Текст книги "Греховное королевство (ЛП)"

Автор книги: Трейси Лоррейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

5

АЛЕКС

Зей плакал, засыпая в моих объятиях. Я чувствую себя странно, зная, что он доверяет мне настолько, что делает это. Я испытываю чертовское облегчение от того, что я рядом с ним. Но я также в ужасе от того, что может ждать его следующие несколько часов, дней, недель, сколько бы времени это ни заняло.

Меня ставили в подобные ситуации, когда я был примерно в его возрасте. И хотя я знал, что большинство из них были подстроены нашим дрянным дедушкой, это не мешало им быть менее ужасающими.

Деймон и я знали, что, как бы тяжело ни было, в конце концов мы выйдем на свободу. Если нам повезет, нас похвалит этот больной ублюдок. Не повезет – и мы провалим задуманное им испытание и будем наказаны. А наказание может быть самым разным.

Но сейчас я понятия не имею, как это будет происходить. Единственное, что я знаю, – это то, чего они пытаются добиться.

Им нужна Иви, и они хотят отомстить за то, что мы перехватили ее.

Я знал, что то, что мы делали, было риском, но я бы сделал это миллион раз, чтобы побыть с ней. Чтобы она не попала в лапы того больного придурка, который ее купил. Я приму боль, наказание, месть, лишь бы ей не пришлось этого делать. Она и этот испуганный мальчик на моих руках.

Больно, как в аду, но каким-то образом мне удается отползти назад, пока я не упираюсь в стену.

Каждый дюйм во мне кричит от побоев, которые я, должно быть, получил, пока был в отключке. Уроды. Но я могу отбросить все это ради него. Ради нее.

Боль – твой друг, а не враг. Прими ее. Используй ее, чтобы стать сильнее.

Я смотрю на Зея, пытаясь понять, что произошло, как он оказался здесь со мной, и тут что-то в его волосах привлекает мое внимание. Потянувшись к его темным локонам, я вытаскиваю окровавленный кусочек разбитого стекла. Судя по толщине, я бы сказал, что оно было из окна машины.

Осторожно, как только могу, я проверяю его кожу на наличие повреждений, и моя кровь превращается в лед, когда я обнаруживаю внушительный порез сзади. Мои пальцы красные, и, несмотря на то что это не моя собственная рана, у меня сводит живот и дрожит рука.

Это настолько хреново, что я боюсь крови. Хотя до этого момента она была только моей собственной.

– Черт, – шепчу я, откидывая голову к стене и закрывая глаза на несколько секунд в надежде, что это поможет мне успокоиться.

Приоткрыв веки, я еще раз осматриваю комнату, в которой мы находимся. Но здесь ничего нет. Ничего, что могло бы помочь кровоточащей ране на голове.

Я опускаю взгляд на свою рубашку, но у меня нет шансов оторвать хоть немного, чтобы использовать ее в качестве повязки, пока он у меня на руках.

– Зей, – тихо говорю я, понимая, что мне нужно его разбудить. Может, я и не эксперт, но за эти годы я набрался достаточно опыта, чтобы понять: если у него сотрясение мозга, то он не должен спать. – Зей, дружище. Мне нужно, чтобы ты проснулся.

Он не шевелится, но я чувствую тепло его дыхания на своей шее, и облегчение проникает в меня.

Но этого недостаточно. Его нужно проверить.

Как могу, я осматриваю его.

На нем все еще форма, и хотя рубашка местами порвана, я думаю, что она защитила его настолько, что я не вижу больше крови. Брюки такие же, а ботинок, похоже, нет. Если не считать царапин на его руках и порезов и синяков, которые я увидел на его испуганном лице, когда пришел в себя, я надеюсь, что с ним все в порядке.

Все еще размышляя о том, стоит ли будить его, а не позволить ему отгородиться от всего этого сном, я сижу и наблюдаю за ним.

От лязга отодвигаемого замка у меня сердце замирает, но, к счастью, Зей даже не вздрагивает.

Я крепче прижимаюсь к нему, когда дверь открывается, и мой пульс взлетает, как чертов реактивный самолет.

Если бы он был в сознании, я бы уже держал его за спиной, но сейчас я делаю то, что могу.

В комнату входит человек, одетый во все черное, с балаклавой на лице, с двумя бутылками воды в огромной руке.

Он ничего не говорит, но его холодные, жесткие глаза смотрят на меня.

