Текст книги "Греховная принцесса (ЛП)"

Автор книги: Трейси Лоррейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

В голове мелькают образы того, что происходит в Вегасе, которые я видела по телевизору на протяжении многих лет.

– Что? – спрашивает он, уловив мое выражение лица. – О чем ты сейчас думаешь?

– Ты развлекался в Вегасе?

– Да. Два моих лучших друга поженились. Было много веселья.

– А ты «отрывался»? – Я даже не знаю, почему я спрашиваю, но слова просто слетают с моих губ, моя собственная неуверенность берет верх.

Мой вопрос застает его врасплох, потому что ему требуется минута, чтобы осознать его.

– Что? Я что, от… Нет, Иви. Я не «отрывался». Я даже не смотрел ни на кого, кто не входил в нашу группу.

Все мое тело замирает от облегчения, и я загибаю пальцы вокруг своей накидки, стягивая ее по телу и давая ему то, что он хочет.

– Эмми не шутила. Я был угрюмым ублюдком все время, пока нас не было. Я так чертовски скучал по тебе, Лисичка.

– Но тебя окружали танцующие девушки. Я видела по телевизору, как они ходят по улице, почти без од…

– Это была не ты, – говорит он, придвигаясь ближе. – Никто не имел значения, потому что единственный человек, который мне интересен, единственный человек, который мне нужен, – это ты.

Я вскрикиваю, ударяясь о перила и обнаруживая, что мне больше некуда идти.

– Я-я?

– Ты. – Он делает шаг прямо в мое пространство, его глаза притягивают мои. – Я честно отвечу на любой вопрос, который ты мне задашь, обещаю. Даже если ответ будет не очень приятным. Но ты не должна сомневаться в этом.

Все мое тело содрогается от искры, которая проскакивает во мне, когда он обхватывает пальцами мое горло.

– Я хочу тебя, Иви. Тебя. Никого другого. Никого в Вегасе. Никого в Лондоне. Никого и нигде. Только тебя.

Я киваю, пытаясь сглотнуть комок, который сковал мое горло.

– Прости, я… АЛЕКС, – кричу я, когда мир исчезает из-под ног, а он перекидывает меня через плечо и идет по террасе.

Несколько секунд я бьюсь и бьюсь, но вскоре понимаю, что, несмотря на неприятные ощущения от прилива крови к голове, вид его задницы в обтягивающих боксерках того стоит.

Пока он лапает мою задницу, я пользуюсь возможностью сделать то же самое, стягиваю с него боксеры и беру его упругие ягодицы в руки.

– Черт, – ворчит он, когда я сильно сжимаю его, хотя я сомневаюсь, что это причиняет хоть какую-то боль. – Ты идеальна.

Его слова согревают меня изнутри, но я наслаждаюсь этим всего несколько секунд, прежде чем он снова выдергивает ковер из-под моих ног.

В одну секунду я прижимаюсь к его телу, а в следующую уже лечу по воздуху.

– Алекс, что ты… – Я глотаю слова, когда меня погружают в теплую воду.

Не успела я опуститься под воду, как вынырнула на поверхность, глубоко втягивая воздух, как будто пробыла под водой гораздо дольше.

Я обнаруживаю Алекса, стоящего на краю затопленной джакузи со скрещенными на груди руками и самодовольной ухмылкой на лице.

– Ты дрочер, – шиплю я, вытирая воду с лица.

– Виноват, – радостно говорит он, поглаживая свой член. – И я всегда думаю о тебе, когда делаю это.

Я качаю головой, устраиваясь поудобнее на одном из мягких сидений.

– Черт, ты хорошо выглядишь, – говорит он, скользя по мне глазами. – Хочешь гидромассаж?

– Да, черт возьми.

Опустившись на корточки, он нажимает на кнопку, отчего повсюду появляются пузырьки.

Грязный стон срывается с моих губ, когда мощные струи бьют мне в спину.

– Господи, – бормочет он, вытирая рот рукой. – Пойду принесу нам что-нибудь выпить, а потом присоединюсь к тебе. Подумай над своими вопросами, Лисичка.

– Вопросами? – спрашиваю я, когда он начинает уходить.

– Я думал, ты хочешь узнать больше, – бросает он через плечо. – Сделай все, что в твоих силах. – Он подмигивает, прежде чем исчезнуть в доме.

