Текст книги "Наслаждения герцога"

Автор книги: Трейси Энн Уоррен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4

– Добро пожаловать в Клайборн-Хаус! – произнес мелодичный женский голос, как только Клер с матерью вошли в элегантно обставленную гостиную в доме герцога. С момента их последней встречи прошло полтора месяца.

Уголки губ Клер моментально приподнялись: невозможно было устоять перед заразительной улыбкой красивой черноволосой девушки, которая их приветствовала. Судя по явному сходству этой юной леди с герцогом, это одна из сестер Эдварда.

– Леди Мэллори? – спросила Клер.

– Да! А вы, конечно, леди Клер и леди Эджуотер. Как я рада видеть здесь вас обеих, тем более что матушки пока нет. Видите ли, жена моего брата вот-вот родит, и мама поехала к ним. Малыш должен родиться со дня на день.

Графиня недоуменно нахмурилась:

– А разве ваша невестка не родила в прошлом месяце? Кажется, это был мальчик?

– О, это жена моего второго брата, Мег. Да, она действительно родила – и у них все отлично. Мы надеемся, что этим летом они приедут к нам с маленьким Максимилианом, чтобы показать нам, какой он очаровашка! А вот жена другого моего брата, Грейс, должна разрешиться от бремени очень скоро.

– Боже правый! – ахнула леди Эджуотер. – Два новорожденных за два месяца! Неудивительно, что вашей маменьке некогда.

Мэллори рассмеялась:

– Это так похоже на Кейда и Джека – так ужасно подгадать время! Сначала две поспешные свадьбы, а теперь один младенец за другим!

Клер заметила, как это заявление с его возможностью шокирующего толкования заставило ее мать округлить глаза, однако леди Мэллори, похоже, ничего нехорошего в своих словах не заметила: ее улыбка осталась все такой же открытой.

– Ах, но я прошу меня простить, что заставила вас тут стоять! – воскликнула Мэллори. – Вы ведь, конечно, устали с дороги и мечтаете отдохнуть и освежиться. Позвольте, я провожу вас наверх, в ваши комнаты.

Леди Мэллори провела их по коридору обратно в мраморный вестибюль, к широкой лестнице.

– Должна сказать, что я очень рада тому, что здесь снова буду жить дамы! – объявила она. – Когда матушка уехала и увезла с собой Эсме, то здесь осталась только я и мои братья. Точнее, некоторые из моих братьев: близнецы, Лео и Лоренс, и иногда Дрейк решает нас навестить. Ох, ну и, конечно же, Нед!

Клер не сразу поняла, что Мэллори имеет в виду Эдварда: она и не подозревала, что у него есть уменьшительное имя.

– Насколько я понимаю, герцога сейчас дома нет? – спросила леди Эджуотер.

Мэллори покачала головой:

– У него дела в городе, но он должен вернуться к обеду. Господи! Он ведь просил меня передать вам, как он сожалеет, что не смог лично вас встретить! Мне следовало это сделать сразу же, но, как вы поняли, я совершенно об этом забыла. Какой же вы меня должны считать глупышкой! – заключила она, смущенно улыбаясь.

Клер ответила ей улыбкой.

– Вот мы и пришли, графиня! – объявила Мэллори спустя несколько секунд. – Вам отвели голубую комнату. Надеюсь, вам тут будет удобно, но если вам что-то понадобится, вам достаточно будет только об этом сказать!

Клер заглянула в комнату и заморгала, пораженная чудесной обстановкой. Красивые шторы и обои были выдержаны в приятных тонах – голубом и кремовом. Даже не спрашивая мать, она была уверена, что та в восторге и с трудом заставляет себя не выказать слишком бурной радости по поводу великолепного помещения.

– Мне тут наверняка будет хорошо, – проговорила ее мать, заходя в комнату.

Поручив графиню вниманию ее камеристки, девушки прошли дальше, по еще одному коридору.

– Я так рада с вами познакомиться, – сказала Мэллори по пути. – Мне хотелось бы объявить, что Эдвард все мне про вас рассказал, но, боюсь, что он почти ничего не говорил!

– Это похоже на его светлость.

