Текст книги "Там, где умирают корабли"

Автор книги: Уильям Кори Дитц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Однако Дорн не разделял этого мнения; он больше полагался на знания, полученные от мисс Мэрфи на ее менее чем увлекательных уроках по новейшей истории цивилизации. Поэтому он сказал:

– Некоторые люди согласились бы с вами, но, к сожалению, далеко не все. А как же ваши сородичи? Насколько я знаю, траанцы достаточно практичны.

Инопланетянин повернулся и посмотрел на Дорна так, будто увидел его впервые.

– Ты прав. Две трети моих соотечественников так же алчны, как вы, земляне. Грустно, не правда ли? А теперь, если ты подкинешь в очаг пару поленьев, я приготовлю ужин.

Спустя некоторое время они сели за стол. Еда была простая, но на редкость вкусная. Их трапеза состояла всего-то из лапши и овощей, но как они были приготовлены! Овощи, бланшированные со специями в ковшике с длинной ручкой, оказались чудесной приправой. Согласно обычаям траанцев, ужин проходил в полном молчании. Дорн съел три полные порции, прежде чем отставил миску и вытер рот остатками того, что было когда-то рукавом его рубашки.

– Большое спасибо, очень вкусно! Можно спросить, как вас зовут?

В ответ инопланетянин продемонстрировал Дорну траанский эквивалент улыбки.

– Мое имя – Ла-Со. А как зовут тебя, молодой человек?

– Дорн, – был ответ. – Дорн Восс.

Если это имя и говорило что-нибудь Ла-Со, то он этого не показал.

– Рад познакомиться, Дорн! Помоги мне убраться, а потом ты можешь переночевать здесь.

Тьма, опустившаяся на трущобы, была на редкость зловещей. Дорн не заставил Ла-Со дважды повторять приглашение. Меньше часа ему понадобилось, чтобы натаскать воды из колонки, вымыть миски, потушить коптилку и приготовить себе незамысловатую постель. Конечно, спать на полу было жестковато, но флаг компании «Адаме Лайнз» оказался неплохим одеялом. Да и вообще, ночевать под крышей лучше, чем на улице. Ла-Со нараспев прочитал траанскую молитву, потом отвернулся к стене и тихонько захрапел.

Дорн очень устал, но мысли о Майре еще долго не давали ему уснуть. А когда сон наконец сморил юношу, Майра приснилась ему.

12

Все – дерьмо!

Поговорка живших ок. 1998 г.

НА БОРТУ «БОЖЬЕЙ ВОЛИ» И НА ПЛАНЕТЕ БЛУЖДАЮЩИХ ВОД

Хотя всю необходимую аппаратуру – навигационные приборы, компьютерные терминалы, копировальные панели, кабели и прочую технику, нужную для управления кораблем, – можно было бы смонтировать и в меньшем объеме, центральная рубка на «Волюшке» была очень просторной. Причина коренилась не в широте души владельцев корабля и не в капризе проектировщиков. Это диктовалось многолетней практикой полетов, опытом, за который многие заплатили большой ценой. Люди, как правило, чувствуют себя комфортнее и работают эффективнее, если их локоть не упирается в локоть соседа.

В плане центральная рубка представляла собой полуэллипс, в фокусе которого находилось капитанское кресло, а на равном расстоянии справа и слева размещались посты вахтенных офицеров. Информация о положении корабля в пространстве и об обстановке за бортом в передней и задней полусферах наблюдения поступала на огромный экран, занимающий всю стену рубки. Впрочем, несмотря на огромную скорость корабля, картина звездного мира менялась очень медленно, и это как нельзя более устраивало Натали: сейчас ей хотелось тишины и покоя.

Она стала астронавтом отчасти назло родителям, но в основном потому, что ей нравилась эта работа. Ей нравился риск, связанный с полетом, и предстартовый ритуал проверки систем, когда слова капитана и ответы вахтенных звучали как заклинание в тишине сверкающей хромом рубки и безмолвии космоса.

