Текст книги "Греховная принцесса (ЛП)"

Автор книги: Трейси Лоррейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Трудно описать звук, вырвавшийся из моего горла. Что-то среднее между всхлипом и рычанием. Что бы это ни было, оно в полной мере отражает мою жизнь сейчас.

– Черт, детка. Что случилось? Что случилось? Ты в порядке? – торопливо говорит Блейк.

– Я в порядке, – хнычу я.

– Включи видео. Мне нужно тебя видеть.

– Нет, Блейк. Все в порядке. Это…

– Иви, – предупреждает она, звучащая очень похоже на то, что я помню о маме, когда она нас ругала.

С раздражением я делаю то, что мне говорят, и как только камера показывает мое лицо, она вскрикивает.

– Что он наделал? Я ему за это яйца оторву, что бы это ни было, – обещает она, заставляя меня улыбнуться.

– Может, не надо, – говорю я. – Мне нравится, когда они прикреплены.

– Иви, – вздыхает она. – Расскажи мне все.

– У нас был секс, – пролепетала я, не в силах пока погрузиться в более глубокие темы.

– Да? – спрашивает она, глядя мне в глаза. – Это было настолько плохо, что ты разрыдалась? Черт, мне очень жаль. Я была уверена, что он будет двигаться и…

– Это было не плохо, Блейк. Это было… – Она молчит, а я пытаюсь найти нужные слова. – Потрясающе. Болезненно и немного грязно, но все равно удивительно. Он был таким милым и заботливым. Заботился обо мне, следил, чтобы все было хорошо, – признаюсь я, мои испачканные слезами щеки пылают от воспоминаний.

– Так почему же слезы?

Я фыркаю, поднимая руку, чтобы вытереть нос.

– Он лгал мне, Блейк. Все это время я думала, что это он купил меня, чтобы защитить, но это не так. Это сделал кто-то другой, и он перехватил меня. Вот почему мы действительно прячемся здесь.

– Черт, Иви. Я не…

Не знаю почему, но то, что он рассказал мне о своей работе, не прошло мимо моих губ. Вместо этого я провожу следующий час в чате с сестрой, обсуждая все возможные аспекты этого нового откровения, пока ем три круассана и пью кофе.

Когда мы наконец отключаемся, я истощена и эмоционально, и физически, и, отпихнув поднос в сторону, сползаю еще дальше под простыни и сворачиваюсь в позу эмбриона.

Но как бы мне ни хотелось отключиться и забыть обо всем этом на несколько часов, сон так и не приходит. Вместо этого я ворочаюсь и ворочаюсь, в голове крутятся мысли о том, где он и что он может делать.

Он должен заниматься – завтра у него последний экзамен, – но что-то подсказывает мне, что это не так.

Я лежу и смотрю на дверь, не отрывая глаз от стула, который надежно запирает меня внутри, и мечтаю, чтобы все было по-другому.

Думаю, это просто показывает, насколько хреновой на самом деле является эта ситуация, потому что я разочарована тем, что он не купил меня. Я хочу быть его. Я хочу всего этого.

Я просто не хочу лжи.

Я могу справиться с тяжелыми, темными вещами. Я занималась этим большую часть своей жизни.

* * *

В какой-то момент я, должно быть, окончательно задремала, потому что, когда я снова открыла глаза, солнце стояло низко в небе, отбрасывая оранжевые тени по всей комнате.

Первая мысль, которая приходит мне в голову, – это желание ощутить тепло этого раннего вечернего солнца на своей коже. Но тут же все возвращается назад, и я вспоминаю, зачем вообще заперлась в спальне.

Со вздохом я сбрасываю с себя одеяло, беру с подноса обе бутылки с водой и направляюсь в ванную.

Я не чувствую себя лучше после сна. Мое тело не стало легче, а сердце все еще словно истекает кровью в груди. А когда я возвращаюсь в спальню и подхожу к огромным окнам, чтобы посмотреть на улицу, желание вдохнуть свежий воздух и почувствовать легкий ветерок на своей коже берет верх.

Собрав волосы в беспорядочный пучок, я высоко поднимаю голову и вытаскиваю стул из-под ручки. Засунув этюдник под мышку, я открываю дверь и выхожу.

Может, я и не хочу его видеть или позволить ему хоть на секунду подумать, что все в порядке, но я отказываюсь оставаться здесь взаперти, как чертова Рапунцель.

