Текст книги "Моя пылкая любовница"

Автор книги: Трейси Энн Уоррен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 25

– Ну, далеко еще? – раздраженно спросил виконт, продолжая держать Рейфа на мушке и подгоняя коня.

– Уже нет, – ответил Рейф. – Осталось совсем немного. Разумеется, «совсем немного» означало место, которое выберет сам Рейф, поскольку, сказав, что деньги и дневники зарыты, он просто-напросто соврал.

Понимая, что важнее всего убедить виконта отпустить Джулианну, Рейф прибегнул к этой хитрости, чтобы увезти Бертона подальше. Конечно, в этом импровизированном плане было полно недостатков и его запросто могли ранить и даже убить, зато Сент-Джордж перестанет представлять опасность для Джулианны и ребенка.

На самом деле Ганнибал спрятал выкуп (деньги и дневники) в запертом шкафу в комнате близлежащей гостиницы. Рейф не сомневался, что не сумеет уговорить Сент-Джорджа отпустить Джулианну, а потом поехать в такое публичное место, как гостиница. Виконт сочтет это ловушкой, и правильно сделает.

Кроме того, Рейф и не собирался отдавать Сент-Джорджу деньги или дневники. Он привез их с собой на всякий случай, как самое крайнее средство спасения Джулианны.

Теперь ему оставался совсем пустячок – завести Сент-Джорджа куда-нибудь в лес, найти там правдоподобное местечко и придумать способ завладеть его оружием. А уж тогда он отведет Сент-Джорджа обратно, чтобы тот предстал перед властями.

Конечно, каким бы замечательным ни казался ему этот план, Рейф прекрасно понимал, что претворить его в жизнь будет не так-то легко. Придется все время быть настороже и соображать очень быстро.

Чувствуя, что терпение Сент-Джорджа быстро иссякает, Рейф осматривал окрестности. Пожалуй, подойдет любое место, лишь бы там было не слишком грязно. Дорога снова повернула, и Рейф увидел густой лес.

– Все, мы добрались. – Он показал на большое дерево: – Вот этот самый дуб. Я прошел на несколько ярдов в глубь леса.

– Ты уверен?

– Конечно. Вряд ли я забуду место, где закопал двадцать тысяч фунтов. Надеюсь, ты не против, если я спешусь?

Сент-Джордж качнул дулом пистолета, выражая так свое согласие.

– Показывай дорогу. Но предупреждаю, Пендрагон, никаких фокусов, или я стреляю.

Рейф не сомневался: Сент-Джордж выстрелит влюбом случае. Как только он получит то, за чем приехал, то сразу же избавится от всех свидетелей. И первым будет он. Ведь мертвецы уже ничего не расскажут. Правда, если вспомнить про дневники Херста, это не совсем верно, криво усмехнувшись, подумал Рейф. Тот поведал очень многое даже из могилы.

Чувствуя, как слегка увязают в наполовину оттаявшей земле сапоги, Рейф направился в лес. Сент-Джордж шел за ним по пятам. Над головой во все стороны распростерлись голые ветви деревьев, напоминая скрюченные пальцы. Зеленые почки еще дремали в своих коконах, ожидая, когда настанет время распускаться.

Как можно незаметнее Рейф вдохнул полной грудью, пытаясь успокоить разбушевавшееся сердце. Нужно взять себя в руки и быть хладнокровным. Когда наступит подходящий момент, он должен не пропустить его и действовать без колебаний. Если первая попытка провалится, второй у него не будет.

– Я вот думаю, – произнес Рейф, надеясь, что разговор немного отвлечет Сент-Джорджа от главной цели, – а откуда ты узнал, что дневники у меня?

Сент-Джордж хохотнул:

– Я только предполагал это, но решил положиться на удачу. Подумал – похищение твоей жены поможет мне выжать немного денег из тебя. Кроме того, кто еще мог их забрать? Кто питает ко мне такую застарелую и глубокую ненависть?

– О, я уверен, что таких немало. Например, отец Элинор Уинтроп.

– Надоедливый старый болван. Даже с его, так называемыми доказательствами, его претензии ко мне ни к чему не приведут. Когда я уничтожу настоящие дневники, эти копии сочтут не чем иным, как подделкой, сфабрикованной, чтобы опозорить меня. И маркизу никто не поверит.

