Текст книги "Бунтарь (ЛП)"

Автор книги: Уинтер Реншоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 24

Зейн

– Между прочим, дом Рут продан.

Через пассажирское окно луна освещает лицо Далилы. Мы возвращаемся в Лагуна-Палмс во вторник ночью с песком в обуви и остатками пляжного оргазма в венах.

Мы занимались любовью на пляже.

Не трахались.

Это было намного большее.

Не было намеков на пошлые разговоры. Далила не просила этого, и я не обращался с ней, как с каким-то сексуально озабоченным животным. Это был медленный и чувственный секс, который что-то значит.

Секс, которого у меня не было после Мирабель…

– Мы должны выехать к концу июля, – добавляет Далила.

Мой желудок скручивается в узел.

– Ого, это удар ниже пояса.

– Правда? – Она игриво толкает меня локтем.

– Думаю, нам просто нужно максимально использовать оставшееся время, – предлагаю я. – С этого момента мы заключаем договор.

– Какой договор?

– Не ругаться. Только секс и веселье. – Я поворачиваюсь к Далиле, чувствуя ее взгляд. Она улыбается одним уголком губ. – Давай сделаем такое лето, которое никто из нас никогда не сможет забыть.

– Хорошо, договорились.

Мы пожимаем друг другу руки и наше рукопожатие продолжительнее, чем должно быть.

Когда мы заезжаем на нашу улицу, я по привычке поворачиваю к своей подъездной дорожке. Мое тело теплое и расслабленное, а разум опустошен после рассказа истории своей жизни. Я беру руку Далилы, глубоко вздыхая.

– Хочешь переночевать у меня сегодня? – спрашиваю я.

Ее колени сжимаются вместе.

– О, гм, я не против заняться с тобой сексом, но...

– Нет, – говорю я. – Я не об этом. Я хочу, чтобы ты осталась со мной на всю ночь.

Далила медленно поворачивается ко мне, приподняв брови.

– Правда?

– Да. – Я пожимаю плечами. – И тебя я тоже хочу.

Я останавливаю машину, Далила хватает свою сумку и переводит взгляд от моего дома к дому Рут. Мы выбираемся из автомобиля, проходим вперед и встречаемся у капота.

– О чем ты думаешь? – спрашиваю я.

Она кусает губу.

– О многом.

Приподняв брови, я прошу уточнить:

– Например?

Далила открывает рот, чтобы ответить, а затем заставляет себя замолчать.

– Ничего такого, что нужно сказать прямо сейчас. Уже поздно. Я устала. Ты тоже.

Я беру ее за руку, притягивая к себе.

– Ты войдешь внутрь или мне придется перебросить тебя через плечо и внести?

Далила почти улыбается, а затем неожиданно зевает.

– Делай со мной что хочешь, де ла Круз. Сегодня ты заработал несколько бонусных баллов.

– Надеюсь, это не баллы сочувствия.

– Нет. Просто баллы хорошего парня.

Я зажмуриваюсь и высовываю язык.

– Отстой.

– Не отстой, совсем не отстой.

Без колебаний я закидываю Далилу на плечо, проводя руками вверх по ее бедрам и хлопая по заднице. Она колотит меня по спине кулаками.

– Я думала, ты шутишь о том, что перебросишь меня через плечо, – смеется она.

– Не-а. Я всегда хотел сделать это с кем-нибудь. – Я заношу Далилу внутрь и бросаю на свою кровать. Взяв футболку из комода, я бросаю ее ей. – Ты можешь спать голой или в одной из моих футболок. Выбирай.

– Выбор хозяина. – Далила расстегивает молнию на платье, позволяя ему упасть на пол, и теперь на ней только лифчик, трусики и улыбка.

– Знаю, я сказал, что не буду тебя трахать, если ты останешься на ночь, но очень трудно держать свое слово, когда ты стоишь в таком виде.

Я ослабляю галстук и лихорадочно расстегиваю пуговицы, а Далила расстегивает лифчик и выскальзывает из кружевных трусиков. Я уже твердый как камень. Думаю, я недооценил здоровяка – в нем все еще полно жизни.

– Как ты хочешь меня? – Ее улыбка застенчива.

Я изучаю своего маленького сексуального котенка, пытаясь разгадать истинное значение ее слов, вызвавшее эту улыбку на ее губах и приятное тепло между ее бедрами.

– На коленях, – говорю я.

Она опускается, и я понимаю.

Я понимаю, почему Далила Роузвуд, врачующая других, отличается от Далилы Роузвуд в спальне. Из-за свободы быть кем-то другим.

