преподавателем во главе с условием, что я буду генеральным директором, и компания будет названа в честь меня. Я сделал прибыль в первый же год, а остальное – история.

Вау...

– Очень впечатляюще. – Хелен кивнула. – У вас, должно быть, довольно суматошная жизнь. Чем вы занимаетесь в свободное время и почему не женаты до сих пор? Я уверена, что у кого-то вроде вас имеется множество красивых вариантов, из которых можно выбрать.

Какого черта она делает?!

Я впилась в нее взглядом, молча умоляя прекратить ставить его в неудобное положение, но он не выглядел обеспокоенным ее безумным допросом. Он выглядел спокойным и уверенным в себе.

Джонатан начал играть кончиками пальцев на моем бедре.

– В свободное время я занимаюсь спортом, путешествую и коллекционирую яхты.

Он сказал «яхты»? Во множественном числе?

– Так по какой причине вы еще не женаты? Вы слишком богаты, чтобы связать себя с кем-то? Или гораздо веселее каждую ночь спать в другой женщиной?

Боже, пожалуйста, ударьте ее прямо сейчас...

Сандра наградила Хелен самым гневным взглядом исподтишка в истории. Возникло ощущение, словно она была готова выцарапать ей глаза.

– Нет... – Он улыбнулся. – Определенно не из-за этого. Полагаю, что еще не нашел нужную женщину.

– Ладно, я собираюсь в бар за более крепким напитком. – Сандра покачала головой.

– Я возьму его для вас. – Джонатан отпустил мое бедро и встал. – Более крепкий вариант того, что вы пили ранее?

Сандра кивнула.

– Хелен, вам тоже?

– Да. – Она похлопала глазами.

– Клэр? – Он улыбнулся своей мечтательной улыбкой, и я потеряла дар речи.

Затем покачала головой, и он ушел.

– Хелен! Что, черт возьми, ты делаешь? – Сандра кипятилась. – Я сказала тебе не…

– Успокойся, успокойся. – Хелен фыркнула. – Я просто весело проводила время. Он втрескался в Клэр. Он трахал ее глазами весь вечер.

– Хелен! – Я покачала головой.

– Что Хелен! Это правда. Он и сейчас трахает тебя глазами, пока стоит там. И ты делала так же, так что разберись. Вы двое должны просто довести дело до конца. Приватные уборные здесь действительно хороши. Намек, намек.

Я расхохоталась. Я должна была понять, что Хелен просто играла с ним. Она слишком часто развлекалась, проверяя предел человеческих нервов.

Джонатан вернулся и принес еще больше напитков.

– «Золотой рай» для вас, Сандра. – Он скользнул им по столу. – «Тройное шоколадное облако» для вас, Хелен. Что касается тебя, – сказал он и коснулся моей руки, – не хочешь потанцевать со мной?

– Конечно. – Я встала со стула и сжала его руку.

Джонатан повел меня вниз по сделанным из камня ступенькам к авансцене, где начинал играть оркестр.

Он расположил мои руки у себя на шее и обхватил мою талию, танцуя со мной под песню, которую я никогда прежде не слышала. Мы были так близко друг к другу, что я вдыхала его запах – восхитительный пряный аромат, окутавший меня и пробудивший желание не отпускать его.

– Каким был твой день, Клэр?

– Хорошим. А твой?

– Ужасным. – Он притянул меня еще ближе. – До этого момента.

Мне действительно надо было надеть трусики...

– Ты знаешь, я могла бы поклясться, что у моего автомобиля не было изготовленных на заказ кожаных сидений и окон с тонированными стеклами, когда я давала его тебе на днях.

– Не было? – Он улыбнулся.

– Нет... Но все же большое спасибо. И я также оценила предоставление лучшего столика.

– Всегда пожалуйста.

Свет на танцполе внезапно погас, и наверху зажглись маленькие мерцающие огоньки.

– Дамы и господа, наступила полночь! – сказал маэстро. – Для тех из вас, кто плохо знаком с «Гаваной», следующие десять минут на танцполе будут проведены под звездами!