Глубоко вздохнув, я откидываю голову назад, пока струи массажируют мои напряженные мышцы.

Да, жизнь определенно могла быть и хуже.

15

АЛЕКС

Когда Иви расслабилась в джакузи, я отправился внутрь, чтобы принести нам напитки и присоединиться к ней.

От одной мысли о том, какой гладкой будет ее кожа под струями воды, каким расслабленным и податливым будет ее тело, мой член начинает ныть от желания.

Потянувшись вниз, я поправил на себе боксеры. Тонкая ткань не оставляет простора для воображения, но меня это не волнует. Я хочу, чтобы она знала, как сильно она на меня влияет. Мне также нравится, как она смотрит на меня. Как голубой оттенок ее радужки темнеет от интереса, и она втягивает нижнюю губу в рот, представляя себе множество грязных вещей, связанных с моим телом, которые мне более чем интересны.

Я уже на полпути к кухне, когда мое внимание привлекает стоящая на острове хозяйственная сумка. Тео сказал, что заехал ко мне, чтобы забрать вещи, включая все, что мне понадобится для сдачи последних экзаменов.

В последние несколько дней мне было легко отодвинуть их на задний план, но теперь, когда я вернулся сюда, а Иви в безопасности, давление от них снова начинает давить на меня.

Я никогда не был академически одаренным, как некоторые из нашей группы. Мне приходилось работать, заставлять себя сидеть задницей на стуле и готовиться к этим экзаменам, чтобы получить оценки, необходимые для поступления в университет. И я пренебрегал ими с тех пор, как нашел идеальный способ отвлечься.

Что-то, лежащее перед сумкой, отвлекает меня от мыслей о будущем, и я не могу сдержать смех.

– Гребаный мудак, – бормочу я, глядя на гигантский тюбик вазелина.

Мой телефон лежит на другом конце кухни, где я раньше готовил круассаны. Взяв его, я набираю сообщение.

Алекс: Ты смешной. *эмоджи среднего пальца*

Тео: Просто небольшое напоминание о том, что тебе придется делать в одиночестве, если ты все проебешь.

Алекс: Я ничего не испорчу. Иви – моя.

Тео: Докажи это.

Алекс: Ты всегда был таким контролирующим мудаком?

Тео: Пытаюсь помочь, чувак. Сделай ее своей во всех смыслах. Остальное предоставь нам.

– Это полный пиздец, – бормочу я про себя, закрывая телефон и продолжая заниматься тем, ради чего я сюда пришел.

С охапками напитков и закусок я возвращаюсь на террасу, не сводя глаз с Иви, которая, откинувшись назад, впитывает в себя силу струй и солнце, согревающее ее лицо.

Идеально.

Я кладу все на бортик рядом с ванной, чтобы мы могли дотянуться до всего этого, а затем синхронизирую свой телефон с колонками и включаю музыку в нашем маленьком райском уголке.

Она хлопает ресницами, когда до ее ушей доносятся звуки Эда Ширана.

– Привет, – произносит она огрубевшим голосом.

– Ты заснула? – спрашиваю я с ухмылкой, заходя в ванну.

– Нет, просто расслаблялась.

– Ты точно заснула. – Громкий стон срывается с моих губ, когда вода обволакивает меня.

– Хорошо, да? – соблазнительно говорит Иви.

– Очень хорошо, – соглашаюсь я, рассекая воду, чтобы подойти к ней ближе.

Нащупав ее руку, я переплетаю наши пальцы вместе.

Она смотрит на меня, изучая мое лицо, прежде чем ее взгляд останавливается на моих губах.

Желание утонуть в ней, провести весь день, поклоняясь ей, и совершить поступок, который необходимо совершить, очень сильно. Но между нами есть нечто большее, чем просто жгучая химия. Я хочу не только удовольствия.

Я хочу ее. Всю ее. Ее надежды, ее мечты, ее страхи.

Каждую, черт возьми, вещь.

И следующие слова, сорвавшиеся с ее губ, дают мне понять, что она, возможно, тоже хочет этого. А также доказывают, что она на самом деле не спала.

– Над чем ты смеялся?

Мои губы кривятся в улыбке.

– Тео и Эмми оставили мне подарок, – признаюсь я, качая головой над своими друзьями-идиотами.

