Текст книги "Записки Клуба Лазаря"

Автор книги: Тони Поллард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

Мы поднялись по небольшой шаткой деревянной лестнице и оказались в помещении, напоминавшем чердак. В противоположной стороне комнаты виднелось маленькое оконце. Обитые деревом стены и штукатурка создавали некое подобие уюта – здесь было не так мрачно, как в глухом кирпичном склепе внизу. Но Уилки, возможно, смотрел на вещи иначе. Потолок был такой низкий, что ему пришлось согнуться, пока он шел к своему стулу у большого стола. Остальную часть помещения занимали забитые бумагами и планами шкафы и большая чертежная доска, еще здесь находились плита и неубранная кровать.

– Я люблю, когда все под боком, – пояснил Уилки после того, как я обвел взглядом мастерскую, совмещенную с жилой комнатой. Меня это совсем не удивило – в квартире Брюнеля тоже было много планов и чертежей, да и моя лондонская квартира была завалена книгами по анатомии, там даже хранился человеческий скелет.

Я встал у окна, выходившего к реке, и посмотрел на небольшую флотилию кораблей.

– А вот и плавучий док, – заметил я, размышляя вслух.

– Он дает нам работу, – отозвался Уилки, разбирая бумаги на столе.

– Почему его называют плавучим доком? – спросил я, глядя на широкую полоску черной воды. – По-моему, он кажется вполне устойчивым.

Уилки перестал листать страницы и обернулся ко мне.

– Вы когда-нибудь слышали фразу «все по-флотски и на бристольский манер»? – спросил он, и я кивнул. Тогда он начал объяснять, что тяжелые корабли, бросающие якорь у берегов реки Эйвон, могут из-за отлива, случающегося по два раза в день, оказаться на мели. Именно поэтому в начале века был построен этот док. Уровень воды в нем поддерживается за счет системы каналов и шлюзов, и его называют плавучим, потому что он позволяет кораблям оставаться на плаву. Я не удивился, узнав, что Брюнель также приложил руку к этому изобретению, добавив к нему впоследствии систему шлюзов и каналов, чтобы док не засорялся илом. Сам док, как объяснил Уилки, был также местом, где на свет появились два первых корабля Брюнеля – пароходы «Великий Запад», а затем «Великая Британия», оба были изображены на картинах, висевших над столом. Мне стало ясно, что связывало Уилки и Брюнеля, когда мастер сообщил мне, что участвовал в работах над этими кораблями.

Теперь, когда Уилки пребывал в более благостном расположении духа, я решился задать волновавший меня вопрос.

– А что насчет тех незнакомцев? – спросил я.

Он пожал плечами.

– Их было двое. В порту шляется много странных личностей, но я уверен, что эти уже неделю следят за моей мастерской.

– Поэтому вы взяли гаечный ключ, когда открывали мне дверь?

Его голос теперь звучал взволнованно.

– Я слесарь по металлу, и нет ничего странного, если держу в руках свой рабочий инструмент.

– Ровным счетом ничего, – подтвердил я, немного смутившись. Возможно, я придал слишком большое значение его поведению. – Но вы считаете, что они опасны?

– Кто-то пытался забраться сюда, но убежал, когда услышал, что я спускаюсь по лестнице. – Пока я раздумывал над услышанным, Уилки вернулся к своим бумагам и через пару минут вытащил оттуда лист.

Отойдя от окна, я взглянул на чертеж. Там было изображено несколько разрозненных деталей, представленных в горизонтальной и вертикальной проекциях. Судя по меркам, указанным рукой Брюнеля, они должны были получиться намного меньше, чем на чертеже. И хотя к рисункам прилагалась информация, необходимая для изготовления всех деталей, я не смог представить себе, как будет выглядеть готовая машина.

Я уже собирался уходить, когда гигант поднялся со стула, стараясь не удариться головой о потолок.

– Проклятие! – воскликнул он и направился к лестнице. – Так и знал, что мы что-то упустили! – Я последовал за Уилки, держась на некотором расстоянии, и вскоре он исчез из виду. – Нейт, ты проверил винты на петлях? – крикнул он.

Когда я спустился вниз, Уилки уже стоял рядом с парнем, держа в руках напильник:

– Принеси сюда все детали, мы должны еще раз снять мерки.

