Текст книги "Mass Effect Deception (Обман)"

Автор книги: Уильям Кори Дитц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Mass Effect: Обман

Планета Кар’шан

Многие недели труда ушли на то, чтобы проследить путь объекта от точки, где он был украден, до родного мира батарианцев и древнего города Тонду. Кай Ленгу многое здесь не нравилось, в том числе запруженные народом улицы, асимметричная архитектура и еда. Но больше всего ему не нравились сами батарианцы. Не из-за того, что многие из них были пиратами и работорговцами, а из-за того, что они были инопланетянами, а потому представляли угрозу человеческой расе. Потому-то он и стал не просто расистом, а экстремистом, но Ленга это вполне устраивало.

Аукционный дом располагался на одной из змеевидных улиц Тонду. К входной двери вела широкая лестница. Из-за недавней травмы, полученной на одном особо сложном задании, Ленг опирался на трость, взбираясь шаг за шагом по ступенькам. Пройдя через пару открытых дверей, он попал в довольно обширный вестибюль и оказался перед постом охраны с двумя батарианцами. У каждого чужака было по четыре глаза, и все восемь уставились на человека с нескрываемым подозрением.

Ленг протянул стоявшему справа охраннику приглашение, и тот поднес его к сканеру. Электронный документ был настоящим, купленным у местного торговца со значительной переплатой, и батарианец уважительно кивнул:

– Вы можете войти, но оружие останется здесь. Трость тоже оставьте.

– Без проблем, – ответил Ленг, передавая оба предмета второму охраннику. – Хорошенько следите за ними.

– Сможете забрать на обратном пути, – прогремел охранник, кладя и пистолет, и трость на стол, где уже громоздилась куча оружия других гостей.

После этого Ленгу приказали вытряхнуть карманы на поднос. На свет явились три монеты, баночка с таблетками и стилус. Первый охранник кинул взгляд на коллекцию, проворчал что-то и махнул рукой в сторону металлической рамы:

– Пройдите, пожалуйста, через металлоискатель.

Убедившись, что ни световая, ни звуковая сигнализация на нем не сработала, Ленгу разрешили собрать вынутые из карманов вещи и пройти в следующую комнату. Она не была столь же большой, да этого и не требовалось, ведь богачей, способных купить те товары, на которых специализировался этот аукционный дом, можно было пересчитать по пальцам. За неимением ничего более интересного, глаза всех присутствующих следили за Ленгом, который, пройдя через всю комнату, уселся рядом с пожилым турианцем в передней ее части.

Было бы замечательно, если бы он смог перехватить объект до того, как его выставят на торги, но, так как сделать этого ему не удалось, Ленг приготовился выполнить задание трудным способом.

Время ползло медленно. Еще два гостя прибыли на аукцион и заняли свои места, ожидая начала торгов. Наконец, появился хорошо одетый волус и поднялся на возвышение.

– Добрый день, уважаемые существа. Меня зовут Дос Тассер, и сегодня я буду вашим аукционистом.

У всех вас на руках есть каталоги, а значит вы знакомы с предлагаемыми сегодня лотами. Ставки делаются с шагом в тысячу или миллион кредитов, и все продажи окончательны. Есть ли какие-то вопросы? Нет? Тогда аукцион объявляется открытым.

Первый лот в каталоге – это Протеанское яйцо, которое, будучи активированным, открывается, являя нам голографическую звездную карту. И так как данная карта не соотносится ни с одной из частей известного нам космоса, эксперты полагают, что изображенная здесь система лежит где-то за пределами нашей галактики и, должно быть, имела для протеан большое значение.

Если это так, и если покупателю удастся понять, где находятся эти планеты, он сможет заполучить технологические сокровища столь ценные, что стоимость этого яйца будет ничтожно мала в сравнении с ними. Ставки принимаются с десяти миллионов кредитов. Кто даст одиннадцать?

