Текст книги "Mass Effect Deception (Обман)"

Автор книги: Уильям Кори Дитц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Но, дело в том, что Т’Лоак была преступницей и совершенно закоренелой преступницей. Многие считали ее доминирующей силой на Омеге и были правы. Это, плюс то, что ей было несколько сотен лет, означало, что у Т’Лоак накопилась масса опыта в том, что касалось убийств. И что-то – она не была уверена, что – было здесь не так. «Но я выясню это, – пообещала она себе, – и как можно скорее».

Но это пришлось отложить. Потому что вместо того, чтобы кремировать Лизелль на Омеге, Т’Лоак решила привезти дочь домой, где, как считалось, ее душа должна воссоединиться с теми, кто ушел до нее. Т’Лоак не была в этом уверена, но надеялась, что это правда. Поэтому она бросила последний взгляд на любимый город, и, повернувшись к нему спиной, как делала уже много раз прежде, вошла внутрь. До начала похорон оставалось чуть менее часа.

В соответствии с традицией азари, тщательно сбереженное тело Лизелль накануне вечером омыли, умаслили и одели в белое облачение. Затем тем же вечером его поместили на специально сооруженную платформу в центре обширного входного зала виллы. Четыре стража, назначенные охранять его, по-прежнему стояли на своих местах, когда прибыла Т’Лоак.

Она была одета в длинный наряд с облегающим корсетом, как и остальные ожидавшие ее азари. Их было восемь, и все они приходились ей родственниками. Но не единственными родственниками Т’Лоак. У нее их были сотни. И большинство из них не одобряли ее образа жизни. Более того, они винили ее в том, что она воспитала Лизелль на Омеге и позволила ей жить там. И сейчас, оглядываясь назад, криминальная королева соглашалась с ними. В том, что Лизелль связалась с плохой компанией, была ее вина. И осознание этого грызло ее.

Поэтому когда гости шагнули вперед, чтобы поднять разукрашенные носилки с платформы, их количества едва хватило для этого. И когда родственники несли тело через входные двери к длинному гладкому катафалку, их во много раз превосходили числом вооруженные телохранители, расставленные тут и там. «Телохранители, – горько подумал Ария. – Какое точное слово».

Похоронный кортеж будет состоять из четырех транспортных средств. Его возглавит специально сконструированная машина, способная таранить другой транспорт и распихивать в стороны препятствия в случае необходимости. Следом за ней пойдет тяжело бронированный длинный лимузин, в котором поедут Т’Лоак и остальные члены семьи, и прямо за ним – катафалк и машина, с виду напоминающая черный грузовик. С той лишь разницей, что панели в потолке ее кузова могут открываться, и оттуда выстреливают ракеты, способные поразить воздушные и наземные цели. Такой поворот событий, конечно же, маловероятен, особенно на Тессии, но за могущество приходится расплачиваться могущественными врагами. А Т’Лоак никогда не рисковала понапрасну.

Как только машины были загружены, процессия тронулась в путь. Внутри лимузина все хранили молчание. Говорить было исключительным правом Т’Лоак, а она никогда не делилась своими чувствами с другими. Поэтому в салоне царила тишина, пока машины прокладывали путь по зигзагообразным улицам, мимо вилл на холмах, к лежащей внизу равнине. Ее заполняли группы высотных зданий, многие из которых были соединены друг с другом изящными на вид мостами.

Более мелкие строения кучковались вокруг небоскребов, и вместе они образовывали самоуправляемые районы. Некоторые из них были весьма милыми, а некоторые – нет.

Т’Лоак была очень хорошо знакома с уродливой изнанкой города, потому что выросла в занимавшем двадцать кварталов районе под названием Приемная Ада, где каждый выкручивался, как мог, никому нельзя было верить, а преступления считались нормой. Ее мать выросла не здесь, но оказалась на равнине по причинам, о которых Т’Лоак могла только гадать, и так никогда отсюда и не уехала. Покинув родной дом, Т’Лоак доросла до положения, которое одна из ее более правильных родственниц называла «скверной известностью» – словами, которые должны были оскорбить, но не оскорбляли, потому что Т’Лоак воспринимала свое занятие, как естественное проявление законов природы. На каждой планете существовала пищевая цепь, и хищники всегда находились на ее вершине, а все остальное было сентиментальной чушью.

