Текст книги "Моя пылкая любовница"

Автор книги: Трейси Энн Уоррен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Ну, так далеко можешь не заходить, – смеясь, ответила Джулианна. – Я только хочу, чтобы ты перестал рисковать своим положением, счастьем семьи, а не превращался в зануду. В конце концов, вряд ли я смогу выручить тебя из беды еще раз, если ты снова попадешь в нее. Сомневаюсь, что мне удастся обнаружить еще одно состояние в виде забытых акций, спрятанных в кабинете Бэзила.

– Все это просто поразительно. И даже странно. Я не знал, что Бэзил интересовался ценными бумагами.

Как хорошо, что Гарри с такой готовностью принял ее байку о деньгах и о том, что она уже заплатила его долг, подумала Джулианна.

Перегнувшись через стол, Гарри еще раз чмокнул сестру в щеку.

– Ну, и где мои векселя? – небрежно спросил он.

– Что ты сказал?

– Мои векселя. Ну, расписки. Дракон должен был их тебе отдать, когда ты расплатилась. Это всегда делается, когда погашаешь финансовые обязательства.

Его векселя. Боже милостивый, вот об этом она вовсе не подумала!

– Гм… А, ну да, – растерянно сказала Джулианна. – Конечно, он их мне отдал, но я… я их сожгла.

– Сожгла?

– Да. Долг выплачен, и я решила, что самое лучшее – оставить всю эту ужасную историю в прошлом. Чтобы ты больше о ней не думал.

«Пожалуйста, – взмолилась она, – пожалуйста, забудь о ней!»

Гарри нахмурился, посидел так, потом взял еще один гренок. Постепенно лицо его прояснилось.

– Пожалуй, ты права. Лучше всего забыть о том, что это случилось, и начать все сначала.

– Да, – рассеянно бросила Джулианна. При мысли о том, что ей такая роскошь недоступна, сердце ее тревожно заныло. Ее соглашение только начинается.

Глава 4

Рейф щелчком открыл гравированную крышку золотых карманных часов и посмотрел на время.

Без десяти час. Что ж, он даст леди Хоторн час сверх условленного времени и, пожалуй, накинет еще десять минут. А потом поедет домой и начнет подготовку к тому, чтобы получить долг с молодого графа.

Ясно же, что сестра лорда Аллертона не появится. А если быть до конца честным, то он ее и не ждал. Несмотря на все мольбы и увещевания, понятно же, что она одумалась и не собирается выполнять сделку. И имеет на это полное право.

Тогда почему он так сильно разочарован?

Рейф вздохнул. Желание, поющее в крови, внезапно начало его раздражать. Оказывается, одной мысли о леди Хоторн в постели достаточно, чтобы привести его в состояние боевой готовности. Вообще-то он вовсе не из тех мужчин, кому похоть может затмить мозги, но когда дело касается именно этой леди, он как будто перестает соображать. Логическая, разумная часть личности Рейфа все еще удивлялась, что он предложил Джулианне эту сделку, но животная часть ликовала, а сейчас, когда возникла вероятность, что его отвергнут, просто взвыла в голос.

Судя по всему, он ее больше никогда не увидит. За долгую жизнь он несколько раз вступал в связь с аристократками, каждой из которых хотелось привнести в свою скучную жизнь элемент тайных встреч и возбуждения. Однако, как правило, он старался держаться от них подальше, поскольку такие отношения ничем хорошим не заканчивались. А что до добродетельных вдов вроде леди Хоторн… ну, леди, подобные ей, обычно очень разборчивы в выборе любовников и, уж конечно же, не выбирают себе мужчин вне своего узкого социального круга.

Его отец, виконт из одного из прилегающих к Лондону графств, был уже женатым человеком, когда встретился с Шарлоттой Пендрагон, дочерью бедного священника из небольшого сельского прихода. Молодой виконт, несчастливый в своем браке по договору, приехал на север, чтобы навестить друга и поохотиться. Он возвращался домой под ледяным осенним дождем и наткнулся на промокшую, продрогшую девушку, шедшую пешком. Он остановился, посадил ее на своего коня, закутал в свой теплый плащ и отвез домой.

И там, над чашками горячего чаю, укутавшись в одеяла перед горящим камином, эти двое влюбились друг в друга. Они знали, что это неправильно, пытались побороть свое чувство, но все равно продолжали встречаться – их любовь оказалась слишком сильной, чтобы ее отвергнуть. И когда мисс Пендрагон, приличная девушка из приличной семьи, обнаружила, что беременна, виконт поселил ее в доме в соседнем графстве и поклялся, что будет заботиться о ней и об их ребенке до конца своих дней.

