Текст книги "Холостяк (ЛП)"

Автор книги: Уинтер Реншоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 14

Серена

Я знала, что это будет двухчасовая поездка, но не ожидала, что два часа могут ощущаться как вечность.

– Ты не возражаешь? – Я указываю на радио. Дерек заставлял нас слушать классический рок с тех пор, как мы покинули Рикстон Фоллс, и с меня хватит.

– Вперед.

Его руки лежат на руле, а взгляд сфокусирован на дороге.

– Как работа? – Ненавижу, что говорю как женушка. Я не специально. Уверена, он тоже это ненавидит. – Есть что-нибудь интересное?

Его челюсть напрягается, и он качает головой, прежде чем вздохнуть.

– Не сегодня.

Я решила, что не знаю этого Дерека. Он сердитый и угрюмый, и не станет вести со мной беседу, какой бы смешной ни была тема. Я пересказала эпизод «Судья Джуди» двадцать минут назад, думая, что это может захватить крошечный кусочек его внимания, учитывая его работу. (Примеч.: «Судья Джуди» – популярное криминальное реалити-шоу). Это был мой первый просмотр этого шоу, я его никогда раньше не видела, и я была полностью очарована образом главной героини.

Но я не получала от Дерека даже малейшего движения брови или хотя бы грубого комментария о том, что все эти шоу фальшивки.

Заманчиво спросить, не находится ли он в плохом настроении, но боюсь, что озвучивание очевидного не поможет ситуации, поэтому я избегаю этих слов любой ценой. Я также избегаю возможности даже заикаться о соглашении «не молчать», которое, как мне казалось, мы заключили.

Я просто отложу это на следующий день, потому что я женщина, и это то, что мы делаем. Мы сохраняем все на потом, на случай, если оно нам понадобится. И с мужчинами мы всегда, в конечном итоге, все же обсуждаем отложенные проблемы. Они так же дуются, как и мы, хотя никогда не признаются в этом, даже через миллион лет.

Дерек съезжает с автострады и сворачивает к маленькому пригородному кварталу с фонтаном у входа и новыми домами, маскирующимися под старые. Мы подъезжаем к дому в викторианском стиле с блестящей черной дверью и белым передним крыльцом, и входная дверь распахивается.

Сладкий пухлый ангел с белоснежными, как снег, волосами спускается по ступенькам, почти спотыкаясь, и направляется к внедорожнику Дерека. Он вылезает, улыбаясь в первый раз за весь день, и подхватывает ее на руки. Крепко и нежно он держит девочку, затем подбрасывает ее и качает. Ее ноги болтаются в воздухе, а руки крепко обнимают его плечи.

В дверном проеме, сложив руки на груди и глядя на них, стоит худая женщина с загорелым лицом и светлыми волосами. Она не улыбается, как мать обычно улыбается, когда видит, что ее ребенок чрезвычайно счастлив. Женщина только наблюдает, ее глаза мертвы и невыразительны.

Дерек передвигает Хейвен к бедру и подходит к переднему крыльцу, где женщина протягивает упакованную сумку-рюкзак с блестящими розовыми пони. Она бросает его, прежде чем у него появится шанс схватить его.

Он поднимает рюкзак с земли, бросая на нее красноречивый взгляд, когда Хейвен не видит.

– Спасибо, – говорит он.

Женщина переводит взгляд к машине, и я наблюдаю, как он холодеет, когда она видит меня. Звук ее ворчащего голоса доносится через открытые окна, и она указывает на меня, задавая вопросы. Ругая его за то, что он не сказал ей обо мне заранее.

Она проталкивается мимо Дерека и направляется к окну со стороны водителя.

– Привет. – Ее улыбка столь же фальшива, как ее грудь. – Я Кайла. Мать Хейвен. Бывшая жена Дерека.

Очевидно.

– А ты? – спрашивает она, мило хлопая ресницами.

– Я друг Дерека, – говорю я. – Друг с работы.

– Адвокат?

