Текст книги "Моя пылкая любовница"
Автор книги: Трейси Энн Уоррен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Трейси Энн Уоррен
Моя пылкая любовница
Глава 1
Лондон, 1812 год
Арендованный экипаж остановился. Леди Джулианна Хоторн наклонилась, посмотрела в окно кареты и сильно удивилась. Вместо обычного, ничем не примечательного одноэтажного дома перед ней возвышался внушительный особняк. Три его этажа почти закрывали безоблачное синее небо. Элегантная георгианская резиденция могла похвалиться изящным каменным фасадом, зелеными железными поручнями и ярко-белой дверью, похоже, недавно покрашенной.
Может быть, кучер ошибся адресом, подумала она. Уж конечно, этот красивый дом не может принадлежать мужчине, с которым она приехала повидаться. Леди Джулианна сунула дрожащую руку в шелковый ридикюль и вытащила оттуда небольшой квадратик бумаги, на котором рукой финансиста был написан адрес.
Блумсбери-стрит, 36.
Взгляд снова метнулся к особняку – цифры «три» и «шесть» ясно виднелись на двери.
Сердце ее упало. Нет, никакой ошибки. Нравится ей это или нет, но именно тут и обитает этот негодяй.
Она протянула кучеру щедрую горсть монет и пообещала еще, если он дождется, пока она не завершит свое дело. В таком тихом жилом районе, как этот, почти невозможно будет найти другой кеб. Она не осмелилась воспользоваться собственной каретой, той, на стенке которой отчетливо виден фамильный герб покойного мужа. Никто, ни один из ее знакомых не должен знать, что она посещала это место.
Торопливо, чтобы не успеть передумать и не позволить страху прогнать ее отсюда, как робкую серую мышку, она заставила себя выйти из кареты. Постояла немного, нервно разглаживая складки теплой шерстяной накидки и светло-вишневого атласного платья, и, поняв, что больше откладывать нельзя, заставила себя шагнуть вперед. Поднявшись по ступенькам, взялась за молоток и дважды хорошенько стукнула в дверь.
Через некоторое время дверь открылась (бесшумно, видимо, петли хорошо смазаны), и на нее уставилась пара жестких черных глаз. Джулианна, женщина миниатюрная, привыкла высоко задирать голову, чтобы взглянуть на мужчин, но этот… эта махина была самым высоким человеком, когда-либо ею виденным. Он походил на дерево. На очень большой, очень крепкий дуб, растущий в дремучем густом лесу.
Но больше всего ее потряс ужасный серповидный шрам, пересекавший его левую щеку от виска до челюсти. Джулианна ахнула, и во рту у нее мгновенно пересохло.
– Да? Чего надо? – требовательно спросил он. Низкий басовитый голос пугал так же, как и все остальное. Во всем его облике было что-то дубовое, допотопное.
Ее язык, обычно такой острый и находчивый, словно прилип к зубам, не желая приходить на помощь.
Громила нахмурился еще сильнее. Джулианна изо всех сил пыталась взять себя в руки.
Резко выдохнув, она заставила себя начать:
– Я… я приехала, чтобы поговорить с мистером Рейфом Пендрагоном. Возможно, это вы и есть, сэр?
«Боже милосердный, – взмолилась мысленно она, – пусть это будет не он!»
Громила так нахмурился, что его густые черные брови на гладком бледном лбу зашевелились, подобно рассерженным гусеницам.
– Дракон занят, сегодня у него нет времени на шлюх, даже если они чертовски соблазнительны. Попытай удачи в другом месте, фифочка.
И самым грубым образом захлопнул у нее перед носом дверь.
Дрожа от шока, Джулианна стояла, не в силах шевельнуться, и холодный февральский ветер заползал ей под юбку. Она поплотнее запахнула накидку.
Что он сказал, этот невежа? Что-то о соблазнительных шлюхах. Что, ради всего святого, такое шлюха? Если это то, что она подозревает… Джулианна так оскорбилась, что забыла про холод.
И еще он назвал ее «фифочка». Чудовище!
Сжав губы, стиснув зубы, она подняла руку, обтянутую перчаткой, и снова постучалась.
Дверь распахнулась, на пороге появился тот же жуткий субъект.
