Текст книги "Греховное королевство (ЛП)"

Автор книги: Трейси Лоррейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

15

ИВИ

После моего заявления о том, что я хочу оказаться в самом центре всего этого в надежде положить этому конец, дискуссия не продлилась и половины того, что я ожидала. Она также не была такой ужасающей, какой, вероятно, должна была быть. Но то, что обсуждалось, не казалось реальным. Было похоже, что они обсуждают сюжет фильма, а не мою жизнь. Это было странно. Но я благодарна, что слушала их, чтобы отвлечься, потому что меньше всего мне нужно было думать о том, что я только что начала делать.

Составив план, Ант направил меня в ту сторону, откуда мы пришли, и обратно на парковку.

Меня ждал человек в фургоне, таком же, как тот, в котором меня доставили в особняк. Только у этого человека не было закрыто лицо.

Ант обнял меня, заставил пообещать, что я не сделаю еще большей глупости, чем уже сделала, и заверил, что они все встретятся со мной на другой стороне.

Все, что мне оставалось, когда я уходила от него, – это молиться, чтобы он был прав, чтобы была другая сторона.

Он помог мне войти внутрь, и с последним пожеланием удачи дверь закрылась, и меня окутала темнота.

Я забилась обратно в угол и обхватила ноги руками, пока фургон с грохотом несся навстречу моей судьбе.

Доживу ли я до этого момента, еще предстоит узнать.

Поездка к месту, где держат Алекса и Зея, кажется, длится вечно, пока фургон не останавливается, и двигатель не глохнет.

И как только это происходит, я понимаю, что это была самая быстрая поездка в моей жизни.

Сердце замирает в горле, я сижу и жду, когда меня вытащат, все мое тело дрожит.

Ты делаешь это ради Алекса и Зея. Будь сильной.

У них есть план. Все будет хорошо.

Доверься им.

Я вздрагиваю, когда дверь фургона распахивается, позволяя низкому летнему солнцу заливать пространство вокруг меня, заставляя мои глаза слезиться от внезапной яркости.

Человек, чье лицо я отчетливо видела до того, как мы вышли из отеля, теперь закрыто балаклавой, и видны только его темные глаза.

– Готова? – спрашивает он, его голос мягче, чем можно было бы предположить по его внешнему виду.

Глубоко вздохнув, я готовлюсь к выступлению всей своей жизни.

– Идем.

Не слишком осторожно он вытаскивает меня из фургона, кончики его пальцев впиваются в мои руки, прежде чем меня швыряют на гравий.

Ладони и колени горят от удара, а леггинсы тут же рвутся.

Слезы заливают глаза, боль пронзает тело, но я использую ее в своих интересах.

Играй в игру, Иви. Играй в...

Меня поднимают с земли за заднюю часть рубашки Алекса, а затем он заводит мои руки за спину, заставляя плечи напрячься.

– Прости меня, – шепчет он мне на ухо, прежде чем его пальцы так крепко сжимают мои волосы, что слезы заливают глаза.

Он ведет меня к старой церкви. Уверена, что в былые времена она была прекрасна, но сейчас она вызывает только ужас: слабый солнечный свет сверкает в витражах, делая темную каменную кладку еще более пугающей.

Не могу сказать, что я удивлена. Эти люди более чем счастливы играть в Бога. На самом деле их присутствие здесь вполне уместно.

Задолго до того, как мы добрались до колоссальных двойных дверей, они со скрипом медленно открываются, подтверждая наши предположения о том, что за нами следят с того самого момента, как мы въехали в ворота.

– Доставка, – ворчит парень, прежде чем бросить меня вперед, в объятия двух других мужчин в масках.

К счастью, они успевают поймать меня до того, как я врезаюсь в каменный вход.

– Кто ты? – рявкают они на мужчину.

– Никто. И уверяю вас, сделав это, вы меня больше не увидите.

Я отшатнулась, чтобы увидеть, как он бежит к фургону.

– Босс, – говорит один из парней, прижимая палец к наушнику. – У нас гости. Нам нужно подмести территорию.

Я поднимаю взгляд, когда наступает тишина. Я ничего не могу прочесть в его холодных темных глазах, пока он слушает того, кто находится на другом конце его наушника.

