Текст книги "Реванш императора"

Автор книги: Уильям P. Форстен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

И снова остановил, потрясенный открывшейся их глазам картиной. На этот раз корабль проник достаточно глубоко, чтобы оказаться внутри оболочки Сферы, где ничто не мешало любоваться фантастической панорамой.

– Теперь я понимаю, что значит «узреть Небеса», – прошептал Наполеон.

Их больше не окружал холодный мрак космического пространства. Необозримые просторы внутри Сферы были залиты ровным золотистым сиянием, далеко внизу, у поверхности, окрашенным в зеленовато-голубые тона. По своим масштабам эта картина превосходила самую буйную фантазию, да и само понятие масштаба казалось здесь неприменимым. Человеческий ум был просто не в состоянии охватить и осмыслить глубину и безмерность этого творения иного разума, искусственного мира, протянувшегося на миллионы километров и раскинувшегося на площади в сотни миллиардов квадратных миль. Причем каждый дюйм этого мира был продуман и доведен до совершенства величайшими строителями Вселенной. Когда Элдин впервые услышал о Сфере, он представлял ее себе в виде закованной в металл планеты, где все мертво, безмолвно и покрыто пылью веков. Он и вообразить себе не мог искрящегося светом и отливающего всеми цветами радуги мира, в который влюбляешься с первого взгляда и который не хочется покидать. Какой же он был дурак, когда считал величайшим сооружением в галактике Кольцо Колбарда! Спору нет, Кольцо превосходило красотой и величием любые достижения разумных существ, населяющих Облако. Но в сравнении со Сферой даже Кольцо казалось жалкой мазней дилетанта рядом с картиной великого мастера. Он сочувственно посмотрел на Вуша.

–Я рад, что вы сохранили это место в секрете от всех нас, – прошептал Элдин, не стыдясь навернувшихся на глаза слез. – Пускай хоть частичка рая останется вне досягаемости наших грязных лап.

–Но почему твои собратья не остались жить здесь? -удивленно спросил Ярослав, вытирая платком глаза.

–Тогда было решено, что негоже нам предаваться медитации в таком месте, которое было создано иным разумом, – с грустью ответил Вуш. – Но мне думается, мы были слишком потрясены совершенством и величием Сферы. Знать и постоянно ощущать, что другие создали нечто такое, чего никогда не создать нам, невыносимо даже для скромных служителей Истинного Света, к каковым мы себя причисляем. Наверное, мы просто испугались. Испугались потерять себя, осознать свою ничтожность и неумелость, утратить моральное право быть пастырями тех, кто стоит ниже нас.

Открытая секция была со всех сторон ограждена стенами в сотни километров высотой, служащими барьером для сохранения атмосферы. Корабль медленно опускался, и по мере снижения по правому борту открывался для обзора бескрайний мир, который уже можно было рассмотреть в подробностях. Пейзаж украшали горные хребты и величественные пики, чьи вершины порой уходили ввысь на сотни километров, насквозь пронзая все слои атмосферы. Зеленые склоны у их подножия уступали место вечным снегам, а те, в свою очередь, сменялись голыми черными отвесными скалами, состоявшими из твердых кристаллических пород. Некоторые из пиков были опоясаны ожерельями ажурных мостов, переброшенных через гигантские провалы и ущелья. Эти гирлянды изумительной красоты спускались по спирали от вершины, заканчиваясь внизу у подножия невысокой гряды на берегу отливающего бирюзой океана.

Словно сотканные из тончайшего кружева башни были разбросаны по поверхности суши в живописном беспорядке. Каждая из них во много раз превышала высотой Небесную Иглу и уходила на десятки тысяч километров за пределы атмосферы. Их создавали, похоже, не ради какой-то цели, а просто из любви к созиданию, из стремления сотворить нечто прекрасное и совершенное.

– Я бы не удивился, услышь я сейчас хор ангелов, – негромко заметил Наполеон; он стоял, широко расставив ноги, с невозмутимым видом продолжая потягивать свой коньяк, но и ему не удалось скрыть за безразличным выражением лица волну нахлынувших эмоций.