Иви поднимает брови, побуждая меня продолжать.

– Первыми сошлись Себ и Стелла. Она начала учиться в Найтс-Ридж в сентябре, и Себ ее возненавидел. Винил ее во всем этом дерьме, к которому она не имела никакого отношения. Это было целое событие. Но когда они поняли, как перевести эту ненависть в секс, то стали трахаться каждый раз, когда кто-то моргал. Если честно, они и сейчас так делают. – Подняв свободную руку из воды, я провожу ею по лицу. – Я видел их гораздо чаще, чем хотел бы.

– Я бы хотела сказать, что удивлена, но… В машине мы…

– Это было круто, – замечаю я, вспоминая, как хоть раз смог присоединиться к их выходкам, а не остался в стороне с твердым членом и пустым сердцем. – Но в любом случае, – говорю я, возвращаясь к теме. – В то время Себ практически жил с Тео в домике на территории Босса. Они так много занимались этим, и он явно вожделел Эмми, поэтому стал объектом шутки, в которой фигурировал тюбик вазелина.

– Почему… оооох, – произносит она, когда ее осеняет озарение.

– Мы все очень беспокоились о его здоровье и риске появления волдырей.

Она смеется, и от этого звука у меня на шее поднимаются волоски.

– Подожди, – говорит она, внезапно протрезвев. – Они оставили тебе тюбик. Разве они не думают, что я достаточно хороша?

– Черт, Иви, нет, – быстро говорю я, чувствуя себя придурком из-за того, что рассказал эту историю.

Протянув руку, я поднимаю ее с сиденья и сажаю к себе на колени.

– Он просто дразнит меня, потому что знает, что мы еще не прошли весь путь.

Ее глаза сузились, в них боролись страх и растерянность.

– Вы говорили об этом? – робко спросила она.

– Да. Мы все довольно открыты. Ты не говоришь с Блейк о сексе и прочем? – спрашиваю я. Из того, что она сказала, и зная их работу, я предположил, что…

– Да, говорю. Она тоже знает, где мы находимся. Я не сержусь, что ты ему рассказал, просто… не знаю. Я не в своей тарелке, Алекс.

– Почему ты думаешь, мы не торопимся? – Ее мягкая, благодарная улыбка заставляет мое сердце биться чуть сильнее. – Здесь нет никакой спешки. – Лжец. – И поверь мне, ты более чем достаточно хороша, Лисичка. Одно твое прикосновение заставляет меня сгорать.

– То же самое, – шепчет она, прислоняясь головой к моему плечу и касаясь губами нижней части моей челюсти.

Дрожь пробегает по моему позвоночнику, и я крепче прижимаю ее к себе.

– Расскажи мне о них побольше. Как Тео перешел от притворства, что ему не нужна Эмми, к тому, чтобы стать ее мужем?

С моих губ срывается смех.

– Тебе нужны все их грязные секреты, Лисичка?

– Да, черт возьми, – смеется она. – Что-то мне подсказывает, что это будет дико.

– Ты даже не представляешь.

Опустившись в воду, я принялся пересказывать истории каждого. Кое-что я утаиваю, но в основном я рассказываю все. И она поглощает каждое слово.

– Звучит так, будто это должно быть показано по телевизору, – говорит она, когда мой рассказ заканчивается тем, что мы были в Вегасе на прошлой неделе.

– Мы не живем нормальной жизнью.

– Та ночь беспорядков в Ловелле была ужасной, – говорит она, возвращаясь к тому, что она понимает. – Не могу поверить, что ты был в самом центре событий.

Под водой ее пальцы находят мой шрам, рассеянно проводя по нему.

– К такому мы готовились всю жизнь. Мы знали, на что шли.

– Люди погибли, Алекс. Есть дети, с которыми я ходила в школу, и они будут вынуждены жить всю оставшуюся жизнь с последствиями той ночи.

– Я знаю. Лучшая подруга Джоди до сих пор приходит в себя, – с сожалением говорю я. Я давно не слышал новостей о Саре, но в последний раз, когда Джоди говорила о ней, все было не очень хорошо. С медицинской точки зрения она выздоравливает, как они и надеялись. А вот с психологической – не очень. – Но теперь все позади. Арчер держит это место под контролем, и они, мы и «Жнецы» наконец-то работаем вместе.