Последовала ставка в одиннадцать и еще много других ставок за ней, с окончательной ценой в пятьдесят два миллиона, которой оказалось достаточно, чтобы искусно украшенное яйцо перешло в руки прекрасно одетой азари, чье лицо тщательно скрывала вуаль. Намеревалась ли она отыскать звездную систему, показываемую яйцом? Или поставить его на полку, где оно будет служить темой для бесед? Ленг не знал этого, да и ему было все равно.

Следующим предметом стал флакон слез, пролитых турианским святым. Или, по крайней мере, так утверждал Тассер, несмотря на то, что тому не было никаких доказательств, и жидкость в сосуде вполне могла оказаться обычной водой. Тем не менее, это не помешало сидевшему рядом с Ленгом турианцу выложить за реликвию пять тысяч. И, судя по его поведению, он был счастлив от этого.

Покончив с первыми лотами, Тассер начал принимать ставки на объект, за которым охотился Ленг.

– А теперь внимание, – сказал волус, поднимая нечто похожее на кристальный драгоценный камень так, чтобы публика могла его рассмотреть. Свет отразился от предмета, бросив на стены причудливый узор. – Здесь, заключенный внутри защитной матрицы, находится образец настроенного на особую ДНК биооружия. Продавец, пожелавший остаться неизвестным, заявляет, что эта болезнь, будучи выпущенной среди людей, изберет своей целью человека, известного под именем Призрака. Того, кто, как говорят, является основателем «Цербера».

Мы, конечно же, не можем подтвердить истинность этого – равно как и нести ответственность за последствия высвобождения болезни. Итак, дамы и господа… ставки начинаются с пяти миллионов. Кто даст шесть?

Ленг не только знал о существовании «Цербера», но и работал на эту организацию, вот уже более десяти лет. И поэтому он понимал угрозу. Не только для Призрака, но и для находящихся с ним в дальнем родстве десятков тысяч человек, каждый из которых, в конечном счете, оказывался уязвим.

И поэтому Ленг швырнул свои монеты. Они стукнулись об пол вокруг Тассера, произведя серию громких хлопков и выпустив плотное облако дыма. К тому моменту Ленг уже стоял на ногах. Несколькими молниеносными шагами он преодолел пространство, отделявшее его от волуса, который только начал поворачиваться. Ленг схватил его за запястье, забрал матрицу и отпустил. Хорошо нацеленный пинок отправил аукциониста на пол. Но Ленг был не единственным в помещении, кто хотел заполучить этот предмет, или был готов пойти на насилие, чтобы завладеть им. Как и Ленг, напавший на него неизвестный был безоружен, но оказался достаточно силен, что стало ясно, когда он обвил рукой горло Ленга.

Ленг вцепился в предплечье противника обеими руками и потянул вниз, одновременно прижимая собственный подбородок к груди. Это позволило ему сделать драгоценный вдох, а сам он тем временем согнул колени, понизив свой центр тяжести. Затем он дернул, выпрямился и почувствовал, как враг перелетает через него. Он не отпустил его руку, и тот приземлился на спину. Ленг врезал ногой в его лицо, и, почувствовав что-то мягкое, понял, что эта часть схватки закончена.

Затем, повернувшись к выходу из комнаты, Ленг нажал кнопку на стилусе. Его пистолет – или то, что выглядело как пистолет, – с грохотом взорвался, разбрасывая во все стороны шрапнель. Когда он вышел в вестибюль, оба охранника-батарианца лежали на полу, один точно был мертв.

– Не трудитесь подняться, – сказал Ленг, наклоняясь, чтобы подобрать трость. – Я найду выход сам.

И, выполнив задание, Ленг заковылял прочь. Его правая нога горела огнем. Но матрица была в безопасности, Призрак будет доволен, и ему теперь можно покинуть Кар’шан. Жизнь хороша.

Цитадель

– Я не хочу идти, – сказал Ник упрямо. – Почему я не могу остаться здесь?