Этим ребенком и был он, Рейф. Первым сыном своего отца, так и не признанным публично, хотя и очень любимым. Ни воспитание, ни образование, ни манеры – ничто не имело значения, только обстоятельства его рождения. Только то, что он был внебрачным.

Интересно, что бы подумала обо всем этом леди Хоторн, если б знала? Хотя это тоже не имеет никакого значения, поскольку ее мнение о нем ровным счетом ничего не изменит.

Он ублюдок и всегда будет пребывать в этом качестве. И это как раз то, что она должна думать о нем после его постыдного предложения.

Рейф снова посмотрел на часы: десять минут второго.

Ну что ж, пожал он плечами, некоторые фантазии просто не имеют права на существование.

Через несколько секунд в дверь постучали.

Его брови взлетели вверх, кровь быстрее заструилась по жилам. Предвкушение снова завладело им. Поднявшись с дивана, он направился в холл.

Рейф открыл дверь и на крыльце увидел Джулианну. В плаще она казалась такой маленькой. Простой серый капюшон закрывал ее лицо так надежно, что виднелись только кончик носа, губы и подбородок.

С трудом подавив порыв втащить ее внутрь и заключить в объятия, Рейф удовольствовался улыбкой.

– Я уже решил, что вы не придете, пробормотал он. Ее нежный аромат щекотал ноздри.

– Я не сразу нашла кеб, – почти шепотом ответила она. – И мой кучер задержался дольше, чем я ожидала.

Налетел порыв холодного ветра. Ее юбки зашелестели, а края капюшона затрепетали. Несмотря на яркое солнце, день был холодным.

– Я замерз. Входите.

На какую-то долю секунды она замялась, но вошла. Рейф заметил, что кебмен смотрит на них, и махнул ему рукой, давая понять, чтобы тот уезжал. Когда он закрывал дверь, Джулианна резко повернулась:

– Почему мой кеб уехал? Я же велела ему ждать!

– Не беспокойтесь, я отправлю вас домой. – Он подошел ближе. – А теперь, почему бы вам не снять плащ?

Она до сих пор не откинула капюшон, словно страшась лишиться этой иллюзорной защиты. Словно все еще сомневалась, стоит ли ей оставаться тут с ним.

Нужно признать, с ее стороны это был смелый поступок – прийти сюда. Будь он джентльменом, позволил бы ей закутаться в плащ, приказал бы запрячь карету и отвез ее домой. Но поскольку таковым ему никогда не быть, он давно оставил всякие попытки даже казаться им.

Рейф медленно протянул руку и откинул ее капюшон. Под ним оказалась шляпка с широкими полями и темной кружевной вуалеткой, закрывавшей ей глаза.

Он невольно улыбнулся:

– Я вижу, вы предприняли все возможные предосторожности, чтобы остаться неузнанной.

– Конечно, – самым серьезным тоном ответила Джулианна. – Чтобы никто ничего даже не подозревал.

– Здесь очень тихий район. Всего несколько обитателей, и никто из них не знает друг друга. Именно поэтому я и выбрал этот дом – за его вполне уединенное расположение. Не так уж просто найти что-нибудь подобное в шумной столице.

Дом, расположенный на юг от Куин-сквер, был, в самом деле безупречным. Красивое двухэтажное георгианское строение прекрасно гармонировало с окрестностями. С обеих сторон дома и подъездной дорожки росли кусты вечнозеленого самшита и высокие вязы с давно оголившимися ветвями. Спереди два акра земли были обнесены высокой кирпичной стеной, обеспечивая полную отрешенность от внешней жизни.

– Ну, – повторил он, шагнув еще ближе, – позвольте помочь вам снять плащ.

Она отпрянула:

– Я… я сама, благодарю.

Сильно трясущимися руками она развязала темно-синюю ленту под подбородком и сняла шляпку. Волосы ее блестели, темные и глянцевитые, как соболиный мех, в воздухе витал едва уловимый приятный аромат. Рейф забрал у нее шляпку и положил на мраморный столик.

Когда он повернулся, Джулианна возилась с застежкой плаща, но у нее ничего не получалось. Подойдя к ней, Рейф накрыл ее маленькие ладошки своими руками, мягко остановив ее.

– Пожалуйста, позвольте мне.