Она недоверчиво покачала головой.

– Расскажи мне что-нибудь о себе, о своих друзьях, семье, о чем угодно.

– Ты уже знаешь все самое важное. Я не живу такой жизнью, которую можно было бы превратить в кино.

Освободившись от моей хватки, она перебирается на другой край ванны и достает напиток.

– Давай сыграем в игру, – предлагаю я.

Она бросает взгляд через плечо. – Конечно. И что ты предлагаешь?

– Любимая еда?

– Мороженое, – мгновенно отвечает она. – Или пицца, – добавляет она, когда я смеюсь.

– А у тебя?

– Все, что угодно, лишь бы я ел это с теми, кого люблю.

– Мило, – говорит она, опускаясь на сиденье напротив меня.

Это чертовски нелепо, но я скучаю по ней.

– А если серьезно, если у тебя есть выбор из чего угодно, что бы ты выбрал на ужин?

– Пиццу. Скучно, я знаю, но у меня никогда не было плохой, так что…

– Справедливо.

– Любимое детское воспоминание?

Я жалею об этом вопросе, как только ее улыбка исчезает.

– Любое, связанное с моей мамой.

– Черт, простите. Я…

– Все в порядке. А что насчет тебя?

В голове мелькают многочисленные воспоминания. Время, проведенное с Деймоном в детстве. Времена, когда мы были у бабушки с дедушкой на пляже, бегали по песку и были беззаботными мальчишками, какими мы никогда не могли быть в Лондоне. Затем я думаю о своих парнях, о своих братьях.

– В тот день мы стали частью «Семьи». Мы все мечтали об этом с тех пор, как стали достаточно взрослыми, чтобы понять, для чего мы родились. Впервые надеть костюмы, встать плечом к плечу, зная, что до конца жизни мы будем прикрывать друг друга. Это было очень эпично.

– Вы все близки?

– Да. – Я почесал свой шершавый подбородок. – Этот год был тяжелым. Пока Стелла и Эмми не ворвались в нашу жизнь, в ней были только мы. Конечно, девушки приходили и уходили, но никто не задерживался. И вдруг эти две девушки оказались повсюду. Они так легко вписались в нашу жизнь, словно были недостающими кусочками головоломки, о которых никто из нас не знал.

– Я видела, как Себ влюбился, а потом Тео. Тоби, Нико. Даже мой брат, который лично сказал бы тебе, что не верит, что у него есть сердце, чтобы отдать его кому-то другому, теперь живет в браке и ждет ребенка. Моя улыбка снова становится шире, когда я думаю о Калли и Ди.

– Ты станешь дядей? – спрашивает она.

– Да. Он должен родиться на Рождество. Мой брат… мы… разные во многих отношениях. Там, где я легкий и смешливый, он темный и угрюмый. Но с тех пор как он сошелся с Калли, я никогда не видел, чтобы он так много улыбался. Она тоже невероятная. Она младшая сестра Нико. Ее всегда держали в стороне, и видеть, как она становится частью нас… – Я пожимаю плечами. – Это правильно, понимаешь?

– Да, – тихо соглашается она, не сводя глаз с моих. – Думаю, да. Я не могу дождаться того дня, когда Блейк найдет себе достойного парня. Она этого заслуживает.

– У нее были плохие? – спрашиваю я.

– Всего несколько. Ее образ жизни не очень подходит для серьезных отношений. Но когда кто-то попадается ей на глаза, она быстро и сильно влюбляется, и в итоге у нее вырывают сердце. В мире не так много мужчин, которые были бы достаточно уверены в себе, чтобы иметь девушку, работающую в секс-индустрии. – Она внимательно смотрит на меня. Если бы я не знал ее секрет, то, возможно, даже не заметил бы этого. Но я знаю.

– Могу себе представить. Значит, она не просто танцовщица?

Иви сдувается, опускаясь ниже.

– У Блейк не было выбора, кроме как стать мамой для меня и Зея, когда умерла наша мать. А папа… выставив меня на продажу, он, наверное, приложил больше всего усилий к чему-то, кроме выпивки, за все время, что я себя помню. Блейк должна была начать зарабатывать деньги, иначе мы все оказались бы на улице.

