Текст книги "Греховное королевство (ЛП)"

Автор книги: Трейси Лоррейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

9

АЛЕКС

Что-то теплое коснулось моего плеча, а затем пробежало по руке. От этого по позвоночнику пробегает дрожь, а когда тело вздрагивает, вспыхивает боль. Воспоминания о том, что произошло, нахлынули на меня. Они такие яркие, такие реальные, как будто все это происходит прямо сейчас.

Что-то снова ударяет меня, и я в замешательстве распахиваю глаза.

Мое сердце разрывается на части при виде Зея, который сидит надо мной и плачет.

– Я в порядке, – шепчу я. Мой голос хриплый, и я могу только представить, почему.

Я помню, как отключился. Мысленно я снова был на веранде катеджа с Иви, валялся на шезлонге снаружи, в то время как мое тело кричало от боли. Зей делал то же самое, и мне было трудно оставаться в своих фантазиях, но я делал все, что мог.

Что еще я могу сделать?

Отгоняя сон, я смотрю на его руки. Обе они ярко-красные от крови.

Мой желудок переворачивается, а сердцебиение учащается.

– Это… это мое?

Он смотрит на них сверху вниз.

– Да. Это не прекращается, и я понятия не имею, что делать.

Глубоко вздохнув, желая, чтобы паника и страх улеглись, я протягиваю руку и беру его окровавленную руку.

– Тебе не нужно ничего делать, – уверяю я его. – Просто будь здесь… – Я качаю головой.

– Я не могу поверить, что они это сделали, – шепчет он, и очередная слеза капает с его челюсти.

Как будто они наблюдают за нами – а скорее всего, так оно и есть, – за дверью раздаются шаги, затем замок отодвигается, и двое мужчин заходят внутрь.

Я хочу сказать, что в мгновение ока оказываюсь на ногах, отпихиваю Зея и встаю во весь рост, но что-то подсказывает мне, что это ложь. Жгучая боль в спине подсказывает мне, что я не такой ловкий, как обычно.

– Чего ты хочешь? – рычу я, чувствуя, как тепло собственной крови струится по спине.

Мои руки дрожат по бокам, а голова кружится. Но поддавшись собственным страхам, я сейчас никому не помогу. А если они узнают о моей слабости... Нет, только, черт возьми, нет.

– Хочешь увидеть свою девочку? – рычит один из них, полностью отвлекая меня от крови.

– Да, – просто ответил я.

– Хорошо, тогда пойдем с нами.

Я некоторое время смотрю на них, прежде чем оглянуться.

Зей провожает меня взглядом и кивает, приказывая идти.

– Нет, я не могу...

– Мы можем больше не предлажить, – мрачно предупреждает один из мужчин. – С ребенком все будет в порядке.

Я понятия не имею, двое ли это из тех, кто связал и выпорол меня, – в темноте невозможно различить их глаза. Да это и не важно. Я не доверяю никому из них. Особенно Зея.

– Все в порядке, – шепчет Зей. – Иди и убедись, что с ней все в порядке.

– На твоем месте я бы сделал так, как он говорит, – заявляет другой парень. Что-то подсказывает мне, что если бы его лицо не было закрыто, он бы ухмылялся.

Я колеблюсь, опасаясь, что все это может быть уловкой, чтобы увести меня от Зея.

– Иди, Алекс. Я справлюсь с этим, – твердо говорит он.

Моя нога двигается сама собой, приближая меня к мужчинам и, надеюсь, к моей девушке.

– Тогда пойдемте. И клянусь Богом, если ты причинил ей вред, я выпотрошу вас обоих живьем.

Один из них мрачно усмехается, а другой обходит меня, ударяет ладонями по моей израненной спине и впечатывает меня лицом в стену, чтобы надеть наручники.

– Ублюдок, – шиплю я, прижимаясь щекой к холодной бетонной стене.

– Будь вежливым, иначе мы можем передумать.

Я держу рот на замке, потому что не могу рисковать.

Мне нужно знать, здесь ли Иви или они просто приманивают меня. Мне нужно знать, в порядке ли она, а если нет, то я должен найти способ сровнять это место с землей, с помощью своего тела или без него.

Меня выводят из комнаты, я кричу в ответ, чтобы Зей был сильным. Коридоры, по которым меня ведут, такие же унылые, как и комната, в которой нас заперли.