Спустя секунду она уступила, безвольно опустив руки и отведя взгляд. Рейф вздохнул:

– Вы уверены, что согласны? Еще не поздно передумать, знаете ли.

Глаза ее резко распахнулись.

– Прошу вас, не играйте со мной. Я уже сказала брату, что его долг выплачен, и не могу явиться к нему и сообщить, что солгала. Этанаша сделка– единственный выход. – Она помолчала, и ее лицо внезапно озарилось надеждой. – Если, конечно, вы не надумали простить долг.

Рейф моргнул.

«Простить долг? Невозможно. Я уже объяснил». Даже будь он настолько великодушен, чтобы подумать о подобном, он вовсе не такой дурак. В конце концов, прозвище «Дракон» он получил вовсе не за то, что позволяет людям выманивать у себя деньги – даже если это очаровательные маленькие вдовушки с глазами настолько темными, что напоминают шоколад, и с губками, похожими на лепестки только что распустившейся розы. Будь он склонен к галантности, наверное, проводил бы ее к выходу после нескольких поцелуев и любезного «благодарю». Но он обязан поддерживать свой имидж среди деловых собратьев, а репутация – это то единственное, что он не может позволить себе утратить.

Кроме того, он ее хочет.

Хочет очень сильно. Поэтому не имеет значения, какие порывы вихрятся сейчас у него в голове, – сегодня в меню не будет никаких глупостей вроде благотворительности.

– Нет, – непреклонно отрезал Рейф. – Соглашение остается в силе. Шесть месяцев в качестве моей любовницы – или тридцать тысяч фунтов завтра. Выбор остается за вами. Но если вы выбираете соглашение, признайте, что делаете это вполне осмысленно, взвесив все «за» и «против». Подтвердите, что ложитесь в мою постель добровольно.

Наступило долгое молчание. Потом она сделала глубокий вздох и подняла глаза.

– Так и есть. Теперь можете снять с меня плащ, если хотите.

Напряжение вдруг окончательно оставило Рейфа, мгновенно сменившись приливом желания. Он протянул руку, снял тяжелую накидку с плеч леди Хоторн и повесил в шкаф под лестницей.

Вернувшись обратно, он остановился прямо перед Джулианной, медленно лаская ее взглядом сверху вниз. Сегодня она надела темно-зеленое кашемировое платье с длинными рукавами, консервативной черной ленточкой по воротнику и манжетам. Скромный наряд, милая леди явно не стремилась на это свидание нарядиться. Но, несмотря на свою простоту, платье не маскировало изящных изгибов ее тела, не прятало форму ее груди, не скрывало бедер, откровенно подчеркивавших ее женственность. Рейф просто не мог дождаться, когда он снимет с нее платье и обнаружит все то великолепие, которое, он не сомневался, скоро будет лицезреть.

Она вздернула подбородок, словно смогла прочесть его похотливые мысли и теперь ждала, что он набросится на нее прямо здесь, в холле.

Соблазнительная мысль, хулигански подумал он. Но это удовольствие придется отложить до тех пор, пока тут не станет теплее.

Сжав губы, Джулианна приготовилась ко всему. Все ее инстинкты кричали «Тревога!», предупреждали, что Рейф Пендрагон – мужчина, с которым не так-то просто справиться.

Будь у нее хоть чуть-чуть здравого смысла, она бы сбежала. Немедленно!

Но она не могла отступить, не могла нарушить слово, и надеялась она только на силу своей воли и характера. Они помогут все это пережить.

«Боже милостивый, – беззвучно всхлипнула Джулианна, – что я наделала!»

Но прежде чем она успела окончательно впасть в панику, Пендрагон протянул руку и взял ее обтянутую перчаткой ладонь. Медленно, словно гипнотизируя, он начат снимать перчатку, стягивая ее по очереди с каждого пальчика. Теперь обнаженная рука Джулианны лежала в его руке, и все это показалось ей даже более интимным, чем, допустим, поцелуй.

Не отводя от нее взгляда зеленых глаз, он снова поднял ее руку вверх и прижал ее к своей щеке. Ее ладонь сразу загорелась теплом, его кожа оказалась гладкой, недавно выбритой.

Завороженная его прикосновением, Джулианна ждала. Сердце ее отчаянно колотилось, дыхание сделалось поверхностным. Она дышала все быстрее и прерывистее, потому что Пендрагон вдруг сдвинул ее ладонь так, что она прижалась к его губам. Он приоткрыл рот и влажным кончиком языка провел по ее ладони круг. Джулианна ахнула. Пендрагон поцеловал это место и опустил ее руку, свернув пальцы в кулачок. Джулианна вздрогнула – ее, словно пронзило током, кожа запылала, потом ее бросило в холод, потом снова в жар.

