Текст книги "Незнакомец из-за моря"
Автор книги: Уинстон Грэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
– Пока что нет.
– Значит, спроси. Ты же ее мать.
– Не дразни меня. Как... даже если мы решим поехать, как я смогу войти в большой дом и забыть, что всего лишь дочь шахтера?
– Моя дорогая, ты преодолела многие суровые испытания в обществе. Если только ты не собираешься войти в дом в металлической каске со свечой, вряд ли они догадаются.
– Тебе-то смешно, Кэролайн, а мне не до смеха. Там будут всевозможные ловушки, в которые я могу угодить. И мне ненавистна мысль, что Клоуэнс будет за меня стыдно.
– Скорее тебе будет стыдно за Клоуэнс, которая славится привычкой называть вещи своими именами! Ну же, ты ведь должна знать ее истинные чувства. И если ей захочется поехать, тебе следует ее сопровождать.
– Почему бы тебе ее не сопровождать, Кэролайн?
У столов сгрудилась шумная толпа. Молодые люди соревновались друг с другом в прыжках над костром.
– Я не смогу из-за миссис Пелэм, – ответила Кэролайн. – Но если Клоуэнс все же поедет, а это правильно, правильно для вас обеих, то тебе следует поехать с ней.
– Но ты же так любишь подобные приемы!
– Ты тоже получишь удовольствие, если поедешь. И обещаю, я одолжу тебе Энид.
– Энид? Твою горничную?
– Ну да. А кого же еще? Без нее тебе не обойтись. Ты нравишься ей, она нравится тебе. Уверена, она с радостью поедет.
– Кэролайн, ты же знаешь, я не могу притворяться, будто мне нравится праздно сидеть, вышивать, прогуливаться по парку и мило беседовать о последнем романе мистера Скотта! Теперь у нас куда более благоприятные условия, и наверное, Россу следовало бы почаще выводить меня в общество, но я такая, как родилась, и менять что-либо уже поздно.
– Рада это слышать, – заключила Кэролайн.
II
Вечер почти закончился. Огромное разнообразие пирогов и печенья иссякло, бочки с элем опустошили, помосты и столы приставили к старой стене шахты в ожидании дневного света, когда их можно будет убрать. Костер, в который иногда подкидывали трескучие еловые ветви или коряги, умирал, постепенно оставляя после себя лишь горстку тлеющих углей. Большую часть картошки уже запекли (три четверти картофелин нетерпеливые руки выхватывали из углей слишком рано, поедая их затем наполовину сырыми, охая и ахая от прикосновения к горячей кожице).
Старики, дети и землевладельцы отправились спать. Однако некоторые молодые люди, из тех, что лишь недавно справили двадцатилетие, остались сидеть вокруг затухающего костра с последними картофелинами в руках. Кто-то предпочел блуждать в темноте: любовники, уединившиеся парочки или юноши и девушки, поддавшиеся мимолетному влечению. Разумеется, среди них не встречалось людей респектабельных, методистов, или же тех, за чьими действиями наблюдали старшие – кивая, перешептываясь и лукаво подталкивая друг друга локтем. Завтра вся деревня будет судачить о том, что Нелл Бант была не столь благоразумна или Уилл Парсонс наконец оступился или что Кейти Картер стоит два раза подумать, прежде чем она решит, что с Певуном Томасом её ждет что-нибудь хорошее.
Среди желающих встретить новый день оказались и друзья Джереми и Клоуэнс. После нескольких пинт эля в голове Джереми вновь вспыхнули болезненные воспоминания о последней встрече с Кьюби, и он с большей охотой отправился бы в постель, но остальные смутили его своими шутками и смехом. Хорри Тренеглос принял приглашение Дейзи, и спустя некоторое время они оказались у кладбищенских ворот церкви Сола. Некоторое время молодые люди сидели на траве, рассказывая друг другу сказки о призраках, настраивая друг друга на более подходящий дню Всех Святых, а не летнему солнцестоянию лад. С того места, где они сидели накренившаяся квадратная громада церкви почти растворялась в накрывшей мир тьме, но там, где простиралось море, короткая ночь приобрела цвет индиго и кобальта, а звезды казались тусклыми и едва заметными.