– У него рана на голове, – говорю я, мой голос тверд и решителен. – У вас есть медсестра или врач?

Он продолжает пялиться. Чертов шут.

– Он ребенок, чувак. Он невиновен во всем этом, – умоляю я.

Я сделаю все, что угодно, если это будет означать, что ему помогут и он выберется отсюда, но я пока не собираюсь раскрывать им свои карты.

Парень ворчит, затем кидает воду на край кровати и исчезает так же быстро, как и появился.

Ладно, могло быть и хуже.

С помощью ноги мне удается подцепить бутылку ближе.

Осмотрев крышку и убедившись, что она новая, я открываю ее, максимально уверенный в том, что в нее не подмешали ничего такого, что могло бы меня испортить, и делаю глоток.

Первый глоток – это просто рай, и я понял, насколько отвратительным было состояние моего рта.

Мой взгляд останавливается на голых запястьях, и гнев еще сильнее разгорается внутри меня. Чертовы ублюдки украли мои часы.

Я верну их, прежде чем увижу, как это гребаное место, где бы оно ни находилось, сгорит дотла вместе с каждым ублюдком, который сделал это с Зеем, с Иви, с каждым, чьи жизни они испортили в нем.

Уронив пустую бутылку на пол, я возвращаюсь к Зею, который все еще крепко спит у меня на груди.

Подняв руку, я осторожно прижимаю пальцы к его затылку, чтобы проверить кровотечение.

Я скриплю зубами, когда держу их перед собой и вижу, что они снова покрыты красным.

– Нам нужно как-то это исправить, приятель. – Где, блядь, моя мать, когда она мне нужна?

Прислонившись спиной к стене, я закрываю глаза, и в голове возникает только лицо одного человека.

Где ты, Иви?

Они тебя поймали?

И если это так, то я надеюсь, что ты будешь бороться.

Не знаю, то ли я ошибся насчет воды, то ли побои выбили из меня больше сил, чем я ожидал, но мне как-то удалось заснуть, дрожа от холода.

Я просыпаюсь, когда спустя некоторое время дверь отпирается, и на этот раз это заставляет Зая зашевелиться.

В комнату заходит еще один мужчина, с ног до головы одетый в черное. Я понятия не имею, тот ли это человек, что был раньше, и, честно говоря, мне все равно. Насколько я понимаю, у них у всех осталось мало времени.

Мои парни уже будут знать, что я пропал, я уверен в этом. Они будут знать, где я. Где мы.

Они могут быть снаружи прямо сейчас, готовые штурмовать это место, чтобы вернуть нас...

В руках у парня груда вещей, но он снова не произносит ни слова. Он просто опускает все на край кровати и снова уходит.

– Что это? – слабым голосом спрашивает Зей.

– Я… эм... я не уверен, дружище. Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я, осматривая его лицо. Его щека красная и опухшая, правый глаз потемнел, а на нижней губе образовалась неприятная трещина.

– Плохо.

– Что случилось? – спрашиваю я, выскальзывая из-под него, чтобы посмотреть, что нам доставили.

– По дороге в школу в машину въехал большой черный грузовик. Он сбил нас с дороги. Машина... машина несколько раз перевернулась. – Он качает головой, его глаза наполняются слезами. – Я очень сильно ударился головой об окно. Кажется, я потерял сознание. Потом я очнулся здесь, с тобой. – Его нижняя губа дрожит, когда он сжимает руки на коленях. – Я так рад, что ты здесь.

– Я тоже. Если мы будем вместе, все будет хорошо. Верно?

Он кивает, хотя и не выглядит полностью убежденным.

– Мои друзья, моя семья будут думать, как вытащить нас из этого и отомстить тем, кто это сделал, – уверенно говорю я.

– Надеюсь, что так. Я скучаю по Блейк и Иви.

– Я тоже, дружище. По Иви больше, чем по Блейк, – признаюсь я, заставляя его улыбнуться.

Перебирая принесенные мужчиной медицинские принадлежности, я бросаю взгляд на хирургические салфетки и Зея.

Мои руки снова начинают дрожать, когда я думаю о том, что мне придется сделать.

Ему очень нужно надеяться, что некоторые мамины навыки с годами перешли ко мне.

– Что это такое? – спрашивает он, когда я начинаю раскладывать марлю, салфетки и прочее.

– Эм… Помнишь, ты сказал, что ударился головой? Так вот, у тебя порез, который мне очень нужно зашить.