Неудивительно, думала она, что на иных кораблях все поголовно становятся верующими, хотя, конечно, для этого есть и другие причины, включая тоску по родным, по любимым и по дому, в котором редко задерживаешься надолго.

Питер прервал ее размышления:

– Простите, второй помощник, но на крайнем пределе видимости в хвостовой полусфере я наблюдаю точку, которая может оказаться космическим кораблем.

Натали нахмурилась. Какого черта, что происходит? В глубоком космосе корабли встречались редко, и почти всегда эти встречи таили опасность.

– Спасибо, Питер. Ты можешь определить его тип?

– Никак нет! Он еще слишком далеко.

– Курс? Скорость?

– Такие же, как у нас, мэм!

Натали задумалась. Что это? Преследование? Случайное совпадение курсов? Или что-то еще? Она произнесла в крошечный микрофон: «Машинное отделение!»

Ей ответил уверенный голос старшего техника, киборга по фамилии О'Тулл. Его пост был на другом конце корабля, но, где бы он ни находился, с ним всегда можно было выйти на связь, так как стартех никогда не снимал шлема с переговорным устройством.

– Машинное отделение слушает!

– Увеличить скорость на пять процентов, ускорение один процент!

О'Тулл помедлил, а потом спросил:

– Вы известили об этом капитана? Знаете ли, горючее стоит денег!

– Знаю, – спокойно ответила Натали. – Вы слышали приказ, выполняйте!

После паузы послышалось недовольное «Есть!», и Натали почувствовала едва ощутимое ускорение. Она снова включила микрофон:

– Пост наблюдения!

Питер, который сидел всего в десяти футах, повернулся к Натали:

– Есть пост наблюдения!

– Следите за объектом! Доложите мне, если он тоже увеличит скорость.

Питер склонился над панелью.

– Слушаюсь, мэм!

Натали откинулась в кресле. Она подумала, не разбудить ли капитана, но не решилась. У вторых помощников нет такого права, тем более если учесть ее разговор с О'Туллом. Оставалось ждать и надеяться, что объект тоже увеличит скорость. Если этого не произойдет, киборг выставит ее виноватой. Потекли томительные минуты.

Оба бойца – и мужчина, и женщина – были почти голыми.

В третьем трюме был наскоро сооружен ринг, и теперь противники, злобно ворча, кружили вокруг друг друга.

Мужчина, техник-артиллерист с «Холдара-3», пританцовывал, втянув голову в плечи, и постоянно делал ложные выпады то правой, то левой рукой. Его противник, стивидор [2]2
  Стивидор (мор.)– руководитель погрузо-разгрузочных работ на судне.


[Закрыть]корабля, коренастая, плотная женщина с игривой татуировкой «Поцелуй ее!» на правой ягодице, усмехнулась и махнула рукой кому-то из зрителей. Техник непроизвольно скосил глаза в ту сторону и тут же получил короткий и сильный удар ногой в подбородок. Его болельщики застонали. Женщина издевательски сложила губы в поцелуе, затем снова усмехнулась и стала заходить слева. Корабельный казначей не успевал принимать ставки.

Тор Сэнко, который организовал этот поединок, чтобы развлечь команду, устало вздохнул. Ему уже надоело изображать заинтересованность. С первого же взгляда было ясно, что победит женщина, и поэтому ему было скучно смотреть поединок.

Он отпил из бутылки минеральной воды, вдохнул запах одеколона, распыленного на тыльной стороне ладони, и оглядел трюм.

Воздух был сизым от дыма, а от запаха человеческого пота и прокисших объедков стошнило бы и крысу. Но ему приходилось терпеть. При таком количестве людей на корабле никакая вентиляция не справится. А дополнительные люди на борту были необходимы, чтобы захватить «Божью Волю» и отвести ее на кладбище кораблей на Новой Надежде. Кроме того, в бою неизбежны потери и кому-то надо будет заменить погибших.

– Капитан, Коулз хочет поговорить с вами! Сэнко еще раз понюхал одеколон на руке.

– Пусть говорит!