Они в некотором роде разбились на пары. Бен был на седьмом небе от счастья, что сопровождал Клоуэнс всю ночь. Она относилась к нему теплее, чем когда-либо прежде, и это предполагало больший интерес к нему, как к мужчине. Джереми был рядом с Дейзи, и Дейзи завладела его вниманием. Боль, эль и долгая печаль заставляли его взглянуть на эту жизнерадостную девушку, которая, как он понял, готова была предложить ему себя, сделай он первый шаг. Хорри Тренеглос проводил время с Летицией Поуп. Она была простовата, но молодой человек, судя по всему, не возражал. Пол Келлоу гулял с милашкой Мод. Пол, так похожий на благородного, которым не являлся, подкупил грума, и тот ждал у ворот дома Тревонансов, чтобы уже оттуда сопроводить Мод. Агнета Тренеглос находилась в обществе сына отцовского управляющего. Два младших брата скрылись в ночи, прихватив с собою двух деревенских девчонок.
Никто не знал, который час, но никого это не заботило. Пол нашел себе забаву, пугая Мод. С этой целью он отвел её на кладбище, где они уселись на поросшей травой могиле, и юноша шепотом рассказал ей страшную историю. Мод оттолкнула его, но, закончив хихикать, стала утверждать, что вовсе не испугалась рассказа, просто её щекотали его губы, касавшиеся щеки. Остальные тоже пожелали услышать вышеозначенную историю, и теперь вся молодежь расселась на надгробия, переговариваясь и перешептываясь.
– Я не очень-то верю в эти старые сказки о гниющих трупах, которым вздумалось погулять, – сказал Бен Клоуэнс. – Я даже не уверен, что после смерти нас ждет какой-то другой мир. Но если так оно и есть – он будет очень далек от подобного. Не думаю, что могилы когда-нибудь разверзнутся.
– Ты скептик, Бен. Но не ты ли сам говорил, что в канун Дня летнего солнцестояния души покидают свои тела и блуждают там, где им суждено умереть?
– Говорил. Но это не значит, что я верю. Уж не больше, чем в сказку мисс Дейзи о призраке на церковном крыльце, указывающем, кому суждено умереть в течение года. Боюсь, это старушечьи бредни. А вы что об этом думаете?
– Есть многое в природе, друг Горацио... – процитировала Шекспира Клоуэнс.
– О чем это вы?
– Это из пьесы, которую я учила в школе, Бен. Все девочки её учили и немилосердно перевирали.
После паузы он спросил:
– Я никогда не интересовался... вам понравилось в Лондоне?
– Довольно-таки. Но там не хватает воздуха. И слишком много людей, чтобы его хватало. И слишком много домов, слишком много магазинов, слишком много телег, вагонов, лошадей и... ох, всего.
– Вам бы понравилось жить там?
– Там все так странно, – сказала Клоуэнс. – Люди в Лондоне не пьют молоко – они предпочитают наливать его в чай, кофе и всякое такое, но в очень маленьких количествах. Молочницы приходят рано утром. Они несут на плечах коромысло и звонят в каждую дверь, предлагая молоко и сливки. Но даже если ты проснулся – не стоит вставать рано. Кажется, в Лондоне до десяти никто не шевелится. Хотя и в десять не заметно большого оживления. Когда пробуждается знать, на дворе уже два или три часа пополудни... а затем они не ложатся до самого утра.
– Это меняет местами ночь и день, – заметил Бен.
– Ну, да, если день вообще наступает. Разумеется, я была там в самое холодное время года, но все камины создают над городом огромную тучу дыма. Иногда даже в полдень сложно добраться до конца улицы, а если солнцу удается пробиться сквозь завесу, то оно желтое, словно прозрачная гинея. В воздухе плавает пепел, и одежда в мгновение ока становится совсем грязной.
– Кажется, вам лучше в Нампаре, – сказал Бен.
Клоуэнс зевнула.
– Точно не знаю, но в чем я точно уверена, так это в том, что хочу спать. Скоро буду храпеть, как сова. Но я не отправлюсь в постель до рассвета. Как думаешь, он скоро?
– Может, через час, – с наслаждением сказал Бен. – А может, через два. Но сейчас – самое темное время.