– Блейк едва закончила школу. У нее не было никаких перспектив. Она должна была поступить в университет, но даже это было нереально, а мама хотела, чтобы у нее был шанс сделать все, что угодно. У нее никогда не было такой возможности, поэтому она хотела сделать все возможное, чтобы у нас в жизни были все шансы. Но только если мы сами этого хотели; она не была настойчивой.

– Блейк была диким ребенком. Годами она приходила к нам пьяная посреди ночи после тусовок с «Волками» и занималась бог знает, чем. К тому времени она уже знала силу своего тела, и как только ей предложили использовать его для заработка, она согласилась.

– А как ко всему этому причастен Дерек? – спрашиваю я.

Иви делает паузу, вспоминая.

– Я никогда не задумывалась об этом раньше. Когда-то после аварии он просто… стал чаще появляться. Помню, когда мы впервые встретились, я подумала, что он жуткий, и это никогда не менялось. У меня от него мурашки по коже бегали. Особенно когда он настаивал, чтобы мы стали называть его дядей.

Иви заметно вздрогнула, произнося эти слова.

– Как думаешь, может, новый выбор карьеры Блейк мог привести к тому, что он еще больше вошел в вашу жизнь?

16

ИВИ

Вопрос пронзил меня насквозь. Он всегда был рядом, но никогда так часто, как в годы после смерти мамы.

Я просто полагала, что он хороший друг, старается помочь. Он приносил нам еду, а иногда и сладости. Но был ли у Блейк скрытый мотив?

Ответ очевиден. И мне становится не по себе, когда я думаю об этом.

Мы оставались в джакузи, пока моя кожа не приобрела золотистый оттенок, а солнце начало опускаться за деревья.

Несмотря на то что меня тянуло к нему и хотелось, чтобы его руки были на мне, я оставалась по другую сторону джакузи, пока мы перебрасывались вопросами друг с другом, узнавая друг друга так, как нам, наверное, следовало бы сделать в первые несколько раз, когда мы были вместе. Но теперь слишком поздно возвращать все назад. И несмотря на все это, я бы не захотела, если бы мне предоставили такую возможность.

Мы смыли хлорку со своей кожи, руки и губы были повсюду, пока мы делили огромную душевую кабину, но ни один из нас не пошел дальше. Это было идеальное сочетание досады и успокоения.

Не буду врать, я немного испугалась, когда он рассказал историю о Тео и вазелине.

Очевидно, что у него гораздо больше опыта в таких делах, чем у меня, и страх, что я недостаточно хороша, что я слишком нерешительна и наивна, взял надо мной верх.

Но я верила словам, которые он говорил, чтобы успокоить меня. И да, несмотря на то что он был твердым с той секунды, как вытащил меня из джакузи, и до тех пор, пока не натянул на ноги боксеры, он не пытался добиться большего. Он не давил на меня, пытаясь взять больше, чем я была готова дать. Не то чтобы я не хотела. Если бы он прижал меня к стене и обернул мои ноги вокруг своей талии, я была бы полностью согласна.

Я зажмурилась, представив нас, спутавшихся вместе, и воду, льющуюся на нас.

– О чем ты думаешь? – спрашивает Алекс, его глубокий, звенящий голос вырывает меня из моих грязных фантазий.

Я моргаю, отгоняя мысли, когда он становится между моими коленями и накрывает мои щеки своими мучными ладонями.

– О тебе, – признаюсь я.

После того как мы вышли из душа, Алекс объявил, что мы готовим пиццу, и поднял меня на стойку рядом с тем местом, где он занялся приготовлением свежего теста для основы.

Если раньше я думала, что ситуация с круассанами взорвала мой мозг, то теперь я не знаю, что со мной сделал вид того, как он замешивает свежее тесто. Однако я точно знала, почему он остался без рубашки на этом мероприятии. Он думал только обо мне и моем удовольствии. И мне это чертовски нравилось.

– Вот что мне нравится слышать, – пробормотал он, прежде чем наклониться и впиться в мои губы.

– Ты когда-нибудь готовил для другой девушки? – спрашиваю я, когда он отстраняется.

– За пределами нашей семьи – нет, – честно признается он.

– А ты?

Я не могу удержаться от смеха.

– Что смешного?

– Ну, во-первых, я бы не стала приглашать в нашу квартиру даже своего злейшего врага. Даже если бы это означало, что я могу отравить их своей стряпней.

