Текст книги "Искатели клада. Рассказы"

Автор книги: Уильям Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Вы говорили о пантомиме, – напомнил Тредгольд.

– Да, да… Мой друг просто не может спать по ночам, – подхватил Чок, умоляюще глядя на упорно молчащего союзника.

– А он не пробовал, закрыв глаза, считать овец, прыгающих через изгородь? – сочувственно посоветовал Тредгольд.

– И не намерен пробовать! – вдруг разразился Стобелль из своего угла, но Чок поспешил заявить, что они, более, чем прежде, – заняты мыслью о путешествии, и просили бы капитана показать им еще раз "для освежения памяти" набросанную им карту. Можно взглянуть на нее?

– Нет, – сухо отрезал капитан.

– Не особенно приятно отказывать друзьям, – заговорил он мягче, подливая виски в стаканы гостей, – между тем я связан словом и потому предпочел устранить искушение…

– Каким образом? – осведомился м-р Чок.

– Я сжег ее, – ответил капитан с улыбкою.

– Сожгли?! – задохнулся м-р Чок: – вы сожгли карту?

– Да, вчера поутру, раскуривая трубку, я поднес спичку к "Мысу Сильвио" и вскоре "Одинокая гора" превратилась в вулкан!

Он громко расхохотался, но смех его не нашел отклика. Стобелль шумно поставил свой стакан на стол и нахмурился.

– Ничего тут нет смешного! – проворчал он, – весь город могли облагодетельствовать!

– Ну, теперь все равно дела не поправишь, – развел руками капитан. – Как? Вы уже уходите?

– Ухожу, – мрачно проговорил Стобелль и, молча простившись, вышел из коттеджа, с такою силой захлопнув входную дверь, что напугал проходившую мимо старушонку.

V.

После ухода посетителей мисс Дрюит сидела некоторое время у себя, поглядывая неблагосклонно на некоторые редкости, приобретенные для нее дядей, благодаря навязчивости м-ра Тредгольда; затем, вспомнив, что она оставила внизу на камине ключ от часов, девушка сошла в приемную, где застала капитана нагнувшимся над раскрытым ящиком бюро. Он с несвойственною ему лихорадочной поспешностью перерывал бумаги и, очевидно, чего-то не находил.

– Пропала! – проговорил он, пораженный.

– Что такое пропало?

– Карта! – воскликнул капитан, теребя свою бороду. – Я сунул ее прошлый раз вот в это отделение и с тех пор не дотрагивался до нее, а теперь ее нет, нигде нет.

– Но ведь вы сожгли ее! – изумилась Пруденс. – Вы сказали, что мыс Сильвио превратился в вулкан.

– Вернее сказать: я собирался ее сжечь, а вулкан – это я так: для красного словца! – объяснил сконфуженный капитан, чувствуя легкий укор в ее голосе. – Ты знаешь, Чок все время приставал ко мне, и я не знал, как ему отказать…

– А может быть, вы сожгли ее и забыли?

– Я точно знаю, что не сжег! – рассердился капитан. – Надо спросить у Джозефа.

– Вы сказали при нем, что сожгли ее, – остановила его мисс Дрюит.

– Правда. Но значит, кто-нибудь ее стащил. Великий Боже! А вдруг они все же отправятся?

– Это уже будет не ваша вина, – спокойно ответила мисс Дрюит.

Капитан продолжал ерошить свои волосы, покуда они не встали у него ершом. На лице его отражались волновавшие его чувства.

– Кто-то ее стащил, – повторил он, – а если карта украдена, они, пожалуй, отправятся на поиски клада.

– Но, может быть, ничего не найдут?

– Может быть, и не найдут, – проворчал он, встав и зашагав по комнате. Пруденс, пораженная внезапною мыслью, подошла в нему.

– Эдуард Тредгольд один оставался здесь сегодня.

– Нет! нет! – воскликнул капитан: – кто бы ни взял ее, это наверно был не Тредгольд. По всему городу уже трезвонили о ней.

– Он вздрогнул, когда вы сказали, что сожгли ее, – настаивала мисс Дрюит, – я убеждена, что в скором времени отец его с Чоком и Стобеллем отправятся в далекое плавание. Покойной ночи!

Между тем союзники возвращались по домам разочарованные. Полмиллиона уплыло из-под носа, по выражению м-ра Стобелля.

