Текст книги "Соблазненная его прикосновением"
Автор книги: Трейси Энн Уоррен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Грейс прищурилась.
– ...никогда не вводил тебя в заблуждение, за исключением договоренности с твоим отцом и мотивов для нашего брака.
– Не начинай все снова, Джек.
– Почему ты считаешь каждое мое слово неправдой? Почему не можешь поверить мне, даже когда я говорю тебе простой комплимент? А как же наше перемирие?
– Оно остается в силе. Но это перемирие, а не капитуляция. Ты слишком много ждешь от меня, если думаешь иначе.
– А ты слишком недооцениваешь себя, если думаешь, что любая моя похвала – это ложь. Да и какой мне смысл обманывать тебя? Какую выгоду я надеюсь получить, когда у меня уже есть все, что я хочу?
Да, он абсолютно прав. И имел ее в своей постели так часто, как ему хочется, зачем же ему еще делать ей комплименты?
И вдруг Грейс поняла основную проблему. Узнав о торговой сделке Джека с ее отцом, она потеряла больше чем доверие к нему. Это подорвало ее веру в себя. Во время их помолвки она была счастлива, избавившись от прежней неуверенности. Теперь все вернулось на круги своя. Может, Джек прав, и она себя недооценивает? Может, пора отбросить все это раз и навсегда?
– Хорошо, – сказала она. – В будущем я попытаюсь не приписывать низменных мотивов твоим комплиментам. Если ты говоришь, что я выгляжу красивой, значит, именно так и есть.
– Дорогая, – нежно пробормотал он. – Ты прекрасна.
Грейс слегка порозовела от удовольствия, несмотря на все попытки не делать этого.
– Ну что, теперь ты мне веришь? – спросил он и шагнул вперед, чтобы обнять ее.
– Только до некоторой степени, – ответила Грейс.
Засмеявшись, Джек поцеловал ее, и прежде чем она успела опомниться, они вместе упали на кровать.
– Ты вроде сказал, что карета ждет? – прерывающимся голосом спросила девушка, пока он снова расстегивал ей одежду.
– Наплевать!
– А как насчет лошадей? Они не станут волноваться?
– Во всяком случае, не так, как я, если сейчас же не возьму тебя.
Лондон был все тем же, но Грейс он казался другим, незнакомым. Первый месяц жизни в их городском доме она приписывала это ощущение тому обстоятельству, что все было новым для нее.
Новый дом.
Новые соседи.
Новые слуги.
Не говоря о новом муже, с которым она пыталась найти терпимый способ общения.
Постепенно Грейс осознала, что ее беспокоит не скандальный характер их взаимоотношений. Изменилась вся ее жизнь. Прошлое ушло навсегда, теперь она была одна в новом мире, пытаясь сделать каждый день в чем-то неповторимым.
Она со вздохом посмотрела на стопку приглашений, которые дворецкий Джека – их дворецкий – принес ей в гостиную для просмотра. Карточки начали поступать несколько дней назад, и теперь предстояло что-то написать в ответ.
Джек посоветовал ей принять те, какие нравятся, а все остальные бросить в огонь. Но как она могла выбрать, если все приглашения были от незнакомых людей. По крайней мере, ей.
Грейс только что закончила просмотр новых поступлений, готовясь присоединить их к растущей стопке, когда в гостиную кто-то вошел.
– Я велела Эпплтону не докладывать о нас, – заявила Мэллори Байрон. – Решила, что это глупо, раз мы одна семья. Бедняжка так расстроился, что я чуть не позволила ему это сделать. Но, в конце концов, я терпеть не могу формальности.
Грейс с улыбкой повернулась:
– Мэллори! Ваша светлость!.. То есть мама! И Эсме! – прибавила она, заметив девочку. – Как я рада видеть вас! Я представления не имела, что вы уже в городе.
– Мы приехали только прошлым вечером. – Герцогиня прошла в комнату, элегантная и привлекательная, как всегда. – Нам так надоела деревня, и мы решили немного раньше вернуться в Лондон. Надеюсь, мы не вторгаемся бесцеремонно в жизнь молодоженов. Не хочется быть навязчивыми.
– Мы очень вас ждали.
– Тогда подойди, я обниму тебя.