Так холодно, что мы скорее всего находимся под землей. Снаружи – лето. Даже прочные стены не должны так эффективно удерживать тепло, если только мы не находимся так далеко от солнца.

Но прежде чем я успеваю все выяснить, меня заталкивают в комнату, очень похожую на ту, которую я только что покинул, только здесь посередине стоит единственный стул, а к каждой стене прикреплены экраны.

– Что это, черт возьми, такое? – требую я.

– Мы же говорили тебе, что привели тебя повидаться с твоей девочкой.

Это не то, о чем я мечтал, засранец, – тихо прорычал я.

– Присаживайся, – говорит другой, толкая меня в кресло, отчего у меня заслезились глаза от боли, когда меня опустили в него. – Ты же не хочешь пропустить шоу.

Один за другим оживают экраны, захватывая мое внимание настолько, что я не замечаю, как они приковывают меня к креслу.

– Готов? – Я стону в ответ, слишком отчаянно желая выяснить, во что они играют. – Пора действовать.

Как только на экране появляется Иви, лежащая на кровати в сексуальной ночнушке, я реву от злости, отчаяния и гребаного страха.

– Где она? – требую я, мои глаза сканируют каждый дюйм экрана, но моя паника слишком сильна, чтобы зарегистрировать хоть что-то из этого.

– Она прямо там, – насмехается один из них мне на ухо. – Не знаю, как ты, а мы собираемся насладиться шоу.

Они оба отступают назад. Я понятия не имею, уходят они или просто скрываются в тени. Мне, в общем-то, все равно.

А вот девушка на экране. Вот черт.

Она чертовски красивая, завораживающая и сексуальная.

Ее губы шевелятся, когда она говорит, но громкости нет. Я жажду услышать ее голос, и, словно прочитав мои мысли, динамики трещат, и я получаю именно то, что мне нужно.

– Как дела? Хорошо провел день? – мурлычет она. Я узнаю этот сексуальный голос с тех пор, как заперся в ванной в «Империи» и провел с ней время один на один, как гаденыш.

Мои губы раздвигаются, чтобы ответить, хотя я знаю, что на самом деле она говорит не со мной. А потом происходит неизбежное, и мир рушится вокруг меня.

– Будет лучше, если я увижу тебя, дорогая. А как у тебя? – спрашивает глубокий голос через экран.

Она смотрит прямо в камеру, прямо в мои глаза. Как будто я один в этом мире, и это заставляет мое сердце биться, а ладони потеть, несмотря на то что вся эта ситуация – полный пиздец.

– Да, все было хорошо. Была занята, – отвечает она.

Я изучаю ее, действительно, черт возьми, изучаю, пытаясь определить, когда это могло быть сделано.

Это случилось после того, как мы начали проводить время вместе? Или раньше?

Или... у меня кровь стынет в жилах... это произошло совсем недавно?

Я ищу хоть какие-то признаки того, что это могло произойти, пока я был здесь, но даже не знаю, что ищу.

– Надеюсь, в мое отсутствие ты не развлекала других, – поддразнивает он.

Я стискиваю зубы и сжимаю кулаки, зная, что кто бы ни был этот ублюдок, он снимал мою девочку.

Она доверяла ему настолько, чтобы сделать это, а он, черт возьми, предал ее.

Они болтают о всякой ерунде, пока она доводит его – и меня – до исступления невинными прикосновениями к своему телу.

Белый атлас, которым она обтянула свое тело, просто греховен. Если я внимательно посмотрю на экран, то увижу, как краснеют ее соски. И он так высоко сидит на ее бедрах, что одно движение – и я увижу все, чего мне не хватало.

– Зачем ты это делаешь? – требую я.

Кто-то за моей спиной усмехается.

– Мы подумали, что ты должен знать, как нам нравится проводить время с твоей девушкой в ваше отсутствие. Она знает, как устроить шоу.

Мои зубы сжаты так сильно, что я удивляюсь, как я не сломал ни одного.

– Она действительно нечто. Такая милая. Такая невинная. Я прекрасно понимаю, почему ты так очарован ею.

– Черт его знает, я бы и сам не отказался, будь у меня такая возможность, – услужливо добавляет другой. – В отличие от тебя, я достаточно дорожу собственной жизнью, чтобы не ввязываться в это.