Мисс Виккерс, узнав от Джозефа о сожжении карты, была так поражена, что даже отказалась поверить "своим собственным ушам".

– Почему? – осведомился ее нареченный.

– Потому… ну, потому, что это было бы слишком глупо! Ну-ка, повторите еще раз, как все это было… Ничего не разберу.

М-р Таскер покорно повторял, выразив при этом убеждение, что все очень просто.

– Да, все, чего мы не понимаем, кажется простым! – неопределенно заметила мисс Виккерс.

Она задумчиво вернулась домой и дня два-три продолжала находиться в этом состоянии, к удивлению ее семьи. Шестилетний Джордж Виккерс, претерпев операцию умывания трижды за одно утро, едва не сошел с ума, между тем как Марта и Чарльс не были подвергнуты этой процедуре ни разу. Рассеянность мисс Виккерс продолжалась, однако не долее трех дней; на четвертый она, окончив свой дневную работу, оделась с необычайном старанием и вышла из дома.

М-р Чок работал у себя в саду, соединяя приятное с полезным, как вдруг в противоположном конце сада ему послышался тихий продолжительный свист. Он машинально повернул голову в ту сторону и едва не выронил лопату, заметив возвышавшуюся над забором женскую шляпку, показавшуюся ему странно знакомой. Взглянув в другую сторону, он увидел у окна бывшую очевидно настороже м-сс Чок.

Свист все усиливался, и м-р Чок, отерев лоб, внезапно покрывшийся потом, с удвоенною силою принялся за работу; проведя языком по слегка запекшимся губам, он принялся насвистывать в свою очередь, но этот прием оказался неудачным: таинственный свист усилился, и – как это ни странно – принял какой-то оттенок мольбы. Побледневший м-р Чок не в силах был выносить долее это испытание.

– Ну, кажется, на сегодня хватит! – проговорил он громко и весело, втыкая лопату в землю и надевая жакетку, висевшую тут же на кусте. Когда он проходил мимо окна гостиной, повелительный голос окликнул его.

– Что, милая? – отозвался м-р Чок.

– Там какой-то приятель вызывает вас свистом, – проговорила м-сс Чок деланно спокойным голосом.

– Свистом? – повторил м-р Чок, продолжая по мере сил разыгрывать роль глухого, – я думал, что это птица свистит.

– Птица? – едва не задохнулась м-сс Чок: – взгляните сюда! Вы называете это птицей?

М-р Чок взглянул и испустил восклицание изумления.

– Вероятно, он вызывает кого-нибудь из слуг? Я должен буду поговорить с ними.

– Поговорите лучше с нею! – произнесла м-сс Чок с величественным презрением.

– Я этого не сделаю.

– Почему?

– Потому что ты станешь меня расспрашивать и все равно не поверишь мне, что бы я ни сказал.

– Итак, ты отказываешься идти? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Отказываюсь. Почему бы тебе не пойти самой?

М-сс Чок смотрела на него несколько секунд в гневном безмолвии, затем, подобрав юбки, величественно выплыла в сад, и м-р Чок вздохнул с облегчением, услышав, что свист прекратился. Но когда она возвратилась, лицо ее выражало такое негодование, что м-р Чок, не смея ее расспрашивать, окаменел на месте.

На следующий день за завтраком м-ру Чоку пришлось плохо. Выказывать сочувствие м-сс Чок, сумрачно разливавшей кофе, и разыгрывать роль человека, ни о чем не догадывающегося, – было выше его сил. Он старался делать как можно менее шума, разбивая яйцо, но, тем не менее, все время чувствовал за себе ее укоризненный взгляд, между тем как она демонстративно отставила от своего прибора поджаренный хлеб и яйца.

– Ты ничего не кушаешь, моя милая, – сказал м-р Чок.

– Я не в состоянии проглотить ни кусочка, – было ответом.

Принимая из рук супруги вторую чашку кофе, м-р Чок ощутил угрызение совести, а когда он взял другой кусочек поджаренного хлеба, она только вздохнула, возведя глаза к потолку.

– Ты не похожа на себя, – заметил заботливый супруг, – это огорчает меня.

– Конечно, я не молодею, – согласилась м-сс Чок, – но это еще не может служить извинением для ваших поступков. Вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать. Вчера, когда эта особа высвистывала вас из-за забора, не сказали ли вы, что это – птица?