– Не совсем. – Я разыгрываю застенчивость. Она остается мамой его ребенка. Я знаю, как действуют женщины вроде нее, и не собираюсь усложнять Дереку жизнь, особенно после того, как он столько сделал для меня.

Дерек встает позади нее, позволив Хейвен встать на ноги, прежде чем открыть заднюю пассажирскую дверь и посадить ее в автокресло.

– Мисс Рэндалл мой клиент, – говорит Дерек. – Она остается со мной временно, пока не найдет себе жилье.

Если бы ревность могла ходить и говорить, она выглядела бы точно так же, как Кайла – глаза прищурены, губы поджаты.

– Дерек, ты должен согласовывать такое со мной. Я не совсем довольна тем, что моя дочь живет в доме с кем-то, кого я не знаю.

Она натягивает бриллиантовую подвеску на шее, прежде чем позволить камню потеряться во впадине между грудью.

– Да, я представить не могу, что ты чувствуешь, – саркастично отвечает он. – Ты справишься с этим, я уверен. Ты склонна быстро преодолевать большинство ситуаций. Ты всегда была стойкой.

Кайла фыркает, отступая назад в пышную траву. Она босая, в черной майке и коротких белых шортах, и мне интересно, всегда ли она так одевается, когда знает, что увидит своего бывшего мужа.

– Мы будем в Лодж Кэррадайн в долине Бикер, – говорит она. – Я записала номер и засунула его в сумку Хейвен.

Быстрый взгляд за спину подсказывает мне, что Хейвен ничуть не расстроена из-за того, что уезжает из дома матери. Она улыбается от уха до уха и в нетерпении качает ногами, когда говорит Дереку, что нам пора ехать.

Наши взгляды встречаются. Ее глаза кристально голубые. Светлые и ангельские. Она смотрит на мир широко раскрытыми глазами.

– Пока, мой ангел! – Кайла целует кончики пальцев и машет Хейвен.

Хейвен не замечает. Она только смотрит на меня.

Дерек садится на водительское сиденье. Пока мы выезжаем с подъездной дорожки, Кайла стоит на крыльце, скрестив руки на груди, с отвратительным выражением лица.

– Не обращай на нее внимания, – говорит Дерек себе под нос. – Ее душа вроде как потеряна.

– Отличное определение.

Он смотрит в зеркало заднего вида на свою вертящуюся в кресле дочь, и я понимаю. Он защищает ее. Его любовь к Хейвен сильнее, чем ненависть к бывшей жене.

Дерек Роузвуд – хороший человек.

– Папочка, что это за красивая леди на переднем сиденье? – спрашивает Хейвен.

– Это мой друг, Серена, – говорит он. – Она останется у нас на некоторое время. Ты поделишься с ней своей ванной, хорошо?

– Хорошо, – отвечает Хейвен, пожимая плечами и хихикая.

– Приятно познакомиться, Хейвен. Спасибо, что поделилась со мной своим пространством, – говорю я, и она краснеет.

– Папа, я голодна! – кричит Хейвен, как только мы выезжаем на автостраду.

– Ты голодна? – Он смотрит на нее через зеркало заднего вида. – Сейчас семь. Разве мама не кормила тебя обедом?

– Нет, – говорит Хейвен, зевая. – Она сказала, что ты меня накормишь. Она была слишком занята, собирая вещи.

Дерек бормочет что-то себе под нос, качая головой. Его руки крепко сжимаются на кожаном руле.

– Хорошо, детка, – говорит он. – Мы достанем тебе обед.

Дерек поворачивается ко мне.

– Все прекрасно, – говорю я.

– Это займет еще некоторое время, прежде чем мы вернемся домой.

– Я знаю. – Я протягиваю руку через консоль и поглаживаю его ногу. – Дерек, все в порядке. Я просто хочу покататься. Ты делаешь то, что нужно.

Сейчас выражение на его лице не такое напряженное, и он напоминает мне человека, с которым я встретилась на этой неделе.

Серьезный, добрый человек с благожелательным взором.

Он тянется к радио, настраивая его на какую-то станцию Диснея, звуки которой мгновенно вызывают восторженный крик с заднего сиденья.

