Текст книги "Греховная принцесса (ЛП)"

Автор книги: Трейси Лоррейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Если участники не закрывают окна, то да, они приглашают зрителей, – объясняет Джоди, напоминая мне, что я снова тот самый наивный ботаник из Ловелла.

– И вы все бывали в этом клубе?

– Я нет, – говорит Калли.

– Только потому, что Бри и Нико первыми входят в дверь, – смеется Стелла.

– И в отличие от некоторых, – Калли окидывает подругу грозным взглядом, – я не могу смотреть, как мой брат вонзается в свою девушку.

– Жена, – поправляет Эмми.

– Да. Но это не делает ситуацию лучше.

– О, это мило, как сильно он ее любит.

– Да. И я более чем счастлива оценить это, пока они одеты.

Все смеются, когда Калли с отвращением оттопыривает верхнюю губу.

– Что ж, я заинтригована. Я хочу увидеть это место, – заявляю я.

– Когда все закончится, я уверена, что Алекс будет более чем счастлив помочь тебе.

Внизу живота у меня поднимается жар, и его становится все труднее игнорировать, пока они продолжают рассказывать мне об этом клубе.

Мне также интересно, дадут ли они мне работу, потому что это звучит чертовски интереснее, чем просто танцевать в «Раю». Поскольку Дерека нет, я могу только предположить, что моя работа резко закончилась.

Разговор переходит на школу и экзамены, и я теряюсь в их легкой дружбе.

У меня никогда такого не было. Блейк всегда была для меня единственной, с кем я могла сдружиться. Но то, что есть у этих четверых… Что ж, я завидую.

Они так открыты и честны друг с другом обо всем. Это так освежает. Так по-настоящему душевно.

Алкоголь льется рекой, а разговоры становятся все более дикими.

Стелла и Эмми с удовольствием валяются на большом шезлонге, на котором мы с Алексом провели столько времени, в одних лифчиках и школьных юбках, а Калли остается в тени, потягивая апельсиновый сок. Но даже несмотря на отсутствие водки, она все такая же веселая и оживленная, как и остальные, и с удовольствием рассказывает о брате Алекса Деймоне, как будто он буквально повесил для нее луну.

Я не могу дождаться встречи с ним. После всего, что Алекс говорил о том, что они полярные противоположности, и любви Калли к темному рыцарю, я заинтригована как никогда.

Джоди отлучается в туалет, а я встаю, чтобы приготовить всем новую порцию напитков, но, к своему удивлению, обнаруживаю, что бутылка водки пуста.

– Упс, – говорю я, протягивая ее Стелле и Эмми.

– У нас будут неприятности, когда придут мальчики, – говорит Стелла, в ее голосе появляются нотки, которых не было, когда она только пришла. Наверное, это как-то связано с теми шотами, которые они с Эмми пили.

Она права. Они – чертовы неприятности.

Собрав пустые стаканы, я несу их на кухню и собираюсь найти еще, а также закуски, чтобы закусить все это, когда ко мне возвращается Джоди.

– Эй, ты в порядке? – спрашивает она, запрыгивая на табуретку и беря один из пакетов чипсов, которые я нашла, чтобы помочь мне.

– Подумала, что им нужна еда, – говорю я, глядя на дверь.

– Они что-то из ряда вон, да? – с нежностью говорит она. – Я думала, что Брианна сумасшедшая, пока не встретила их.

– Похоже, она неплохо вписалась.

Джоди тихонько смеется.

– Так и есть. Это семья, о которой она даже не подозревала, но всегда мечтала.

– А говорят, что кровь гуще воды.

– Нет, это чушь. Кровь только заставляет людей думать, что у них есть право на тебя. А воду ты выбираешь сам. Это то, что действительно важно. Несмотря на то, что ее слова могут быть яростными, в ее тоне чувствуется грусть.

– Алекс сказал, что ты была в Ловелле в ночь беспорядков.

– Да, – вздыхает она, откладывая пустую пачку и принимаясь рассматривать свои ногти.

– Мне жаль твою подругу. Не могу представить, как это было тяжело.

– Наблюдать за этим тяжело, но это не так тяжело, как для нее. Она… я не знаю. Она все еще Сара, все еще моя лучшая подруга детства, но она… сломана. Что-то внутри нее сломалось, и я боюсь, что она не сможет преодолеть это.

