Текст книги "Реванш императора"

Автор книги: Уильям P. Форстен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Историографам Наполеона, профессору Гюнтеру Розенбергу и Рику Шайду в надежде, что их, быть может, позабавит предостав ленная их герою возможность вторично испы тать судьбу

 ПРОЛОГ

Адресат: Ретуна и Третий круг Надзирателей.

Отправитель: Вуш, Надзиратель Четвертого круга.

Предмет: ИГРЫ.

Настоящим сообщаю, что ваша ставка зафиксирована и принята. Результаты «первого удара», как называют это низшие расы, будут получены в скором времени. Вы ставите на группу Лариса против группы Габлоны. Напоминаю, что текущие ставки на успех первоначальной атаки со стороны Габлоны составляют 3,7:1 в пользу последнего.

Осмелюсь заметить также, что лично я надеюсь на неудачу предполагаемого нападения, так как это будет означать дальнейшее продолжение Игры, уже в зародыше обещающей оказаться необычайно увлекательной. Напоминаю моему брату Ретуне, что доверять послания подобного рода сетям связи или бумаге в высшей степени неразумно. Нам, Надзирателям, надлежит поддерживать свою репутацию в безукоризненном состоянии. В связи с этим предлагаю в будущем проводить все переговоры относительно нашего участия в Играх «строго конфиденциально», как, опять же, выражаются представители низших рас. Да снизойдет мир на всех вас.

Остров Святой Елены,

поместье Лонгвуд, полночь,

18 июня 1820 года.

Прошедший день был на редкость поганым. Собственно говоря, он уже давно не видел хороших дней, но именно этот каждый год выдавался особенно паршивым. Другие даты тоже будоражили душу ностальгическими воспоминаниями, но ни одно из них не отравляло ее так, как это. Все могло тогда повернуться совсем по-другому, если бы только этот проклятый Груши повел свой корпус на звуки начавшейся канонады. Сегодня это не вызывало сомнений. Он должен был поручить Нею прикрывать армию от наступавших пруссаков. Ней наверняка успел бы прийти к нему на выручку. И Ней никогда не позволил бы себе «потерять» прусскую армию, как это сделал дурак Груши. Вот его и надо было бы поставить на место Нея в сражении. При всех его недостатках, маршал Ней ни за что не потерял бы голову до такой степени, чтобы положить под английскими пушками почти всю кавалерию.

Все это было ровно пять лет тому назад. При Ватерлоо.

Воспоминания окончательно развеяли остатки сна, который и сном-то назвать было нельзя – так, беспокойная полудрема. Воспоминания и очередной приступ режущей боли в желудке. Он прислушался к ночным звукам. За окном, в палисаднике, размеренно топал сапогами английский часовой. Но вот шаги остановились, и послышалась приглушенная речь. Он поморщился – английские слова до сих пор резали слух и вызывали тупое раздражение. Тишину нарушил негромкий девичий смех. Ну конечно, она просто обязана сначала немного поломаться для приличия. Хотя сейчас все равно ничего не произойдет, поскольку до сержантского обхода остались считанные минуты. Но если парень не дурак, он непременно назначит свидание на более поздний час.

Он усмехнулся в темноте. Солдата нельзя упрекать за такие маленькие слабости, даже если этот солдат – англичанин.

Он лежал неподвижно, стараясь лишний раз не касаться пропитанных потом простыней. Да, день выдался тяжелым. В такой день всегда нелегко вспоминать о победах, которых было так много в отличие от поражений. В мозгу, пока еще неплохо работающем, один за другим возникали моменты его величайших триумфов.

Июнь 1800 года, Маренго. Сражение, ставшее легендой. Вспомнился военный марш, сочиненный в честь победы. Словно наяву, в ушах вновь зазвучала бравурная музыка: тяжелый ритм двинувшейся на рысях в атаку кавалерии, а под конец – триумфальные звуки ликующих горнов, возвещающих бегство неприятеля. Пальцы его машинально отбивали такт, глаза в темноте сияли от сладостных воспоминаний, по щекам струились счастливые слезы.