Юноша бросился в соседнюю комнату выполнять распоряжение, пока Уилки измерял линейкой начищенный до блеска цилиндр, зажатый в тиски. В чем бы ни заключалась проблема, мое присутствие вряд ли помогло бы решить ее. Я подождал, пока Уилки закончит снимать мерки, чтобы пожелать ему доброго вечера. Он проводил меня до дверей, и мы договорились, что завтра я приду за посылкой в восемь часов утра.

Оставив Уилки и его подмастерье наедине с их ночной работой, я отправился к доку. Мне хотелось лучше рассмотреть его, пока еще не совсем стемнело, а затем поискать место, где можно пообедать. Я пошел по улице в противоположную сторону от дома, где остановился, свернул за угол и невольно присвистнул при виде открывшейся передо мной картины. Слева от меня текла река Эйвон. Начался отлив, и русло реки напоминало грязную траншею. Впереди виднелось ущелье, его широкая впадина разрезала горизонт. И снова здесь не обошлось без присутствия Брюнеля: склоны ущелья должен был соединить его новый мост. Над пропастью по обе стороны уже стояли две огромные башни. Тонкая темная линия стального троса тянулась между башнями и напоминала маленькую трещину в небе, к тросу была привязана корзина. Сейчас она пустовала, но именно в ней рабочих перевозили через ущелье.

При одной мысли, что ты можешь висеть в сотнях футов над рекой в буквальном смысле слова на нитке, у меня закружилась голова, и я поспешил направиться к доку. Отлив обнажал вязкое дно реки, но у причала было еще достаточно глубоко, чтобы с дюжину кораблей все еще могли стоять на якоре.

Я прошел вдоль причала, где из темного трюма корабля кран поднимал бочку. Все суда были грузовыми; корабль, которому на следующее утро предстояло отправиться в путешествие через Атлантику с сотнями пассажиров на борту, вероятно, был пришвартован в другом месте. Меня заинтересовало место, где строились корабли Брюнеля. Наверняка оно находилось поблизости от сухого дока. Прогулка была довольно приятной, однако я никак не мог избавиться от мысли о незнакомцах, пытавшихся пробраться в мастерскую Уилки. Я осмотрелся по сторонам, пытаясь обнаружить подозрительных личностей, но быстро отказался от этой бессмысленной затеи – здесь все для меня были незнакомцами.

Мой голодный желудок дал о себе знать. Я не ел с самого утра, и настало время отыскать какой-нибудь постоялый двор.

Хорошенько отобедав и выпив несколько бокалов вина, я снова взял кеб и поехал в квартиру Брюнеля на холме. День выдался не из легких, и мне хотелось отдохнуть. Готовя постель, я с сочувствием подумал об Уилки, который наверняка все еще работал над заданием Брюнеля. Несмотря на усталость, я хотел почитать что-нибудь перед сном и случайно наткнулся на альбом в кожаном переплете, который, судя по всему, принадлежал инженеру. Там были собраны пожелтевшие от времени газетные вырезки. Все они имели отношение к деятельности Брюнеля. Вспоминая о сегодняшних событиях, я решил начать с заметки в «Таймс», датированной 3 апреля 1838 года. Устроившись поудобнее на кровати, зажег лампу на прикроватном столике и приступил к чтению.

ПАРОХОД «ВЕЛИКИЙ ЗАПАД»

Корабль отправился в плавание в субботу, в пять тридцать утра. Плавание началось благополучно, двигатели работали стабильно и легко; как у самого маленького речного парохода, они быстро запускались и останавливались. Корабль ненадолго зашел в порт Грейвсенда, чтобы посадить на лодки гостей, среди которых был мистер Брюнель-старший, проектировавший туннель под Темзой, и отвезти их на берег. Судно снова отправилось в плавание, буксировочный трос отсоединили, и корабль набрал скорость до пятнадцати узлов в час.

Казалось, все шло наилучшим образом; директора судоходной компании и командный состав, которые в течение нескольких недель наблюдали за подготовкой к плаванию, поздравили друг друга с результатами своего труда, когда вдруг выяснилось, что на корабле обнаружен очаг возгорания. Запах горящего масла привлек всеобщее внимание сразу же после того, как пароход покинул Грейвсенд, но лишь когда судно достигло Чапман-Сэнд в шести милях от Нора, инженер мистер Моделей обнаружил пламя, вырывавшееся из котлов. Вскоре после этого из машинного отделения повалили клубы дыма, все высыпали на палубу, и меньше чем через час огонь был потушен.

Мы с грустью сообщаем о печальном инциденте, произошедшем с инженером мистером Брюнелем-младшим.