Грейс поспешила в материнские объятия леди Байрон. Она была рада видеть ее даже больше, чем могла себе представить. Они обнялись с Мэллори, затем с Эсме, и все улыбнулись друг другу.
– Как хорошо, что вы приехали. Сейчас я велю подать чай.
– Было бы неплохо, дорогая, – ответила герцогиня, садясь на диван.
Мэллори последовала ее примеру, а Эсме побежала в дальний конец гостиной и села у окна. Грейс улыбнулась, когда она достала лист бумаги и карандаш, чтобы сразу приняться за рисование.
– Джек дома? – спросила леди Байрон.
– Боюсь, что нет.
Грейс решила ограничиться этим, надеясь, что они не будут спрашивать, где он, поскольку сама этого точно не знала. Джек не посвящал ее в свои дела вне дома, а она предпочитала не интересоваться.
– Я уверена, мы скоро его увидим, – продолжала герцогиня. – Кроме того, его отсутствие дает нам, леди, больше времени для разговора. Я вижу, это приглашения? Могли бы пока и не докучать вам с Джеком светскими обязанностями, тем более что до начала сезона еще несколько недель. Правда, я уверена, что каждая великосветская матрона умирает от желания с вами познакомиться.
– Вы имеете в виду – с Джеком, – уточнила Грейс.
Свекровь улыбнулась:
– Нет, именно с вами, дорогая. С Джеком все уже знакомы.
О Боже! Грейс внутренне содрогнулась.
Но в этот момент вошла горничная с чаем. Пока герцогиня наполняла чашки, Грейс раздавала тарелки с печеньем. Эсме она добавила еще порцию, зная любовь девочки к сладостям. Та улыбнулась еще шире.
Несколько минут все пили чай, разговаривая о всяких пустяках. Когда леди Байрон отставила чашку, ее младшая дочь тут же вернулась к окну.
– Итак, на какие приглашения ты уже ответила?
– Пока не думала над этим.
Герцогиня бросила ленивый взгляд на стопку карточек и слегка нахмурилась, увидев одну из них – кремового цвета.
– Простите, что-то не так? – спросила Грейс.
Леди Байрон покачала головой:
– Нет, дорогая. Это решаешь ты как жена Джека. Я бы не хотела вмешиваться.
– Честно говоря, я бы не отказалась от вашей помощи. – Грейс с надеждой взглянула на герцогиню и Мэллори. – Приглашения приходят уже несколько дней, а я не имею ни малейшего понятия, как отвечать.
– Ну, если ты уверена, я буду рада тебе помочь.
– Спасибо! Вот они, а я отдохну.
Герцогиня и Мэллори засмеялись, когда увидели огромную пачку карточек.
– Боже, сколько же их. Бедняжка, неудивительно, что ты растерялась. Клади все сюда, мы в один миг их распределим.
Герцогиня разделила карточки на три стопки: «да», «нег», «возможно, нет». Осталось всего два приглашения, когда она вдруг замерла и, пробормотав «Хватает же наглости», решительно положила карточку с текстом, написанным изящным, явно женским почерком, в стопку «нет».
Грейс с любопытством взглянула на имя:
«Филиппа, леди Стоктон».
– Почему вы отправили ее в стопку «нет»? – спросила она.
– Туда ей и дорога, – ответила свекровь. – А теперь выбрось ее из головы. Хотя, если тебе доведется встретиться с этой дамой во время сезона, я предлагаю избегать ее... вежливо, конечно.
– Понимаю, – сказала Грейс, не понимая ничего. – Значит, она так ужасна?
Герцогиня помолчала.
– Не в том смысле, как ты подумала. Она из высшего света, очень красивая вдова, принятая в лучших домах. Просто... я уже сказала более чем достаточно.
– Может, будет лучше, если я узнаю, почему должна избегать ее, – предположила невестка.
Мэллори, бросив смущенный взгляд на младшую сестру, наклонилась к Грейс.
– Потому что эта дама и Джек некогда были связаны, – прошептала она.
– Мэллори, помолчи! – остановила ее леди Байрон.
– Ты все равно уже пробудила ее любопытство, – повернулась к ней дочь, – Грейс нужно сказать правду. Лучше услышать это от нас, чем позволить какому-нибудь подлому сплетнику просветить ее.