Жизнь тяжела.

Иногда нам нужен перерыв.

Иногда нам нужно быть кем-то еще, кроме нас самих, потому что только в этот момент мы освобождаемся от наших добровольных оков.

– Иди сюда. Позволь мне трахнуть твой милый маленький ротик, – рычу я, и Далила, широко улыбаясь, дотягивается до моего члена и проводит по всей его длине большим и указательным пальцами.

Она ведет своим языком по головке, облизывая, а затем берет меня на всю длину, плавно и ритмично покачивая головой.

– Боже, у тебя хорошенький ротик, – стону я. У меня слюнки текут при мысли о том, как хороша она будет на вкус через минуту. – Забирайся на кровать.

Далила выпускает член изо рта, поднимается и становится коленями на край кровати. Я ложусь посередине, притягивая ее к себе. Ее голова находится возле моего набухшего члена, а гладкая киска – напротив моего рта.

Если это не рай, тогда я не знаю, что это.

Глава 25

Далила

– Ты первый партнер без серьезных отношений, который у меня был, – откровенничаю я, когда в среду утром мою в раковине посуду после завтрака. Я стою в одном фартуке на обнаженное тело и с мокрыми руками по локоть в пене. – И, вероятно, последний.

Правая бровь Зейна приподнимается.

– Почему это?

– Не могу даже представить, что буду делать это с кем-то еще, – говорю я. – Отношения без обязательств – это жестко. Вот о чем я думала вчера вечером возле машины, когда ты меня спросил.

– Хорошо, что в этом жесткого? – Зейн ухмыляется, указывая взглядом на свой пах. – Помимо очевидного.

– Я даже не знаю. Предполагаю… просто после прошлой ночи я увидела твою другую сторону. А потом мы заключили этот договор. – Я вздыхаю. – Я уеду через полтора месяца или около того. И вот что я имею в виду: на этом всё? Я просто попрощаюсь, прыгну в самолет и больше никогда не увижу тебя? Этот опыт для тебя на один раз?

Зейн огибает кухонный остров, входя в мое пространство. Кладет ладонь мне на спину, наклоняется и целует меня в макушку. Его тепло согревает меня, а прикосновение посылает дрожь по спине.

– Ты никогда не будешь на один раз, – говорит он. – Каждый раз, когда ты почувствуешь себя немного возбужденной, звони мне – я прилечу первым же рейсом.

– Значит, самолет летит только в одном направлении?

Зейн поворачивается спиной к острову, опираясь локтями на мрамор.

– Вот в чем подвох, ты видишь? Потому что, если мы будем летать, чтобы увидеться друг с другом, то зайдем на территорию отношений на большом расстоянии, а это обычно не заканчивается хорошо.

– Я просто хочу знать, что для тебя значу. И прошу прощения, если определение «половой партнер» прозвучало как «надоедливая подруга». Клянусь, я не такая. Просто мне нужно объяснение всего, такова уж моя природа.

Я ополаскиваю последнюю тарелку и держу ее на весу, чтобы стекла вода.

Зейн молчит и, когда смотрит мне в глаза, выражение его лица становится серьезным.

– Иисус, Далила. Да, ты для меня что-то значишь. Значишь так, как никто другой не значит.

Моя нижняя губа дрожит и, закрывая глаза, я глубоко вздыхаю. Это именно то, чего я не хотела.

Я не хотела привязываться.

Не хотела влюбляться в него.

Не хотела этих сладких заявлений о привязанности от человека, который, скупо выдавая их, остается не у дел.

– Просто… Цветы, вино, романтический вечер и все приятные вещи, которые ты в последнее время говорил… Как будто ты ухаживаешь за мной. – Я выпускаю воду из раковины и смотрю на Зейна. – А потом при первом же удобном случае провозглашаешь долбаное заявление об отказе от ответственности.

Зейн хмурится.

– Я думал, это то, что ты хотела? То, что мы делали? Секс и веселье? Никаких споров?

Я опускаю плечи.

– Так и было. Я имею в виду, сейчас так и есть. – Я смотрю вдаль, в кухонное окно, которое идеально обрамляет сверкающий сапфировый бассейн Зейна. Это то, что имела в виду Дафна, когда просила быть готовой к сложностям, а я испуганно бегу в противоположном направлении. – Забудь, что я сказала, хорошо? Иногда я слишком погружена в свои мысли.

Зейн стоит, спокойно глядя на меня, и мои щеки горят.