– Да, я сказал, – ответил м-р Чок.

Лицо м-сс Чок запылало.

– Какого сорта птица? – спросила она вызывающе.

– Певчая птица, – проговорил он с пытаясь пошутить.

М-сс Чок вышла из комнаты.

М-р Чок грустно окончил завтрак; мысли его невольно обратились в вчерашней незнакомке, – он даже перебрал в уме имена винчестерских красавиц и бросил мимоходом взгляд в зеркало. После завтрака он вздумал пройтись по городу и заглянул от нечего делать к Тредгольду-старшему, который, против обыкновения, любезно принял его и объявил, что он ждет их обоих со Стобеллем сегодня в восемь часов вечера; Эдуарда он нарочно отослал с поручением.

В назначенный час м-р Чок входил в контору; при его появлении, худощавая фигура, сидевшая в большом кресле, обернулась к нему, и он с изумлением узнал выразительные черты мисс Селины Виккерс. Насупротив нее помещался м-р Стобелль.

– Моя новая клиентка! – отрекомендовал ее нотариус.

– Я хотела потолковать с вами вчера вечером, – обратилась к м-ру Чок клиентка, – я свистела целые десять минут… Удивляюсь, как вы не слышали!

– Что это вам вздумалось? – осведомился м-р Чок не без некоторого разочарования.

– Нужно было потолковать о деле, – спокойно заявила мисс Виккерс, – но я все равно обратилась в м-ру Тредгольду по делу о…

– О земле, с которою связаны ее интересы, – деловито пояснил нотариус.

– Об острове! – докончила мисс Виккерс.

– Как? Еще остров? – вырвалось у м-ра Чока.

Тредгольд кашлянул.

– Моя доверительница не имеет состояния, – начал было он, но Стобелль прервал его.

– Да будет вам с этими фокусами! Она еще не так станет ломаться.

– Но у нее есть собственность, – вмешался м-р Тредгольд, предупреждая возможность стычки между м-ром Стобеллем и мисс Виккерс, – дело – деликатное, и все вы должны дать сперва обет молчания. Это – непременная ее воля.

Когда м-р Чок произнес условную формулу, Тредгольд пошептался со своей доверительницей и затем мисс Виккерс вынула из-за корсажа документ, в котором все узнали исчезнувшую карту.

– Но ведь капитан сказал, что сжег ее! – воскликнул м-р Чок, – значит, это – другая карта?

– Возможно! – коротко отрезала мисс Виккерс.

– Мы не можем не верить капитану Бауэрсу, следовательно, у нас в руках дубликат, – холодно резюмировал нотариус. – Моя доверительница не сообщила, каким образом удалось ей приобрести его…

– И не намерена сообщать, – бесстрастно заявила мисс Виккерс.

– Достаточно того, что он – у нас в руках, – продолжал нотариус. – Итак, мы намерены снарядить экспедицию на паевых началах: равные расходы и равные доли.

– А как же относительно капитана? – осведомился м-р Ток.

– Он тоже получит свой пай – без всяких расходов с его стороны к тому же, – выразительно объявив Тредгольд.

– И вы получите пять тысяч фунтов, Селина! – сказал м-р Стобелль с благосклонной улыбкой.

Мисс Виккерс обратила в нему лицо, дышавшее чувством собственного достоинства, и только прищурила один глаз.

– Не называйте меня Селиной, если не желаете, чтобы я звала вас Боби.

Восклицание м-ра Тредгольда заглушило ругательство, сорвавшееся с уст м-ра Стобелля.

– Я не обращаю внимания! – пожала плечами мисс Виккерс: – сожалею только, что согласилась на его участие в деле. Один из его писцов говорил, что он – джентльмен только наполовину, но и этой половины он никогда не видел.

М-р Стобелль, не доверяя своему самообладанию, подошел в окну и высунулся из него.

– Итак, мы, кажется, обо всем условились? – спросил м-р Тредгольд, оглядывая присутствующих.

– Одну секунду! – остановила его мисс Виккерс: – прежде чем подпишу бумагу и отдам карту, я желаю получить двадцать фунтов.

М-р Тредгольд омрачился, м-р Чок замычал, а м-р Стобелль отошел от окна.

– Двадцать фунтов! – проворчал он.