Ряд стройных вечнозеленых деревьев промелькнул слева, каждое из них на мгновение заслонило собой вид на сверкающую реку позади и случайные скопления домов вдоль обоих берегов. Затем, когда шоссе начало изгибаться по широкой кривой, вдалеке показалось кладбище. Оно использовалось уже тысячи лет и занимало обширную территорию. Его составлял, казалось, бесконечный лабиринт надгробий, монументов и памятников всех возможных форм и размеров. Некоторые из них выглядели как храмы. Другие имели форму возносящихся ввысь шпилей, статуй и абстрактных произведений искусства.

Возвышающиеся по сторонам монументы окружали кортеж, проехавший мимо прекрасного купола по извивающейся дороге к узкому мосту, ведшему к центру искусственного озера. Этот участок земли находился на самом краю кладбища, когда его купила Т’Лоак.

Но с тех пор вокруг появились тысячи надгробий, что сделало маленький отгороженный водой участок еще более примечательным. Озеро было, как говорили некоторые, рвом. Призванным держать на расстоянии менее значительных граждан. Другие видели в нем проявление непомерного эго Т’Лоак, попытку управлять собственной загробной жизнью и признак дурного вкуса. И вся эта критика была верна, думала про себя Т’Лоак, когда кортеж затормозил и остановился. Но это мало что меняло.

Пирамидальное строение из черного гранита возвращало ее мыслями к куда более юной версии себя самой – той, которой было, что доказывать, и которая считала, что экстравагантностью можно это сделать. Это было признаком той незрелости, что типична для того, кому лишь сотня лет отроду, и кто стоит у подножия своей карьерной лестницы. Теперь, будучи азари-матриархом, Т’Лоак считала это место чересчур напыщенным. Но изменить его – значило извиниться, предать молодую себя, а этого она решительно не хотела делать.

Т’Лоак подождала, пока водитель подойдет и откроет дверь, чтобы она могла выйти и повести за собой остальных скорбящих к тому месту, где они смогут снять церемониальные носилки с катафалка. Глаза Лизелль были закрыты. Грим скрывал жуткий шрам на ее горле, а руки были скреплены перед грудью. «Я не буду плакать, – думала про себя Ария. – Слезы – это признак слабости».

Подняв носилки, женщины проследовали за Т’Лоак вниз по крутому спуску в расположенную ниже круглую залу. Там царила прохлада. Освещение было намеренно приглушено, и слышалось журчание воды, изливающейся из сосуда посреди комнаты и скатывающейся вниз в бассейн.

Расположенные на равных расстояниях камеры были вделаны в стены подобно спицам колеса. Некоторые были заняты, некоторые – нет. Место для Лизелль уже было приготовлено и ожидало ее. Медленно, с огромной осторожностью тело Лизелль приподняли и поместили внутрь саркофага. Как только с этим было покончено, Т’Лоак склонилась, чтобы поцеловать холодные губы своей дочери.

– Я не отступлю, – пообещала она. – До тех пор, пока не узнаю правду.

Потом саркофаг закрыли и вдвинули в стену, и женщина, не собиравшаяся плакать, заплакала. Глубокие рыдания сотрясали ее, стоящую с опущенной головой перед именем, выбитым в мраморе. Но никто из присутствующих не посмел обнять ее или произнести слова соболезнования, потому что Ария Т’Лоак была Королевой Пиратов. И тронуть ее – означало умереть.