Немного поодаль зависла шестигранная металлическая конструкция километров в сто толщиной. Вокруг нее суетилось множество машин и механизмов, похожих на буксиры. Ферма медленно ползла к переплетению балок, где, очевидно, было предназначенное ей место. Элдин следил за ней, не отрывая глаз, с благоговейным трепетом взирая на поразительную легкость, с какой все эти маленькие жучки перемещали сотни миллионов тонн металла.

Внезапно со стороны внутреннего светила появился небольшой летательный аппарат, как две капли воды похожий на встреченного ими ранее «паука». Он двигался на большой скорости, и Зергх едва успел отвернуть корабль, чтобы избежать столкновения. А вот шестигранная ферма отвернуть не успела. «Паучок» с размаху врезался в нее и окутался ослепительной вспышкой атомного взрыва. Последствия столкновения оказались плачевными для обеих сторон. В шестиграннике зияла огромная рваная дыра, а «паучок» продолжал полет, но как-то боком, словно хромая. Из его развороченного брюха сыпались какие-то детали. Попадая в верхние слои атмосферы, они тут же вспыхивали ярким пламенем или взрывались.

Зергх развернул звездолет и погнал его в противоположном направлении, не дожидаясь, пока его настигнет ударная волна.

– Ничего не понимаю, какого черта это значит? – недоуменно бормотал Ярослав, глядя, как покалеченная ферма неуклюже начинает вращаться, выходя из-под контроля. К месту аварии со всех сторон мчались киберремонтники. Один из них чуть не протаранил звездолет на полном ходу. Выручила мгновенная реакция Зергха, который успел отвести корабль в сторону за секунду до столкновения. Элдина больше всего поразило в этом эпизоде самоубийственное поведение робота Древних. Казалось, будто у него напрочь отсутствуют внешние сенсоры. Судя по тому, что два кибера вскоре тоже столкнулись между собой, так оно и было на самом деле. Оба исчезли в пламени атомного взрыва всего в нескольких километрах от звездолета, но остальные продолжали прибывать, не обращая внимания на погибших собратьев. Стайка мелких летательных аппаратов кружила над местом катастрофы, подбирая обломки и покореженное оборудование, раскиданное взрывом во все стороны. Но и в их поведении просматривались довольно странные тенденции. Они вдруг прекращали заниматься делом и начинали гоняться друг за другом, чем-то напоминая пса, пытающегося поймать собственный хвост. Кончилось это тем, что сразу три аппарата столкнулись. Один из них устремился вниз, а два других, не получившие видимых повреждений, ринулись за ним в погоню.

– По-моему, в здешнем раю что-то неладно, – убежденно заявил историк, шмыгнув носом.

Оиси покосился на Вуша, который тоже выглядел крайне обеспокоенным.

– Такое впечатление, как будто у них тут все разладилось, – заметил Элдин. – Некоторые машины ведут себя так, словно не замечают присутствия других.

Зергх продолжал выводить корабль из опасной зоны, умело маневрируя «джунглях башен, перекрытий и встречных машин. Добравшись до стены, он направил звездолет вертикально вверх, в считанные секунды перевалил через вершину и вновь устремился вниз. На некоторое время они могли считать себя в безопасности.

– Погоди снижаться,– остановил пилота Элдин.-Давай сядем здесь и спокойно осмотримся.

Зергх послушно остановил звездолет и мягко посадил его на верхушку барьера. Отсюда открывался потрясающий вид на расположенную в пятистах километрах под ними равнину. Между прочим, поверхность стены оказалась такой идеально гладкой, что звездолет начал скользить к краю барьера под воздействием центробежной силы, вызванной собственным вращением Сферы. Пришлось включить на малую мощность боковые двигатели, чтобы прекратить этот процесс и привести корабль в синхронное равновесие с окружающей средой.