Мэллори рассмеялась:

– Наверное, и правда похоже! Он человек очень скрытный. Но с другой стороны, при должном настроении он болтает не меньше, чем мы все, – и тогда его ничем не заставишь замолчать!

Мысль о том, что Эдвард может быть разговорчивым, казалась очень странной, но любопытной. Он всегда держался так официально и правильно! Хотя, с другой стороны, в его поцелуе не было ничего официального…

К глубокому облегчению Клер, эта мысль не успела обосноваться в ее сознании: Мэллори остановилась и открыла одну из дверей.

– Вот, – объявила девушка, – ваша комната. По крайней мере пока. Когда вы с Эдвардом поженитесь, вы переедете в апартаменты герцогини в его части дома.

– У него здесь своя часть дома?

– О да! Хотя и не такая большая, как в Брэборне. Там у него целое крыло. Но заходите и скажите мне, как вам тут нравится!

Осмотревшись, Клер подумала, что эта комната совершенно чудесна. Здесь тоже царили мягкие тона, персиковый и нежно-розовый. Занавески на окнах были из прозрачного белого газа, а ковер был украшен золотистым узором в греческом стиле. Резная мебель из атласного дерева выглядела легкой и изящной, а кровать была широкой и явно удобной: пышная перина была застелена уютным бледно-розовым покрывалом.

– По-моему, она просто чудесная! – проговорила Клер с улыбкой.

Лицо Мэллори озарилось улыбкой.

– Обычно будущих жен герцогов селят в другой части дома: там комната больше и окно выходит на площадь. Но Эдвард решил, что эта вам понравится больше. Благодаря удачной мебели она выглядит такой просторной, и отсюда у вас открывается чудесный вид в сад. Плюс тут еще и тихо – что важно, если после балов вам захочется поспать подольше.

«Эту комнату предложил Эдвард! Какая неожиданная забота с его стороны!» И к тому же это говорит о его наблюдательности, раз он понял, что ей явно понравится эта комната. Но с другой стороны, возможно, что после их прошлой встречи он решил попытаться ее подмаслить, постараться ее смягчить, чтобы она охотнее выполняла его пожелания.

– Его светлость очень добр. – пробормотала она.

– Нед и правда добрый, хоть иногда и кажется суровым. И мы все страшно не любим его разочаровывать, хоть и делаем это с прискорбной регулярностью, – заверила ее Мэллори, задорно улыбнувшись на этих словах. – Я вас оставлю переодеваться и отдыхать, – сказала Мэллори. – Дайте мне знать, если вам чего-то захочется… пусть даже просто поговорить.

Клер почувствовала, что сестра Эдварда нравится ей – наверное, даже больше, чем следовало бы.

– Надеюсь увидеться с вами за обедом, если не раньше.

Мэллори кивнула и повернулась к двери. При этом движении на ее руку упал отсвет, и Клер заметила на пальце девушки сверкающее кольцо.

– О! – воскликнула Клер необдуманно. – У вас оно тоже есть?

– Что именно?

– Кольцо. Я не знала, что вы тоже помолвлены.

Мэллори подняла левую руку и секунду смотрела на камень в кольце.

– Да.

– Свадьба будет скоро?

– Нет, не скоро. Майкл сражается в Испании. Я вышла бы за него хоть сейчас, но он хочет дождаться полного завершения военных действий. Он и слышать не желает о том, чтобы я отправилась с ним за границу. Он говорит, что здесь мне спокойнее и безопаснее, и, наверное, он прав. Но все же…

– Что?

– Очень тяжело ждать и тревожиться, хоть я и стараюсь не унывать. Вот почему я так рада, что вы будете у нас гостить. Скоро начнется светский сезон, а перед этим мы с вами наведаемся во все модные лавки на Бонд-стрит. Только не говорите, что не любите делать покупки!

– Конечно, люблю, – заверила Клер. – Какая женщина не любит делать покупки? И мне нужны новая пара перчаток и несколько носовых платков, чтобы пополнить запасы.

Аквамариновые глаза леди Мэллори понимающе заискрились.

– О, вы купите не только это! Разве вы еще не слышали? Эдвард согласился купить вам приданое! Все, что вам захочется. Я сама слышала, как он это сказал!

Клер изумленно застыла.

– Нет, я об этом не знала.