Джереми, скрестив ноги, сидел на могильном кургане чуть дальше, слушая Дейзи – та беззаботно рассказывала о приеме в Редрате. Все гости там оделись животными. Джереми и Дейзи скрывало от остальных высокое прямоугольное надгробие, возведенное в год Трафальгара в память о сэре Джоне Тревонансе. Они находились ближе всех к заросшей тропинке, ведущей в церковь. Тьма, уединение и очарование момента захватили Джереми. Дейзи была в белом. Струящаяся за спиной шаль, накинутая на светлое шерстяное платье, придавали девушке какой-то неземной вид. Даже во тьме её сияющие глаза не потеряли своего блеска. Нежный овал лица Дейзи, красивый, легкий и полный веселья голос... Куда красивее Кьюби. Гораздо более многогранная, живая и веселая. К черту Кьюби!
И помянув про себя черта, Джереми внезапно опустился на колени рядом с Дейзи, обнял ее и начал целовать. Её губы после первого удивленного вздоха уступили, как и тело. Прекрасные черные волосы рассыпались по земле. Это был самый невероятный любовный опыт.
Спустя минуту она слегка оттолкнула его, а он – слегка отстранился. Тем не менее, они продолжали держать друг друга в объятьях, почти совсем близко.
– Джереми! – сказала она. – Ну и ну, Джереми! Ты меня удивил! Я и помыслить ни о чем подобном не могла, и не думала, что мог ты! Ты такой удивительный... Такой поразительный.
– Канун дня летнего солнцестояния, – ответил Джереми. – Зачем оставлять все призракам?
Девушка подняла взгляд к небу.
– День уже наступил. Остался час, может, чуть больше.
Он держал её мягкие и теплые руки в своих. В сплошной тиши подул легкий ветерок.
Дейзи прошептала:
– Ты удивил меня, Джереми. Так... так страстно. Кажется, у меня все губы в синяках.
– Ох, надеюсь, что нет.
– А еще ты меня испугал. Сердце до сих пор бешено колотится. Вот, послушай.
Взяв его руку, она приложила её к своему платью. И явно неслучайно рука прикоснулась прямо к груди.
Девушка тихо рассмеялась.
– Нет, ниже. Я верю, что ты просто ошибся в поисках моего сердца.
– Кажется, я слышу стук, – сказал Джереми. – Но очень слабый.
Дейзи тихонько придвинулась и потянулась к нему губами. В полной тишине они ощутили дуновение холодного ветерка. Заметив это, молодые люди прервались. Взгляд Дейзи скользнул за плечо Джереми, и, в ужасе на ком-то остановившись, остекленел. Джереми медленно развернулся, чтобы посмотреть в ту же сторону. Хотя сейчас мир освещали лишь звезды, да свет, идущий с моря, их привыкшие к мраку глаза сумели разглядеть детали кладбища.
К ним приближалась, почти плыла, тихо ступая по траве, Вайолет Келлоу. Больная сестра. Она была облачена во что-то темное, с темным плащом за спиной. Полная противоположность Дейзи. Однако её походку, её лицо, длинную тонкую руку, застывшую на шее, нельзя было не узнать. Она прошла мимо, ярдах в десяти, и направилась к церковной паперти.
Вслед за ней, так же бесшумно, проследовал Стивен Каррингтон. Его рыжеватые волосы поблескивали в свете звезд.
Глава четвертая
I
На следующий день в Соле и Грамблере многие проснулись с больными головами. Некоторые мужчины сожалели о содеянном, а некоторые женщины разделяли эти чувства. Пожилые же люди выражали свое недовольство жизнью по причинам более мирским. Однако, несмотря на сетования, все согласились, что праздник удался, и канун дня летнего солнцестояния был лучшим из тех, что проводились прежде.
Возвращение Стивена Каррингтона в Сол вызвало в деревнях разговоры. Он заявился в пивнушку вдовы Треготнан двадцать третьего числа, около восьми вечера. Поговорив со вдовой, Толли Трегирлсом и их клиентами, он узнал все новости, и в ответ на расспросы рассказал, что сошел на берег в Сент-Айвсе всего пару дней назад и надеется снова найти прибежище у Уилла Нэнфана, покуда не отыщет что-нибудь более постоянное. Узнав про праздничный костер, он спросил, можно ли на него посмотреть. Как обычно, у Салли-забери-покрепче кошелек Стивена значительно полегчал. Какими бы недостатками ни обладал молодой человек, скупость в их число не входила.