– Я уверен, что все не так плохо.

– Это говорит парень, который вырос в особняке, а теперь имеет собственную двухкомнатную квартиру в шикарном районе. Да, я понимаю, почему ты пришел к такому выводу. Сколько раз тебе приходилось отбрасывать использованные шприцы в сторону на лестничной площадке, чтобы твой младший брат не вставал на них?

Алекс поморщился и расправил плечи.

– Ты туда не вернешься. Никогда.

Как бы мне ни нравились его слова, я не могу за них ухватиться.

– Это наш дом, Алекс. И что бы я сделала вместо этого, переехала бы к тебе? – шучу я.

– Да.

Я отпрянула назад, почувствовав уверенность в его голосе.

– Ты сумасшедший. Я не могу просто переехать в твою квартиру. Мы… мы едва знаем друг друга.

– Сейчас нас все устраивает.

– Да, но мы как будто… в отпуске или что-то в этом роде. Я не собираюсь вторгаться в твою жизнь.

Он качает головой, как будто это я сошла с ума.

– Ты слишком много думаешь. Я хочу, чтобы ты вторглась в мою жизнь. До тебя моя жизнь была отстойной. – Я поднимаю брови. – Ладно, не совсем отстой, но я был одинок и… – Он вздыхает. – Ты здесь… Это делает все лучше.

Потянувшись вверх, я имитирую его позу, обхватывая ладонями его челюсть.

– Ты – что-то нечто, – шепчу я, заглядывая ему в глаза в надежде узнать больше о том, кем на самом деле является этот опасный солдат Чирилло.

Он пожимает плечами.

– Ты – все.

Он снова целует меня, а когда в конце концов отстраняется, то упирается своим лбом в мой.

Таймер, который он установил на своем телефоне, чтобы тесто подошло, пикает, и он отходит, оставляя меня холодной без его прикосновений.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, когда он опускает руку к своей промежности.

– Лучше не бывает, – отвечает он, игриво подмигивая мне через плечо.

– Значит, у тебя нет бывших парней, о которых я должен беспокоиться? – спрашивает он, возвращая наш разговор в нужное русло.

Я смеюсь.

– Ну, был один.

Его позвоночник напрягается от моего признания.

– Да, мы с Лиамом были близки. Мы даже говорили о браке и о том, сколько детей мы хотим.

– Ч-что? – вздохнул он с недоверием.

Я стараюсь держать лицо серьезным. Мне очень, очень хочется, но через несколько секунд моя улыбка вырывается наружу.

– Что? – спрашивает он, хотя это прозвучало совсем не так, как в прошлый раз, когда он спрашивал.

Я непривлекательно фыркаю.

– Да, это было серьезно, – говорю я, теперь не в силах скрыть свое веселье.

– Иви, – рычит он, бросая в меня облако муки. Она покрывает мои голые руки, черную майку и шорты.

– Четвертый класс. Мы встречались всего два часа, пока он не украл мой любимый розовый карандаш и не сломал его.

– Вот болван, – шипит Алекс. – Что ж, его потеря – моя выгода.

Потянувшись за пакетом с мукой, я бросаю свою горсть обратно.

– Это правда?

– О, теперь у тебя проблемы.

Следующая горсть сыпется мне на голову, прежде чем я спрыгиваю со стойки и бросаю одну обратно.

Через несколько минут нас окружает огромное белое облако, и мы оба, похожие на снеговиков, катаемся по полу, так как он повалил меня на него, используя то, что я могу охарактеризовать только как искусный борцовский прием.

Мои запястья скованы над головой, а ноги зажаты между его мускулистыми бедрами, и я не могу сдвинуться ни на дюйм.

– Посмотри, что ты наделала, Лисичка, – говорит он, не глядя никуда, кроме как в мои глаза.

– Я? – задыхаюсь я. – Я думаю, ты осознаешь, что это ты бросил первую горсть.

– Докажи это.

Опустив голову, он проводит носом по моей челюсти, а затем облизывает горло.

– Уф, – жалуется он. – Я облажался.

– Да? – Я стону, наклоняя голову в сторону, чтобы дать ему лучший доступ.

– Надо было бросить сахарную глазурь. Это дерьмо отвратительно. – Но как только он произносит эти слова, жар его языка возвращается.

– Похоже, тебя это не останавливает.