Аустерлиц, 2 декабря 1805 года. Вершина его военных достижений. Под звуки победного марша Маренго на штурм центральных высот пошла его любимая гвардия. Оглушительный грохот канонады. И крики «ура». Они звучали так громко, сотрясая холодный зимний воздух над полем сражения, что их эхо, казалось, докатилось сюда сквозь пространство и время. Но лишь ему одному доступно было услышать эти милые сердцу звуки.

Прометей.

Кто же сравнил его тогда с древним титаном? «Они прикуют его к одинокой скале, где воспоминания о былой славе будут терзать его душу и глодать его печень».

Неужели ничего этого больше не будет?

Он снова закрыл глаза, словно желая спрятаться от собственных слез.

«Я проиграл битву при Маренго к пяти часам дня и снова выиграл к семи часам вечера».

Этот момент отчетливо встал перед глазами. Он выкрикнул тогда эту историческую фразу, чтобы образумить поддавшуюся панике свиту и офицеров штаба. Вот только забыл, в каком же это было сражении? Бородино? Лейпциг? Ватерлоо? Должно быть, все-таки Ватерлоо.

Нет, никак не припомнить. Но ведь так было! Он сам помнил эту фразу и слышал, как ее потом повторяли другие. Неужели и память тоже начала ему изменять? А ведь началось это не вчера, а уже очень давно. Еще на пике славы победителя при Аустерлице он ощутил первые признаки подкрадывающейся старости. В голове мелькнул полузабытый эпизод из древней истории, которую он изучал в школе. В колеснице рядом с римским триумфатором непременно ехал шут, обязанностью которого было нашептывать на ухо победоносному полководцу: «Помни: все проходит, пройдет и это». Да, он вспомнил об этом на поле Аустерлица, озаренный лучами заходящего солнца, и почему-то подумал тогда, что другого такого момента в его жизни больше не будет.

Верно, именно тогда он почувствовал впервые, как обрюзгло некогда стройное тело, как ослабло когда-то орлиное зрение.

А теперь к этим напастям прибавилась еще нестерпимая постоянная боль в животе, временами сводящая его с ума.

«Все проходит, пройдет и это».

Неужели все действительно прошло? Этот вопрос преследовал его неотступно. Неужели ему суждено закончить свои дни на этой голой скале, в этой убогой сырой комнатушке? Он жадно прислушался к тишине, как будто надеялся услышать в ночи глас некоего ангела-воителя, обещающий ему иное будущее и иной исход. Обещающий забрать его отсюда и снова вернуть в тот мир, где он сможет носить мундир, в одиночестве бродить по полю битвы в ночь накануне сражения, сидеть у походного костра в окружении своих ворчунов гвардейцев и рассказывать им о грядущей победе, которую он уже одержал в голове и которую им еще предстоит добыть своими штыками. В конце концов, любая судьба лучше той, что уготована ему здесь, на этом Богом забытом острове!

Победный марш Маренго опять зазвучал в ушах, принеся на крыльях мелодии воспоминания о стройных рядах непобедимых гвардейцев, оглашающих поле брани громогласными криками: «Vive l'empereur» [1]! О, если бы только один раз еще услышать этот победный клич и наяву увидеть выстроившиеся перед боем войска! Он вознес Господу горячую молитву с просьбой даровать ему перед смертью это последнее утешение, но ответа не было. Была только тишина, нарушаемая горькими рыданиями низложенного и умирающего императора.

 ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Входи, входи, друг мой, тебе здесь нечего бояться, – радушно провозгласил Букха Таг, наливая себе очередной бокал шипучего вина цвета спелого персика.

Привольно развалившись в парящем в воздухе роскошном антигравитационном кресле, богатейший гаварнианин Магелланова Облака подплыл к двери и завис рядом с вошедшим Элдином Ларисом.