«Я должна чувствовать себя оскорбленной, – выбранила она себя. – Оскорбленной и потрясенной до глубины души». Даже Бэзил не прикасался к ней, таким образом, а ведь он был ей мужем. Но только никакого оскорбления она не чувствовала и отшатнуться ей не хотелось.

«Я не могу ему отказать, – убеждала она себя. – Только поэтому и позволила такую вольность. Только поэтому остаюсь рядом».

Да только вовсе не принуждение удерживало ее на месте, когда Пендрагон повторил все с другой рукой – перчатка, ласка, поцелуй. А потом спокойно отошел, чтобы положить ее перчатки на столик рядом со шляпкой.

Руки ее дрожали, щеки пылали. В запястьях бешено колотился пульс, и Джулианна поняла, что никогда ничего подобного не испытывала.

«Что он со мной сделал? И что сделает дальше?» Вернувшись обратно, Пендрагон взял ее за правую руку и, не произнеся ни слова, мягко потянул за собой.

Они поднялись вверх по лестнице, потом пошли по длинному, застланному ковром коридору к высокой деревянной двери в самом его конце. Остановившись, Пендрагон широко распахнул дверь, и Джулианна увидела просторную комнату. Видимо, это и есть хозяйские покои.

Комната была декорирована в коричневых и зеленых тонах, и в ней сразу ощущалась мужская атмосфера. Вдоль стен тянулись книжные полки, сделанные из темного орехового дерева. В центре комнаты стоял широкий диван с темно-зеленой обивкой, а по бокам его – два кожаных кресла в тон. В камине весело пылал огонь. Каминная полка была из белого и золотистого мрамора. Италия, решила Джулианна, заметив вырезанных на ней крохотных овечек и пастушков.

А дальше, за двойными дверями, находилась спальня. Всмотревшись, она разглядела высокий гардероб и большой туалетный столик с зеркалом в позолоченной раме, оба предмета – прекрасной тонкой работы. Но внимание Джулианны привлекло совсем другое – огромная кровать с балдахином. Высокая и широкая, она была сделана из того же темного орехового дерева, что и книжные полки, и остальная мебель. Она главенствовала в комнате, затмевая все остальное, а балдахин, сшитый из тяжелого золотистого атласа, спускался почти от самого потолка высотой не меньше десяти футов.

Чувствуя, как пересохло во рту, Джулианна попыталась отвести взгляд и посмотреть на огромные окна. Сквозь них в комнату вливался яркий солнечный свет и расплескивался на покрытом коврами полу, как лужицы расплавленного золота.

Пендрагон закрыл дверь у нее за спиной, и мягкий щелчок замка показался Джулианне громким, как выстрел из ружья. Только сейчас он отпустил ее руку.

– Не хотите ли чего-нибудь выпить? – спросил Пендрагон, кивнув на массивный буфет. Там на серебряном подносе стояли хрустальный графин и бокалы.

Обычно она не употребляла спиртного, и уж тем более ничего более крепкого, чем редкий стаканчик хереса. Но сейчас Джулианна оказалась в весьма необычной ситуации – в чужом доме, в чужой спальне, наедине с мужчиной, который ждал, что она вот-вот станет его любовницей.

– Да, – согласилась она, решив, что это как раз то, что ей сейчас нужно.

Он отошел, чтобы наполнить бокалы, и вернулся назад слишком быстро. Джулианна еще не успела приготовиться. Пендрагон протянул ей бокал, на дюйм, наполненный янтарным бренди. Джулианна взяла его обеими руками, побоявшись, что иначе просто уронит, а потом глубоко втянула ноздрями резкий сладковатый аромат. Она никогда в жизни не пила бренди.

Собрав все свое мужество, Джулианна сделала большой глоток, и у нее мгновенно перехватило дыхание, а горло запылало, как обожженное. Задыхаясь, хватая ртом воздух, она закашлялась, и голова у нее закружилась.

– Легче, – посоветовал Пендрагон, потирая ей спину между лопатками. – Не нужно делать такие огромные глотки. Пейте по чуть-чуть.

Она кашлянула еще несколько раз. Снова обретя голос, Джулианна протянула ему бокал:

– Возьмите, пожалуйста. Мне достаточно.