Я устраиваюсь для долгой поездки, искренне наслаждаясь ею.

Глава 15

Дерек

– У тебя такие красивые волосы. Как у Ариэль.

Я стою у двери в спальню Хейвен, Серена сидит на постели моей дочери и читает ей перед сном книжку «Зеленые яйца и ветчина». (Примеч.: «Зеленые яйца и ветчина» – знаменитая книга Доктора Сьюза, состоящая всего из 50 слов). Заглянув внутрь, я наблюдаю, как Хейвен пробегает пальцами по шелковистым рыжим локонам Серены.

Серена кладет книгу на колени и улыбается.

– Спасибо, Хейвен. У тебя тоже очень красивые волосы.

За последние три часа они стали настоящими подругами, и я могу честно сказать, что никогда не видел Хейвен столь влюбленной в кого-либо. Даже в свою мать. Или ее надоедливых тетушек.

Хейвен усмехается, прижимая щеку к руке Серены.

– Моя мама говорит, что красивые волосы – это очень важно.

Серена приподнимает брови, но не медлит с ответом.

– Есть много всего, что важнее, чем красивые волосы.

– Например? – спрашивает моя дочь.

– Например, красивое сердце.

– Как выглядит красивое сердце? Оно розовое?

– Красивое сердце не похоже ни на что. – Серена обнимает Хейвен и дает ей обнять себя. – Красивое сердце означает, что ты хорошая девочка. Это означает, что ты помогаешь другим. И ты добрая. И вдумчивая.

– Ох. – Хейвен зевает, накрываясь одеялом. – Я хочу красивое сердце.

Серена поднимается с кровати и натягивает одеяло к подбородку Хейвен.

– Если ты хочешь красивое сердце, все, что тебе нужно сделать, это быть доброй.

– У тебя красивое сердце, Серена.

Серена улыбается.

– Спасибо.

– Мне будет четыре через две недели, – гордо заявляет Хейвен. – Придешь ко мне на вечеринку?

– Ох? – Серена точно этого не ожидала. – Я бы хотела. Утром мы обсудим это с твоим папой, хорошо?

Хейвен переворачивается, загребая игрушку кролика под мышку.

– Спокойной ночи, Серена.

– Спокойной ночи, милая.

Прижимая руку к груди, Серена на цыпочках выходит из комнаты Хейвен.

Закрыв за собой дверь, она подходит ко мне.

– Наблюдаешь за нами? – шепчет она.

– Конечно. И это было чертовски восхитительно. Ты с ней отлично ладишь.

Серена поднимает свои нежные пальцы к ключице и борется с довольной улыбкой.

– Спасибо, но, для справки, я не пыталась произвести на тебя впечатление.

Правильно.

Мы идем по коридору бок о бок, Серена потягивается и поднимает руки над головой. Весь вечер Хейвен заваливала Серену вопросами. Она хотела сидеть около Серены. Говорить с ней о пони и Барби. Это были два горошка в очень странном маленьком стручке, и я солгал бы, если бы сказал, что это не заставило меня взглянуть на эту испорченную американскую принцессу в совершенно новом свете.

– Ты любишь детей? – спрашиваю я, когда мы доходим до кухни.

– Это неожиданный вопрос. И да. – Она хватает сумку и достает телефон. – Все время забываю, что сейчас я могу использовать эту штуку.

Я пробегаюсь взглядом по утренней почте, перелистывая мусор и счета, сортирую и складываю.

– Пять пропущенных звонков. – Пальцами она быстро нажимает на экран. – И три голосовых сообщения... все от Эудоры.

Я поднимаю взгляд, наблюдая за происходящей с ней метаморфозой – она угасает, когда прослушивает сообщения. Через минуту Серена вешает трубку и кладет телефон на стол.

– Хорошо. – Она прочищает горло. – Сегодня Эудору отправили в неоплачиваемый отпуск.

– За что? – Я никогда особо не интересовался этой старой сукой, но мне очень не хочется слышать о том, что кто-то может потерять работу.