– Ты все еще хочешь сделать это?

Я смотрю в его неповторимые медово-карие глаза и медленно киваю, хотя мой истинный ответ лучше всего описать как сочетание «да» и «нет».

– Ты уверена, Далила? Ты действительно уверена? Потому что я не хочу причинять тебе боль. Я не смогу жить в согласии с самим собой, если причиню боль человеку, который мне небезразличен.

– Видишь. – Я глупо хихикаю. – Ну вот, опять ты говоришь так.

– Как?

– Говоришь, что заботишься обо мне и не хочешь причинить мне боль, – говорю я. – Это заставляет меня думать, что твои чувства ко мне выходят за рамки… – Мой голос под конец стихает, и я развязываю фартук за спиной. Чувствую себя нелепо, стоя в его доме обнаженной, пока моя грудь выпадает из фартука шеф-повара, на верхней части которого вышито «Консьерж-услуги Хавьера».

Это было мило некоторое время назад, но я не могу стоять и серьезно разговаривать, выглядя при этом так, будто в двух секундах от того, чтобы быть трахнутой во второй раз за утро. Мне нужно, чтобы Зейн услышал и отнесся ко мне серьезно. Мне нужны реальные ответы, которые не связаны с его блуждающим по моему телу взглядом.

– Далила. – Зейн берет мои руки, заводит их за свою спину и притягивает к себе. – Перестань снова и снова все до смерти анализировать. Потому что это то, что ты делаешь – убиваешь нашу прекрасную договоренность. И, черт возьми, это прекрасно. Наша химия… Притяжение, огонь и лед. Это совершенство.

– Я просто хочу знать, будешь ли ты скучать по этому, когда все закончится. Когда я кану в лету, превратившись в старую блеклую память.

– Как я могу сказать нет? – Зейн скользит пальцами по линии моей челюсти, а я смотрю на его ямочки. – Сейчас. Просто. Веселись. У нас осталось не так много времени. Давай не будем тратить его на беспокойство о будущем. Это все, что у нас есть. Прямо здесь. Прямо сейчас. Веселись, Далила. Вместе со мной.

– Пытаюсь, – говорю я. – Но когда ты смотришь на меня как сейчас и говоришь милые слова, трудно отделить разум, понимающий, что мы есть сейчас, от моего тела, желающего того, чем бы мы стали. И тогда мне нужно прислушаться к тому, что чувствует мое сердце.

– И что чувствует твое сердце?

– Полностью сбито с толку. – Я хмурюсь.

Зейн обнимает меня за талию, разворачивает и усаживает на стойку. Сейчас мы с ним почти на одном уровне.

Впервые с тех пор, как я встретила этого засранца, ставшего на путь исправления, я поняла кое-что…

Я хочу быть девушкой Зейна де ла Круза.

Хочу быть единственной девушкой, на которую он так смотрит.

Хочу быть единственной, с которой он думает о сексе.

Я хочу быть первым, о чем он думает, когда проснется, и последним, о чем он подумает перед сном.

И, возможно, мне не следовало соглашаться на эти мы-только-трахаемся-отношения, но хочу сказать в свое оправдание (отчасти я уже столкнулась с этим): я почти уверена, что понадобится какая-то сила супергероя, чтобы противостоять чарам этого мужчины.

Все эти чувства пожирают меня заживо, и, стоя сейчас рядом с Зейном, чувствую себя одновременно чудесно и жалко. Знание того, что через полтора месяца мне придется уйти ни с чем, кроме воспоминаний, причиняет боль и лишает дыхания.

Никогда в своей жизни я не думала, что можно перейти от ненависти до симпатии, влюбиться буквально за одну ночь, но все же понимаю, что с прошлого вечера что-то изменилось и я не могу смотреть на Зейна через ту же призму, как раньше.

– Мне нужно идти. – Я снимаю напряжение предлогом, который вертится на кончике языка. – Рут будет дома с минуты на минуту, и мне следует привести себя в порядок. Она хочет позже выйти со мной.

Я кое-как складываю фартук и, оставив его на острове, иду собирать свою одежду, чтобы убраться отсюда, пока все не стало еще более неловким.

Каждая частичка меня дрожит. Я сказала то, что сказала, назад пути нет. Неважно, как долго я буду пытаться убедить Зейна, что с нашей договоренностью все в порядке, он будет помнить то, что я сказала сегодня на его кухне. Голая, в одном фартуке и пахнущая рассветом.