Слабак, я хочу плюнуть в него, но все исчезает, когда Иви немного сдвигается на кровати, на которой лежит. Выгнув спину, она демонстрирует свое тело, делая его еще более соблазнительным, чем раньше.

Мой член набухает от одного только взгляда на нее, и я не сомневаюсь, что у ублюдка на другом конце звонка такая же реакция.

– Хочешь, я сниму это... папочка? – мурлычет она.

Желчь разливается по моему желудку.

Да, блядь, я хочу, чтобы она его сняла.

Но это не для меня.

Зажмурив на мгновение глаза, я впервые осознаю, зачем меня сюда привели, и, честно говоря, как бы мне ни нравилось наблюдать за ней, я бы предпочел еще один раунд с кнутом.

– Ты знаешь, что хочу, красавица. Позволь мне посмотреть, что скрывается за этой дразнящей ночнушкой. – Пока он говорит, я пытаюсь сосредоточиться на его голосе. На задворках моего сознания мелькает какое-то слабое узнавание, но я не могу его определить.

Винсент?

Дерек?

Кто-нибудь из тех ублюдков, что навещали нас с Зеем в последние несколько часов... дней?

Мои пальцы сжимаются так сильно, что ногти впиваются в ладони. Но боль – это лишь малая часть того, что делает со мной прослушивание и просмотр этого.

– Такая красота, – пробормотал он, когда она откинула ткань в сторону, обнажая себя перед ним.

Кислота обжигает горло, а рот наполняется водой, и я готов выблевать все на себя.

Глубоко вдохнув через нос, я заставляю себя не реагировать.

Это то, чего они хотят. Они хотят пытать меня, причинить боль за то, что я взял что-то, что принадлежало... кому? Их боссу? Да хрен его знает. Но я ни за что, блядь, не позволю им увидеть, что это работает.

– Да, блядь, – хрипит он, как больной, когда она наконец перестает его дразнить и открывает ему свои сиськи.

Пошел ты, засранец. Может, ты и видишь ее, но я трогал, пробовал и пожирал каждый дюйм этого тела.

Я смеюсь, когда их время заканчивается, и он, как киска, умоляет подольше побыть с ней.

– Гребаный неудачник, платишь за женщину, которая в реальной жизни и не взглянет на тебя дважды, – сплюнул я.

– Как ты думаешь, где сейчас твоя девочка, Деймос? – рычит один из мужчин. – Она заперта там, где ты ее никогда не найдешь, пока она будет ублажать папочкин член вместо твоего.

Гнев прорывается сквозь меня, и я трясусь в кресле от желания добраться до них.

– Удачи тебе, придурок.

Вслед за этим раздается смех, но как только голоса снова доносятся из динамиков, мой взгляд фокусируется на одном из многих-многих экранов, на которых показывают одно и то же видео с моей девочкой.

– На чем мы остановились, красавица? – пробормотал он.

– Она действительно красивая, да? – говорит один из них позади меня.

– Конечно, не отказался бы. Но, блядь, не стал бы за это платить. Я могу придумать более увлекательные способы заставить ее подчиниться моей воле. У босса точно больше терпения и силы воли, чем у меня.

– Ты также не стал бы ждать, пока ей исполнится восемнадцать, ты, больной урод.

– Она легальна. Зачем ждать? По мне, так только зря тратить хорошую киску.

Как только ее голос заполняет комнату, мне удается отгородиться от этих двух головорезов, хотя я начинаю жалеть об этом, когда слышу, что она хочет сказать. – Скажи мне, чего ты хочешь от меня, папочка.

– ТЫ, ГРЕБАНЫЙ СУКИН СЫН, – реву я, не в силах больше сдерживать гнев, который бурлит во мне, к большому удовольствию моих зрителей.

– Блядь, так и знал, что тебе это понравится.

– Ложись на спину и задери ночнушку. Я хочу увидеть ту красивую киску, которую ты прячешь между бедер, – требует он.

– Кое-кто хочет заняться делом сегодня вечером, – соблазнительно шепчет она, выполняя приказ и наклоняясь так, чтобы ему – и мне – открывался идеальный вид на ее безупречное тело.

Я не могу не застонать от этого зрелища, мой член больно впивается в брюки. А я, блядь, даже не могу до него дотянуться.