Огни сменяли черный цвет на темно-фиолетовый, потом на мистический синий и снова на черный, в то время как оркестр начинал исполнять песню Норы Джонс «Твоя близость» в среднем темпе.

– Сегодня вечером ты выглядишь потрясающе. – Джонатан дотронулся до моей спины.

Я могла только кивнуть головой в благодарность; от одного прикосновения кончиками пальцев я чуть не растворилась.

Мы продолжали танцевать в тишине, и я заметила, что огни становились все темнее и темнее; мерцающие звезды, которые были такими яркими, светили все слабее и слабее.

Когда он прижимал меня так близко, я не могла не чувствовать себя немного неуверенной. Я знала, что Хелен всего лишь шутила, но она была права: у такого как Джонатан могла быть любая женщина, которую он бы захотел – грудастая белокурая шведская супермодель, сексуальная выдающаяся актриса, любая. Любая более состоявшаяся и, вероятно, юная, чем я.

– Ты всегда одеваешь такие платья, когда куда-то идешь? – Он одернул сзади мое платье.

– Почему спрашиваешь?

– Просто интересуюсь.

– Интересуешься, почему кто-то моего возраста носит что-то настолько откровенное? Вот что ты подумал, когда увидел меня сегодня вечером? Ты можешь не ходить вокруг да около. – Я закатила глаза.

Он вздохнул.

– Ты действительно так одержима своим возрастом?

К сожалению, да...

– Нет. – Я посмотрела на него. – Я просто считаю немного странным, что тебя это не волнует. Я до сих пор не уверена, как это расценивать, и то, что ты спросил меня о моем платье, заставляет меня думать…

– Ты хочешь знать, что я подумал, когда увидел тебя в сегодня вечером, Клэр?

– Да...

– Ты хочешь честный ответ или политкорректный?

– Честный.

– Хорошо. – Он убрал свои руки и отошел.

Прежде чем я задалась вопросом, куда он пошел, то почувствовала, как он грудью прижался к моей спине и сжал мои бедра.

– Когда я увидел тебя сегодня вечером, – он понизил голос и зашептал на ухо, – я хотел вытащить тебя отсюда и привести домой, а затем трахать в каждой комнате своего дома все оставшиеся выходные. – У меня перехватило дыхание. – Единственная причина, по которой я спросил о твоем платье, состоит в том, что оно тебе очень идет, невероятно идет, и если бы мы пошли на свидание, то мне хотелось бы видеть на тебе такое же. – Он крепче обнял меня. – Поэтому ты можешь, пожалуйста, прекратить напоминать мне о своем возрасте? Мне честно наплевать, даже если бы тебе было шестьдесят лет. – Я кивнула и попыталась повернуться, чтобы стоять перед ним, но он не отпустил меня.

Он начал ласкать мои бедра.

– Ты можешь пообещать мне, что откинешь проблему возраста?

– Да...

– Хорошо. Поскольку для меня это не имеет значения. – Он качнулся со мной под музыку и начал покрывать поцелуями мои обнаженные плечи.

Каждый его поцелуй вызывал дрожь по позвоночнику и новую трепещущую бабочку в животе.

– Ты все еще свободна завтра? – прошептал он.

Я не ответила. Уже давно на меня никто так не действовал, и я не хотела останавливать его поцелуи.

– Клэр? – Он поцеловал заднюю часть моей шеи и скользнул рукой под платье.

Он, должно быть, понял, что на мне не было трусиков, потому что его рука замерла прямо там, где должна была быть кружевная полоска. Он поцеловал меня в шею снова и медленно заскользил своими пальцами ниже.

Я почувствовала влажность между бедрами и услышала, что он был не в состоянии приглушить стон.

Я больше никогда не буду ходить без трусиков с ним...

– Ответь мне, Клэр... – Он толкнул один палец в меня и мучительно задвигал им.

Скажи да... Завтра ты все еще свободна...

Он толкнул в меня два пальца, другой рукой не давая пошевелиться. Он сохранял спокойный ритм наказания, целуя мои голые плечи и шепча мое имя – ожидая ответа.