У Дэвида Андерсона не было своих детей, и будь его воля, бывший офицер звездного флота просто приказал бы парню выйти из помещения, несмотря на возможные негативные последствия. По счастью, женщина, которую он любил, знала, как поступить в подобной ситуации. На вид Кали с трудом можно было дать больше сорока, даже больше тридцати. Когда она улыбалась, вокруг ее глаз появлялись тоненькие морщинки.

– Ты не можешь остаться здесь, потому что нам

с Дэвидом может понадобиться, чтобы ты рассказал Совету, что произошло в тот день, когда Грейсон напал на Академию Гриссома. Нам необходимо сделать все, чтобы подобное никогда больше не повторилось.

Ника ранили в живот во время того нападения, и для более тщательного лечения его отправили на Цитадель. Так что он знал о Грейсоне не понаслышке. Ник, с черными, длинными до плеч волосами и относительно небольшого для своего возраста телосложения, выглядел обнадеженным.

– Могу я зайти в «Куб» на обратном пути?

– Конечно, – ответила Кали, – но только на час. Давай, идем.

Критическая ситуация миновала, и Андерсон испытывал благодарность. Дверь квартиры захлопнулась за ними, лифт опустил их на первый этаж, и они вышли в безумную толкучку нижних кварталов. Тень монорельса маячила над головой, пешеходные дорожки были запружены существами всех возможных рас, а улицы забиты наземным транспортом. Все это было обычным делом для этой огромной космической станции в форме звезды, которая являлась культурным, финансовым и политическим центром галактики.

Андерсон служил адмиралом, а теперь был представителем Альянса в Совете Цитадели, поэтому он проводил много времени на борту станции. Все здесь было организовано вокруг центрального кольца. Оно составляло десять километров в поперечнике, и сорокакилометровые «пальцы» Цитадели простирались из него к звездам. Общее население станции составляло по некоторым оценкам более тринадцати миллионов разумных жителей, ни один из которых не имел отношения к созданию этого грандиозного сооружения.

Азари обнаружили станцию 2700 лет назад, исследую обширную сеть ретрансляторов массы, созданных космической расой, известной под названием протеан. Основав на Цитадели свою базу, азари научились создавать поля эффекта массы и стали использовать их для исследования галактики.

Когда несколько десятилетий спустя саларианцы обнаружили станцию, две расы договорились создать Совет Цитадели с целью урегулирования разногласий. По мере того, как все новые и новые расы осваивали космические путешествия, им не оставалось ничего иного, как следовать требованиям технологически продвинутых рас Цитадели. Люди были среди них относительными новичками и лишь недавно получили место в Совете Цитадели.

На протяжении многих лет считалось, что протеане ответственны за сооружение Цитадели. Но гораздо позже выяснилось, что ее истинными создателями была таинственная раса разумных звездных кораблей, называемых Жнецами, которые задумали эту космическую станцию как ловушку, и были в ответе за уничтожение всей разумной органической жизни каждые пятьдесят тысяч лет или около того. И, даже несмотря на то, что Жнецы были заключены в темном космосе, существовали свидетельства того, что они могут распространять свою волю и контролировать своих слуг на расстоянии многих световых лет. А это, как считал Андерсон, было постоянной угрозой. Угрозой, с которой Совет должен разобраться безотлагательно.

Проблемой оставалось то, что каждодневное межрасовое соперничество зачастую заслоняло собой общую картину. Это являлось одной из причин, почему Андерсону и Кали было так трудно заставить Совет увидеть за накопленными за долгие годы обидами более крупную угрозу, которую представляли собой Жнецы. Андерсон и Кали были уверены в том, что Жнецы как минимум частично контролировали Грейсона, когда тот напал на Академию Гриссома, но все еще пытались убедить в этом отдельных членов Совета. И именно это должно было стать основной темой доклада, который они собирались сделать. Если повезет, и им удастся их убедить, Совет согласится объединиться в попытке противостоять опасности, которая угрожает всем. В противном случае, Жнецы сделают то, что уже делали прежде – очистят галактику от разумной жизни.

