Текст книги "Греховная принцесса (ЛП)"

Автор книги: Трейси Лоррейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Прежде чем я успеваю ответить, он переворачивает меня на спину и целует так, будто это его последний шанс.

Когда его губы прижимаются к моим, кажется, что мы вдвоем – единственные существа в мире. Он поглощает меня так, как я еще никогда не испытывала. Его язык скользит по моему, и яростная дрожь желания пробегает по моему позвоночнику.

– Алекс, – простонала я в его поцелуе.

Это подстегивает его. Он целует меня глубже и крепче, снова и снова захватывая мое дыхание и сердце. Его руки повсюду, и мое тело сгорает, требуя большего. Нуждаясь во всем.

Но несмотря на то, что я нуждаюсь в этом, он никогда не дает мне этого. Это самое настоящее издевательство.

Наконец он отстраняется, разделяя наши губы всего на дюйм, и опускает свой лоб на мой.

Когда он открывает глаза, его темные ресницы опускаются на лицо, делая его еще более завораживающим.

– Ты в порядке? – шепчет он, его голос глубокий и хриплый. Это так чертовски сексуально, что у меня даже пальцы на ногах дрожат.

– Да, – отвечаю я на автопилоте.

Я не остановилась ни на минуту, чтобы подумать, так это или нет.

– Иви, – рычит он, как будто читает мои мысли.

Вдохнув поглубже, я на минуту задумываюсь над его вопросом, сосредоточившись на своем теле.

– Немного болит, наверное, – признаюсь я, когда между ног что-то защемило, когда я сжала мышцы.

Он кивает, его челюсть выпирает, когда он скрипит зубами.

– Так будет не всегда, обещаю.

Я ищу его глаза, мое сердце щемит от равного количества любви и боли, которые я вижу в них.

– Я знаю, – шепчу я.

– Я собираюсь набрать тебе ванну и позаботиться о тебе.

– Алекс, ты действительно не должен… – Его пальцы прижимаются к моим губам, прерывая мои слова.

– Позволь мне. Позволь мне быть тем, что тебе нужно, без чего ты не можешь жить.

Моя грудь сжимается так сильно, что, клянусь, мое сердце сейчас взорвется внутри.

– Ты уже стал им, – выдавливаю я из себя сквозь огромный комок, забивший горло.

Его глаза вспыхивают недоверием, но я не успеваю сказать ничего больше, потому что он целует меня в кончик носа и скатывается с кровати, оставляя меня в холоде.

– Не двигайся, – предупреждает он, прежде чем повернуться и побежать в ванную.

До моих ушей доносится шум воды, наполняющей ванну, а затем комнату наполняет сладкий аромат ванили.

Всего через несколько минут он возвращается, заполняя дверной проем своим большим, скульптурным телом.

Мои глаза восхищенно смотрят на каждый его твердый дюйм, но я не могу сдержать шок, когда вижу, что его член весь в крови.

Его взгляд падает на то, что привлекло мое внимание, когда я пытаюсь сесть в кровати.

– Ты знаешь, что это значит, не так ли, Лисичка? – Не знаю, было ли это предупреждением, но жар в его голосе мало чем меня отпугивает. – Это значит, что теперь ты официально моя.

Я судорожно вздохнула. Не знаю, почему. Для меня это не новость. Независимо от того, претендовал он на меня или нет, я добровольно отдала себя в руки дьявола в овечьей шкуре некоторое время назад. Может быть, даже в ту самую первую ночь, когда мои колени ударились о пол в его спальне.

Когда я поднимаюсь на ноги, он шагает вперед, съедая пространство между нами за считанные секунды.

Его руки скользят по моей талии, а ладони ложатся на спину, прижимая нас друг к другу.

– Черт, ты невероятна, – шепчет он мне на ухо, отчего по моему телу пробегают мурашки.

Прежде чем я успеваю ответить на комплимент, с моих губ срывается крик, когда мои ноги отрываются от пола.

– Пойдем, Лисичка. Пора принимать ванну, – рычит он, увлекая меня в ванную, где уже бурлят пузырьки.

– Подожди, подожди, – кричу я, прежде чем он опускает меня в нее. – Мне нужно в туалет.

Поставив меня перед унитазом, он обхватывает мои щеки своими большими ладонями и крадет последний поцелуй, прежде чем отступить.