– А как же Херст? На Боу-стрит знают, что ты его отравил.

– Да ну? Его смерть была вызвана сердечным спазмом. Если он и сдох, так потому что пил слишком много и слишком долго.

– Значит, ты упорно держишься за эту историю, так? К чему утруждаться, если мы оба знаем правду? Ты же собираешься и меня убить, верно? Так зачем нужны эти тайны сейчас?

– Шагай вперед, Пендрагон. – Сент-Джордж ткнул пистолетом в плечо Рейфа.

– Нет, в самом деле. Я не понимаю, почему ты так уверен, что тебе удастся выкрутиться.

– А почему нет? Мне и раньше все сходило с рук.

– Ты имеешь в виду свою жену? – уточнил Рейф, начиная спускаться в небольшую лощину.

– И ее тоже, но есть и другое. Собственно, раз уж мы разговариваем начистоту, это кое-кто родной и близкий твоему сердцу.

Рейфа охватило ознобом.

– Это ты о ком?

– Неужели тебя никогда не удивляла смерть папочки? – лениво протянул виконт. – Почему он умер так внезапно и в таком молодом возрасте?

– Сердечный приступ.

– Конечно. Яды вообще очень интересная вещь. Я их немного изучал. Некоторые из них совершенно безвкусны, ты об этом знал? А к другим нужно добавлять что-нибудь крепкое, чтобы забить вкус. Спиртное вообще отличный растворитель, особенно если человек привык пить что-нибудь определенное. Папочка предпочитал бренди, и каждый вечер после обеда выпивал бокал.

Рейфу потребовалась вся его сила духа, чтобы не остановиться. «Матерь Божья, Сент-Джордж убил нашего отца!»

– Вообще это было очень просто. Убить вообще просто, если тебе хватило решимости в первый раз. Он даже не понял, что я сделал, и не понимал этого до самого конца, пока я не нагнулся и не прошептал ему на ухо. Досих пор помню его взгляд и ужас в глазах, когда он сообразил, что сейчас умрет от моей руки!

– Но зачем? – спросил Рейф низким неестественным голосом. – Ты что, так сильно его ненавидел?

– Ненавидел? Конечно, нет. Я его обожал. Никто не сокрушался о его смерти сильнее, чем я. Но он говорил мне непростительные вещи. Он сказал, что я не гожусь на то, чтобы стать будущим главой семейства. Он заявил, что я эгоистичный и бесчувственный и жесток к тем, кого не считаю равным себе. Он сказал, что хочет, чтобы ты стал его наследником, жалеет, что не ты родился его законным сыном и не можешь унаследовать титул. Сказал, что из нас двоих ты лучший. – Виконт ткнул Рейфа пистолетом: – Ну, и кто лучший теперь? Кто из нас, я тебя спрашиваю, уйдет отсюда победителем?

«Не ты», – подумал Рейф, протянув руку, чтобы отодвинуть в сторону низко нависшие ветви. И тут же сообразил.

Сейчас!

Отодвинув ветви, он придержал их на долю секунды, чтобы поднырнуть под ними, и отпустил.

Ветви метнулись назад и хлестнули Сент-Джорджа по лицу. Очень больно.

Виконт взвыл, пытаясь вывернуться. И пока он крутился на месте и размахивал руками, Рейф пустил в ход кулаки.

Боль пронзила его правую руку, когда кулак врезался в челюсть Сент-Джорджа, но Рейф почти не заметил этого. Перед ним стояла одна цель – отнять пистолет. Вцепившись в запястье виконта, Рейф с силой крутанул его; плоть против плоти, кость против кости; каждый сражался за возможность завладеть оружием.

Через секунду пистолет выскользнул из руки Сент-Джорджа, взмыл в воздух и с глухим стуком приземлился между корнями соседнего дерева.

Рейф нырнул за ним, пальцы сомкнулись на деревянной рукоятке, и ликование охватило его. Перекатившись в сторону, он поднял оружие и направил его прямо в грудь Сент-Джорджу. Когда он поднимался на ноги, пистолет даже не дрогнул.

Виконт замер, в его небесного цвета глазах полыхали ненависть и отчаянное разочарование. Он выругался, но даже не попытался отнять оружие, понимая, что его переиграли.