Но в тот момент, когда они пробегают по моему телу, меня пробирает неистовая дрожь, словно я не более чем игрушка, которую только что доставили исключительно для их удовольствия.

– Девушка у нас.

Все мое тело содрогается, услышав эти слова.

Играй в игру, Иви.

Но, хотя я и говорю себе это, в хныканье, которое срывается с моих губ, когда меня толкают вперед, нет ничего фальшивого.

– Будет сделано, босс. Мы сейчас придем.

Один из мужчин крепко держит меня, а другой достает из кармана веревку.

Он связывает мои запястья за спиной, а я хнычу от боли.

– Хватит, – огрызается он, а затем обхватывает мою голову второй повязкой, затыкая мне рот.

Я кричу и пытаюсь бороться с ними, но мне не сравниться с их силой.

И именно в этот момент я понимаю, насколько глупой могла быть эта идея.

Довольные своей работой, они обхватывают меня за плечи и ведут через вход в церковь к другим дверям.

– Похоже, вы отлично рассчитали время своего прибытия, – прорычал тот, кто говорил не в наушник. – Шоу вот-вот начнется.

У меня сводит желудок от того, что могут означать эти слова, а в горле раздается еще один испуганный хрип.

Пожалуйста, пожалуйста, пусть с ними все будет хорошо.

Когда они обхватывают свободными руками массивные ручки дверей, которые, как я предполагаю, ведут в сердце церкви, я благодарна им за то, что они меня поддерживают.

Я понятия не имею, что это такое, но у меня очень глубокое чувство, что по ту сторону этих дверей находится что-то ужасное. Несмотря на все, что я себе говорила, с тех пор как подслушала разговор Стефаноса и ребят сегодня, я не уверена, что смогу это сделать.

И если я не могу этого сделать, значит, я их подвела.

Ты не подведешь их, Иви. Ты здесь ради них.

Верь.

Вы все выберетесь из этого.

Я не свожу глаз с пола, когда двери открываются, слишком напугана, чтобы посмотреть вверх и узнать свою судьбу или судьбу тех, кого я люблю.

Но я не могу оставаться наивной в том, во что они меня втягивают, когда мы переступаем порог и я поднимаю глаза.

Как только я это делаю, мир словно вырывается у меня из-под ног.

Алекс.

Крик вырывается из моего горла, когда я вижу его избитое и покрытое синяками тело, привязанное к огромному кресту за алтарем.

Слезы текут по моим щекам, когда меня тащат вперед.

По мере того как расстояние между нами сокращается, я могу лучше рассмотреть, что они с ним сделали и что делают.

Кровь капает с его рук и стекает по телу, скапливаясь на полу под его ногами.

– Ох, что? Ты думал, что у нас ее нет? – насмехается знакомый голос.

Я пытаюсь оглядеться, чтобы понять, кому он принадлежит, но держащие меня охранники не позволяют этого сделать.

Алекс никак не реагирует на его слова. Его глаза просто держат мои.

Он может ничего не говорить, но я слышу все, о чем он думает, громко и четко.

Я убью всех этих ублюдков за это.

Будь сильной, детка. Ты сможешь это сделать.

Как можно незаметнее я киваю. Мне нужно, чтобы он знал, что я здесь, что я понимаю его и что мы вместе.

Шаги приближаются, и вот уже двое мужчин обходят моих охранников и дают о себе знать.

Как только я вижу их лица, у меня подгибаются колени. Должно быть, они чувствуют, как я прогибаюсь, и решают позволить гравитации сделать свое дело, потому что в следующий момент я падаю на неумолимый пол. Я кричу, но из-за кляпа между губами крик получается не таким громким, как хотелось бы.

– Добрый вечер, Иви. Давно не виделись, – говорит Пит. – Ох, как я по тебе скучал.

Он подходит ближе, как будто собирается протянуть руку и коснуться меня, и я паникую.

Падая на задницу, я изо всех сил отталкиваюсь ногами, отодвигаясь от него.

Поскольку я видела его только через экран, было достаточно легко притвориться, что его на самом деле не существует. Что вся ложь, которую он извергал, была правдой. Что он какой-то сексуально озабоченный мужчина средних лет, потерявший жену из-за рака.