– Двадцать фунтов, – повторила мисс Виккерс, или четыреста шиллингов, если вы это предпочитаете.

М-р Тредгольд попытался поторговаться с нею, но – напрасно.

– Таковы мои условия, – заявила мисс Виккерс, – даю вам пять минут на размышление, м-ру Стобеллю – шесть, потому что мозги у него тяжелее поворачиваются.

Разумеется, до истечения срока условия ее были приняты, и м-р Тредгольд составил бумагу, а затем джентльмены, опорожнив свои карманы, собрали необходимую сумму, которая и была вручена мисс Виккерс в обмен за карту.

Она пожелала им доброго вечера, но, дойдя до двери, положила руку на дверную ручку и задумалась.

– Мне кажется, я правильно поступила, – проговорила она несколько нервно, – деньги эти – ничьи, и они лежали без пользы. Ведь я ничего не украла…

– Нет, нет! – поспешно произнес нотариус.

– Теперь они пойдут на пользу людям. Я отдам часть моих денег бедным. Надо бы приписать это в бумаге.

– Мы и так сделаем все по совести, – успокоительно заметил м-р Чок.

Мисс Виккерс милостиво улыбнулась ему.

– Вы-то сделаете и м-р Тредгольд – также, а вот…

– Закройте дверь, – холодно прервал м-р Стобелль, – вы делаете такой сквозняк, что он может голову снести с плеч.

Мисс Виккерс гневно окинула его взглядом и, не найдя достаточно сокрушительного ответа, молча скрылась, захлопнув за собою дверь.

Счастливые обладатели карты нагнулись над нею втроем.

– Удивительно! – говорил м-р Чок, – я поклялся бы перед судом, что это – та самая.

– Нечего ломать над этим голову! – посоветовал м-р Стобелль.

– Желание ваше исполнилось, – проговорил Тредгольд, – а вы еще о чем-то рассуждаете.

– Кстати, по поводу путешествия, – вдруг испугался м-р Чок, – как же нам быть с м-сс Чок? Ведь она захочет с нами поехать?

– И м-сс Стобелль захочет, но не поедет! – заявил супруг этой дамы.

М-р Тредгольд объявил, что дамы до последней минуты ничего не должны знать, да и вообще болтать не годятся. В среду необходимо отправиться в Биддлькомб и осмотреться. Лучше всего приобрести небольшое, солидное парусное судно, набрать экипаж и отплыть в как можно быстрее.

Лицо м-р Чока просияло. Они заберут с собою бусы, зеркала – для торговли с дикарями. Необходимо оружие, всевозможные инструменты… Право, это все похоже на сказку. Но только как быть с женой?

– У меня тоже есть жена, – фыркнул м-р Стоббель, – однако я не тревожусь.

– Да, – вырвалось у м-ра Чока в порыве необычной откровенности, – но у меня – жена, а у м-сс Стобелль – муж. Вот в чем разница.

М-р Стобелль пережевывал это замечание во время всего обратного пути и, наконец, пришел к заключению, что события этого дня повредили мозги м-ра Чока.

VI.

До самой среды, покуда он со своими собратьями, искателями клада, не очутился на платформе станции в Биддлькомбе, м-р Чок находился в состоянии восторженной мечтательности, еще более подтвердившей подозрения его жены. Еще сидя в вагоне, он усиленно втягивал воздух носом, уверяя, что уже чувствует запах моря.

Для небольшого порта Биддлькомб оказался хорошо снабженным судами, и сердце м-ра Чока усиленно билось, между тем как взор его перебегал от стройной шхуны к грязным угольщикам и миниатюрным яхтам. Не зная, как приступить к переговорам, они задумчиво бродили по набережной и, наконец, почувствовав аппетит, проследовали в гостиницу, где м-р Стобелль, поколебавшись в выборе между ростбифом и бараньей котлеткой, заказал то и другое.

Единственным кроме них посетителем столовой был приземистый, краснолицый, гладко выбритый человек, потягивавший виски за столом у окна. М-р Чок почуял в нем моряка и немедленно почувствовал в нему симпатию, невзирая на маленькие бегающие глазки и неприятный рот незнакомца.

– Добрый день, джентльмен, – сказал тот, приветливо кивая м-ру Чоку.

Завязался разговор о погоде, затем незнакомец, которого подававший ему виски служитель назвал капитаном Брискетом, осведомился у друзей: впервые ли они здесь?