Сверху ландшафт напоминал планету земного типа, только очень большую. Казалось, будто здесь не существует горизонта. Рельеф мог меняться, но сама равнина простиралась в бесконечность во всех направлениях, теряясь в отдаленной дымке, скрадывавшей детали.

Прямо под ними плескались океанские волны. Водное пространство тянулось на тысячи миль, отражая солнечные лучи своей гладкой, голубовато-зеленой поверхностью. Чуть дальше в центре небольшого материка возвышалась башня, уходя за пределы атмосферы и чуть-чуть не достигая своей верхушкой края стены. Примерно в десяти тысячах километров от барьера, на другом берегу океана, начиналась горная гряда, перемежавшаяся покрытыми снегом вершинами. Она опоясывала акваторию полукольцом и тянулась дальше, в направлении экватора, исчезая в туманной пелене за пределами видимости.

– А эти все еще сходят с ума, – нарушила молчание Тия, указывая на экран монитора заднего обзора, где фиксировалось происходящее по ту сторону стены, откуда им так поспешно пришлось бежать.

Там действительно творилось что-то невообразимое. Шестигранная конструкция начала разламываться на две половинки, а сотни маленьких точек беспорядочно суетились вокруг, похоже, не представляя, как им остановить это процесс.

– Этого не должно было произойти,– слабым голосом прошептал Вуш.

– Я тоже так думаю,– кивнул в знак согласия Элдин.– Как ни крути, а вся эта техника – дело рук Древних Странников. Насколько мне известно, их машины рассчитаны на вечный срок службы и при этом никогда не ломаются.

– Ну, то, что мы видели, вряд ли можно назвать тщательно спланированной операцией, – заметил Ярослав. – Что происходит, Вуш?

– Не знаю, но что-то здесь не так.

– Если рулевой бросит штурвал, – присоединился к беседе Наполеон, – судно может месяцами носиться по волнам, прежде чем погибнет.

– Неплохое сравнение, – одобрительно проворчал Зергх.

–Это невозможно! – запротестовал Вуш. – Не забывайте, мы имеем дело с наследием Древних Странников.

–Эй, ты же сам рассказывал, что машина Древних, охранявшая ту штуку для создания червоточин, которую вы с Мупой нашли где-то здесь, явно была не в порядке, – напомнил Ярослав. – Почему мы все так уж уверены в их непогрешимости? Я имею в виду Странников. Факты указывают на обратное. Мы все видели свихнувшиеся машины – и не одну.

–Но ведь все остальное выглядит безупречно,– прошептала Тия.

–Сфера большая, – со вздохом ответил Элдин. – Ее строили миллионы лет, и пройдут еще миллионы, прежде чем все здесь придет в упадок.

–А я думаю, что сейчас нам нечего забивать этим голову, – заявил Оиси, многозначительно поглядывая на Вуша. – У нас есть дела поважнее. Например, найти место, где хранилась та штуковина, которая жрет планеты. Давай говори, как туда попасть?

Вуш ответил не сразу. Сначала он оглядел всех присутствующих, потом медленно подплыл к экрану переднего обзора и стал внимательно разглядывать панораму внизу. Несколько минут прошли в гробовом молчании.

Наполеон первым почувствовал, что сейчас произойдет. Он подошел к сервороботу, взял у него стопку коньяка и молча сунул ее в руку Элдину.

– Полагаю, вам это может понадобиться, – сказал он в ответ на вопрошающий взгляд последнего.

Вуш наконец-то отвернулся от экрана и жалобно посмотрел на остальных.

–Это было так давно…– промямлил он смущенно.

–Только посмей сказать, что ты все позабыл! – возмущенно зарычал Зергх.

–Я вспомню, я обязательно вспомню, – поспешно заверил Вуш. – Просто здесь так много всего…

–А нам что прикажешь делать, пока к тебе память не вернулась? – ехидно осведомился Ярослав.

–Откуда я знаю, – обиделся Вуш. – Как насчет того, чтобы лететь дальше? Рано или поздно я сориентируюсь.