– Это наша последняя полуночная песня, дамы и господа, – сказал маэстро, и начали играть духовые инструменты. – После этого мы вернемся обратно к музыке нашего ди-джея и включим свет. – Джонатан медленно вытащил пальцы из меня.

Я думала, что мы будем танцевать под заключительную полуночную песню, но он начал массажировать большим пальцем мой клитор. Затем снова задвигал своими умелыми двумя пальцами во мне.

О, мой бог...

Его давление было идеальным. Его ритм был неустанным. Я была уверена, что могу взорваться в любую секунду, если он не остановится.

– Мистер Стэт…

– Джонатан. – Он поцеловал меня в плечо.

– Я... Я... – Мне не хватало воздуха. – Остановись...

– Только когда ты ответишь на мой вопрос. – Он скользнул другой рукой под мое платье и еще раз остановился, когда понял, что на мне не было лифчика. Он сжал каждую мою грудь, мягко пощипывая соски, толкая меня все ближе к оргазму.

Я сказала да...

– Песня может закончиться в любую секунду, Клэр, но я и при свете буду держать тебя так же, пока ты не ответишь мне. – Он начал тереть мой клитор еще сильнее, быстрее, и я почувствовала, как во мне интенсивная дрожь зародилась.

– Да. – Я закусила губу, чтобы не крикнуть. Я не хотела, чтобы кто-нибудь из людей вокруг нас знал о том, что происходит.

– Тридцать секунд, и затем мы ускорим наш темп! – Голос маэстро был приглушен.

– Да что? – Он продолжал в том же темпе, не прекращая ласкал мою грудь, и я не могла больше сдерживаться.

Я взорвалась в волнах наслаждения вокруг его пальцев – дрожа и сотрясаясь, кусая нижнюю губу настолько сильно, что, вероятно, она уже кровоточила. Мои колени практически подогнулись, и мне потребовались все силы, чтобы не упасть в обморок в его руки.

– Да... Я... свободна завтра, чтобы пойти куда-нибудь.

– Хорошо. – Он вытащил пальцы и развернул меня. Затем одернул мое платье, схватил за руку и повел мимо сцены.

Он привел меня в приватную уборную и запер дверь.

Хелен была права – они были хороши, слишком хороши. Всю левую стену занимало антикварное зеркало, в потолок была вмонтирована буколическая люстра с мерцающими изумрудами, а диван был покрыт шикарным красным бархатом.

Если бы Джонатан был кем-то другим, то я немедленно начала бы ругать его за то, что он сделал со мной на танцполе. Я сказала бы, что это было грубо и оскорбительно, и что я больше никогда не буду с ним разговаривать. Но он не был никем другим, и я не могла отрицать, что любила каждую секунду с ним; я была все еще очарована.

Он взял белую ткань из-под раковины и подставил ее под теплую воду на несколько секунд. Затем потянул меня в угол и задрал мое платье, оголяя бедра.

– Расставь ноги, – прошептал он.

Я раздвинула их и изучала его глаза, пока он мягко вытирал внутреннюю часть моих бедер. Он переместился выше медленным чувственным движением, которое почти подтолкнуло меня к краю снова.

Я попыталась немного овладеть собой, успокоиться, но его взгляд не давал этого сделать. Он взял другую ткань – сухую, и нежно тер меня ею, пока я не стала абсолютно сухой.

Мы сохраняли зрительный контакт, и я подумала, что он собирается что-то сказать – или поцеловать меня, но он просто улыбнулся и коснулся моей руки.

– Ты готова снова присоединиться к своим подругам?

Я кивнула.

Он несильно сжал мою руку и повел наверх, обратно к нашему столику. Как только мы пришли, он предложил сходить еще за одной порцией напитков для Хелен и Сандры.

– Итак? – Сандра улыбнулась. – Действительно ли твой босс – хороший танцор?

– Очень хороший... – Я взяла свой «Мохито» и выпила его залпом.

Сандра подняла бровь, но ничего больше не сказала. Они с Хелен засыпали меня рассказами о двух мужчинах, которых они встретили во время полуночного танца, но я практически не слушала.