На борту грузовика «Пиктор»

Грузовик «Пиктор», несущийся к ретранслятору массы со скоростью около пятнадцати километров в секунду, со стороны мог показаться не более чем размытым пятном. Затем последовала внезапная вспышка, когда ядро корабля отключилось, и поля эффекта массы, окружавшие его, мгновенно исчезли. Подобно пуле, выпущенной из винтовки, «Пиктор» летел в сторону объекта, напоминающего демонический глаз, парящий в черноте космоса. Две коммуникационные мачты торчали вертикально вверх из сооружения, состоящего из двух гигантских колец, вращающихся вокруг светящейся сферы.

Сначала медленно, затем со все возрастающей скоростью кольца пришли в движение, по мере того как корабль приближался к ним. Затем, когда между ними и «Пиктором» оставалось около пятисот километров, ретранслятор выстрелил, и водоворот темной энергии поглотил грузовик. Он сверкнул и исчез.

Но, из-за того, что Андерсон в этот момент занимался любовью с Кали, он пропустил миг перехода. Большие пассажирские лайнеры не летали на Омегу. Поэтому тот, кто хотел попасть туда с Цитадели, должен был иметь собственный корабль или купить билет на грузовик вроде «Пиктора». Как и большинство подобных судов, он мог брать на борт как грузы, так и нескольких пассажиров.

Из-за того, что предпочтение здесь все же отдавалось грузам, а не людям, каюты на судне были настолько маленькими и тесными, что места в них едва хватало, чтобы протиснуться мимо коек. Так что не оставалось ничего иного, кроме как сидеть. А как только они сели на кровать, одно последовало за другим, и очень быстро парочка отправилась в свое собственное путешествие. Очень приятное времяпровождение, которое почти завершилось, когда кто-то принялся молотить в дверь. Но здесь это было обычным делом, потому что ни внутренняя связь, ни звонок не работали.

– Да-да, – проворчал Андерсон, натягивая штаны. – Минуту.

Натянув одеяло до горла, Кали наблюдала, как колесо на двери повернулось, и показался дородный волус. Он был корабельным стюардом, и выглядел не очень довольным.

– Ваш земной друг причиняет неприятности.

– Хендел Митра? Причиняет неприятности? Верится с трудом, – сказал Андерсон.

– Произошла драка во втором грузовом отсеке. Человек Митра напал на одного из членов экипажа и двух других пассажиров. Затем заперся в кладовке кока. Отказывается выходить.

Андерсон выругался и посмотрел назад через плечо.

– Слышала? Ты же знаешь Хендела лучше, чем я. Что происходит?

– Не знаю, – сказала Кали. – Закрой дверь, чтобы я могла одеться. Я пойду с тобой.

Накинув одежду и следуя за стюардом, они углубились в недра корабля, где в полупустом грузовом трюме собирались поиграть и выпить некоторые пассажиры и члены команды. Перевернутый стол и несколько разномастных стульев валялись разбросанные кругом.

– Драка произошла здесь, – сказал обвинительным тоном волус, будто бы Андерсон или Кали были в этом как-то виноваты. – Как говорят свидетели, этот Митра напал на остальных без причины. Потом, когда они попытались защищаться, он убежал.

Кали не верила ни единому слову. Хендел был одним из самых дисциплинированных и надежных людей, что она знала. Он родился на Земле, в предместьях Новой Калифорнии. Его мать случайно попала под действие нулевого элемента во время беременности, но вместо врожденных пороков, появлявшихся у некоторых «пылевых» младенцев, Хендел родился с биотическими способностями.

Его умения не могли сравниться с тем, на что были способны самородки вроде Ника или Джиллиан, но оказались достаточными, чтобы Хендела приняли в «Программу подготовки и адаптации биотиков», сокращенно называемую ПАБ. Это было довольно суровое обучение, включавшее в себя сознательную попытку отдалить студентов от их семей. В случае с Хенделом такая стратегия сработала настолько успешно, что даже годы спустя после закрытия программы ПАБ он отказывался общаться со своими родственниками.

Следом за этим Хендел завербовался в вооруженные силы Альянса, где отлично служил вплоть до увольнения, после чего вернулся к гражданской жизни и получил место начальника службы безопасности в Академии Гриссома. Затем, проявляя бескорыстную преданность, он вызвался сопровождать и защищать Джиллиан во время ее вынужденного пребывания на кварианском корабле «Айденна».