–Откуда начнем?– тихо спросил Оиси, едва сдерживаясь, чтобы не взорваться.

–Понятия не имею,– ответил Вуш и неопределенно ткнул рукой куда-то в сторону экватора, – Поищем там для начала.

Изрыгая себе под нос страшные проклятия, Зергх так резко рванул звездолет, что посадочные лыжи задымились, а те, кто находился в рубке, чуть не повалились друг на друга. Корабль соскользнул со стены и устремился на юг, а Вуш так и остался стоять у экрана с опущенной головой.

–Интересный получается расклад, – сказал Зола Фалдон, улыбаясь впервые за несколько дней. На дисплее компьютера перед ним светилось схематическое изображение какого-то сложного маршрута, состоявшего из нескольких десятков последовательных прыжков.

–Где же ты это раздобыл, дружище? – спросил он, оторвавшись от экрана.

Ксарн-Третий оживленно задвигал челюстями, демонстрируя высокую степень эмоционального возбуждения.

–Пришлось порядком потрудиться, чтобы докопаться до сути, – проскрипел инсектоид. – От Ксарна-Второго мы узнали, что Элдин Ларис прибыл на Альфу, оставил там большую часть своих людей, забрал оборудованный для временного прыжка корабль и отправился в Старую Галактику.

–Продолжай.

–Кое-кто из игроков начал гадать, что он задумал. Ну и кое-кто сделал несколько побочных ставок.

–Дальше?

–Ставили из расчета восемь к пяти, что он отправился в прошлое древней Земли за тем японским астрофизиком.

–Ясима Коробачи,– кивнул Зола.

–Так ты о нем знаешь? – удивился ксарн.

–Кто ж о нем не знает? – с отсутствующим видом ответил Зола, разглядывая складку на своих пурпурных штанах в зеленую полоску.

– Он отправился туда, но до сих пор не вернулся,– продолжал ксарн.

– Ничего удивительного, – пожал плечами Зола.-Путешествия в прошлое – штука опасная и непредсказуемая.

Ксарн сделал паузу, но Фалдон энергично кивнул, требуя продолжения.

–Если он искал Коробачи, значит, собирался заткнуть эту проклятую червоточину. Надзиратели совсем ослабили контроль. Суетятся, как напуганные детишки, а что делать – не знают. Некоторые из них даже погибли. Один из их кораблей приземлился зачем-то на увеселительной планете, и разъяренная толпа буквально разорвала всех на кусочки. Представляешь?

–Очаровательно, – хмыкнул Зола.

–Один из наших агентов сумел добраться до компьютера их корабля. В его памяти нашлось немало любопытного, в том числе эта схема. Маршрут ведет в место, которое они называют Сферой. Там же были найдены несколько записей, касающихся червоточины и некоего Надзирателя по имени Мупа. Ну а дальше оставалось только сложить два и два.

–Превосходная работа, – с одобрением высказался магнат. – На основании полученных данных мы можем с высокой степенью вероятности предположить, что сумасброд Элдин, вознамерившись спасти цивилизацию, решил сначала забрать из прошлого Ясиму Коробачи, а затем вместе с ним посетить Сферу и там поискать способ обуздать червоточину.

Тут Зола замолчал и с хитрой усмешкой посмотрел в глаза ксарну.

–Ты ведь явился сюда вовсе не затем, чтобы навестить старого друга, не так ли? – прищурившись, спросил Фалдон.– Все катится к дьяволу. Вся западная граница ядра Облака охвачена паникой и хаосом.

–Ну и что? – осторожно спросил инсектоид.

–А то, что только слепой не может увидеть за всем этим колоссальных потенциальных возможностей заработать, – сухо ответил Зола.

–И что же это за возможности?

–Кончай притворяться, приятель, – грубо отрезал коротышка кох. – Тебе они известны так же хорошо, как и мне! – И Зола Фалдон визгливо захохотал над очевидным смущением собеседника.

