Текст книги "В теплой тихой долине дома"

Автор книги: Уильям Сароян

Возвращение к гранатовым деревьям

Есть поездки, которые повторяются в твоей жизни, так же как и книги, которые перечитываешь, и знакомая уже музыка, и лица вокруг, и люди, с которыми ведешь свои разговоры, и каждый раз при этом что-то меняется, а что-то остается таким же, как было.

Вокруг Фресно есть несколько таких местечек, про которые я слышал еще мальчишкой, но никогда не видел. Например, городок Тошен. Не раз приходило мне в голову съездить взглянуть на него, но как-то так получилось, что и до сих пор я туда не попал, хоть и, кажется исколесил всю фресненскую округу. Может быть, Гошен и не городок вовсе, и даже не поселок, а если и да, то один из таких, что просто ни за то, ни за другое не примешь; может, это так себе – перекресток дорог, с двумя-тремя домишками, с магазинчиком, на крыльце магазинчика собака, и тут же недалеко слоняется петух и задирает и гоняет двух куриц.

Фресно находится в самом центре просторной долины Сан-Хоакин, о которой в девятнадцатом или в двадцатом году, перед учениками неполной средней школы имени Лонгфелло мой приятель Лео, брат Толстяка Хашхаша, распевал такую вот песенку:

 
Зеленая долина моя Сан-Хоакин,
Ты самая чудесная на свете из долин.
Здесь цветом апельсиновым пропахло все насквозь,
И солнышко, и солнышко повсюду разлилось.
 

Поездки вокруг Фресно, по знакомым местам, всегда доставляют мне удовольствие, и я совершаю их снова и снова. Об одной из таких поездок мне и хочется сейчас вспомнить.

Из рассказов, составивших мою книгу «Меня зовут Арам», первым я написал рассказ, которому дал название «Гранатовая роща». Жил я в то время в Сан-Франциско. Был 1935 год, во Фресно начиная с 1926-го, то есть в течение уже около девяти лет, я бывал только урывками, время от времени. Действие рассказа относилось к еще более ранней поре, когда мне было пятнадцать, так что то, о чем я писал тогда, представлялось мне очень далеким.

Я и не знал еще, что «Гранатовая роща» положит собой начало серии рассказов. Я думал, что это просто очередной рассказ и не более. После того как его отвергли около десятка издателей, я послал рассказ в «Атлантик мансли». «Атлантик» принял «Гранатовую рощу», и Эдвард Уикс, издатель журнала, предложил мне написать еще несколько таких рассказов. Среди написанного мною к тому времени уже имелось кое-что в этом роде, но письмо Уикса побудило меня взяться за дело всерьез.

В «Гранатовой роще» была рассказана действительная история – о том, как муж моей младшей тетки, Тигран, купил 640 акров пустоши и загорелся идеей превратить ее в сад. На двадцати акрах этой земли Тигран надумал посадить гранатовые деревья. В этой затее принял участие и я – работал на участке, сажал деревья, вместе с человеком по имени Назарет Торосян, занимавшимся когда-то спортивной борьбой.

Замысел Тиграна потерпел крах, землею вновь завладели ее исконные хозяева – разного рода мелкие зверюшки, гранатовая роща была заброшена, а Тигран перекинулся на другие проекты.

Но пока мы с Назаретом сажали деревья и всячески пеклись о них в течение нескольких недель, я все представлял себе, как когда-нибудь спустя годы вернусь на это место и застану тут сад, увижу чудесные разросшиеся деревья и чудесные плоды, повисшие на ветвях.

Шли годы, и каждый раз, бывая во Фресно, я вспоминал про гранатовые деревья, но ни разу не съездил взглянуть на то место, где когда-то мы с Назаретом сажали их и выхаживали.

Чтобы попасть туда, надо ехать по Вентура-авеню до поворота направо к Санджеру, там повернуть на дорогу, идущую влево, остановиться миль через восемь-девять – и где-то поблизости от дороги отыщется участок гранатовой рощи.

И вот однажды, наконец, я поехал туда. Со мною был мой пятилетний сынишка Арам, названный так по имени мальчика из книги рассказов «Меня зовут Арам».

Мы не решали заранее, куда поедем. Было лето, и мы просто катались вокруг Фресно, по дорогам, вдоль которых тянулись виноградники и сады. То и дело я останавливал машину, чтобы мальчонка мог выйти и оглядеться вокруг и сорвать собственноручно кисть винограда, или спелый персик, или еще что-нибудь. Но с какого-то момента я поехал без остановок и вскоре оказался возле того места, где от Вентура-авеню идет правый поворот к Санджеру. Младший брат моего отца Левон и четыре его сына жили около Санджера, на своих виноградниках, и видимо, мне пришло в голову прокатиться к ним, однако я свернул не к Санджеру, а налево и через несколько миль, съехав с дороги, повел машину по сухой пустынной земле.

– Куда это мы едем? – сказал Арам.

– Много лет назад я посадил где-то здесь несколько гранатовых деревьев.

Я остановил машину, и мы с Арамом вылезли и пошли по серой сухой земле, как ходил я по ней четверть века тому назад.

– А где деревья?

– Тогда мы посадили их где-то вот здесь, но сейчас, как видишь, их больше нет.

– Ну а где же они?

– Нигде. Они умерли.

По всей этой пустоши снова хозяйничали грызуны, рогатые жабы, зайцы, вообще всевозможная мелкая живность. И я подумал, что это тоже, пожалуй, правильно.

Я надеялся, что найду тут хотя бы одно выжившее деревце, но не нашел.

Мы вернулись в машину и поехали дальше.

– А что это было такое? – сказал Арам.

– Маленькие зверюшки?

– Нет. То, что ты посадил.

– Деревья, на которых растут гранаты.

– Хочу увидеть гранат.

Я повез его к брату моего отца в Санджер и там показал ему в большом саду старое гранатовое дерево и чудные плоды на его ветвях. Гранаты были еще незрелые, но я все-таки сорвал один и протянул сыну.

Из дому появился мой дядя Левон и повел нас к себе. Мы посидели у него часа полтора.

Когда мы вернулись во Фресно, в свою комнату в отеле, я увидел, как мой сын вытащил из кармана гранат, посмотрел на него и положил на письменный стол.

На следующее утро мы поехали домой в Сан-Франциско. Дома он забрал у меня свои вещички, и я заметил потом, что гранат лежит у него на столе. Так он и лежал там довольно долго и через месяц совсем высох и сморщился. Мать как-то спросила у мальчика, не выбросить ли эту штуковину.

– Нет, – сказал он. – Это мне нужно.

Спустя несколько дней мы отправились всей семьею во Фресно, и мальчик сказал мне: «Давай поедем туда еще раз».

– Куда это туда?

– Туда, где были твои деревья.

Так оно получилось, что в течение сорока дней я дважды побывал в том месте, куда не заглядывал четверть века. Мы прошагали ярдов около ста по совершенно сухой бугристой земле, и, остановившись закурить сигарету, я увидел, как мальчик достал из кармана гранат. Он посмотрел вокруг, посмотрел на гранат, потом нагнулся и тихонько положил его на землю.

Я ждал, что после этого он что-нибудь скажет, но поскольку он продолжал молчать, то промолчал и я, и мы вернулись к машине и сели и поехали обратно во Фресно.

О гранате он так и не сказал ни слова. Я же ни о чем не стал у него допытываться, ибо ясно, что у них всегда что-то свое на уме, и в любую минуту они способны на такие вот вещи, а почему – ты все равно не узнаешь, не выяснишь, так что лучше уж обойтись и вовсе без разговоров.

Примечания