– После этого сразу в ванну. Я ненадолго, – говорит он, прежде чем исчезнуть из виду и захлопнуть дверь, оставив меня наедине с собой.

Как только он уходит, реальность и дискомфорт от того, что мы сделали, начинают уходить.

На моих губах играет мягкая улыбка, когда я вспоминаю время, проведенное вместе. Он был таким нежным, таким добрым. Сердце замирает в груди, когда я вспоминаю его нежные движения и мягко произнесенные слова. Три из них больше других.

Подняв руки, я прижимаю два пальца к губам.

Он имел их в виду.

Он действительно имел их в виду. Мне не нужно было спрашивать, я чувствовала это до глубины души.

Приведя себя в порядок, я поморщилась от боли и с ужасом подумала о том, в каком состоянии может быть кровать, если судить по телу Алекса.

Не в силах выполнить приказ, я поворачиваюсь к двери.

Я не хочу ложиться в эту ванну одна. Я хочу, чтобы он был позади меня, чтобы его руки обхватывали мое тело, а его дыхание щекотало мое плечо.

Я зависима. Абсолютно чертовски зависима.

Обхватив пальцами ручку, я открываю дверь и вхожу в открывшееся пространство. Зрелище, представшее передо мной, мгновенно заставляет меня замереть, и не успеваю я опомниться, как слова слетают с моих губ.

– Что, черт возьми, ты делаешь?

27

АЛЕКС

Холод пронизывает меня, когда я отступаю в спальню, оставляя ее позади. Это последнее, что я хочу сделать, но я уважаю ее желание не смотреть на то, как она писает.

Вид скомканных простыней на полу гарантирует, что мой член останется твердым как сталь. Образы нас двоих, не так давно связанных друг с другом, заполняют мой разум, заставляя меня желать, чтобы мы немедленно перешли ко второму раунду.

Со вздохом, частично удовлетворенным, частично болезненным, я подхожу к прикроватной тумбочке и беру свой телефон.

Камера все еще работает, запечатлевая каждый момент нашего совместного времяпрепровождения. Приостановив запись, я подавляю искушение посмотреть ее прямо сейчас и вместо этого сосредотачиваюсь на кое-чем другом.

Я сглатываю, глядя на красное пятно посреди кровати.

В голове проплывает одно слово.

Моя.

Внутри меня зарождается что-то яростное и собственническое.

Пусть я и не отдал никаких денег за Иви Мур. Возможно, это был бы шанс уберечь ее. Но во всех остальных отношениях она моя. Тело, душа, сердце. Я чувствую это.

Эта связь между нами, эта постоянная тяга, эта постоянная потребность не может быть ничем иным.

Если бы все было так просто: парень встречает горячую девушку и делает ее своей.

Подняв телефон, я делаю снимок этого беспорядка и использую его в качестве ответа на целую цепочку сообщений, которые я получил за ночь от Тео.

Алекс: Дело сделано. Иви официально принадлежит мне так, как никогда не будет принадлежать ему. Давайте разберемся с этими ублюдками.

Прежде чем бросить телефон на кровать, я делаю еще одну фотографию, на этот раз с собой, запечатлевая следы на своем члене.

Это неправильно, так чертовски неправильно, но в то же время так чертовски правильно.

Пока меня не поймали.

– Какого черта ты делаешь?

Ее голос прорезает воздух, как нож, и я замираю.

Невозможно отрицать то, что я делаю. Она поймала меня с поличным, когда я фиксировал доказательства того, что мы сделали.

– Я думал, ты сразу залезешь в ванну, – говорю я, и голос мой становится пустым, как только надвигается реальность.

Время вышло, Александр. Начинай говорить правду. Всю правду.

Опустив телефон, я поднимаю глаза к потолку, надеясь, что там что-то или кто-то сможет мне помочь.

– Алекс? – спрашивает она, придвигаясь ближе.

– Иви, я…

– Не надо, – холодно предупреждает она. Это настолько противоречит тому, как она вела себя в моих объятиях всего несколько минут назад, что это похоже на пощечину. – Не смей мне врать.

Телефон вибрирует у меня в руке, и рука сама собой двигается, поднося его ко мне.

Тео: Давно пора, блядь. Те тридцать секунд, которые ты продержался, стоили того?