Коулз, бывший полицейский, осужденный за нелегальную торговлю человеческими органами для трансплантации и еще за множество таких же мерзких преступлений, сейчас нес вахту. Он был гораздо ниже Сэнко, и огромное кресло капитана было для него слишком большим, но оно ему нравилось. Настолько нравилось, что он мечтал усесться в него раз и навсегда. Разумеется, он никому не рассказывал об этой мечте. Вахтенные офицеры смотрели схватку на мониторах внутреннего наблюдения и сидели к нему спиной. Это тоже нравилось Коулзу. Он тихо сказал:

– Объект увеличил скорость. Какие будут приказания?

Сэнко дотянулся до кармана, достал пузырек с капельницей и запрокинул голову. Без этих капель глаза у него пересыхали и ужасно болели. Прохладная жидкость побежала по его щекам, и он подумал, что когда плачут, наверное, испытывают такое же ощущение. Настоящих слез Сэнко не знал.

Итак, есть два варианта.

Первый: уравнять скорость со скоростью того судна. Но тогда на «плакальщике», если его уже засекли, утвердятся в своих опасениях. Второй: оставить их в блаженном наведении, сохранив прежнюю скорость. Но тогда ему придется сжечь больше горючего позже, когда он пойдет на перехват. Перерасход горючего съест львиную долю ожидаемой прибыли. Сэнко вынул платочек и промокнул глаза.

На ринге техник нанес сильный удар стивидору в живот. Женщина хрюкнула, сгребла соперника за плечи и ударила его лбом в переносицу. Мужчина схватился за лицо, покачнулся и упал прямо на зрителей. Болельщики подхватили его и вытолкнули обратно на ринг. Но теперь схватка закончилась очень быстро. Женщина ударила его ногой в промежность, а когда противник рухнул без чувств на помост, ухмыльнулась и победоносно продемонстрировала всем свои мышцы, которые волнами перекатывались под смуглой кожей.

Коулзу надоело молчание капитана. Он кашлянул и спросил:

– Капитан?

– Да, – раздраженно отозвался Сэнко. – Ты что, не видишь, я думаю! Время от времени и тебе самому полезно подумать!

Коулз, который думал всегда, но о своем, ответил сквозь стиснутые зубы:

– Да, сэр, виноват, сэр!

– Конечно, конечно, – неожиданно спокойно сказал Сэнко. – И тебе очень жаль! Но это к делу не относится. Проблема в том, что нам бы надо брать их прямо сейчас, пока они напуганы и до конечной точки их рейса еще далеко. Но у нас половина матросов пьяные в стельку, а если мы упустим добычу, с Орром будет истерика. Поэтому я считаю, что нам лучше уравнять скорости, нагнать на них еще страху и чуть-чуть подождать. Ничто так не изнуряет противника, как ощущение постоянной угрозы.

Коулз, которому было плевать на Орра, вынужден был сказать: «Есть, сэр!» – отдать команду в машинное отделение и ждать, что из этого получится. Итак, мышь предупредили. Что она будет делать дальше?

Озеро буквально вскипело, когда девять массивных тел устремились к сетке. Ролло был десятым. Он послал мяч вперед, занял позицию в центре и стал ждать сигнала. Долго ждать не пришлось. Сидя на шее у Ролло, Торкс великолепно видел всю линию обороны. Он и послал сигнал Ролло, слегка сдвинув колени.

Со стороны могло показаться, что все такие сигналы ничем не отличаются друг от друга, но это было не так. В зависимости от передаваемой информации менялись усилие сдавливания, его продолжительность и частота. Кроме того, сам кожный покров дромо имел участки, служившие как бы усилителями связи.

Ролло рванулся вперед, отталкиваясь своими круглыми плоскими ступнями от дна озера, поддел тяг рогом и подкинул его вверх. Торкс поймал мяч, сделал финт, изображая пас вперед, а сам перебросил его Хорло, который сидел на дромо по имени Крид.

Крид, повинуясь Хорло, взял левее и, обойдя двух зазевавшихся защитников, стал пробиваться к сетке. Хорло прикинул расстояние до ворот, понял, что не бросит, и отпустил мяч перед головой рвущегося вперед Крида. Крид принял мяч рогом, подбросил его вверх и сильным ударом головы послал его в сетку.