В моем горле раздается глубокий рык.

– Ты дразнишь, красавица.

– А ты – чертов больной ублюдок, – прошипел я.

– Думаю, тебе это нравится во мне, папочка. Ты знаешь, что не должен смотреть, и от этого становишься намного сексуальнее.

– Ты даже не представляешь, – говорит он, и она начинает дразнить себя за кружево трусиков.

О, детка, пожалуйста. Пожалуйста, не доставляй ему удовольствия наблюдать, как ты кончаешь.

Это так чертовски красиво, и он не заслуживает ничего из этого.

Словно не в силах смотреть на него на экране, она медленно опускает веки, отрезая себя от ситуации, в которой оказалась.

Вот и все, Лисичка. Не забивай себе голову. Мы все знаем, кто там живет, и это не этот извращенный ублюдок с твоей камеры.

Как и в тот день в «Империи», я чертовски увлечен, наблюдая за ней на экране.

Ее пальцы работают плавно и уверенно, пока она доставляет себе удовольствие.

Ты думаешь обо мне, Лисичка? Черт побери, я сейчас очень хочу тебя.

Когда через динамики доносится лишь тяжелое дыхание, легко представить себя в совершенно другой ситуации.

То есть, пока кто-нибудь не заговорит.

– Чертова дразнилка. Давай посмотрим на эту киску, шлюха.

– Может, заткнешься, мать твою? – взревел я, мое сердце бешено колотится, все тело дрожит от едва сдерживаемой ярости.

– О, кто-то немного расстроился. Ты уже близок к тому, чтобы кончить в штаны, малыш?

– Пошел ты.

– Вот об этом я и говорю, – рычит мудак на экране, когда Иви засовывает большие пальцы в бока трусиков и спускает их по бедрам.

– Да, блядь, посмотри на эту девственную киску. Держу пари, она такая чертовски тугая.

Рев, вырывающийся из моего горла, не похож на человеческий, поскольку я изо всех сил пытаюсь вырваться на свободу.

Стул, прикрученный к полу, начинает раскачиваться, когда я бросаюсь на него всем своим весом.

Я с грохотом падаю на пол, боль пронзает плечо.

Как только я перекатываюсь на бок, я понимаю, насколько сильно облажались новички, потому что и запястья, и лодыжки освобождаются.

Не обращая внимания на то, в каком невыгодном положении я нахожусь, я поднимаюсь на ноги и лечу на них обоих.

Мне удается нанести несколько сильных ударов по их лицам, благодаря их растерянности и непонимания того, как я готов яростно сражаться за свою девочку.

Но я не могу одерживать верх так долго. Не успеваю я опомниться, как что-то твердое ударяется о мой висок, и я теряюсь во тьме.

10

ИВИ

Чтобы меня вновь не окутали темнота и сон, я распахнула дверь спальни и выскользнула в такой же темный и тихий коридор.

Мой взгляд останавливается на двери спальни, расположенной рядом с той, через которую я только что вошла. Это спальня Деймона. Мысль о том, что он там с Калли, вызывает во мне чувство безопастности.

Я могу не знать его как... совсем, но мне и не нужно знать, что он защищал бы меня так же яростно, как Алекс, если бы он был здесь.

Боль пронзает меня, когда я задаюсь вопросом, где он может быть в эту секунду, как с ним обращаются.

Когда я спускаюсь по лестнице, из комнаты, в которую я не рискнула зайти раньше, льется мягкий свет. Молча я подхожу к двери и оглядываюсь.

У меня перехватывает дыхание при виде Стефаноса, сидящего посреди темного дивана с бокалом янтарной жидкости на бедре, откинув голову назад и устремив взгляд в потолок.

Я должна уйти, я знаю, что должна. Но после разговора о нем с Джианной, Калли и Блейк я не могу не быть заинтригованной этим загадочным человеком.

Я даю себе несколько минут, чтобы изучить его, а затем делаю шаг назад, намереваясь найти выпивку и снова запереться в комнате Алекса.

Но прежде чем я успела убежать, его глубокий, грохочущий голос заставил меня остановиться на месте.

– Тебе не нужно убегать.

Все мое дыхание вырывается через губы, как будто кто-то выбил его прямо из моих легких.

– Эм…

– Обещаю, что не укушу, Иви.