Весь воздух вырывается из моих легких.

Это всего лишь мужская болтовня. Это нормально для нас. Так почему же я чувствую себя таким плохим, таким грязным, когда говорю об Иви в таком тоне?

Из-за толстого ковра под ее маленькими ножками я не слышу, как она двигается. И только когда тепло ее обнаженного тела омывает мою руку, я понимаю, что она близко.

Нет. Не просто близко.

Слишком, блядь, близко.

Все ее тело напрягается в ту секунду, когда ее взгляд падает на экран, и она вскрикивает, прикрывая рот рукой.

Она отступает назад, ее глаза все еще прикованы к экрану, а в моих ушах звучит паника.

Скажи что-нибудь, Алекс. Исправь это.

Скажи ей снова, что любишь ее.

Что угодно, черт возьми.

Но я не могу.

Я не делаю ничего из этого. Вместо этого я застыл. Не в силах сделать ничего, что могло бы улучшить ситуацию.

Не то чтобы я действительно думал, что это возможно.

– Алекс, – хнычет она после долгих, мучительных секунд молчания. – Пожалуйста, скажи мне, почему ты это послал.

Ее полные слез глаза встречаются с моими, и это разрушает все, что удерживало меня в неподвижности.

Бросив телефон на кровать, я поднимаю руку, чтобы убрать волосы со лба.

– Иви, это не…

– Клянусь Богом, Алекс, если с твоих губ сорвутся слова «все не так, как кажется», я…

– Что? – вспылил я, придвигаясь ближе, когда она отступила назад. Мои эмоции за долю секунды сменились страхом потерять ее на гнев.

– Скажи мне, – требует она. – Кто этот человек, о котором ты говоришь?

Мое сердце бешено колотится в груди, когда я продолжаю приближаться к ней.

Она знает. Я вижу это в ее глазах.

Она увидела это сообщение, фотографию и сразу же сделала правильный вывод.

– Иви, – умоляю я.

– Нет, Алекс. Время быть милым и пытаться выкрутиться прошло. Ты уже солгал мне о приложении для съемок. Что еще ты от меня скрываешь?

– Я никогда не собирался ничего скрывать, – возражаю я.

– И что, от этого должно стать лучше? – взвыла она.

– Нет. Очевидно, что нет. Но это факт. У меня были все намерения рассказать тебе все, когда я вернусь сюда, но ты придумала свою собственную историю, как только увидела меня, и…

– И? – переспрашивает она, в ее тоне нет ничего, кроме яда.

– И я предпочел твою идею реальности, поэтому позволил тебе в нее поверить. Я потираю затылок, сожалея о случившемся.

– Так ты солгал?

– Чтобы защитить тебя.

– Чушь собачья, – обвиняет она. – Это не имело никакого отношения к защите меня. Ты думал только о себе. Пытался выставить себя большим героем, который делает все, что нужно. Но все это время ты лгал мне в лицо.

Ее грудь вздымается, когда мы стоим в двух шагах друг от друга. Она так близко, что если бы я протянул руку, то мог бы коснуться ее, притянуть к себе. Но я этого не делаю. Не могу. И это, блядь, убивает меня.

Это все моя вина.

Все это… все это моя вина.

Все, чего я хотел, – это чтобы она продолжала смотреть на меня, как раньше. Знать, что здесь, со мной, она чувствует себя в безопасности. Что я могу быть именно тем, кто ей нужен.

Это было глупо. Я знал это тогда и, черт возьми, знаю сейчас.

– Сейчас у тебя есть шанс, Алекс. Посмотри мне в глаза и расскажи правду обо всем этом. – Она разводит руки в стороны. – Обнажись передо мной, как и я перед тобой, снова и снова.

Ее слезы опасно балансируют на ресницах, и я прошу их не останавливаться. Не уверен, что смогу выдержать, глядя, как она сейчас плачет.

И все из-за меня.

Подняв обе руки к волосам, я вцепился в них с такой силой, что, уверен, некоторые из них вырвались, когда я слегка наклонился и прорычал: «ЧЕРТ».

– Скажи мне, Алекс. Я справлюсь с этим.

– Я знаю. Черт, я знаю. Я просто не хочу, чтобы тебе пришлось это делать, – яростно говорю я, поднимая глаза от пола и пробегая ими по ее обнаженному телу.