Герцогиня нахмурилась:
– Вам, молодая леди, вообще не полагается знать о подобных делах.
– Есть масса такого, о чем принято молчать. Но у меня есть слух и ум, не так ли?
– Очевидно, слишком много и того и другого, – заметила мать.
– Итак, когда ты говоришь «связаны», – прервала их Грейс, – ты имеешь в виду, что она его...
– Любовница, разумеется, – прошептала Мэллори. – Но Джек прекратил с ней все отношения до того, как начал ухаживать за тобой. Поэтому ты не должна сердиться на него.
В последнее время у Грейс было так много причин сердиться на Джека, что значила еще одна? Тот факт, что его любовницей была красивая вдова, не удивил ее. Она прекрасно сознавала, что далеко не первая женщина, которая отдала ему сердце. Зная этого ловеласа, ничуть не сомневалась, что в Лондоне полно таких дурочек.
Желудок у нее тут же взбунтовался, заставив ее пожалеть о съеденном за чаем бисквите. Эта реакция не имела никакого отношения к тому, о чем ей рассказали. Ее не интересовали любовные связи Джека, она просто не хотела о них слышать. А тем более знать по именам его избранниц.
Герцогиня и Мэллори озабоченно взглянули на нее, и Грейс заставила себя улыбнуться:
– Я нисколько не сержусь. Ни на вас, ни на Джека.
Обе заметно успокоились.
– Знаешь, я думаю, что Филиппе Стоктон просто хочется тебя увидеть, – сказала леди Байрон. – Хотя с ее стороны было поразительной наглостью прислать вам приглашение.
– Пусть оставит свое любопытство при себе. – Грейс взяла карточку и аккуратно разорвала дорогую бумагу. – Это определенно «нет». А теперь вернемся к «возможно, нет». Итак, начнем.
Глава 21
– Мои извинения, джентльмены, но, боюсь, я не могу дольше оставаться.
Джек отставил наполовину полный стаскан и приготовился встать с удобного кресла, где отдыхал последние два часа. Вокруг него сидели друзья, члены мужского клуба «Брукс». При его заявлении все дружно запротестовали.
– Брось, Джек, ты что, не можешь побыть еще немного? – укоризненно сказал Нилл Фейвершем. – Вечер только начался.
– Уже поздно, и мне пора домой.
– Он хочет сказать, что его там с нетерпением ожидают, – саркастически заметил лорд Хауленд, небрежно положив руку на спинку его кресла. – Женат всего два месяца и уже выучился подчиняться мягкой кошачьей лапке.
Нахмурившись, Джек поднялся.
– Не будь глупцом. Меня ждет горячий обед и тепло камина. Я собираюсь насладиться тем и другим в уюте собственного дома.
– Ты можешь сделать это прямо здесь, дорогой, – с усмешкой напомнил Тони Блэк, герцог Уайверн. – Для этого не нужно спешить домой.
– Так и есть, – согласился лорд Грешем. – Но клуб «Брукс» не предлагает общества любимой жены и возможности отправиться с ней после вкусной еды в спальню. Если бы я имел то, что есть у Байрона, тоже бы не остался с вами.
Поскольку никто из джентльменов не мог возразить, они прекратили уговоры. Их приятель умел настоять на своем.
Сбежав из клуба, Джек велел кучеру ехать домой. Грешем был прав, там его ждала любимая жена, только он не знал, присоединится ли она к нему за обедом.
После возвращения в Лондон между ними опять возникла отчужденность. Сначала он попытался сопровождать ее в город на светские мероприятия, но Грейс это совсем не интересовало. Они вместе завтракали, а днем она занималась домашним хозяйством. Его образ жизни остался прежним, кроме очень важного исключения: он перестал играть в карты ради выигрыша.
Деньги отца Грейс принесли ему финансовую стабильность, которой не было раньше. Правда, нужды он не испытывал даже без своих доходов от карточной игры, но зато теперь он мог не беспокоиться по поводу каждой золотой гинеи, покидавшей его карман. А что еще важнее, теперь он получил возможность вкладывать деньги. Если Джек прислушается к здравым советам опытных людей вроде своего тестя и проявит благоразумие, то его доход останется стабильным или со временем даже увеличится.