Пока Андерсон вел остальных к общественному шаттлу, он напомнил себе о том, что Жнецы создали Цитадель как приманку в ловушке высоких технологий. Той ловушке, что сработала столь успешно, что даже сейчас, два года спустя, отдельные повреждения, причиненные разумными машинами, еще не были до конца устранены.

Как только Андерсон расположился перед органами управления, машина ожила. Антигравитационный спидер, приводимый в движение полем эффекта массы, доставит их из нижних кварталов в окрестности Президиума, где располагаются офисы Совета. Кали села рядом, а Ник, протиснувшись назад, уставился в свой уни-инструмент. Устройство представляло собой оранжевую голограмму, парящую в воздухе над правой рукой юноши. Прибор можно было использовать для взлома компьютеров, починки электронных устройств и игры в игры. Последним и был поглощен Ник, а Андерсон тем временем, проведя шаттл сквозь лабиринт улиц и под изящными пешеходными мостами, влился в поток транспорта, который тек, подобно реке между двумя высокими берегами.

Спустя десять минут шаттл приблизился к платформе скоростного транспорта, где они вышли наружу. Невысокий бочкоподобный волус пытался протолкнуться мимо них, чтобы занять освободившийся спидер. Он был одет в защитный скафандр, и большую часть его лица скрывала дыхательная маска.

– Дайте пройти, земляне. У меня мало времени.

Они успели привыкнуть к зачастую грубой манере, с которой жители Цитадели общались друг с другом, так что их не удивил раздраженный тон незнакомца. Волусы состояли в близком родстве с похожими на хищных птиц турианцами, многие из которых все еще ощущали толику враждебности по отношению к людям, причиной которой была Война первого контакта. И это было лишь одной из многих проблем, которые не давали расам полностью доверять друг другу.

Подходя к ряду лифтов, Андерсон, Кали и Ник миновали пару прекрасных азари. Эта раса была однополой, но для Андерсона они выглядели как человеческие женщины, даже несмотря на то, что их кожа имела синий оттенок. Вместо волос их головы покрывали волнообразные складки кожи, а сами они были необычайно стройны.

– Можешь уже закатить глаза обратно, – заметила Кали, когда они входили в лифт. – Не удивительно, что азари обходятся без мужчин. Может, я тоже смогла бы.

Андерсон ухмыльнулся:

– Просто смотрю, ничего более. Я лично предпочитаю блондинок.

Кали скорчила гримасу, лифт устремился вверх, и в этот момент саларианец, стоящий перед ними, выронил портфель. Он держал его подмышкой, но портфель вдруг выскользнул и упал на пол. Как и у остальных представителей его вида, вытянутую голову этого саларианца венчали два рогоподобных выступа. Когда он наклонился, чтобы поднять упавший предмет, тот отскочил от него.

– Ник! – сердито сказала Кали. – Прекрати… Подай портфель и извинись.

Парень, казалось, готов был возразить, но, увидев выражение лица Кали, благоразумно передумал. Подняв портфель с пола, он подал его владельцу, пробурчав извинение.

Саларианцу доводилось прежде видеть выходки биотиков, так что его это не развеселило.

– У тебя талант, – резко заметил он. – Используй его с умом.

Ник был одним из немногих, кто мог манипулировать подобной гравитации силой, которую можно обнаружить во всех считающихся пустыми пространствах вселенной. Мальчик занимался, оттачивая свои биотические навыки, и та тонкая комбинация энергий, требовавшаяся для того, чтобы выбить из рук портфель и переместить его в пространстве, была весьма впечатляющей. Это также доставляло неудобства, и Андерсон нахмурился. По счастью для Ника, Кали проявляла больше терпения. Может, слишком много терпения.