Двое вратарей, известных тем, что не раз спасали ворота в самых невероятных ситуациях, бросились наперехват мяча. Наездник вратаря, используя спину своего дромо как трамплин, взвился в воздух, вытянул руки и тут же выругался, потому что мяч прошел между ними.

Команда гостей приехала с группой поддержки. До сих пор они шумно и даже вызывающе поддерживали своих любимцев. Но теперь они глухо и вразнобой гудели что-то невнятное.

Ролло, погруженный глубоко в воду, не мог видеть, что происходит на поверхности. Он ждал, пока Торкс сообщит ему результат. Когда тот передал ему радостную новость, дромо затрубил от восторга. Матч, который транслировали на всю планету при помощи видеокамер, установленных на деревьях, давал победителю право выйти в региональный розыгрыш.

Разумеется, победа была пышно отмечена обильными возлияниями дра, угощением водорослями, похвальбой и шутливыми поединками на рогах. Пирушка продолжалась почти целых шесть стандартных интервалов, и поэтому Ролло оказался абсолютно не готов к вызову.

А вызов все-таки прибыл, но не по компьютерной сети и не по великолепно отлаженным системам спутниковой связи, но так, как обычно приходят такие сообщения, то есть в виде записки, привязанной к ноге медлительной и нерасторопной птицы-курьера. Этот способ пересылки корреспонденции был давным-давно забыт всеми, кроме Совета, поскольку в дороге птицам приходилось останавливаться для охоты, еды и отдыха, что приводило к большим задержкам. А ведь после получения вызова надо было совершить долгую и достаточно утомительную поездку к Озеру Созерцания, где старейшины, раздобревшие на первоклассных донных водорослях, обожали вести бесконечные дискуссии, выводя из себя молодых, нетерпеливых дромо.

Сняв письмо и поставив на квитанции отпечаток пальца, Торкс отпустил птицу. Она еще не успела набрать высоту, как документ был развернут перед глазами Ролло. Ролло прочитал его, напряг свои затуманенные дра мозги и начал читать снова:

– Уважаемый… ну это ерунда… Совет счастлив предоставить вам аудиенцию и настоящим предписывает вам явиться в соответствии с… ну это опять ерунда… в интервал восемь пятнадцатого числа второго месяца… Торкс! Старейшины удовлетворили нашу просьбу аудиенции! Быстрее, нам надо немедленно отправляться!

Торкс, давно привыкший к стремительным действиям своего напарника, спорить не стал. Он положил послание в водонепроницаемый седельный пакет и уселся на спину Ролло. Его сородич, расстроенный тем, что Торкс уезжает, печально пожелал товарищу счастливого пути.

До лагуны, где обе команды оставили свои мотобуксиры, было совсем недалеко. Мотобуксир, небольшое судно с низкой осадкой, имел обтекаемый корпус и был оснащен батареей аккумуляторов, блоком сенсорного управления и бортовым компьютером. Благодаря глобальной системе навигации и регулирования транспортных потоков, плавание по достаточно сложным водным путям планеты было нетрудным.

Торкс вызвал буксир Ролло с помощью ручного пульта дистанционного управления, а когда судно подошло, надел тяговые стропы на своего большого и неуклюжего друга, даже не замочив при этом ног. Как и у всех представителей расы тритов, далекие предки Торкса обитали на деревьях, поэтому вода в его представлении была смертельно опасной средой. Ролло грудью резал водную гладь, а Торкс, устроившись на самом сухом месте у него на спине, лег поудобнее и стал смотреть по сторонам. Это было единственное, что нравилось ему в путешествиях по воде.

Шли часы. Стало темно. Торкс и его друг уснули. Из дневных укрытий вышли ночные хищники. Длинные тела скользили в высокой траве, чьи-то глаза мерцали в темноте. Но автоштурман буксира знал, кого следует избегать, а кого можно не опасаться. Направление было задано, мотор работал, и буксир мчался сквозь ночь.