– Эту ерунду будете кому-нибудь другому рассказывать, – строго произнесла Кали, взглянув на стюарда. – Вы сказали, что Хендел заперся в кладовой. Отведите нас туда.

Волус повернулся и повел их за собой по проходу между двумя отсеками корабля. Впереди коридоры пересекались. И на этом пересечении, рядом с люком, обозначенным как «Кладовая», стояли двое членов команды. Один был турианцем, другой – батарианцем, и оба они выглядели так, словно их поколотили.

– Ублюдок все еще там, – резко бросил батарианец, ударяя шоковой дубинкой по ладони.

– Открой дверь, а мы проследим, чтобы он вернулся в свою каюту в сохранности, – сказал турианец, как бы смягчая слова своего напарника.

– Я думаю, вам следует вернуться к своим делам, – мягко произнесла Кали. – Уверена, капитану не помешает ваша помощь.

Батарианец открыл было рот, но стюард опередил его, не дав заговорить.

– Я позову вас, если понадобится.

С их стороны послышалось какое-то ворчание, но они сделали так, как им велели. Кали повернулась к стальному люку.

– Хендел? Это я... Кали.

Ответа не последовало. Она попыталась снова.

– Открой люк, Хендел. Я хочу с тобой поговорить.

Прошло пять секунд, затем послышался лязг открываемого замка. Андерсон потянул на себя дверь, и Кали вошла внутрь. Хендел сидел на палубе, обхватив голову руками и прислонившись спиной к стеллажу. Его лицо было покрыто кровью и синяками.

– Их было шестеро, – вяло проговорил он. – Я швырнул одного об переборку, но остальные окружили меня.

– Пассажирам не дозволяется находиться в кладовых, – настойчиво сказал волус. – Выводите его.

– Он скоро выйдет, – раздраженно ответил Андерсон. – А пока заткнись и выметайся отсюда.

– Я доложу о вашем поведении капитану, – важно заявил стюард.

– Сколько угодно, – сказал Андерсон. – А пока будешь докладывать, скажи ему, что мы намерены выдвинуть обвинения против него и членов его команды, которые напали на гражданина Митру.

Стюард издал фыркающий звук и вышел.

Кали к тому времени, стоя на коленях рядом с Хенделом, осматривала порезы и ссадины на его лице.

– Ты пил? – осведомилась она. Хотя ответ был почти очевиден.

Хендел вздрогнул, когда она дотронулась до кровоподтека.

– Пропустил пару.

– Больше, чем пару, – ответила Кали. – От тебя несет как из винокурни. На тебя это не похоже, Хендел. Что не так?

Один глаз Хендела был закрыт от отека. Другой посмотрел на нее.

– Джиллиан.

– Что с Джиллиан?

– Я ее подвел. Моей задачей было защищать ее, а я не смог этого сделать.

По правде говоря, Кали не задумывалась о Хенделе в последнее время. Или о том, какое воздействие могли произвести на него недавние события. Он просто был где-то рядом. Твердый как скала и бесконечно надежный. До этого момента. И когда Кали смотрела на жестоко побитое лицо Хендела, ей стала ясна одна вещь. То, о чем она должна была подумать раньше, но не подумала. Хендел провел свои ранние годы в суровой программе ПАБ, за которой последовала служба в силах Альянса и должность шефа охраны в Академии Гриссома. Все эти занятия давали ему основу, задачу и цель, к которой можно стремиться.

Затем появилось дело по охране Джиллиан во время ее пребывания на кварианском флоте, а потом что? Ничего. Джиллиан исчезла, не сказав даже «до свидания» – и когда Хендел отправился на ее поиски, он искал также и себя самого.

– Ты не должен винить себя, – сказала она. – Джиллиан – взрослый человек. По крайней мере, формально. Вряд ли кто-то другой сделал бы больше, чем ты.