Протянув руку, я сжимаю ее ладонь, желая хоть как-то утешить ее, когда ей явно больно.

– Черт, мне очень жаль. Я не должна была взваливать все это на твои плечи. У тебя и так хватает своего дерьма.

– Все в порядке. Это хороший способ отвлечься. Не то чтобы проблемы твоей подруги были… дерьмо. Хватит болтать, Иви, – укоряю я.

– Я поняла. Тебе не нужно извиняться. – Я улыбаюсь ей, снова расслабляясь. – Значит, твой отец – подонок, да? У меня тоже был такой.

– И что случилось?

– Мы убили его. – Она произносит эти слова так серьезно, без малейших эмоций, и это почему-то заставляет меня начать задыхаться.

– Ты шутишь? – говорю я, окончательно придя в себя.

– Нет. Я отправила его в ад, где ему самое место. Ты можешь сделать то же самое, если захочешь. Никто из нас не будет осуждать тебя.

Мои губы открываются и закрываются, как у рыбы, пока я пытаюсь придумать, что сказать. – Я… э-э… запомню это.

– Что бы ни случилось, мы тебя прикроем.

– Я ценю это, – говорю я, изучая ее.

– Что? – подозрительно спрашивает она.

– Я… эм… когда все это закончится, как ты думаешь, есть ли шанс получить работу в твоем клубе? Я танцовщица и я…

– Девочка, когда все закончится, ты сможешь получить все, что захочешь. Я всегда готова помучить любого из парней любым возможным способом, а если ты выйдешь на сцену, то у Алекса голова взорвется.

Я не могу удержаться от смеха.

– Ему бы это понравилось, – возражаю я.

– О, я ни секунды в этом не сомневаюсь. Скорее всего, у тебя будет лучшая ночь в жизни.

– Это обещание?

– Да, черт возьми.

– Едааааа, – напевает Стелла, когда мы с Джоди возвращаемся к ним на террасу. Она сидит и протягивает к нам руки, пока я не передаю ей тарелку, а затем берет горсть чипсов и запихивает их в рот.

– Знаю, я тоже понятия не имею, что увидел в ней Себ, – со смехом говорит Эмми.

– Отвали. Я горячая штучка, и ты это знаешь, – бормочет Стелла с набитым ртом.

– Ага, полна горячего воздуха.

Пока я занимаю свое место, между девушками продолжается болтовня.

Мои глаза встречаются с глазами Калли, и она мягко улыбается мне. У меня так много вопросов, которые я хочу задать ей об Алексе, ведь она, кажется, ближе всех к нему. Но сейчас, когда Стелла и Эмми гогочут, как пара пьяных ведьм, кажется, что время неподходящее. И эта мысль подтверждается через несколько минут, когда открывается входная дверь и громкий голос произносит: «Дорогая, я дома».

Мой желудок взрывается бабочками, я срываюсь с места и мчусь к нему, даже не успев заметить, что мои ноги двигаются.

Как только он оказывается в поле моего зрения, я бегу быстрее и врезаюсь в него с такой силой, что он хрипит от удара.

– Привет, Лисичка, – успевает вымолвить он, прежде чем я нахожу его губы и целую так, будто его не было целый год.

– Ну, о таком приветствии дома мечтают все, – говорит незнакомый голос у него за спиной. Но я не обращаю на него внимания, проникая языком в рот Алекса и утопая в его вкусе.

В его груди раздается глубокий стон, и он целует меня в ответ с такой же страстью, как и я его.

– Я тоже скучал по тебе, детка, – простонал он, не разрывая нашей связи.

– Мне нужно срочно переспать, – говорит голос, прежде чем тяжелые шаги удаляются от нас.

Голоса девушек проникают в комнату, приветствуя того, кто это, но я слишком растеряна.

– Как прошел экзамен? – спрашиваю я, когда мы наконец делаем глоток воздуха.

– Да, все было хорошо. Ты в порядке?

Я качаю головой, ненавидя беспокойство, которое вижу в его глазах.

– Ничего особенного. Я просто испугалась.

– Прости, что не предупредил о том, что здесь есть мужчины. Я должен был…

– Все в порядке. Ничего страшного. – Я беру его за руку, когда он ставит меня на ноги. – Пойдем, девочки приехали.

– Удивительно, что это место еще стоит, – пробормотал он, шагая за мной.