Он хмурится и поднимает руку к затылку. Нащупав ее, он всхлипывает, когда видит, что его пальцы в крови.

Я стараюсь не смотреть, а сосредоточиться на том, что ему нужно от меня.

Сейчас ему остается надеяться только на меня, и я должен сделать все возможное, чтобы это было терпимо.

– Ты можешь лечь на спину? Мне нужно это увидеть.

– Ты знаешь, что делаешь? – спрашивает он, следуя моим указаниям.

– Конечно, – вру я. – Моя мама – медсестра. Она научила меня всему.

Разорвав салфетку, я опускаюсь на колени рядом с ним и глубоко вдыхаю через нос и выдыхаю через рот.

Ты можешь это сделать, Алекс. Это всего лишь немного крови. Ничего страшного.

Снова успокоив дыхание, я склоняюсь над Зеем и осторожно раздвигаю его волосы, ища рану.

– Все плохо? – спрашивает Зей, его голос дрожит.

Он чувствует твой страх, слабак.

Ты много раз латал Ди и ребят. Почему сейчас по-другому?

– Нет. Почти ничего, – вру я, повесив голову, когда давление на меня усиливается. – Мне очень жаль, Зей. Но это, наверное, будет больно.

– Я справлюсь с этим.

– Я знаю, что ты можешь, приятель.

Как только я прижимаю пальцы к его волосам, чтобы лучше рассмотреть и привести его в порядок, он вздрагивает. Но это единственная его реакция, пока я работаю.

– Мне нужно склеить это, приятель. Ты в порядке?

– Склеить? – спрашивает он с ужасом в голосе.

– Может, я лучше попробую свои силы в работе с иголкой и ниткой?

– Ммм… неа…

– Именно. Это просто запечатает рану и не даст ей кровоточить. Ты готов? – спрашиваю я, зубами отрывая крышку от тюбика с клеем. Наверное, это не самый гигиеничный способ, но что мне остается? Оставить рану зарастать и превращаться в гадость?

– Просто сделай это.

Убрав с дороги как можно больше волос, я предупреждаю его, прежде чем сдвинуть кожу вместе, чтобы закрыть рану, и нанести щедрое количество клея на шов.

Он стонет от боли, но почти не вздрагивает, стараясь быть сильным ради меня.

– Хорошо. Нам просто нужно дать этому застыть, и все готово.

– Хорошо, – хнычет он.

– Мне жаль, дружище. Я знаю, что это отстой.

– Мы заперты в бетонной камере бог знает кем, и я держу голову на клею. Не уверен, что сказать, что это отстой, – лучшее описание.

– Нет, наверное, ты прав.

– Они идут за нами, не так ли?

– Конечно, да. Нам просто нужно не торопиться и беречь силы.

Между нами воцаряется молчание, на мои плечи давит груз возможной лжи.

Верь, Алекс.

Никто не собирается забывать о нас и оставлять нас здесь.

– Думаю, тебе уже можно двигаться, – говорю я, помогая ему выйти и беря одеяло, которое оставил мужчина. – Вот. – Я оборачиваю его вокруг плеч, а затем передаю ему вторую бутылку воды. – Они не принесли обезболивающее.

– Все в порядке. – Он пьет воду, а я стою посреди холодной комнаты, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке.

Я знаю, что ничего не могу сделать, но этого недостаточно.

Подбежав к двери, я дергаю за ручку и бью по ней кулаками в надежде затащить сюда какого-нибудь засранца.

Если кто-то здесь и дверь открыта, есть шанс, что мы сможем...

– Алекс, остановись, пожалуйста, – умоляет Зей позади меня. – Нам нужно подождать и поберечь силы, помнишь?

Его слова лишают меня решимости, и я опускаю руки по бокам, прижимаясь лбом к холодной стальной двери.

Закрыв глаза, я шепчу: «Я помню».

– Беспокойство не поможет. Если ты действительно веришь, что они придут, тебе нужно доверится им.

– Разве не я должен быть старше и мудрее? – спрашиваю я, не оборачиваясь.

– Мы можем быть командой. Так же, как я, Блейк и Иви. Командная работа делает мечту реальностью.

Улыбка растягивается на моих губах.

– Да, дружище. Да. – Отойдя от двери, я оборачиваюсь, когда он расстилает одеяло, чтобы я мог присоединиться к нему. – Мне жаль, что тебе приходится иметь с этим дело, – говорю я, устраиваясь рядом с ним на раскладушке.