Теперь он играл в карты только ради удовольствия, не стремясь выиграть любой ценой. И если пойдут слухи, что женитьба сделала «безнравственного Джека Байрона» скучным, он может это снести.
Конечно, таких сплетен и домыслов будет намного больше, если Грейс, как и обещала, покинет его в конце сезона. Тем не менее, после возвращения в Лондон он сразу приступил к выполнению условий их договора.
В Английский банк на личный счет Грейс были положены шестьдесят тысяч фунтов, которыми могла распоряжаться только она. Завтра у него встреча с агентом по недвижимости, который должен подыскать для его жены удобный дом в сельской местности. Джек надеялся, что тот будет соответствовать всем ее требованиям.
Что же касается ее решения жить отдельно... Еще неизвестно, как Грейс отнесется к этому через несколько месяцев. Посмотрим!
– Добрый вечер, ваша светлость, – приветствовал его Эпплтон, принимая у него пальто и шляпу. – Промозглый вечер, осмелюсь заметить.
– Да, отвратительный.
Но Джека больше интересовала домашняя атмосфера, и прогноз зависел от того, что ему сейчас ответит дворецкий.
– Ее светлость дома? – спросил он.
– Миледи наверху. Час назад она распорядилась подать ей обед в комнату. Доложить о вашем прибытии?
Джек подавил вздох.
– Нет. Распорядись, чтобы мне принесли в кабинет еду и бутылку бургундского. Урожая 92-го года.
– Слушаюсь, милорд.
Джек быстро удалился и, когда слуга уже не мог его слышать, тихо выругался. Входя в кабинет, он постарался не хлопнуть дверью.
Грейс проснулась от ощущения, что матрас опустился. Значит, пришел Джек. Лежа на боку, она даже не открыла глаза. Привыкнув теперь отдаваться ему ежедневно, она позволяла делать с ней все, что он хотел. Но как бы часто это ни происходило, она не смогла привыкнуть к совершенной прелести его ласк: каждый раз это было как впервые, каждое новое соитие было лучше прежнего.
Она хотела повернуться на спину, чтобы он поцеловал ее, но Джек ей не позволил. Одна рука легла на живот, другая обхватила грудь, поглаживая сосок, пока он не затвердел, после чего занялся второй грудью. Умело возбуждая ее ласками и поцелуями, он поднял ночную рубашку и сразу вошел в нее.
Грейс застонала. Эта позиция делала ее особенно чувствительной. Слегка подняв ей колено, он полностью овладел ею настолько глубоко, насколько мог, и теперь вел ее к пароксизму желания. Она уже думала, что может сойти с ума, когда ее вдруг понес стремительный поток наслаждения. Она чувствовала внутри его быстрые, глубокие толчки, пока он тоже не кончил.
Какое-то время они лежали, тяжело дыша. Потом Джек отпустил ее, лег на спину. Расслабленная, полусонная, Грейс начала погружаться в забытье и тут вспомнила, что за все время занятий любовью оба не произнесли ни слова. Может, это было неуместно, а может, потому, что слова были не нужны.
– Не волнуйся, – прошептала Мэллори, когда они стояли у входа в бальный зал Клайборн-Хауса. – Ты будешь неотразима.
– Твои бы слова да Богу в уши, – сдержанно ответила Грейс.
Скоро начнут прибывать гости, вся семья уже собралась, чтобы их встретить. Она надеялась, что у нее не отнимется язык, когда придет время приветствий.
Сегодняшний бал, устроенный Эдвардом и свекровью в ее честь, был посвящен двойному торжеству: открытию нового сезона и вводу Грейс в свет. Ей полагалось стоять вместе с Джеком в ряду принимающих, но, оглядев комнату, она увидела, что муж разговаривает с Эдвардом и Кейдом. Хотя все братья были красивы, для нее Джек был лучше всех. Он был эталоном мужской красоты в своем элегантном вечернем костюме с аккуратно причесанными волосами.
У Грейс сжалось сердце, и она отвела взгляд.