Меня все еще загипнотизировало прикосновение Джонатана и, честно говоря, было жаль, что оно закончилось так скоро.

Когда он, наконец, вернулся за стол, то разговаривал с нами, будто мы все знали друг друга в течение долгого времени. К моему большому удивлению и разочарованию, он больше не прикасался ко мне.

***

Джонатан накинул свой пиджак мне на плечи.

– Где ты припарковалась? Я проведу тебя к твоему автомобилю.

– Восточная парковка.

– Хорошо. – Он сжал мою руку, и мы шли в тишине. Затем он помог мне забраться в автомобиль и, прежде чем я успела отъехать, постучал в окно.

– Ты так и не сказала мне, где бы хотела встретиться со мной завтра. – Он улыбнулся. – Ты уже забыла?

– О нет, я просто... Хм, как насчет того, чтобы устроить раннюю пробежку с красивым видом на город? Приблизительно в восемь?

– Звучит великолепно. Где?

– Парк Корона Хайтс?

– Встретимся там. – Он вынул маленькую коробочку из своего заднего кармана и вручил ее мне. – Еще раз с днем рождения, Клэр.

– Спасибо. – Я попыталась не покраснеть, когда поднимала свое окно.

Как только я подъехала к своему дому, то открыла коробочку и сняла тонкий слой шелковой бумаги. Там была записка: «Самой красивой женщине, которую я когда-либо встречал. Дай мне шанс показать тебе, насколько восхитительно нам может быть вместе. Джонатан».

Я закатила глаза и вытащила то, что было под запиской: плетеный браслет с бриллиантами, который выглядел так, будто стоил больше, чем мой дом. Я надела его на запястье и стала наблюдать, как он искрился, рассеивая темноту, после чего задумалась, носила ли я когда-либо что-то вроде него на публике.

Во мне не было уверенности, нужно его оставить или нет, но я знала, что если решу не встречаться с Джонатаном, то отдам браслет.

Я снова посмотрела на коробку и заметила, что на самом дне был плотно свернутый листок бумаги. Я с помощью ногтей достала его и развернула: страница из руководства сотрудника «Стэтхем Индастриз».

Были выделены желтым цветом следующие слова: «Редакция от января 2013: пункт о запрете тесной дружбы данным документом аннулирован. Межличностные отношения между сотрудниками больше не являются нарушением политики компании».

***

Я проснулась в шесть утра и практически вытаскивала Эшли и Кэролайн из их кроватей. Независимо от того, сколько раз я предлагала им лечь спать пораньше при условии, что им рано вставать на работу, они не прислушались.

– У вас есть ваши именные бейджи? Учтите, я не поеду туда, чтобы привезти их вам.

– Да, да. – Они обе застонали и как зомби спустились по ступенькам.

Я наблюдала, как они не спеша начали собираться на работу: гладили свои белые рубашки поло и брюки хаки, еще раз натерли блеском свои кожаные туфли и спорили, чья очередь была ехать за рулем.

– Эшли, я вполне уверена, что сегодня твоя очередь. – Я вздохнула после того, как они начали еще раз подбрасывать монету.

– Пожалуйста, езжайте аккуратно и…

– Успокойся. – Кэролайн застонала. – Нам шестнадцать лет, не шесть, мама. Увидимся позже.

– Хорошего дня на работе. – Я проводила их из дома и подождала, пока их автомобиль не покатился по холму.

Я помчалась наверх в ванную и надела свой самый лестный тренировочный наряд – черно-розовый хлопчатобумажный женский брючный костюм, который обтягивал мои формы, и подходящие черные теннисные туфли.

– Клэр Грэйсен, это не свидание. Это – просто прогулка. Обычная прогулка. – Я посмотрела на себя в зеркале. – Не показывай никаких признаков влечения. Не соглашайся ни на какие свидания помимо сегодняшнего. Это все только потому, что вчера вечером он на танцполе довел тебя до оргазма, и ты потеряла контроль... Это – единственная причина, по которой ты согласилась. После сегодняшнего дня все вернется к строго профессиональным отношениям.

