Текст книги "Наслаждения герцога"
Автор книги: Трейси Энн Уоррен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Глава 24
В течение следующих пяти дней Клер и Эдвард редко выходили из спальни.
На третий день их медового месяца Клер со смехом призналась ему, что даже не знает, как выглядит остальная часть дома, не говоря уже обо всем имении. Эдвард пообещал, что устроит ей экскурсию, но почему-то времени на это у них так и не находилось.
Но теперь, утром шестого дня, Клер проснулась и услышала быстрые шаги слуг, сновавших по дому. Открыв глаза, она обнаружила, что Эдварда рядом нет.
Стоя у зеркала, он завязывал последний сложный узел на шейном платке. Увидев, что она на него смотрит, Эдвард сказал:
– Клер! Ты проснулась!
– Да. – Сев на постели, она впервые за эти дни натянула на себя простыню. – Ты куда-то собрался?
Наступило молчание.
– В Лондон, – ответил он наконец. – Мы возвращаемся в городской особняк. Как бы мне ни хотелось задержаться здесь надолго, мои обязанности требуют моего возвращения.
«Обязанности! Долг!»
Ну конечно. Эдвард никогда не пренебрегал всем тем, что необходимо делать, даже в ущерб собственным желаниям и удовольствиям. Однако, наверное, он был прав: им нельзя оставаться здесь вечно, как бы ей самой этого ни хотелось. Тем не менее он мог бы сказать ей об этом раньше!
– Я сейчас приготовлюсь.
– Я пришлю горничную.
Кивнув, Клер отвернулась, чтобы он не заметил ее глубокого огорчения. Она замерла на месте, ожидая, что он сейчас же уйдет.
Вместо этого Эдвард подошел к ней со спины и, положив руки ей на плечи, ласково повернул к себе лицом.
– В чем дело?
– Ни в чем.
Она не отрывала взгляда от узла на его шейном платке.
Он взял ее за подбородок двумя пальцами и заставил посмотреть ему в глаза.
– Я бы сказал тебе раньше, Клер, но мне не хотелось портить нашу последнюю ночь здесь. Нам было так чудесно.
– Да.
Так хорошо ей еще никогда в жизни не было.
– Но нам надо уезжать.
– Конечно, – согласилась она. – Я просто полагала, что мы задержимся еще на несколько дней. Но это не имеет значения.
Обняв ее за талию, он притянул ее ближе.
– У нас потом будет настоящий медовый месяц, обещаю. По меньшей мере два или три месяца – и мы проведем их там, где тебе захочется. Может быть, в Шотландии? Или в Уэльсе? У меня в обоих местах есть чудесные имения. Или можно было бы отправиться на континент. Если на море не будет слишком опасно, мы могли бы побывать в Италии или в Греции. Тебе бы этого хотелось?
Она кивнула, и на ее губах появилась легкая улыбка.
– Полагаю, там у тебя тоже есть виллы? Есть ли такие места, где у тебя не было бы собственности?
Он ухмыльнулся.
– Кажется, во Франции и в обеих Америках. Мой отец потерял свои тамошние владения во время этой их проклятой революции. Выскочки-янки! Что до лягушатников, то о них я вообще лучше ничего не буду говорить.
Она невольно рассмеялась, и ее улыбка стала естественнее.
– Все будет хорошо, Клер. Вот увидишь.
Он поймал ее губы в поцелуе – нежном и бесконечно сладком. Его губы прогнали напряженность, охватившую ее тело. Ответив на его поцелуй, она обвила руки вокруг его шеи и полностью отдалась наслаждению. Его губы и язык вели свой танец, страсть разгоралась все жарче.
А потом он с явным сожалением прервал их поцелуй и отстранился.
– Мне лучше уйти, пока я еще в силах, – проговорил он хрипловато. – А теперь извольте одеться, мадам, пока я не передумал и не завалил вас обратно на постель.
– Можете заваливать меня всегда, когда пожелаете, ваша светлость, – тихо проговорила она.
В его глазах заплясали озорные искры.
– Поосторожнее с обещаниями, милая моя девочка.
И, словно помимо своей воли, он застонал и наклонился, чтобы получить еще один пьянящий поцелуй.