– Далековато ты себе выбрал местечко для увеселительной планеты, – продолжал Букха, – на самых задворках галактики. Черт побери, ее даже на звездных картах не отыщешь.

Ксарн неторопливо извлек питающий отросток из кормушки с коктейлем из экскрементов – основной пищи этой расы гигантских инсектоидов – и тщательно вытер с него капли жидкого месива, проявляя тем самым свое уважение к хозяину.

– Должен признаться, что разделяю мнение уважаемого Букхи Тага,– доверительно сообщил ксарн, склонившись над Элдином и обдавая его лицо тошнотворным зловонием. – Если верить полученным нами сообщениям, Корбин Габлона в настоящий момент скорее всего уже мертв. Только безумец может рассчитывать уцелеть, снова сунувшись в эту дьявольскую Дыру. Эль-Шига – это такие ублюдки, что сначала убивают, а только потом спрашивают, кого прикончили. Если вообще спрашивают. А на Корбина у них очень большой зуб, особенно после того, что ты и твои друзья натворили там во время…

Элдин Ларис, бывший васба, а ныне богатейший из землян, населяющих Облако, протестующе поднял руку, прерывая монолог ксарна. Когда речь заходила об Играх, тем более о последних, инсектоид порой становился почти так же невыносим, как его старый приятель Ярослав.

Элдин обвел взором помещение, по очереди останавливая взгляд на каждом из своих спутников.

Мари, о которой ему, честно говоря, даже думать не хотелось, находилась в передней секции зала. Просто удивительно, как совместные бедствия и напасти могут иногда так сблизить совершенно разных людей, что дело заканчивается супружеством! Потом, правда, когда проходит первоначальное опьянение, судьба подобной пары начинает катиться по веками проторенной дорожке. Элдин сильно подозревал, что в глубине души она была куда счастливее в той убогой харчевне на окраине главного города Эль-Шига, где ей приходилось работать одновременно на кухне и в зале, обслуживая немногочисленных посетителей. Тогда единственным ее развлечением было вытянуть кошелек из-за пояса перепившего клиента или – хотя об этом ему хотелось думать еще меньше – затащить его наверх для постельных утех. Такого рода забавы считались в ее среде наивысшим шиком. Теперь же, сделавшись его женой, да еще при этом и богатейшей женщиной в истории человечества, Мари совсем сдурела и дала полную волю своим самым низменным инстинктам. Взять хотя бы последний случай перед тем, как им всем пришлось пуститься в бега. Проклятая баба взяла и купила целую планету только по той причине, что она «очень мило выглядела». Планета не представляла никакого коммерческого интереса, но чертов брокер сумел так затуманить ей мозги, что Мари без колебаний поставила свою подпись в том месте, где этот пройдоха нарисовал галочку.

С сухой логикой стороннего наблюдателя Элдин отдавал себе отчет, что в качестве жены Мари не так уж плоха. По сравнению с ней его первая супруга, близкая родственница Корбина Габлоны, казалась прямо-таки кошмарным чудовищем. Просто Мари иногда так донимала его своими поучениями, что ее голос раздражал и выводил его из себя, как непрерывный скрип железа по стеклу. Нет, до предательства у них дело не доходило – это было бы в высшей степени безвкусным,– более того, он по-прежнему числил Мари среди своих ближайших друзей. А вот все остальное, пожалуй, ушло безвозвратно, и он не собирался предпринимать ничего, что могло бы восстановить прежние отношения.