К несчастью для ухаживаний Стивена (если таковыми еще оставались его намерения), появление на кладбище не осталось незамеченным для Клоуэнс. И, каким бы странным и пугающим оно ни было, девушка не верила, что за Вайолет к церкви следовал лишь его призрак.
Это стало для Клоуэнс настоящим потрясением. Не столько моральным, как бы жестоко это ни было. Не столько сверхъестественным, потому что леденящий душу холод сменился кипящим гневом. Скорее физическим. Тело и душа девушки вспыхнули, стоило ему появиться. И это стало для Клоуэнс откровением, а с учетом неподобающего поведения Стивена – откровением пугающим. Если думаешь, что влюблен в кого-то, и вдруг он появляется, всем своим видом демонстрируя взаимность, то, вне зависимости от сложностей и препятствий, встреча будет желанной. Однако, если он явно волочится за другой женщиной, и, быть может, его вообще ни капельки не волнует твое состояние, но все твое существо ликует при встрече – место твое в долине теней. Страдая, ты не желаешь знать и терпеть его существование, не желаешь слышать его слов, не желаешь его видеть. Вся любовь выворачивается наизнанку, словно какое-то выпотрошенное животное, и жизнь кажется невыносимой.
Дейзи в ту ночь чуть не свалилась в обморок. Выросшая в куда менее скептичной среде, чем Клоуэнс, она приняла свою сестру за призрака, который предсказывал раннюю смерть. И даже после того, как все кончилось, она никак не могла избавиться от суеверного ужаса. Хотя все разгуливавшие по кладбищу особы были живы и обладали теплой плотью и кровью, девушка по-прежнему считала, что пророчество их появления все же может исполниться в будущем году. Дейзи жаждала добиться Джереми, но те двое, крадущиеся среди освещенных звездным светом могил, помешали ему объясниться. Частично осознавая это, Джереми, который вовсе не был дураком в делах, касающихся женщин (не считая Кьюби), был только рад. Оглядываясь назад, он достаточно хорошо понимал, что мог совершить неосмотрительный поступок, и от последствий потом трудно было бы ускользнуть. Теперь момент упущен. Но ему было жалко Дейзи, он относился к ней с теплотой.
Двадцать четвертого июня, довольно поздно вечером, Джереми с отцом поскакали в Труро, где встретились с Джоном и Хорри Тренеглосами и составили документ, согласно которому Уил-Лежер снова открывалась. Весь последний месяц, если не дольше, они расчищали старые туннели и углубились на десять саженей. Чтобы сдерживать воду, они использовали самодельные насосы, приводимые в движение мулами. Им удалось обнаружить определенные признаки хорошей меди, но невозможно отыскать руду на глубине, не разрабатывая жилу слой за слоем.
Прежде чем принять окончательное решение, молодые люди и их отцы провели несколько встреч, на которых присутствовали и другие, способные дать совет. Например, Заки Мартин и Бен Картер. Хотя Росс пару раз задавался вопросом – разве, несмотря на всю свою осторожность, он не стал думать об этом предприятии, как только получил предложение? Вид заброшенной шахты на утесе за пляжем, так близко от Нампары, неосознанно раздражал его немногим меньше, чем лицезрение шахты, работавшей под крылом Уорлегганов. Итак, теперь мертвый сезон окончен.
Нотариус, молодой человек по имени Баррингтон Бардетт, лишь недавно повесил свою медную табличку на Пайдар-стрит, но Россу он понравился с первого взгляда, и потому вся компания отправилась именно туда. Рискованные вложения в Уил-Лежер собирались разделить на тридцать шесть частей. Росс и Джон Тренеглос покупали по пять, аналогичное число приобретали и Джереми с Хорри. Остальные шестнадцать долей будут предложены инвесторам. Джон ратовал за то, чтобы выбросить на рынок больше акций, но у Росса оставались неприятные воспоминания о тех временах, когда он оказался в меньшинстве, а потому он настаивал, чтобы контрольный пакет принадлежал им.