– Ну, давай, Пендрагон. Застрели меня, – сказал Сент-Джордж. – Ты же знаешь, что тебе этого хочется.

– Еще как! Но в этом и есть разница между тобой и мной, Сент-Джордж. Я не убиваю хладнокровно, не убиваю даже тогда, когда знаю, что мир после этого станет лучше.

– Трус! – Виконт сплюнул.

– Посмотрим, кто из нас трус, когда палач накинет тебе на шею петлю. С моими показаниями и с остальными уликами палата лордов наверняка приговорит тебя к смерти.

Сент-Джордж побледнел, но ничего не сказал.

– Шагай, – скомандовал Рейф. – Теперь ты пойдешь впереди.

Обратная дорога показалась короче. Когда Рейф с виконтом, вышли из леса, кони приветствовали их негромким ржанием.

– Жди здесь и не вздумай шевельнуться, – сказал Рейф Сент-Джорджу, когда оба они вышли на дорогу. Прежде чем они вернутся в коттедж, Рейф собирался лишить виконта всяких шансов на побег.

Продолжая целиться в него, Рейф подошел к своему коню, чтобы вытащить из седельной сумки кусок веревки. Держа ее в руках, он вернулся к Сент-Джорджу.

Рейф уже собирался приказать виконту завести руки за спину, как вдруг на дороге загромыхали колеса кареты и зацокали лошадиные подковы.

Посмотрев вверх, Рейф изумленно распахнул глаза. Он узнал кучера.

Итан натянул вожжи, и экипаж остановился.

– О, прекрасное зрелище! Я рад видеть, что пистолет теперь в твоих руках.

– Я с ним справился. Но почему ты тут? Ты же должен охранять Джулианну!

– Он и охраняет, – ответила Джулианна, опустив окно кареты и высунувшись наружу. – Мы приехали на помощь.

Сердце Рейфа дважды сильно стукнуло.

Итану хватило совести принять смущенный вид.

– Она настояла.

– Ну, а я настаиваю, чтобы ты отвез ее обратно, подальше от опасности. Мы с Сент-Джорджем присоединимся к вам через несколько минут.

– Мы не оставим тебя одного с этим негодяем! – в ужасе воскликнула Джулианна. – Итан, помогите Рейфу.

Внезапно Сент-Джордж метнулся в сторону и всадил локоть в живот Рейфа. Не обращая внимания на резкую боль, Рейф пытался удержать пистолет у себя.

И тут он выстрелил. Отдача пронзила руку Рейфа, а пуля просвистела мимо и улетела в лес. Понимая, что теперь от оружия нет никакого толка, Рейф отшвырнул его и приготовился пустить в ход кулаки.

Виконт увернулся, быстро наклонился и сунул руку в сапог. Сверкнул металл. Мидлтон выпрямился и продемонстрировал зажатый в руках нож, грозно блестевший серебряным блеском. Дико вскрикнув, виконт кинулся на Рейфа.

Джулианна смотрела на это из окна кареты, задержав дыхание так, что разрывало легкие.

Двое мужчин кружили на дороге. Мидлтон пытался пронзить Рейфа ножом, но тот уклонялся. Снова рванувшись вперед, виконт сильно взмахнул рукой, пытаясь пустить кровь, и смертоносное лезвие сверкнуло всего в нескольких дюймах от груди Рейфа.

Итан на кучерском сиденье вытащил свой пистолет. Джулианна услышала слабый щелчок: маркиз взвел курок. Но сколько бы он ни целился, стрелять Итан не решался. Мужчины находились слишком близко друг от друга и двигались слишком хаотично. Джулианна догадалась, что Итан не может выстрелить, чтобы вместо Мидлтона не попасть в Рейфа.

Рейф метнулся вперед, схватил Мидлтона за запястье и вывернул. Сцепившись в яростной хватке, они боролись, каждое движение могло стать роковым, каждое – последним.

Вот они упали на землю, как пара разъяренных быков. Они катались, обменивались ударами и пинками, нож мелькал где-то посредине.

Драка продолжалась еще одну бесконечную минуту. Внезапно Рейф дернулся и упал неподвижно. Мидлтон распростерся на нем.

Сердце Джулианны сжалось.

«Это невозможно! Рейф!»

Не понимая, что делает, Джулианна открыла дверку кареты и стала выбираться наружу, покачнулась, но ухватилась за дверку и удержалась на ногах.