Он находился на борту корабля и собирался плыть на «Великом Западе» в Бристоль. Мистер Брюнель оказал неоценимую помощь при тушении пожара своими советами и содействием, но в суматохе, когда огонь бушевал в полную силу, мистер Брюнель упал через открытый люк в главный трюм корабля с высоты около сорока футов. Его быстро вытащили, но он серьезно пострадал. Мистер Брюнель оказался буквально на волосок от гибели: при падении он вывихнул плечо и сломал ногу. Прошлым вечером его состояние оценивалось как удовлетворительное.

Возгорание произошло из-за войлока, которым накрывали котлы и паровую печь, чтобы избежать нагревания помещения и сохранить в машинном отделении прохладную температуру. Рабочие неправильно рассчитали количество свинцового сурика и масла при покраске котлов и паровой печи, особенно той части котлов, которая находилась в контакте с трубой. Когда войлок вспыхнул, пламя распространилось со скоростью лесного пожара, и если бы представители Западной пароходной компании не приняли срочных мер по ликвидации пожара, корабль был бы уничтожен.

Статья напомнила мне о раненом рабочем, который говорил, что Брюнель сам пережил немало несчастных случаев. Судя по тому, что я только что прочитал, этому человеку чудом удалось выжить.

Я так устал, что не мог больше читать, поэтому положил альбом на пол, погасил лампу и лег спать.

Громкий стук в дверь вывел меня из состояния дремы. Я понятия не имел, сколько было времени, но первые проблески рассвета уже брезжили сквозь щель в занавесках. Халата у меня не было, я быстро встал, натянул брюки, накинул рубашку и направился к лестнице.

– Ты подмастерье Уилки – Нейт, не так ли? – спросил я, увидев мальчика на пороге. Парень тяжело дышал, словно ему пришлось подниматься на холм бегом. Разглядев его лицо, я понял, что скорее всего он приходился Уилки сыном. Он был просто точной копией своего отца, только немного сутулился, а нескладной фигурой напоминал молодого, еще не сформировавшегося жеребенка. – В чем дело? Вы не успеваете?

Парень принес с собой мешок из дерюги, который сжимал в руках. Мне стало любопытно, что там внутри.

– Отец велел доставить вам это.

Я с недоверием посмотрел на него.

– Но я сам собирался прийти и забрать посылку, тебе не нужно было приходить сюда.

– Вы не… не понимаете, сэр… у нас проблемы, – проговорил мальчик, и глаза у него наполнились слезами.

– Может, ты зайдешь? – спросил я.

– Нет. Отцу нужна помощь. Мастерская, там…

– Что?

– Там… были… – Он замолчал и показал в сторону улицы. Я перешагнул через порог и, к своему ужасу, увидел черные клубы дыма и оранжевые языки пламени, которые поначалу принял за рассвет.

– Боже мой, пожар! Пожар в мастерской?

Мальчик кивнул, слезы катились по его щекам.

– Пришли какие-то люди. Отец не пустил их… – Я попытался завести юношу в дом, но он отказался. – Мне нужно идти, – сказал он, стряхивая мою руку со своего плеча. – Отец велел отдать вам заказ для мистера Брюнеля.

– Твой отец там?

– Мне нужно найти его, – сказал мальчик, вытирая щеки рукавом.

– Я пойду с тобой, – заявил я, но потом посмотрел на свои ноги. – Жди здесь, я только надену ботинки.

Сжимая в руках мешок, я бегом взобрался по лестнице и услышал, как мальчик крикнул мне:

– Идите на вокзал! Отец сказал, что вы должны успеть на поезд.

Я сел на кровать и стал надевать ботинки, пытаясь спросонья разобраться в сложившейся ситуации. Кем были те люди, и что им нужно? Но сейчас у меня не было времени искать ответы на эти вопросы. Я надел пальто и, держа в руках мешок, побежал вниз. Мальчика нигде не было видно.

У доков я очутился только через полчаса, поскольку в это время было трудно найти кеб. Но, несмотря на раннее утро, здесь повсюду были люди, около сгоревшего ангара стояла пожарная повозка. Я велел кебмену подождать и устремился на место происшествия. Мостовая была покрыта мягким влажным пеплом, а воздух наполнен отвратительным едким запахом гари. Похоже, огонь сжег не только доски и уголь. Кирпичные стены остались нетронутыми, но крыша обвалилась на груду камней, образовавшуюся после разрушения кирпичного свода. Соседнее строение было не в лучшем состоянии.