Несколько минут спустя я одета, и моя сумка свисает с плеча. Я медленно иду по коридору к входной двери. Не знаю, куда ушел Зейн и почему оставил меня в одиночестве, но чувствую себя неловко.

– Зейн? – кричу я, взявшись за дверную ручку.

В ответ я слышу тишину.

Сделав глубокий вдох, открываю дверь и ухожу, не попрощавшись.

Уход без понимания, в каких отношениях мы находимся, заставляет в животе все сжиматься. Если сейчас это так сложно, не могу представить, что будет через полтора месяца.

– Далила. – Голос Зейна останавливает меня, когда я уже дохожу до половины его дорожки.

Оборачиваюсь, и мои надежды сразу рушатся, когда вижу, что он держит в вытянутой руке мой мобильный телефон. Я робко улыбаюсь и приближаюсь к Зейну.

– Спасибо. – Я беру телефон и кладу в сумочку, отворачиваясь от него.

– Далила. – Зейн снова произносит мое имя, и у сжимается сердце.

– Да? – Я смотрю на него, обхватив рукой свою сумочку.

– Ты вернешься снова, да? – Зейн щурится на утреннем солнце, прикрывая свои медового цвета глаза рукой. – Это не конец.

Не знаю, спрашивает он или утверждает. В любом случае, я киваю.

– Конечно, – говорю я, оставляя мяч на своей площадке.

– Я знаю, что ты сегодня занята, – говорит он, – но что ты делаешь в пятницу вечером?

Я пожимаю плечами, нахмурив брови.

– Не знаю. Почему ты спрашиваешь?

– Собери сумку и проведи выходные со мной, – говорит он, улыбаясь и демонстрируя ямочку на одной щеке.

Я не уверена, что смогу сказать «нет». Я бы не смогла, даже если бы попыталась.

Зейн де ла Круз просит меня поехать с ним.

– Не понимаю, что ты собираешься провернуть, де ла Круз, – говорю я.

– Ничего. Просто хочется на время уехать, – говорит он. – Этого достаточно?

Я прикусываю губу, скрывая свое волнение, разворачиваюсь и ухожу.

Что-то подсказывает мне, что в эти выходные мы собираемся перейти на совершенно новый сложный уровень.

Глава 26

Зейн

– Я никогда раньше не летала на таком маленьком самолете. – Лицо Далилы бледное, ее плечи дрожат, когда она делает короткий вдох.

– Расслабься, красотка, – я кладу руку ей на плечо, – мы в надежных руках.

Я киваю своему приятелю Родриго, летчику-истребителю ВВС в отставке, который управляет чартерным самолетом из Гейнсвилла.

– Мы будем на месте через несколько часов, – заверяю я. – Время пролетит быстро. В буквальном смысле.

Далила не смеется, только внимательно рассматривает самолет, ее взгляд нервно бегает.

– Ты можешь держать меня за руку, если хочешь. – Я приподнимаю брови, дразня ее, кладу руку ей на плечо, пока Родриго загружает наш багаж, а небольшая команда готовится к взлету.

Подведя Далилу к самолету, помогаю ей подняться по ступенькам и пристегнуться. За последние десять минут она сказала всего несколько слов.

– Куда мы летим? – Моя спутница наблюдает за каждым движением Родриго, как он забирается в кабину, вводит координаты в навигатор и активирует его.

– Ребята, вы готовы увидеть «Город Ветров»? – кричит Родриго сквозь громкий рев двигателей.

Лицо Далилы освещается, и она пристально смотрит на меня.

– Ты везешь меня в Чикаго?

Я улыбаюсь.

– Да. Ты рада?

Она кивает, широко улыбаясь.

– Что мы будем там делать?

– Все, что захочешь, – говорю я. – Только нам нужно залечь на дно. Мы не будем смотреть игру «Чикаго Кабс» на стадионе и не пойдем в места, где можно привлечь к себе внимание репортеров (Примеч.: Chicago Cubs – профессиональный бейсбольный клуб, базируется в Чикаго).

Самолет выруливает к взлетно-посадочной полосе, и я замечаю, как Далила нервно проводит ладонями по джинсам. Когда мы взлетаем, я беру ее за руку.

* * *

В отеле на Мичиган-авеню мы регистрируемся в разных номерах. Я зарезервировал один подставной номер, который будет пустовать на выходных, но это цена, которую я должен заплатить, чтобы спрятаться с Далилой, и я полностью на нее согласен.

– Ты готова? – кричу я с края кровати королевского размера, стоящей в центре нашего номера.