Я вышла на улицу и завела автомобиль, выехала на улицы города, чтобы добраться до окраины парка. Я проезжала по парковке и увидела серебристый «Ягуар», который, вероятно, принадлежал Джонатану.

Сколько же у него ужасно дорогих автомобилей?

– Доброе утро. – Он вылез из машины и улыбнулся мне. – Как ты себя чувствуешь сегодня?

– Чудесно. А ты?

– Прекрасно. Ты хочешь идти или бежать?

– Я хочу бежать.

– Все пять миль⁵? – Он бросил жакет в свой автомобиль. – Ты уверена?

– Ты не в форме? Ты предпочел бы, чтобы мы проехались вместо этого?

Он засмеялся.

– Я нахожусь в превосходной форме, Клэр. Просто нужно было увериться, что ты достаточно вынослива, чтобы не отставать от меня. – Он одарил меня злобной усмешкой, и я немедленно отвернулась и начала бежать.

Он был возле меня через секунды, и вместе мы побежали по грунтовой дорожке, над которой склонялись деревья. Мы бежали наравне друг с другом, ни разу не останавливаясь, чтобы отдышаться.

Время от времени я могла чувствовать его взгляд, возможно, он даже улыбался, но я была слишком сосредоточена на цели – добраться до конца дорожки.

Бег был моим способом успокоить нервы, заставлял почувствовать себя умиротворенной, и сложно было думать о чем-то другом, когда под ногами был асфальт.

Как только я пересекла пятимильный маркер, то остановилась и взялась за колени. Мне было слышно, как тяжело дышал стоявший рядом Джонатан.

– Большинство знакомых мне женщин не может пробежать и одной мили без остановки, уже не говоря о пяти... – Он казался впечатленным. – Ты всегда была бегуньей?

– Черта с два. – Я опустилась на землю и размяла ноги. – Я раньше очень не любила бегать... Просто делала это в течение последних четырех лет. Сколько времени ты бегаешь?

– Всю мою жизнь. – Он через голову снял свою, демонстрируя вспотевшие кубики пресса. Затем сел рядом со мной. – Это – одна из нескольких вещей, в которых я очень хорош. – Казалось, его слова имели двойной смысл, и отчасти мне хотелось попросить, чтобы он объяснил их, но я помнила речь, которую произнесла себе ранее. Я не должна была совать нос в его личную жизнь, потому что не хотела производить на него неправильное впечатление.

Я откашлялась.

– О... Ну, звучит очень…

– Сколько лет твоим дочерям, Клэр? Если ты не возражаешь, что я спрашиваю.

– Шестнадцать.

– Они – близнецы? – Он поднял бровь. – Они на самом деле одинаковые?

Я кивнула.

– Да, я реально не могла их различить, пока им не исполнилось три года. Именно тогда у них начали развиваться свои собственные маленькие лица и…

Стоп. Это лишнее. Придерживайся основной информации...

– Ты планируешь закончить предложение? – Он улыбнулся.

Я не отвечала. Я была поймана в ловушку стекающими по его скульптурной груди каплями пота, великолепными глазами и улыбкой «я-чертовски-хорошо-знаю-что-ты-меня-хочешь» улыбкой.

Я медленно встала и стряхнула грязь с задней части моих штанов.

– Хм... Нам, вероятно, теперь надо вернуться. Думаю, нам следует снова пробежаться.

– Чтобы тебе не пришлось говорить со мной?

Да.

– Нет, не поэтому. Я уверена, что у тебя есть миллион других вещей, которые ты мог делать прямо сейчас, так что…

– Никаких. Я освободил все свое утро для тебя.

Проклятие...

– Это... – Я отвела взгляд. – Это очень мило с твоей стороны, но у меня есть время только для пробежки, поэтому…

– Клэр, вчера вечером ты сказала мне, что свободна, и я абсолютно уверен, ничего не изменилось с тех пор. Мы с тобой – на свидании, и так как у нас не будет ланча или ужина, мы пойдем назад вместе. Тогда наше «ужасное» свидание, на которое я, очевидно, вынудил тебя прийти, закончится, и ты сможешь притвориться, будто у тебя есть какие-то дела.