– Много раз бывали, – ответил м-р Чок, – я очень люблю море.

Капитан Брискет кивнул и, взяв свой стакан, подсел к их столу.

– Плохи дела в Биддлькомбе, – сказал он, – половина судов не зафрахтована, да и вообще игра свеч не стоит.

М-р Тредгольд переглянулся с товарищами и поиграл вилкой.

– А мы именно высматривали себе судно.

– Вы желаете отплыть на нем в качестве пассажиров?

– Нет, мы желали бы приобрести его в собственность.

Капитан Брискет, сильно заинтересованный, придвинулся еще ближе.

– Вы желаете купить новое судно?

– Да, если бы удалось приобрести его по недорогой цене, – объяснил Тредгольд, – мы намерены отправиться в Тихий океан – ради удовольствия. Может быть, займемся немного торговлей. Я думаю, что какую-нибудь подержанную шхуну можно купить за грош?

– На ловца и зверь бежит! – воскликнул капитан Брискет с громким смехом: – я знаю шхуну в двести сорок тонн, которая, как нельзя лучше, подошла бы вам. Судно почти новое и целехонькое, как колокол. Вы сами примете командование?

– Нет, он не примет, – ответил м-р Стобелль.

– Значит, вам нужен шкипер? – воскликнул капитан Брискет с возрастающим возбуждением: – не говорите мне, что вы уже с кем-нибудь порешили.

– Почему же нет? – проворчал Стобелль, продолжая резать сыр.

– Потому что, джентльмены, лучше Билля Брискета вам никого не найти! – воскликнул моряк, стукнув кулаком по столу с такой силой, что расплескал половину виски из своего стакана.

Это поразительное сообщение было, однако, принято с таким недостатком энтузиазма, что капитан Брискет, с целью скрыть то, что всякий другой назвал бы смущением, позвонил слугу, приказав ему подать полный стакан.

– Мы не можем ничего решить в пять минут, – проговорил, наконец, м-р Тредгольд после долгой неловкой паузы, – прежде всего нам нужен корабль.

– Подходящее для вас судно стоит в том конце гавани, – ответил капитан Брискет, – пойдемте вместе осмотреть его или ступайте одни. Билль Брискет не такой человек, чтобы напортить кому-нибудь, получит он от этого пользу или нет…

– Стойте, – проговорил м-р Стобелль, подняв руку, – сколько может стоить такое судно?

– Это зависит, – ответил Брискет, – разумеется, если куплю я…

М-р Стобелль вторично поднял руку.

– Зависит от того: купите ли вы его для нас, или продадите нам от имени владельца судна?

Брискет вскочил и, к ужасу м-ра Чока, крепко хлопнул м-ра Стобелля по спине. М-р Стобелль, сжав кулак величиною с баранью ногу, оттолкнул стул и приготовился встать.

– Вы – молодец! – воскликнул капитан Брискет тоном искреннего уважения, – вот что вы такое, сэр!

М-р Стобелль снова опустился на место и впервые на губах его заиграла улыбка.

– Разрешите мне вступить в переговоры с Тоддом и дайте мне один фунт из каждых десяти, которые я выторгую для вас, – убедительно проговорил Брискет.

М-р Тредгольд взглянул на товарищей.

– Если мы на это согласимся, – обратился он в капитану, – вам будет выгодно купить корабль во что бы то ни стало. А почему мы будем знать: годен ли он для плавания?

– В этом-то и суть! – засмеялся Брискет: – если останетесь довольны моими рекомендациями, вы возьмете меня в капитаны, и здравый смысл подскажет вам, что я не стану рисковать своей шкурой, купив для вас гнилое судно.

Расплатившись в гостинице, они вышли на улицу, и Брискет указал товарищам на шхуну, носившую имя "Красавицы Эмилии": пусть они предварительно переговорят со старым Тоддом, а он подождет их в гостинице.

– Не предлагайте ему слишком много для начала.

– Я думаю предложить ему фунтов сто! – сказал Тредгольд.

Капитан вытаращил глава, но сдержался и проговорил серьезно:

– Нет, давайте ему семьдесят. Желаю успеха.

Он вернулся в гостиницу, проводив их загадочною улыбкой, и там, снова усевшись у окна, принялся терпеливо ожидать их возвращения.