Кают-компания на «Волюшке», рассчитанная на прием пищи в три смены, сейчас была переполнена. Все офицеры корабля, за исключением Руссо, которая стояла на вахте, собрались здесь. Пришли сюда и пассажиры, Ка-Ди и Са-Ло. Вряд ли им хотелось участвовать в собрании, но они не могли отвергнуть приглашение капитана. Все встали, когда Джорд, на сей раз одетый, вошел в кают-компанию. Его глаза, черные, как сам космос, скользнули по собравшимся.

– Все в сборе, отлично! Нас преследует какой-то корабль, и судя по тому, что он повторяет все наши маневры, это скорее всего пират.

Джорд помолчал и вновь обвел всех пристальным взглядом.

– Итак, – продолжал он, – вопрос один: почему пираты преследуют именно нас? Что им понадобилось на борту «Божьей Воли», если учесть, что наш груз состоит из партии семян гибридов пищевых водорослей, модулей с научной информацией, медикаментов и недорогих запасных частей для оборудования? Конечно, наш груз тоже стоит кое-каких денег, но не таких, какие могли бы привлечь их внимание. Судя по всему, у нас есть что-то, а может быть, кто-то, имеющий для пиратов гораздо большую ценность.

Натали еще размышляла над словами капитана, когда он повернулся в ее сторону:

– Мне в голову приходит два ответа. Первый: Натали Восс, второй помощник капитана. Ее семья владеет или владела большой судовой компанией, и пираты могут рассчитывать на богатый выкуп.

Он повернулся к траанцам.

– И второе: можно предположить, что пиратам нужны наши пассажиры.

Са-Ло и Ка-Ди застыли в немом изумлении.

Натали вспомнила юристов, подосланных Орром, и взрыв, погубивший ее родителей. Неужели этот промышленник готов уничтожить целый корабль только ради того, чтобы убить ее? Но зачем, что это ему даст?

И тут она вспомнила, что Дорну скоро исполнится восемнадцать лет и он вступит в законные права наследника. Значит, хорошенько на него надавив, Орр сможет получить «Врата Мескалеро» за бесценок.

Голос Джорда вывел ее из оцепенения:

– Мне кажется, что лицо второго помощника Восс подтверждает мое первое предположение.

Натали обвела взглядом кают-компанию, но не увидела на лицах собравшихся ничего, кроме глубокой неприязни.

Только траанцы были по-прежнему невозмутимы, во всяком случае, ей так казалось. Девушка попробовала как-то объясниться:

– Да, они могут гнаться за мной, но ведь это только предположение, и к тому же…

– Прошу вас, – перебил ее Джорд, – оставьте самооправдание для других! Стремление вашей семьи ставить свои интересы превыше всего давно и хорошо известно. Мне следовало не забывать об этом и постараться найти более надежного офицера, но нетерпение и жадность одержали верх над разумом. Прошу команду извинить меня и клянусь, что, если мы выживем, я принесу свою кровь на алтарь жизни.

Натали хотелавсе объяснить, хотеларассказать все этим людям, но она видела, что для них ее больше не существует. На корабле были другие неверующие, но они не имели офицерских званий и не присутствовали на собрании. Девушка могла рассчитывать лишь на сочувствие траанцев.

– Итак, что же мы будем делать? – спросил О'Тулл. – Драться или убегать?

– Не «или», а «и», – мрачно пошутил Джорд. – Мы постараемся уйти от них и одновременно будем готовиться к бою. Конечно, если они продолжат преследование. Я предлагаю постараться достичь Блуждающих Вод раньше преследователей и доставить груз. Как только мы сядем, выбор будет за нами: захотим – будем пробиваться, захотим – будем выжидать.

Были высказаны и другие предложения, но в конце концов все согласились с планом капитана. О'Тулл вывел двигатели на максимальную мощность, и «Божья Воля» рванулась сквозь пространство.