– Хорошо, а то я уж было забеспокоился, что она собирается отсосать тебе, чувак, – с весельем говорит незнакомый голос.

– Иви, это Ант. Он итальянец, и его приглашение потусоваться может быть отозвано в любой момент.

– Как будто ты так сделаешь, – язвит Ант, устраиваясь поудобнее на шезлонге рядом с Калли, который я освободила.

– О, я бы так и сделал.

– Иви, – говорит он, обращая на меня свой взгляд. – Приятно наконец-то познакомиться с тобой. Его глаза оценивающе пробегают по моему телу, но в них нет ни жара, ни интереса. Он явно просто дразнит Алекса. – Когда ты будешь готова сменить его на настоящего мужчину, ты знаешь, где я, дорогая. – Он подмигивает, и я не могу удержаться, чтобы не рассмеяться, когда Алекс рычит, как дикий зверь.

Прижав руку к его груди, я смотрю на него снизу-вверх. Его темные глаза сфокусированы на друге.

– Эй, – говорю я, проводя рукой по его щеке. – Он шутит. Я никуда не уйду. Тем более к твоему другу.

– Я знаю, – уверенно говорит Алекс, наконец-то посмотрев на меня.

Я едва не задыхаюсь, когда его взгляд падает на меня. Его глаза горят чем-то, что способно полностью поглотить меня. Но прежде чем я успеваю спросить, он прижимается своими губами к моим, испаряя все мои мысли.

– Видите ли, – говорит одна из девушек. – Иви любит устраивать шоу, как и все мы.

– Говорите за себя, – бурчит кто-то другой – кажется, Калли.

Прежде чем мы успеваем разойтись, входная дверь захлопывается, и раздается голос: «Давайте начнем вечеринку».

Алекс застонал и прошептал: «Я люблю своих друзей, но я хочу побыть с тобой наедине».

Мое сердце бешено бьется в груди от его признания.

– Ты получишь меня, как только они уйдут.

– Это ужасно самонадеянно – думать, что они когда-нибудь уйдут.

– В какой-то момент Калли придется рожать, так что…

Он смеется, и теплый поток дыхания обдает мое лицо и устремляется вниз по шее, заставляя соски запульсировать, а живот сжаться.

Да, я тоже очень хочу остаться наедине прямо сейчас.

– Держите, голубки, – говорит кто-то, и, оглянувшись, я обнаруживаю, что они перенесли сюда кресло для качелей.

К тому времени, как мы опускаемся в них, все парни уже нашли своих девушек, кроме Деймона.

– Где твой брат? – спрашиваю я Алекса, но он только пожимает плечами, притягивая меня к себе на колени и обхватывая руками.

– Он занят игрой с новой игрушкой, – говорит Тео.

– Сколько ему, пять? – спрашиваю я, нахмурившись.

Алекс смеется подо мной, остальные быстро следуют за ним.

– Нет, Лисичка. Под игрушкой Тео имеет в виду человека.

Я перевожу взгляд на Калли, и у меня перехватывает дыхание. Конечно, он не…

– Он его пытает, – говорит Калли, читая мои мысли.

Мой подбородок опускается. – В смысле… настоящие пытки?

– Да. Видишь, Лисичка. Мы как ночь и день. Я занимаюсь любовью, а Ди… ну, ему это тоже нравится, конечно. – Он наклоняет пиво, которое кто-то протянул ему, в сторону Калли.

– Значит, он… избивает его? Или…

– Для начала, может быть, – соглашается Алекс. – Но он направлялся туда несколько часов назад. Он, наверное, уже вырвал зубы и отрезал пальцы.

Я ахаю.

– Ты ведь не шутишь, не так ли?

Он делает глоток, позволяя мне увидеть его горло, когда он сглатывает.

Черт, я не должна так уж сильно хотеть лизнуть его, когда мы разговариваем об отрезании пальцев, но…

– Нет.

– Иви, это Брианна, Нико и Тоби, – говорит Эмми, меняя разговор и представляя мне новых членов группы.

Я нахожу пару, которая сидит на шезлонге, выглядящем так, будто ему не хватает трех секунд, чтобы рухнуть на пол, и улыбаюсь.

– Поздравляю, – говорю я, глядя на массивный камень на пальце Брианны.

– Спасибо. Жаль, что ты не смогла приехать.

– Извини, я была занята тем, что меня пытались продать, – тупо отвечаю я, и алкоголь в моих венах развязывает мне язык.