Я не сделала ничего плохого.

Выйдя из комнаты, я поворачиваюсь к лестнице, но не успеваю далеко отойти, как чуть не спотыкаюсь обо что-то. Или, лучше сказать, о кого-то.

– Иви, – говорит он, вскакивая на ноги и позволяя учебнику, в который он уткнулся головой, упасть на пол.

Я не свожу с него глаз, давая ему понять, что именно я чувствую и как мало хочу обсуждать это прямо сейчас. Его губы раздвигаются, готовые заговорить снова, но я опережаю его.

– Извини, – с силой произношу я, переступая через его книги и направляясь к лестнице. – Я собираюсь посидеть на солнышке. Мне не нужна компания.

Мне физически больно говорить это, но я знаю, что, если не скажу, он последует за мной и постарается сделать все возможное, чтобы сломить меня.

Я молча спускаюсь по лестнице, но вскоре слышу шаги. Оглянувшись перед тем, как завернуть за угол к шезлонгу на террасе, я обнаруживаю его на нижней ступеньке, прижимающего к груди книги и с совершенно разбитым выражением лица.

Хорошо. Это его рук дело.

Все, что ему нужно было сделать, – это сказать правду.

Это ведь не так уж и много, верно?

29

АЛЕКС

Я смотрю, как она исчезает за дверью, и сердце замирает у меня в горле.

В отличие от прошлой ночи, я знал, что лучше не возвращаться в комнату, чтобы она меня выслушала. Я знал, что нужно подождать, пока она выйдет.

И я думал, что когда она выйдет, то будет готова поговорить со мной.

Но я не предполагал, что она пройдет мимо меня, едва взглянув мне в глаза.

Ее отказ задел, как и ее замечание о том, что я ей не нужен, когда я впервые был изгнан из комнаты. Не помогает и то, что я это заслужил.

Заслуживаю, и еще как, но от этого не легче.

Я все крепче сжимаю прижатые к груди книги, так как мне все сильнее хочется последовать за ней на улицу.

Я хочу смотреть на ее кожу, сверкающую в лучах солнца, смотреть, как развеваются на ветру ее волосы. Я хочу изучать ее, когда она делает наброски, терять себя в концентрации на ее лице, в легкой хмурости, когда она работает над чем-то сложным. Но моя голова не позволяет мне присоединиться к ней, несмотря на то, как сильно мое сердце умоляет меня об этом.

Со вздохом я падаю на диван и нахожу страницу, которую пытался прочитать за пределами спальни.

Я обманывал себя, если думал, что делаю что-то полезное для завтрашнего экзамена. На самом деле я смотрел на страницу, читая одно и то же предложение снова и снова, а моя голова была погружена в мысли о моей девушке и тонула в глубине моих сожалений.

Если она больше никогда не заговорит со мной, я буду винить только себя. Я мог бы поправить ее в первый же момент, когда понял, что она думает, будто я ее купил. Но я этого не сделал, потому что слишком отчаянно хотел, чтобы она посмотрела на меня как на нечто особенное, важное.

Откинув голову назад, я уставился в потолок.

Единственный раз, когда я чувствовал что-то похожее на бесполезность, которую я испытываю сейчас, был момент исчезновения Деймона.

Я знал, что он все еще где-то там, я чувствовал это глубоко в душе. Но оставался шанс, что я больше никогда его не увижу.

И хотя Иви сейчас может быть всего лишь по ту сторону стены, есть все шансы, что то, что мы обрели вместе, закончилось.

Дважды, менее чем за двадцать четыре часа, я показал ей, почему не заслуживаю ее доверия.

Даже я могу признать, что ей было бы глупо прощать меня, и я знаю на то причины.

Я никогда не хотел ее обманывать, не совсем. Но с моей стороны было эгоистично поступить так, как я поступил.

Я не говорил с ней о ее съемках на камеру, потому что знал, что это неизбежно обернется против меня и той жизни, которую я веду, и я не признался в том, кто владеет ею, потому что хотел, чтобы это был я. Я хочу быть для нее всем.

Она прячется на улице, пока солнце опускается все ниже в небо.

Она даже не заходит выпить, и хотя я не раз подумывал о том, чтобы пригласить ее, я не двигаюсь с места. Я продолжаю сидеть на диване и стараюсь уважать ее желания.