– Добро пожаловать домой, ваши светлости, – приветствовал Эдварда и Клер дворецкий. – От лица всей прислуги, – добавил Крофт с такой широкой улыбкой, какой Клер еще ни разу на его бесстрастном лице не видела, – я хотел бы высказать наши искренние и горячие поздравления по поводу вашей свадьбы. Все очень рады этому счастливому событию и готовы служить вам так, как вы пожелаете.
Эдвард кивнул:
– Спасибо, Крофт. Мы с герцогиней очень тронуты вашими теплыми поздравлениями. Прошу вас передать нашу благодарность всей прислуге.
Клер улыбнулась Крофту.
– Да. Вы все невероятно добры, и благодаря вашим трудам в доме все работает так четко и слаженно, как часовой механизм. Я знаю, что попала в хорошие руки и мне практически не придется заниматься домашними делами.
Улыбка Крофта стала шире, а старческий взгляд – ярче.
– Спасибо, ваша светлость. И прошу прошения за то, что сразу вам об этом не сказал, но родные дожидаются вас в гостиной наверху.
Клер решила, что под «родными» Крофт имел в виду Мэллори, Дрейка и кузину Вильгельмину, но, пройдя с Эдвардом по лестнице и длинному коридору и оказавшись в комнате первой, она моментально убедилась в своей ошибке.
– Нед! – воскликнул высокий крепкий мужчина с темно-зелеными глазами, Клер решила, что это еще один из братьев Эдварда. – Пора вам было приехать! – продолжил он. – Мы получили твою записку – и уже начали думать, что вас что-то задержало.
– Я же говорил, что они приедут, когда получится, – заметил еще один мужчина – такой же высокий. – И с какой стати им спешить встать с постели – это, в медовый-то месяц?
Он широко ухмыльнулся и задвигал бровями, заработав тычок от красивой рыжеволосой женщины.
– Джек, – негромко укорила она его, – веди себя как следует!
– Ну, я, конечно, мог бы, – лениво протянул он, – но только подумай, как тогда стало бы скучно!
Уголки ее губ чуть дернулись, словно она старалась спрятать улыбку, а Джек, несколько не смутившись, рассмеялся.
– Если мой брат высказал все свои обычные возмутительные речи, то я позволю себе представиться, – проговорил первый мужчина. – Я Кейд, а это моя жена Мег.
Он с явной гордостью и любовью положил ладонь на плечо прекрасной блондинки, которая сидела в кресле, за которым он стоял.
Клер ответно им улыбнулась, после чего состоялось знакомство с лордом Джеком и его женой Грейс.
В гостиной были также Дрейк, Мэллори и кузина Вильгельмина. Мэллори бросилась к ней и горячо обняла, Дрейк чмокнул ее в щеку, а кузина Вильгельмина замахала платочком.
Затем она познакомилась с двенадцатилетней сестрой Эдварда Эсме. Она прочирикала слова приветствия и поздравления, и настал черед матери Эдварда, Авы Байрон.
– Как поживаете, ваша светлость? – проговорила Клер.
– Спасибо, прекрасно. До чего же вы прелестны! Еще красивее, чем вы были в детстве.
Значит, герцогиня запомнила свой визит! Эта мысль согрела Клер душу.
– Надеюсь, дорога из Оксфордшира прошла приятно?
– Да, очень. Спасибо вам.
– Отлично, я очень рада это слышать. – Ава прошла чуть дальше и, остановившись, пристально посмотрела на Эдварда: – Тогда, может быть, вы соблаговолите объяснить, о чем вы думали, когда скрылись, чтобы обвенчаться, словно вступали в тайный брак без разрешения опекунов? Я спокойно гощу у Джека, Грейс и малышки Николы, когда прибывает посланец с сообщением о том, что вы поженились. А на следующий день я получаю еще одно письмо – кстати сказать, на нескольких страницах – от родителей Клер, которые требуют объяснений. Естественно, я никаких объяснений им дать не могу!
– Полно, матушка… – начал было Эдвард.
– Никаких «полно матушек» я слышать не желаю. – оборвала его вдовствующая герцогиня. – Если учесть ваше поведение, то, казалось бы, у вас были все основания дождаться традиционного бракосочетания в храме, в присутствии гостей.
– Наше бракосочетание и было в храме, – пояснил Эдвард.