«Как это похоже на папеньку: заставить герцога оплатить мой гардероб!»

– Мне велено вами заняться, – добавила Мэллори. – Конечно, при содействии вашей матушки. Вас оденут с головы до ног. Жду не дождусь этого момента!

– Похоже, я тоже.

– Ну, мне надо бы уйти, пока я вас совсем не утомила своей болтовней. До встречи.

– До встречи.

Обед в тот вечер был по-семейному спокойным. Вернее, он был бы спокойным, если бы леди Клер и ее мать гостили у кого-то другого, а не у семейства Байрон.

Несмотря на утонченную атмосферу и великолепную кухню, Клер вскоре убедилась в том, что все Байроны действительно веселые и разговорчивые. Особенно это касалось близнецов. Лорд Леопольд и лорд Лоренс походили на двух холеных леопардов. Непринужденно устроившись за столом, они смаковали подаваемые блюла и вина, и в глазах их горело хищное веселье.

А еще на обеде присутствовал лорд Дрейк, который на вечер отложил свои эксперименты, чтобы с ней познакомиться. Он оказался высоким и темноволосым, и таким же поразительно красивым, как и все остальные его братья и сестры. А еще он был очень мил, когда сосредотачивался на происходящем и вспоминал о правилах вежливости.

Перед обедом Эдвард с гордостью сообщил о том, что Дрейк настоящий гений и уже имеет несколько ученых степеней Кембриджа и Оксфорда. Его теоретическими работами восхищаются естествоиспытатели и математики, и если порой кажется, что Дрейк мысленно куда-то уносится, то это просто потому, что к нему пришло очередное озарение.

Клер нашла Дрейка очень забавным и симпатичным.

Сидя на диване, она в очередной раз посмотрела в его сторону и увидела, как он достал из кармана фрака карандаш и принялся что-то писать на обратной стороне визитной карточки. Надо полагать, это было очередное проявление гения.

– Чаю? – произнес сладкий мужской голос у ее левого уха.

– Или хереса? – осведомился точно такой же голос справа.

Быстрые, словно лисы, близнецы стремительно устроились на диване, поймав ее между собой. Переводя взгляд с одного на другого, она засмеялась:

– Право, пока не знаю.

– Нестрашно. Вечер еще длинный.

– Совершенно верно, – подтвердил второй близнец, предположительно лорд Лоренс.

– Надо признать, что теперь стало ясно, почему Эдвард все эти годы прятал вас в глуши, – продолжил разговор Лео.

– Наверное, он боялся, как бы один из нас не украл вас у него, – подхватил Лоренс, закидывая руку на спинку дивана.

– Совершенно точно, – согласился Лео. – Может, нам попробовать очаровать вас сейчас?

Братья обменялись озорными взглядами и хором рассмеялись.

– Сколько вам двоим лет, мне, кажется, не говорили? – решилась спросить Клер, которая внезапно почувствовала себя крайне неловко.

– Восемнадцать, – признался Лоренс.

– В июле исполнится девятнадцать, – уточнил Лео.

– Так это будет ваш первый светский сезон? – решила проверить она.

Две темно-золотые головы дружно кивнули, а два совершенно одинаковых рта улыбнулись одинаковыми улыбками.

– Насколько я понимаю, и ваш тоже, – сказал Лео. – Страшно интересно, правда? Скорее бы начались вечера!

– Хотя мы уже на нескольких побывали, – сообщил ей Лоренс. – Правда, не на таких, куда мы могли бы пойти с дамой.

Не успела она ответить на этот выпад, как рядом возник Эдвард.

– Прекратите это, вы оба, – приказал он. – По-моему, вы до смерти перепугали мою невесту.

– Да нет же! – возразил Лео, хмуря свои красиво очерченные брови.

– Конечно, нет! – подтвердил Лоренс. – Правда ведь, милая леди Клер?

– Ну, я… – растерянно начала она.

– Вот видите! – сказал Эдвард. – Вы ее совершенно смутили – и это в самый первый ее вечер в городе. Вы оба должны перед леди Клер извиниться.

Прямо на ее глазах вся их бравада исчезла:

– Мы не хотели проявить к вам неуважение, правда-правда! – заявил Лоренс, внезапно заговорив как обычный восемнадцатилетний юноша.