И тут она заметила движение, уловила, как шевельнулись руки Рейфа. Он столкнул с себя Мидлтона, и Джулианна увидела, что в груди виконта торчит нож, всаженный по самую рукоятку. Кровь заливала обоих, влажно поблескивая на солнце. Одежда Рейфа насквозь пропиталась красным.

Кинувшись вперед, Джулианна упала рядом с ним на колени.

– Ты ранен? Он тебя порезал?

Она быстро ощупывала Рейфа, ища раны.

Рейф помотал головой. Он все еще тяжело дышал.

– Нет, я цел.

Послышался громкий стон, и Джулианна невольно подскочила. Обернувшись, она встретилась взглядом с Мидлтоном. Из его рта вырвался последний судорожный вздох, из угла рта вытекла алая струйка крови, и тело его обмякло.

Обхватив Рейфа руками, Джулианна закрыла глаза и крепко прижалась к нему. Ее трясло, несмотря на облегчение. Страшное испытание закончилось! Рейфобнимал ее, притянув к себе. Внезапно боль пронзила ее насквозь, словно кинжалом, и вынудила согнуться.

– Джулианна? Что с тобой? Это ребенок? – Глаза Рейфа стали круглыми и наполнились тревогой, которой она никогда в них не видела, даже во время поединка с виконтом.

Джулианна кивнула.

Рейф слегка ослабил объятия, встал и ласково помог ей подняться на ноги.

– Идти можешь?

– Думаю, да.

– Давай посадим тебя в карету. – Он обернулся к маркизу: – Итан, как по-твоему, ты справишься здесь один? Если нет, мы просто оставим его здесь и вернемся позже.

– Я попробую взвалить труп на одну из этих лошадей. Не волнуйся обо мне. Торопись.

– Значит, мы с Джулианной будем ждать тебя в коттедже.

– О нет, ни в коем случае! – запротестовала она. – Я туда не вернусь!

Рейф нахмурил брови:

– Почему?

– Я провела в этом холодном, отвратительном месте три ужасных дня и больше не собираюсь находиться там ни единой секунды. И уж точно не намерена там рожать!

– Я понимаю, почему ты не хочешь вернуться в коттедж, но родить тут ты тоже не можешь! – Рейф уперся кулаком в бедро, размышляя. – Могу отвезти тебя в гостиницу, где нас ждет Ганнибал, но это ненамного лучше того коттеджа. Итан, а как насчет Эндерли?

– Ну, разумеется. Моя экономка – хорошая женщина, она наверняка знает, что делать. На то, чтобы добраться туда, потребуется чуть больше часа, если, конечно, леди Пендрагон выдержит эту поездку.

Рейф наклонился к Джулианне:

– Как ты думаешь, Джулианна? Ты выдержишь еще час?

– Надеюсь, все будет хорошо. Возможно, пока я рожу, пройдет еще много часов, а дом Итана– подходящее место.

– Значит, будем молиться, чтобы ты не родила в карете, – пробормотал Рейф. Подхватив ее под коленки и спину, он поднял Джулианну на руки и как можно осторожнее усадил в карету. – Если что, кричи громче.

Она слабо улыбнулась и кивнула, глядя, как Рейф закрывает дверку.

Хлестнула новая волна боли. Рейф забрался на кучерское сиденье, карета тронулась с места. Закусив губу, Джулианна погладила живот и попросила малыша подождать.

Глава 26

– Если ты не перестанешь так метаться, скоро протрешь дыру в ковре.

Не обратив внимания на это замечание Итана, Рейф продолжал расхаживать туда-сюда по гостиной маркиза, как делал это последние четырнадцать часов. Страх стискивал его сердце.

Она там, наверху, уже очень долго, думал он, и все-таки ребенок еще не родился.

Повитуха, приглашенная, чтобы помочь его жене, спустилась вниз несколько часов назад и сообщила, что роды продвигаются, но пока довольно медленно.

Итан взглянул на друга:

– Ты толком не ел уже много дней, да и спал всего ничего с тех пор, как мы покинули Лондон. Вот напряжение и сказывается. И вообще на тебя страшно смотреть.