Единственное облегчение наступает, когда мой телефон начинает жужжать в кармане.

Увидев, что на меня смотрит имя моего брата, я провожу пальцем по экрану и соединяю вызов.

– Ты когда-нибудь злил Калли так сильно, что боялся, что она никогда тебя не простит? – спрашиваю я в качестве приветствия.

Иви наверняка меня слышит, но мне все равно. Надеюсь, она услышит боль и сожаление в моем тоне.

– Наверное, – смеясь, бормочет он. – Она здесь. Хочешь, я спрошу ее? – предлагает он.

– Нет, все в порядке, – соглашаюсь я.

– Что ты натворил?

– Вел себя как эгоистичный мудак, – признаюсь я.

– В чем-то конкретном или просто в целом?

– Ты мудак, – бормочу я.

– Я слышал, тебя можно поздравить, – говорит он. – Наконец-то ты вставил свой член… ой, Ангел, зачем это было нужно? – жалуется он.

– Гребаный Тео, – насмехаюсь я.

– Я рад за тебя, чувак. Или был, пока ты не ответил на мой звонок. Что мы можем сделать?

– Повернуть время вспять?

– Ах. Ничего не поделаешь, брат.

– Тебе обязательно быть таким счастливым? – Думаю, мне больше нравилось, когда из нас двоих несчастным был ты.

Он смеется в трубку.

– Извини, это невозможно, пока моя девочка сидит у меня на коленях и виляет своей восхитительной попкой над моим… ой, – снова жалуется он.

– Была ли причина для звонка, или ты просто хотел меня позлить?

– Просто хотел сказать, что позже я отправлюсь по следу парня, который может знать пару вещей.

– Да? – спрашиваю я, садясь вперед, внезапно заинтересовавшись тем, что он хочет сказать.

– Ага. Не все эти зацепки ведут нас в тупик. В какой-то момент мы наткнемся на золото.

– Хорошо бы пораньше, а не позже, – пробормотал я.

– Если верить разведданным, я получу все его секреты к восходу солнца, – обещает он.

– Хорошо. Я готов покончить с этим.

– Это случится. Верь.

Я качаю головой. То, что Калли сделала с моим братом, просто поразительно. Я чертовски люблю ее за это, но чаще всего это сносит мне крышу.

– Просто делай свою гребаную работу и вытащи ее из опасности, – требую я.

– Чувак, когда, блядь, я не делал свою работу?

– Не знаю, но я никогда раньше не ставил на кон столько всего. Мне нужно, чтобы она была в безопасности, чувак. Это сводит меня с ума, а ведь еще ничего не случилось.

– Просто успокойся. Мы справимся. Все, что тебе нужно сделать, это придумать способ заставить ее простить тебя. Сделай ей щенячьи глазки. Они действуют почти на всех других представительниц женского пола.

– Отлично, спасибо за совет.

Я вешаю трубку, прежде чем он успевает сказать еще какие-нибудь мудрые слова, и бросаю телефон на подушку рядом с собой.

* * *

Иви по-прежнему отказывается смотреть на меня, не говоря уже о том, чтобы говорить со мной, когда она возвращается в дом. Я провожаю ее взглядом, пока она идет на кухню за закусками, а потом исчезает наверху.

Какое-то время я воздерживаюсь от того, чтобы следовать за ней, как отчаянный щенок, но в конце концов моя потребность быть рядом с ней берет верх, и я снова пытаюсь учиться за дверью ее спальни.

Это действительно не самое лучшее место для занятий. Но я сам поставил себя в такое положение, поэтому заслуживаю страдания.

Свернувшись на полу калачиком, я почти не сплю, а когда на следующее утро встает солнце, я уже не могу быть менее подготовленным к экзамену.

Будильник на моем телефоне прорезает тишину дома, заставляя сердце колотиться в груди.

Я отключаю его так быстро, как только могу, но не сомневаюсь, что этот назойливый звук разбудил ее и, возможно, предупредил о том, что я здесь.

Как бы ей ни хотелось, чтобы я выскользнул и оставил ее в покое, с моей школьной формой в спальне, я решил, что это отличный повод для требования войти.