Оглянувшись через плечо, я обнаружила, что он сидит, опираясь локтями на колени, а его бокал теперь висит между ними. Его плечи широки, черты лица резкие, ужасающие, смертоносные. Но именно взгляд в его глазах заставляет меня развернуться и войти в комнату. Он выглядит таким же побежденным и напряженным, как и все остальные.

– Когда вы в последний раз спали? – спрашиваю я, мысленно пиная себя. Сказать отцу своего парня, что он ужасно выглядит, в нескольких словах – не лучший способ наладить отношения.

Он качает головой, как будто не помнит.

– Не спал, с тех пор как мы узнали, что их нет.

От того, что он упоминает не только Алекса, но и Зея, у меня замирает сердце.

Блейк и Зей пробыли здесь всего несколько дней, но, возможно, наш младший брат смягчил этого холодного, жесткого человека.

Остается только надеяться, ведь нам нужна вся удача, чтобы найти их обоих.

– Как вы себя чувствуете? Я слышал, вы были не в лучшем состоянии, когда приехали.

Улыбка приподнимает один уголок моего рта, когда я неловко останавливаюсь на краю дивана напротив него. – Можно и так сказать. Я определенно стала чувствовать себя лучше.

Он внимательно изучает меня. Я понятия не имею, что он ищет, но моя кожа покрывается мурашками, и мне хочется свернуться калачиком.

– Я не причиню тебе вреда, Иви. Я на твоей стороне.

– Я… я знаю, простите. Я…

– Пожалуйста, присаживайся, – говорит он, разворачивая свое тело и вставая в полный рост. – Могу я предложить тебе выпить?

Допив то, что осталось, он подходит к бару и берет еще один стакан, прежде чем я успеваю что-то сказать.

– Я… эм... что это? – спрашиваю я, когда он возвращается ко мне с небольшим количеством янтарной жидкости в обоих бокалах.

– Скотч. Это был любимый напиток моего отца. Очень дорогой. Когда он умер, я забрал все бутылки, которые он собирал, и когда случается что-то плохое, я открываю одну. Проклинаю его.

Мои губы открываются и закрываются, как у золотой рыбки, но слова не выходят.

– Либо так, либо вылить все со злости, но оно слишком хорошее для этого. Ему бы не понравилось, что я пью его после того, как он так долго его хранил.

– Разве большинство людей не берегут специальные бутылки для счастливых событий? – спрашиваю я, беря бокал и нерешительно принюхиваясь к нему.

– Вы, наверное, заметили, – начинает он, опускаясь обратно на диван и покручивая бокал, – мы не совсем обычные люди.

Опрокинув бокал, он выпивает все одним большим глотком.

Любопытствуя, я делаю глоток.

О, святое дерьмо на крекере. Что это вообще такое?

– Не любитель? – спрашивает он с ухмылкой, и мое лицо явно выдает мои немедленные мысли о том моторном топливе, которое он только что заставил меня выпить.

– Я не уверена, что это для меня, – признаюсь я, наклоняясь вперед, чтобы положить его на кофейный столик между нами.

– Жаль, что Блейкли не проснулась. Она делает невероятные коктейли.

Мои брови слегка приподнимаются при упоминании о моей сестре.

Несколько секунд он молчит, погрузившись в свои мысли.

– Твоя сестра... тоже ненормальная.

Я не могу удержаться от очень не женского смеха.

– С этим не поспоришь.

– А как насчет тебя, Иви? Судя по тому, что я видел и слышал, мой сын в тебя влюблен.

Мои щеки пылают от его вопроса, а его напряженный взгляд не прекращается.

– Я не знаю, что сказать.

– Ты танцовщица. Я помню ту ночь, когда вы оба встретились.

Почему ты вообще решила заглянуть в эту комнату, Иви?

– Я… эм... я не очень люблю танцевать.

– Нет, девушка с камерой.

– Блейкли и Зейден всегда были самыми важными людьми в моей жизни. Я сделаю все, чтобы поддержать их, чтобы они могли жить так, как заслуживают. И если танцы и «камера» принесут мне...

– Вау, – говорит Стефанос, ставя пустой бокал и поднимая руки в знак капитуляции. Я не могу представить, чтобы он так поступал со многими людьми. – Я не осуждал тебя, Иви.