Из дальнего уголка каюты послышалось приглушенное рыдание. Зергх, в течение тридцати лет бывший его постоянным напарником по множеству Игр, прилип к головизору, в сотый раз крутя классическую гаварнианскую оперу «Траг и Вула». Это произведение искусства представляло собой двадцать часов непрерывного пения с выпячиванием груди и оскаливанием клыков и заканчивалось бесконечными предсмертными ариями влюбленных героев и их последующим двойным самоубийством. Выдержать такое зрелище мог только гаварнианин. Всех прочих начинало воротить с души уже после увертюры. Ничего не поделаешь, сентиментальность была у гаварниан в крови. Они обожали слезливые мелодрамы, омерзительные сладкие вина и одежды из полиэстера в разноцветную полоску или горошек. Если судить о них по этим пристрастиям, невозможно понять, почему раса гаварниан снискала в двух галактиках славу самых бесстрашных и умелых бойцов за всю историю.

Словно почувствовав, что за ним наблюдают, Зергх оглянулся через плечо и приглашающе помахал рукой. Шерсть на его лице была мокрой от слез. Элдин усмехнулся и отрицательно покачал головой. Меньше всего на свете ему сейчас хотелось выступить в роли подушки и быть орошенным слезами семифутового гаварнианина. Этот еще из лучших, а вот поколение назад считалось модным вешаться в конце тридцатичасовой эпопеи «Возвращение Трага и Вулы». Зергх несколько раз грозился поступить так же, но ни разу не довел дело до конца. Хитрец все время обставлял предполагаемое самоубийство таким образом, чтобы в последнюю минуту кто-нибудь появлялся и мешал ему осуществить задуманное.

– Проклятая опера! – с ненавистью проскрипел ксарн.– Послушай, Зергх, дружище, ты же отлично знаешь, что они вовсе не умирают. Принятый яд – всего лишь снотворное, посланное сводником с целью имитировать смерть влюбленных и избежать судебного преследования. Иначе откуда бы взялось это чертово продолжение?

Зергх так мрачно покосился на ксарна, что тот счел за благо прекратить дальнейшие рассуждения на эту тему.

Подумать только – тридцать лет прошло с тех пор, как они начали работать с Зергхом. Элдин погрузился в воспоминания о прошлом. Тогда они были совсем молодыми, но уже достигли вершины в избранной профессии. Оба стали лучшими васба галактики – организаторами военных Игр для кучки кохов, сверхбогачей, правящей и экономической элиты. Сначала все сводилось к компьютерной имитации, и кровавые сражения велись только на экранах телевизоров. Потом в ход пошли настоящие войны между примитивными племенами на отсталых планетах. Элдин рассчитывал, что на этом все и закончится, и собирался было уйти на покой, заработав приличную сумму на старость на службе у своего патрона и покровителя Корбина Габлоны. Но тут, как на грех, открылась возможность проникновения сквозь время, и все изменилось в корне. Раньше ему достаточно было основательно изучить какую-нибудь древнюю военную кампанию или отдельное сражение, а затем смоделировать аналогичную ситуацию на компьютере. Или же тайно опуститься на примитивную планетку, установить соответствующую аппаратуру и спровоцировать военное столкновение между противоборствующими племенами или кланами. Все остальное: оценка силы сторон, система ставок и подсчет шансов – было уже делом техники. Но скотине Корбину и его приятелям этого было мало. В путешествиях во времени пресыщенные бездельем кохи быстро углядели уникальную возможность для проведения Игр на качественно новом уровне. Сама по себе идея выглядела достаточно простой: проникнуть в прошлое, извлечь оттуда несколько знаменитых полководцев и заставить их сражаться между собой. Интерес она вызвала огромный, а ставки обещали быть умопомрачительными.