– Ничто меня не остановит, когда дело касается тебя.

Его обжигающие поцелуи перемещаются по моей груди, а затем он снова проделывает путь вверх, захватывая мои губы.

– Фу, – жалуюсь я, когда его язык переплетается с моим. – Мерзость.

– Осторожнее, Лисичка. Обидишь меня слишком сильно, и только один из нас получит счастливый конец.

– Ты не получишь, – шиплю я, когда он садится.

Его грудь покрыта мукой, а загорелая кожа бледна.

Не в силах остановиться, я протягиваю руку и рисую пальцем на муке.

ИВИ.

Его грудь вздымается, пока я медленно пишу каждую букву, его глаза буравят меня, когда я сосредотачиваюсь.

– Моя, – шепчет он.

– Твоя.

Воздух между нами потрескивает от электричества, и ток становится только сильнее, когда моя рука соскальзывает с его бедер, чтобы погладить его длину, которая снова упирается в ткань.

– Иви, – простонал он, сглотнув, отчего его шея запульсировала самым восхитительным образом.

– Что? Ты хочешь, чтобы я остановилась?

Его глаза вспыхивают, серебро становится темно-серым, когда я слегка сжимаю его.

– Я… – Он зажал губы между зубами. – Я пытаюсь вести себя хорошо.

– Хорошо – это мило, и мне нравится милый Алекс, правда. Но сейчас, я думаю, мне нужен плохой Алекс.

В его груди раздается глубокий рык, а его член еще больше увеличивается в моих руках.

Отпустив его, я засовываю пальцы под пояс, а когда он помогает мне, приподнимая задницу, тяну их вниз, обнажая его.

В тот момент, когда мои пальцы обхватывают его ствол без барьера ткани, он резко вдыхает.

– Иви, черт, – стонет он, его член подрагивает от наслаждения.

Медленно я начинаю работать с ним, мои глаза блуждают по его телу, наблюдая за его реакцией.

Его глаза – мрачные омуты, полные губы приоткрыты, но его челюсть щелкает, когда он сжимает зубы. Мышцы его груди и пресса напрягаются и расслабляются, пока я работаю с ним. Затем его член… Я видела всего несколько штук через экран. В реальной жизни – ни одного. Но ни один из них не сравнится с его. Может ли член быть красивым? Если да, то у Алекса точно такой.

Он идеален. Кожа гладкая, длинный и толстый, по всей длине бегут вены, от которых у меня во рту появляется желание провести по ним языком.

– Господи. Это ощущение… – Он снова сглатывает, прерывая свои слова. – Думаю, мне нужно оказать ответную услугу.

– Какую услугу? – произношу я, мой голос хриплый от желания. Он совсем не похож на голос робкой и застенчивой девушки, которой я себя знаю. Мне это нравится.

Мне нравится та уверенная и дерзкая женщина, в которую я превращаюсь, когда нахожусь рядом с Алексом.

Это почти такая же зависимость, как и он сам.

Протянув руку, он стягивает мою майку, обнажая грудь.

– Я собираюсь оставить свой след на твоей груди, как ты оставила его на мне.

Он сдвигается, нависая надо мной, как ужасающая стена силы и мускулов. Он заставляет меня чувствовать себя крошечной, женственной и хрупкой. Мне это нравится.

– Вот так, – хвалит он. – Продолжай.

Я глажу его, подстегиваемая его словами и глубокими вздохами в его груди, пока его член не начинает дрожать. Он откидывает голову назад, и мое имя срывается с его губ, когда его горячая сперма попадает на мою голую грудь.

Я не останавливаюсь. Не могу. Я слишком увлечена наблюдением за тем, как он теряет себя, чтобы даже осознать, что все еще работаю над ним, пока его пальцы не обхватывают мое запястье, останавливая меня.

Опустив руку на пол, он поднимает вторую и продолжает свое занятие.

Он окунает палец в оставленный им беспорядок и начинает писать.

АЛЕКС.

Моя грудь вздымается, дыхание становится неровным, а трусики намокают, когда он требует меня таким плотским, грубым способом.

– Пожалуйста, – хнычу я.

– Нам нужно, чтобы ты принимала противозачаточные, детка. Ты нужна мне, ты нужна мне так чертовски сильно, но я не хочу, чтобы нас что-то разделяло.