– Ну, чего еще? Глухая, что ли? Сказал уже – Дракон шлюхами не интересуется!
Выпрямившись во весь рост, Джулианна вздернула подбородок.
– Любезный, – заявила она таким аристократическим тоном, что ее отец, если бы был жив, засиял бы от гордости, – очевидно, произошла какая-то ошибка. Меня зовут леди Джулианна Хоторн, и у меня есть неотложное дело, которое я должна обсудить с вашим хозяином. Прошу передать ему это и сообщить, что я жду ответа немедленно.
Строго взглянув, она протянула ему небольшую визитную карточку со своим именем.
Пальцы, похожие на сардельки, схватили изящный прямоугольник. Он едва взглянул на визитку, и Джулианна подумала, что этот олух не умеет читать. Сминаяквадратик картона в руке, он начал закрывать дверь, но Джулианна метнулась вперед и проскользнула в щель.
– Я подожду здесь, – заявила она, принимая оборонительную позу посреди славного, облицованного плиткой холла. – А вы можете пойти поискать мистера Пендрагона.
Громадина окинул ее одобрительным взглядом. В темных глазах мелькнуло восхищение.
– А ты настырная штучка, а?
Повернувшись, он пошел по коридору и исчез из виду.
Снова задрожав от собственной дерзости, Джулианна прерывисто вздохнула. Ей, леди по рождению и воспитанию, не часто приходилось отстаивать свои права подобным образом. И если бы не крайняя необходимость, храбрости бы ей точно не хватило, тут она не сомневалась. Впрочем, если бы не особые обстоятельства, она бы просто не пришла в этот дом.
Но как говорится в пословице, отчаянные времена требуют отчаянных мер. На карту поставлено благосостояние ее семьи, и она должна спасти ее, несмотря ни на что.
Громила скоро вернулся. Для человека его размеров шаги у него были на удивление тихие.
– Он говорит, ты можешь войти. – Гигант ткнул большим пальцем за свое мускулистое плечо: – Левая дверь, конец коридора.
Хорошо вымуштрованный слуга проводил бы ее туда и доложил хозяину, как предписывают правила. Но в этом здоровенном увальне не было ничего даже отдаленно напоминающего приличия. Он просто повернулся, открыл потайную панель в стене и исчез, вероятно, спустился куда-то вниз.
Джулианна снова набрала полную грудь воздуха и приготовилась к обороне. Если хозяин хоть чем-то напоминает слугу, ей предстоит по-настоящему жуткое испытание.
Дракон.
Она вспомнила, как дрожал голос у брата Гарри, когда он назвал это имя. Несколько вечеров назад, много выпив, брат признался ей, что попал во власть финансиста.
– Прости меня, Джулс! – стонал брат, и его карие глаза увлажнились слезами и стыдом. – Я тебя подвел. Я всех нас подвел. Знаю, что не должен был трогать этих денег, но над джентльменом довлеют законы чести.
– О каких деньгах ты говоришь? – Джулианна встревоженно нахмурилась. – Уж наверное, не о ссуде на ремонт семейной фермы? Ты хочешь сказать, что рискнул всеми этими деньгами, играя в карты?
Он повесил голову:
– Ну, не всеми. Во всяком случае, не сразу. Я немного играл… как все делают… но было еще и другое.
– Что же?
Гарри мялся, явно не желая продолжать.
– Ну… еще была девушка. Прелестная оперная танцовщица. Она… гм… имеет пристрастие к бриллиантам.
Джулианна поджала губы, но промолчала.
– Сначала вроде денег уходило немного. Чуть-чуть тут, чуть-чуть там. Я думал, смогу выплатить все сразу из доходов с осеннего урожая. Но он оказался не таким щедрым, как ожидалось, и я все ждал, что удача повернется ко мне лицом за карточным столом. Все думал: вот еще одна партия – и я выиграю.
– Но ты проиграл…
Он помотал головой. Лицо его было совершенно белым.
– Ссуда пришла в банк, и я вынужден был потратить ее на уплату долга. Ты разве не понимаешь – для джентльмена это дело чести.
– Значит, ты взял еще одну ссуду? Надо полагать, у этого самого Дракона?
Плечи Гарри напряглись.