– Конечно. Мы просто немного дразнились и шутили, – добавил Лео так же огорченно.

– Можете дразнить кого-нибудь другого. – Скрестив руки на груди, Эдвард замолчал, ясно демонстрируя свое неодобрение.

Близнецы дружно вскочили и по очереди потянулись к ее руке.

Первым был Лоренс. Низко поклонившись, он сказал:

– Я смиренно молю о прощении, если мое поведение чем-то было вам неприятно.

– И я тоже, – с полной искренностью добавил Лео. – Иногда мы ведем себя как безмозглые шуты. Мы знаем, что вам предстоит стать нашей сестрой, и мы чертовски этому рады. Пожалуйста, скажите, что вы нас прощаете.

– Мне не за что вас прощать, – ответила она, – но тем не менее я охотно дарю вам прощение.

Еще раз почтительно ей поклонившись, они отошли в дальний конец гостиной и уселись у камина и там, сблизив свои темно-золотые головы, стали о чем-то совещаться.

Эдвард протянул ей руку, чтобы помочь ей встать.

– Мне очень жаль.

– Честно, я не испугалась и не обиделась, – ответила она, поднимаясь с дивана. – Я просто немного растерялась, и только. Совсем не обязательно было обходиться с ними так строго, знаете ли. Они же просто мальчишки.

– Они бич Божий, вот что они такое. Пара отпетых шалопаев и повес, которые в ближайшее время превратят мою жизнь в ад. Страшно представить себе, в какие только неприятности они могут встрять! Наверное, мне следовало бы сразу отправить обоих в Брэборн.

Клер импульсивно положила руку на его предплечье.

– Надеюсь, вы не станете этого делать! Мне было бы очень неприятно стать причиной любого разлада.

Он кивнул:

– Надеюсь, они поймут, что обязаны своим прощением вам, и смогут это оценить.

Ее губы невольно изогнулись.

– Вы ведь на самом деле не отослали бы их в поместье, правда, ваша светлость?

Спустя несколько секунд он загадочно улыбнулся. Прижав ее руку к своему локтю, он медленно повел ее по гостиной:

– С момента вашего приезда у нас не было возможности поговорить друг с другом. Как вы нашли мой дом? Все ли вам здесь нравится?

– Да, очень. У вас чудесный дом.

Он посмотрел ей в глаза и удержал ее взгляд.

– Я рад, что вы его одобрили.

Несколько секунд она не могла отвести взгляда. По ее коже словно пробежал ток, когда она поняла, как близко друг к другу они стоят. Она поймала себя на том, что ей хочется податься ближе, и мысленно назвала себя дурочкой за то, что поддалась его очарованию.

– Я надеюсь, что в ближайшие несколько недель, – добавил Эдвард, – вы начнете считать этот дом своим. Потому что так оно и есть, как вы понимаете. Или по крайней мере так оно скоро будет.

Задрожав, она отвела взгляд.

– Я вижу, что Мэллори направилась к роялю, – заметил он. – Может, вы согласитесь спеть с ней? Насколько я понял, у вас прекрасный певческий голос.

– В нем нет ничего особенного, уверяю вас, ваша светлость.

– Эдвард, – напомнил он ей. – И ваша матушка утверждает обратное. Леди Эджуотер сообщила мне, что вы поете так сладко, что даже соловьям с вами не сравниться.

Она равнодушно пожала плечами:

– Несмотря на похвалы моей матери, я думаю, что соловьям огорчаться не приходится.

– И тем не менее, – заявил он, подводя ее к прекрасному инструменту, – мне бы очень хотелось услышать ваше пение. Мэллори, как насчет того, чтобы аккомпанировать леди Клер?

Мэллори радостно улыбнулась:

– Конечно! У вас есть какие-то любимые вещи?

– Ваша светлость… Эдвард! – запротестовала Клер. – Мне бы не хотелось сегодня музицировать.

– Но здесь только свои, – успокоил он ее. – Иначе я не просил бы вас, а так я уверен, что в нас вы найдете внимательных и расположенных к вам слушателей.

– Ах, давайте помузицируем вместе! – попросила ее Мэллори. – Ваш чудесный голос скроет все ошибки моей игры!