Собственно говоря, военные Игры были единственным по-настоящему увлекательным занятием правящей верхушки Магелланова Облака. Они позволяли в значительной мере развеять скуку и придать остроту жизни, сделавшейся совсем пресной после введения Надзирателями полного запрета на реальные военные действия в галактическом пространстве. Несколько тысячелетий назад эти существа появились неведомо откуда и прекратили трехстороннюю войну за господство в галактике, которую вели три враждующих расы: земляне, гаварниане и ксарны. Для этого, правда, Надзирателям пришлось сначала продемонстрировать свою мощь, что они и проделали с ужасающей наглядностью, полностью уничтожив в считанные секунды полдюжины необитаемых планет. Этот пример убедил всех, что таинственные пришельцы сами шутить не намерены и чужих шуток терпеть не станут. Поскольку большинству жителей Магелланова Облака война порядком надоела, многие в глубине души приветствовали появление Надзирателей и прекращение конфликта.

Со временем между правящими классами всех трех рас возникла определенная связь и даже дружеские отношения. Представители элитного меньшинства разных рас оказались объединены общностью высокого происхождения, богатства, экономических интересов, образования и культуры. Но пуще всего объединяла их страсть к азартным играм, особенно военным. Ради возможности принять участие в такой Игре олигархи были готовы на все, вплоть до развязывания локальных войн на отсталых мирах, по тем или иным причинам не попавших в поле зрения Надзирателей. Иногда Надзирателям все-таки удавалось засечь «горячую точку», служившую объектом фантастических ставок, и пресечь конфликт в зародыше. В таких случаях вся вина возлагалась обычно на нескольких кохов средней руки, имевших несчастье оказаться не там, где надо, или не успевших вовремя замести следы. Неудачников ждало исправительное заведение, где им в течение определенного срока вдалбливали в головы Катехизис о необходимости мирного сосуществования.

Хороший васба, или Распорядитель Игр, обязан был не только уметь создать правдоподобную имитацию на компьютере или ловко развязать войну на примитивной планете, но и – самое главное – обеспечить такую степень секретности, чтобы до Надзирателей не дошло и намека на слух о предстоящей забаве. Для такого индивидуума требовался набор весьма специфических профессиональных и душевных качеств, в том числе звериная хитрость, змеиное коварство, инстинкт к выживанию в любой ситуации, а также способность ориентироваться не только в исторических дебрях, но и в пронизанной интригами среде богатейших существ в истории. Элдин и Зергх были лучшими из лучших, что обеспечивало им до поры до времени вполне достойное существование. До той поры, пока кое-кому из игроков не пришло в голову пересмотреть освященные вековыми традициями правила в свою пользу.

А началось все с Александра Великого. Честь не позволила Элдину принять участие в подтасовке результата Игр. Корбин Габлона, поставивший большую часть своего состояния против македонца, организовал покушение на великого полководца, но Элдин с друзьями расстроил планы хозяина. При этом честь не помешала ему сделать несколько выигрышных ставок от своего имени, чего он, строго говоря, будучи васбой, права делать не имел. Грех, в сущности, не такой уж и большой. Все могло бы обойтись, но когда в конце игры вскрылся истинный масштаб подтасовок и вероломства Габлоны, Элдин очутился вместе со своим бывшим хозяином в легендарной Дыре, где им пришлось изо всех сил бороться за собственное выживание.

Он оглянулся на Букху Тага. Тот безмятежно развалился в кресле, приканчивая уже вторую бутылку приторно-сладкой персиковой шипучки. Это ему принадлежал план спасения, и при этом Букха ухитрился сам остаться словно бы в стороне. На пару с ним они тогда основательно обчистили почти всех остальных участников Игр и закончили эпопею с Дырой, будучи самыми богатыми существами в истории галактики. Совместно им принадлежало более пятидесяти трех процентов всей корпоративной собственности Большого Магелланова Облака.

А стоила ли игра свеч?

Честно признаться, Элдин Ларис умирал со скуки. Риск придавал жизни остроту и открывал интересные перспективы, о которых он раньше не подозревал. Риск возбуждал и подстегивал стремление к цели. Но что прикажете делать, когда цель достигнута?