– Еще минутку, – отвечает Далила.

– Ты сказала это минуту назад.

Я переключаю каналы, пока не нахожу ESPN, и там вижу одного особенно перспективного полузащитника из Техаса. Несколько клубов хотят взять его в команду и, согласно комментариям, это Гейнсвилл и Атланта.

– Твою мать! – Я отбрасываю пульт.

На этот раз Карисса не солгала. Сжимаю зубы и кулаки. Я отказываюсь верить, что он выбьет меня из основного состава команды, но это… Это определенно меняет правила игры.

Медленно выдыхая, чтобы успокоиться и не схватить свой телефон для совершения нескольких звонков, о которых, возможно, позже пожалею, я нахожу отвлечение в виде невероятно красивой женщины, стоящей с другой стороны комнаты.

– Ну, я готова. – Далила стоит в дверях между спальней и ванной комнатой, держась руками за внутреннюю раму, а ее тело облегает узкое маленькое черное платье, доходящее до середины бедра.

Широко улыбаясь, я встаю и иду к ней, мои трусы-боксеры внезапно становятся слишком тесными.

– Черт, ты великолепна. Слушай, мы пропускаем ужин и остаемся. – Притягиваю ее к себе, и Далила улыбается. – К черту лобстера, сегодня вечером я ем тебя.

– Всемирно известный банальный подкат.

– Я не пытаюсь подкатить к тебе, детка. Я уже тебя получил. – Я целую Далилу, ее язык мятный и бархатный. Но я понимаю, что мы не можем остаться. Я заказал ужин на крыше отеля с видом на озеро Мичиган. – Пойдем, красотка, автомобиль ждет внизу.

* * *

Сегодня вечером я не могу перестать смотреть на Далилу.

И, черт, я пытался.

Мой взгляд постоянно притягивается к ней. Я не обращаю внимания на колесо обозрения и гигантский водопад, ни на толпы людей внизу. Есть миллион вещей, на которые можно посмотреть, но я вижу только Далилу.

Она вытирает уголки рта салфеткой и откладывает ее в сторону.

– Это было удивительно. Лучший лобстер, который я когда-либо пробовала, и поверь мне, живя на востоке, я съела их гору. Откуда ты знаешь всех этих людей? Пилоты? Повара?

– Когда много путешествуешь, встречаешь много людей. – Я пожимаю плечами.

Наш официант проверяет выписанный чек в последний раз, а затем сообщает, что наш автомобиль ждет внизу.

– Ты готова? – спрашиваю я.

– Куда теперь? – Дуновение теплого летнего ветра приподнимает подол платья Далилы, и она одергивает его.

– Я подумал, что мы могли бы немного покататься, – предлагаю я. – Может быть, поедем к твоему колледжу? Покажешь мне родные пенаты? И, возможно, я покажу тебе свои.

– Конечно.

Я обнимаю Далилу за талию, и мы спускаемся на секретном лифте, который ведет к переулку за рестораном моего друга, где нас ожидает лимузин с заведенным двигателем.

Мы приезжаем в очаровательный район в северо-восточной части города, где среди рощи со старыми деревьями расположился маленький частный колледж с реконструированными домами и особняками начала века, переделанными в студенческие апартаменты.

– Это здесь ты изучаешь искусство психоанализа? – спрашиваю я.

Лимузин плавно подъезжает и останавливается возле кирпичного здания с большими белыми колоннами. Из другого окна виден огромный викторианский дом, окрашенный в фиолетовый, зеленый и оранжевый цвета.

– Да, – говорит Далила, затаив дыхание. Повернувшись, она указывает в окно с моей стороны. – Вот там я живу в течение учебного года, в том большом фиолетовом доме с трехэтажной башней. Третье окно – моя спальня.

– Значит, ты как принцесса в башне.

– Едва ли, – шепчет она.

Я кладу руку ей на бедро, и она обхватывает своей рукой мою.

– Почему ты хотел увидеть, где я учусь? – спрашивает она.

– Не знаю. Подумал, что это недалеко, почему бы и нет? – Я жду, когда Далила задаст мне вопрос, но она этого не делает, поэтому прошу водителя отвезти нас на Чосер-стрит. Хочу показать Далиле старый дом моей бабушки. Дом, в котором я вырос. – Я хочу доказать тебе, что ты не просто партнер по сексу. Теперь мы почти друзья.

Губы Далилы изгибаются в легкой улыбке, и она мягко толкает меня локтем.

– Ты единственный человек, который увидит дом моего детства, – говорю я.