Ава решительно отмахнулась от его слов:
– Чушь! Да пусть хоть в соборе – с вами не было низкого из близких! Надеюсь хотя бы, что вы двое… – Замолчав, она бросила быстрый взгляд на Эсме, которая забралась в кресло по соседству и погрузилась в рисование. Тем не менее Ава понизила голос: – Надеюсь, что вам двоим не требовалось срочно узаконить свой союз.
От смысла сказанного герцогиней у Клер от изумления приоткрылся рот, а щеки ярко заалели. А вот Эдвард запрокинул голову и громко захохотал.
– Можете не волноваться, матушка, – сказал он, когда немного успокоился и смог говорить. Протянув руку, он обнял Клер за талию и притянул ее к себе. – Нам с Клер не было никакой необходимости спешить – просто нам хотелось пожениться. И ее винить в этом никак нельзя. Все это было моей идеей, и стоило мне принять решение, остановить меня уже было бы невозможно. Правда, моя дорогая?
Клер встретилась с Эдвардом взглядом.
– Да. Он ужасно упрямый. Кое-кто мог бы даже сравнить его упрямство с ослиным, если бы это не было так невежливо.
Теперь уже засмеялись все присутствующие.
– Похоже, она нашего Неда раскусила, – заявил Джек, – и крутит им как хочет, если я не ошибаюсь!
Подыгрывая младшему брату, Эдвард добавил:
– Совершенно верно. Когда она наконец сказала мне «да», я, не теряя ни минуты, надел ей на палец кольцо!
Ава нахмурила свои тонко очерченные брови.
– Но мне казалось, что она уже давно сказала «да»? Вы ведь помолвлены уже несколько месяцев!
– Я имел в виду «да» относительно скорейшего брака, – мгновенно нашелся Эдвард. – И ты совершенно права: помолвка длилась уже много месяцев, и мы не собирались дожидаться еще год только ради того, чтобы пригласить на церемонию полсвета.
– Вы могли бы подождать хотя бы немного, чтобы пригласить членов ваших семей, – проворчала его матушка. – Графиня очень расстроена. Похоже, она планировала устроить в поместье большие приемы.
«Бедная маменька!» – подумала Клер. Конечно, ей было жаль, что сестры не стали подружками невесты на ее свадьбе. Наверное, они страшно разочарованы. Ей придется придумать, как их утешить. Послать им новые шляпки? И наверное, по паре модных лондонских нарядов. Такой подарок способен будет сотворить настоящее чудо!
– Как я уже говорил Клер, – сказал Эдвард, – я вполне готов провести в Брэборне еще одну церемонию, но решать будет она. Мы все поступим в соответствии с ее пожеланиями.
Ава несколько секунд вглядывалась в лица Клер и Эдварда, а потом вдруг улыбнулась:
– Ну конечно же! Клер теперь герцогиня Клайборн, и ее слово решающее. А теперь оба меня немедленно поцелуйте! И никаких больше «ваших светлостей», Клер. С этой минуты изволь называть меня матушкой.
В это мгновение из коридора донесся громкий лай. Тяжело застучали лапы, и в комнату почти галопом влетел крупный пес, белый в черных пятнах.
Тонкий хвост собаки стремительно вилял, розовый язык выкатился из пасти в собачьем восторге.
Эдвард остановил его строгим взглядом и приказом:
– Зевс, к ноге!
На секунду пес застыл, дрожа всем телом от того усилия, которое потребовалось ему, чтобы сдержать радость и выполнить приказ. Послушно подойдя к Эдварду, он повернулся и сел на пол.
Выждав секунду, Эдвард нагнулся, чтобы потрепать пса по голове и обеими руками погладить по гладкой спине.
Пес явно был на седьмом небе от счастья.
– Умник! – похвалил его Эдвард. – Хороший Зевс! Я по тебе соскучился! А ты без меня скучал?
Далматинец громко гавкнул и снова энергично замолотил хвостом.
Все рассмеялись. Клер смотрела на собаку и ее хозяина и буквально таяла. Она обожала животных. До чего приятно будет снова иметь в доме собаку! А, судя по словам Эдварда, Брэборн буквально кишит всяческими четвероногими созданиями. Она будет рада с ними познакомиться!
Эсме опустилась на колени рядом с собакой. Юбка голубого муслинового платья раскинулась вокруг нее, словно цветок. Она обняла Зевса за шею, и тот приветственно лизнул ее в щеку.