Не обращая внимания на крики пожарных, я протиснулся через проем, бывший когда-то дверью, и взобрался на груду обломков. Кирпичи были еще горячими, многие потрескались от жара. Шансов, что в мастерской могла уцелеть хоть одна живая душа, не было никаких. Я закашлялся от запаха горелого масла. Через каждые два шага мне приходилось перешагивать через металлические балки и фрагменты механизмов, торчавших из тлеющей массы. Дойдя до конца, я взглянул вниз, на лежавшие крест-накрест шланги, из которых все еще лилась вода. Насос больше не работал, но пожарным удалось потушить огонь прежде, чем он перекинулся на другие дома.

Еще одна толпа собралась у дока. К тому времени, когда я слез с кирпичного завала, подошвы моих ботинок наполовину оплавились. Пробираясь через толпу, я крикнул:

– Я врач, пропустите меня!

Люди расступились, и я склонился над промокшим телом Уилки. Гигант был мертв, его кожа побелела и стала холодной на ощупь. Я посмотрел на Нейта – он сидел на корточках рядом с отцом, положив руки на его неподвижную грудь.

– Он был в доке, – сказал Нейт, и слезы покатились у него по щекам.

Я внимательно посмотрел на тело. Одежда и волосы были мокрыми, но рана на виске говорила о том, что добродушный гигант вовсе не утонул.

Мальчик тоже заметил это.

– Его убили, эти мерзавцы убили его! – крикнул он, глядя на стоявших вокруг людей.

– Мне жаль, Нейт, – прошептал я, – но тебе придется пойти со мной. – Я уже немного оправился после первого потрясения и решил действовать. Схватив мальчишку за плечо, я больше не отпускал его, когда он попытался вырваться. Мы пробрались сквозь толпу зевак, и я решил выяснить все, что ему было известно.

– Ты их видел? Тех людей, которые это сделали?

– Это они следили за нами.

Оглянувшись на толпу, я почувствовал угрызения совести, что не попытался помочь Уилки, когда прошлым вечером услышал о его проблемах. Но кто мог сотворить такое?

– Послушай, Нейт, я не знаю, что именно здесь случилось, но ты должен пойти со мной. Тебе нужно уйти отсюда. У тебя есть еще кто-нибудь из родных?

Мальчик посмотрел на тело. У меня мелькнула мысль отправить его к Лили. Там его вряд ли кто-то будет искать, но я не мог подвергать сестру риску. Затем я узнал, что у парня были свои планы.

– В Америке… – сказал он. – У меня есть дядя в Америке.

– Он… он знал, что такое может произойти?

– Нет, но мы собирались поехать к нему, в случае если он заболеет или случится еще что-нибудь в этом духе.

– А как насчет денег?

– У меня их достаточно.

– Они приходили не за деньгами?

– Нет, – сказал он и с грустью посмотрел на мешок, свисавший с моего плеча.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Нейт проследил, как уносили промокший труп его отца, а затем присоединился к редеющей толпе зевак, которая в скором времени окончательно разошлась. Мне оставалось лишь попрощаться с парнем. Он произвел на меня впечатление смелого юноши, и с его навыками, которые он перенял у отца, у него были хорошие шансы устроиться в Америке. Впрочем, пока что судьба к нему не особенно благоволила. Тлеющие развалины мастерской и погибший отец служили явным тому доказательством. И никаких следов тех, кто был во всем этом повинен. Да и смог бы я опознать убийц, даже если бы встретил?

Посмотрев на часы, я крикнул кебмену, чтобы он ехал быстрее. До отбытия поезда оставалось совсем немного времени, а мне еще нужно было забрать вещи из квартиры Брюнеля. Мысль о том, что мне придется провести еще один день в этом Богом забытом городишке, не доставляла ни малейшей радости.

Положив в чемодан вчерашнее белье и бросив туда посылку для Брюнеля, я проверил, не оставил ли чего-нибудь в квартире. Убедившись, что все было собрано, я закрыл окно, но затем вернулся в спальню, взял альбом с газетными вырезками и заткнул его за кожаный ремень чемодана. С чемоданом в одной руке и дорожной сумкой в другой я спустился по лестнице вниз, вышел на улицу и запер за собой дверь. Ярлык на ключе совсем истрепался и превратился в жалкие лохмотья. Да и я чувствовал себя совершенно измотанным.