– Давай, – сказала Кали, махнув Андерсону. – Помоги мне. Отведем Хендела в его каюту и немного подлатаем.

– И поможем протрезветь, – вставил Андерсон, подходя, чтобы помочь. – Черт, Хендел... Ты ужасно выглядишь.

– Да ну? – ответил Хендел, пока они помогали ему подняться на ноги. – Видел бы ты тех парней.

– Мы их видели, – ответила Кали. – Некоторых из них, по крайней мере. И выглядели они не очень-то счастливыми.

– Да пошли они, – хрипло проговорил Хендел.

– Видишь? – сказал Андерсон, помогая Хенделу выбраться наружу. – Он уже чувствует себя лучше.

Кали рассмеялась. И все вместе они пошли по коридору.

Омега

Ник стоял перед полуразвалившимся зданием в районе Гозу чуть поодаль от пешеходного потока. Воздух был наполнен вонью неубранного мусора, озоном, выбрасываемым из подпольного магазина по соседству, и соединенными вместе запахами по меньшей мере шести продуктовых лавок, расположенных дальше по улице. Но он был счастлив. Потому что на Омеге впервые в жизни Ник Донахью был кем-то.

Об этом свидетельствовали надетая на нем броня «Гидра» уровня III, пистолеты «Скандалист», висящие по бокам, а также тот факт, что они служили скорее вспомогательным, нежели основным его оружием. А им были его биотические способности, те, что помогли ему заслужить место в «Подполье биотиков».

Этот богатый тяжелыми металлами астероид являлся важным источником нулевого элемента, вот почему столь многие группировки пытались контролировать его за годы его существования. Никому из них, однако, не удавалось удерживать его слишком долго, и, в конечном счете, им приходилось делиться властью или уходить со сцены.

Теперь же, благодаря как наличию шахт по добыче нулевого элемента, так и расположению самого астероида глубоко внутри беззаконных Граничных систем, Омега служила в качестве порта, свободного от пошлин, где пираты, наемники, работорговцы, убийцы и преступники всех возможных рас могли торговать, отдыхать и наслаждаться своими барышами. И, лишенная единого правительства, эта космическая станция продолжала хаотично развиваться, пока разнообразные криминальные боссы по прихоти своей возводили, отвоевывали или переделывали различные ее районы.

В результате это место стало домом для 7,8 миллиона обитателей, которые жили здесь в тесноте и постоянной опасности, и каждый из них заботился лишь о себе, существуя в обществе, где абсолютно все можно было купить, продать или украсть. Поэтому, учитывая эти обстоятельства, неудивительно было, что такой бурлящий котел, как Омега, становился укрытием также и для групп с целями в большей степени политическими, нежели криминальными. Даже если методы их иногда оказывали не менее жестокими.

Все это имело непосредственное отношение к тому, почему Ник и один из старших членов «Подполья» остались сторожить входную дверь этого здания, в котором располагалась штаб-квартира наемников из «Синих светил». Отряд наемников в броне также стоял неподалеку, намеренно не замечая биотиков, пока лидеры обеих группировок проводили внутри встречу.

Хотя его и не посвящали в детали происходившего, Ник знал, что «Подполье биотиков» надеется сформировать отношения, которые помогу им одолеть самую могущественную силу на Омеге. Криминального босса, азари по имени Ария Т’Лоак.

Мысли Ника прервались, когда послышался шум, и открылась дверь. Первой вышла женщина по имени Кори Ким. Она повернула голову влево и вправо, проверяя, на местах ли Арриус Саллус и Ник. Убедившись в том, что все обстоит так, как и должно, Ким проговорила в расположенный у губ микрофон: «Все чисто. Прием».

Когда Ким спускалась вниз по лестнице, Ник знал, что должен наблюдать за окружающей обстановкой в поисках возможных угроз, а не глазеть на других членов группировки. Но он не мог удержаться от взгляда на Мифру Зон, выходящую из здания. У нее был высокий лоб, широко посаженные глаза и идеальные губы. Азари также была хорошо сложена.