Все смеются, а Алекс даже не пытается, когда его тело напрягается подо мной.

– Не смешно, – простонал он, уткнувшись лицом мне в шею.

– Я здесь, не так ли? Ты спас меня. Ты мой герой.

– Я не герой, детка.

Схватив его за лицо так, что ему ничего не остается, как смотреть на меня, я смотрю ему прямо в глаза и заявляю: «Для меня ты – все».

23

АЛЕКС

Смех наполняет воздух, пока моя девочка покачивает бедрами у меня на коленях, гарантируя, что мой член остается твердым и полным отчаяния.

Сейчас у меня есть все, чего я когда-либо хотел. Ну, кроме Деймона, покинувшего свою камеру пыток, чтобы присоединиться к нам. Может, Калли и помогла ему избавиться от антисоциального образа жизни, но некоторые вещи все равно умирают с трудом. Остается только надеяться, что тот урод, который сегодня окажется на другом конце его особых методов, даст нам ответы, в которых мы так отчаянно нуждаемся.

Выпивка льется рекой, все гудят, кроме Калли и Тео, которые собираются ехать обратно. Но, к моему удивлению, все в основном ведут себя хорошо.

С нашего места не видно, чем занимаются Себ и Стелла. Но по звукам, которые я слышал, догадаться несложно.

– Алекс, я только что послал тебе кое-что, – говорит Нико. – Не могу поверить, что ты, блядь, пропустил это.

Не отрываясь от Иви, я достаю из кармана телефон и обнаруживаю фотографию Нико и Бри в Вегасе. Их глаза горят счастьем, а на лицах – широчайшие улыбки.

Раньше при виде таких вещей у меня щемило в груди, но сейчас я лишь крепче прижимаю Иви к себе и молюсь, чтобы она не заставила меня отпустить ее в ближайшее время.

Я показываю ей фотографию, и она улыбается.

– Я даже никогда не выезжала из Лондона, – признается она тихо, чтобы слышал только я.

– Выезжала, – заявляю я. – Ты сейчас за пределами Лондона.

– Да? – спрашивает она, и я понимаю, что она действительно понятия не имеет, где мы находимся.

Ее доверие ко мне поражает меня.

– Да, считай, что это твой лучший отпуск.

– Лучший? – спрашивает она, вздернув брови.

– Да, черт возьми, потому что ты отдыхаешь со мной.

– Значит, не потому, что это мой первый?

Я глажу ее по шее, отчаянно желая убрать грусть из ее глаз, когда она думает о своей жизни в сравнении с моей.

– Мне чертовски нравится участвовать в твоих первых опытах, Лисичка, – признаюсь я, осыпая поцелуями ее шею. – Черт, мне действительно нужно отлить, – простонал я, когда она переместилась ко мне на колени, делая ситуацию безвыходной.

Смахнув фотографию, я бросаю телефон на подушку рядом с собой, а затем опускаю ее на нее.

Я уже поднялся на ноги и собирался сделать шаг к облегчению, когда воздух прорезал вздох Иви.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.

– Что случилось? Что… – Мои слова обрываются, когда я вижу, что она держит мой телефон и смотрит вниз на приложения на нем.

Мое сердце подпрыгивает в горле, когда одно приложение светится на экране, как маячок.

– Иви, это не…

Оторвав от экрана свои слезящиеся глаза, она смотрит на меня.

Я не знаю, заметили ли остальные, что что-то происходит, потому что все мои чувства сосредоточены на ней.

– Ты знал, – вздыхает она.

Ее рука дрожит так сильно, что она роняет мой телефон, и прежде чем я успеваю придумать, что сказать – если это вообще возможно – она поднимается на ноги и бежит в дом.

– Черт, Иви. Вернись, я… ЧЕЕЕЕЕРТ, – кричу я, опуская голову на руки.

Тишина окутывает меня, когда мой мир рушится сам по себе так, как я не уверен, что когда-либо испытывал раньше.

– Что случилось? – спрашивает Эмми, разрывая напряжение.

Опустив руки, я рискую взглянуть на своих друзей, прежде чем мои глаза находят глаза Тео.

– Просто иди и объясни ей. Все, – призывает он.

– Чего мы не знаем? – требует Эмми.

– То, что тебя не касается, Мегера.