Клер рассмеялась, невольно уступая:

– Хорошо, раз вы оба настаиваете.

Эдвард улыбнулся, и его темно-синие глаза потеплели так, что ей самой стало тепло. Поклонившись, он извинился и отошел, предоставив ей совещаться с Мэллори относительно выбора вещи для исполнения. Краем глаза она увидела, что он приостановился, чтобы о чем-то поговорить с лордом Дрейком, а потом уселся на одну из модных кушеток.

Не слишком внимательно слушая Мэллори, предлагавшую ей на выбор песни и арии, Клер мысленно взвешивала представившиеся ей возможности. Она понимала, что Эдвард невольно дал ей отличный способ снова неприятно его поразить и вызвать его неудовольствие. Или хотя бы постараться это сделать.

Ее мать говорила правду: окружающие часто хвалили ее пение. Но что, если сегодня она станет петь плохо? Что, если она начнет давать петуха и брать не те ноты, издавая такие отвратительные звуки, что все начнут зажимать уши?

Эта мысль заставила ее внутренне улыбнуться. Если бы в гостиной не было никого, кроме Эдварда, она обязательно осуществила бы этот план.

И кроме того, ее мать обязательно этого так не оставит. В прошлый раз, получив хорошую выволочку, она сумела убедить маменьку в том, что просто сыграла над герцогом шутку, которая его весьма позабавила. Однако она прекрасно понимала, что маменька не потерпит повторения подобных выходок, особенно в присутствии половины родственников герцога.

Она все еще не приняла решения, когда Мэллори уселась за рояль и сыграла несколько пробных тактов.

Поспешно набирая в грудь воздух, Клер в последнее мгновение решила спеть хорошо.

И вместо этого первая нота с хрипом застряла у нее в горле, а потом вырвалась наружу диссонансом, перейдя в пронзительный всхлип.

Ее глаза округлились от неожиданности, как и у всех присутствовавших.

Мэллори подняла на нее взгляд, хотя ее пальцы продолжали уверенно летать по клавишам.

Темные брови Эдварда мрачно сдвинулись, а на лицах близнецов застыло изумление.

Карандаш лорда Дрейка замер на месте.

Что до графини, то Клер даже не решилась посмотреть в ее сторону.

– П-простите, – пролепетала она, дав Мэллори знак остановиться. – Я… э-э… не знаю, что случилось. Наверное, в горле пересохло.

Не спрашивая у нее разрешения, один из близнецов, кажется, Лео, налил рюмку вина и подал ей.

– Спасибо, – прошептала она, слабо ему улыбнувшись.

Весело блеснув глазами, он подмигнул ей и отвернулся.

– Попробуем еще раз? – предложила Мэллори.

Поднеся рюмку к губам, Клер сделала большой глоток.

Итак, ей представилась еще одна возможность ужаснуть Эдварда. Еще несколько испорченных нот, а в завершение – заявление о том, как она любит петь, и герцог действительно может усомниться в том, стоит ли ему обрекать себя на целую жизнь слуховых пыток.

Однако она обвела взглядом остальных присутствующих и поняла, что не станет этого делать. Сделав еще глоток, она отставила рюмку и кивнула Мэллори:

– Ладно. Давайте попробуем.

В гостиной стало абсолютно тихо.

На этот раз ее голос прозвучал чисто и сильно. Она ощутила всеобщее облегчение и одобрение и почувствовала, что все начали наслаждаться музыкой.

Продолжая сидеть на кушетке, Эдвард наблюдал за ней внимательно и пытливо. А потом он искренне улыбнулся, демонстрируя свое удовольствие.

Она ощутила прилив гордости. Гордости, и еще какого-то предательского чувства, которого никак не следовало бы допускать. Однако оно все равно присутствовало – неуемное желание добиться его одобрения. Заставить его ею заинтересоваться.

И полюбить ее?

Закрыв глаза, она попыталась справиться с этой слабостью, а ее голос продолжал литься, переплетаясь с чудесным аккомпанементом Мэллори.