Глупая, глупая девчонка.

– Что случилось, милая? – спрашивает он, смягчая свой голос так, как я слишком хорошо помню. Только теперь он заставляет мой желудок бунтовать.

– Держись от меня подальше, – пытаюсь я сказать, пока он продолжает приближаться, словно лев, преследующий свою жертву.

Алекс наблюдает за нашим обменом взглядом, в его глазах горит ярость. Мне не нужно поднимать голову, чтобы увидеть его. Я его чувствую.

Это придает мне сил, чтобы снова подтянуть под себя ноги и неуклюже подняться на ноги.

В течение примерно трех секунд я могу немного контролировать ситуацию, но затем отступаю назад и задыхаюсь от столкновения с телом.

– Вот так, вот так, Иви, – мурлычет Грант, отводя мои волосы с шеи. Опустившись ниже, он проводит носом по горлу, вдыхая воздух. – Как всегда сладко, – пробормотал он.

Во рту у меня все пересохло, желчь подступает к горлу.

– Я же говорил тебе, что она прекрасна, – говорит Пит, его глаза пожирают каждый дюйм моего тела. – И более чем стоит тех денег, которые этот тупой урод выложил за ее голову.

Я хнычу, когда Пит достает откуда-то нож и держит его передо мной.

– Ты заставила нас потрудиться, не так ли, милая? И хотя мы понимаем, что, возможно, получим не совсем то, за что заплатили, я думаю, что это может оказаться к лучшему.

– Видишь… того... того мальчика, – говорит Пит, показывая на Алекса. – Кажется, он думает, что ты его. Но ведь это не так, правда, милая?

Мне приходится бороться с тем, чтобы меня не стошнило, когда он протягивает руку и проводит костяшками пальцев по моей щеке, его нож все еще в руке.

Пальцы Гранта все глубже погружаются в мои руки, прежде чем он сильнее прижимается ко мне всем телом, позволяя мне почувствовать, как сильно он наслаждается этим.

Я смотрю на Алекса через плечо Пита. Он все еще молчит, но он на грани того, чтобы выйти из себя. Оно бурлит в его глазах.

Я хочу сказать ему, что все в порядке. Что я не одна. Что скоро все, кто любит его так же сильно, как и я, возьмут это место штурмом и вытащат нас всех отсюда.

У меня перехватывает дыхание, когда осознание происходящего обрушивается на меня.

Зей.

– Где, блядь, Зей?

Я судорожно оглядываюсь по сторонам в поисках хоть какого-нибудь признака его присутствия. Но ничего нет.

– Хочешь, чтобы он был здесь? – предлагает Пит. – Он был таким храбрым. Ты будешь им гордиться.

При упоминании имени Зея Алекс разрывается.

– Нет, – рычит он. – Не впутывайте его в это.

Несмотря на то, что он знает, что не может спуститься, Алекс бьется, сопротивляясь.

Как бы ни разрывало меня на части это зрелище, мое сердце разрывается от того, как яростно он готов сражаться за моего младшего брата.

Слюна течет из уголков моего кляпа, и я безмолвно прошу его остановиться. Чем больше он борется, тем больше у него крови, и чем больше он ее теряет, тем слабее он становится.

Мы выиграем этот бой. Это точно. Я должна в это верить. И когда это случится, он захочет стоять рядом со своими братьями и смотреть, как это место разгорается.

Сбоку от меня открывается дверь, и я оглядываюсь.

Крик ужаса срывается с моих губ при виде моего милого, невинного младшего брата, тоже связанного и с кляпом во рту. Из его окаменевших глаз текут слезы.

Все в порядке, Зей. Я здесь. Я все исправлю.

Не сводя с меня глаз, он падает в объятия человека, который толкает его вперед.

Я думала, что в своей жизни уже чувствовала боль. Но ничто из того, что я пережила, и близко не стоит с тем, чтобы видеть, как страдают два человека, которых я люблю больше всего на свете.

Это доказывает мне, что сделать это, что поставить себя здесь, в центре событий, независимо от того, что произойдет дальше, было правильным поступком.