– Конечно, я права, – успокоила подругу Мэллори, возвращая ее к главной теме разговора. – Ты выглядишь прелестно в этом наряде. Мне бы тоже хотелось нарядиться в платье с таким глубоким оттенком зеленого. Но пока мы с Майклом не женаты, придется терпеть все те же скучные белые или пастельные тона.
Улыбка девушки сразу исчезла, и печаль затуманила ее прекрасные аквамариновые глаза.
– Твой жених скоро вернется, – утешила ее Грейс. – Я уверена, он будет ежедневно писать тебе.
– Конечно, – подтвердила Мег Байрон. – У военных очень хорошо организована пересылка писем. Куда бы ни отправляли папу, его послания всегда доходили до нас. Это более надежно, чем местная почта.
Мэллори согласно кивнула.
– Я знаю, вы правы. Только беспокоюсь, как он там, в Испании.
Она взглянула на Кейда. Ее брат чуть не умер от ран, полученных на войне. Его хромота служила постоянным напоминанием о цене, которую тот заплатил, служа Англии. Поэтому было вполне естественно, что она боится за своего жениха.
Они едва успели отметить свою помолвку, как майору Харгрейвсу пришлось собрать по приказу ранец и поцеловать на прощание невесту.
– Майор благоразумен и не станет зря рисковать, – уверила ее Мег. – Он все преодолеет.
– Конечно.– Мэллори с трудом выдавила улыбку. – Но я должна чем-то занять себя, отвлечься, пока Майкл не вернется домой. Скорее бы закончилась эта ужасная война.
– Я буду развлекать тебя при каждом удобном случае, – пообещала Грейс.
Подавив вздох, она подумала, что ей тоже не мешало бы в эти дни отвлечься. Увы, она должна делать вид, что счастлива в браке. Ей не с кем поделиться собственными заботами. Впрочем, активная подготовка к сезону займет ее внимание и рассеет дурное настроение. А судя по тому, как промелькнули несколько последних недель, девушка могла на это надеяться.
Грейс ощутила присутствие мужа раньше, чем увидела его.
– Очевидно, первые гости уже, прибыли, – сказал Джек, обращаясь ко всем. – Мать говорит, мы должны занять свои места.
Предложив руку, он ждал. Грейс молча приняла ее, Мэллори присоединилась к нему с другой стороны. Появившийся Кейд с любовью поцеловал жену, и пара направилась к встречающим. Остальные последовали за ними.
Следующий час прошел лучше, чем Грейс себе представляла. Ее нервозность растворилась в непрерывной череде реверансов, улыбок и пустой болтовни. Притворство стало для нее настолько привычным делом, что, в конце концов, она почти успокоилась.
Пока Джек не пригласил ее танцевать.
– Вполне естественно, что именно я должен пригласить тебя на первый танец, – шепотом сказал он. – Не бойся, постараюсь не наступать тебе на ноги.
В данный момент Грейс тяготила только необходимость провести с ним полчаса на глазах всего зала.
– Скорее это вы должны бояться за свои ноги, милорд, – с некоторым вызовом произнесла она.
Джек так искренне улыбнулся ей, что любой наблюдающий за ними позавидовал счастливой паре.
Да, ее муж умел вводить в заблуждение окружающих, подумала Грейс.
Они прошли в бальную залу, где она продолжила знакомство с некоторыми из гостей, которых приветствовала при встрече. Затем объявили первый танец, и пары выстроились для контрданса.
Верный слову, Джек двигался легко и свободно. Правда, она еще с Бата знала, что он превосходный танцор.
При этом воспоминании ей вдруг стало трудно сохранять на лице счастливую улыбку.
– Если не будешь следить за выражением своего лица, – прошептал он во время поворота, – люди подумают, что ты страдаешь.
– Я стараюсь.
– Попытайся все-таки изобразить что-нибудь менее тоскливое.
Грейс яростно взглянула на него. Он засмеялся и умышленно спутал па, чтобы она столкнулась с ним. Естественно, тут же крепко прижал ее к себе и поцеловал. Грейс не успела опомниться, как он столь же внезапно отпустил ее.
– Это должно привести наших гостей в восторг, – заявил он, продолжая кружить ее.