– Правда? – спрашиваю я, мои брови почти на уровне линии роста волос. – Большинство бы так и сделали.

– Мы все делаем то, что, возможно, не является нашим первым выбором, за что другие могут нас осуждать. Но это не делает их неправильными.

Я изучаю его так же, как и он меня, с тех пор как я вошла сюда.

– Наверное. Но это не значит, что ты хочешь, чтобы твой сын был с танцовщицей и веб-моделью.

– Я хочу, чтобы мой сын был с человеком, который его любит. Кто принимает его таким, какой он есть, и тем, что он делает. Я хочу, чтобы он был с тем, кто не будет осуждать его за прошлое и за то, что неизбежно произойдет в будущем.

Его слова выглядят как испытание, а то, как его глаза сверлят меня, и невысказанные слова в его речи только подтверждают это подозрение.

Сидя прямо, я высоко держу голову и расправляю плечи.

– У меня нет никаких претензий к тому, что Алекс сделал или сделает, – честно говорю я. – Как он решит жить дальше – это его решение, как и мое собственное. Я поддержу его во всем, что он захочет сделать. – А что касается первого комментария, то я обещаю, что следующим человеком, которому я признаюсь в своих чувствах к Алексу, будет... Алекс.

Стефанос кивает.

– Понятно. – Оттолкнувшись от края дивана, он забирает свой стакан и поднимается на ноги. – А теперь, если позволишь, мне нужно принять душ. – Он идет к двери, но останавливается, когда доходит до нее.

– Я не знаю, что Алекс рассказал тебе обо мне, Иви. Но я хочу, чтобы ты знала: мои мальчики – два самых важных человека в моей жизни. Я знаю, что мои поступки не всегда заставляют людей верить в это, но тем не менее это правда, и я не успокоюсь, пока он не вернется сюда, к нам. К тебе. И я также обещаю, что все, кто был замешан в этом, все, кто причинил боль тебе, ему или тем, кого ты любишь, будут наказаны.

Прежде чем я успеваю сообразить, что, черт возьми, мне следует ответить на все это, он исчезает, как будто его и не было вовсе, а я все это вообразила.

Со вздохом я падаю обратно на диван, усталость наваливается на меня с новой силой.

***

Меня будят голоса, и, открыв глаза, я понимаю, что лежу там же, где и вчера. С той лишь разницей, что на меня накинуто одеяло.

Приподнявшись на локте, я смотрю в окно на раннее утреннее солнце.

Я понятия не имею, в котором часу я спустилась сюда и оказалась один на один с отцом Алекса, но что-то подсказывает мне, что прошло не так уж много часов.

Протирая глаза от сна, я приподнимаюсь, ориентируясь на глубокий гул голосов.

Их несколько, и звучат они не слишком радостно.

Отбросив одеяло в сторону, я поднимаюсь на ноги и иду к двери.

Знаю, что не стоит, но если они обсуждают, где находятся Алекс и Зей, то я вся во внимании.

– Это чушь собачья, – кричит знакомый сердитый голос. – Ты не можешь сидеть здесь и говорить, что на самом деле согласен с этим планом.

– Неважно, что я думаю. Босс сказал свое слово. Это то, что мы делаем.

– Он ошибается, – заявляет первый голос.

– Это твое мнение, – пробормотал Стефанос, выглядя совершенно измученным.

– Для протокола, – говорит кто-то другой с густым американским акцентом, – я с Деймоном. Мы знаем, где они находятся, и знаем, что там будут самые важные игроки. Мне надоело ждать.

У меня перехватывает дыхание. Они знают, где Алекс и Зей, и просто сидят здесь, устраивая гребаную встречу?

– Ты согласился, – сердито прорычал Стефанос.

– Я тоже искал этих ублюдков несколько месяцев. Мне надоело ждать. Надоело позволять им причинять боль людям. Нашим семьям. Ну же. Они хотят обмена, так давайте, блядь, дадим им его.

Громкий удар заставляет меня подпрыгнуть, но, как бы я ни была пуглива, ничто не может отпугнуть меня от этого прямо сейчас.

– Нет, – яростно кричит Стефанос. – Я не позволю тебе отправить Иви в это дерьмо. Этого. Не. Будет.

Я стою, ошеломленная тем, что он так яростно защищает меня, когда я могу стать ключом к возвращению его сына.