Цены на аренду космического транспорта в прилегающих к опасной зоне секторах уже взлетели на четыреста процентов. При этом владельцы заключали только краткосрочные сделки на один рейс, справедливо ожидая дальнейшего повышения ставок. Но для кохов высокого ранга это было мелочью. В голове Фалдона созрел грандиозный замысел. Если возникшая звезда, как предсказывали ученые, превратится в Сверхновую, примерно сотне густонаселенных миров в непосредственной близости от опасной зоны будет угрожать частичное или полное уничтожение. Согласно прогнозам компьютерного моделирования, большая часть из них уже никогда не станет пригодной для жизни. Еще полторы сотни планет, расположенных несколько дальше, также сильно пострадают, хотя и в меньшей степени. Наконец, более трехсот обитаемых систем, лежащих в дальних пределах распространения вспышки Сверхновой, подвергнутся радиационной атаке, для отражения которой придется строить дорогостоящие защитные экраны. Правда, все эти миры находились довольно далеко от источника опасности. Даже если Сверхновая вспыхнет сегодня, пройдет не меньше двух лет, прежде чем волна радиации докатится до ближайшего из них.

К счастью для спекулянтов и аферистов, волна паники распространяется намного быстрее скорости света.

Был также просчитан и другой вариант, согласно которому червоточина вырвется на просторы галактического ядра и начнет пожирать одну звезду за другой, попутно прихватывая вращающиеся вокруг них планеты. Этот прогноз уже стал поводом для того, чтобы снять несколько фильмов-катастроф – их выпустили преимущественно гаварнианские киностудии. Картины получились впечатляющими, что лишь подлило масла в огонь разгорающейся паники.

Одним словом, в ближайшие годы предстояло эвакуировать и переселить на новые места миллиарды разумных существ. Кроме того, необходимо было вывезти с обреченных миров оборудование крупнейших предприятий, составлявших корпоративную собственность, а также их служащих. Одной из планет, лежащих в радиусе предполагаемого поражения, владела Гильдия юристов. Кое-кто из транспортных боссов втихомолку предлагал объявить негласный бойкот миру законников и не давать им кораблей для эвакуации ни за какие деньги. Зола Фалдон всей душой поддерживал это предложение.

Разумеется, все эти планы касались лишь планет класса «А», каждая из которых являлась собственностью крупной корпорации или Гильдии. Что же касается планет второго и третьего класса, то цены на них на рынке недвижимости покатились вниз. Можно было при желании приобрести хоть сотню, заплатив сущий пустяк.

Зола мысленно ухмыльнулся. Перспективы открывались колоссальные. Миллиарды беженцев не будут особенно привередничать, если им предложат для заселения планеты, покрытые пустынями, болотами или вечными снегами. Если сейчас скупить все подходящее за бесценок и вложить хорошие деньги в рекламу, через несколько лет он будет продавать планеты, как горячие пирожки на ярмарке. Такой шанс выпадал раз в жизни и сулил неисчислимые прибыли. Зола Фалдон не считал себя дураком и не собирался его упускать.

– Как тебе понравится создание консорциума с ограниченным числом инвесторов, дружище? Очень ограниченным, – добавил магнат, пристально глядя в глаза ксарну.

– Замечательная идея,– ответил тот.– Однако существует определенный риск. Мы можем разориться, если бывший васба найдет-таки способ заткнуть пасть червоточине.

Зола мрачно кивнул. Мысль об этом и ему не давала покоя. Он знал, что за Элдином гоняются Корбин Габлона, весь флот Надзирателей и еще сотни вольных охотников, привлеченных обещанной наградой. Однако этот проходимец обладал поразительной способностью выживать в любых условиях, даже когда шансы на выживание представлялись совершенно ничтожными. Шансы, шансы… Воспоминание о том, как Элдин и Букха Таг «обули» его во время последней Игры, когда, казалось, все шансы были на его стороне, до сих пор жгло душу Золы нестерпимым огнем. Одного этого было достаточно, чтобы подписать им обоим смертный приговор.