Рейф подумал, что выглядит и в самом деле ужасно – зарос щетиной, всклокоченные волосы торчат во все стороны, галстука нет – валяется где-то в стороне вместе сзалитым кровью сюртуком. Но какая разница, как онвыглядит? Ел ли он, спал или нет? Его жена лежит там, наверху, и в муках пытается произвести на свет их ребенка!

«Что я буду делать, если она умрет? Как я смогу жить без нее?»

Конечно, он понимает, что так думать нельзя, и все-таки какая трагическая ирония – спасти Джулианну от Сент-Джорджа только для того, чтобы она умерла в родах!

«А я даже ни разу не сказал ей, что люблю ее!»

Он хотел ринуться вверх по лестнице и сказать ей эти слова, пока не поздно, сказать, как много она для него значит, но сдержался.

Рейф обернулся и увидел рядом с собой Итана.

– Если отказываешься поесть, выпей хотя бы чаю. – Он протянул чашку.

Рейф неохотно взял ее и заставил себя сделать глоток, потом еще один, пересек комнату, сел в кресло и молча отставил напиток.

– Недавно приехал Ганнибал, – заговорил Итан. – Получил мою записку и сразу примчался. Поскольку мы привезли с собой тело Мидлтона, мне пришлось сообщить об этом местному судье. Кобб– человек порядочный, а поскольку это был явный случай самообороны, никаких неприятностей не возникнет.

Сверху снова послышались крики, и все мысли о виконте моментально вылетели из головы Рейфа.

Поняв, что он просто обязан быть с Джулианной, Рейф выскочил из гостиной и рванул вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Рывком, распахнув дверь комнаты, он ворвался внутрь.

Сразу четыре женщины обернулись на него, в том числе и Джулианна. Она лежала в центре комнаты на кровати, в ночной рубашке, задранной вверх так, что нижняя половина тела была обнажена. Ее темные волосы, влажные от испарины, прилипли к лицу, а тело изогнулось от боли и страданий.

Повитуха, стоявшая в изножье кровати, пригвоздила его к месту укоризненным взглядом.

– Леди Пендрагон рожает, и ее нельзя отвлекать. – Женщина нетерпеливо взмахнула рукой, молча приказывая своей помощнице и юной горничной вывести его из комнаты.

Рейф не сдвинулся с места.

– Она рожает уже много часов. А я сижу там, внизу, и слушаю, как она кричит. И не уйду отсюда, пока не пойму, что она вне опасности.

Началась новая схватка, буквально сразу же после предыдущей. Джулианна закричала, ненадолго приподнялась на локтях, а потом снова рухнула на постель.

Осознав, что сейчас от него будет больше вреда, чем пользы, Рейф позволил женщинам оттеснить себя на пару шагов.

Джулианна повернула голову и протянула к нему руку, глядя своими блестящими, умоляющими глазами:

– Нет, Рейф, не уходи!

Ее мольба остановила его.

Не колеблясь, он вырвался из рук женщин и торопливо подбежал к кровати. Упав на колени, он взял ее изящную руку в свои ладони, потом погладил Джулианну по голове. Слегка дрожащими пальцами он убрал влажные пряди волос с ее пылающего лба и щек.

– Я здесь, милая, я здесь, – шептал он, глядя ей в глаза.

– Мне так больно. – Снова началась схватка, Джулианна резко втянула в себя воздух и стиснула зубы, пытаясь выдержать муку, грозящую отнять последние ее силы.

– Милорд, я настоятельно вынуждена просить вас уйти, – приказала повитуха.

Рейф снова обернулся к Джулианне.

– Я боюсь, – призналась она, и по ее щеке скатилась слеза. – Я больше не могу. Не могу!

– Можешь! – твердым тоном ответил Рейф. – Ты сумеешь справиться с этим. Ты храбрая девочка. А когда снова станет больно, просто сожми мою руку. Сжимай ее так сильно, как хочешь. Я с тобой, милая.

Через несколько мгновений она так и поступила, стиснув его ладонь с такой силой, что Рейфу показалось – сейчас у него сломается кость. Но он не обращая внимания на боль, понимая, что это ничто по сравнению с тем, что выдерживает Джулианна.

– Держись, милая, – ободрял ее Рейф.

Снова началась схватка. Джулианна громко закричала и вцепилась в Рейфа, как в спасательный трос. Он чувствовал, как сотрясается ее тело, пока она выталкивает из себя младенца.