Я попыталась не улыбнуться, но не смогла справиться с этим.

– При условии, что мы закончим к полудню. У меня действительно есть кое-какие планы на сегодня.

– Например, какие?

– Я должна рассмотреть еще несколько идей для предстоящей кампании sPhone blue. Мистер Барнс хочет, чтобы мы к понедельнику выбрали фаворита, и он должен быть удивительным...

– Кстати говоря, почему ты так ненавидишь свою работу?

– Сказать генеральному директору, почему я ненавижу свою работу? Я так не думаю.

– Я не приму на личный счет. – Он показал мне жестом, чтобы я начала идти около него. – Я действительно хочу знать.

– Нет, не хочешь. – Я засмеялась.

– Скажи мне.

Я вздохнула.

– Вкратце: вознаграждения работникам оставляют желать лучшего, автомобили все время эвакуируются с парковки, директорам нужно разрешить сверхурочное время, по крайней мере, пятнадцать часов в месяц, а работать два года только для того, чтобы иметь право на одну неделю отпуска? Это смешно. О, и какой смысл предлагать бесплатный кофе, если его почти никогда нет, а когда есть, то на вкус он как дерьмо? Просто не предлагайте его никому и экономьте свои деньги. И давай не будем поднимать тему про того мотивирующего идиота, который заставил нас поставить кресла-мешки в наши кабинеты и дал нам «Дзен-дневники». Я могла бы предложить вам куда лучший способ потратить два миллиона долларов.

Джонатан прекратил идти и посмотрел на меня, прямо в мои глаза. Он был тих в течение долгого времени, а затем расхохотался.

– Ты всегда так груба?

– Ты попросил правду.

– Я думаю, что извлек урок. – Он улыбнулся и начал снова идти.

Я думала, что он задаст мне больше вопросов, или что я буду вынуждена попросить, чтобы он сделал нашу прогулку немного спокойней, но на самом деле я наслаждалась тишиной; и у меня было чувство, что он тоже.

Не успев опомниться, вдалеке я увидела автостоянку, а прямо перед собой – маркер в четверть мили.

Джонатан последовал за мной к моему автомобилю, и прежде чем я успела открыть дверь, он мягко схватил меня за плечи и развернул. Он снова изучал мои глаза.

– Я знаю, что мы не много говорили, но я прекрасно провел сегодня время, Клэр.

– Я тоже...

Тишина.

Я чувствовала, как он пальцами пробежался по моим влажным волосам, а потом и его накаченную грудь, прижатую к моей.

Мое сердце колотилось с абсолютно новым ритмом, и, независимо от моих попыток совладать с собой, оно билось все более дико.

– На этой неделе я собираюсь в Нью-Йорк на конференцию... – Он поправил мой напульсник. – Я могу пригласить тебя на ужин, когда вернусь в субботу?

НЕТ... Нет, ты не хочешь, чтобы он подумал, что все может пойти дальше... Это не должно превратиться в событие каждых выходных. Этого не произойдет... Отворачивайся от него и…

Он поднял бровь.

– Клэр?

Я кивнула.

– Мне нужно, чтобы ты сказала это вслух. – Он прижал мое тело к автомобилю.

Тишина.

Он улыбнулся.

– Что? Никаких комментариев умным ротиком об ужине в субботу?

– Я думаю, что мы должны платить каждый сам за себя... Я не хочу, чтобы у тебя сложилось неправильное впечатление.

– И какое впечатление могло бы у меня сложиться?

– Что я увлечена тобой, поскольку ничего не изменилось.

– Ты права. – Он обнял меня за талию. – Я не смел бы так думать. Так что, до субботы?

– Возможно.

Я услышала, как он рассмеялся, а затем почувствовала, как его губы коснулись моих – мягко, нежно, как будто он не то чтобы хотел целовать меня. Он медленно отпустил меня и отошел.

– Я позвоню тебе, когда буду в Нью-Йорке. Нам надо удостовериться, что «возможно» станет «да».