Он театрально вздохнул и еще раз обвел взглядом своих спутников. Ничего не скажешь, отличная компания. Многие из присутствующих были его друзьями еще в те времена, когда он не помышлял подняться выше придворной должности васбы. Но неужели это все, чего он в конечном счете достиг? Он теперь фантастически богат и может позволить себе любой каприз и любую покупку. Так откуда же тогда эта сводящая скулы тоска? Он осознал вдруг с затаенной печалью, что уже давно ни о чем не мечтает, а просто бесполезно убивает время в бездельном круговращении, ни к чему не стремясь и ничего не предпринимая, чтобы изменить сложившийся порядок вещей. Вспомнилось детство, когда он за долгие месяцы до дня своего рождения начинал предвкушать подарок. Когда счастливый день наступал, подарок неизменно оказывался желанным и чудесным. Он был искренне благодарен матери, потратившей на подарок большую часть недельной зарплаты. Но уже тогда юный Элдин сделал для себя вывод, что предвкушение подарка намного приятнее обладания им.

Вдобавок ко всему, хотя поверить в это было трудно и очень не хотелось, после тех событий он не только обрел богатство, но и вызвал всеобщую ненависть. Хотя он и Букха Таг легально владели контрольными пакетами большинства предприятий Облака, это вовсе не означало, что в их руках находится реальный контроль над ними. Другие кохи пользовались любой лазейкой, чтобы отсрочить или юридически связать передачу акций, попутно вызвав глубочайший за многие столетия экономический кризис. Депрессия в этот раз оказалась похлеще, чем в те памятные годы, когда банк Хводи объявил, что корабль, перевозивший груз драгоценных металлов, составлявший почти всю годовую добычу Облака, сбился с курса и врезался в солнце. На самом деле это была утка, пущенная с целью заработать на биржевой панике, но последствия сказывались потом в течение двух десятилетий, пока пропавший транспорт не обнаружился в частном ангаре президента банка.

Новый кризис был хуже. Намного хуже. Пострадавшие кохи мобилизовали подвластную им армию журналистов и головизионщиков, а уж те постарались выставить своих хозяев защитниками прав трудящихся, а его – «беспринципным и жадным эксплуататором». Элдина уже столько раз пытались прикончить наемные убийцы, что он даже счет вести перестал.

С Корбином Габлоной дело обернулось немножко по-другому. Откровенно говоря, Элдину было наплевать, что случилось с его бывшим нанимателем. Само собой разумеется, тот так и зажал его миллиард миллионов катаров, обещанные толстяком за снятие с кола, на который он был усажен фанатиками Эль-Шига. Другого от него и не ждали, тем более что любой суд признал бы недействительным обещание, данное в такой ситуации. Но Корбин затаил в сердце мечты о возмездии – в этом Элдин, зная своего старого хозяина, ни минуты не сомневался. Сообщения шпионов о том, что Габлона действительно вернулся в Дыру, вызывали у него острое беспокойство. Старый лис был слишком хитер, чтобы соваться туда очертя голову и не имея конкретного плана, просто ради удовольствия полюбоваться достопримечательностями.

– Если Корбин вздумал поиграть с Эль-Шига, – заметил ксарн, словно прочитав мысли Элдина, – он и оглянуться не успеет, как они вырежут у него сердце из груди.

– Мой дорогой пузатый кузен не так глуп.

Он оглянулся. Его племянница Тия только что вошла в комнату рука об руку с Оиси Кураноскэ. Молодая женщина приблизилась и шаловливым жестом взъерошила поредевшую шевелюру дяди. Элдин ласково сжал ее руку и оглядел с ног до головы. Ей одной, пожалуй, досталось в результате всех их приключений что-то стоящее. Три года с Оиси произвели в ней разительную перемену. Из вздорной, злопамятной, избалованной богатством девчонки Тия превратилась в очаровательную даму, поражавшую благородством черт и царственной осанкой. Оиси бросил взгляд на Элдина и попытался непринужденно улыбнуться, но вышло у него не очень убедительно.

– Только что получен новый доклад службы безопасности, – негромко произнес самурай.