Черт, она такая красивая. Ее гнев, огонь в глазах и напряженные мышцы делают ее еще более соблазнительной.

Она – мой гребаный криптонит.

– Это не тебе решать. Это моя жизнь, Алекс. Моя гребаная жизнь. И я застряла здесь, посреди Бог знает чего, с человеком, способным убить меня без раздумий, который лгал мне все это время. Подожди… – говорит она, поднимая руку, когда ее осеняет мысль.

– Неужели все это было ложью? То, как мы встретились? Как ты все время находил меня?

– Что? Нет, Иви, – я делаю шаг ближе, но ее вторая рука поднимается, чтобы остановить меня. Меня чертовски выводит из себя то, что она хоть на секунду подумала, что все это было не по-настоящему. – Я постоянно находил тебя, потому что не мог перестать думать о тебе. С той самой первой ночи ты залезла мне под кожу, и что бы я ни делал, я не мог тебя вытащить.

Она качает головой. Как будто пытается заставить себя не верить моим словам.

Но потом она делает паузу и смеется.

Мои брови сходятся в замешательстве.

– Что?

– Это просто забавно, – говорит она, и голос ее звучит совсем не весело. – Когда Блейк впервые узнала о том, что между нами произошло, она была полностью за то, чтобы я отправилась на поиски тебя и начала новую жизнь.

Прошла секунда, прежде чем ее слова дошли до сознания.

– Она хотела, чтобы ты играла со мной? Ради чего… денег?

С губ Иви срывается еще один горький смешок.

– Я начинаю задумываться, почему я не согласилась, ведь для тебя все это было не более чем игрой. С таким же успехом я могла бы.

– Нет, – рычу я, разворачиваясь и ударяя кулаком в стену рядом со мной.

Боль пронзает мою руку, но этого недостаточно. Ее чертовски мало, чтобы подавить гнев, раздражение, неверие, которые бурлят в моих венах.

Она задыхается, ее взгляд падает на брызги крови, которые мои разбитые костяшки оставили на стене.

– Это была не гребаная игра, Иви. Я влюбился в тебя. Я, блядь, люблю тебя, – рычу я, и мой голос эхом разносится по комнате.

– Тогда скажи мне правду, – кричит она, и слезы наконец скатываются вниз, а ее нижняя губа дрожит.

– Я не покупал тебя, – пробурчал я. – Я опоздал. К тому времени, как Тео нашел твое объявление в даркнете, ты уже была продана.

Из ее легких вырывается весь воздух, и она прижимается спиной к стене.

– Мы прячемся здесь от Дерека и остальных не только потому, что мне не суждено было купить тебя. Мы прячемся, потому что я украл тебя.

– О Боже, – пробормотала она, прикрывая рот рукой. – Как?

Я делаю пару медленных вдохов, чтобы успокоиться.

Я установил маячок в твой телефон в ту ночь в «Империи», чтобы мне больше никогда не пришлось тебя искать. Дерек был достаточно наивен, чтобы оставить его при тебе, когда они везли тебя в свой комплекс.

– Как только Тео нашел твое объявление, я отследил его, и мы послали команду, чтобы перехватить тебя.

– Тот мужчина, милый, – шепчет она.

Я киваю.

– Он работал на нас, а не на них. Он привез тебя сюда для меня.

Ее рука опускается к животу, прижимаясь к нему.

– Я не собирался позволить кому-то другому заполучить тебя, Иви. Они купили тебя восемнадцатилетней девственницей. Ничего хорошего из этого не выходит, и я готов на все, положить свою гребаную жизнь, лишь бы тебе не пришлось это пережить, – честно говорю я.

Она смотрит на меня, а я настороженно наблюдаю за ней.

– Мы не знаем, кто он. Но он заплатил за тебя кучу денег, Иви. Он не остановится, пока не найдет тебя. Люди, с которыми мы имеем дело, не любят, когда у них крадут.

Слезы потекли быстрее, тихие хрипы захлестнули ее горло.

– Но мы найдем его – их – первыми. Обязательно.

– А если не найдете? – шепчет она.

Тишина.

– Они не победят, Лисичка. Что бы ни случилось.

Ее дыхание учащается, уверен, что она на грани гипервентиляции.

Она ничего не говорит, просто смотрит сквозь меня, обдумывая мои слова.