Озеро Созерцания представляло собой большой водоем, питаемый водами двух больших рек. Здесь было много мелких проливов, и каждый охранялся парой древних каменных башен. Ролло знал, что на озере есть и более современные средства защиты, но они были тщательно замаскированы. Буксир вошел в пролив, называемый «Врата дураков». Здесь в 1810 году находился последний оплот повстанцев.

В бухточках вдоль берегов пролива кипела жизнь. Сотни тритов и дромо сновали возле плавучих голографических экранов, с которых гремели правительственные сообщения. Бриз развевал разноцветные флаги, повсюду сновали буксиры, и все было пышно, ярко – одним словом, именно так, как, по мнению Торкса, должно выглядеть центральное учреждение правительства.

Входить в само Озеро Созерцания буксирам было категорически запрещено. Ролло. оставил машину у прислужника и поплыл дальше сам.

Как только он оказался в этом древнейшем месте собраний, освященном еще великим королем Хэлори, ему показалось, что время замедлило ход. Служители, каждый важнее предыдущего, приветствовали посетителей, проверяли их удостоверения, напоминали о ритуале и пропускали дальше. Через час этой утомительной процедуры вызов, который заставил Ролло проплыть сотни миль, был зачитан с той же изнуряющей дотошностью, что и обсуждавшиеся перед этим поправки в законе о налогах. Но когда уже казалось, что делу наконец будет дан ход, Ролло и Торксу велели подождать еще немного.

Правительственные чиновники проплывали так важно и медленно, что не оставляли даже ряби на воде. Вопросы, стоявшие на повестке дня, сдвигались и сдвигались из-за тьмы неотложных дел, по которым надо было принять решение срочно.

Время текло медленно. Солнце село, на востоке взошла луна. Неожиданно какой-то дромо всплыл в центре лагуны. Его трит, мокрое несчастное создание, энергично встряхнулся, и брызги полетели в разные стороны. Дромо спросил:

– Гражданин Ролло? Гражданин Торкс? Прошу за мной.

Ролло едва сдерживался, чтобы не обогнать своего провожатого. По мере того как они приближались к участку озера, окруженному кольцом плавающих огней, обозначавших, где происходит слушание, его волнение росло. Внутри кольца он увидел семнадцать старейшин, а также их бесчисленных секретарей, помощников, советников и просто нахлебников.

В конце концов, пережив еще ряд проверок и довольно унизительный обыск, Ролло и Торкс получили разрешение проплыть в центр круга. Согласно обычаю докладчики всегда плавали в центре, а их аудитория размещалась на периферии. Затем церемониймейстер, который служил здесь так долго, что никто не помнил тех времен, когда его еще не было, возвестил об их прибытии. На его громовой голос всплыл какой-то старейшина. Он не успел проглотить здоровенный пучок водорослей, и этот пучок торчал у него во рту. А бас церемониймейстера разносился над озером:

– Совет имеет честь приветствовать маршала коммерции Ролло Дрекно-Гипонта Третьего и сомаршала Пило Гарлона-Торкса.

Один из старейшин, едва видимый в сгущающейся темноте, продул ноздри. Вода фонтаном взметнулась в воздух и с плеском распалась перед ним. Потом он сказал:

– Спасибо, что приехали! Совет ознакомился с вашими тезисами и готов выслушать доклад в целом. Пожалуйста, начинайте!

Ролло, который ждал этой минуты долгие месяцы, вспомнил совет своей матери никогда не забывать о сути дела. Он набрал в грудь побольше воздуха и начал:

– Благодарю! Для нас большая честь быть здесь. Общие же положения нашего доклада таковы. Первое: из-за отсутствия способов коммуникации, более быстрых, чем доставка информации кораблями, не существует разницы между транспортировкой грузов и межзвездной передачей известий. Второе: постоянное слияние корабельных компаний за счет банкротства, вмешательства посредников и секретных соглашений создает угрозу того, что транспорт и коммуникации вскоре будет контролировать очень ограниченный круг рас и отдельных индивидуумов. Третье: использование переходов, или врат, как их чаще называют, усугубляет эту опасность ситуации, особенно в свете того факта, что, как минимум, одна, а может быть, даже две такие зоны пространства уже контролируются расой Траа.