– Она моя подруга, а он только что заставил ее убежать, плача. Думаю, это меня касается. – Она поднимается на ноги прежде, чем Тео успевает ее остановить, и бросается ко мне. – Что ты сделал? Ты должен был защищать ее.

Ее кулаки сжимаются по бокам, и я жду удара.

– Отстань, Эм, – говорит Калли. – Тео прав, тебе нужно пойти и поговорить с ней.

Я еще раз оглядываю их всех, тяжесть моей лжи давит мне на плечи.

– Вы все должны уйти, – требую я, прежде чем направиться в дом. Я хочу сразу же побежать за ней, но мне нужно, черт возьми, отлить.

Я забегаю в туалет на нижнем этаже, а когда выхожу, все уже направляются к машинам.

Каждый из них бросает на меня сочувственный взгляд, но единственный, кто задерживается, – это Ант.

– Ты в порядке, чувак? – спрашивает он, внимательно изучая меня.

– Великолепно. Наверное, я только что совершил неизбежное, – признаюсь я.

– Что именно? – спрашивает он, как будто это не очевидно.

– Проебал лучшее, что со мной когда-либо случалось.

– Не, чувак. Что бы ты ни сделал, она тебя простит.

Я качаю головой, потирая затылок, пытаясь поверить в то, что он говорит.

– Ты не знаешь…

– Мне и не нужно знать, Алекс. Что бы ты ни сделал, у тебя была причина. Ты хороший человек, и она это знает.

– Знает? – спрашиваю я.

– Она сейчас здесь, вместо того чтобы быть… – Меня пробирает дрожь, когда я мысленно заканчиваю его предложение.

Он протягивает руку и сжимает мое плечо.

– У тебя все получится, – уверенно говорит он. – И если тебе что-то понадобится, я всегда на связи.

Я киваю, принимая его предложение и одновременно испытывая чертовское облегчение от того, что мы не испортили все в ту ночь, и он уходит, исчезая за дверью дома.

– Будь честен. Она справится с этим, – говорит Тео, давая мне понять, что он наблюдал за происходящим.

– Я в этом не сомневаюсь. Я просто хотел бы, чтобы ей не пришлось этого делать.

– Такова жизнь, брат. Желаю удачи. – Он выходит из дома и закрывает за собой дверь. Звук замков эхом разносится по пустому пространству, и я делаю долгий, медленный вдох.

Это мало успокаивает меня или помогает понять, что, черт возьми, я должен ей сказать.

Правду…

Поднимаясь по лестнице по две ступеньки за раз, я мчусь к задней части дома и закрытой двери спальни.

Каждый мой дюйм хочет ворваться в нее, заключить ее в объятия и заставить простить меня. Может быть, добавить оргазм или два для пущей убедительности.

Но я не могу. Я знаю, что не могу, и это убивает меня.

Подняв руку, я стучу костяшками пальцев по твердому дереву.

Тишина.

– Иви, – зову я.

Ничего.

– Иви, мне очень жаль. Пожалуйста, мы можем поговорить об этом?

Слышно только мое тяжелое дыхание и громкий удар лбом о дверь.

Сердце гулко стучит в груди.

– Пожалуйста, Лисичка. Ничего страшного. Меня не беспокоит, что ты это делаешь. Пока тебя никто не трогает…

Все равно ничего.

Наверное, мне стоит оставить ее. Она явно не хочет со мной разговаривать. Но, несмотря на это, моя рука поднимается к ручке, и я дергаю ее, чтобы открыть.

Комната погружена в темноту, и поначалу я не вижу ее. Но потом перед окнами появляется ее темная фигура.

Она сидит на полу, обхватив ноги руками, и смотрит в темное ночное небо.

– Иви, – шепчу я, боясь напугать ее.

Единственный признак того, что она меня слышит, – это резкий подъем ее плеч.

– Пожалуйста, детка. Я облажалась, я знаю. Я должен был сказать тебе, что я знал. Я…

– Я не хочу об этом говорить, – произносит она так тихо, что легко можно подумать, будто мне это привиделось.

– Хорошо, – говорю я, подходя к окну и опускаясь рядом с ней, имитируя ее позу.

– Что ты делаешь? – Она отшатывается, ее глаза прожигают меня взглядом.

– Не разговариваю.

– Это не было приглашением присоединиться ко мне, – шипит она.

– Ну, может, тебе следовало быть более конкретной.