– Блейк и Зей в опасности, – наконец вырывается из ее уст.

– Вот почему они с моим отцом.

– Этого недостаточно, – торопливо говорит она. – Посади их на тот шикарный самолет, на котором ты летал в Вегас, и отправь их куда-нибудь. Куда угодно. Если с ними что-нибудь случится… – При этой мысли из ее горла вырывается громкий всхлип, и я бросаюсь вперед и заключаю ее в свои объятия.

– С ними ничего не случится. Мы их защитим.

Она фыркает.

– Но, Зей. Школа.

– Ш-ш-ш, – успокаиваю я, поглаживая одной рукой ее по волосам. – Доверься нам.

Блядь, не то сказал.

В одну секунду она погружается в мои объятия, а в следующую уже борется за то, чтобы отстраниться от меня.

– Довериться вам? – кричит она. – Доверять ТЕБЕ? Парню, который лгал мне с тех пор, как ты появился здесь? Почему, черт возьми, я должна доверять всему, что выходит из твоих уст? Сейчас я даже не знаю, тот ли ты, за кого себя выдаешь.

Ее сомнения во мне грозят сломить меня.

Боль, какой я никогда раньше не испытывал, пронзает мою грудь, и я отступаю назад, мои колени начинают подгибаться под тяжестью ее подозрений.

– Иви, – вздыхаю я, не позволяя ей сделать это. Отталкивать меня, когда она рушится быстрее, чем я. – Пожалуйста.

– Что еще? – прорычала она.

Я смотрю на нее, мой пульс бьется так сильно, что я чувствую его до самых пальцев ног.

– Я спрашивала тебя вчера вечером, есть ли что-то еще, о чем ты мне не рассказал. Так… что еще ты скрываешь?

Я зажмуриваю глаза, делая признание, которое ей так необходимо.

– Черт возьми, Алекс.

Я открываю глаза, когда ее голос отдаляется.

Когда я нахожу ее, она натягивает одну из моих футболок через голову, прикрывая свое прекрасное тело.

В следующее мгновение она уже держит в руках мои боксеры и швыряет их в меня.

– Скажи мне, – требует она, когда я ловлю их без особых усилий.

– Иви, – предупреждаю я.

Ее глаза сужаются, когда я стою с боксерами в руках, не делая никаких попыток прикрыться. Если она собирается вскрыть мне грудь и наблюдать, как я истекаю кровью, она вполне может получить максимальный эффект.

– Нет, – прошипела она, указывая на меня. – Ты не можешь говорить мне, что любишь меня, и ожидать, что все это не будет иметь значения. Ты лгал мне, Алекс. Ты лжешь мне. Скажи мне правду, или я выйду за эту дверь и отдам себя в руки судьбы. Может быть, именно там мне и суждено было оказаться все это время.

– Нет, – кричу я, подаваясь вперед, готовый физически помешать ей уйти.

– Тогда. Расскажи. Мне. Все.

Она смотрит на меня, ее зубы стиснуты, а челюсть выпирает от злости.

– Я не какая-то слабая девочка, которая не может справиться с тяжелым дерьмом, Алекс. Если ты хочешь, чтобы я тебе доверяла, то и ты должен доверять мне.

Мы снова так близко, что наши дыхания смешиваются, а жар наших тел сжигает пространство между нами.

Мои пальцы дергаются, чтобы потянуться к ней, почувствовать мягкость ее кожи на своей. Ее изгибы на фоне моих твердых плоскостей. Но я не могу.

Сейчас я нужен ей не ради моего тела. Она хочет меня самого.

После многих лет использования моего тела, чтобы получить то, что я хочу, мне потребуется некоторое время, чтобы понять, что кто-то может хотеть большего.

– Моя работа, – признаюсь я, закрывая глаза, когда образ за образом безликих целей, которые были у меня за последние пару лет, мелькают в моем сознании.

– Разведка, – размышляет она. – Это то, чем, как ты мне сказал, ты занимаешься.

– И это правда, – заверяю я ее, по-прежнему отказываясь смотреть ей в глаза.

– Хорошо, значит…

– Тебе нужно знать, как я это получаю.

Она не говорит ни слова, просто ждет меня. Заставляя меня произносить слова, которые я никогда раньше не произносил.