Пока мы здесь, они все там, ждут момента.

Зей пересел на ряд скамей и сидит там, словно ожидая начала службы, слишком боясь делать что-то, кроме того, что ему говорят.

Я могу понять, почему. Мне не нужно смотреть на Алекса, чтобы понять, что я не представляю, через что им пришлось пройти.

– Теперь все здесь... на чем мы остановились? – Пит снова поднимает нож, и он сверкает от слабого света и свечей, которые зловеще мерцают в огромном пространстве вокруг нас. – О да. Мы собираемся напомнить всем, кому именно ты принадлежишь.

Не закончив говорить, он разрезает ткань прямо посередине, обнажая мой бюстгальтер, и стягивает рубашку Алекса с моего тела

Алекс рычит, как дикий зверь, но я не издаю ни звука. Даже хныканье не вырывается из моего горла, поскольку я смиряюсь с тем, что, вероятно, произойдет.

Я могу лишь надеяться, что все, кто находится снаружи, придут в себя достаточно быстро, чтобы остановить неизбежное. Потому что, если это случится, я не представляю, как кто-то из нас сможет вернуться после этого.

16

АЛЕКС

Как только было упомянуто имя Зея, вся надежда на то, что я смогу держать себя в руках во время всего этого, увяла и умерла.

Я знал, что это не поможет. Это только сделает их победу еще слаще. Но я не мог остановить себя.

Он этого не заслуживает.

Она этого не заслуживает.

Но пока я торчу здесь, я мало что могу с этим поделать.

Почему она вообще здесь?

Она не должна быть здесь.

Если бы она была у них, они бы никогда не показали мне старое видео-сессии. Они бы нашли более современный способ мучить меня. Так же, как сейчас.

Иви крепко стоит между двумя больными ублюдками, пока они снимают с нее мою рубашку.

Это еще одно доказательство того, что она не всегда была здесь. В последний раз я видел эту рубашку, когда отправлял ее в стирку у отца.

У нее не было бы шансов, только если она не была там.

Если только они не позаботились о ней.

И если это так, то какого хрена они позволили ей войти сюда и поставить себя на линию огня?

Она не дура. Она должна была понимать, что может случиться, если она приблизится к этим уродам.

Но она сделала это.

Она сделала это ради тебя, – кричит маленький голосок в моей голове.

Она здесь ради тебя. Ради тебя и Зея.

Как бы я ни надеялся, что эта мысль верна, я действительно чертовски ненавижу ее, потому что, глядя, как они сдирают с ее тела мою рубашку и стаскивают с ее ног леггинсы, я хочу только одного – разорвать их обоих на части за то, что они тронули то, что принадлежит мне. Мне плевать, сколько они за нее заплатили. Она моя.

Моя.

– Оставьте ее в покое. Вы не можете этого делать, – кричу я, мой голос охрип от недостатка воды и слишком громких криков.

Грант усмехается.

– Вот тут ты ошибаешься, малыш. Мы заплатили за этот сладкий, сладкий кусок задницы, поэтому мы можем делать именно то, что хотим. И прямо сейчас мы собираемся взять ее на тест-драйв. И знаешь что? Ты сможешь посмотреть. Вы все будете смотреть на случай, если кто-то хоть на одну гребаную секунду подумает, что она может принадлежать кому-то еще, кроме нас.

– Нет, она никогда не будет твоей. Даже если ты сделаешь это. Ее сердце – мое.

Глаза Иви находят мои, когда она придвигается ближе ко мне, давая мне понять, что мои слова – правда.

Мое сердце разрывается от желания добраться до нее, защитить ее.

Пожалуйста, будьте снаружи. Будьте, блядь, снаружи, – тихо умоляю я.

Если понадобится, сожгите это место дотла вместе со всеми нами. Просто, блядь, не дайте им сделать это.

– Как жаль портить эту безупречную кожу таким количеством порезов и синяков. – При этих словах Питера я опускаю глаза от Иви, чтобы понять, о чем он говорит.

У меня перехватывает дыхание, когда я вижу ее прекрасное тело, усеянное порезами и синяками. Не так сильно, как у меня, но все же хуже, чем следовало бы ей иметь.