Хихикая, Эсме прижалась щекой к шее пса и посмотрела на Эдварда:
– Еще раз спасибо тебе за то, что позволил нам с матушкой взять Зевса с собой к Джеку и Грейс. Он даже Лютику понравился, а он ведь кот! Зевс – самый лучший на свете пес, а ты самый лучший на свете брат!
Эдвард улыбнулся и на секунду положил ладонь ей на макушку.
– Не стоит благодарности, ласточка. Я рад, что он оказался таким хорошим спутником.
– Это что же такое? – вопросил Джек, упираясь кулаками в бока и глядя на сестру с напускным возмущением. – Разве не я твой самый любимый браг?
– Да, конечно! – отозвалась Эсме совершенно искренне. – И Дрейк, и Кейд, и Лео с Лоренсом! Вы все мои самые любимые братья.
– Хороший способ никого не обидеть! – воскликнул Дрейк со смехом. – Как дипломатично!
– Да уж, – согласился Кейд. – Думаю, через пару лет можно будет одалживать ее министерству иностранных дел. Или подобрать ей в мужья достойного посла.
– Никакой муж мне не нужен! – объявила Эсме.
Ее страстный протест вызвал у присутствующих новый взрыв смеха.
Заметив, как возмущенно девочка выпячивает нижнюю губу, и вспомнив свое собственное недавнее отношение к супружеству, Клер улыбнулась Эсме:
– Конечно, не нужен. Хотя со временем ты можешь изменить свое мнение, если тебе посчастливится встретить именно того мужчину, который тебе нужен.
Эсме с любопытством посмотрела на нее:
– Именно так получилось у тебя с Недом? Он оказался тем, кто тебе нужен?
Клер ответила не сразу– сначала она встретилась взглядом с Эдвардом и поспешно отвела глаза.
– Да. Именно так.
Девочка улыбнулась и погладила собаку.
– Хорошо, что Нед на тебе женился. Я рада, что ты стала моей сестрой.
У Клер потеплело в груди.
– И я тоже, Эсме. Я тоже.
После этого разговор перешел на другие темы. Собравшиеся разбились на несколько групп, и Эсме потащила Эдварда смотреть, ее последние наброски. Зевс последовал за ними.
Спустя несколько секунд рядом с Клер возникла вдовствующая герцогиня.
– Должна сказать тебе, дитя мое, что твоя прическа просто прелестна, хоть и не вполне соответствует правилам.
– Ох, спасибо, ва… матушка.
Герцогиня мягко ей улыбнулась:
– Как я слышала, ты остригла волосы, чтобы принять участие в озорстве. Ну-ка расскажи мне подробно о том, как ты с близнецами побывала в клубе «Брукс». Это ведь из-за этой выходки их сослали в Брэборн?
Клер не смогла скрыть своего изумления.
– Да, я эту историю слышала, – подтвердила Ава. – Новости доходят даже до сельских усадеб! Так что я прекрасно знаю, почему двое моих младших сыновей сегодня не с нами. Но ничего: они шалопаи, и наказание будет им только на пользу.
Клер немного опомнилась, поняв, что вдовствующая герцогиня гораздо проницательнее, чем она предполагала.
– Ну, рассказывай! – поторопила ее герцогиня. – Насколько я знаю, ты всех там привела в шок. Звучит похоже на то, что делала я в юности, пока была бунтаркой.
Внезапно Клер поняла, что будет обожать свою свекровь. Облегченно рассмеявшись, она начала свой рассказ.
Следующая неделя пролетела совершенно незаметно. С семейством Байронов скучать было невозможно.
В первый вечер после их с Эдвардом возвращения из Оксфордшира вечером все собрались дома за праздничным обедом. Кухарка превзошла саму себя, приготовив просто королевский пир. А на десерт был подан еще один свадебный торт, который сопровождался шампанским.
После трапезы все перешли в гостиную, где Мэллори и Эсме пели и играли, а Кейд заворожил всех великолепным чтением сказок «Тысячи и одной ночи». В честь такого события Эсме было разрешено присоединиться к взрослым за столом и лечь гораздо позже обычного. К тому моменту, когда Кейд закончил чтение, девочка уже задремала. Видя ее усталость, все решили, что пора отправляться на покой.