Парни, возможно, знают, чем я занимаюсь, но я не стал их усаживать и рассказывать. Это просто часть моей жизни – часть их жизни. Нам всем приходится делать то, чего мы не хотим. Это то, что мы должны принять, если хотим быть частью мира, в котором родились.

– Я… я вытягиваю это из них, – тихо говорю я.

Иви хмурится, ее дыхание все еще учащенное, но, к счастью, слезы прекратились. Пока что.

– Т-ты… – Я вижу момент, когда кусочки головоломки складываются в ее голове. – То есть ты спишь с ними, чтобы развязать им язык? – спрашивает она. Ее голос холоден и отстранен, и, клянусь, я чувствую, как связь, которая была между нами все это время, рвется по краям.

– Э-э… – Я потираю затылок, стыд жжет меня насквозь.

– Думаю, это объясняет, почему ты так хорош, – рассеянно бормочет она.

Она смотрит в пол, отказываясь смотреть мне в глаза, чтобы я мог увидеть, что она чувствует.

– Иви, пожалуйста. Скажи что-нибудь, – бесстыдно умоляю я.

Наконец она расправляет плечи и поднимает взгляд. Ее глаза пронзают меня насквозь, разрезая на две части.

Это должно быть предупреждением, чтобы подготовить меня к тому, что будет дальше. Но этого не происходит.

– Так ты шлюха? Тебе платят, чтобы ты трахал женщин ради информации?

Мой подбородок опускается, слова пляшут на кончике моего языка, чтобы возразить, но ни одно не находит выхода.

– О, подожди, это ведь не только женщины? Ты и из мужчин вытряхиваешь информацию. Может, одновременно? – спрашивает она. По тому, как она поднимает брови, может показаться, что она заинтригована, но я вижу больше. Я вижу темные тени, клубящиеся в ее голубых глазах.

У меня сводит челюсть, кулаки сворачиваются, но слов все нет.

– Когда именно ты собирался сказать мне, что мне придется делить тебя с… ну, кто знает?

– Нет, Иви. Я не…

– Полагаю, для тебя все сложилось как нельзя лучше, когда я сказала, что мне было бы интересно разделить тебя, если бы это был правильный человек.

– Нет, Лисичка. Пожалуйста, это не…

– Убирайся, – жестко потребовала она.

– Что?

– Убирайся. Убирайся. Или ты покинешь эту комнату, или я выйду из коттеджа и попаду прямо в руки человека, которому я действительно принадлежу, – угрожает она.

Как бы мне ни хотелось оставить ее одну прямо сейчас, угроза того, что она совершит какую-нибудь глупость, заставляет меня действовать.

Но я не поворачиваюсь к двери, не сразу.

Вместо этого я иду прямо к ней. Взяв ее за подбородок, я прижимаю ее спиной к стене и поднимаю ее голову, чтобы у нее не было выбора, кроме как посмотреть вверх.

Но, как ни странно, она не поддается мне, продолжая смотреть на окно рядом с нами.

– Иви, – мрачно прорычал я. – Посмотри на меня.

Проходит несколько секунд, и моя хватка слегка ослабевает, но в конце концов она подчиняется приказу.

– Я сделаю, как ты говоришь, но только потому, что твоя безопасность сейчас для меня важнее всего на свете. Но не смей думать, что мой выход за дверь означает, что все кончено. Это не так. Мне плевать, кто подписал этот чек за тебя. Его деньги ничего не значат. Его право собственности ничего не значит. Ты моя, Иви Мур, и была таковой с той первой ночи, когда ты встала передо мной на колени.

– Можешь угрожать сколько угодно – черт, можешь даже попытаться выбежать прямо через парадную дверь, если очень хочется, – но будь уверена. Я найду тебя и заберу то, что принадлежит мне.

Ее дыхание вырывается из слегка приоткрытых губ при виде моей угрозы, а глаза темнеют от жара, несмотря на гнев.

Я мог бы доказать ей это прямо сейчас, если бы захотел. И она, блядь, мне это позволит, я знаю. Но то, что у нас есть, – это нечто большее. Это больше, чем просто моя власть над ней. В кои-то веки не я контролирую ситуацию, не я веду игру.

Это делает она.

А я всего лишь раб ее потребностей. И прямо сейчас ей нужно, чтобы я ушел.