– Нет, пожалуйста, – умоляю я, как слабак, когда они поднимают ее с земли и несут еще ближе, кладя на алтарь у моих ног. – Нет. Отпустите ее, не делайте этого.

Вместе с моими просьбами остановиться по церкви разносятся звуки рыданий.

Не отрывая взгляда от Иви, я обращаюсь к Зею. – Приятель, тебе нужно закрыть глаза, хорошо? – Его фырканье – единственный ответ, который я получаю, прежде чем он продолжает всхлипывать. Но, не имея возможности говорить со мной, я не знаю, слышал ли он меня.

Рискнув поднять взгляд, я обнаруживаю, что он свернулся в клубок на скамье и крепко зажмурил глаза. Жаль только, что он не может закрыть уши.

– Блядь, да. Ты стоила этих денег, милая, – простонал Питер, возвращая мой взгляд к девушке.

Она лежит на спине, ее связанные руки под ней, когда они прикасаются к ней. Они нежнее, чем я мог бы себе представить, но это неважно. Я чувствую их нежелательные прикосновения до самой души.

Я достаточно испытал это в прошлом, когда мой дед обучал меня, чтобы понять, как ей сейчас плохо.

– Иви, смотри на меня, – приказываю я, когда вижу, что ее глаза закрыты, словно она покорилась своей судьбе с этими двумя отвратительными мужчинами.

Проходит несколько секунд, но наконец ее ресницы распахиваются. Ее глаза залиты слезами, а руки продолжают лапать ее. Она скрежещет зубами, заставляя челюсть выпирать от злости и отчаяния, но никто из нас ничего не может с этим поделать.

Если я считал, что бесполезно вышагивать взад-вперед по аэропорту, пытаясь вернуться за ней, то это было ничто по сравнению с этой мучительной ситуацией, когда она прямо здесь, прямо, черт возьми, здесь, а я не могу до нее добраться. Я не могу ничего сделать.

Двое мужчин продолжают говорить, но я не обращаю на них внимания, как и Иви, которая пристально смотрит мне в глаза.

– Я люблю тебя, – говорю я. – Я так сильно тебя люблю. Прости меня. Мне так чертовски жаль.

Смотреть в ее глаза, наполненные болью, почти невыносимо, но я больше никуда не смотрю. Не могу. Мне нужно, чтобы она знала, что я здесь, и что я останусь здесь, когда все закончится.

Все это ничего для меня не меняет.

Ничего.

Звук рвущейся ткани заставляет мои зубы скрежетать с такой силой, что я удивляюсь, как ни один из них не сломался. Но я все равно не смотрю, что они делают.

Тело Иви подергивается от отвращения, веки опускаются.

Я делаю то же самое в предупреждении.

Не смей отводить от меня эти прекрасные глаза, детка. Я рядом. Рядом с тобой.

Слезы продолжают литься по ее вискам и волосам, но она не произносит ни слова, не хнычет и не плачет.

Она сильная, чертовски сильная, не позволяющая им увидеть, что они влияют на нее, как они...

При мысли о том, что они это сделали, что они украли у нее что-то столь ценное, меня охватывает тошнота.

Все это время я беспокоился о том, как эта ситуация может повлиять на Зея и как она может изменить его будущее. А как же Иви?

Если она и собиралась изменить свое мнение обо мне, то, конечно, что-то вроде этого должно было помочь ей в этом.

Не то чтобы я мог винить ее, если бы она ушла.

Может, и не я все это затеял. Но я точно не помог, когда сам оказался в центре событий.

Они все равно причинили бы ей боль. Она все равно оказалась бы здесь, только никогда бы не узнала, насколько глубока твоя любовь.

Наконец, все это становится для нее слишком тяжелым, и она опускает веки, отрезая себя от меня.

Я хочу кричать, реветь, разорвать этот гребаный мир на части, но не могу. Я застрял здесь, наблюдая за ними вместе с моей девочкой, и ничего не могу сделать.

Оторвав взгляд от ее лица, я обнаружил двух монстров, готовых использовать ее для своего удовольствия.

Питер держит руки на ее груди, чашечки бюстгальтера сорваны, а Грант находится между ее ног, ее киска теперь обнажена для них.