В тот же вечер Ава объявила, что немедленно покидает свои апартаменты.
– Теперь эти комнаты принадлежат тебе, Клер, – сказала вдовствующая герцогиня, – а я могу не хуже устроиться и в других.
Ава добавила, что она с Эсме поселится с Джеком, Грейс и малышкой Николой в их особняке на Аппер-Брук-стрит… по крайней мере на какое-то время.
Было решено, что Мэллори останется с ними в герцогском особняке: сезон близился к концу, так что ни к чему было устраивать лишние хлопоты и переезжать в другой дом. Что до Кейда и Мег, то у них тоже был собственный особняк в городе, но они будут совсем рядом: их дом находился всего в четырех кварталах.
– Не беспокойтесь, – со смехом сказала Ава Клер и Эдварду, когда они стали уговаривать их с Эсме остаться.
– Мы будет навещать вас так часто, что вам покажется, будто мы по-прежнему здесь живем!
И вскоре Клер убедилась, что Ава говорила правду: Мег и Грейс, с которыми Клер моментально подружилась, часто бывали у нее днем. Обычно они брали с собой своих детей, чтобы их можно было покачать на руках и повосхищаться ими, что Клер и делала, с радостью становясь любящей теткой.
К братьям Эдварда Клер тоже искренне привязалась: эти мужчины обладали тем же опасным обаянием, что и их старший брат, и, не стесняясь, пользовались этим, когда им это было для чего-то нужно.
Однако вся ее любовь была сосредоточена на Эдварде. Она была совершенно им околдована – особенно ночами, когда он приходил к ней в спальню.
Сидя за завтраком напротив Мэллори утром восьмого дня, Клер невольно улыбнулась, откусывая немного тоста, намазанного маслом. Ее тело все еще сохраняло жар от чудесной любовной игры, которую они вели на рассвете. Чуть зарумянившись, она взялась за чашку с чаем.
– А не полакомиться ли нам сегодня днем мороженым у Гантера? – предложила Мэллори. – Я думала, что мы могли бы сначала сделать кое-какие покупки, а потом зайти туда. Не сомневаюсь, что Мег и Грейс будут рады к нам присоединиться – да и маменька тоже, если у нее нет никаких других планов.
– Звучит прелестно. И мы успеем хорошенько отдохнуть перед обедом и поездкой в театр.
Этим вечером Эдвард собирался отвезти их в театр «Друри-Лейн», и Клер предвкушала приятное времяпрепровождение.
Крофт негромко стукнул в дверь и вошел с серебряным подносом в руках.
– Эти записки только что пришли вам, ваша светлость. И для леди Мэллори тоже есть письмо.
С благодарственным кивком Клер взяла небольшую пачку адресованной ей корреспонденции и протянула Мэллори ее письмо.
– Наверное, опять приглашения, – проговорила Клер.
Она без особого энтузиазма открыла первый конверт и начала читать содержавшееся в нем послание. Невольно рассмеявшись, она извлекла оттуда и пару гравированных карточек.
– Смотри, Мэллори: меня решили все-таки допустить в «Олмак»! Похоже, патронессы изменили свое решение, после того как я стала герцогиней. Эдвард это предсказывал, но я не ожидала, что они сделают это настолько быстро.
Она подняла взгляд, ожидая, что Мэллори ухмыльнется ей в ответ.
Однако лицо Мэллори застыло, словно маска. Оно было неподвижным, словно мрамор, и таким же белоснежным. Не мигая, она смотрела на письмо, зажатое в руке, а ее аквамариновые глаза остекленели. Клер почувствовала, что сердце ее больно сжимается от страха.
– В чем дело? – спросила она. – Что случилось? Мэллори, тебе нехорошо? Что произошло?
Мэллори не ответила и не пошевелилась. Ее тело было неподвижным и безжизненным.
Вскочив, Клер бросилась к ней:
– Что случилось, моя хорошая? Мэллори, ответь мне, пожалуйста! Ты меня слышишь?
Внезапно Мэллори словно очнулась и издала протяжный, мучительный крик. Сжавшись в комок, она уронила письмо на пол.
Дрожа от невыразимой тревоги и страха, Клер поспешно подняла послание. Прочтя первые строки, она тихо ахнула, и по ее щекам покатились слезы.