Она разочарованно хмыкает.

– От того, что ты будешь милым, ты ничего не добьешься, – предупреждает она.

Наконец я оглядываюсь, и от того, что я вижу, у меня перехватывает дыхание и болит грудь.

Лунный свет отражается от мокрых щек, а нижняя губа распухла от того, что она ее грызла.

– Черт, Иви. Я не хотел тебя расстраивать. Я просто…

– Я сказала, что не хочу говорить, – огрызается она.

– Тебе и не нужно. Тебе просто нужно слушать.

– Алекс, нет. Я…

– Пожалуйста? – умоляю я, отводя взгляд от ее профиля, чтобы всмотреться в темноту перед нами.

Когда она не отвечает, не встает и не уходит, я воспринимаю это как согласие.

"Все нормально, что ты это делаешь. Я понимаю.

Последнее, чего я ожидаю от нее, – это смех.

– Как это нормально? Как ты можешь понять? – спрашивает она, ее голос на несколько октав выше.

– Потому что это так, и… я понимаю. Ты хочешь исследовать свою сексуальность в безопасности собственного дома и при этом заработать немного денег. Что в этом плохого? Это ведь лучше, чем торчать на улице, продавая свое тело или наркотики, верно?

Ее рот то раскрывается, то закрывается, пока она пытается найти нужные слова.

– Все мужчины в мире могли бы наблюдать за тобой, Иви. Но есть только один, который получит тебя.

– Я раздеваюсь для них, Алекс. Ублажаю себя для них. Как ты можешь…

– Я знаю, что ты делаешь, Лисичка. Это так горячо, так…

– О Боже, – задыхается она, вскакивая на ноги и прикрывая рот рукой, отступая от меня.

– Детка, – говорю я, вставая в полный рост и следуя за ней.

Она качает головой в растерянности. Она выглядит такой маленькой и уязвимой, когда останавливается у стены и сворачивается калачиком.

– Ты наблюдал за мной, – всхлипывает она, и слезы снова льются ручьем.

– Лисичка, ты самая сексуальная, самая горячая, самая невероятная женщина, которую я когда-либо встречал. Ты распаляешь меня одним лишь взглядом, одним лишь прикосновением. Ты красивая и добрая, самая невероятная сестра. Тебе абсолютно нечего стыдиться.

– Мне не стыдно, – плачет она. – Я убита. А я-то думала, что когда твоя мама держала меня за руку… – Она прерывает себя, покачав головой. – Ты смотрел и ни разу не упомянул об этом. Когда? – требует она.

Я наклоняю голову, потирая рукой челюсть.

– После обеда перед вечеринкой в Ловелле, – тихо признаюсь я.

Весь воздух стремительно покидает ее легкие. Она смотрит на меня так, будто не узнает, и это меня чертовски огорчает.

– Это был ты. В приватном чате?

– Детка. – Я тянусь к ней, а она пытается стать еще меньше, как будто хочет, чтобы стена у нее за спиной поглотила ее целиком.

– Нет, не надо со мной нянчиться, – тихо говорит она. – Ты заплатил за то, чтобы наблюдать за мной? Неужели ты не понимаешь, насколько это хреново?

– Мне это чертовски понравилось.

С ее губ срывается горький смешок. – Не сомневаюсь. Черт возьми, Алекс. Она встает чуть выше, откуда-то черпая силы.

– Я был на работе. Мы охраняли «Империю», и мне пришло уведомление, что ты в сети. Я молча наблюдал, как ты накладываешь макияж. Я был заворожен. Чертовски заворожен. Не успел я сообразить, что делаю, как запросил приватный чат. Ты была мне нужна. Мне нужно было все твое внимание.

– Я отошел и заперся в туалете для инвалидов. – Я покачал головой, не гордясь тем, что делал в стенах того туалета. – Мне было так хорошо с тобой, Иви. Все, что я говорил, все, что я делал. Это была правда.

– Ты спросил меня, почему я это делаю?! – шепчет она. – Ты спрашивал… Господи, Алекс, ты спрашивал о себе, копал информацию. Ты сказал, что не против делить меня с… с кем? С самим собой? На что ты надеялся? Что я признаюсь, что влюбилась в тебя, и пообещаю перестать участвовать в съемках?

Ее глаза суровы, полная противоположность тому, что я чувствую. Услышав эти слова, сорвавшиеся с ее губ, мое сердце заколотилось, и оно до сих пор колотится, как проклятое.