– Не волнуйся, он больше никогда не вернется,-зловеще усмехнувшись, ответил Зола.

Ксарн-Третий щелкнул клешнями, поднялся и кивнул на прощание.

– Наши референты должны встретиться и согласовать инвестиционный план. Начать скупку планет мы

можем немедленно. Мои агенты по маркетингу уже прозондировали рынок и готовы заключить дюжину выгодных сделок хоть завтра.

– А я дам команду своим головизионщикам, – сказал Зола. – Уж они постараются изобразить эти миры райскими кущами.

Больше всего на свете Зола Фалдон любил проворачивать такие вот хитроумные комбинации на грани риска и закона. Достигнутое взаимопонимание сулило магнату хорошее настроение на весь остаток дня. Ксарн вышел в полном убеждении, что видит игру партнера насквозь и сумеет избавиться от него в нужный момент. Зола проводил инсектоида взглядом и думал то же самое о нем.

–Тебе известно, что корабли Надзирателей сидят у нас на хвосте? – спросил Корбин Габлона, в упор глядя на лениво развалившегося в темном углу каюты Хасана.

–Само собой, они следуют за нами. Как я понимаю, они считают эту Сферу священной. Не зря же они столько веков сохраняли ее секрет.

Корбин умолк. Он ощущал себя брошенным в одну яму с ядовитой змеей. Пока ему удается убеждать змею в своей полезности, она его не трогает. Но Хасан уже добился поразительных успехов в искусстве навигации и пилотирования и скоро сможет обойтись без него. Прежде Габлона считал, что Хасан не сможет один разобраться в запутанной, сложной, полной интриг и нюансов политической структуре власти в Облаке, однако беседы с ним показали, что ему это и не нужно. Политическая система Облака представлялась ему не более чем неумной шуткой, и он в открытую выражал удивление, почему за три тысячи лет не нашлось решительного авантюриста, который захватил бы власть и железной рукой навел порядок. Что же касается Надзирателей, то к ним вождь ассасинов с самого начала испытывал откровенное презрение, наметанным глазом прожженного интригана сразу разглядев скрывающуюся за их якобы безграничной мощью пустоту.

Габлона первым отвел глаза. Он не мог долго смотреть в эти неподвижные зрачки, в которых, как на дне колодца, таилось безжалостное коварство шакала и холодная уверенность изготовившейся к броску кобры. Этот немигающий взгляд принадлежал как будто не человеку, а некоему высшему существу, в чьей власти продлить жизнь или отнять ее с помощью тысячи изощренных способов.

Хасан тоже думал о своем, с брезгливым презрением глядя на толстяка. Он был не так уж плох и порой даже развлекал Хасана своими выходками, своеобразным чувством юмора и экстравагантной манерой поведения, в которой странным образом сочетались грубые повадки обжоры-варвара и утонченная жеманность эстетствующего сноба. По роже видно, как боится его эта толстая скотина. Ладно, пускай пока живет. Он еще пригодится – хотя бы как прикрытие. Но лишь до тех пор, пока не подвернется что-нибудь получше.

Хасан не сомневался, что это непременно произойдет рано или поздно. Но лучше бы рано. Воспоминания о тех днях, когда он был верным слугой Корбина и даже преклонялся перед ним, ошеломленный чудесами и многообразием нового мира, жгли его душу нестерпимым стыдом. За одно это он готов был покончить с Габлоной немедленно, но Хасан умел выжидать и потому ни единой черточкой не выдал собеседнику своих истинных мыслей.

– Можно предположить, что Зола Фалдон и другие кохи тоже пустятся в погоню, – сказал Корбин. – Было бы наивно рассчитывать, что тот тип, который продал нам схему маршрута, не предложил свой товар и прочим заинтересованным лицам.