Майор Харгривз пал в бою.
Глава 25
– Напиши мне, как только приедете в Брэборн! – попросила Клер у Авы. Этот разговор происходил три дня спустя после рокового известия, и они стояли перед дорожной каретой, ожидавшей около особняка. – Я хочу знать, что вы дома и доехал и благополучно и без проблем.
Замолчав, она печально посмотрела в сторону Мэллори, которая стояла поблизости, погруженная в своё горе. Ее кожа казалась алебастрово-белой на фоне траурного платья и шляпки. Она почти не говорила с того момента, как прочла письмо о гибели Харгривза. Какое-то время она вообще не вставала с постели и то начинала сотрясаться от мучительных рыданий, то застывала в молчании.
Утерев выступившие на глаза слезы, Клер снова повернулась к Аве.
– Я уверена, что все будет в порядке, – ответила герцогиня тихим и полным скорби голосом. – Думаю, дома Мэллори станет легче. Здесь она слишком много о нем думает. Сельский воздух пойдет ей на пользу. И время, конечно.
– Я бы поехала с вами, – сказала ей Клер, – но сейчас Эдвард никак не может оставить город. Как мне дали понять, у него важные дела.
Что это за дела, он ей не говорил – только заявил, что пока ему необходимо оставаться в городе, и пообещал, что они присоединятся к Мэллори, Аве и Эсме в Брэборн с через несколько недель, когда он выполнит свои обязательства.
Не имеющая опыта супружества и все еще плохо представляющая себе прочность связавших их уз, Клер не считала возможным уехать без Эдварда. Ей казалось, что этого никак нельзя сделать: ведь они не женаты даже и месяца!
– Ты ничем не можешь ей сейчас помочь, – проговорила Ава так тихо, чтобы Мэллори ее не услышала. – Ей надо оплакать его гибель так, как велит ей сердце. По дороге в Брэборн мы заедем в его поместье, где будет служба. Мэллори как-то выдержит все это, но ей придется нелегко.
Клер кивнула.
– Я каждый день благодарю Бога за то, что Кейд к нам вернулся, хоть и с серьезными ранами, – добавила Ава, – и что Эдвард слишком хорошо знает, в чем состоит его долг, чтобы отправиться воевать и позволить себя подстрелить. И я сказала остальным мальчикам, что не допущу, чтобы они покупали патенты в погоне за славой. Пусть это эгоистично с моей стороны, но я хочу, чтобы они были рядом со мной и в безопасности, а не истекали кровью и умирали в какой-нибудь далекой чужой стране.
Клер кивнула:
– Как бы я хотела чем-то ей помочь! Но я не знаю, что можно сделать.
– Просто люби ее и оставайся ее подругой. Большего никто из нас сделать не может. И я хочу, чтобы ты осталась и получала удовольствие от светского сезона. – Увидев, что Клер готовится протестовать, Ава знаком остановила ее. – Нет, я буду настаивать. Нам всем нужно будет, чтобы ты писала очень жизнерадостные письма, где бы говорилось обо всех интересных вещах, происходящих в свете, о новых скандалах и сплетнях. Нам полезно будет отвлекаться – особенно Мэллори.
Клер кивнула, соглашаясь со свекровью:
– Постараюсь сделать мою корреспонденцию не менее увлекательной, чем истории, которые Шехерезада рассказывала султану.
Обнявшись со всеми родственниками, пришедшими их проводить, три дамы Байрон и Зевс устроились в карете. Мэллори казалась лунатиком: ее глаза перестали лучиться теплом.
Клер была рада тому, что рука Эдварда обнимала ее за плечи, пока она провожала взглядом карету. Как только экипаж скрылся из вида, она расплакалась у него на груди.
С отъездом Мэллори в особняке стало непривычно тихо. В соответствии со своим обещанием Клер поддерживала переписку с поместьем, каждый день отправляя записки Мэллори и Аве, в которых пересказывала все свежие городские новости.
Ава ей отвечала.
Мэллори – нет.
Клер также писала матери и сестрам, которые все были крайне разочарованы тем, что у нее не было настоящей свадьбы. Элла, правда, решила, что это страшно романтично, и теперь надеялась, что вскоре ей встретится какой-нибудь обаятельный лорд, который вскружил бы ей голову.