По правде говоря, я мог бы поехать домой и взять другой комплект. Но я не хочу. Я хочу увидеть ее перед отъездом. Узнать, выспалась ли она или провела почти всю ночь, заново переживая последние несколько дней и думая о том, как по-другому все могло бы сложиться, если бы я не позволил ей сделать поспешные выводы.

Поднявшись на ноги, я обхватываю пальцами ручку, раздумывая, стоит ли постучать и убедиться, что она не спит, или просто пригласить себя войти.

Решив выбрать последнее, я нажимаю на ручку, но она едва двигается.

Мое сердце замирает. Она закрылась от меня.

Наклонившись вперед, я упираюсь лбом в дерево.

– Иви, – тихо зову я. – Мне нужно в школу, а моя форма в гардеробной.

В ответ тишина, и в голове проносится образ того, как мне придется уйти в одних боксерах.

– Иви, пожалуйста. Мне нужно… – Мягкие шаги приближаются, и во мне расцветает надежда.

Что-то шевелится, освобождая ручку, я нажимаю на нее и медленно открываю, заглядывая внутрь.

Иви уже подходит к кровати и забирается под одеяло, пряча от меня свое тело.

– Лисичка, я…

– Не надо, Алекс. Только не перед экзаменом. Просто приведи себя в порядок, и мы поговорим позже, – говорит она, ее голос груб.

Она опускает глаза, отказываясь смотреть на меня, и у меня сводит желудок. Интересно, что именно она пытается от меня скрыть?

Неужели она провела большую часть ночи без сна, как я? Может, плакала?

– Ладно, – неохотно соглашаюсь я и иду через всю комнату, чтобы найти свою форму.

Она сидит посреди кровати, подтянув колени к груди, когда я возвращаюсь через несколько минут в брюках и рубашке, а галстук висит у меня на шее.

– Иви, – мягко говорю я, опускаясь задницей на край кровати.

Она напрягается, но не поднимает глаз.

– Пожалуйста, детка. Мне нужно увидеть тебя, прежде чем я уйду. Мне так чертовски жаль. Я ненавижу это.

Ее губы раздвигаются, как будто она собирается ответить, но в последний момент она передумывает и проглатывает слова.

Протянув руку, я обхватываю ее челюсть, нежно касаясь большим пальцем ее мягкой щеки.

Немного подбодрив ее, она наконец поднимает глаза. На несколько секунд они фокусируются на моей груди, прежде чем она поднимает глаза и встречается с моим взглядом.

У меня перехватывает дыхание от боли, которую я вижу в ответ.

Ее глаза налиты кровью и окружены темными тенями, которые могут появиться только после бессонной ночи.

– Черт, детка. Черт. Мне так чертовски жаль.

Не задумываясь, я притягиваю ее к себе и крепко обнимаю.

Ее запах заполняет мой нос, и, блядь, если он не заставляет комок размером с гребаный баскетбольный мяч заползти в мое горло.

Закрыв глаза, я прижимаюсь губами к ее макушке.

– Я серьезно, Иви. Я люблю тебя. Я люблю тебя так чертовски сильно, и, несмотря ни на что, я вытащу тебя из этого. У тебя, Блейк и Зея будет та жизнь, о которой ты всегда мечтала. Я, блядь, обещаю тебе это.

Она втягивает дрожащий воздух, но ничего не отвечает.

С чего бы это? Вряд ли она ответит на мои чувства, не так ли?

Зная, что если я не отпущу ее сейчас, то не отпущу никогда, я заставляю себя расслабить руки и поднимаюсь на ноги.

– Удачи на экзамене, – тихо говорит она.

Идя спиной вперед к двери, я не свожу с нее глаз.

– Иви, я знаю, что не заслуживаю этого, но… – Я делаю паузу, ожидая, что она скажет мне, куда идти, еще до того, как я выскажу свою просьбу. – Ты можешь пообещать мне, что не уйдешь, пока меня не будет?

Она медленно кивает.

– Я знаю, что я сказала прошлой ночью, но я обещаю, что не отдам себя добровольно. Я бы не поступила так со своей семьей.

Я киваю, веря ей.

– Мы все исправим. Я клянусь тебе, ты вернешься к ним и заживешь своей жизнью, не успеешь оглянуться. – Она выдерживает мой взгляд, отчаянно желая поверить мне, но в то же время не доверяя мне. Это режет, но я понимаю. – Я сообщу тебе, когда буду возвращаться. Если у тебя возникнут проблемы, позвони Тео еще раз, хорошо? У него нет экзамена сегодня утром.