– Ты делаешь Иви счастливой, Алекс. Это будет стоить того, чтобы увидеть, как она улыбается, когда она с тобой.

6

ИВИ

Когда я снова просыпаюсь, боль и усталость уже не такие всепоглощающие, как в прошлые разы.

С закрытыми глазами я обдумываю все, что произошло, что привело меня сюда, позволяя себе испытать страх перед погоней по лесу, не выходя из этой кровати.

Мне было страшно. В этом нет никаких сомнений. Но сейчас, спустя всего несколько часов после случившегося, я уже не могу поверить, что сделала это. Я опередила... кто бы они ни были, и вернулась сюда, к своей семье.

Этот страх снова охватывает меня, ледяными когтями впиваясь в кожу до физической боли.

Не ко всей моей семье.

Пожалуйста, пусть Алекс будет с Зеем. Пожалуйста, – тихо прошу я. Если они будут вместе, то, возможно, все наладится.

– Иви, я знаю, что ты проснулась, – говорит тихий голос, заставляя меня открыть глаза.

Рядом со мной на подушке лежит Блейк. В ее больших голубых глазах видны ее собственные мучения, когда она наблюдает за мной.

Джианна сказала, что она спала на диване, но не похоже, чтобы она отдыхала. Темные круги обводят ее налитые кровью глаза, а по щекам текут слезы.

– Привет, – шепчу я, мгновенно успокаиваясь от ее присутствия.

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, я думаю.

Она кивает, продолжая изучать мое лицо на предмет лжи.

– Не могу поверить, что ты их победила. Ты хоть представляешь, насколько опасными были эти люди?

– Нет, не совсем. А ты?

– Ну, нет. Но Стеф и ребята, кажется, думают...

– Стеф?

Она закатывает глаза.

– Стефанос. Отец Алекса.

– Да, я знаю, кто он такой. Я просто не ожидала, что ты уже дашь ему прозвище. – Я поднимаю на нее бровь.

– Это не так. Это… – Она вздыхает. – Все парни называют его так. Это просто... сокращение, я думаю.

– Так ты теперь одна из парней? – спрашиваю я, с большим удовольствием погружаясь в эту отвлекающую беседу.

– Нет, просто... Мы жили здесь, Иви. Пока ты наслаждалась жизнью со своим сексуальным мальчиком в этом безумном котедже. Я просто делаю все возможное. – Ее глаза наполняются слезами, заставляя мое сердце сжиматься в комок. Я самая плохая сестра в мире.

– Мне очень жаль. Я знаю. Я уверена, что ты прекрасно справляешься с ролью его экономки.

Она на мгновение задерживает на мне взгляд, прежде чем разразиться смехом.

– Хорошо справляюсь? Ты со мной знакома? Я уверена, что я худшая домработница из всех, что у него были.

– Почему Дерек дал тебе работу? Если он знал, что они... продают, то...

– Я много думала об этом и спросила Стефаноса, – говорит она, не забывая называть его полным именем. – Он сказал, что Дерек и раньше находил ему домработниц и получал за это приличную долю. Я думаю, это может быть просто совпадением, что я не могу работать танцовщицей, а Стефаносу кто-то понадобился.

– Значит, все домработницы Стефаноса были танцовщицами на пенсии? – спрашиваю я, вспоминая, насколько серьезным было предупреждение Алекса о том, чтобы она держалась подальше от его отца.

Неужели все они были такими же сексуальными, как моя сестра? Поэтому он явно не может держать руки при себе?

– Похоже на то.

– Ну разве Стефанос не счастливчик, – поддразниваю я. – Может, твоя уборка и не на высоте, но, похоже, есть некоторые плюсы в том, что ты рядом. – Мой взгляд падает на ее декольте, выпирающее из майки, когда она лежит, а затем на ее шорты.

– Что? Ты можешь не заметить этого, но на улице пекло.

– Конечно, именно по этой причине ты ходишь по дому, выглядя как секс на ножках. Потому что солнечно. – Я закатываю на нее глаза. – Ты не сможешь меня обмануть, Блейкли Мур.

– Я не пытаюсь никого обмануть. Боже, ты такая же плохая, как Алекс.

– Так ты не трахаешься со Стефом? – прямо спрашиваю я.

– Нет.