Двери лифта мягко открылись, и пассажиры оказались в коридоре, ведущем в Президиум. В противоположность плотно застроенным нижним кварталам, здесь почти везде было открытое пространство. В синем небе проплывали искусственные облака, солнечный свет лился вниз, и, когда Андерсон вместе с остальными проходил по изгибающейся по окружности пешеходной дорожке, он ощутил легкое дуновение ветерка на шее. В этой, подобной парку области, нашлось место озеру, группам деревьев и обширным полянам качественно воссозданной травы. Представители различных рас постоянно проходили туда и обратно. Некоторые торопились по делам, в то время как другие не спеша прогуливались или сидели на скамейках.

Андерсон решительным шагом повел остальных к Башне Цитадели, расположенной в самом центре огромной космической станции. Трудно было оценить масштабы строения, глядя на него снизу вверх, но Андерсон знал, что башню видно с расстояния многих километров, и это одна из самых важных достопримечательностей Цитадели.

Палаты Совета располагались ближе к вершине шпиля, а опаздывать не годилось, поэтому Андерсон ускорил шаг.

Программа работы Совета обычно утверждалась окончательно только к началу каждого отдельного заседания. Так что Андерсон не мог знать, в какой части повестки дня окажется их доклад – в начале, конце или где-то в середине.

Но, прежде чем они могли войти в башню, им необходимо было пройти через пункт Службы Безопасности Цитадели (СБЦ), расположенный рядом с центральным входом. Главным здесь был турианец. Яркие глаза, окруженные узором алых татуировок, пристально уставились на Андерсона из костистых впадин. К плоскому, с тонкими прорезями носу примыкали тяжелые лицевые пластины. Рот офицера образовывал перевернутое V и не был предназначен для улыбок.

– Да, сэр… Чем я могу вам помочь?

– Меня зовут Андерсон. Адмирал Дэвид Андерсон. Это Кали Сандерс и Ник Донахью. Мы приглашены на сегодняшнее заседание Совета.

– Одну минуту, пожалуйста, – сказал турианец, прокручивая список имен у себя на мониторе. – Да, вот и вы. Теперь, не будете ли вы так любезны посмотреть в сканер, чтобы мы могли подтвердить вашу личность.

Устройство было вмонтировано прямо в пост охраны. Андерсон, приложивший к нему глаз, знал, что оно сканирует его сетчатку. Отсюда данные поступают в центральный компьютер Цитадели, где их можно проверить и подтвердить. Все это за пару секунд. Турианец кивнул:

– Можете пройти к лифту, адмирал… Добро пожаловать в Башню Цитадели. Мисс Сандерс? Пожалуйста, посмотрите в сканер.

Как только все трое прошли процедуру, они вступили в прозрачный лифт, который должен был доставить их к самому верху башни, в Палату Совета. В лифте они оказались одни, и как только платформа сорвалась вверх, перед ними развернулась широкая панорама Президиума. Вид его был столь завораживающий, что заслужил восклицания «Ух ты!» у обычно неразговорчивого Ника.

Этот вид открывался взору не случайно, конечно же. Он должен был производить впечатление на посетителей, и он его производил. Далеко позади Андерсон видел все пять широко распахнутых лучей космической станции. Они были покрыты огоньками, которые вспыхивали и гасли в туманной дали.

Тут их поездка закончилась, лифт затормозил и остановился. Двери разошлись в стороны, и Андерсон вслед за Кали и Ником вышел в открывшийся холл. В дальнем его конце виднелся широкий лестничный пролет. Подходя ближе, они втроем миновали восьмерых почетных стражей – по четыре с каждой стороны облицованного мрамором коридора. Караул составляли двое турианцев, двое саларианцев, две азари и два человека. Последние были добавлены сюда после того, как людям предоставили место в Совете.

Азари в прекрасном, доходящем до пола платье, ждала их у основания лестницы.