Когда они закончили, тишина длилась еще несколько секунд, а потом все громко захлопали, а близнецы еще и закричали «браво». Она улыбнулась, довольная успехом, – и тут ее взгляд упал на Эдварда. Он уже не сидел, а стоял у двери гостиной.

Он читал какую-то записку, а лакей, который ее принес, уже выходил из комнаты. Дочитав послание, Эдвард перегнул листок пополам. Клер ожидала, что он повернется обратно к собравшимся, подойдет к ней… А вместо этого он убрал письмо в карман и, подойдя к Дрейку, что-то быстро и негромко ему сказал. Даже не посмотрев в ее сторону, он направился к двери и вышел из комнаты.

Ее плечи поникли, а ощущение гордости и радости исчезло. Возможно, полученное им сообщение было действительно важным и ему необходимо было уйти. Но неужели оно было настолько важным, что он не смог потратить еще одной минуты на то, чтобы с ней попрощаться? Или он вообще забыл о ее существовании, как только получил записку?

Какая она глупая!

Заставив себя улыбнуться, она посмотрела на Мэллори:

– Может, мы сыграем и споем еще что-нибудь?

Улыбаясь, Мэллори охотно согласилась.

Заставив себя допить остаток вина, Клер приготовилась веселиться, пусть это и потребует от нее невероятного напряжения всех сил.

Глава 5

– Где он? – вопросил Эдвард спустя почти два часа, войдя из морозной мартовской ночи в комнату, где было почти так же холодно, как и на улице, несмотря на горевший в камине огонь.

Старший из дежурных стремительно встал: было заметно, что он ожидал этого визита.

– Сюда, ваша светлость, – сказал он негромко. – Следуйте за мной, я проведу вас в камеру.

Кивнув, Эдвард прошел за дежурным. Их шаги гулко звучали на каменных плитах, которыми был выложен пол в военной тюрьме, расположенной почти в двадцати милях к юго-востоку от Лондона. Темное и холодное здание было весьма угрюмым, а свет от фонаря, который нес дежурный, отбрасывал причудливые тени на толстые гранитные стены.

Они прошли подлинному коридору мимо камер, в которых сидели военные, осужденные за различные преступления. Зазвенев ключами, дежурный отпер тяжелую железную дверь, которая вела в отдельную часть тюрьмы.

– Здесь у нас содержат особых преступников, – сказал он. – Тех, кого посадили за тяжкие преступления или деятельность против государства. Он тут.

Дежурный остановился и другим ключом открыл массивную деревянную дверь.

Широко ее распахнув, он указал на фигуру, лежавшую на узкой койке в углу комнаты. В камере царил дух отчаяния и застарелого пота, к которому примешивался более резкий, почти сладкий металлический запах, говоривший о чем-то гораздо более мрачном.

Подойдя к койке, Эдвард взялся за край одеяла и сдвинул его. Под ним на спине, со светлыми волосами, небрежно обрамляющими классически правильное лицо, лежал лорд Эверетт. Если бы из его узкой грудной клетки не торчала рукоять ножа, вокруг которого расплывалось громадное пятно уже темневшей крови, то можно было бы подумать, будто этот человек спит.

– Когда вы его обнаружили? – спросил Эдвард, разглядывая труп человека, которого в шпионских кругах знали под прозвищем Ле Ренар, то есть Лис.

– Сразу после того, как разнесли обед. Когда он не взял еду, мы зашли посмотреть, в чем дело, и обнаружили его вот в таком виде.

– И вы полагаете, что его убили? Он не мог заполучить нож и сделать это сам?

Дежурный решительно покачал головой:

– Нет, ваша светлость. Мы раз в несколько дней обыскиваем все камеры на предмет контрабанды и прочего. И потом, Эверетт не из тех, кто кончает с собой. Он был слишком большим трусом для этого, я бы сказан. Может, когда-то его и считали героем, но он был просто мерзким предателем.

«Да уж, действительно мерзкий предатель», – подумал Эдвард. Лжец и французский шпион, который когда-то пытал Кейда почти до смерти. Из-за Эверетта его брату до самой смерти придется терпеть хромоту и носить многочисленные шрамы. А если бы не яростная преданность жены Кейда, то он не смог бы оправиться и эмоционально. «Благодарение Богу за то, что у него есть Мег!»