– Если я тебе понадоблюсь, я буду внизу.

Отпустив ее, я отступаю назад и, схватив с кровати телефон, выбегаю из комнаты.

Не успеваю я захлопнуть за собой дверь, как ее голос прорезает воздух.

– Ты мне не нужен, Алекс. Никогда не нуждалась и не буду нуждаться.

28

ИВИ

Я закрываю рот рукой, как только последнее слово вырывается на свободу.

Я не хотела их говорить, но, поскольку боль от его лжи продолжает резать меня, как миллион крошечных ножей, моя потребность причинить ему боль берет верх.

Я тут же жалею об этом. Это по-детски и мелочно, но все это слишком больно, чтобы что-то предпринять, побежать за ним и вернуть все назад.

Он лгал мне.

Все это время, пока мы были здесь, он позволял мне верить, что купил меня каким-то чертовым способом, чтобы я была в безопасности. И пока он был занят тем, что скрывал, что знает о моей жизни в качестве веб-кам девушки, он хранил свои собственные грязные секреты о том, чем он зарабатывает на жизнь.

Мне не следовало называть его шлюхой. Это было слишком низко. И очень лицемерно.

Однако эта ложь. Она продолжала накапливаться, и что-то должно было измениться.

Как он может быть таким милым, таким заботливым и нежным со мной? Как он может говорить мне, что любит меня, если он держится за всю эту ложь и умалчивание правды?

Потому что это его работа, Иви.

Он манипулирует, обманывает, соблазняет и очаровывает, чтобы выудить из людей информацию.

Он работал с тобой.

Он играл с тобой.

И ты позволила ему.

Он заставил тебя влюбиться в него.

Заставил полюбить его.

А потом он позволил тебе упасть и разбиться на миллион осколков.

При этой мысли мир подо мной трескается, колени подгибаются, и я падаю на пол.

Я опускаю голову на руки и отдаюсь боли в груди и опустошению, бурлящему в моих венах.

А ведь всего несколько минут назад в его объятиях я чувствовала себя в большей безопасности, чем когда-либо за всю свою жизнь.

Как же мы докатились до такого?

Я рыдала до тех пор, пока глаза не стали гореть, а горло – саднить. Все мое тело болит от того, что мы делали сегодня утром, а нос наполнен его запахом от ткани, которая покрывает мое тело. Все это – напоминание о нем, о том, какой глупой и наивной я была, которое мне совершенно не нужно.

Я с трудом перекатилась на колени и встала на ноги.

Мои бедра горят, так как дискомфорт от его пребывания во мне усиливает мои сожаления.

Я доверяла ему.

Даже после инцидента с приложением прошлой ночью, я доверяла ему. Я понимала, почему он предпочитает подождать, пока я признаюсь, а не свалить все на меня. Но все это время он хранил свой собственный развратный секрет.

Он знал, что если признается в том, что знает мой, то ему придется выдать свой.

Все это было не из-за меня. Все это было связано с ним.

Я натыкаюсь на что-то ногой, проходя через комнату, и, опустив взгляд, обнаруживаю у своих ног упаковку шоколадных Hobnobs.

Воспоминания о нескольких часах, проведенных здесь, нахлынули на меня.

Я понятия не имела, где нахожусь и что происходит. Но потом он пришел за мной, и все встало на свои места. Все казалось правильным, несмотря на то что все вокруг нас было неправильно.

Взяв их в руки, я положила их на прикроватную тумбочку рядом с нашим холодным кофе.

Отчаянно желая получить порцию кофеина, я подношу одну из кружек к губам и осушаю ее.

Это не совсем то, чего я жажду, но я настолько оцепенела, что почти не чувствую его вкуса.

Я выпиваю и вторую, после чего пробираюсь в ванную.

Пена в ванной дразнит меня, а воспоминания о том, что он был таким милым и заботливым, снова вызывают у меня слезы.

Мои щеки мокрые, когда я наклоняюсь над ванной, чтобы спустить немного остывшей воды и наполнить ее горячей.

Срывая с себя его футболку, я сворачиваю ее в клубок и швыряю в стену в надежде рассеять сдерживаемую энергию, рвущуюся наружу. Но она разворачивается задолго до того, как попадает в цель, и безвольно падает на пол.

«Мне нужны Эмми и Стелла», – размышляю я.