– По крайней мере он не один из этих ростовщиков. Я еще не настолько выжил из ума, чтобы связываться с ними. Новая ссуда честная, хотя проценты немного выше, чем в банке.
– Если этот Пендрагон – порядочный человек, почему не попросить у него об отсрочке? Уж наверное, он поймет разумные доводы.
– Я сказал, что сделка честная, но не сказал, что Пендрагон – порядочный человек. Он такой же жесткийи безжалостный, как и они. Не будет никаких отсрочек.
Брат помолчал, испуганно, прерывисто дыша.
– Если я не заплачу до конца месяца, имение будет конфисковано. У меня не останется выбора, только продать его.
– О, Гарри! – ахнула Джулианна, в ужасе прижав руку к губам.
– И не будет денег, чтобы Мэрис могла выезжать в следующем месяце, – признался он. – Хотя для нее особого значения не имеет, даже если мы разоримся, – с ее-то приданым. Слава Богу, отец устроил все так, что я не могу и пальцем прикоснуться к ее доле, а то не знаю, до какой низости я мог бы опуститься. – Он растерянно потер рукой лицо. – Чума меня забери, Джулс, что мне теперь делать? Может, проще всего пустить себе пулю в лоб, да и дело с концом?
Она схватила брата заплечи и заставила посмотреть на нее.
– Об этом не может быть и речи! Самоубийство – не выход, и чтобы ты даже не думал об этом больше, слышишь? Ты наш брат, мыс Мэрис любим тебя, несмотря на то что ты совершил ужасную ошибку. Мы найдем выход. Я найду выход. Обязательно должно быть какое-то разумное решение.
С тех пор Джулианна больше ни о чем не могла думать. Все ее мысли, все стремления были направлены на поиск выхода. И в конце концов она придумала план, достаточно удачный, как ей казалось, который, как она надеялась, должен удовлетворить все стороны. Конечно, он подразумевал некоторую снисходительность со стороны финансиста. Гарри сказал, что когда доходит до бизнеса, этот человек становится безжалостным, и прозвище Пендрагона тоже не особенно ободряло, но ведь даже у самого холодного человека в глубине души должна оставаться хотя бы слабая искра сострадания. Осталось только как-то до него достучаться.
Крепко вцепившись в свой ридикюль, Джулианна шла по коридору, собрав воедино всю свою волю и решимость.
Последняя дверь налево оказалась открытой. Она не стала стучаться, просто вошла. В конце концов, ее ждут.
Комната с панелями темного дерева была мрачноватой, но теплой. В огромном камине, встроенном в стену по правую руку, пылал жаркий огонь.
«Как это символично! – подумала Джулианна. – Какая подходящая для дракона атмосфера!»
Затрещало бревно в камине, пламя взревело и вместе с золой взметнулось вверх, немного напугав ее, но Джулианна все же шагнула на середину комнаты. На стенах висели полки, тесно заставленные книгами; толстые шерстяные ковры с экзотическими китайскими иероглифами покрывали полы.
На углу массивного письменного стола красного дерева стоял канделябр с горящими свечами, бледный зимний свет безуспешно пытался пробиться сквозь два высоких окна с двумя подвижными рамами.
За столом сидел мужчина и писал что-то в толстом гроссбухе с кожаным переплетом. Когда Джулианна приблизилась, он отложил перо и поднял на нее глаза. Только сейчас она хорошенько разглядела его.
Возможно, в ней говорило предубеждение, но Джулианна была готова столкнуться с уродливым и свирепым ростовщиком, представляя себе некоего сурового старика с жестоким ртом, ссохшегося от жадности.
Однако при виде хозяина дома она буквально задохнулась. Сравнительно молодой и, можно сказать, красивый, он излучал истинную мужскую силу, и это подействовало на девушку как удар молнии, пронзив ее с головы до кончиков пальцев на ногах. И его никак нельзя было назвать стариком – совсем наоборот. Лет тридцати снебольшим, если она поняла правильно, он был в самом расцвете сил и в прекрасной форме.
Черты лица благородные, прямой нос, сильный квадратный подбородок. На бронзовой коже щек – глубокие ямочки; резкие складки обрамляют твердый рот. Волосы каштановые, короткие, подстриженные по последней моде.