– По-видимому, Вероника наведалась в Белькур с доктором Ротбартом и не слишком обрадовалась моему отъезду. – Серена скрещивает руки на груди и прищуривается. – Нужно будет завтра позвонить Эудоре и посмотреть, смогу ли я вытянуть из нее больше информации.

– В постановлении суда ничего не говорится о том, что ты должна жить в Белькуре.

– Я знаю.

– Не вина Эудоры, что ты ушла.

– Я думаю, Вероника ожидала, что Эудора будет лучше меня контролировать. – Серена пробегает ладонью по прохладной мраморной стойке. – И она вроде как справлялась. Пока я не перестала принимать лекарства.

– Когда ты перестала?

– Неделю назад. – Ее смелые голубые глаза встречаются с моими. – Я не могла ничего делать целыми днями, кроме как глотать ненужные таблетки. Я так поступала, Дерек. Я только спала. Постоянно чувствовала себя вымотанной. И онемевшей. Все из-за них. Я уверена, эти лекарства прекрасно помогают людям, которые в них нуждаются, но они действительно портили мне настроение. Смешно, но сначала я верила, что нуждаюсь в них. Я просто хотела перестать чувствовать на время...

– Доктор Ротбарт прописал их?

– Да.

– И ты подозреваешь, что он работает на Веронику?

– Точно.

Я откладываю свою почту в сторону и наклоняюсь над островком.

– Завтра утром мы назначим тебе встречу с врачом в Рикстон Фоллс. После того как все прояснится, я подам прошение о прекращении опеки.

Розовые губы Серены размыкаются, на лице появляется надежда.

– В самом деле?

– Очевидно, что ты в своем уме. Никто не может этого отрицать.

– Так просто, и все закончится? А что с Вероникой? И ложью?

– Это отдельная тема. Пока давай сосредоточимся на отмене опекунства. Это, на мой взгляд, совершенно не нужно тебе, и это была не более чем уловка Вероники, которая будет иметь неприятные последствия.

– Правда. Единственная причина, по которой она подала в суд, в первую очередь, чтобы она могла контролировать мои финансы. – Серена убирает рыжие локоны с шеи, собирает их в ладонь и перебрасывает через плечо. – В любом случае, я скоро покину тебя, Дерек. Я ценю все, что ты делаешь. Сомневаюсь, что любой другой адвокат пошел бы на такое для меня. – Она встает со своего места с табурета.

– Идешь спать?

– Да.

– Ты устала?

– На самом деле, нет.

– Я тоже. – У меня пересохло в горле. Я знаю, что делаю. Я знаю, к чему это приведет. И я уверен, черт возьми, что хочу этого. – Хочешь выпить? Я собираюсь выпить пива, и я бы не хотел, чтобы ты думала, что у меня проблемы, потому что я пью один.

– Хм. Манипуляция.

– Аргументация, – пытаюсь убедить ее полуулыбкой.

– Без разницы.

Наши взгляды встречаются через островок, и она вздыхает.

– Хорошо. Дай мне пива.

Серена протягивает руку, и я хватаю зеленую бутылку из холодильника за моей спиной, снимаю крышечку, прежде чем передать ей.

Взяв еще одно для себя, я киваю в сторону гостиной. Должен признаться, в последнее время здесь было тихо. Человек может устать от суматохи, но звуки его собственных мыслей эхом разносятся по пустому холостяцкому дому изо дня в день.

– Я не пила ни капли алкоголя, пока мне не исполнился двадцать один. – Серена делает глоток пива, изящно поднимая и опуская бутылку.

– Ты никогда не врывалась в кабинет своего отца, как мятежный подросток?

– Ха. У меня никогда не было привилегии наслаждаться этими мятежными подростковыми годами. – Серена скользит ладонями по горлышку бутылки. – Я училась в одной школе-интернате для девушек до выпускного года, потом посещала университет Уэлсли. У меня не было времени быть непокорной, пока я не повзрослела и не стала жить самостоятельно. И потом, где в этом удовольствие? Жалко, да?