Акции выставили по двадцать фунтов стерлингов за штуку, и еще двадцать фунтов подлежали уплате в течение трех месяцев. Раз ни Джереми, ни Хорри собственных денег не имели, предприятие сулило большие затраты для их отцов. В конце концов Уорлегганы расстались со своими правами за четыреста фунтов стерлингов. Мистер Кинг из банка Корнуолла скучным голосом обратил внимание на то, что банку придется выплатить долю мистера Джона Тренеглоса, поскольку Джон, хоть и владел землей, всегда находился на грани разорения, однако, учитывая участие в деле Росса, мистеру Кингу тяжело отказать, как бы ему ни хотелось.
Они отобедали в «Белом олене». Во время трапезы Джереми и Хорри вовсю старались не уснуть, а Джон – не напиться. Росс наслаждался вином и бренди, но в целом старался не сильно потакать своим желаниям перед двухчасовой поездкой до дома. В конце концов, Росс был не сильно похож на Джона. В дни юности они с Фрэнсисом дрались с ним и его братьями, эта мальчишеская вражда продлилась довольно долго.
Старик Хорас, отец Джона, был человеком жизнерадостным, добродушным и прекрасно знал греческий. Но дети его выросли грубыми, жестокими и имеющими непомерное пристрастие к выпивке. Затем, двадцать четыре с лишним года назад, неуклюжий Джон, всегда уделяющий внимание Демельзе, женился на Рут Тиг, которая всегда была неравнодушна к Россу. Подобные обстоятельства не привели к улучшению отношений. Рут, как правило, недолюбливала Демельзу, а Джон на памятном балу у Бодруганов клялся, что затащит Демельзу в постель. Однако в конце концов оказался разочарован, вместе со старым Хью Бодруганом и этим проклятым шотландцем МакНилом, явившимися с той же целью.
Кроме того, в 1802 году имел место памятный случай, когда они обедали и остались на ночь в одном доме. Тогда Джон предложил Россу поменяться на ночь женами. В конце концов, сказал он, в этой стране сложно найти что-нибудь свежее, не считая случайной деревенской девки или потаскухи в Труро. Он напирал на то, что, хотя он всегда поддержит свою драгоценную жену в трудную минуту – и никто, слышите, никто не сможет сказать, что он подвел малышку Рут, – немного разнообразия, смена кобылки, никому вреда не причинит.
Что же до Рут, ох, сказал он, она возражать не станет. Потому что несколько лет назад, когда между ними вышла ссора, настоящая потасовка, а все из-за того, что он позволил себе завалиться в постель прямо в бриджах для верховой езды, Рут заявила, что ей плевать, увидит ли она его снова, если Росс всего в паре миль, за полями и песчаными дюнами. А в отношении миссис Полдарк Рут неоднократно давала ему понять, что он, мол, красивый грубоватый парень и наверняка сможет подарить ей величайшее удовольствие. Некоторые женщины говорили, что ж, могу заверить, дорогой друг, некоторые женщины говорили, что такого как я – еще поискать надо.
Росс отказался, а затем поднялся по лестнице, чтобы поделиться этой историей с Демельзой. Та возмутилась.
– Но ты же знаешь, что я всегда мечтала о нем, Росс. Как ты мог отказаться? Только подумай, ведь завтра мы могли бы сравнить впечатления!
Тем не менее, годы, остывающие страсти, взросление детей и добрососедские отношения в той местности, где соседей вообще мало, все чаще сводили их вместе. Соломенные волосы Джона поседели, он отказался от некоторых наиболее активных физических упражнений, а его глубоко посаженные глаза редко полностью открывались, словно он провел слишком много времени, щурясь на солнце в поисках лис. Рут, окруженная детьми, иногда заходила к Демельзе, а иногда даже приглашала её на чай, чтобы спросить совета насчет Агнеты, своей доставляющей хлопоты дочери.
Итак, теперь Уил-Лежер, шахта, где Росс начал работы четверть века назад, снова открылась. Компания, её акции и капитал, были зафиксированы в юридическом документе, и ветреным облачным днем, который вовсе нельзя было предсказать по прекрасному восходу солнца, четверо акционеров возвращались домой. Они ехали по двое, Хорри и Джереми в сотне ярдов впереди.