И ко всей этой красоте глаза, от одного взгляда на которые по ее телу прошел трепет. Яркие и пронизывающие, того же прозрачного зеленого оттенка, как холодная вода в реке в весенний день. Глаза властные и проницательные. Глаза, которые словно проникают в глубь любого человека и пронизывают его душу насквозь. Наверное, вот так выглядел архангел Гавриил накануне грехопадения – своего любопытства по поводу ее дерзкого вторжения.
– Леди Хоторн, я полагаю?
Его голос вырвал Джулианну из транса, в который она, похоже, впала. Девушка вздрогнула и мгновенно вспомнила, зачем пришла.
– Да, – ответила она. – А вы, насколько я понимаю, мистер Рейф Пендрагон, человек, который дает ссуды.
– Да, помимо прочих инвестиций и финансовых сделок. Вижу, вы женщина, предпочитающая переходить прямо к делу, но сначала не позволите ли взять ваш плащ?
Джулианна сообразила – он ее настолько загипнотизировал, что она так и не сняла накидку. Осознав это, она поняла и другое – ей так жарко, что она уже мечтала о легком дуновении ветерка. Кивнув, она расстегнула застежку.
Оказавшись у нее за спиной, Пендрагон снял с ее плечотороченную мехом накидку. Он вел себя исключительно вежливо, стараясь не задеть девушку своимикрупными руками. Но его присутствие рядом нервировало. Подавляло.
Внезапно задохнувшись, она поспешно шагнула вперед.
– Вы должны простить Ганнибала, – заметил Пендрагон, пересекая комнату и аккуратно вешая ее накидку на спинку стула. – Он никогда не умел вести себя прилично.
Он хочет сказать, что у громилы есть имя?
– Так, может быть, вам следует нанять кого-нибудь другого, чтобы отпугивать посетителей?
В глазах финансиста засверкали искорки веселья.
– Пожалуй. Но от него есть определенная польза.
«Еще бы, – подумала Джулианна. – Отлично представляю эту пользу. Например, пугать до полусмерти неосмотрительных юнцов вроде моего брата».
– Не желаете ли чего-нибудь освежающего? – спросил Пендрагон. – Может быть, чаю? Или хереса?
Его голос имел приятный бархатистый оттенок. Он разговаривал как джентльмен, интонации и модуляции выдавали в нем человека культурного и хорошо образованного. Так чем же он зарабатывает себе на жизнь? Дает взаймы, делает инвестиции и играет на бирже?
Любопытство чуть не взяло над ней верх. Вопросы так и крутились на языке. Джулианна резко одернула себя, подавив этот глупый порыв.
Это не светский визит, укорила она себя. Она пришла, чтобы спасти от катастрофы свою семью – дорогих ее сердцу брата и сестру, самых близких людей. Нужно сосредоточиться на этом, и только на этом.
– Нет, спасибо, – произнесла она. – Я бы предпочла обсудить причину моего к вам визита.
– А да, разумеется. – Он вернулся за стол и жестом предложил ей занять кресло напротив. – Прошу вас, присаживайтесь и расскажите, зачем вы пришли.
Пока Джулианна усаживалась, он продолжал стоять, сел только после нее и молча ждал, когда она приступит к делу.
Сердце ее колотилось. Джулианна вцепилась в ридикюль и сделала глубокий вздох, не зная, с чего начать.
– Меня зовут леди Джулианна Хоторн, – выпалила она скороговоркой.
– Мне казалось, это мы уже установили, миледи.
Она сглотнула. В горле пересохло. «Зря я отказалась от чая», – подумала Джулианна. Зная, что еще немного, и она окончательно разнервничается, Джулианна заставила себя продолжать:
– Мне сообщили, что у вас возникли деловые отношения с моим братом, Гарри Дэвисом, графом Аллертоном.
Его лицо оставалось бесстрастным.
– Его сиятельство и я знакомы.
– Насколько я понимаю, он должен вам некую сумму денег, и этот долг должен быть в ближайшее время выплачен.
Пендрагон чуть наклонил голову:
– Если вы так считаете…
– Вот почему я пришла… чтобы поговорить о ссуде от имени лорда Аллертона.