– Позвоню. Иди, пока не опоздал, – говорит она, выпроваживая меня из комнаты.

Я выхожу из дома с тяжелым сердцем и киваю нашему солдату, который стоит у входа и защищает нас.

Я пытаюсь думать о своем экзамене и о том, какими будут вопросы, но мой мозг отказывается фокусироваться дольше, чем на несколько секунд, прежде чем он снова переключается на Иви, гадая, встала ли она уже с постели и что делает.

Солнце, может, и выглянуло, но все вокруг мокрое от прошедшей ночью грозы, а на небе нависли темно-серые тучи, которые только и ждут, чтобы еще раз нас намочить. Надеюсь, это означает, что она останется дома. Особенно теперь, когда она знает правду.

30

ИВИ

Я сижу на верхней ступеньке лестницы, когда в воздухе раздается грохот входной двери, заставляя все здание вокруг содрогнуться.

Я не спала.

А когда заснула, мне снились странные сны о человеке, который только что вышел из дома.

Была ли я слишком жестока, закрывшись в комнате и отрезав его от себя?

В тот момент я так не думала.

Но сегодня утром, когда он проскользнул в комнату, моя решимость начала рушиться.

Он выглядел разбитым. И все из-за меня.

Ладно, да. Это его действия привели нас сюда, но это не мешало мне чувствовать себя плохо.

И… неужели он действительно провел всю ночь, сидя за дверью спальни? Груда учебников и пустая бутылка из-под воды, мимо которых я прошла по дороге сюда, указывали на это.

Вздохнув, я поднимаюсь на ноги и возвращаюсь в ванную, чтобы привести себя в порядок.

В отличие от предыдущего дня, сегодня я твердо решила не нервничать, оставшись одна.

Теперь мне лучше. Я сильнее.

А до экзамена Алекса всего два часа, и потом он вернется. Чтобы поговорить.

Мой желудок сжимается в комок.

Я дала ему это обещание. Я привела этот план в действие, и, хотя тогда мне казалось, что это хорошая идея, сейчас я не могу не сомневаться в себе.

Я понятия не имею, что хочу ему сказать.

Я все еще так зла, что он мне солгал. Но теперь, зная правду, я понимаю, как и почему он позволил этому случиться.

Я была так уверена, когда он нашел меня прячущейся в гардеробной, что он пришел за мной, потому что отдал за эту привилегию огромную сумму денег. Я понимаю, почему он, к моему облегчению, не захотел лопнуть мой пузырь.

Мысли продолжают крутиться в голове, пока я одеваюсь и отправляюсь на кухню в поисках завтрака.

Когда я нахожу коробку с хлопьями и насыпаю себе в тарелку, я не могу не вспомнить Алекса и его свежеиспеченные круассаны.

Нет, к черту круассаны. Я просто скучаю по нему.

Хлопья на вкус как солома. Уверена, что в реальности это не так, но вчерашнее оцепенение все еще наполняет мое тело.

Сделав несколько глотков, я отставляю миску и наклоняюсь вперед, опираясь лбом на предплечья.

Плечи, спина, шея… все напряжено. Я разминаю шею, когда меня осеняет идея.

Надеюсь, это именно то, что мне нужно.

Отказавшись от попытки позавтракать, я хватаю стакан воды, а затем планшет, забытый на краю дивана.

Подойдя к раздвижным дверям от пола до потолка, я сомневаюсь в своем решении. Но в конце концов я решаю довериться людям, которые должны защищать меня здесь, и распахиваю дверь.

Несмотря на тяжелые тучи на небе, сейчас светит солнце, и я использую это как вдохновение, когда беру с шезлонгов один из ковриков и расстилаю его на настиле.

Найдя нужный мне канал на YouTube, я кладу планшет на журнальный столик и принимаю исходное положение, уперев руки в бока и сосредоточившись на дыхании, пока инструктор начинает часовое занятие.

Плавно перехожу в наклоны вперед, вытягивая спину и глубоко вдыхая.

Птицы поют в деревьях вокруг меня, когда я перехожу на четвереньки и начинаю серию поз «кошки-коровы», опустошая свой разум и концентрируясь на дыхании и движениях тела.