Когда Грейс немного пришла в себя, она поняла, что уловка ее мужа достигла цели. Вне зависимости от того, как это выглядело для окружающих, все приняли их за счастливую пару. Но были так далеки от истины!
Музыка смолкла, и когда Джек вел ее, крепко держа за руку, девушка убедилась, что они действительно находятся в центре внимания. Но их провожали не осуждающими взглядами, а снисходительными улыбками. Грейс слышала удивленный шепот, что женитьба лорда Джека – это конечно, брак по любви.
Какими бы глупцами они себя почувствовали, если бы знали правду!
Джек проводил ее к спокойному месту в конце залы, и она с благодарностью раскрыла веер, чтобы прикрыть еще пылавшие щеки. Пока она думала, о чем попросить мужа, – послать за стаканом пунша для нее или сунуть головой в ведро, – к ним подошел ее отец.
– Как приятно смотреть на влюбленных молодоженов! – с широкой улыбкой заявил Эзра Данверс. – Прямо настоящая пара голубков. Все восхищаются!
– Спасибо, папа. – Девушка с трудом сдерживала слезы.
Идея пригласить ее отца на сегодняшний бал принадлежала герцогине, и, естественно, Грейс согласилась, несмотря на кипевшее в ней возмущение его сделкой с Джеком. После возвращения в Лондон она редко видела отца и ни разу не была в своем прежнем доме. Привыкла оправдываться тем, что слишком занята, чтобы ехать туда через весь город. На самом деле Грейс боялась, что отец может понять, как она несчастна. Или по ее с трудом сдерживаемому раздражению догадается, что он знает всю правду о ее браке.
Возможно, это уже не имело значения, но гордость – удивительное качество. Для себя Грейс твердо решила, что не позволит отцу вмешиваться в ее личную жизнь. Больше этого не произойдет никогда!
Чтобы сохранить видимость семейного согласия, она дважды приглашала его на обед в своем новом доме, где собирались все члены большой семьи и несколько близких друзей. Но отец никогда не оставался надолго, ему было слишком неловко среди светских людей. Так что ей не составляло труда скрывать от него свои чувства.
Поэтому Грейс удивило сегодняшнее присутствие отца на балу. Видимо, удовлетворенное тщеславие победило его нежелание встречаться с представителями высшего общества, куда он сумел ввести дочь.
Словно почувствовав ее волнение, Джек положил руку ей на талию, и вместо того чтобы отстраниться, Грейс обрадовалась его поддержке.
– Ваше фривольное поведение приведет к тому, что о моей девочке будут писать в газетах, милорд, – одобрительным тоном предупредил отец. – Но мне приятно видеть, что вы без ума друг от друга. Вы ни на минуту не можете отпустить мою Грейси. Правда, этот спектакль на танцевальной площадке... Хотя, полагаю, никакого вреда здесь нет, раз вы женаты и все такое. Почему бы слегка не побаловаться?
Грейс, продолжала молча обмахиваться веером. К счастью, в разговор вступил Джек:
– Вы очень понимающий человек, мистер Данверс, я просто не могу устоять перед вашей дочерью. Ни один мужчина не пожелал бы себе лучшей жены.
Она с болью слушала его лживые слова.
– Как только я вас увидел, Байрон, то сразу понял, что вы прекрасная пара моей девочке. И оказался прав. Теперь мне нужны внуки.
Джек прижал жену к себе и улыбнулся:
– Не беспокойтесь! Мы занимаемся этим с большим усердием.
Данверс раскатисто захохотал.
– Судя по тому, что я сегодня видел, в этом нет никаких сомнений.
Джек засмеялся в ответ. Но, даже понимая, что должна к ним присоединиться в этом веселье, Грейс не могла себя заставить сделать это.
Тут к ним подошел высокий пожилой джентльмен. Кажется, это был один из дядюшек Джека. После недолгой общей беседы он спросил, не может ли «похитить» Джека на пару минут, и увел его, оставив Грейс наедине с отцом.
Должно быть, тот уловил во взгляде дочери некоторое раздражение, потому что сказал:
– Ладно, перестань злиться. Мы только пошутили. Не знал, что ты настолько чувствительная.
– Дело не в этом. Просто считаю, что бал не место для обсуждения темы производства внуков.