И, сделав это, она обмякла, прижавшись к Рейфу, и только слабо всхлипывала.

Сердитый вопль младенца наполнил комнату.

Осторожно уложив Джулианну на подушки, он приподнялся, чтобы взглянуть на маленького. Его крохотное тельце было красным, сморщенным и блестящим.

– Кто? – спросила Джулианна слабым голосом.

– Мальчик, – ответил Рейф. Сердце его ликующе колотилось. – Это мальчик!

– Ты плачешь, – пробормотала она, приподняв трясущуюся руку и пальцем прикоснувшись к его щеке.

– Разве? – со счастливым изумлением отозвался Рейф, заморгал, стряхивая влагу с ресниц, и наклонился к ней. – Если и плачу, то только потому, что так сильно тебя люблю! – прошептал он. – И спасибо тебе за нашего сына.

И, не обращая внимания на остальных присутствовавших в комнате, прильнул к ее губам в поцелуе, полном облегчения и радости.

Следующие два дня прошли для Джулианны как в тумане.

Испытания оказались для нее слишком сильными – сначала похищение Мидлтоном, потом изнурительные роды, и теперь ей казалось, что усталость пронизывает ее до мозга костей.

Она спала урывками, просыпалась, чтобы покормить сына, и тут же снова задремывала. Когда она кормила малыша в первый раз, он ее просто потряс – крохотный ротик вцепился в одну из ее нежных, разбухших от молока грудей с силой, поразительной для человечка, которому всего несколько часов от роду. Но вскоре она привыкла к новым ощущениям и стала находить их удивительно приятными, даже успокаивающими.

Экономка маркиза взяла на себя роль временной няньки и ухаживала за младенцем также хорошо, как и за Джулианной.

А вот Рейфа после родов она почти не видела. Миссис Макей говорила, что он часто заглядывает к ней, но надолго не задерживается, понимая, что Джулианне нужен отдых.

Проснувшись однажды днем, она увидела, что Рейф укачивает младенца на руках и бормочет нежные слова ему на ушко. Поцеловав сына в макушку, Рейф уложил его в колыбельку и бесшумно вышел. Джулианна тут же снова уснула, а позже гадала, не приснилось ли ей это.

Было и еще одно воспоминание – Рейф сказал, что любит ее. А может быть, ей это только показалось? Ведь она так хотела услышать от него именно эти слова!

На третье утро, когда рассвет только забрезжил над горизонтом, Джулианна проснулась. Еще не открыв глаз, она поняла, что чувствует себя значительно лучше. Повернув на подушке голову, она увидела Рейфа, сидевшего в кресле рядом с кроватью.

– Рейф?

– Прости. Я не хотел тебя будить, – негромко произнёс он.

– Я сама проснулась. Еще так рано… Что ты тут делаешь?

На его губах появилась слабая улыбка.

– Просто смотрю, как ты спишь. Но ты поймала меня в первый раз.

Джулианну охватило приятное тепло. Ты приходил и раньше? А я не знала.

– Ты слишком измучилась. Как ты себя сейчас чувствуешь?

Джулианна пошевелилась.

– Лучше. Но еще немного больно.

Из дальнего конца комнаты послышалось кряхтенье, а потом плач.

– Должно быть, сын нас услышал, – произнес Рейф.

Джулианна кивнула:

– Его уже пора кормить.

Она хотела откинуть одеяло, но Рейф ее остановил:

– Я его принесу. Лежи.

На мгновение Джулианна смутилась – ей пришлось расстегнуть лиф и обнажить перед ним грудь. Но едва младенец начал сосать, застенчивость исчезла.

«Так и должно быть – я кормлю, а Рейф на это смотрит», – поняла вдруг Джулианна.

– Маленький обжора, да? – улыбнулся Рейф и провел пальцем по нежной щечке сына. Его рука выглядела рядом с младенцем просто гигантской. – Как мы его назовем?

Уже давно пора дать ребенку имя, сообразила Джулианна.

– Что ты скажешь насчет Кэмпбелла? Кэм. Так звали моего деда с материнской стороны. Он был человеком мудрым и добрым. Я помню, как он рассказывал мне сказки, когда я еще была девочкой.