Я продолжаю заниматься с закрытыми глазами, слушая тихий голос из планшета и звуки природы вокруг меня.

Я вздрагиваю, когда со стороны дома раздается громкий стук, но не обращаю на это внимания, переходя к сфинксу. Наверняка это просто команда охраны что-то делает.

Повернув шею, я возвращаюсь в исходное положение, переходя в «собаку вниз», а затем в «вытянутого щенка».

Но звуки продолжаются, нарушая мой покой.

Тепло солнца исчезает, скрываясь за темной тучей.

Это должно быть предзнаменованием того, что должно произойти, но я слишком сосредоточена, слишком погружена в момент, чтобы задумываться о том, что меня окружает.

Крупная дождевая капля ударяет меня по позвоночнику, прямо между лопаток, когда я снова двигаюсь, прежде чем небеса разверзнутся.

Вскочив на ноги, я хватаю планшет и поворачиваю к дому.

Но как раз в тот момент, когда я собираюсь закрыться внутри, чтобы продолжить путь, входная дверь распахивается, открывая мужчину, одетого с ног до головы в черное, балаклава на его лице оставляет только два отверстия для глаз.

Мой желудок падает к ногам. Даже не задумываясь об этом, я понимаю, что это не один из людей Алекса.

Он здесь не для того, чтобы защищать меня. Он здесь, чтобы забрать меня.

Злость на всю эту поганую ситуацию вспыхивает во мне, когда планшет разбивается о палубу. Как можно быстрее я бегу к лестнице, ведущей в лес. Ливень пропитывает меня почти мгновенно, но это меня не останавливает.

Спустившись по ступенькам, я смотрю вверх и тут же жалею, что не сделала этого раньше, потому что из тени выходят все новые и новые фигуры в черных костюмах, пока дом не оказывается окруженным.

Только когда я ступаю на землю, я понимаю, что я без обуви.

Но это неважно.

Я сильнее нескольких палок. Я не для того прожила эту жизнь, чтобы просто подчиниться этим людям.

Если я им нужна, им придется меня поймать.

Заметив брешь между ними, я бегу туда, используя боль от каждого шага, чтобы продвинуться вперед.

Темнота поглощает меня, когда я ныряю в деревья. Звук тяжелых капель дождя, бьющих по листьям надо мной, и шум крови в ушах – единственное, что я слышу, пока бегу вперед.

Я понятия не имею, где нахожусь, наткнусь ли на что-то или кого-то, кто сможет мне помочь, или это один из тех лесов, которые кажутся бесконечными, и меня либо поймают, либо я умру там, где никто никогда меня не найдет.

Не желая задумываться ни об одном из этих вариантов, я заставляю свои ноги продолжать двигаться.

Палки, камни и колючки режут мои ноги в клочья. С каждым шагом мне хочется кричать, но я знаю, что не могу. Любой сигнал о том, где я нахожусь, кроме щелканья веток под ногами, – это больше, чем я хочу выдать.

Я понятия не имею, сколько человек они послали за мной, но я видела достаточно людей, вышедших из тени, чтобы понять, что я в серьезном меньшинстве.

Если бы я делала ставки, то не поставила бы на то, что окажусь в выигрыше.

С этой удручающей мыслью в голове я немного замедлила шаг в надежде оценить, где я нахожусь, и разработать план.

Кроме дождя и моего тяжелого дыхания, вокруг все тихо.

Когда я оглядываюсь назад, дом исчезает за густой кроной деревьев, и я понимаю, что осталась одна.

– О Боже, – задыхаюсь я, прижимая руку к бешено колотящемуся сердцу.

На несколько секунд я позволила себе подумать, что, возможно, у меня получилось. Возможно, я обогнала дьявола и дала себе второй шанс.

Но тут справа от меня раздается громкий звук, и с моих губ срывается крик, а сердце сбивается с ритма.

Хлопанье крыльев секундой позже подсказывает мне, что это было, но уже слишком поздно.

– Беги хоть весь день, если хочешь, милая. В конце концов мы тебя найдем, – раздается глубокий, звенящий голос.

Я понятия не имею, с какой стороны доносится этот голос. Казалось, он окружает меня со всех сторон, заставляя кровь стынуть в жилах.

«Ты обещала Алексу, что не уйдешь», – произносит маленький голосок в моей голове. Но к черту это обещание. Лучшее обещание, которое я могу дать ему сейчас, – это то, что я сделаю все возможное, чтобы они не утащили меня и не увезли черт, знает куда.