Присутствующие дружно застонали. Бывший предводитель ронинов [2]служил теперь Элдину в качестве начальника охраны. Японский самурай начала восемнадцатого столетия с удивительной легкостью приспособился к достижениям цивилизации спустя почти три тысячелетия после своего рождения.

–И о чем же там речь на этот раз? – поинтересовался Букха Таг.

–Наверняка очередное заявление информагентства» Мы для вас», – лениво отозвался ксарн. – Что-нибудь вроде: «Тело Корбина Габлоны обнаружено в «грибном» подвале Эль-Шига». – Ксарн отвернулся и сделал знак сервороботу, чтобы тот поторопился с его десертом.

–Вы правы, уважаемый, но только в том, что речь действительно пойдет о Корбине Габлоне, – с невозмутимой серьезностью поклонился самурай.

Ксарн покачал головой. По его мнению, Оиси в последнее время сделался чересчур подозрительным и осторожным, готовым увидеть заговор в самом безобидном сочетании обстоятельств.

– Вообще-то эта экскурсия была задумана как каникулы или пикник, где все мы могли бы немного расслабиться, – недовольно проворчал Элдин, пытаясь одновременно подавить позыв к рвоте; он нерасчетливо оказался рядом с ксарном, как раз начавшим всасывать через питательный отросток свой зловонный десерт – с отвратительным хлюпаньем, выражающим высшую степень удовольствия у представителей этой расы.

К сожалению, несмотря на все свое богатство, Элдин Ларис не мог позволить себе расслабиться по-настоящему вот уже три года. В попытках стабилизировать экономическую ситуацию и преодолеть кризис он трудился без выходных, вставая на заре и плюхаясь в постель без сил глубокой ночью, после восемнадцати – двадцати часов непрерывной работы.

Но все его усилия сводились на нет мириадами противоречивых законов о торговле и предпринимательстве, бесчисленными толпами неуступчивых бюрократов, а в отдельных случаях – прямым саботажем и обструкцией. Он до сих пор не уставал поражаться тому, что какой-нибудь правительственный орган низшего звена или отдельно взятый чиновник, которого нельзя уволить по закону, в состоянии затормозить отчаянно необходимые реформы по смехотворной причине, вроде неправильно заполненного бланка.

Десятки планет, еще недавно бывшие кипучими торговыми центрами, превратились в миры-призраки, навещаемые раз в год каким-нибудь случайным коробейником на ржавом звездолете. Миллиарды разумных существ лишились работы, а еще десятки миллиардов жили на грани ее потери. И все молились о скорейшем возвращении былого процветания и экспансии.

Да, он был самым богатым человеком в Облаке, но не мог и носа показать на публике из опасения, что его тут же пристрелят. «Вот такая хреновая жизнь у меня», – с тоской подумал Элдин. В самом деле, даже ванну принять он мог только после того, как специалисты проверят ванную на предмет наличия взрывчатки, а химики возьмут на анализ воду на предмет наличия в ней ядов или растворенного нервно-паралитического газа. Совсем загрустив, он нацедил себе рюмочку бренди.

– Выше нос, Элдин, держи хвост пистолетом, – Мари больно ткнула его локтем под ребра, плюхнувшись на соседний стул.– Ты почему такой несчастный, милый?

Гости снова застонали, но на этот раз про себя.

– В самом деле, друг мой, твоя жена права, – первым нарушил паузу ксарн. – Твоя увеселительная планета – прекрасное местечко. Лучшего мне, пожалуй, видеть не приходилось. Климат замечательный, местоположение уединенное, а во дворце присутствуют все элементы роскоши, изобретенные сибаритами за последние десять тысяч лет.