– Ну и что? – проворчал кто-то справа от Ролло. – Вы хотите сказать, что траанцы пытаются подорвать Конфедерацию? Или что им чертовски везет? Это, насколько я знаю, не противозаконно.

В знак уважения Ролло опустил голову и, ударившись подбородком о воду, поднял тучу брызг.

Как и все дромо, Ролло отлично видел в темноте, его зрение становилось даже лучше после захода солнца, и поэтому он легко разглядел старейшину, которому за его увечье молва присвоила прозвище Полурог. Отвечая ему, нужно было выбирать слова с особым тщанием.

– Вы правы! Когда представитель одной расы обвиняет другую, к таким обвинениям следует относиться крайне критически. И свидетельства, подтверждающие его заключение, должны быть весьма убедительными.

– А у вас есть такие свидетельства? – спросил восьмидесятилетний патриарх Гродли. Не менее старый трит крепко спал у него на спине.

– Да, я думаю, есть, – спокойно ответил Ролло.

– Так предоставьте их, – раздался третий голос. – Уже поздно, я устаю от этой правительственной болтовни!

Ролло не понравилась такая оценка его столь тщательно подготовленной речи, но он скрыл гнев:

– Конечно, мадам! – И тут же обратился к своему напарнику: – Торкс!

Торкс, который еще днем передал видеозаписи правительственным чиновникам, нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Всю северную часть озера закрыл огромный вулкан. Старейшины едва успели разглядеть, что это такое, как гора взорвалась, выбросив на сотни футов вверх огромные куски скал и облака раскаленного газа. Оранжево-красная лава потекла со склонов. Она весьма натурально шипела, соприкасаясь с водой озера.

Ролло оглядел собрание и, когда увидел, что зрелище произвело нужное впечатление, продолжил свое выступление:

– Гора Лун находится в северном полушарии планеты Ла-Три. Извержение произошло три месяца назад и погребло под собой более двух миллионов представителей расы Траа, или одну треть всего населения.

– Довольно немногочисленная популяция, – заметил Полурот. – Особенно по сравнению с людьми.

– Совершенно верно, – сказал Ролло, обрадовавшись, что хоть один старейшина осознал важность того, о чем идет речь. – А принимая во внимание тот факт, что численность дромо и тритов еще меньше, мы лучше других должны понимать трагизм положения, особенно если учесть, какая именно часть траанцев погибла. Их психология сильно отличается от нашей, в ее основе лежит концепция общества с высоким социальным расслоением, где каждая личность принадлежит к той или иной касте, или, как они говорят, септу. Их всего три: септ воинов, септ купцов и септ философов.

– Пусть так, – нетерпеливо сказал Гродли, – но какое отношение это имеет к обсуждаемой проблеме?

– А вот какое, – пояснил Ролло. – В результате извержения вулкана почти полностью погиб септ философов. А поскольку они являлись чем-то вроде совести расы и единственными носителями идей добра, любви и мира, общественное сознание траанцев оказалось сильно деформированным, так как септы купцов и воинов делают именно то, что должны делать купцы и воины: скупать и подчинять себе все.

В наступившей тишине старейшины размышляли над услышанным. Первым подал голос старейшина Дор-Зандер:

– Если я вас правильно понял, вы утверждаете, что у представителей расы Траа развивалось групповое, а не индивидуальное сознание и при отсутствии одной из составляющих они испытывают психологический дисбаланс и, исходя из этого, являются угрозой для нас и Конфедерации. Мне с трудом в это верится.

– Правда? – сказал Ролло, вглядываясь в темноту. – Я вижу, что ваш трит значительно моложе вас. Что случилось с его предшественником? И как вы себя чувствовали, пока искали замену погибшему?

Связь между дромо и тритами была настолько древней, что никто не знал, как и когда она возникла. Вместе с тем не было никакого сомнения, что их эволюция протекала совместно. При этом дромо обеспечивали защиту от враждебного окружения планеты, а триты вносили свой вклад в развитие разума – сначала в виде хорошо развитых рук, а позже в виде умения изготавливать орудия труда и пользоваться ими. Кроме того, они могли работать там, где никак не могли дромо, например в шахтах.