Его признание выбивает из меня дух.

– Я… – Я сглатываю. – Я не могу принимать таблетки. Я ненавижу их. Побочные эффекты.

– Я знаю, – говорит он, заставляя меня нахмуриться.

– Мы найдем способ. Либо так, либо у нас будет много детей.

Прежде чем я успеваю сформулировать ответ, меня поднимают с пола и разворачивают.

Я ударяюсь спиной о холодную стойку и вскрикиваю от удивления. Но как только костяшки его пальцев касаются моих бедер, захватывая шорты и спуская их по бедрам, я забываю обо всем.

Как только одна моя нога оказывается свободной, он бросает ткань, свисающую с моей второй ноги, и смотрит на то, что ему нужно.

– К черту пиццу, – бормочет он, набрасываясь на меня.

– Алекс, – кричу я, хватая его за волосы.

В отличие от предыдущих раз, он не дразнит меня, не заводит, а потом отстраняется. Как только его язык оказывается на мне, он не останавливается до тех пор, пока я не закричу, извиваясь на стойке, пока мое тело не задрожит от силы освобождения.

После этого он снова возвращает меня в исходное положение, встает в полный рост и вытирает рот рукой.

– Я меняю свой ответ. Если бы я мог выбрать что-нибудь на ужин, я бы выбрал тебя.

– Как ты можешь быть таким идеальным? – Слова вылетают изо рта раньше, чем я успеваю осознать, что они прозвучали.

В его глазах мелькает что-то темное, а челюсть напрягается.

– Это не так, Лисичка. Я так далек от совершенства, и я боюсь, что ты узнаешь об этом и отвернешься от меня.

Я качаю головой. – Этого не случится.

– Посмотрим, – грустно бормочет он, помогая мне спуститься со стойки.

– Иди приведи себя в порядок. – Он шлепает меня по заднице и легонько подталкивает к лестнице. – Я разберусь с этим и пойду следом.

Я хочу возразить, но выражение его лица останавливает меня, поэтому я делаю, что мне говорят, и поднимаюсь по лестнице на трясущихся после оргазма ногах.

17

АЛЕКС

Мне кажется, я никогда в жизни не убирал кухню так быстро. Нет, не так. Я никогда не убирал кухню. Может, я и умею готовить, но это не значит, что я делаю это так уж часто.

Моя собственная кухня обычно ограничивается хлопьями, тостами и разогретой пиццей. И уж точно она никогда не видела такой мучной бури, какую мы устроили.

Честно говоря, моя работа по уборке, наверное, отстойная, но образ Иви, снова стоящей голышом в душе, был достаточным стимулом, чтобы сделать ее короткой и сладкой.

Впереди нас ждали вещи получше, и я все еще чувствовал ее вкус на своих губах.

– Я знаю, что ты смотришь, – говорит она, держась ко мне спиной.

– Я не прятался, – признаюсь я, прислонившись к дверному косяку, все еще покрытый мукой.

Если я войду с ней в душ, то не уверен, что смогу отвечать за свои действия.

У меня есть работа, которую нужно выполнить. Но она не похожа ни на одну из тех, что я выполнял раньше.

Потому что мне не все равно. Мне не все равно, и я знаю, что все испорчу.

А как иначе?

То, что мы здесь, то, что я открылся ей и признал, что она нужна мне в моей жизни, не избавляет меня от страхов, которые заставили меня уехать от нее в понедельник вечером.

Я все еще недостаточно хорош для нее. Я все еще верю, что она отвернется от меня, когда узнает правду. Но я бессилен. Однажды я уже уходил, и посмотрите, к чему это привело.

По какой-то причине кто-то хочет, чтобы мы были вместе. И пока это будет держать ее подальше от того, кто купил ее, я буду рядом с ней, делая все возможное, чтобы быть тем мужчиной, которого она заслуживает.

– Не присоединишься ко мне?

Мой член дернулся от ее слов.

– Я хочу, – признаюсь я.

– Так почему ты все еще стоишь там?

Наконец она поворачивается. От ее вида у меня перехватывает дыхание.

Такая чертовски красивая.

– Не уверен, что доверяю себе сейчас, Лисичка.

Ее глаза пробегают по моему телу и останавливаются на палатке в моих штанах.

– Снова? – кокетливо спрашивает она.