Однако одержимость Ника Зон была скорее следствием неистовства подростковых гормонов. Эту женщину окружала энергия. Нечто, исходившее глубоко изнутри нее. Частично это можно было приписать ее статусу адепта – уровню биотических способностей, намного превосходивших способности Ника. И все же, ее привлекательность обуславливалась не только этим. Естественное обаяние Зон было таково, что представителей всех рас тянуло к ней.

– Возвращаемся домой, – сказала по радио Ким. – Ник идет первым. Саллус сзади. Держите ухо востро – и не забывайте следить за верхними этажами.

Ник был молод и неопытен. Но даже он понимал, насколько опасной может оказаться ведущая позиция. Потому что если какая-то группировка поджидает биотиков впереди, они попытаются убить его первым. Но, вооруженный своими способностями и двумя пистолетами, Ник не мог вообразить себе чего-то подобного. Что он мог себе вообразить – так это нападение, в котором он героически убьет противников, спасет Зон от смертельной опасности и заслужит ее вечное уважение. Это было бы неплохо, и поэтому Ник, возглавлявший отряд, постоянно осматривал пространство впереди, готовый заметить любые признаки опасности.

Улицы наполняли саларианцы, турианцы, батарианцы, кроганы – попадались даже люди. Смешанные запахи их пота и феромонов образовывали зловоние столь сильное, что у Ника першило в горле.

Тем временем, звуки по меньшей мере полудюжины языков, необузданное грохотание ближайшей фабрики и обрывки инопланетной музыки сплетались воедино, создавая неразборчивую мешанину звука. Пешеходная толпа, двигавшаяся в противоположном направлении, была вынуждена расступаться перед Ником и еще пятнадцатью биотиками, следовавшими за ним. Большинство прохожих делали это с повседневным безразличием воды, обтекающей камень. Но некоторые из них остро реагировали на доставляемые неудобства, не упуская возможности бросить несколько оскорблений, проходя мимо достаточно близко.

Подобные моменты держали Ника на взводе, потому что невозможно было сказать, когда перепалка может перерасти в драку. Затем, миновав пару мрачных кроганов, он заметил впереди баррикаду. Это было временное сооружение из старых грузовых модулей, металлической офисной мебели и безжизненных останков погрузчика «Хоскер II». Весь этот мусор был сложен в форме песочных часов, так чтобы проходящие мимо вынуждены были идти через узкий проем и платить так называемый уличный налог. Доходы с которого шли в казну одной из банд.

Подобные препятствия раздражали. Тем не менее, пока державшие их головорезы требовали с прохожих лишь несколько монет, людям не было причины удлинять криминальную пищевую цепь, выступая против них. Но была ли эта баррикада действительно одной из таких точек? Или же под ней умело маскировалась засада? Потому что как только группа войдет в узкий перешеек, они станут очень уязвимы. По счастью для Ника, принятие подобных решений входило в обязанности Ким, и ее голос прозвучал твердо, как сталь.

– Расчисти препятствие, Ник. Мы проходим через него.

Ник ощутил одновременно и признательность, и страх, начав собирать необходимую энергию. Признательность – потому что хотел использовать свою силу, а страх – из-за того, что никогда прежде ему ничего подобного не доверяли. Что если он все испортит? Прямо на глазах у Зон? Словно холодный свинец тонкой струйкой заполнял его живот, когда он поднял руки и направил заряд энергии в точку, где стояли с полдюжины уличных громил. «Бросок» отправил их в полет, а Ник испытал чувство удовлетворения, увидев, как остальная часть банды разбежалась в стороны, подальше от опасного места. Он сделал это! И все сам, к тому же.

Пистолеты, казалось, прыгнули к нему в руки по собственному желанию и выстрелили по разу каждый. Одна из пуль разбила окно в здании в квартале отсюда, а вторая угодила неизвестно куда. Выстрелы заставили народ броситься по укрытиям.