Элдин обвел глазами зал и мрачно кивнул. Ксарн был искренен в своей оценке. Дворец был возведен лет пятьсот назад гаварнианским кохом. Со временем он пришел в упадок и тихо ветшал, пока его не приобрел бывший васба. Потребовалось несколько десятков миллионов катаров, чтобы вновь активизировать законсервированных сервороботов и заменить квадратные километры оконного стекла. Само строение занимало десяток акров, и все его стены были изготовлены из стекла, которое можно было по желанию простым нажатием кнопки затемнить или сделать прозрачным. Окружающая дворец растительность была собрана с десятков миров и поражала тропической пышностью и великолепием. Здесь были собраны все мыслимые и немыслимые развлечения, начиная от голотеатра и антигравитационных кроватей и заканчивая исторгающими вино фонтанами и бассейнами для купания, каждый из которых мог вместить несколько сотен гостей одновременно.

Имелись здесь также полсотни андроидов и гаварноидов – нелегально, разумеется. Они содержались в основном в подземных залах, где функционировало казино для посетителей. Искусственные гуманоиды в пестрых нарядах различных эпох развлекали гостей и создавали ощущение праздничной толпы у игровых столов. Часть из них служили попутно для удовлетворения физиологических потребностей немалого отряда телохранителей. Японские самураи и гаварниане-берсеркеры даже предпочитали их реальным существам, поскольку искусственные создания обладали способностью принимать такие позы, которые показались бы физически невозможными любому анатому. Элдин и сам несколько раз прибегал к услугам андроидов женского пола. Технически это нельзя было назвать супружеской изменой, но он все-таки чувствовал себя после подобных эскапад не в своей тарелке и ни за что не стал бы афишировать такое поведение даже наедине с ближайшими друзьями. Тем временем одна из искусственных дам, зазывно хихикая, выбежала наружу и бросилась к морю, преследуемая по пятам распалившимся самураем. Добежав до кромки прибоя, она прыгнула в воду. Японец без колебаний ринулся следом. Обоих подхватило течением и понесло вдоль берега.

Вода в океанах планеты была круглый год достаточно теплой для купания. В морских глубинах не водилось крупной живности, по крайней мере той, которой могло прийти в голову закусить зазевавшимся пловцом. Впрочем, Элдина водные просторы волновали мало. Научиться плавать он так и не удосужился.

Склоны величественных горных пиков покрывали густые леса. Листва их пестрела таким разнообразием оттенков, от бледно-желтого до темно-пурпурного, что казалось, будто гаварнианские кутюрье именно здесь черпали вдохновение для расцветок своих образцов одежды. А главное, планета была совершенно необитаемой и находилась под постоянным наблюдением орбитальных станций слежения. Безопасность, таким образом, обеспечивалась на максимальном уровне, какой только позволяла современная техника. Одним словом, на планете были созданы все условия, чтобы Элдин Ларис с дюжиной ближайших друзей и его многочисленные телохранители – самураи под руководством Оиси и гаварниане-берсеркеры под началом Басака – чувствовали себя комфортно и ни о чем не беспокоились.

Букха театрально закатил глаза.

–Черт побери, приятель, да перестань ты дергаться. Расслабься хоть на минутку. Наплюй ты на это последнее сообщение.

–Как только мы расслабляемся и начинаем плевать на вопросы безопасности, мы неизбежно становимся уязвимыми для противника,– негромко заметил Оиси. Тон его речи, как всегда, был вежливо-уважительным, но в словах на этот раз звучала железная настойчивость, не позволяющая пропустить их мимо ушей. Стройная фигура самурая неподвижно застыла в центре зала. Хотя Элдин неоднократно в прошлом спорил с ним по поводу соблюдения этикета, японец продолжал настаивать на том, чтобы отдавать поклон хозяину каждый раз, когда он обращается к нему при посторонних. – Один из моих агентов сообщает, что Корбин Габлона был замечен семь дней назад на планете Пардуки. С ним было еще пять кохов из его клана и больше сотни людей в черных халатах. Соджио лично прибыл с докладом меньше часа назад.