Прошло полчаса. Капитан выкурил одну трубку и принялся за другую. Он взглянул на часы, висевшие над прилавком, и у него мелькнула неприятная мысль, что торг все же, быть может, состоялся без его участия. Но тут до слуха его донесся недалека шум, и лицо его смягчилось.

– Это что же такое? – спросил какой-то посетитель.

Просматривавший газету хозяин опустил ее и прислушался, а затем, выразив мнение, что это буянит старый Тодд, подошел к дверям.

Шум делался все слышнее.

– Да, это Тодд! – сказал другой посетитель и, поспешно допив свое пиво, также двинулся к выходу; за ним последовал с небрежным видом и капитан Брискет, с тем, чтобы из-за спины других насладиться зрелищем предстоящего скандала.

Три его патрона, тщетно старавшиеся делать вид, что это ничуть их не касается, шли серединою улицы, а за ними следовал почтенный седобородый человек, которого всего передергивало от гнева. Подходя к гостинице, они ускорили шаг и почти вбежали в подъезд, причем мрачный, как туча, Стобелль один приостановился в дверях.

– Подать их сюда! – рычал старик. – Дайте мне этого – с рыжими усами, и я покажу ему!!

– В чем дело, м-р Тодд? – спросил хозяин, становясь в дверях и загораживая проход своей особой от старика, пытавшегося проникнуть в дом. – Что он вам сделал?

– Сделал?.. – повторил возбужденный до крайности м-р Тодд. – Он имел наглость… Нет! Подайте мне его сюда! Я сниму с него живого шкуру… Боится, небось?

– Что вы ему сделали? – обратился капитан Брискет в побледневшему м-ру Чоку.

– Ничего, – последовал ответ.

– Выйдет ли он, наконец? – повторял грозный голос. – Я переломаю ему все ребра…

М-р Стобелль стоял в недоумении, но когда взор его упал на улыбающиеся лица сограждан м-ра Тодда, его собственные черты прояснились.

– Он – старик, – проговорил он медленно, – но если кто-нибудь из вас пожелает стать на его место, пусть он скажет одно словечко… Я готов разделаться с ним.

В виду того, что никто не отозвался на это приглашение, он отвернулся и, войдя в столовую, сел рядом с негодующим Тредгольдом. М-р Тодд, истощенный последней вспышкой, сразу осел и, хотя не без сопротивления, но дозволил себя увести.

– Вы предложили ему семьдесят фунтов? – обратился Брискет к м-ру Чоку.

– Предложил, – жалобно ответил тот.

– Ах, – сказал капитан, задумчиво глядя на него, – быть может, вам следовало дать ему восемьдесят. Насколько я понял, он желает получить за нее восемьсот.

Услышав о такой сумме, м-р Тредгольд объявил, что он знать ничего не хочет обо всем деле, но под влиянием трубки и стакана вина мало-помалу смягчился, и кончалось тем, что друзья оставили капитану Брискету доверенность на приобретение "Красавицы Эмилии".

VII.

Колокола звонили к обедне, когда м-р Виккерс вернулся с прогулки к завтраку. Против обыкновения, кухня и общая комната были пусты, а завтрак, за исключением хвоста от селедки и остатков чая в чайнике, был убран.

– Знаю я людей, – с горечью прошептал м-р Виккерс, – которые мазнули бы ее по лицу этою самою селедкою за непочтительность.

Он отрезал себе ломоть хлеба, налил стакан остывшего чаю и принялся за еду, с удивлением прислушиваясь в стуку наверху, походившему на скрип новых сапог, хотя м-ру Виккерсу, в качестве умудренного опытом человека, и показалась подобная мысль неправдоподобной.

Дверь отворилась, и м-р Виккерс не донес ломоть до рта, который он невольно раскрыл при появлении юного Чарльза Виккерса, одетого в первый раз в жизни во все новое с ног до головы. Отец не успел задать ни одного вопроса, так как вслед за Чарльзом появились и остальные дети, также одетые во все новое, а за ними – Селина.

– Что это такое? – спросил м-р Виккерс хриплым от изумления голосом.

Мисс Виккерс, натягивавшая перчатку, на которой было больше пуговиц, чем на его куртке, хладнокровно подняла на него глаза и пояснила:

– Это – новое платье; давно уже пора было приодеться.