– Достаточно, – сказала Ким, когда Ник входил в узкий проход. – Всем быть начеку, мы еще не дома.

Остальная часть путешествия прошла без происшествий. Но Ник был рад, наконец, увидеть здание, которое старшие члены «Подполья биотиков» избрали своей базой. Это было квадратное сооружение с плоской крышей, отделенное от остальных домов тем, что Ким называла «воздушным рвом». Под этим она подразумевала промежуток, который должны были бы преодолеть возможные захватчики, чтобы осуществить нападение через крыши. Часовые, вооруженные штурмовыми винтовками, виднелись наверху здания, которое никогда не оставалось без охраны, чтобы не подвергнуться нападению.

Как и многие другие строения на Омеге, это пятиэтажное здание исполняло разнообразные функции за время своего существования, но широкий холл, галерея на втором этаже и множество небольших комнат предполагали, что построено оно было как отель. Что было неплохо, потому что означало, что даже самые незначительные члены организации имели собственные комнаты.

Именно в одной из таких комнат и сидел Ник, пытаясь оттереть хоть немного грязи, въевшейся в лицо и шею, когда услышал стук. Он повернулся и увидел Ким, стоящую в дверях. Он мог поклясться, что в ней должна быть хотя бы толика азиатской крови, несмотря на ее каштановые, а не черные волосы, и то, что она была почти одного с ним роста. Ник, хорошо показавший себя в роли ведущего отряда, был готов к заслуженной похвале.

– Кори… Заходи.

Но когда Ким вошла, Ник увидел выражение ее темных глаз. И его можно было назвать каким угодно, кроме дружелюбного. Согнутый в крючок палец поманил его.

– Иди сюда.

Ник, неожиданно утративший уверенность в себе, подчинился. Когда он оказался в пределах досягаемости ее руки, она дала ему пощечину. Сильно.

Его первым побуждением было ударить в ответ, но до того, как Ник смог послать необходимые сигналы своему телу, раздался резкий звук. Подпружиненный потайной клинок со стороны мог казаться указкой или пижонской тростью, но на самом деле был очень опасным оружием. Внезапно Ник обнаружил, что стоит на цыпочках, а острый как игла кончик потайного клинка упирается ему под нижнюю челюсть.

– Чувствуешь? – спросила Ким. – Стоит мне только нажать, и лезвие пройдет через твой язык и небо прямо в твой крошечный мозг.

Не было никакой надобности палить из пистолетов. Использование излишней силы – глупость. И к тому же, люди от этого злятся. Что если бы пуля, влетевшая в то окно, попала бы в главаря банды? Или в его любовницу? Или в их ребенка?

Мы бы тогда были по уши в дерьме, вот что. В дерьме, которого нам не нужно. И все из-за того, что какой-то идиот выстрелил из пистолета, когда этого не требовалось. А это подводит нас и к другому вопросу. Стрелять из оружия – одно дело. Попадать в цель – другое. Ты отправишься на стрельбище и проведешь там определенное время. Понял?

Ник проглотил комок в горле.

– Понял.

– Хорошо, – сказала Ким, уперев клинок в дверной косяк, чтобы убрать лезвие обратно в рукоятку. – И еще кое-что…

Ник поднял руку и дотронулся до точки под нижней челюстью. На пальце была кровь.

– Да?

– Неплохой бросок там у баррикады. Это было прекрасно.

Ник почувствовал неожиданное удовлетворение, когда Ким повернулась и вышла. День выдался, несмотря ни на что, хорошим.

Вынужденная лететь на видавшем виды грузовике, загруженном металлоломом, и делить тесную двухкоечную каюту с храпящей во сне женщиной, Джиллиан ощутила некое ликование, когда вслед за горсткой пассажиров вышла через корабельный шлюз на причал. Оттуда они спустились к одному из стыковочных рукавов, которые по-паучьи простирались из массивного корпуса космической станции.