Дежурный был прав. Эверетт был слишком большим трусом, чтобы покончить с собой. Тогда кто же его убил?

Причина убийства была совершенно очевидна. Эверетт обладал массой сведений – знал тайны, которые британское правительство уже больше года пыталось из него вытянуть. Только недавно этот человек заговорил. Видимо, совершившего это убийство не устроила внезапно возникшая болтливость Эверетта.

– Тем не менее он был потенциально полезным предателем, – отозвался Эдвард на последние слова дежурного. – Он мог бы сообщить нам новые важные сведения, если бы остался жив. Итак, если это не его нож, тогда чей же? У него сегодня были посетители?

– Никого не было. Как правило, к нему редко кто-то приходил, а за последние пару месяцев вообще никого не было. Он был здесь совершенно один, ваша светлость.

Эдвард скептически выгнул бровь:

– Очевидно, что не совершенно один, раз в какой-то момент сегодня кто-то зашел к нему в камеру и убил ударом ножа. И я должен добавить, что у этого кого-то был не просто доступ в камеру, но и ключ от нее, если то, что вы мне рассказали, соответствует истине.

Тюремщик побледнел и хмуро посмотрел на свои ключи.

– Никто из моих людей такого не сделал бы.

– Возможно, вы не так хорошо знаете своих людей, как вам казалось. Когда Эверетта в последний раз видели лживым?

– Насколько я знаю, этим утром. Один из охранников упомянул, что Эверетт пожаловался на то, что ему не дают читать газеты.

– Тогда я хочу получить список всех тех, кто сегодня входил в тюрьму и уходил из нее, начиная с утра. И я имею в виду именно всех, начиная с вашего полковника и кончая самым жалким работником. В этом списке должны быть все гражданские лица, правительственные чиновники, даже мальчишка, который приходит вынести отхожие ведра.

Дежурный кивнул.

– Мне надо выяснить, не видел ли кто-то чего-то необычного, или не заметили ли кого-то, кто бы входил в эту часть тюрьмы или выходил из нее. Все люди, которые дежурили утром, еще здесь?

– Некоторые из них – да.

– Хорошо. Найдите сначала их, а потом отыщите остальных, особенно того охранника, который этим утром разговаривал с Эвереттом. Я хочу опросить его и остальных лично. Полагаю, у вас здесь найдется комната, где я мог бы разговаривать с этими людьми?

– Конечно. Все будет сделано так, как вы прикажете.

– Хорошо.

Однако дежурный не ушел сразу же. Секунду помедлив, он спросил:

– А что нам делать с трупом?

Эдвард снова посмотрел на Эверетта:

– Здесь достаточно холодно, так что пока можно оставить его в камере. Нам надо будет проверить его одежду и вещи, которые могли у него здесь накопиться. После того как это будет сделано, известите его родных. Полагаю, они захотят устроить ему достойное погребение, несмотря на все его преступления.

– Да, конечно, ваша светлость. Я сам об этом позабочусь.

– Отлично. А теперь проведите меня в отдельную комнату и найдите какого-нибудь горячего питья. И прикажите, чтобы вам и вашим людям тоже дали питье. Думаю, нас ждет долгая ночь.

На следующее утро в утренней столовой Клер положила себе яичницу-болтунью, кусочек жареного бекона и тост.

За столом уже сидели Мэллори и близнецы – лорды Лоренс и Леопольд, – которые с явным аппетитом поглощали еду. Клер знала, что лорда Дрейка к завтраку не ждут: накануне вечером он вернулся в свою холостяцкую квартиру, в которой обитал во время своего пребывания в Лондоне.

Клер устроилась за столом. Мэллори подала ей масло и джемы.

– Апельсиновый джем просто чудесный, и клубничное варенье получилось очень удачное. Я бы на вашем месте поскорее взяла и того и другого, пока кто-нибудь не решил, что их дюжина кусков тоста намазана недостаточно густо.

Близнецы продолжали энергично жевать, не отреагировав на выпад сестры. Хотя, Лео (по крайней мере Клер решила, что это был именно Лео) прервался на секунду, чтобы заговорщически ей подмигнуть.

– Спасибо за совет, – с улыбкой сказала Клер, кладя себе по ложечке каждой сладости.