В глазах хозяина дома мелькнули искорки веселья, но, забирая бокал, он не произнес ни слова. Потом поднес к губам свой собственный и осушил его одним глотком.

Джулианна уставилась на него, сначала с изумлением, а потом, увидев, что, на него это никак не подействовало, с восхищением.

Пендрагон отошел, скрывшись из виду. За спиной слабо звякнуло стекло, и Джулианна предположила, что он снова наполнил свой бокал, однако через несколько мгновений его руки легли ей на плечи. Она подскочила на месте и тут же задрожала – его губы прижались к чувствительной коже у нее на шее.

Борясь со своей реакцией, она пыталась не дрожать, когда он вел губами по шее, и потом тоже, когда он начал легко целовать ее в шею, в щеку и, наконец, в ушко.

– От вас восхитительно пахнет, – пробормотал он. – Что это?

– О, это… это всего лишь немного розовой воды. Я всегда пользуюсь ею после ванны.

Господи! Джулианна сжалась от ужаса, сообразив, что сказала и какие образы ее признание должно вызвать.

– Мне нравится. – Он произнес это низким хриплым голосом, почти прорычал.

Прежде чем Джулианна успела придумать ответ, он ткнулся носом в ее ухо, а потом прихватил мочку зубами. И укусил, довольно сильно, так что ухо начало жечь. Шоки наслаждение одновременно пронзили Джулианну до кончиков пальцев. А он уже начал целовать ее за ухом, время от времени проводя там языком. Приоткрыв рот, подышал на кожу, и она запылала. Глаза Джулианны закрылись, коленки внезапно ослабли.

В растерянности она даже не сразу почувствовала, что его руки оставили ее плечи и начали расстегивать крохотные пуговки, тянувшиеся по всей спинке платья. Где-то посредине Джулианна очнулась от дурмана и вспомнила, зачем она сюда пришла. Ее словно окатило ледяной водой.

Она дождалась, пока все пуговки будут расстегнуты, метнулась в сторону, прижимая к груди руки, и уставилась на свои туфли, не в силах посмотреть ему в глаза.

– Я приготовлюсь, – пробормотала она, пятясь в сторону спальни.

Он удивленно изогнул бровь:

– Как пожелаете.

Продолжая одной рукой придерживать лиф, Джулианна закрыла за собой двойную дверь.

В спальне было тепло, потому что в камине пылал огонь. Несмотря на это, Джулианна дрожала. Странно – это напомнило ей, как она чувствовала себя много лет назад перед первой брачной ночью. Только на этот раз мужчина по ту сторону двери – не ее муж, сейчас не ночь, а волнуется она куда сильнее, чем тогда.

Тогда она была слишком наивна и понятия не имела, что ее ждет. По крайней мере, сейчас не будет больно, подбодрила она сама себя. Если, конечно, он не станет вести себя грубо. Но пока Пендрагон очень нежен, нет причин думать, что он вдруг изменится. Может, все будет не так уж и страшно. Она просто ляжет и позволит ему делать то, что он хочет.

Бэзилу на это требовалось не больше пятнадцати минут.

Хорошо бы Рейф Пендрагон тоже делал все быстро. Она велела кучеру вернуться за ней в четыре и ждать у шляпного магазина на Бонд-стрит. Сейчас без четверти два – времени полно.

Испугавшись, что Пендрагон уже испытывает нетерпение, Джулианна торопливо скинула платье и аккуратно повесила его в гардероб. Потом начала тянуть и дергать шнуровку на корсете и ослабила ее достаточно, чтобы стянуть и его тоже. И осталась практически раздетой, в одной сорочке и шелковой нижней юбке.

Оставаться совсем без одежды Джулианна не желала, молясь, чтобы Пендрагон не потребовал от нее появиться перед ним полностью обнаженной. Даже Бэзил не настаивал ни на чем подобном – ни разу за все пять лет брака.

Чулки она снимать не стала, чтобы ноги не замерзли. Волосы были заколоты в аккуратный узел, и Джулианна понадеялась, что они не слишком растреплются – без помощи горничной, Дейзи, она не сможет привести их в порядок перед возвращением домой.

Понимая, что более готовой к предстоящему она уже не будет, Джулианна отогнула тяжелое атласное покрывало на кровати и забралась под простыню.

Сердце едва не выскакивало из груди. Джулианна вздохнула и крикнула:

– Можете войти!

И, чувствуя, что от волнения ее подташнивает, уставилась на дверную ручку. Та медленно повернулась.