Но чувство облегчения оказалось недолгим. Первое, что заметила Джиллиан – это отсутствие полицейских на входе или какого-либо таможенного контроля. Затем пришло осознание того, что она единственная вокруг, у кого нет оружия. Этот факт, а также то, что она тащила за собой чемодан, делали Джиллиан отличной мишенью для всех сортов уличной мрази. Пока она шла через причал и по расписанному граффити переходу вглубь астероида, местные кидали на нее взгляды, переговариваясь между собой.

– Ищешь, где бы остановиться? – осведомился чумазый уличный сорванец. – Можешь перекантоваться с моей мамашей за пять кредитов.

За этим предложением последовало еще одно, от мужчины, который, взяв Джиллиан за локоть, попытался направить ее в боковой переулок.

– Эй, детка… Нужна работа? На лицо ты не очень, но тело у тебя симпатичное. Я смогу подыскивать тебе до шести клиентов за день. Как тебе это?

Легкого толчка биотикой оказалось достаточно, чтобы отпихнуть его прочь.

– Эй, погоди! – окликнул ее голос, когда Джиллиан ускорила шаги. – Куда так торопишься, человек? – поинтересовался турианец, пристраиваясь рядом с ней. – Хочешь немного счастья? Меня называют песчаным торговцем. И товар мой красный. По-настоящему красный. Десять кредитов за несколько приятных снов.

Джиллиан поспешила догнать пару тяжеловооруженных батарианцев и пристроилась позади них. Ни один из уличных дельцов, сутенеров и наркоторговцев не пытался им досадить, а это значило, что она пока в безопасности. Но она вновь осталась сама по себе, когда они втроем дошли до поверхности, и батарианцы зашли в бар.

– Эй, мисс, – сказал оборванный попрошайка, махнув в ее сторону протянутой миской. – Как насчет пары кредитов для бездомного ветерана? Я сражался за Альянс, так точно, и мне негде переночевать.

Джиллиан дала ему кредит. Теперь она осознала, что чемодан является для нее помехой. Магнитом, притягивающим к ней всевозможных негодяев. Поэтому, заметив ярко освещенный ломбард на противоположной стороне заваленной мусором улицы, она направилась к нему. Звякнул колокольчик, когда она толкнула старомодную дверь, проходя мимо охранника-турианца. Застекленные витрины тянулись вдоль обеих стен помещения. И там, в дальнем конце комнаты, виднелся владелец. Им оказался человек, по виду лет за шестьдесят. Его голова была полностью лысой, а на кончике носа примостились очки с сильным увеличением. На его лице отразилось осторожно-нейтральное выражение.

– Да, мисс… Чем я могу вам помочь?

– Мне нужна сумка, – ответила Джиллиан.

– Несомненно, – согласился он. – Ничто так не притягивает уличных мух, как чемодан. И еще вам не помешала бы пушка. У меня есть подержанный пистолет «Хейн-Кедар», который я мог бы продать вам за разумную цену.

– Сколько? – поинтересовалась Джиллиан.

Тот назвал сумму, но она покачала головой.

– Для меня это слишком дорого. Только сумку, пожалуйста.

Торговец дал ей симпатичную сумку, взял еще пять кредитов в дополнение к стоимости чемодана и положил на стекло перед ней выглядевший очень убедительно пистолет.

– Это муляж, – объяснил он. – Я таких достаточно много продаю. За три кредита он будет вашим. Только убедитесь, что он на виду. А когда сможете себе позволить настоящий, возвращайтесь.

Это было милым жестом с его стороны, поэтому Джиллиан набралась смелости задать важный для нее вопрос.

– Есть тут хорошее место, где можно остановиться?

Старик нахмурился.

– Здесь вообще нет хороших мест. Только не для девушки, которая не может позволить себе оружие. Ночлежки опасны. Особенно для молодых особ женского пола.

Джиллиан не была безоружна. Вовсе нет. Но сообразила, что лучше держать свои биотические способности в тайне так долго, как будет возможно. Пока она перекладывала свои вещи их чемодана в сумку, ее посетила мысль.

Назад к карточке книги "Mass Effect Deception (Обман)"