– Нам не придется отпускать ее на самом деле, просто сделаем вид, что отпустили, а потом возьмем штурмом.

– Нет, – снова рычит Стефанос. – У босса есть план. Мы выполняем его приказ. Я не знаю, как вы справляетесь со своим дерьмом за океаном, но здесь мы выполняем приказы.

– Обычно это я отдаю гребаные приказы.

Наступает тишина. Я представляю себе комнату, полную страшных мужчин, которые смотрят друг на друга. Я, может, и согласилась их подслушивать, но ни за чтобы не хотела там находиться.

– Я вызываю своих парней. Когда мы получим разрешение покончить с этим, нам понадобятся все мужчины, которых мы сможем достать.

– Я сообщу боссу.

– А Лучана? – напомнил ему Деймон.

– Конечно. Я знаю, как делать свою работу, малыш.

– Может, я и прожил на несколько десятков лет меньше тебя, старик, но не надо меня опекать. Я могу сделать эту работу как с твоей помощью, так и без нее.

– Так вот почему вы здесь, нуждаясь в нашей поддержке? – спрашивает Стефанос.

Шаги спускаются по лестнице, отвлекая мое внимание от препирающихся мужчин в пользу того, кто вот-вот поймает меня на подслушивании.

– Иви, – подозрительно говорит моя сестра. – Что ты делаешь?

– Между прочим, я считаю, что ждать – это неправильно. Мы не знаем, что они планируют. Мы...

– Иви, – шипит Блейк. – Ты подслушиваешь?

– Они пропали, Блейк. Наш брат и мой... мой... Алекс. Думаю, я имею полное право хоть немного понимать, что происходит.

– Это не наше дело, Ив.

– Мне все равно. Мне нужен он. Они. Чем дольше это будет продолжаться, тем больше они могут пострадать и...

– Черт. Пойдем, – говорит она, обхватывая меня рукой и увлекая за собой в сторону кухни, когда тяжелый стул заскрежетал по деревянному полу в комнате, за которой я подглядывала.

– Ой, Блейк, – жалуюсь я, когда ее пальцы впиваются в один из моих порезов.

– Не хотела быть грубой, но, думаю, ты предпочтешь это, чем целую комнату смертоносных мужчин, застукавших тебя за подслушиванием.

Я открываю рот, чтобы возразить, рассказать ей о том, что Стефанос защищает меня, но почему-то слова так и не появляются.

Она выжидающе смотрит на меня, но тут открывается дверь, и к нам долетают глубокие мужские голоса.

– Черт, – шипит она, вскакивая и хватая кружку и запуская кофеварку, когда гул голосов становится все громче.

Шагнув рядом с ней, я наблюдаю за тем, как в коридоре сгущаются тени, а затем в комнату заходит группа усталых мужчин в костюмах. И, клянусь, при этом они высасывают из нее весь воздух.

Глаза Стефаноса на мгновение задерживаются на моих, а затем переводятся на сестру.

– Кофе? – спрашивает она.

– Пожалуйста.

Деймон, Тео и Нико следуют за ним, все направляются в мою сторону, пока не входит еще один человек.

– Кто это, черт возьми? – прошептала Блейк, когда единственный человек, не одетый в строгий черный костюм, прошелся по большому помещению.

– Это Рид Харрис, – говорит Тео.

– И не вздумай, он очень занят, – предупреждает Нико.

– Пфф, может, он и горяч, но слишком молод для Блейк, правда, сестренка? – поддразниваю я.

– Осторожно, не дай моему брату услышать, как ты признаешься в подобных вещах, – мрачно предупреждает Деймон.

– Ему не стоит беспокоиться. Он может быть красивым, но он не Алекс.

– Ты слышишь это, Рид? – кричит Нико. – Девушка Алекса считает, что близнецы сексуальнее тебя.

Горячий, опасный парень, о котором идет речь, смотрит на нас, поднимает бровь и ухмыляется.

– Кажется, я только что кончила, – говорит моя сестра, заставляя Нико и Тео рассмеяться.

– Кому-то не хватает секса.

– Как и положено, она живет здесь с моим отцом, – заявляет Деймон.

– Только не начинай снова. – Она отмахивается от Деймона, а затем обращает внимание на Рида. – Могу я предложить вам кофе? – спрашивает она, когда Нико фыркает, как незрелый ребенок.