– Доброе утро. Меня зовут Джай М’Лани. Заседание вот-вот начнется. Вы четвертые в повестке дня. Пожалуйста, поднимитесь по лестнице и пройдите по коридору направо. Он приведет вас в приемную, где вы сможете следить за работой Совета. Также там можно будет подкрепиться. Примерно за десять минут до вашего выступления я зайду за вами.

Поблагодарив М’Лани, Андерсон вслед за Кали поднялся по ступенькам и свернул направо. Приемная оказалась шикарным помещением с двумя десятками сидений, обращенных к большому экрану. Примерно половина мест была занята. Когда люди вошли внутрь, остальные находившиеся там обернулись в их сторону. Группа присутствующих состояла из турианцев, саларианцев и одной женщины-человека. Удовлетворив свое любопытство, они повернулись обратно к экрану.

Трое вошедших нашли три свободных кресла и сели. Ник сверялся со светящимся уни-инструментом, прикрепленным к его левой руке, а Кали наклонилась к уху Андерсона и шепнула:

– Они опустили нас почти в самый низ списка. Не очень хороший знак.

Андерсон понимал, что она имеет в виду. Совет был хорошо известен своей манерой рассматривать вначале те вопросы, которые, по их мнению, имели наибольшую важность.

И проблема, представлявшая для них в настоящий момент наибольший интерес, стала ясна, как только огромный экран на стене ожил, показав общий план Палаты Совета. Глядя сзади на обширный зал, выстроенный в виде амфитеатра, можно было заметить, что все зрительские места заняты, а это означало, что сегодня ожидалось обсуждение чего-то, что интересовало значительное число людей.

Слева располагалась возвышенная платформа, на которой сидели члены Совета. Помост Просителя находился прямо напротив них, и на нем стоял кварианец, готовый заговорить. Кварианцы были кочевой расой, типичный представитель которой был чуть меньше среднего человека. Как и многие его сородичи, проситель был одет в пеструю разномастную одежду, скрепленную разнообразными ремешками и металлическими застежками. Лицо его скрывало зеркальное стекло шлема с дыхательным аппаратом. Суть просьбы кварианца стала очевидной, как только ему дали слово.

– Меня зовут Фотар Вас Майнар. Я стою перед вами, как наделенный должными полномочиями представитель кварианского флота.

– Наделенное должными полномочиями ничтожество, как по мне, – досадливо выкрикнул один из турианцев, сидевших в приемной. Андерсон мог понять, почему. Именно кварианцы три столетия назад создали искусственный интеллект, известный как гет. Позднее, терпя поражение в войне в разгар восстания гетов, кварианцы были вынуждены искать спасения на сборище космических кораблей, называемом Странствующим Флотом. Именно из-за этих событий остальные расы смотрели на кочевников с презрением.

Публика, сидящая в Палате Совета, издала хор недовольных возгласов, осажденный строгим предупреждением старшины охраны. Ее голос прогремел через систему громкой связи:

– К порядку! Мои солдаты выведут всех из зала, если это потребуется.

Шум умолк, и советница-азари заговорила. Она находилась в стадии матриарха своей очень долгой жизни, и была известна своей здравомыслящей натурой. Ее голубоватая кожа, казалось, светилась, будто бы озаренная изнутри.

– Пожалуйста, примите наши извинения, представитель Майнар. Можете продолжать.

Кварианец ответил полупоклоном.

– Благодарю вас. Вопрос, который я хочу поднять перед вами, прост. Это правда, что мой народ ненамеренно выпустил в галактику угрозу гетов, но правда также и то, что мы заплатили за эту ошибку и продолжаем платить за нее.

Совет, быть может, помнит, что много лет назад, в разгар восстания гетов, нам было приказано закрыть наше представительство в Президиуме. И мы понимали, почему. Но с тех пор очень многое изменилось, и мы верим, что настало время установить новые отношения. Именно поэтому я стою перед Советом, прося разрешения вновь открыть посольство кварианцев на Цитадели. В конце концов, ведь даже батарианцы имеют такое представительство в Президиуме, так почему же Странствующий Флот должен быть исключением?