Когда я прибыл на станцию, все сомнения в том, что я не смогу узнать убийц Уилки, исчезли сами собой. Кеб остановился, и я уже начал вытаскивать свой багаж, когда увидел их краем глаза. Это продлилось одно мгновение – такое же ощущение возникает, когда за окном быстро пролетает большая ворона, – но мне было достаточно и этого. Я снова затолкал чемодан в кеб и поднялся на ступеньку. Я сделал вид, что завязываю шнурок, и, стараясь вести себя как ни в чем не бывало, повернул голову в их сторону. От напряжения на лбу у меня выступила испарина.

Они стояли по обе стороны от входа на станцию и выглядели на первый взгляд совершенно неприметными. Я даже удивился, как им удалось справиться с гигантом Уилки. Незнакомцы старательно прятали глаза под широкополыми шляпами, но, судя по тому, как крутили головами во все стороны, явно внимательно осматривали каждого, кто проходил на станцию. Я не сомневался, что они ищут меня, а точнее, содержимое моего багажа.

Я увидел все, что мне было нужно. К сожалению, то же самое можно было сказать и про них. Я снова сел в кеб и велел кучеру отвезти меня как можно дальше от станции. Но поскольку кебмен до сих пор не получил от меня денег, он заявил, что не двинется с места, пока я не скажу ему точно, куда именно ехать.

– К докам, поезжай к докам, – выпалил я, со страхом заметив, что мои часовые быстрыми шагами приближаются к кебу.

– Назад к докам?

– К трансатлантической пристани. Отвези меня к кораблю, который плывет в Америку. – Неизвестные приближались, расталкивая тех, кто преграждал им дорогу. – Скорее! Ради Бога, быстрее!

– Только не надо орать! – возмутился кучер. – Сначала вы говорите отвезти вас на поезд в Лондон, а теперь хотите на пароход в Америку. Да у вас семь пятниц на неделе.

Двое мужчин были уже совсем близко. Один из них потерял шляпу, его глаза были сощурены, а темные волосы прилипли ко лбу.

И в тот момент, когда я собирался уже выпрыгнуть с другой стороны кеба, экипаж вдруг двинулся. Кучер хлестнул лошадь кнутом, и она резко рванула с места, шедший впереди мужчина схватился рукой за колесо. Я высунулся из окна и увидел, что один из них остался на обочине, а второй, тот, который хватался за колесо, стоял посреди улицы, поняв всю тщетность попыток догнать уезжающий кеб. Он нагнулся, опершись руками о колени и растерянно качая головой. Я облегченно вздохнул и откинулся на спинку сиденья.

Кеб покатил дальше, кучер что-то бормотал себе под нос. Я снова посмотрел на часы. Поезд должен был отправиться через шесть минут, и у меня уже не было шанса сесть на него. Даже если мне удастся пробраться мимо зловещих часовых, ничто не помешает им сесть на тот же поезд, и тогда я полностью окажусь в их власти. Я вздрогнул при одной мысли о том, как мое изувеченное тело найдут где-нибудь на обочине дороги между Бристолем и Батом.

Поскольку поездка на поезде исключалась, я должен был найти другой способ покинуть город. Путешествие в Америку казалось мне слишком уж радикальным решением, однако море было неплохим вариантом для побега.

Когда кеб отъехал от станции, я, к своему ужасу, увидел, что нас преследуют. Чтобы проверить возникшие подозрения, я попросил кучера сделать несколько лишних поворотов, и он, уже свыкнувшись с моими странными просьбами, даже не протестовал. Меня снова охватил страх – с каждым поворотом мои опасения находили все больше подтверждений. Хуже того, другой кеб ехал быстро, и расстояние между нами стало постепенно сокращаться. Поняв, что нужно действовать незамедлительно, я крикнул кучеру:

– Тот кеб преследует нас!

Он оглянулся.

– Это ваши друзья?

– На самом деле нет, – с грустью ответил я, чувствуя, что окончательно подорвал доверие к себе. Не зная, что предпринять дальше, я вытащил кошелек и вытряхнул на ладонь его содержимое.

– Вот, – сказал я, ссыпая монеты в руку кучера. – И ты получишь еще, если мы оторвемся от того кеба.

Кучер улыбнулся и постучал указательным пальцем по своей шляпе.

– Как скажете, сэр.