Я снова начинаю бежать, чертовски надеясь, что приняла правильное решение, в какую сторону идти.

Клянусь, я вижу, как что-то движется в моем периферийном зрении. Мне приходит в голову, что они могли наблюдать за мной все это время.

Я думала, что побеждаю их, ухожу, но на самом деле я просто часть больной и извращенной игры.

Желчь подступает к горлу при мысли о том, что они наслаждаются этой погоней в кошки-мышки, но у меня нет времени что-либо предпринять.

– Иви, – зовет зловещий голос. – У нас есть целый день. И чем дольше это будет продолжаться, тем слаще будет награда. Для нас.

С моих губ срывается хныканье, но я не останавливаюсь.

Я продираюсь сквозь деревья и кусты, ветки царапают мне руки и ноги. Кровь струйками стекает по моей мокрой от пота и дождя коже, но я отгоняю ее в сторону. У меня есть только одна цель – выбраться отсюда.

Не знаю только, удастся ли это сделать.

– Выходи, выходи, где бы ты ни была, – напевает дразнящий голос.

– Нет, нет, нет, нет, – шепчу я, ныряя практически головой вперед в кусты. Чертополох режет мне кожу, а ткань моей майки цепляется за ветки, но я продолжаю проталкиваться, продолжаю двигаться. Это единственный способ выбраться из этого. Единственный способ сохранить контроль.

Смех наполняет воздух вокруг меня, превращая мою кровь в лед.

Это напоминание, в котором я нуждаюсь. Это еще не конец.

Просто продолжай бежать, Иви. Продолжай, блядь, бежать.

Я зажмуриваю глаза и думаю об Алексе.

Он бы хотел, чтобы я продолжала бежать. И я буду.

Все, что угодно, ради него.

31

АЛЕКС

– Ну и видок у тебя, – говорю я, выходя с выпускного экзамена и обнаруживая, что меня поджидает не кто иной, как мой брат-близнец.

В его глазах залегли темные тени, и даже с такого расстояния я уверен, что на шее и предплечьях у него запекшаяся кровь. Полагаю, это последствия работы. Хотя не уверен, что он должен стоять посреди колледжа Найтс-Ридж с видом кровожадного психопата.

– Какого хрена ты здесь делаешь? Я думал, ты свалил отсюда несколько недель назад?

Он пожимает плечами.

– Просто возвращал кое-какое дерьмо.

Я поднимаю брови.

– Какое?

– Неважно, – бормочет он, поворачиваясь к выходу навстречу дождю.

– Скажи, что у тебя есть хорошие новости, – прошу я, шагая рядом с ним.

– И да, и нет.

– Просто, блядь, скажи мне. У меня нет терпения на эту загадочную чушь.

– Ну, разве у тебя не прекрасное настроение? Полагаю, Иви еще не простила тебя за то, что ты был эгоистичным мудаком.

– Что натолкнуло тебя на эту мысль? – пробормотал я, более чем готовый оставить его позади и вернуться к ней. Она обещала, что мы поговорим, как только закончится мой экзамен, и я более чем готов, черт возьми.

– У меня есть еще несколько зацепок, – говорит он, наконец – то вводя меня в курс дела.

– И это все?

– Это лучше, чем ничего, – возражает он.

Я воздерживаюсь от комментариев, потому что сейчас я не уверен, согласен я с ним или нет.

Если он не скажет мне, что человек, которому принадлежит моя девушка, мертв, я не сочту это хорошей новостью.

– Мы уже близко, – уверяет он меня.

– Да. Но так ли это? – спрашиваю я, озвучивая свой самый большой страх.

Пока мы находим зацепки и выпытываем у них информацию, что, если они делают, то же самое? Наше местоположение будет в безопасности только до тех пор, пока кто-нибудь не догадается об этом.

Я доверяю нашим ребятам, они нас защитят. Но мы все знаем, что если кто-то действительно хочет добраться до нас, этого не всегда достаточно.

– Все хорошо, чувак. Тебе просто нужно пойти и припасть к ногам своей девушки. Может быть, пока ты там, докажи ей, как приятно иметь тебя рядом и…

– Серьезно? – шиплю я.