– Хорошее, сильное имя. Кэмпбелл, так тому и быть. Посмотрев на сына, Джулианна провела пальцем по его красивому личику. Сильный лоб, квадратный подбородок, уши в форме ракушки. Глаза пока голубые, но в них уже проглядывает зеленое. Станут ли они совсем зелеными или потемнеют, как у нее? Он уже сейчас очень походил на Рейфа, не ошибешься. Его маленькая копия.

– Пришло письмо от Мэрис и Уильяма, – сказал Рейф, откинувшись на спинку кресла. – Они поздравляют с рождением сына. Мэрис хотела приехать, но я написал, что скоро мы снова вернемся в Лондон.

Застегнув ночную рубашку, Джулианна устроилась на подушках.

Рейф вернулся к кровати, расправил простыни и одеяло, убрал со щеки Джулианны локон.

– Я должен дать тебе еще поспать.

– Не уходи. Я… я не устала… ну, не особенно. Ты можешь остаться, и мы… поговорим.

Он замялся, долгим взглядом посмотрел ей в глаза, кивнул и снова сел.

– Ну, хорошо. Я… хотел сказать, что прошу прощения. Ее взгляд метнулся вверх. Она могла ожидать чего угодно, но только не этого.

– За что?

– За многое, но в первую очередь – за Сент-Джорджа. Я никак не думал, что ты попадешь в такую беду. Должно быть, ты перепугалась до смерти.

– Конечно, я испугалась за себя и боялась за ребенка, но это… – она чуть шевельнула запястьем, – я сделала сама. Когда освобождалась от веревки. Помнишь, я тебе об этом уже говорила? Все нормально. И со мной все хорошо.

Рейф испытующе посмотрел на нее:

– И больше ничего? Он не оскорблял тебя?

– Нет. Думаю, он был больше одержим желанием схлестнуться с тобой, поэтому на меня особого внимания не обращал. Но теперь он мертв и все закончилось. Забудь об этом, Рейф. Пусть, наконец все это останется в прошлом.

Рейф наклонил голову и нежно сжал ее руку, с наслаждением ощущая, какая она теплая.

Еще раз, поцеловав ее ладонь, он опустил руку.

– Я должен был тебя предупредить о Сент-Джордже и о том, как я за тебя боюсь. Но я самонадеянно решил, что могу и сам справиться, если приму нужные меры. Поэтому я и велел Ганнибалу везде ходить за тобой, да еще сыщиков нанял.

Глаза Джулианны удивленно расширились. – Я их ни разу не видела.

– Ты и не должна была. Я бы не приказывал Ганнибалу так бдительно за тобой следить, если бы не возвращение Сент-Джорджа в Лондон. Теперь то я понимаю, какая это была нелепая ошибка. Я должен был предостеречь тебя. Рассказать о своих подозрениях. Если бы я это сделал, тебе бы не захотелось сбежать, и ты не подверглась бы опасности.

– Я не сбегала. Ну, то есть сбежала, но не в том смысле, что ты думаешь. Мне просто потребовалось хоть немножко времени и места для того, чтобы вздохнуть свободно и подумать.

Он не хотел задавать следующий вопрос, но знал, что должен. Собравшись с силами, Рейф заставил себя произнести эти слова:

– Скажи, ты настолько несчастлива, тебе так плохо, что ты больше не можешь жить со мной? Я помню, что… не разрешил тебе уйти, когда ты просила об этом на Рождество.

Ты… ты все еще хочешь жить со своей сестрой?

Он отвел взгляд, не в силах видеть ответ в ее глазах.

– А если я скажу «да», ты отберешь у меня ребенка? – спросила Джулианна до странного натянутым голосом. Его пронзила жестокая дрожь, боль распространялась стакой скоростью, словно Джулианна вонзила кинжал прямо в грудь Рейфу.

– Нет. Ребенок должен жить с матерью. Я бы никогда не отнял у тебя малыша.

Джулианна медленно выдохнула, чувствуя, как напряжение покидает ее, а вместо него по телу разливаются теплои надежда.

– Ты говорил правду, Рейф?

Он озадаченно посмотрел на нее:

– Когда?

– Когда я рожала Кэма. – Переплетя пальцы, она опустила голову. – Ты сказал, что любишь меня. Ты, в самом деле это чувствуешь или просто сказал мне это тогда, чтобы меня подбодрить?