– И он не приставал к тебе?

– Нет, – хмыкает она, давая мне понять, как складывается вся эта ситуация.

– Но ты пыталась?

– Неважно, что я сделала или не сделала. Ему это неинтересно.

– Никто не сказал мне, что он слепой, – пробормотала я.

– Нет. Он... Он хороший человек, Иви.

Я вспоминаю то, что Джианна рассказывала мне о своем бывшем муже, о том, через что ему пришлось пройти, о чувстве вины, которое он испытывает из-за того, что позволил своим мальчикам испытать то же самое. Я также отчетливо помню, как она сказала мне, что, вероятно, всегда будет любить его.

– Уверена, что так и есть, Блейк. Просто будь осторожна, хорошо?

Она сужает глаза, глядя на меня.

– Я могу справиться с таким, как Стефанос, – возражает она.

– Я не говорю, что ты не можешь. Просто… – Она приподняла бровь. – Здесь все сложно. Мир, частью которого они являются, опасен и...

–тИви, посмотри на нас сейчас. Я знаю все это. Просто... доверься мне, хорошо?

– Конечно. Ты же знаешь, что я всегда это делаю.

Она затихает, довольная моими словами.

– Мне очень нужно в туалет, – шепчу я, в основном про себя, надеясь, что эти слова подстегнут мое тело к действию.

– Тебе нужна помощь? – предлагает Блейк.

– Пописать? Нет, думаю, я справлюсь.

Я жду еще две секунды, прежде чем заставить свое тело действовать, откидываю покрывало и перекидываю ноги через край кровати.

Не дойдя до туалета, я оказываюсь у занавешенного окна. Внезапно желание увидеть солнце стало для меня сильнее, чем потребность сходить в туалет.

Отбросив в сторону тяжелый затемняющий материал, я ощущаю тепло, разливающееся по телу. Оно ничего не исправляет, но хоть немного помогает.

Несколько минут я любуюсь их ухоженным садом, прежде чем повернуться, чтобы впервые как следует рассмотреть комнату, в которой я нахожусь.

– О Боже! – задыхаюсь я, осознание этого факта приходит ко мне, когда я рассматриваю фотографии на полках, футбольную футболку в рамке, висящую на стене, пару едва одетых девушек, приколотых к доске за столом.

– Мы подумали, что ты захотела бы оказаться в этой комнате, если у тебя был выбор, – объясняет Блейк.

В окружении всех его вещей, воспоминаний о детстве, его отсутствие сейчас становится еще более болезненным.

Подойдя к одной из фотографий, я изучаю двух одинаковых мальчиков.

Им, наверное, по семь или восемь лет. На них футболки разного цвета, но на этом различия заканчиваются. Отличить их друг от друга практически невозможно.

– Они действительно что-то нечто, да? – спросила Блейк, ее голос оказался ближе, чем я ожидала.

Ее тепло покрывает мою спину, когда она обхватывает меня за талию и кладет подбородок мне на плечо.

– Ты знала? – шепчу я.

– Я живу в этом доме с тех пор, как они узнали, что с тобой случилось, Ив. Конечно, я знала.

– И ты не хотела мне рассказать?

Она усмехается.

–Не моя история. К тому же, я была немного отвлечена переживаниями того, что кто-то купил мою милую и невинную сестренку.

– Уже не такую милую и невинную, – грустно пробормотала я.

Она не произносит слов, которые, как я знаю, вертятся у нее на языке.

С ним все будет в порядке.

Это все фальшивые обещания и ложные надежды.

Никто из нас не знает, чем все это закончится. Все, что мы можем сделать, – это молиться. Но суровая реальность такова, что после этого уже ничего не может быть в порядке.

Слезы жгут глаза, а к горлу подкатывает огромный комок. Но я борюсь с ним.

Плач ни к чему не приведет.

Если ребята найдут способ выпутаться из этого, если у нас с Алексом есть какое-то будущее, то мне нужно быть сильнее.

Я была бы наивной, если бы думала, что это единичный случай. Они все живут опасной жизнью, и я могу только предположить, что подобная ситуация для них вполне нормальна. А это значит, что если он сможет простить меня за то, что я сказала, за то, как я с ним обошлась, то это будет и моя жизнь.

– Мне все еще нужно в туалет, – говорю я, стараясь не потерять себя во всех этих «что-если».

Отпустив меня, Блейк делает шаг назад, когда я перемещаюсь по комнате.