Не думаю, что я когда-либо осознавал, насколько сильно хотел их услышать. И хотя она, возможно, не сказала этого как следует, сам факт того, что она пришла к этому, дает мне хоть что-то.

Она поставила меня и любовь в одно предложение. А ведь до любви осталось совсем немного пройти и допрыгнуть, верно?

– Нет, это не то, чего я хотел. Я просто хотел услышать твой голос, и это были первые вопросы, которые пришли мне в голову.

– Чушь.

Я прижимаюсь к ней еще ближе, задерживаю взгляд на ее глазах, молясь всем, кто будет слушать, чтобы она увидела в них правду.

– Нет, Иви. Не чушь.

Она замирает, когда я поднимаю руку и провожу пальцем по ее щеке, прослеживая линии ее слез. Ее кожа такая теплая и мягкая, что мне приходится бороться за то, чтобы не притянуть ее в свои объятия и не ощутить каждый дюйм на себе.

– Я хочу знать о тебе все. Я хочу каждый твой дюйм. Это твое тело, Иви. Только тебе решать, что с ним делать. Не я и не общество. Если камера делает тебя счастливой, то в этом нет ничего плохого. Так же, как в танцах, стриптизе, в чем угодно.

Мой палец проводит по ее нижней губе, и мой рот наполняется желанием наклониться вперед и втянуть ее в рот, пробуя на вкус.

– Я хочу тебя, Иви. И я хочу, чтобы ты была счастлива и уверена в себе.

– Тебе нужно остановиться, – шепчет она, ее нижняя губа дрожит.

– Это правда, – говорю я, наконец приблизившись настолько, что жар ее тела обжигает меня.

– Но ты солгал мне. Ты был на другом конце и выдавал себя за кого-то другого.

– Я облажался, Лисичка.

Ее глаза закрываются, прерывая нашу связь.

– Ты назвал меня так в нашем чате. Я должна была догадаться.

– Это твое имя пользователя. Мне нравится думать, что я вдохновил тебя.

Она учащенно вдыхает. Это весь ответ, который мне нужен. Она открывает рот, чтобы заговорить, я полагаю, чтобы подтвердить мои подозрения, но выходит совсем не то, чего я ожидал.

– Ты изменил меня, – говорит она. – Я никогда не должна была быть танцовщицей, заниматься всем этим. Я никогда не должна была быть у твоего отца в тот вечер. Блейк была больна, а Дерек выходил из себя, и я согласилась заменить ее.

– Я никогда в жизни не делала ничего подобного. Я была в ужасе. Как я не уронила все подносы с напитками, которые несла, – уму непостижимо. Все мое тело дрожало от страха. Было стыдно.

– Но потом я увидела тебя. В твоих глазах было что-то такое, что сделало всех этих жутких парней, которые косились на меня, терпимыми.

– Я не знаю, что это было, я не понимаю этого и по сей день. Но там что – то было, какая-то…

– Связь, – закончил я за нее. – Я тоже это чувствовал.

– Это должно объяснить, почему ты был таким добрым и гостеприимным, – промолвила она.

К большинству из тех девушек я бы и близко не подошел. Я судил о тебе, как и о них, из-за твоего присутствия, и я ошибался. Я признаю это. И я буду вечно извиняться за это, если ты мне позволишь.

– Но это же не помешало тебе избить этого мерзавца до полусмерти ради меня, правда?

– Видеть его руки на тебе… – Я стиснул зубы, представив себе тот самый момент, когда я увидел все в красном цвете. Не иначе, как в ночь драки, когда я увидел его с Иви через плечо Ксандера. – Черт. Я сошел с ума.

– Ты бы сделал это для всех девушек? – спрашивает она.

– Если бы они явно не хотели этого, то да, я бы вмешался. Хотя не уверен, что зашел бы так далеко ради них. Но ты…

– Потом ты поймал меня на попытке украсть твои часы и решил, что я такая же, как они.

Я сглотнул, ненавидя то, куда завели меня мысли, когда я нашел ее той ночью.

– Я должна была возненавидеть тебя, когда ты толкнул меня на колени и ворвался в мой рот.

– Я не должен был этого делать, – с сожалением шепчу я.