Он наклонился к ней:

– Так вот что ты думаешь? – Голос звучал хрипло от переполнявших Рейфа чувств. – Джулианна, ну разве ты не знаешь сама?

– Что? – Сердце колотилось все сильнее.

Приподняв пальцем ее подбородок, Рейф посмотрел ей в глаза:

– Что я люблю тебя до безумия – и любил все это время.

– Правда? Но ты никогда не говорил…

– Я должен был сказать. Еще одно страшное упущение с моей стороны. Единственное оправдание в том, что сначала я этого не понимал – или не хотел себе в этом признаться. Знал только, что ты вышла за меня замуж из-за ребенка.

– Я вышла за тебя, потому что люблю тебя, – перебила его Джулианна. – И отказывала тебе только потому, что ты ясно дал мне понять – ты меня не хочешь. Вспомни, ведь ты дал мне отставку.

Опустившись рядом с ней на кровать, Рейф привлек ее в свои объятия.

– Я не хотел обрывать нашу связь. И сделал это только из-за Сент-Джорджа. Узнав о его интересе к тебе и к твоей сестре, я понял, что мы больше не должны встречаться. Выясни он, что ты моя любовница, и ты подверглась бы страшной опасности. Я потерял Памелу и не мог рисковать – вдруг такое же случилось бы с тобой? Поэтому я тебе солгал, чтобы ты ушла.

– Ну, у тебя это прекрасно получилось. Я считала, что была для тебя только обузой и больше ничем.

– Нет, нет, что ты! Ни в коем случае!

– Так почему ты мне не сказал всего? Почему заставил меня поверить, что хочешь только ребенка, но не меня?

– Разве? Мне казалось, что полмиллиона фунтов за титул, чтобы ты могла называться леди Пендрагон, говорят сами за себя.

– Но ты сделал это ради Кэма и наследства!

Рейф помотал головой:

– Нет, любовь моя я сделал это ради тебя. Поверь мне, уже много лет у меня была возможность получить титул, если я этого захочу, но такие вещи никогда ничего для меня не значили.

Джулианна обвила его руками:

– О, Рейф, а я и не подозревала! И столько денег! Не нужно было этого делать. Моя семья любила бы меня по-прежнему, и настоящие друзья тоже.

– Может быть, но я не хотел, чтобы ты страдала.

– А я-то считала, что ты любишь не меня, а только ребенка!

– Я люблю нашего сына, – сказал Рейф, целуя ее в щеку. – Но тебя я люблю больше. Правда, должен признаться, что беременность предоставила мне хороший повод сделать то, о чем я мечтал все это время. Назвать тебя своей, объявить, что ты моя жена, чтобы я мог любить тебя сколько захочу. Выгнав меня из своей постели, ты меня чуть не убила.

– И себя тоже. О, мы были такими дураками!

– Еще какими, правда? Но больше мы таких ошибок не допустим. Никогда. Я люблю тебя, Джулианна, и буду любить вечно.

И его губы прильнули к ее губам. Рейф целовал Джулианну с пылом, от которого закружилась голова и воспарил дух. Крепко прижимаясь к нему, она понимала, что никогда больше не хочет с ним разлучаться.

Рейф положил ее на подушки, чтобы поцеловать еще более страстно, но тут она кое-что вспомнила.

– А как же та женщина? – воскликнула Джулианна, прерывисто дыша.

– Какая?

Она наморщила лоб:

– Твоя новая любовница. Красивая блондинка.

– Какая блондинка? Я не понимаю, о ком ты. А, об Иветт Болье? Она не любовница.

– Тогда кто же?

– Вдова моего старого друга, художница, которая нуждается в деньгах. Я попросил ее написать твой портрет. Твой и Кэма.

– Что?

– Предполагалось, что это будет сюрприз, но раз ты такая подозрительная, я не стану хранить это в секрете.

– Она очень красивая.

Рейф фыркнул:

– Может быть, мадам Болье и привлекательная женщина, но она не идет ни в какое сравнение с тобой, любовь моя. Ты единственная любовница, какая у меня была со дня нашей первой встречи, и единственная, которую я захочу, пока буду дышать.

На губах Джулианны появилась робкая улыбка, которая становилась все шире и шире.

– Ну, в таком случае можешь поцеловать меня еще раз.

Рейф ликующе расхохотался и с удовольствием выполнил ее требование.