– Кофе звучит отлично, спасибо.

– О, и он американец.

Не обращая на нее внимания, я сосредоточилась на Деймоне.

– Что происходит? У вас есть новости?

Он пристально смотрит на меня, его маска твердо стоит на месте, но что-то в его глазах дает мне понять, что он хочет мне что-то сказать, но не может. Если бы я не знала Алекса так близко, как знаю, я бы, наверное, не заметила этого взгляда, но теперь я его узнала.

– Мы не можем ничего предпринять прямо сейчас, но все движется в правильном направлении.

– Вы нашли их? Они в безопасности? – торопливо спрашивает Блейк.

Отвлекшись на Деймона и сестру, я наблюдаю, как Рид исчезает за дверью, направляясь в противоположную от Стефаноса сторону.

Как только кофе в машине заканчивается, я хватаю кружку и ускользаю.

Сначала я его не обнаружила, но потом до моего носа донесся знакомый запах и слабый дымок. Следуя за ним, я огибаю угол и обнаруживаю, что он прячется в тени, покуривая косяк.

– Ты не сказал, как тебе нравится, поэтому я предположила, что черный и крепкий.

– Что меня выдало? – холодно спрашивает он.

– Ваша буйная натура, – говорю я с улыбкой.

Он фыркает, роняя то, что осталось от его косяка, и вдавливая его в землю тяжелым ботинком.

– Значит, ты Иви, – говорит он, пробегая глазами по моему телу, прикрытому лишь еще одной футболкой Алекса.

– Да. Все это, – говорю я, уперев руки в бока, – моя вина.

– Нет, – говорит он, почесывая отяжелевшую челюсть. – Ты даже не представляешь, как сильно ты мне помогла. Благодаря тебе мы, возможно, покончим со всем этим дерьмом.

– Тогда я думаю... не за что.

Я неловко переминаюсь на ногах, пока он продолжает изучать меня. В нем нет интереса, что подтверждает слова Нико о том, что он не свободен. Это скорее... любопытство.

Он просто увидел меня, стоящую вот так рядом с моей сестрой-бомбой. К такому взгляду я уже привыкла.

– Как вы себя чувствуешь? Я слышал, что ты через многое прошла.

– Всего несколько царапин, – говорю я, пожимая плечами. – Могло быть и хуже.

– Тебе повезло. Люди, преследующие тебя, опасны.

Опустив глаза, я смотрю на свои босые ноги, и страх сковывает меня до глубины души.

– У них мой парень и брат, – шепчу я.

Он ничего не говорит. А что тут сказать? Честно говоря, я ничего и не ждала. Не то чтобы он излучал флюиды «я дружелюбен, пожалуйста, поговорите со мной».

Собравшись с силами, я оставляю свои мысли при себе.

Молчание между нами нарастает, растет и неловкость, но я не отступаю.

У меня есть два парня, которым я нужна сильной, чтобы бороться за них. И я хочу доказать Алексу, что то, что я сказала, или, скорее, то, что я не сказала, не означает, что мне все равно. Мне не все равно. Больше, чем что бы то ни было. И я с ним на все сто процентов.

Я имела в виду то, что сказала Стефаносу вчера вечером, и я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы помочь.

– Я… эм... я слышала. Раньше, я имею в виду. Когда вы все говорили в кабинете Стефаноса. Я знаю, что ты знаешь, где они, и что они хотят, чтобы ты обменял меня на них. – Если он и шокирован моим признанием, то никак этого не показывает. Его лицо такое же пустое, как и тогда, когда я впервые подошла к нему. – И я знаю, что ты хочешь это сделать. Что ты хочешь покончить с этим.

– Иви, – предупреждающе рычит он. Наверное, я должна испугаться. Я на самом деле в ужасе. Но я знаю, кто здесь враг, и это не этот татуированный, с холодными глазами, опасный американец передо мной.

– Отвези меня туда. Заключи сделку, – говорю я, крепко держа его взгляд, чтобы он видел, насколько я серьезна.

– Ты даже не представляешь, о чем просишь.

– Он всего лишь ребенок, Рид, – умоляю я. – И хотя Алекс может быть обучен подобным вещам, он не заслуживает того, чтобы страдать из-за меня. Он спас меня. Защитил меня. И посмотри, до чего это его довело.