Он иронически вскинул бровь, и взгляд его помрачнел.
– Надо полагать, он не может заплатить и упросил вас похлопотать за него, так? Мне казалось, что у вашего брата больше гордости и здравого смысла.
Щеки ее запылали, и ей стало еще жарче, чем прежде.
– Его гордость очень сильно задета, и чувства тоже. Собственно, Гарри вообще ничего не знает о моем сегодняшнем к вам визите. А если бы узнал, был бы очень недоволен. Тем не менее я сочла встречу с вами совершенно необходимой. – Она помолчала и понизила голос, придав ему оттенок конфиденциальности. – Мой брат очень молод, мистер Пендрагон, ему всего лишь двадцать, и он еще только учится управлять своими делами. Наш отец умер меньше года назад, и я боюсь, что Гарри еще не готов принять на себя бремяответственности, которое неизбежно сопутствует титулу. Но он славный молодой человек, которому просто необходимо немного времени, чтобы обрести самостоятельность. И могу вас заверить, что он твердо намерен выполнить свои обязательства.
– В таком случае ему следует научиться пользоваться мозгами, а не глупо проматывать деньги. Что это было: азартные игры или женщины?
Глаза Джулианны широко распахнулись. Пендрагон печально покачал головой:
– Понятно – и то и другое. Однако пороки вашего брата – вовсе не мое дело.
– Вообще-то я думаю, что в данных обстоятельствах и ваше тоже. Не могу оправдывать опрометчивое поведение Гарри, но могу вас заверить: он искренне сожалеет о том, что натворил. И обещаю, он сделает все, что в его силах, чтобы это исправить, если у него будет такая возможность. Вы производите впечатление разумного человека. Может быть, вы не откажете ему в отсрочке? Допустим, еще девяносто дней…
– Прошу прощения, миледи, но к чему это приведет? Если Аллертон не нашел денег сейчас, вряд ли он раздобудет их через три месяца. Результат получится один и тот же.
– Но каждый человек заслуживает доли сострадания!
– Безусловно, и поэтому в этом прекрасном городе множество превосходных церквей и благотворительных организаций. Ну, а я управляю инвестиционной компанией, и у меня нет привычки безрассудно оказывать любезности.
Усилием воли Джулианна подавила дрожь. Гарри прав, думала она, у этого человека нет сердца.
Пендрагон расслабился в своем кресле.
– А теперь будет ли мне позволено задать вам один вопрос?
– Разумеется.
– Мне любопытно узнать, что думает ваш муж о том, что вы явились сюда вместо брата. Или ему тоже неизвестно об этом визите?
Джулианна застыла.
– Я вдова, сэр. И решения принимаю сама.
– Что ж, это многое объясняет.
Его замечание ее задело, но она решила не обращать на него внимания.
– Если вы отказываетесь дать моему брату отсрочку, – продолжала Джулианна, – я готова предложить вам альтернативную форму выплаты. – Развязав ридикюль, она сунула руку внутрь. – Вот здесь список нескольких очень хороших картин, принадлежащих лично мне. В том числе оригинал Тинторетто и исключительной красоты Караваджо. Старые работы большой ценности. – Она передала Дракону список и снова начала рыться в ридикюле. – Кроме того, я принесла с собой несколько драгоценностей. Ожерелье, браслет и серьги – комплект, подаренный мне покойным мужем во время нашего супружества. Сапфиры и бриллианты стоят не менее пяти тысяч фунтов. Они принадлежат только мне и никоим образом не относятся к неделимому имуществу мужа.
Открыв бархатный мешочек, она вытащила драгоценности и разложила их на столе. В живом свете свечей камни сверкали и переливались.
Пендрагон наклонился вперед:
– Они великолепны.
Воодушевившись, Джулианна решила чуть надавить:
– Я сделала подсчеты и пришла к выводу, что эти драгоценности не полностью покрывают ссуду, взятую моим братом. Но если вы согласитесь принять их сейчас, я обещаю выплатить вам оставшуюся тысячу фунтов наличными первого апреля. Видите ли, к тому времени на мой счет поступит мое квартальное содержание.
Пендрагон отложил в сторону список картин, переплел пальцы, пристроил на них подбородок и стал рассматривать сидевшую напротив женщину.