И это правда. Мирабель не выпало такого шанса, и не уверен, что хотел бы, чтобы она увидела это тогда. У меня в те времена был другой настрой, и я не хотел иметь ничего общего с моим прошлым. Ничто не должно напоминать мне о том, как сильно я скучал по Магде.

– Правда?

– Правда.

– Вау, де ла Круз. Это много значит.

Полчаса спустя водитель подъезжает к покосившемуся двухэтажному дому с перекошенной дверью и разбитыми ступенями. Пятнадцать-двадцать лет назад это место знавало лучшие времена. Теперь все, что представляет собой дом – облупившаяся краска и отсутствующая черепица. Сейчас это самое уродливое здание в квартале, но, оглядев улицу по сторонам, вижу, что застройщики уже облагораживают этот район. Скоро дом Магдалены обретет облик, которого он заслуживает.

– Вот, – указываю я, – я жил тут с девяти лет и до окончания средней школы. Раньше он выглядел по-другому, но каркас все еще стоит.

– Это очаровательно, – говорит Далила.

– Ты врешь.

– Нет, я представляю себе его расцвет. Мне нравится наклон крыши дома, этим он отличается от домов рядом с ним, и могу предсказать, что раньше он был окрашен в желтый цвет. Это цвет счастья.

– Любимый цвет Магды.

– А эта деревянная дверь? Ее можно восстановить. Просто нужно зашкурить и покрасить.

– Кто-нибудь когда-нибудь ее починит.

Я вылезаю из машины и направляюсь к крыльцу. На двери висит уведомление о потере права выкупа. Свет не горит и дом абсолютно темный. Заглянув внутрь, я вижу, что в помещении пусто, за исключением разбросанного кругом мусора.

– Ты должен купить его. – Далила становится позади меня. – Ты можешь себе это позволить, верно?

– Что я буду с ним делать?

Она пожимает плечами.

– Сдашь его тому, кто позаботится о нем? Передашь будущему де ла Крузу?

Я инстинктивно вцепляюсь в бедра. Будущий де ла Круз. Это так далеко от моих планов, что даже не смешно.

– Я далек от этого, красотка, – говорю я.

– Пока. Это часть твоего наследия, и у тебя есть возможность сохранить его. – Далила кладет свою руку на мою. – В любом случае, это просто мысль.

Я не из тех, кто тратит время на прошлое или слишком долго предается воспоминаниям, но из-за того, что дом моего детства находится в таком упадке, у меня болит в груди. Магдалена тяжело работала для того, чтобы содержать этот дом. Две работы, тысячи вырезанных скидочных купонов. Бабушка делала все возможное, чтобы я жил в безопасном районе с приличными школами.

Взглянув на верхнее окно слева, я сразу вспоминаю, как был двенадцатилетним ребенком, увлеченным футболом и грандиозными мечтами.

В некотором роде я горжусь им.

Он никогда не сдавался, даже когда все становилось слишком сложным.

Повернувшись к Далиле, я горько улыбаюсь. Не могу больше оставаться здесь.

– Давай вернемся в отель. – Я указываю на машину, и Далила кивает, стуча каблуками по разрушенному и заросшему травой тротуару.

Поездка назад проходит в тишине. Мне кажется, что каждый из нас теряется в своих мыслях, но каждый раз, когда мы проезжаем мимо уличного фонаря и прекрасное лицо Далилы освещается, на меня находит какое-то умиротворение.

Это странно и увлекательно, чего я никогда не предполагал с ней.

И, кроме всего прочего, это чертовски страшно.

Я не многого боюсь в этой жизни, не после того, что пережил, но влюбиться в такую девушку, как Далила – пугает…

И я чувствую, что это происходит в режиме реального времени.

Иногда медленно.

Иногда внезапно.

Иногда я не могу выбросить ее из головы и повторно прокручиваю наши моменты вместе.

Кого я обманываю? Большую часть времени я не могу выбросить Далилу из головы.

Но так не должно быть, потому что скоро она исчезнет и жизнь продолжится. Сегодня Далила мой друг. Сегодня она моя любовница. А завтра…

Я не могу думать об этом. Не могу думать здесь, в этот момент.

Обойдя машину, я беру ее руку в свою.

Боже, как приятно снова быть рядом с кем-то.

Далила подходит ближе, кладет голову мне на плечо и зевает. Сегодня вечером речь не пойдет о сексе, и впервые за долгое время я прекрасно с этим справлюсь.

По какой-то безумной причине я просто хочу быть рядом с ней.