Они обе и груша для битья были бы сейчас как нельзя кстати.

Я качаю головой, понимая, что в таком разбитом состоянии я не обращусь ни к кому, кроме, может быть, Блейк, и погружаюсь в теплую воду.

Прижав бедра к груди, я обхватываю их руками и упираюсь лбом в колени.

Мои плечи продолжают сотрясаться от рыданий, и я даже не пытаюсь сдерживаться.

В какой-то момент слезы высохнут, а боль утихнет. Не так ли?

Я сижу посреди ванны, утопая в своей катастрофической жизни, пока вода не становится совсем холодной.

Зубы стучат, кожа покрывается мурашками, но я не могу найти в себе сил, чтобы пошевелиться.

Кажется, что каждая конечность и каждый мускул сделаны из камня. Но ни одна из них не сравнится с тяжестью моего сердца.

Единственное спасение во всем этом – то, что я так и не сказала ему этих слов.

Если бы я сказала, боюсь, он бы не послушал меня и не ушел.

Он бы продолжал бороться за свой угол, используя все уловки, чтобы заставить меня подчиниться его воле и простить его.

Так же, как он поступил прошлой ночью.

Мне не следовало идти на тот вечер покера в доме для Блейк. Если бы я этого не сделала, то никогда бы не встретила его и…

– Нет, – кричу я, не в силах сдержать слова.

Несмотря на все это, боль, смятение, неизвестность, я не могу представить свою жизнь без него.

Его сверкающие серые глаза, его игривая ухмылка, его грязные слова и дразнящие прикосновения.

Одно могу сказать точно: он сыграл со мной свою лучшую игру.

Надеюсь, она того стоила.

В конце концов, я больше не могу выносить холод и поднимаюсь на ноги, позволяя воде омыть меня. Я выхожу, беру полотенце и иду к раковине. Я делаю все то, что обычно делаю, – умываю лицо, чищу зубы, но меня как будто здесь нет, как будто я вижу в зеркале не себя, а какого-то роботизированного незнакомца.

Не в силах смотреть на себя, я опускаю голову и быстро заканчиваю работу.

Тяжело ступая, я пересекаю комнату и открываю дверь в ванную.

Мой взгляд сразу же падает на идеально заправленную кровать и поднос, полный всяких вкусностей, стоящий посреди нее.

Войдя в комнату, я оглядываюсь по сторонам, наполовину ожидая увидеть его, ожидающего меня.

Но она пуста.

Я не должна быть разочарована, но я разочарована.

Подавив эту нелепую реакцию, я иду в гардеробную, чтобы подобрать себе одежду.

Натянув майку со встроенным бюстгальтером и шорты, я вытаскиваю стул из угла комнаты и несу его в спальню. Засунув спинку под дверную ручку, я киваю сама себе.

Хотя я и ценю жест, который он для меня оставил, я также хочу, чтобы в следующий раз я увидела его на моих условиях. А не потому, что он решил, что мне что-то нужно, и впустил себя внутрь.

Схватив телефон, который я оставила прошлой ночью, я ложусь в постель, вдыхая аромат свежих простыней, и осматриваю содержимое подноса, стараясь не замечать, что он сделал все это для меня молча, пока я была в ванной.

Свежеиспеченные круассаны, дорожная кружка, в которой, как я полагаю, есть горячий кофе, еще печенье, чипсы, фрукты, завернутый сэндвич и две бутылки воды. Все, что мне нужно, чтобы спрятаться здесь на весь день. И одна вещь, которая мне действительно не нужна.

Записка. С моим именем, нацарапанным сверху.

– Черт, – шиплю я, глядя на нее.

Какая-то часть меня не хочет ее читать, но я не могу отрицать, что есть большая часть, которая хочет.

Но… что, если там есть и более страшная ложь? Которую он так и не смог рассказать, потому что я его выгнала? Смогу ли я справиться с этим?

Прежде чем принять решение, я набираю номер сестры и прижимаю его к уху.

Мы редко общаемся без видеосвязи, если только кто-то из нас не работает, но сейчас ей незачем видеть мое лицо. Один взгляд, и она поймет, насколько я разбита.

– Иви! Как дела в этой глуши с твоим горячим и сексуальным мужчиной? – радостно отвечает она.

Я сглатываю, не в силах подобрать слова.

– Иви?