– Новое платье? – повторил он, пораженный, – откуда же оно взялось?

– Из лавки! – ответила коротко мисс Виккерс.

М-р Виккерс поднялся и, подойдя к своей дочери, осмотрел ее с таким же любопытством, как он осмотрел бы восковую фигуру. Некоторая неподвижность позы и стеклянный взгляд ее довершали иллюзию. Но, прежде чем он успел выразить волновавшие его чувства, послышался скрип еще более громкий, чем другие, и перед м-ром Виккерсом предстала его супруга, имевшая несколько сконфуженный вид. Он взирал с гневным изумлением на ее синее шерстяное платье и черную бархатную с пряжками, столь возмутительно новую шляпу, что она совсем не согласовалась с обычным стилем прически м-сс Виккерс.

– Продолжайте! Продолжайте! – возопил он. – Не обращайте на меня внимания! Неужели у вас хватит духу пойти в церковь?

М-сс Виккерс взглянула на свой, тоже новый, молитвенник и вздрогнула.

– А почему бы нам и не идти в церковь? – отозвалась Селина.

– Откуда у вас деньги?

– Я скопила их, – ответила дочь, невольно покраснев.

– Скопила? – повторил он с негодованием. – Скопила из заработанных мною же денег, из моего пота-крови, из денег, которые должны были бы идти на еду?.. Но я этого не желаю, не желаю, слышите ли вы? У меня есть права…

– Не шумите, – прервала его дочь, наклоняясь, чтобы помочь матери расстегнуть ботинок. – Я говорила вам, мама, что следовало взять четырнадцатый номер…

– Я прежде всегда носила тринадцатый…

– Полагаю, что и для меня приготовлена новая пара и с пол-дюжины крахмальных рубашек там наверху? – съязвил м-р Виккерс.

– Конечно, вот вы и полюбуйтесь ими покуда, – ответила почтительно дочь.

– Мое собственное потомство грабило меня годами! – продолжал м-р Виккерс. – Родные дети вынимают у меня хлеб изо рта и покупают себе сапоги…

Но никто не слушал его жалоб. Мисс Виккерс скомандовала: "Налево кругом!" – и отряд ее двинулся в путь, причем глаза ее сверкали удовольствием при виде возбуждаемой ими сенсации. Мгновенно воцарившееся по всей улице молчание свидетельствовало о впечатлении, произведенном этим парадным "выходом". Дети шли с надутыми важными лицами, но поклоны и улыбки мисс Виккерс, которыми она обменивалась со встречавшимися ей по пути знакомыми, были так изящны, что некоторые чересчур неряшливые матроны предпочли скрыться в глубине своих жилищ, чтобы там, свободно излить волновавшие их чувства.

– Вороны в павлиньих перьях! – пробормотал м-р Виккерс вслед своему семейству.

Тем не менее, изумление соседей пробудило в нем новое чувство – тщеславие. Сосед в полосатых плисовых штанах и одной подтяжке перешел через улицу и приблизился к нему.

– Что это значит? – проговорил он, указывая пальцем на удаляющихся, – кто-нибудь помер и оставил вам наследство?

– Насколько мне известно – нет. Но почему вы спрашиваете?

– Почему? Все вырядились в обновки. Никогда не видывал ничего подобного.

М-р Виккерс взглянул на него с видом превосходства.

– Не идти же им в воскресенье в церковь оборванцами – в рваных штанах и рубашках?

– Да ведь раньше-то они ходили!

М-р Виккерс не нашелся что ответить, и, во избежание щекотливых расспросов, скрылся у себя, пытаясь высчитать стоимость новых платьев и разрешить вопрос о том: откуда взялись на них деньги? Внезапно ему вспомнился м-р Таскер и те безумства, на которые способны влюбленные молодые люди. Когда-то он сам тратился по глупости на будущую м-сс Виккерс, и он пришел в заключению, что Джозеф еще глупее его.

Придя к такому выводу, он успокоился, выбил пепел из трубки и умылся.

– Если он не одолжит безделицы своему будущему тестю, – говорил он себе, усердно растирая лицо грубым полотенцем, – я так и скажу ему, что не жениться ему на Селине. Надо повидать его раньше, чем она успела все от него повытянуть.

Он отправился прямо в долину Солнечных Часов и вошел в коттедж с заднего крыльца, радостно улыбаясь изумленному Таскеру.