– А почему бы и нет? – возразил он. – Но если тебе неприятно, тогда я не скажу больше ни слова.
Грейс изобразила, как надеялась, примирительную улыбку.
Снова заиграла музыка, объявили следующий танец, и какое-то время они молча наблюдали за движением пар.
– Ведь ты счастлива, Грейси? – спросил отец, сунув большие пальцы в карманы жилета и покачиваясь на каблуках.
– Да. Конечно, витаю в небесах.
Он изучающе посмотрел на нее:
– Вот и хорошо. Ты знаешь, что я всегда хотел только лучшего для тебя.
– Разумеется, папа.
– И не делал ничего такого, что не понравилось бы тебе.
Грейс удивилась. Почему он говорит это? Чувствует себя виноватым? Неужели?
– Но я рад, что все так хорошо сложилось. Не требуется быть гением, чтобы увидеть, как ты любишь Байрона. А тот просто без ума от тебя. И мне приятно сознавать, что все у вас так прекрасно.
Девушка поняла, что ее самоуверенный и властный отец нисколько в этом не сомневается. Какими бы подлыми ни были его методы, в его представлении он сделал все ради ее пользы. Грейс могла отвергать его тактику, но понимала их обоих – мужа и отца, когда-нибудь даже сумеет их простить.
Раздражение вдруг исчезло, и она искренне улыбнулась:
– Ты прав. Все получилось, как было задумано. Не так легко привыкнуть, но это моя новая жизнь, высшее общество, к которому я теперь принадлежу, как ты хотел. Так как я могу не быть счастливой?
Да, с горечью подумала Грейс. Очень счастливой!
Глава 22
Грейс считала, что в предпасхальные недели была очень занята, но сейчас те дни казались ей праздным времяпрепровождением по сравнению с ураганом под названием «лондонский сезон».
С утра до ночи ее расписание было заполнено приглашениями на праздничный завтрак, дневной пикник или вечерний прием. Между этими развлечениями были светские визиты, посещение магазинов, поездки в экипаже и пешие прогулки, а иногда ближе к ночи – театр или опера.
Благодаря герцогине, Мег и Мэллори она избавилась от долгих раздумий, какое приглашение должна принять, и научилась разбираться в порой скрытых интригах света.
К ее величайшему удивлению, Грейс была сердечно принята обществом. Джек всегда готов был сопровождать ее на любое выбранное ею развлечение. На балах они постоянно сначала танцевали, затем общались с друзьями и знакомыми. После этого каждый занимался своим делом, поскольку даже супруги, женившиеся по любви, вызывали неодобрение, если проводили слишком много времени друг с другом.
Что же касается выполнения обязанностей хозяйки и приема в доме гостей, то, к ее облегчению, Джек пока не собирался этого требовать. А учитывая ее недавнее появление в обществе и статус новобрачной, никто, похоже, не считал это серьезным упущением. Все согласились, что в следующем году она сможет проявить себя в полной мере. Но Грейс знала, что ей никогда не придется этим заниматься.
В легком шелковом халате, прикрыв зевок ладонью, Грейс вышла к завтраку, который горничная уже приготовила в ее маленькой гостиной. Пока она пила чай, крепкий и горячий, заваренный по ее вкусу, часы на каминной полке отбили двенадцать ударов.
Полдень. Слишком поздно даже для нее.
Но ведь она и легла только в три утра, а в начале шестого ее разбудил Джек. Ей стало жарко при этом воспоминании. Он был для нее как наркотик, вызывающий привыкание и поэтому опасный. Грейс лишь надеялась, что в нужное время сумеет отучить себя.
Она уже почти опустошила маленькое блюдо свежей земляники, когда раздался короткий стук в дверь, соединяющую их с Джеком спальни. Муж тут же вошел, упал в кресло и налил себе чаю. Именно для такого случая горничная всегда оставляла вторую чашку, хотя он еще ни разу этим не воспользовался. Но все когда-то бывает впервые.
– Пожалуйста, угощайся, – с легким сарказмом пригласила она.
Усмехнувшись, Джек потянулся за тостом.
– Я не был уверен, что ты проснулась. Ты могла бы поспать еще.
– Нет. У меня дела. Я не могу до бесконечности лежать в постели.