После сытного обеда и изрядного количества выпитого эля, двоим молодым людям, весьма довольным проделанной с утра работой, нечего было больше сказать друг другу. Они ехали, полагаясь на инстинкты и часто моргая, чтобы не заснуть. За их спинами шел более оживленный разговор. Говорил в основном Джон, хоть иногда он покачивался в седле и дважды едва не потерял шляпу.
– Будь я проклят, – вещал он. – Эти выскочки. Этот парень, Кинг, из вашего банка! Мне интересно, почему ты его терпишь? Как будто это его собственные деньги. Из тайника под кроватью. Могли бы нанять в банк клерка с лучшим воспитанием и манерами.
– Банк не совсем мой, Джон, – сказал Росс. – На самом деле, если бы спокойствие и уверенность наших клиентов зависели от моих капиталовложений, нас уже постиг бы незамедлительный крах, и завтра мы вынуждены были бы свернуться.
Джон хмыкнул и качнулся.
– Что за сплетни я слышал об Уорлегганах? Святой Боже! Они, и в стесненном положении! Да это кажется просто невозможным. Можешь кинуть в меня камнем, но я желаю, чтобы они заплатили за весь ущерб, причиненный обывателям.
– Джордж безрассудно влез в долги, ожидая скорейшего окончания войны. Полагаю, это сыграло свою роль. Банковское дело построено на доверии куда больше, чем все остальное. И всё же до банкротства дело не дошло. Но соглашение с Банком Плимута стало результатом этой истории. Теперь они достаточно себя обезопасили.
– Что ж, полагаю, именно поэтому мы получили шахту так дешево. Даже не думал, что все получится. Пошел на это только потому, что меня донимали Рут и Хорри.
Они продолжили ехать в молчании.
– У тебя нет проблем с парнем? – спросил Джон, кивая головой на фигуры впереди. Шляпа свалилась ему на глаза.
– Проблем?
– Путается с кем ни попадя. Я ни с кем не путался, пока не выбрал Рут. А Хорри шляется по всему графству. – Джон поправил шляпу. – Надеюсь, он не слишком серьезно относится к этой проклятой девице Поупов. Они не того класса, а папаша у неё такой самодовольный, что иногда кажется – вот-вот лопнет. Ведь вроде это с ней Хорри провел прошлую ночь?
– Не знаю. Они все вместе сидели у праздничного костра. Думаю, Джереми главным образом был с Дейзи Келлоу.
– Ха. Ну, уж эта никого не поймала, это точно. Хотя она, по крайней мере, приятна на вид и на ощупь.
Росс посмотрел на своего спутника и нового партнера. Как жаль, что это не Фрэнсис. Уил-Грейс прибрала кузена много лет назад, и стала причиной многих проблем между Россом и Джорджем Уорлегганом.
Под влиянием внезапного порыва он сказал:
– Не так давно Джереми очень понравилась одна из Тревэнионов, но ничего не вышло.
– Тревэнионов? Из Каэрхейса?
– Да.
Джон посмотрел на небо.
– Черт возьми, дождь собирается. В этом проклятом графстве ничего невозможно предсказать. Погода непостоянная, словно женщина... Что пошло не так?
– С Джереми? Ничего. Но брат девушки ему отказал. Майор Тревэнион.
– Разумеется, я его знаю. Мы родня.
– Вот как?
– Ну, что-то вроде того. Моя кузина Бетти вышла замуж за его дядю. Они живут рядом с Каллингтоном. Бетти Беттсворт. Звучит глупо, правда?
Джон рассмеялся, отчего его шляпа снова съехала.
– Что ж, твой майор Тревэнион сказал «нет». Видимо, он стоит во главе семьи.
– О, разумеется. Будь уверен. Но он не мой. Я вижу его раза два в год. Будучи в ополчении, я чаще видел его брата. Ты ведь никогда не был в ополчении, правда? А его брат был. И поэтому я с ним встречался. Проклятый фарс, по большей части.
Спустя несколько минут настанет время расставаться. Вероятно, Росс мог бы пригласить Джона на чай, но в его нынешнем состоянии...
– Ну разумеется, – сказал Тренеглос, потерял и снова нашел стремя. – Могу понять, что имел в виду Джон.