Хасан кивнул со скучающим видом, как будто рассуждения Корбина только подтверждали его собственные догадки, и перевел взгляд на экран переднего обзора. Там, на фоне сплошного темного пятна, выделялась узенькая светящаяся полоска, похожая на булавку. Ему трудно было на глаз определить размеры объекта. С одной стороны, у него просто не было достаточного опыта, а с другой – сооружение подобных масштабов недоступно разуму обычного смертного. Если бы Аллах на самом деле существовал, он нашел бы достойных соперников в лице создателей этой штуки. Было бы неплохо прибрать это местечко к рукам и править отсюда галактикой, провозгласив себя Пророком Эмой. Мысленно он пообещал себе обязательно вернуться – когда обуздает червоточину, созданную хитрой игрушкой Надзирателей. И не только обуздает, но и сам научится применять ее в случае надобности.

Корабль устремился в направлении светлого пятнышка на поверхности Сферы, а Али Хасан медленно растянул губы в зловещей усмешке.

 ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Кажется, это то самое место.

Все сразу зашевелились. Спавший на полу Элдин открыл глаза, сел и со стоном потянулся. Притулившийся на двух креслах Оиси рывком спрыгнул на пол и с хрустом развел руки. Один только Наполеон бодрствовал все это время, сидя рядом с Вушем и баюкая в ладони хрустальную стопку с остатками коньяка, который он нацедил себе часов двенадцать назад. Император не нуждался в выпивке – у него и так голова шла кругом от увиденного,– зато внимательно следил, чтобы бокал Вуша ни на минуту не оставался пустым.

Он испытывал восхитительное чувство, привыкая к обновленному телу. Прошло не меньше двадцати часов с тех пор, как он проснулся, но он не ощущал усталости и почти не замечал голода. Все его внимание сосредоточилось на долговязой фигуре сидящего рядом Надзирателя. Первое время Вуш просто игнорировал соседа. Он наблюдал за обзорными экранами, порой покидая кресло, чтобы скорректировать курс, но от беседы воздерживался. Лишь спустя несколько часов он немного оттаял и даже соизволил задать несколько вопросов.

Любопытство Надзирателя затрагивало в основном моральные проблемы, связанные с пребыванием в роли императора. Наполеон не счел нужным скрывать от него ничего и отвечал с предельной откровенностью. Вуша явно покоробило, когда Наполеон рассказывал о казнях политических противников. За это императору пришлось выслушать непрерывную многочасовую проповедь на тему недопустимости распоряжаться чужими жизнями, ибо жизнь есть самое святое и драгоценное во Вселенной.

Слушал он терпеливо, почти не высказывая возражений, но когда Вуш выдохся, разом свел на нет все его аргументы, коварно поинтересовавшись о роли самого Надзирателя во всей этой истории с червоточиной, грозившей лишением жизни и собственности миллиардам ни в чем не повинных разумных существ. После этого лед между ними растаял, и последующие часы они провели за обсуждением философских аспектов роли личности в истории. Беседа вышла интересной, и сошлись они в конце концов на том, что очень многое зависит от случая или судьбы, которая порой нежданно-негаданно возносит на вершину личность, прежде о том и не помышлявшую, что приводит, в свою очередь, к трагедии или процветанию целые народы. И еще на том, что очень часто благие намерения приводят к прямо противоположному результату.

Для Наполеона разговор оказался необычайно познавательным, тем более что он предпочитал больше слушать, чем высказываться самому. Временами ему казалось, будто он находится в обществе барона Мюнхгаузена или достославного Сирано, если судить по некоторым высказываниям собеседника. В то же время он понимал, что это вовсе не сказки, а чистая правда. Сидящее рядом с ним фантастическое существо, случись ему оказаться в парижском соборе Нотр-Дам, было бы воспринято как ангел или дьявол, тогда как здесь, в рубке звездолета, он чуял в нем родственную душу, так же истерзанную страхами, сомнениями и неуверенностью, спрятанными под маской высокомерия и надменности. Было нелегко снова вспоминать полузабытое искусство внимать собеседнику и при этом помалкивать самому. Этому он научился в юности, впервые попав в общество тех, кто не упускал случая выказать свое превосходство над ним. Да, в те далекие дни в революционном Париже, когда выскочка Робеспьер держал бразды правления, разумнее всего было слушать и молчать, в одиночестве вынашивать тайные планы и не открывать их никому, если не хочешь расстаться с головой. Много воды утекло с тех пор, и он успел отвыкнуть от этой полезной привычки.