Кажется, он хотел возразить, но передумал. Молча доев тост, муж забрал с ее тарелки оставшийся бекон.
– Может, я велю служанке принести еду для тебя? – спросила Грейс, с любопытством глядя, как он с аппетитом уничтожает остатки еды.
Джек покачал головой, вытер салфеткой руки, затем снова наполнил горячим чаем чашку и откинулся в кресле.
– Итак, что у тебя в сегодняшней программе?
– Днем визиты, затем прогулка в парке вечером обед у Патнамов.
– Совсем забыл про них. Приятные люди, только немного скучны. Как думаешь, может, послать им наши извинения и заняться чем-нибудь другим?
Грейс удивленно подняла брови.
– Думаю, ты налил себе в чашку кое-что покрепче чая.
Он засмеялся:
– День прекрасный, очень подходит для поездки в Ричмонд.
– Для кого?
– Для нас.
– Ты хочешь, чтобы я сопровождала тебя туда? Зачем?
– Непременно должна быть причина?
– Мне так кажется.
– Знаешь, наше перемирие как-то не соответствует этому понятию. Я думаю, нам обоим пошло бы на пользу краткое прекращение военных действий.
– Ты говоришь так, словно мы воюем.
– А разве нет? Что скажешь на мое предложение, Грейс?
Она должна сказать решительное «нет». Вместо этого ей вдруг захотелось сбросить ярмо напряжения между ними, пусть даже на один день. Возможно, то же самое чувствовал и Джек.
– Мне следовало бы отказаться. Но я соглашусь.
«Хотя я знаю, что буду потом жалеть об этом», подумала Грейс.
Прогнав его из комнаты, она вызвала горничную.
Джек и сам не понимал, зачем выдумал эту поездку. Но теперь, глядя на жену, сидевшую рядом с ним в фаэтоне, он радовался, что ему пришла такая мысль.
Грейс всегда была привлекательной, а за последние несколько месяцев стала просто неотразимой красавицей. Возможно, это следует приписать ее элегантному новому гардеробу. С помощью его матери и сестер она всегда появлялась одетой по самой последней моде и довольно часто выглядела сошедшей прямо со страниц парижского глянцевого журнала.
А еще Джек знал, что причиной такой метаморфозы была ее вновь обретенная внутренняя уверенность. Грейс уже не пыталась, как раньше, скрыть высокий рост, теперь она встречала людей с чувством собственного достоинства, гордо вскинув подбородок и расправив плечи.
Но источником ее чудесного преображения могла быть и чувственность. Грейс прошла долгий путь от робкой молодой женщины, дрожавшей когда-то при мысли о тайном поцелуе. Теперь, когда он ложился в ее постель, она встречала мужа без малейшего стыда, охотно принимая его ласки и отвечая на них весьма изобретательно. Первый раз он слегка удивился, когда она взяла инициативу на себя, но потом привык к этому.
Он понятия не имел, как или когда Грейс превратилась в зрелую, чувственную, пленительную женщину, которая могла соблазнить любого мужчину.
При этой мысли Джек нахмурился.
Он все ждал, что устанет от нее, почувствует скуку, недовольство и разочарование. Но приходила ночь, и он снова хотел ее, теперь даже больше, чем в первый раз, что казалось просто невозможным. А их дневная отчужденность, как ни странно, лишь возбуждала его. Но он хотел владеть не только ее телом, но и сердцем.
Когда-то Джек сблизился с ней с помощью плутовства. Разве несправедливо расставить теперь все по своим местам? Может, сегодняшнюю поездку он и придумал, чтобы посмотреть, как Грейс будет себя вести наедине с ним.
Снова оглянувшись, Джек увидел, что она подставила лицо солнцу и улыбается.
– Как приятно!
– Я же говорил, что погода великолепная. Может, поедем быстрее?
– А это разумно? Не перевернемся?
– Не бойся!
Легким ударом поводьев он послал лошадей в галоп. Вскрикнув от удивления, Грейс схватилась за стенку фаэтона и засмеялась. Радостно, легкомысленно, по-девически прелестно. Когда Джек поймал ее взгляд, глаза у нее были голубовато-серыми – того оттенка, какого он давно уже не видел.