Она просто великолепна, размышлял он, красивая, изящная и так полна искренней живости и оптимистической надежды. Как жаль, что ему снова придется ее разочаровать!
Какой же глупец этот Аллертон! О чем думал этот беспечный щенок, с такой легкостью поставив под угрозу благосостояние и репутацию своей семьи? Даже если граф вовсе не знает о том, что его сестра сегодня пришла сюда, этот юный лордик заслуживает только одного – хорошей порки за свое безответственное поведение.
Леди такого изящества и очарования, как Джулианна Хоторн, не должна обсуждать финансовые проблемы с мужчиной, подобным ему. Она вообще не должна обсуждать деловые вопросы. Она должна сидеть дома, пить чай в кругу своих элегантных подруг, смеяться, рассказывать забавные истории, а не находиться тут, в кабинете незнакомого мужчины, и не лезть из кожи вон, чтобы всучить ему свои драгоценности.
Пытаясь говорить твердо, но вместе с тем любезно, он произнес:
– Это очень красивые вещи, миледи. Однако они недостаточно ценны, чтобы покрыть неоплаченные обязательства вашего брата.
Ее хорошенькие губки приоткрылись. Его взгляд словно приковался к ним – так летит мотылек на огонь. Не в силах удержаться, он мысленно пришел к выводу, что они пухлые, розовые и столь же соблазнительные, как спелая июньская клубника. И мягкие. О, они выглядели настолько нежными, что посрамили бы и шелк!
Стряхнув с себя внезапный прилив вожделения, Дракон вернулся к обсуждаемому вопросу.
– Драгоценности нуждаются в оценке, – сказал он. – Если считать, что камни настоящие…
Ее глаза оскорбленно сверкнули.
– …в чем я не сомневаюсь, – добавил он, – полагаю, весь комплект будет стоить чуть больше двух тысяч фунтов.
– Всего? Но ведь…
– Перепродажа, ваше сиятельство. Человек платит в ювелирной лавке намного больше, чем драгоценности в действительности стоят. Что до картин, то искусство, даже изобразительное искусство, очень невыгодный товар. Потребуются месяцы, чтобы продать ваши картины, и скорее всего намного дешевле, чем вы их оцениваете.
Углы ее губок печально опустились, прелестные карие глаза исполнились разочарования.
– У меня есть и другие вещи, которые смогут покрыть разницу, – заторопилась Джулианна. – Очень хороший комплект серебра, и еще библиотека моего мужа…
Он вскинул руку:
– Прошу вас, не продолжайте. Все это бессмысленно. Даже если бы все названные вами вещи стоили столько, сколько вам кажется, они все равно не смогут покрыть расписок вашего брата.
– Ноя не понимаю почему, – залепетала Джулианна.
– Сколько он, по-вашему, должен?
– Чуть больше десяти тысяч фунтов.
Пендрагон вздохнул. Значит, щенок ее еще и обманул.
– Его долг в три раза больше названной вами суммы.
– Не может быть! – Голос ее дрогнул.
– Он должен мне тридцать тысяч фунтов.
Кровь отхлынула от ее лица. Она смертельно побледнела и прошептала:
– Боже милостивый…
– Может быть, теперь вы не откажетесь от хереса? Джулианна ничего не ответила. Он поднялся, отошел ивскоре вернулся с небольшим бокалом, наполненным прозрачной жидкостью янтарного цвета.
– Прошу, – предложил Пендрагон, протягивая ей напиток. – Советую сделать глоток-другой.
Но она даже не шевельнулась. Джулианна подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
– Вы знаете, что Гарри потеряет имение, если не выполнит своих обязательств? Что у него не будет другого пути, кроме как продать дом, служивший нашей семье домашний очагом более ста пятидесяти лет?
Рейф подавил всплеск сострадания. В своей профессии он давно научился обходиться без лишних эмоций.
– Да, мне известно состояние его дел. Аллертон предложил свою собственность как гарантию, когда брал ссуду. Честно говоря, ваши предки поступили весьма халатно, не включив имение в майоратное наследование. Учитывая это, я удивлен, что его не продали много лет назад.