Он сжимает в кулаке свой член, глядя на нее, как лев на свою жертву.

Отчаяние, какого я еще никогда не испытывал, накатывает на меня, и я рычу от злости, желая хоть как-то развеять энергию, бурлящую внутри меня.

Я хочу калечить, убивать, уничтожать, но не могу. Я не могу сделать то, что обещал сделать для нее.

Защитить ее.

Отголоски моего голоса едва стихают, когда я что-то слышу.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, будьте здесь.

Я не смотрю по сторонам. Не могу. Если я прав, то не могу вызывать подозрений.

Но потом я замечаю нечто другое, то, что заставляет воздух выходить из моих легких, а надежду – течь по венам.

На затылке Гранта есть маленькая красная лазерная точка.

Деймон.

Он здесь.

Раздается еще один шум. На этот раз громче, и один из людей в масках тоже слышит его.

– Босс, что это было...

– Тише, – рычит Грант, слишком нетерпеливый, чтобы погубить мою девочку, и не воспринимающий его предупреждение всерьез.

Глупый, глупый ублюдок.

– Босс, я действительно думаю...

Два выстрела попадают в цель, и Иви наконец-то издает звук. Громкий крик вырывается из ее горла, когда она оказывается залита кровью и мозговым веществом Пита и Гранта.

Зей следует за ней. Несмотря на кляп во рту, он кричит не хуже своей сестры.

– Зейден, – кричу я. – Ложись между скамьями и не высовывайся, пока кто-нибудь тебя не поймает.

Как только я закончил, вокруг церкви распахиваются двери, раздаются шаги, и в зал влетают пули.

Каждый раз, когда кто-то замечает меня, он замирает в недоумении.

Я понимаю. Поверьте мне, я все понимаю. Но сейчас мне не нужны их шок или сочувствие. Мне просто нужно, чтобы о моей гребаной девочке и ее брате позаботились.

– Иви, – кричу я. – Кто-нибудь, помогите Иви.

Каблуки щелкают по каменному полу, и, подняв голову, я вижу, что ко мне идет сама королева смерти.

Она смотрит на меня, но ее лицо ничего не выражает, когда она подходит ближе, держа в каждой руке по пистолету.

Кто-то пригнулся за скамьями справа от нее, но она не упустила это. Ее рука поднимается, и она выпускает два патрона, прежде чем тело падает на землю.

Она двигается так спокойно, так уверенно, что это вызывает благоговейный трепет.

Если ее и беспокоят летящие вокруг пули или сражающиеся мужчины, то она этого не показывает.

– Иви, милая, – говорит она, отталкивая Гранта ногой, с отвращением глядя на то, что позволила своей туфле коснуться такого отвратительного куска дерьма. – Все в порядке. Мы вытащим тебя отсюда.

Положив оружие на алтарь, она снимает пальто. Она накидывает его на плечи Иви, когда та садится, затем достает откуда-то нож и освобождает ее запястья и снимает кляп.

Как только она заговорит, мое имя срывается с ее губ.

– Алекс. Ты должна помочь Алексу, – умоляет она, глядя на меня снизу-вверх. – Пожалуйста. Он мне нужен. Посмотри на него.

– Иви, – говорит Лучана, держа ее лицо в своих руках. – Они помогут Алексу, я обещаю тебе. Но сейчас мне нужно вытащить тебя и Зея, хорошо?

Несмотря на то, что Лучана хочет привлечь ее внимание, глаза Иви по-прежнему прикованы к моим.

– Иди, детка. Она присмотрит за тобой, – с трудом выдавливаю я из себя, горло пересохло от всех этих криков.

Но Иви все еще не выглядит убежденной. Пока Лучана не замечает кого-то позади себя, быстро поднимает пистолет и стреляет в ублюдка за спиной Иви.

Иви кричит, обнимая Лучану, чтобы спастись.

– Я приду за тобой, Лисичка. Я, блядь, обещаю.

К счастью, она соглашается, и через несколько секунд я наблюдаю, как Лучана ведет Иви к алтарю. Как только они дошли до места, где прячется Зейден, Иви притянула его к себе и обняла крепче, чем, я уверен, когда-либо прежде.