– Может, и нет, но я рада, что ты это сделал. Это изменило для меня все. Открыло мне путь к тому, чего я раньше и не подозревала. Если бы не ты, я бы не начала танцевать или сниматься. И хотя многие этого не понимают, наличие этой работы и денег, которые к ней прилагались, сделали невероятное для моей семьи.

– Ты невероятная, – честно говорю я. – И мне жаль, что я не сказал тебе, что знал. Я просто… я не хотел…

Мои слова обрываются, когда она наклоняется вперед и смыкает пространство между нами.

– Я понимаю, – шепчет она, прежде чем прижаться своими губами к моим.

Нет, Лисичка. Ты действительно, действительно не понимаешь. Но, как и положено слабаку, я возьму это, пока ты предлагаешь.

24

ИВИ

Я не должна была целовать его.

Я знаю это. Правда, правда, знаю.

Но это выражение его лица. Страдание, печаль.

Я могу ошибаться, но я верю его извинениям. И я понимаю, почему он ничего не сказал.

Это не делает его правым. Но тогда… разве я не солгала, не рассказав ему что-то столь важное о своей жизни? Разве я не была так же виновна?

Разве секрет, утаивающий столь важную информацию, когда мы строим отношения, не является худшим видом лжи?

У меня сводит живот, когда он жадно втягивает мой язык в свой рот, легко оставляя это позади в пользу более приятных вещей.

Я задыхаюсь, когда он обхватывает руками заднюю поверхность моих бедер и поднимает меня вверх по стене.

Инстинктивно мои ноги обхватывают его талию, и он стонет, когда его твердый член оказывается на одной линии со мной.

Он крутит бедрами, и следующий стон, наполняющий воздух, срывается с моих губ.

– Расскажи мне что-нибудь, – требую я в поцелуе.

Мои пальцы запутались в его волосах, удерживая его на месте, пока он неустанно дразнит меня своими бедрами.

Он стонет, давая мне понять, что услышал меня, но не разрывает поцелуй.

– Расскажи мне то, что ты скрывал. Хоть что-то.

Он замирает, но его губы не отрываются от моих.

Покрепче вцепившись в его волосы, я оттягиваю его голову назад.

– Я знаю, что ты, наверное, не можешь мне рассказать о многом. Возможно, я не понимаю, чем ты занимаешься на работе. – Он тяжело сглатывает, его адамово яблоко вздымается. – Но я надеюсь, что всегда найдутся вещи, о которых ты сможешь поговорить.

– Иви, – простонал он, прижимаясь ко мне лбом и позволяя своему учащенному дыханию пронестись по моему лицу.

– Расскажи мне о чем-то важном для нас, что ты скрывал. Должно быть что-то. Количество зарубок на столбике кровати или прошлые девушки. Я знаю, что я у тебя не первая…

– Я би, – промолвил он через секунду после того, как закрыл глаза.

– Ч-что? – Я заикаюсь, шокированная его признанием.

Он продолжает держать глаза закрытыми, перекатывая губы между зубами.

– Я никогда раньше не произносил эти слова вслух, – признается он, отчего у меня щемит в груди. Затем его глаза открываются, и я вижу, что в этих обычно сверкающих серебристых глазах мелькает неуверенность. – Это не потому, что мне стыдно. И не потому, что беспокоюсь о том, что подумают люди. Просто… я чертовски ненавижу ярлыки. Но я не знаю, как еще это признать.

– Хорошо, – шепчу я, чувствуя, что сейчас ему не нужны никакие слова. Но это не значит, что мои мысли не крутятся в голове. У меня не было никаких догадок, никаких подозрений. Да это и не важно. За то время, что мы были вместе, он не дал мне повода поверить, что заметил существование другого человека на планете. Мужчины или женщины.

– Все, с кем я был до тебя… это было чисто физически. Я никогда не встречал никого, кто заставил бы меня почувствовать хотя бы что-то близкое к тому, что я чувствую, когда я с тобой. Я никогда не представлял себе завтрашний день, следующую неделю, месяц, даже следующий год.

Мои руки скользят от его волос к шее. Его пульс бьется под моими ладонями, пока он ждет моей реакции.

Его глаза ищут мои, пытаясь понять, что я чувствую по поводу всего этого.

Меня бесит, что он сомневается, смогу ли я смириться с этим или нет.

Внезапно меня осеняет воспоминание, и оно вылетает изо рта прежде, чем я успеваю его поймать.