Она явно пыталась взять себя в руки – быстро, прерывисто дышала, и ее пышная грудь, обтянутая шелковым лифом и прикрытая сверху изящной кружевной косынкой, поднималась и опускалась.
Пендрагон не мог отвести от нее глаз.
«Какой великолепный экземпляр женственности!» – думал он. Словно специально создана для того, чтобы мужчине захотелось посадить ее к себе на колени и начать любовные игры. Она не была хорошенькой в общепринятом смысле слова – слишком смуглая для традиционной английской красавицы, – но все равно невыразимо хороша. Темные волосы глянцевито блестели. Глаза были необычного кофейного цвета с крохотными пятнышками, сверкавшими, как золотая пыльца. А кожа гладкая и просвечивающая, как летний персик, и наверняка такая же ароматная. Возможно, в ее жилах течет французская кровь или итальянская, выглядит она экзотично и… опьяняюще.
С ее губ сорвался тяжелый вздох, вырвав Пендрагона из чувственных размышлений.
– Как вам ни трудно с этим смириться, но финансовое соглашение между мной и лордом Аллертоном подписано и останется неизменным. А теперь, миледи, думаю, вам следует уйти. Я сам вас провожу до дверей, поскольку Ганнибал наверняка занят чем-то внизу.
Взяв со стола небольшой черный бархатный мешочек, он начал складывать в него драгоценности, давая понять, что визит окончен.
– Погодите! – воскликнула Джулианна. Он остановился:
– Да?
– Я не могу все так оставить, – сказала она в явной панике. – Я пришла, чтобы помочь брату и спасти семью. Наверняка мы с вами можем заключить какое-то другое соглашение! Наверняка есть что-то, что я могу вам предложить, что-то, нужное вам!
Подавив вздох, он засунул драгоценности в мешочек, затянул завязки и молча положил его перед ней.
Последние несколько минут Рейф изо всех сил старался вести себя предупредительно и любезно, пытался помочь ей понять, что никакие мольбы и увещевания, даже самые трогательные, не сумеют его поколебать. Он искренне восхищался ее преданностью и упорством, но теперь она действительно должна признать свое поражение. Леди Хоторн, несмотря на все свои благие намерения, должна вернуться домой и позволить этому безмозглому щенку, своему братцу, выпить порцию горького лекарства.
И Рейф решил немедленно подтолкнуть ее в нужном направлении. Он испробовал разумное убеждение, хладнокровные доводы. Вероятно, тут требуется более фундаментальный подход, что-то достаточно жестокое, чтобы ранить ее, ужаснуть и заставить уйти.
– Что-нибудь нужное мне? – с подчеркнутой, зловещей медлительностью произнес он.
И, уже никуда не торопясь, прижался бедром к краю стола, внезапно нависнув всем своим крупным телом над ее миниатюрной фигуркой. Пригвоздив ее к месту своим дерзким взглядом, он дал волю похотливому вожделению, овладевшему им с той минуты, как она вошла в его кабинет. В жилах жарко бурлила кровь, и Пендрагон больше не препятствовал своим чувствам. Глаза его заблестели.
Он пожирал ее взглядом, начав с утонченного лица, медленно, оценивающе спустился к шее и дальше, к груди. Там он задержался чуть дольше, затем опустился к животу, бедрам, к изящным ступням. А потом Пендрагон повторил все в обратном направлении, вверх, медленно, жадно лаская ее взглядом.
Губы ее приоткрылись, щеки заполыхали.
– Мадам, – произнес он голосом, полным чувственности и угрозы, – я уже сказал вам, что ваши вещи не представляют для меня никакой ценности. Я хочу от вас только одного – раздеть донага и уложить в мою постель. И если вы не желаете предложить мне себя в обмен на долг вашего брата, нам больше не о чем разговаривать.
Она ахнула и задрожала всем телом. Пендрагон ждал, предполагая, что она даст ему пощечину.
Однако леди Хоторн продолжала сидеть на месте, молча и совершенно неподвижно, и только по ее щекам можно было догадаться о бушующей у нее в душе буре – они порозовели, потом побледнели, потом снова порозовели.
Наконец она прерывисто вздохнула и вздернула подбородок.
– Если я соглашусь, – пробормотала она, – то каковы будут ваши условия?