Вокруг меня раздаются звуки выстрелов, ворчание, стоны и удары тел о землю. С моей точки обзора я вижу некоторые из них, но, судя по доносящимся до меня звукам, я думаю, что это более серьезный бой, чем кажется.

Перед тем как Лучана вывела Иви и Зея из главных дверей в безопасное место, Иви оглядывается.

– Я люблю тебя, – произносит она, заставляя мое сердце заколотиться в груди, прежде чем она исчезает из поля моего зрения.

Еще один громкий выстрел раздается в главной церкви, а затем ко мне приближаются гулкие шаги.

Сердце замирает от мысли, что они могут принадлежать не тем мужчинам, которых я хочу видеть, но как только я бросаю взгляд налево, мои глаза встречаются с парой, настолько знакомой мне, что все узлы внутри меня начинают расслабляться.

– Ди, – вздохнул я, чувствуя облегчение.

– Мы с тобой, брат, – уверяет он меня, пока меня не окружили еще больше людей.

Себ, Тео, Нико, Тоби, Ант и папа – все они там, готовые спустить меня на землю.

– Ступеньки, – прохрипел я, дергая головой в ту сторону, где закрепили ремни мужчины после того, как доставили меня сюда.

Всего через минуту они оказываются сверху. Себ, Алекс и Нико держат меня, пока остальные перебирают все ремни, удерживающие меня.

Боль просто невыносима, когда они расстегивают каждый из них, и мне не нужно смотреть, чтобы понять, сколько крови я теряю. Я чувствую, как она течет по телу, а голова становится легкой.

– Эти шрамы будут выглядеть некрасиво, чувак, – говорит Себ, стараясь сохранить как можно более легкое настроение.

– Они достанут мне всех девушек, верно? – тихо прошептал я.

– Не знаю, брат, – говорит Деймон, расстегивая ремень на моей талии. – Я уверен, что тебе нужно обратить внимание только на одну.

Я застонал, закрывая глаза и думая о том, как она прекрасна. Какой чертовски сильной она была всего несколько минут назад.

– Она невероятная, – шепчу я.

– Приятель, ты даже не представляешь, – говорит Ант, заставляя меня распахнуть глаза. – Я объясню позже.

Я киваю, молча принимая его предложение, в то время как Себ, Тео и Нико принимают на себя больший вес, а я с болезненным стоном освобождаюсь.

– Мы с тобой, чувак. Все кончено, – уверяет меня Тео.

Как только я поднимаюсь на ноги, передо мной встает отец.

Его глаза ищут мои, позволяя мне увидеть отцовскую заботу, которая всегда была там, скрытая под поверхностью.

– Я в порядке, – заверяю я его.

Я не уверен, думает ли он, что это из-за того, что у меня подгибаются колени, – если честно, это может быть причиной, – но я бросаюсь к нему и обхватываю его тело своими чертовыми руками.

Он прижимается ко мне. Мы никогда не были так ласковы в объятиях. Это мамин удел. Но сейчас мне это чертовски нужно.

– Пойдем, сынок. Давай заберем тебя отсюда. Твоя мама ждет.

С папой и Деймоном по обе стороны от меня мы возвращаемся к алтарю, оставляя этот гребаный крест и все это дерьмо позади.

– Вы всех поймали? – грубо спрашиваю я.

– Можешь не сомневаться, – гордо говорит Деймон. – Все на месте, все учтены и мертвее мертвого.

– Но на случай, если кто-то из них еще дышит, у нас есть для них последний подарок, – говорит Нико, звучащий совершенно безумно.

На это уходят все мои силы, но когда я оглядываюсь назад, то вижу, что он улыбается, как маньяк.

Когда мы прорываемся через главный вход в церковь, вперед выбегают еще несколько фигур, одетых с ног до головы в черное, с пистолетами и ножами в руках.

– Они снова разрешили вам веселиться с большими мальчиками?

– Как будто они могут нас остановить, – говорит Стелла, ее широкая ухмылка совпадает с ухмылкой Эмми, пока не прибежал кто-то еще.

– Мама, – вздыхаю я, глядя в ее широкие, испуганные глаза. – Я в порядке. Я...