Это вызвало рев негодования со стороны толпы, и, верная своему слову, старшина охраны послала солдат очистить зал. Это заняло десять минут, и все это время кварианец вынужден был стоять и ждать, пока они закончат. Затем началось уже серьезное обсуждение, и вскоре стало ясно, что Совет раскололся. Саларианец и человек поддерживали прошение, а остальные были против.

После пятнадцати минут споров азари предложила компромисс:

– Я против намерения вновь открыть посольство кварианцев, потому что это подразумевает наличие единого правительства. А представитель Майнар еще не доказал, что такой орган на самом деле существует.

Тем не менее, принимая это во внимание, в его словах есть смысл. Я полагаю, что создание формальной связи, посредством которой кварианский флот смог бы общаться с Советом, стало бы положительным этапом развития. Поэтому вместо посольства я предлагаю санкционировать открытие кварианского консульства. Затем, когда и если условия будут тому соответствовать, статус этого представительства может быть повышен до полноценного посольства.

Саларианец и человек согласились с этим предложением, оставив турианца бессильно хмуриться, глядя как Майнар высказывает свою благодарность. Посольство не откроется, но шаг сделан, и флот будет удовлетворен.

Следующий час долго тянулся для Андерсона, Кали и Ника. Но, наконец, после еще трех прошений, азари по имени М’Лани пришла за ними. Пока Андерсон вставал, Кали напомнила Нику:

– Жди здесь… И будь готов на случай, если ты нам понадобишься.

Ник играл в игру на уни-инструменте. Головоломка была придумана для биотиков, поэтому у нее не было осязаемого управления. Только рецепторы, через которые можно было направлять темную энергию.

– Ага, да, – сказал он, не поднимая глаз. – Потом мы идем в «Куб». Верно?

– Верно, – согласилась Кали, вставая. – Пожелай нам удачи.

Вернувшись к главной лестнице, Андерсон и Кали прошли по ней к Помосту Просителя. Одно дело было видеть его на экране и другое – самим стоять на платформе и смотреть через пятьдесят метров пустого пространства, отделявшего их от кресел членов Совета. Азари расположилась слева сбоку. Рядом с ней сидел саларианец, после него турианец и человек. Над головой членов Совета висели пятиметровые голографические изображения каждого из них, так чтобы просители могли видеть выражения их лиц.

Несмотря на то, что сегодня он был без формы, Андерсон стоял так, словно она была на нем – с идеально прямой спиной и руками по швам. У него были черные волосы, округлое лицо и оливкового цвета кожа.

Кали служила в войсках много лет назад, но провела в армии гораздо больше времени как гражданский специалист. Тем не менее, она понимала, насколько важен внешний вид, и тщательно старалась поддерживать контакт глазами с членами Совета. Азари заговорила первой.

– Приветствуем вас, адмирал Андерсон и мисс Сандерс. Прежде чем вы начнете свой доклад, разрешите мне сказать, как сильно мы ценим проделываемую вами работу. Кто будет говорить первым?

– Думаю, я, – ответил Андерсон. – Как вы знаете, мы с мисс Сандерс согласились завершить расследование того, что произошло в Академии Гриссома, и, после тщательного изучения, мы считаем, что в дело были вовлечены Жнецы.

– Жнецы? – цинично переспросил советник-человек. – Или «Цербер»? Честно говоря, я считаю теорию со Жнецами, мягко говоря, притянутой за уши.

Зная этого человека, Андерсон пытался убедить советника в своей правоте еще до заседания, но безуспешно. Поэтому, не получив поддержку этой стороны, Андерсон подбирал слова осторожно.