– Совсем нет. – Я закидываю ногу на ногу, наклоняясь к ней, быстро понимая, что полностью очарован ей. – Ты большая редкость. Ты знаешь это, правда?

– Отличная формулировка, – улыбается она мне.

– Хотел бы я так защитить Хейвен. Оберегать ее. Держать подальше от неприятностей. – Я делаю глоток. – Мечта всех отцов.

Серена качает головой.

– Это худшее, что ты можешь для нее сделать. Поверь мне. Оберегай ее слишком сильно, и она не сможет принимать плохие решения, у нее не будет нужного опыта, чтобы вести ее в правильном направлении.

– Так говорит Опра?

Она медленно закрывает глаза и также медленно открывает.

– К сожалению, последняя моя ошибка была самой большой из всех.

– Мне жаль, – говорю я.

– Я знаю. Жаль, что я не увидела раньше. Все было так ново и интересно, и он...

– Не тебя. Его. Жаль, что мужчина может вытирать ноги о женщину, которая его любит. – Мой голос пропитан отвращением. – Он не стоит твоих слез.

– Кто сказал, что я из-за него плакала?

– Я просто предположил. Разве не все женщины так делают? Они плачут. У меня есть три сестры. Поверь мне, я знаю, что происходит, когда ваши маленькие нежные сердца разбиваются.

– Маленькие нежные сердца? Пожалуйста, Дерек, продолжай. Мне нравится, когда ты говоришь, как мудак.

– Я пытался быть милым.

– Не работает. Старайся усерднее. – Серена закатывает свои красивые глаза и ставит свое пиво на подставку рядом с собой. – В любом случае, для справки, советник, я не плакала из-за Кейра. Мне было обидно. Я злилась. Была расстроена. Унижена. Много плакала. Но не из-за него.

– Я исправлюсь. Пожалуйста, простите мое предположение, мисс Рэндалл. – Я провожу рукой по спинке дивана, мои пальцы в нескольких сантиметрах от ее плеча. Пиво уже плещется во мне, заставляя чувствовать тепло и расслабление, удобство и комфорт.

– Я плакала над тем, что они писали обо мне... о потерянной дружбе...

Серена отводит взгляд, рукой прикрывая губы.

– Предательство – это...

– Я все знаю о предательстве.

– Тогда мне не нужно ничего объяснять. Ты понимаешь.

– Понимаю.

– В любом случае, мы можем поговорить о чем-то еще?

Она быстро моргает и поворачивается ко мне лицом.

– Почему бы тебе не рассказать еще одну маленькую историю о Королеве-Матери?

Серена смеется.

– Боже, ты, наверное, подумал, что я круглая дура. И я сожалею, что наехала на тебя из-за того гобелена. Это все равно репродукция. Никто в здравом уме не использовал бы оригинал Оклера, чтобы закрыть окно в гостиной.

– У тебя было трудное время, – говорю я. – Ты святая по сравнению с некоторыми засранцами, с которыми мне приходится иметь дело.

Она тянется к своему напитку, делает три скромных глотка, затем встает и смотрит в сторону кухни.

– Идешь за добавкой? – спрашиваю я.

– Я уже пойду к себе, советник.

Волна разочарования пробегает сквозь меня, и я мысленно ругаю себя за то, что думаю об этом.

Серена делает шаг в мою сторону, пытаясь втиснуться между моей ногой и журнальным столиком, только на втором шаге она спотыкается о мою ногу. Инстинктивно я тянусь к ней, удерживая ее за руки.

И проливаю в процессе свое пиво ей на блузку.

– Ах, черт. Прости.

Я встаю, все еще держа Серену, и бросаю взгляд на ее блузку. Ее соски затвердели, выступая через то, что кажется кружевным лифчиком, и она не старается прикрыться.

Мой член пульсирует, но я отступаю и достаю полотенце из кухонного ящика, прежде чем она успеет заметить какую-либо выпуклость. К тому времени, как я возвращаюсь, она уже расстегивает свою блузку, ткань прилипает к ее кремовой коже.