– Что? Я знаю точно, что ты хорош в этом дерьме.

– От кого? – спрашиваю я, тут же жалея о своем вопросе.

Он оглядывается, в его глазах вспыхивает веселье.

– Она сказала тебе, – предполагаю я.

– Это останется нашим секретом, чувак. Я даже не сказал Калли.

– Ты серьезно?

– Я люблю ее неистово, ты же знаешь. Но кодекс близнецов, брат. – Он подмигивает. На самом деле, блядь, подмигивает. – Я тебя прикрою. Хотя Ант… не ожидал такого дерьма. Так он…

– Я не знаю, Ди. Мы не говорили об этом.

– Я полагаю, Иви знает о…

– Она знает все, – перебиваю я.

– А, тогда неудивительно, что она злится, – пробормотал он со знанием дела.

– Ты можешь просто заткнуться? – огрызаюсь я.

Он встает передо мной, пресекая мою попытку сбежать в машину, чтобы вернуться в коттедж.

– Может, я еще не имел удовольствия с ней познакомиться, – говорит он, не сводя с меня глаз, – но Калли уже познакомилась, и я доверяю ее мнению. Она говорит, что эта девушка – то, что тебе нужно. Инь для твоего Янь. Робин для твоего Бэтмена, – говорит он с ухмылкой, заставляя меня закатить глаза.

– Посмотрим, – бормочу я. – Она мне ничего не даст, если я не вернусь и не найду способ заставить ее простить меня.

Я отпихиваю его в сторону и продолжаю идти вперед.

– Я уже сказал тебе, как это сделать, – говорит он мне вслед. – Нас не просто так испортили с рождения. Используй свои навыки.

– Она не гребаная мишень, – рявкаю я в ответ.

– Нет, она твоя девушка. А это значит, что она получит всего тебя, а не только те объедки, которые ты готов отдать цели.

– Ебаный ад, – бормочу я, проводя рукой по лицу.

– Ты знаешь, что я прав, – насмехается он.

Я оглядываюсь через плечо на его ухмылку.

– Нет нужды выглядеть таким чертовски самодовольным, мудак.

Он усмехается, когда я достаю ключи из кармана и отпираю машину.

– Если меня не вызовут сегодня вечером, может, мы отправимся куда-нибудь, чтобы я мог встретиться с этим волшебным единорогом.

– Нет. Ни хрена ты не сделаешь. У меня есть планы, и они не связаны с тобой.

– Трогательно, трогательно. Ты сможешь скрывать ее от меня недостаточно долго. Чего ты боишься? Что она поймет, что выбрала не того близнеца?

Я бросаю ему средний палец, садясь на водительское сиденье.

– Ни хрена подобного. До скорого, чувак. Мне еще нужно покаяться.

– Удачи, – говорит он, прежде чем я захлопываю дверь и выезжаю с парковки.

Я заезжаю в Betties, пекарню, с которой нас познакомила Брианна, и беру по одной штуке из всего, что они предлагают. Если одних моих навыков недостаточно, чтобы убедить ее поговорить со мной, то свежеиспеченные торты и пирожные должны сделать это.

Пристегнув лакомства на пассажирском сиденье – да, они настолько хороши, – я возвращаюсь в коттедж, не теряя бдительности на случай, если за мной следят.

Уверенный, что я один, я сворачиваю на длинную гравийную дорожку, которая приведет меня к нашему маленькому кусочку рая.

Когда я останавливаюсь на обочине, все вокруг выглядит спокойным и умиротворенным, и у меня есть минута, чтобы впитать все это.

Я люблю город. И всегда любил. Но находясь здесь, я понимаю, насколько он шумный и суетливый. Даже когда мы находимся в своих квартирах, высоко над остальным городом, шум и энергия все равно присутствуют. Здесь же все замедляется.

Никто не приветствует меня из затемненного грузовика охраны, припаркованного у входа, и я принимаю это как должное, прежде чем отстегнуть свои прелести и пробраться к входной двери.

Прикладываю руку к сканеру, загорается зеленый свет, и замки отпираются.

Распахнув дверь, я вхожу внутрь с улыбкой на лице и сразу же оглядываюсь по сторонам, ища ее.

Меня не было всего несколько часов, но после вчерашнего дня и ночи, проведенной в одиночестве в коридоре, я более чем готов помириться и провести немного времени вместе.