– Что? О чем ты?
Услышав тон Росса, Тренеглос приподнял бровь.
– Ох... с твоим парнем все хорошо, Росс. Но им не нужен Полдарк.
– Насколько я знаю, джентльмен напомнил моему сыну, что Тревэнионы живут здесь с 1313 года, – ледяным тоном произнес Росс. – К счастью, Джереми хватило сообразительности...
Его прервал резкий голос Тренеглоса.
– Не в этом дело... Ты меня знаешь... знаешь мою семью. Мы ведем свой род от Робера де Мортена и сэра Генри де Тайса. Куда уж древнее. И что, думаешь, Тревэнион будет рад сделать Хорри своим зятем? Он ему в лицо плюнет! Ему не нужны родословные. Ему нужны деньги.
– Что ж, несомненно, некоторая сумма не была бы лишней...
– Нет, нет, не так. Этот безумец близок к банкротству. Он потратил всё состояние на этот проклятый замок – и не может закончить его. Не может рассчитаться с работниками, не может купить материалы. И делает ставки на скачках. Поэтому много лет продает землю. Два года назад мой шурин, банкир из Сент-Остелла, купил у него три участка – неподалеку от Трегони, в Сент-Эрме и Веряне. Он закладывает все направо и налево, расстался с вещами, которые принадлежат семье со времен Босворта. Теперь он собирается прибегнуть к последнему ресурсу. Если он выдаст одну из своих сестер за богача, способного протянуть руку помощи – майору будет все равно, откуда возьмется жених. Будь у Джереми двадцать тысяч фунтов, он стал бы самым желанным женихом Великобритании!
Два молодых человека, ехавших впереди, остановились у развилки. Левая тропа вела в Киллуоррен, где жили Дуайт и Кэролайн Энис, правая шла по краю земель Бодруганов, делала широкий полукруг за Меллином и заканчивалась в Мингуз-хаусе.
Тренеглос дернул поводья и рассмеялся.
– Как бы то ни было, у Джереми и без того отличный выбор. Не стоит зацикливаться на одной девушке, пока ты молод. Мне было около тридцати, когда меня подцепила Рут. Если ты посчитаешь, что кто-то из моих отпрысков достаточно хорош – Агнета, или Фейт, или Пола – только дай знать! И, быть может, Джереми разбогатеет, а? Говорят, он гений.
– Кто, Джереми?
– Да. Так отзывается о нем Хорри. Пару раз в неделю он наведывался на литейный завод в Хейле, чтобы узнать о силе пара. Так сказал Хорри. Это ведь он предложил поставить этот насос, правда? Его разработка, по большей части. По словам Хорри, и вся идея тоже. Мы с тобой на что годимся? Ты отличишь один конец котла от другого? Черт меня дери, если я на это способен. Сомневаюсь, что Хорри разбирается в этом лучше. Но он был там вместе с Джереми, Полом Келлоу и Беном Картером – больше четырех раз плавал на вашей проклятой рыбацкой лодке. Кажется, Джереми занимался этим больше года. Но ты и сам всё узнаешь. И... и скажи парню... передай ему от меня, что в мире куча разукрашенных юбок, готовых перед ним задраться. Не стоит киснуть из-за тщедушных сестричек Тревэнион.
II
Ни одна дорога или тропа не вела от развилки прямиком в Нампару, но, перепрыгнув через пару живых изгородей и перейдя бурлящий ручей, они оказались на вересковой пустоши, которая тянулась до сторожки у Мингуз-хауса, а дальше начинались земли Полдарков.
Джереми встрепенулся от сна и почувствовал себя чуть более живым. Его печаль из-за Кьюби оказалась где-то по другую сторону стены, что он так трудолюбиво возвел вокруг себя. Шаткие укрепления могли сломаться от легкого нажима, но сейчас Джереми сосредоточился на шахте и работе, предстоящей после подписания сегодня документа в присутствии Баррингтона Бурдетта. Когда же мысли его обратились к темам более личным, он подумал о прошлой ночи и о волнении, которое испытал, целуя и лаская другую девушку. Джереми знал, что может повторить это в любое время. И в следующий раз, быть может, никакие призраки не помешают им продвинуться немного дальше. И еще немного дальше. И еще. Тело красивой девушки располагало к подобным экспериментам.