Подавая полотенце, я вижу мокрые пряди волос, свисающие на ее спину.

– Вытри волосы тоже. – Я собираю ее рыжие пряди в руку. – Тебе понадобится душ.

Она смотрит в коридор, ведущий к комнате Хейвен.

– Я не хочу ее будить.

– Используй мою ванну.

– Я думала, что твоя сторона под запретом.

Серена чуть наклоняет голову, ее глаза прищурены.

– Я сделаю исключение. Только на сегодня. Так как я пролил свой «Хайнекен» на твою модную блузку.

– Оценила. Ты тоже будешь мыться? – Она подходит к двери моей спальни, и я следую за ней, представляя, как пиво чувствуется на ее молочно-белой коже, как ее набухшие соски могут ощущаться на моем языке.

Сердце бешено колотится в груди, и мне хочется, чтобы мы отправились в мою спальню по другим причинам.

Я включаю свет в главной ванной и указываю ей на душ.

Схватив полотенце из шкафа, бросаю его на край раковины.

– Чувствуй себя как дома.

Стараюсь быстро уйти. Если задержусь слишком долго, мне самому понадобиться холодный душ.

– Подожди, – кричит Серена.

Когда я оборачиваюсь, блузка лежит у ее ног, и она стоит передо мной в светлом лифчике и облегающих леггинсах.

Клянусь Богом, если бы я подал голос, он бы звучал хрипло, поэтому вместо этого просто приподнимаю брови.

– Мне нужна мочалка. И есть ли у тебя кондиционер? Здесь я вижу только шампунь. – Она прикусывает нижнюю губу. – Прости. Просто это то, что нужно, если я собираюсь принять душ...

Открыв дверцу шкафа, я вытаскиваю мочалку и бросаю ей. Я не могу сделать еще один шаг к ней, иначе рискну потерять контроль. Красивая девушка, пропитанная пивом, стоит в одном лифчике в моей ванной. От этого я чувствую себя наркоманом с нулевым самообладанием перед властью демонических сил.

– Я принесу кондиционер.

С бьющимся в ушах пульсом направляюсь к двери и достаю пурпурную бутылку кондиционера из косметической сумки, которую держу в гостевой комнате. Подняв его к носу, я с любопытством рассматриваю бутылочку и улыбаюсь, когда сладкие ароматы цитрусовых и лаванды наполняют мои легкие.

Когда я возвращаюсь в ванную, Серена прислоняется к раковине, ее обнаженное тело обернуто полотенцем и работает душ. Пар наполняет комнату.

– Ты долго. – Подмигнув, она тянется к бутылочке, свободной рукой сжимая полотенце, чтобы оно не соскользнуло. – Благодарю.

Я ошеломлен, стараюсь изо всех сил не делать те самые шаги, которые уже готов сделать. Закрываю дверь ванной, снимаю рубашку и надеваю пижамные штаны. Потом ложусь под одеяло и переключаю телевизор на спортивный канал. Буду смотреть нарезку самых ярких эпизодов матчей, пока не заберусь под холодный душ.

Через десять минут звук текущей воды прекращается. Немного погодя Серена выходит из моей ванной в облаке пара, ее гладкие мокрые волосы расчесаны на прямой пробор, а полотенце обернуто достаточно плотно, чтобы поднять зону декольте вверх.

– Чувствуешь себя лучше? – спрашиваю я, складывая руки за головой. Я без рубашки, одеяло доходит только до моей талии – в эту игру могут играть двое.

Кроме того, я сделал несколько десятков отжиманий и приседаний минуту назад.

– Ты всегда спишь без футболки? – Она ухмыляется, пока осматривает мою комнату, и я паникую, хотя помню, что все мои «игрушки» убраны и находятся на своих законных местах. Серена отступает, потом останавливается, чтобы посмотреть на меня вновь.

– Каждую ночь.

– Тебе не холодно?

– В чем смысл этого разговора? – Я делаю вид, что зеваю. – Или ты просто ищешь оправдание поглазеть?