Даже во время заточения на острове Святой Елены ему не пришлось вспоминать о ней. Правда, там все было по-другому. Там он чувствовал себя отстраненно и мог критически взирать на пройденный путь, ничуть не заботясь о мнении тюремщиков-англичан. Горечь поражения разъедала ему душу и сердце, но он ни за что не признал бы допущенных ошибок в присутствии врагов. Они могли заточить его тело, но не могли сковать его разум. Там он тоже молчал, но это молчание было не уловкой, а единственным ответом поверженного героя на презрительные – или сочувствующие – усмешки победителей.

Пожалуй, здесь тоже придется несколько изменить подход. Среди его спасителей нет желающих сожрать его или подставить ножку. Он не удержался и бросил взгляд на свое отражение в темном боковом экране монитора, с удовольствием обозревая свое новое тело. В нем крепла решимость отплатить за добро добром, но для этого сначала необходимо было многое узнать и найти свое место в чужом мире. Он мысленно усмехнулся. Раньше он был чужд филантропии. Или изменения в его организме коснулись не только тела?

Во всяком случае, мышление было кристально ясным, а усталости он вообще не ощущал. Делая вид, что прислушивается к монотонным излияниям Вуша, он думал о том, как сможет реализовать здесь предоставленный ему второй шанс. Он снова молод, обогащен прежним опытом, научен прежними ошибками, которых ни в коем случае не повторит. Почему бы ему и в самом деле не преуспеть? Ему вдруг вспомнились долгие одинокие ночи в плену, когда он не мог заснуть и лежал, вперив взор в потолок, с тоской сознавая, что надеяться не на что. Не пристанет к берегу фрегат под трехцветным французским флагом, не освободит его десант вооруженных до зубов матросов и морских пехотинцев, не вернется он больше на родину в блеске славы под приветственный грохот орудий. В те горькие минуты безнадежного отчаяния единственным утешением служили ему дерзновенные мечты о том, что в загробном мире, быть может, воплотятся в жизнь древние легенды и мифы воинственных народов. И после смерти он попадет в Валгаллу северных викингов, где под его знаменами снова соберутся любимые маршалы и старые ворчуны, чьи кости белеют в Испании, под снегами России, на полях сражений под Лейпцигом и Эйлау и он снова поведет их в бой, разыгрывая былые сражения или – как знать? – встретив нового достойного противника.

Но вместо Валгаллы он попал сюда. Нельзя отрицать, что ему дали второй шанс, да только вот и в кошмарном сне не смогло бы привидеться, каким он будет, этот шанс!

Вуш покосился на сидящего рядом землянина и снова перевел взгляд на экран. Непонятно: то ли он внимательно слушает, то ли задумался о чем-то своем? Так и не решив, он продолжил свою лекцию на предмет изначальной склонности к варварству всех трех рас: землян, гаварниан и ксарнов. Внезапно он умолк, сорвался с места и воспарил к потолку, возбужденно подпрыгивая и что-то крича. Элдин первым подоспел к экрану и осоловело уставился в него, протирая заспанные глаза.

– Прямо под нами! – торжествующе объявил Вуш, забыв о своей беседе с Наполеоном.

Император, который до этого игнорировал успевший приесться пейзаж и все свое внимание сконцентрировал на откровениях Вуша, тоже привстал с места и с интересом посмотрел на монитор.

Местность внизу выглядела весьма необычно даже для такого фактически странного места, как Сфера. Ряд концентрических колец словно вырастал прямо из почвы. Наполеон не сразу вспомнил о перспективе и только спустя несколько секунд понял, что видит кольцеобразные горные цепи, заключенные одна в другую, как круги на мишени для стрельбы.