Я не оглядываюсь. Мне и не нужно, чтобы понять, что она внимательно наблюдает за мной.

– Я в порядке, – тихо говорю я, проскальзывая в комнату и закрывая за собой дверь.

Еще больше вещей Алекса, которые я не заметила, когда была здесь посреди ночи, дают о себе знать. И не успела я сделать то, зачем пришла, как обнаружила у себя под носом его флакон с гелем для душа, погрузившись в его запах.

Вернись ко мне.

Прости меня за все, что я сказала. Я не хотела этого.

Не знаю, сколько времени я простояла так, погрузившись в воспоминания о нашем совместном времяпрепровождении, но стук в дверь застал меня врасплох.

Не дожидаясь приглашения войти, Блейк медленно открывает дверь и просовывает голову внутрь.

Выражение ее лица становится мрачным, когда она видит, что я делаю.

– О, Иви, – говорит она, бросается внутрь, выхватывает у меня из рук бутылку и заключает меня в свои объятия.

Но все же я не позволяю слезам упасть.

Мне нужно заняться чем-то более продуктивным, чем плакать.

– Джианна и Калли хотят знать, голодна ли ты, – шепчет она.

– Ммм…

– Они пекут на кухне.

– Где Стефанос, Деймон и...

– Какое-то большое собрание. Здесь только мы, девочки.

Я киваю, наслаждаясь тем, что меня окружают свирепые женщины, которые знают, что делать.

– Остальные?

– Стелла и Эмми в школе, но они придут, как только закончат. Джоди уже едет с сахарной глазурью.

– Ты уже познакомилась с ними?

– Они были здесь, пока ты спала.

– Они хорошие люди.

– Очень страшные, но да, хорошие люди. Они именно те, кто тебе сейчас нужны в твоем углу.

Эти слова – лишнее напоминание о том, что, хотя Алекс и Зей могут оказаться в руках того, кому я нужна, я все еще в зоне риска. Я – та, кто им действительно нужен, и один неверный шаг – и я окажусь вырванной из жизни, чтобы начать все сначала. И что-то подсказывает мне, что если я попадусь им, то никто никогда меня не найдет.

С губ сорвался болезненный вздох.

– Что такое?

– Мне действительно нужно принять душ. Я вся такая мерзкая.

– Нельзя мочить бинты. Если в порезы попадет инфекция, то...

– Ты поможешь мне? Тогда я приду поесть.

– Иви, – шепчет она. – Ты же знаешь, что я сделаю для тебя все. Джианна оставила немного пленки. Мы можем прикрыть то, что сможем, а с остальным будем осторожны.

Кивнув, я подхожу к раковине, чтобы почистить зубы, пока она отправляется на поиски.

Блейк суетится вокруг меня, включает душ и набирает нужную температуру, а затем помогает мне раздеться, наматывает бинты, которые покрывают большую часть моего тела, чем я предполагала, и помогает мне войти в душ.

Тепло воды на моей коже невероятно приятно, но нет ничего лучше того момента, когда она ополаскивает мои волосы. Маленькие веточки и листья приземляются у моих ног, вода темнеет и мутнеет от смеси крови и грязи.

Это суровое напоминание о том, через что мне пришлось пройти.

– Ты так хорошо справилась, детка, – говорит мне Блейк, словно читая мои мысли.

– Алекс будет гордиться тобой за то, что тебе удалось сбежать.

Я резко вдохнула.

– Что?

– Он может не знать, – шепчу я. – Где бы он ни был, он может думать, что я тоже у них. Возможно, он не пытается убежать, а пытается спасти меня. – Мое дыхание учащается, грудная клетка двигается быстрее, а сердце бешено колотится.

– Ух ты, успокойся, Иви. Просто дыши, хорошо? – Положив руки мне на плечи, она смотрит мне в глаза. – Со мной вместе. Вдох и выдох. Вдох и выдох.

Проходит несколько секунд, но в конце концов я беру себя в руки.

– Доверься ему, Иви. Доверься им.

Я киваю, ведь что еще остается делать?

Все кажется совершенно безнадежным. И сейчас я совершенно бесполезна, в то время как мужчина, которого я люблю, и мой младший брат находятся... черт знает где.

Пожалуйста, будьте вместе, – снова тихо прошу я. Пожалуйста, пусть Алекс будет с Зеем, оберегая его и заставляя улыбаться.