– Ты, кажется, занят, сынок? – осведомился он.

– Что вам нужно? – спросил м-р Таскер, лицо которого раскраснелось от стряпни.

М-р Виккерс вошел в кухню, запер за собою дверь и опустился на стул.

– Не тревожься, сынок, – проговорил он, – с Селиной ничего не случилось.

– Что вам нужно? – повторил Таскер. – Кто позволил вам приходить сюда?

– Полагаю, что отец может навестить своего будущего сына, – сказал тот с достоинством, – я не желаю мешать тебе, Джозеф, я только зашел сказать, как они все принарядились. Не понимаю, откуда ты взял столько денег?

– Выжили вы, что ли, из ума? – спросил Таскер, старательно протирая соусник. – Кто принарядился?

М-р Виккерс качнул головой и широко улыбнулся.

– Кто? Говорю тебе: моему родительскому сердцу приятно было видеть их в обновках, вот я и зашел тебя поблагодарить.

– Ступайте, – воскликнул м-р Таскер, со стуком поставив соусник, – если вы не можете говорить простым английским языком, то лучше убирайтесь вон. Вообще-то я не желаю вас видеть здесь, а слушать ваш дурацкий бред – прямо свыше сил моих.

– Следовательно, не ты дал Селине денег на покупку новых платьев для нее и для матери? Не ты одел малышей с ног до головы?

– Да что вы, за сумасшедшего меня принимаете, что ли? – воскликнул Таскер: – с какой стати я вздумаю одевать малышей? Это ваша обязанность. И Селине я ничего не дарил, кроме кольца, да и то она одолжила мне на него деньги. Не думаете ли вы, что я – денежный мешок?

– Ну, хорошо, хорошо, Джозеф! – прервал м-р Виккерс, мысленно выходя из себя. – Но у меня в горле пересохло от разговоров… Нет ли у вас глоточка чего-нибудь?..

Игнорируя взгляд тестя, устремленный на приютившийся в углу кухни симпатичного вида бочонок, м-р Таскер нацедил и поднес ему стакан воды, из которого тот отпил глоток. Затем он заговорил обиняками о паре фунтов, из которых – обладай он ими – он через неделю сделал бы пять.

– Так что же вам мешает! – рассеянно спросил Таскер, занятый растопкой печи.

М-р Виккерс заговорил определеннее. Если бы он был молодым человеком и ухаживал за девицей, он никогда не отказался бы ссудить своего тестя парою фунтов.

– В самом деле? – рассеянно проговорил Таскер, измеряя собственной рукой температуру печи.

М-р Виккерсу показалось, что в нем сейчас что-то лопнет – настолько преисполнился он негодованием.

– Ну, так я вам скажу без обиняков, сэр, намерены ли вы одолжить пару фунтов честному труженику и вашему будущему отцу?

М-р Таскер расхохотался, прибавив, что если бы у него и была за душой пара фунтов, он нашел бы для нее любое другое, но только не это применение.

М-р Виккерс встал и оглядел его с невыразимым презрением.

– И подобный человек желает жениться на моей дочери, войти в семью? Если я что-нибудь презираю, так именно скряжничество. И моя дочь, моя бедная дочь не знает, с кем она имеет дело! Но я открою ей глаза! Ты у меня подожди… Я тебе…

Он вдруг осекся. В дверях показался капитан Бауэрс.

– Что это за шум, Джозеф? – осведомился капитан резко.

М-р Таскер попробовал дать объяснение, но так как оно существенно расходилось со взглядом на тот же предмет м-ра Виккерса, последний прервал его. К изумлению Джозефа, капитан терпеливо выслушал его рассказ.

– Вы купили все эти вещи, Джозеф? – спросил он, когда м-р Виккерс сделал передышку.

– Конечно, нет, сэр. Откуда бы у меня взялись деньги?

Капитан молча смотрел на него. Странное исчезновение карты, вслед за которым прекратились визиты м-ра Чока, получило неожиданную связь с этим рассказом о свалившемся с неба богатстве.

– А вы за последнее время ничего не продали? – проговорил он сурово.

– Мне нечего было продать, сэр, – ответил Таскер с искренним изумлением. – Мне думается, что весь шум был поднят м-ром Виккерсом из-за пары сапог, остальное ему пригрезилось.