Отец прислал Клер всего одну короткую записку.
«Рад, что ты опомнилась и вышла за Клайборна. А теперь роди нам внука и прекрати расстраивать мать».
Пообещав приехать в гости при первом же удобном случае, Клер загладила последние шероховатости, возникшие в ее отношениях с родными.
Что до нее самой, то она старалась участвовать в светских развлечениях. Несмотря на июльскую жару, увеселения продолжались, так что всегда можно было выбирать из множества приглашений на пикники, рауты и балы. Вскоре наступит пора разъезжаться по поместьям, и высший свет старался извлечь из оставшихся дней сезона максимум удовольствия.
Кейд, Мег и малыш Максимилиан уже отбыли в Брэборн, обещая вскоре со всеми снова увидеться. К немалой радости Клер, Джек и Грейс остались в столице. Они часто присоединялись к ней с Эдвардом, чтобы вместе отправиться на светское мероприятие.
Этим вечером бал давали Трокли.
Хотя все окна были распахнуты, впуская в зал душный воздух, не заслуживавший именоваться ветерком, там было жарко из-за массы раздушенных тел и горящих свечей.
Почувствовав потребность немного отдохнуть, Клер отошла в тихий уголок и развернула шелковый веер. Обмахиваясь им, она пыталась немного остудить разгоревшиеся щеки и на секунду прикрыла глаза.
– Мне показалось, что тебе не помешает чего-нибудь освежающего, – проговорил нежный женский голос, – и вот что я тебе принесла.
Клер открыла глаза и обнаружила, что рядом с ней стоит Грейс. Подняв голову, она улыбнулась, нисколько не огорчаясь тому, что ее невестка имеет столь внушительный рост. Некоторых это отталкивало, но Клер казалось, что благодаря этим дополнительным дюймам Г рейс становится похожа на богиню. Джек явно придерживался сходного мнения и неизменно смотрел на жену с обожанием.
– Лимонад! – воскликнула Клер. – Ой, какая ты милая! – Взяв бокал, она с удовольствием сделала глоток. – И такой чудесно прохладный! Тут кусочки льда?
Грейс кивнула и тоже отпила немного лимонада из своего бокала.
– Слуги только что внесли новую порцию, и мне удалось утащить первые же два бокала! Пошли, давай где-нибудь присядем!
– А ты не танцуешь?
– Да, – подтвердила Грейс. – Я не люблю танцевать ни с кем, кроме Джека, а он ушел играть в карты. И не сомневаюсь, что он выигрывает при каждой сдаче, хоть там и делают чисто символические ставки.
Клер уже знала, что у Джека талант картежника. Ей надо будет как-нибудь сыграть с ним, чтобы проверить, насколько ее деверь хорош и сможет ли она выигрывать у него.
Отыскав свободные кресла, они сели.
– Наверное, это не мое дело и мне не следовало бы спрашивать, – не выдержала Грейс, – но ты нормально себя чувствуешь?
– Конечно. Я немного устала, но, конечно же, это просто из-за того, что мы так часто выезжаем в свет.
– Очень может быть. Но с другой стороны, это может быть вызвано и чем-то другим.
– Чем-то другим? О чем ты?
– Да ни о чем. – Грейс пригубила лимонад. – Но если по утрам тебя начнет подташнивать, тогда мы снова сможем об этом поговорить. До рождения Николы я была прискорбно невежественна в таких вопросах. И несколько недель не понимала, что тяжела.
– Это не так! – заявила ей Клер.
Грейс пристально посмотрела на нее, а потом улыбнулась:
– Наверное, просто в комнате душно. Но все-таки если у тебя будут вопросы, то вспомни о моем предложении.
– Обязательно. Спасибо.
Невольно ее взгляд начал искать Эдварда.
Обнаружив его, она начала улыбаться, однако ее улыбка моментально погасла при виде того, что он занят разговором с красавицей брюнеткой. И это была не леди Беттис.
С неприятной болью в груди Клер увидела, как Эдвард улыбается незнакомке.
– Грейс, – сказала она, стараясь говорить непринужденным тоном, – кто та женщина, которая болтает с Эдвардом?
Она наблюдала за лицом Грейс. Внезапно Грейс напряженно выпрямилась, и на ее лице появилось выражение глубокой неприязни.