Позже, когда языковое общение стало играть более важную роль в судьбах обеих рас, тот факт, что дромо развили разговорную речь, а триты в основном полагались на различные формы языка мимики и жестов, еще больше послужил их сближению. Все это было хорошо известно старейшинам, равно как и то, что отношения дромо с тритом обычно устанавливаются в первые пять лет жизни и потом значат для дромо гораздо больше, чем связь с семьей, друзьями или матерью его детей. Вот почему Ролло задал этот вопрос. Дор-Зандер ответил не сразу. Наконец он сказал:

– Фабра умерла В результате несчастного случая, и я почувствовал, что вместе с ней ушла половина меня. Вы меня убедили, я снимаю свое возражение.

– Итак, – медленно сказал Полурог, – будем считать, что вы правы в своих взглядах на психологию расы Траа. А какие данные у вас есть, чтобы подтвердить ваш тезис об их враждебных намерениях?

– Замечательный вопрос! – уважительно отозвался Ролло. – Торкс!

Трит нажал на кнопку пульта, и на экране над озером появился первый из двадцати пяти документов. Почти два стандартных интервала Совет знакомился со всеми документами, которые собрали Ролло и Торкс. Из них Совет узнал о беспрецедентном увеличении количества холдинговых компаний траанцев за последний квартал, а также о стремительном увеличении их капитала. Данные открытых публикаций, доклады о секретных сделках и анализы специалистов не оставляли сомнения, что эти инопланетяне затеяли что-то недоброе.

Однако подозрения – это одно, а факты – совсем другое, как справедливо отметила член Совета Хорла Дормайра-Проксли:

– Вы представили на рассмотрение впечатляющее дело, маршал, – сказала она. – Но где доказательства? Деятельность траанцев, о которой сообщается в ваших документах, абсолютна законна, а остальные ваши заключения чересчур умозрительны.

Ответ подсказал Ролло Торкс, похлопав его по правому плечу. Дромо кивнул:

– Да, все это чересчур умозрительно. Поэтому мы никого не обвиняем в преступлении.

– И вот еще что я хотел бы узнать, – снова вмешался Полурог. – Почему, представляя Конфедерацию и имея в своем распоряжении все предоставляемые ей средства, вы обратились к нам?

Это был деликатный вопрос. Ролло и Торкс были гражданами своей планеты и как таковые имели право обратиться за поддержкой к Совету. Но как офицеры на службе у Конфедерации они дали присягу ставить превыше всего ее интересы и не заниматься решением вопросов политики. Однако это было практически нереально, поскольку сама Конфедерация была до крайности политизированна. Ролло осторожно ответил:

– Стремясь овладеть экономической инфраструктурой Конфедерации, траанцы ищут способ взять под контроль сквозной переход, известный под именем «Врата Мескалеро». Его владельцы погибли при весьма сомнительных обстоятельствах. Их дочь, женщина по имени Натали Восс, скоро должна прибыть сюда. Как только она окажется под нашей опекой, мы сможем продолжить расследование. Но едва траанские агенты узнают о нашей деятельности, дипломатический корпус Траа постарается сделать все, чтобы блокировать наши усилия. Они создали мощное лобби, которое будет поддерживать целая сеть секретных союзов, партнерств и соглашений. Высокопоставленных чиновников будут убеждать оказать давление на наше руководство в Департаменте коммерции. Те сначала будут отнекиваться, но потом, без сомнения, постараются ограничить наше расследование.

– И вы хотите, чтобы наши дипломаты, в свою очередь, этому противодействовали и поддерживали вас? – спросил Полурог.

– Да!

– Но вы хотя бы представляете себе, как это будет трудно сделать? – Старый государственный муж задумался. – В чем только нас не обвиняют, начиная от расизма и кончая эксгибиционизмом! Все наши инициативы будут подвергнуты самому жесткому остракизму.