– И те, и другие, на самом деле, – ответил он. – Есть доказательства того, что Пол Грейсон, человек, напавший на академию и убивший нескольких ее работников, был некоторое время агентом «Цербера». Затем, по причинам, которые нам не до конца ясны, Призрак обратился против него. После этого его силой удерживали на космической станции, где подвергли ряду экспериментов, которые поместили его под контроль Жнецов. Мы знаем об этом, потому что видели ту лабораторию собственными глазами. Сложно сказать, до какой степени Жнецы могли контролировать Грейсона, но мы думаем, что влияние было достаточно сильным.

– Ах, вы так думаете? – осведомился советник-турианец. – Основываясь на чем? Я читал отчеты. Этот человек был наркоманом, сидящим на красном песке. И вы признаете, что он был завербован «Цербером». Зачем выдумывать сложные теории относительно Жнецов, когда его мотивы столь очевидны?

– То, что вы говорите, правда, – признала Кали. – Грейсон был наркоманом. Но он также был отцом одной из моих учениц. Очень талантливой девочки-биотика по имени Джиллиан. И Грейсон души не чаял в своей дочери. Поэтому нападение на то место, где она училась, прямо противоречило его интересам. Но он все равно это сделал. И куда он пошел? В нашу исследовательскую лабораторию. Туда, где хранились все данные по нашим ученикам. Затем, убив троих сотрудников, он вошел в библиотеку оптических дисков, где хранились записи показаний всех датчиков и результаты всех тестов. Через несколько мгновений он начал передавать куда-то эти данные.

– У вас есть доказательства этого? – требовательно спросил турианец. – Запросы, посланные в экстранет? Вы можете доказать, что Грейсон отправил информацию Жнецам?

– Нет, – признал Андерсон. – Мы не можем доказать этого. Но тело Грейсона было в чрезвычайной степени модифицировано, и мы полагаем, что он обладал способностью передавать информацию без использования традиционных технологий связи.

– Даже так, – здраво рассуждала азари, – разве не будет более логично предположить, что Грейсон действовал по поручению «Цербера»? И что данные были посланы к ним? Не обижайтесь, адмирал, но этот человек работал на «Цербер». Про-человеческую организацию, готовую сделать буквально все, чтобы одержать верх в своем деле. А вы человек. Поэтому было бы понятно, что вы пытаетесь отвести вину от своего вида. Не осознанно – я понимаю, что вы прекрасно отдаете себе в этом отчет, – но бессознательно.

– Что касается мисс Сандерс, – продолжала азари, – существуют доказательства того, что Грейсон симпатизировал и доверял ей. И, возможно, этого оказалось достаточно, чтобы повлиять на ее суждения.

Андерсон почувствовал, что в нем закипает негодование. Ему потребовалось призвать на помощь всю свою выдержку, приобретенную за время военной службы, чтобы не сорваться в ответ.

– «Цербер» – это угроза, – сказал он напряженно. – Но если вы прочитали все материалы, которые мисс Сандерс и я представили вам ранее, то вы должны знать, что тело Грейсона исследовали три независимых эксперта, и они согласились, что его импланты были неизвестного происхождения. Плюс к этому, до той степени, до какой механизмы в его теле могли быть изучены, мы можем сказать, что они намного превосходят все, что мог создать «Цербер». Но лучше один раз увидеть. Поэтому, с вашего позволения, я бы хотел предъявить вещественное доказательство номер 1.

Советник-человек изобразил на лице выражение болезненного раздражения, откидываясь на спинку кресла.

– Предъявляйте, если угодно. Чем быстрее этот фарс закончится, тем лучше.

Включился прожектор, и с мягким шипением снизу из-под пола поднялась блестящая металлическая колонна. Она двигалась, пока демонстрационная капсула, расположенная на ее вершине, не оказалась посередине между членами Совета и Помостом Просителя. И тогда члены Совета увидели то существо, в которое превратился Грейсон. Тело его было заключено в прозрачное поле стазиса. По полю пробегали вспышки, когда частички пыли соприкасались с ним.

Назад к карточке книги "Mass Effect Deception (Обман)"