– Это Филиппа Стоктон, и я могу совершенно определенно сказать, что знакомство с ней не принесет тебе удовольствия.
– А, понимаю.
Грейс посмотрела ей в глаза:
– Уверена, что не понимаешь, но поскольку рано или поздно обязательно об этом узнаешь, то лучше я прямо сейчас все тебе расскажу. Она была любовницей Джека. Это было до нашей свадьбы, и сейчас это не важно. Джек любит меня, и я полностью ему доверяю, однако не могу не испытывать к ней отвращения.
– Ну еще бы! – Клер сочувственно потрепала Грейс по руке. – На твоем месте я бы глаза ей выцарапала!
Грейс изумленно воззрилась на нее, а потом со смехом заявила:
– Мне эта идея нравится!
Разговор перешел на другие темы, и Клер постаралась выглядеть спокойной. Тем не менее она не могла не замечать Эдварда и леди Стоктон. О чем они разговаривают? Если уж на то пошло, то почему он вообще с ней разговаривает?
Ее резко затошнило, а от выпитого лимонада началась острая изжога.
Г рейс внимательно на нее посмотрела:
– Как ты себя чувствуешь? Ты вдруг страшно побледнела!
– Со мной все в порядке.
– Ты уверена?
Клер решительно кивнула.
Тем не менее она вынуждена была признаться себе, что уже ни в чем не уверена. Теперь – нет.
Спустя несколько часов Эдвард сидел на бархатном диванчике миндально-зеленого цвета у Клер в гардеробной и смотрел, как она расчесывает волосы.
На ней был по-летнему легкий розовый халат, а под ним – полупрозрачная шелковая ночная сорочка. Он тоже приготовился ложиться: на нем был темно-синий шелковый халат. Клер как-то сказала, что этот халат особенно ей нравится, потому что перекликается с цветом его глаз.
– Ты сегодня ужасно молчалива, – проговорил Эдвард, откидываясь на мягкие подушки в цвет обивки диванчика. – Что-то не так?
Щетка на мгновение замерла и снова продолжила движение.
– Просто устала. Час поздний, – ответила ему Клер.
– Конечно. Хотя и не позднее того времени, когда мы обычно возвращаемся с балов.
Она ничего не ответила.
Эдвард встал позади нее и провел руками по ее волосам, наслаждаясь их шелковистой упругостью. По ее телу прошла ответная дрожь, но она сразу же чуть отстранилась.
– Я сегодня видела, как ты разговаривал с одной женщиной, – сказала она.
Он секунду помолчал, проведя подушечкой большого пальца по изящной линии ее ушка.
– Правда? И кого ты имеешь в виду? Полагаю, что я этим вечером разговаривал с немалым количеством дам!
– Не надо шуток, ваша светлость. Мне сказали, что ее имя Стоктон. Филиппа Стоктон.
Его пальцы на секунду замерли.
– Возможно, я действительно говорил с ней несколько минут.
– О чем?
Он снова помолчал.
– Просто светская беседа, насколько я помню.
На самом деле он пытался вытянуть из нее какую-нибудь информацию. Однако она оказалась досадно скрытной и не позволила ему узнать ничего полезного. По крайней мере он не мог продолжить расспросы, не выдав себя полностью. В итоге их разговор оказался пустой потерей времени.
– Светская беседа, вот как? – откликнулась она.
– Да. А почему ты спросила?
Проведя пальцем по ее щеке, он запечатлел поцелуй у нее на виске.
Она пожала плечами:
– Просто так. Наверное, мне просто любопытно. – В комнате ненадолго воцарилось молчание. – Она очень хороша собой, правда? Некоторые даже назвали бы ее красавицей.
– Наверное, некоторые назвали бы.
– Но не ты?
– Да, определенно не я. – Выпрямившись, он развернул Клер лицом к себе. – В чем дело, Клер? – Увидев, что она не желает встречаться с ним взглядом, он вдруг потрясенно спросил: – Ты же не ревнуешь?
– Ревную? Я? – отозвалась она. – Нет, конечно. Какой абсурд!
– Господи! Ты и правда ревнуешь!
Запрокинув голову, он расхохотался.
– Не вижу в этом совершенно ничего смешного! – Ее голубые глаза сверкали гневом.