– Это самонадеянно, тебе не кажется? – Ее глаза блестят в свете телевизора в моей темной комнате. – И высокомерно.

– Совсем нет. – Я тянусь за пультом, чтобы приглушить несвоевременную рекламу виагры. – Я был в обществе многих женщин, чтобы знать, как вы действуете. Вы бросаете тонкие намеки, надеясь, что мы поймем их. Но в глубине души каждая женщина ожидает, что мужчина прочтет ее мысли, потому что никто из вас не хочет делать первый шаг. И вам легче начать весь этот спектакль, чем выйти и сказать, что вы хотите, чтобы вас нагнули над кроватью и трахали до тех пор, пока вы не сможете ходить.

Серена фыркает.

– Да, каждая женщина только и хочет, что быть оттраханой.

Вскочив с кровати, я двигаюсь к Серене и чувствую огромное удовлетворение, когда улавливаю ее быстрое дыхание. Она громко сглатывает и приподнимает подбородок, пока ее взгляд не встречается с моим.

– Ты хочешь меня, Серена, – говорю я. – И я не собираюсь отрицать, что не чувствую то же самое. Но я же сказал, что этого не произойдет.

Аромат ее кожи пронизывает воздух вокруг нас, заполняя каждый вдох, который я делаю. Я облизываю губы, язык покалывает от желания исследовать каждый идеальный миллиметр тела Серены Рэндалл и оплакивать прошедшие без ее вкуса секунды.

Если бы она была любой другой женщиной, я бы сейчас наслаждался ею. Я бы испытал все, что только можно испытать. Я бы наполнил ее и оставил удовлетворенной и жаждущей большего, и я бы оставил ее с пониманием, что этого никогда больше не повторится.

– Мы оба взрослые, – тихо говорит она. – Мы можем делать все, что хотим.

– Я твой советник. Я не могу спать с тобой и одновременно пользоваться твоим доверием. Это огромный конфликт интересов, Серена. Огромный. – Разочарование в моем голосе соответствует разочарованию в пульсирующем члене. – Существуют профессиональные последствия, которые сопровождают сексуальные отношения между адвокатом и клиентом.

Серена медленно поднимает руку, пока ладонью не дотрагивается до моего подбородка.

Наши взгляды встречаются, и она выдыхает.

– Мне не нужно то, что ты думаешь, – говорит она. – Вот из-за чего все это. Обвиняй профессиональную этику сколько угодно, но в глубине души ты боишься, что я буду ожидать от тебя чего-то такого, чего ты не сможешь мне дать. Но ты очень ошибаешься, думая так.

– Тогда чего ты хочешь?

– Я хочу повеселиться. – Серена пожимает плечами. – Я хочу чувствовать себя желанной. Хочу забыть последние одиннадцать недель моей жизни, даже если это всего на один час. Мне нужно отвлечься, Дерек. Только и всего.

– Знаешь ли, сколько раз я это слышал? – Я усмехаюсь. – Каждая женщина говорит, что она просто хочет повеселиться.

– Женщины иногда лгут. Но я этого не делаю. Я буду предельно откровенной.

Я ухмыляюсь, молча соглашаясь. По крайней мере, она права в одном.

Серена убирает руку от моего лица, оставляя холодное ощущение на том месте, где прикасалась ладонью.

– Я не хочу снова влюбляться, – говорит она, пожав плечами. – Любовь причиняет боль. Секс чувствуется намного лучше.

– Слова, ради которых я живу.

– Тем более, тебе просто нужно подчиниться тому, что ты хочешь. – Серена изучает меня.

– Ты пожалеешь об этом, – говорю я.

– Я обещаю, что не пожалею.

Я придвигаюсь ближе, скользя рукой по ее шее, большим пальцем приподнимая подбородок, пока наши рты не оказываются на одном уровне.

– Если все пойдет наперекосяк... это плохо кончится, – говорю я. – И за это ответственна будешь ты.

– Справедливо.

– И если ты не захочешь иметь со мной ничего общего, когда мы закончим, – добавляю я, – не говори, что я тебя не предупреждал.