Отец рядом с ним ехал молча, но Росс никогда не был болтлив, разве что в компании жены, и потому Джереми не обращал на это внимания.
– Ты намекнул, что хотел бы разработать насос для шахты, – вдруг сказал Росс.
– Да, отец.
– И я всегда откладывал этот вопрос, говоря, что он третий на очереди, и что прежде, чем будут решены две основные проблемы, в обсуждении мало смысла. Что ж, теперь они решены.
– Да, отец.
Росс окинул сына долгим, оценивающим взглядом.
– Полагаю, ты получил в области создания насосов не только теоретические, но и некоторые практические знания.
– Кто тебе сказал?
– Ты. Когда мы обсуждали это впервые.
– Я? Ах да, конечно. Я забыл, – уклончиво ответил Джереми.
– Как ты помнишь, в тот раз я сказал, что мне необходимо убедиться в твоей способности спроектировать подобный двигатель, прежде чем мы на это согласимся. Ошибка в таком деле может стоить нам гораздо больше сэкономленного на отказе от приглашения опытных инженеров, это очевидно.
– Да, ты говорил об этом.
– И?
– Я вполне согласен с этим. Вопрос в том, решишь ли ты после своих проверок, что дело стоит риска.
– Ты можешь убедить меня в том, что это так?
– Могу попытаться... – Джереми колебался. – Думаю, лучше всего мне принести план, чертежи. Возможно, ты не пожелаешь говорить «да» или «нет», не узнав еще чьего-нибудь мнения. Но я вполне согласен с этим.
Они двинулись дальше.
– Как тебе удалось так многому научиться? – спросил Росс.
Джереми замялся.
– Я изучаю двигатели для шахт с тех пор, как научился ходить.
– О да. В целом все так. Но...
– В этом мне помогал советом Питер Карноу. И Аарон Нэнфан, сам знаешь, он двадцать лет проработал инженером на Уил-Анне. И, разумеется, я обсуждал эту идею с мистером Генри Харви из Хейла. Он внес собственные предложения. Это не просто... не просто фантазии.
– Я так и не считал.
Джереми боролся с нежеланием говорить о вещах, которые раньше хранил в строжайшей тайне.
– Доктор Энис... Дядя Дуайт... он тоже помог.
– Дуайт? Каким образом?
– Купил энциклопедию Риса, как только она вышла. Я регулярно брал ее почитать.
– Я только слышал о ней.
– Её публикует доктор Абрахам Рис. Энциклопедия еще не завершена, но в ней много полезных статей.
– Никогда не видел тебя за их чтением.
– Я читал наверху, в постели. Там было легче сосредоточиться.
Росс пристально посмотрел на сына.
– Разумеется, я изучал и другие материалы, – сказал Джереми. – «Трактат о механике». И его часть – «Доклад о паровых двигателях», она вышла отдельно пару лет назад. Я написал автору, доктору Грегори. С тех пор мы регулярно переписываемся. Я также несколько раз писал мистеру Тревитику.
– Ты был весьма скрытен, – заметил Росс.
– Прости...
– Ты виделся с Тревитиком после его возвращения?
– Нет. Дважды заезжал, но, к несчастью, его не оказалось дома. Однако я встречался с мистером Артуром Вулфом.
– Вулфом?
– Я говорил о нем, если помнишь. Я навестил его, и он оказался... очень полезен. Своими советами и предложениями. Вначале... Мне продолжать?
– Разумеется.
– Несколько месяцев назад я бы решил разрабатывать двигатель, руководствуясь принципом прямодействующего поршня мистера Тревитика. Он упрощает конструкцию и значительно сокращает число деталей. Я по-прежнему считаю идею блестящей. Но мистер Вулф убедил меня... и мистер Симс из Гвеннапа, с которым я также имел возможность пообщаться, а у него, пожалуй, практического опыта в этом деле больше, чем у других... Оба они считают, что все слишком упрощено и поршень будет подвергаться избыточной нагрузке из-за постоянного воздействия на него атмосферы, а также мы будем терять много пара из-за отсутствия охладителя. Принимая во внимание... Ты понимаешь меня, отец?