– Я подумала, что после завтрака мы могли бы отправиться за покупками, – заявила Мэллори. – Сезон вот-вот начнется, а нам предстоит выбрать и заказать для вас гардероб.

Клер отложила вилку.

– Я была бы очень рада, но боюсь, что у маменьки опять мигрень и она не сможет нас сопровождать. Она сейчас у себя в спальне и пожелала только выпить чаю с печеньем.

Мэллори озабоченно воскликнула:

– Мне очень жаль это слышать! Я скажу, чтобы ей немедленно приготовили компресс с лавандой.

Она кивнула одному из лакеев, который тут же отправился передавать ее распоряжение.

Снова взявшись за вилку, Клер подцепила на нее половинку ломтика бекона.

– Надеюсь, что завтра ей будет лучше, и тогда мы сможем поехать.

– Куда поехать завтра и кому нездоровится? – осведомился звучный низкий голос.

Так мог говорить только один мужчина на всем свете.

Подняв голову, Клер увидела, как в комнату входит герцог. Она на секунду совершенно забылась, заново пораженная его красотой и умением держаться. В одну секунду он стал центром внимания. Невидимые токи энергии окружали его, свидетельствуя о его властности и гордости.

Было заметно, что им только что занимался его камердинер: его темные волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая высокий благородный лоб, и их концы были еще чуть влажными после ванны. Щеки его были чисто выбриты, а свежий шейный платок завязан безупречным узлом. Костюм на нем был синим, почти такого же цвета, как его зоркие глаза. Остановившись у стола, он обвел взглядом всех присутствующих, ожидая ответа на свои вопросы.

Клер решилась первая.

– Этим утром моей матери нездоровится, – объяснила она, – а это значит, что мы с Мэллори должны отложить поездку за покупками на другой день.

– Мне очень жаль слышать о болезни вашей матушки, леди Клер. Мне послать за доктором?

– Нет-нет, у нее просто мигрень. Мы уже знаем, что сделать ничего нельзя – только закрыть занавески и дать ей спать. Спустя какое-то время ей станет лучше.

Он кивнул:

– Но если вы передумаете, вам достаточно только сказать.

– Благодарю вас, ваша светлость.

Его темные брови нахмурились.

– Эдвард, – тихо поправилась она.

На его губах появилась одобрительная улыбка.

– Кстати, доброе утро. Надеюсь, вы хорошо спали.

– Очень хорошо.

Выждав секунду, он кивнул и прошел к буфету.

– Ты не спросил, как спал я! – объявил Лоренс нараспев.

Эдвард на секунду прекратил накладывать себе завтрак.

– Да, – ответил он, не оборачиваясь, – не спросил. Но если все было как обычно, то ты спал как убитый и при этом громко храпел.

– Я не храплю! – возмутился Лоренс. – По крайней мере, когда я не напился.

Его брат-близнец расхохотался и хлопнул его по спине. Пожав плечами, Лоренс ухмыльнулся и снова принялся за еду.

Эдвард, положив себе на тарелку сытный завтрак (хотя и менее обильный, чем выбрали его братья), сел во главе стола. Клер оказалась справа от него.

– А куда вы собирались отправиться за покупками? – спросил Эдвард.

– К модистке и белошвейке, – ответила Мэллори. – За приданым для Клер.

Он проглотил кусок яичницы с ветчиной и промокнул губы салфеткой.

– Ах да, приданое, – проговорил он, посмотрев на Клер. – Полагаю, Мэллори сказала вам, что вы можете выбирать все, что вам требуется.

– Да, сказала, – подтвердила Клер. – Это очень щедро с вашей стороны, ваша светлость.

Он с задумчивым видом отправил в рот еще кусок яичницы и, проглотив его, сказал:

– Не вижу причины, по которой леди Эджуотер было бы необходимо вас сопровождать. – И тут же добавил: – Если, конечно, вы не нуждаетесь в ее советах.

– Конечно, я ценю советы моей матери, – ответила Клер, – но я уже довольно давно сама выбираю себе вещи.

– Тогда вы можете не менять свои планы. Вас может сопроводить один из близнецов. Я уверен, что он будет весьма полезен при переноске шляпных коробок и тому подобного.