Он снова хлестнул лошадь кнутом, и мы начали отрываться от преследователей. Колеса бешено вращались, пока мы летели по извилистой улице. Я судорожно вцепился в сиденье, когда на очередном повороте нам под колесо попал булыжник. Я рискнул оглянуться и с негодованием заметил, что и мои преследователи, вероятно, заплатили кучеру целую пригоршню серебра. Пешеходы разбегались в разные стороны, а из-под колес на дорогу сыпались искры. Наконец мы вырвались так далеко, что второй кеб потерял нас из виду. Мы свернули в узкий переулок и внезапно остановились.

– Мы оторвались? – спросил я, тяжело дыша.

– Их нигде не видно, сэр, – заверил меня кучер, когда я стал выгружать свой багаж.

– Как мне добраться до порта?

– Это за углом, – сказал он, размахивая в воздухе хлыстом.

Я отдал деньги и поблагодарил его, а затем снова взял на себя роль грузчика и потащил тяжелый чемодан.

Вскоре я уже был на пристани. Какое же это было счастье – смешаться с толпой, где я стал одним из многих сотен и мой багаж больше не выдавал во мне отчаянного беглеца. Я ничем не отличался от всех этих полных иллюзий эмигрантов.

Некоторое время я бродил без цели, не зная, что делать теперь, когда оказался у реки. Я чувствовал себя совершенно опустошенным. Протиснувшись через толпу, я поставил чемодан на мостовую, сел на него и стал смотреть на грузчиков и моряков, которые направляли поток пассажиров словно стадо упрямых коров.

У меня возникла мысль пробраться на борт, чтобы сойти где-нибудь на берег, прежде чем пароход покинет пределы Англии и отправится в открытое море. Но шансы попасть на корабль без билета были маловероятными. Все пассажиры были зажаты в пространстве между двумя ограждениями, их билеты проверялись, а на документы ставилась печать, прежде чем им разрешали подняться по трапу. К тому же мне не хотелось застрять на этом корабле и оказаться где-нибудь в Нью-Йорке. Как я потом буду оправдываться перед сэром Бенджамином?

Появление двух новых друзей прервало мои размышления. Они добрались до причала намного быстрее, чем я ожидал. Теперь преследователи разделились и поодиночке пробирались сквозь толпу. У меня не было сомнений в их намерениях, поскольку они внимательно осматривали каждого попадавшегося на их пути мужчину. Мне повезло, что я ненароком отделился от толпы и теперь мог видеть их, в то время как они были слишком заняты поиском, чтобы оглядываться по сторонам. Однако я понимал, что вскоре они должны меня заметить.

Я встал и тут же замер, когда кто-то положил руку мне на плечо. Внутри у меня все похолодело. Неужели я все же упустил одного из них из виду?

Повернув голову, я увидел, что сзади стоял Нейт. Лицо юноши было бледным, но глаза горели как у дикого зверя. Его распоряжения были короткими и предельно ясными:

– Скорее, пойдемте со мной!

Он взял мой чемодан, и я последовал за ним через маленькую дверь сарая, стоявшего у самого причала. На полу валялись цепи и веревки, а вдоль стен рядами стояли покрытые ракушками якоря. С перекладины свисал рваный красный парус, наполовину пришитая заплата торчала подобно куску плоти, разрезанной скальпелем хирурга. Нейт осторожно закрыл за нами дверь, поставил на пол чемодан и посмотрел в щель между грубыми досками.

– Они ищут вас в толпе. Хорошо, что они нас не заметили.

Нейт доказал, что у него холодная голова на плечах. Благодаря ему я теперь чувствовал себя в безопасности, что и неудивительно, ведь он был на своей территории и прекрасно знал эти места. Однако в тот же момент я испытал тревогу за судьбу парня.

– Разве ты не должен сесть на корабль, Нейт?

– Только после того как избавлюсь от тех ублюдков, – ответил он, не отходя от стены. – Мне удалось купить билет полчаса назад. – Теперь он повернулся ко мне. – Я ждал своей очереди, чтобы попасть на корабль, но тут появились вы.

В его голосе прозвучал упрек, и я почувствовал себя виноватым, что доставил ему неприятности.

– Извини, Нейт. Они поджидали меня на станции.

– Я предполагал нечто подобное. Но не переживайте. Возможно, мне стоит остаться, чтобы эти убийцы получили по заслугам.

– Нет, Нейт, предоставь это полиции. Отец наверняка захотел бы, чтобы ты уехал и начал новую жизнь.

Он достал билет и посмотрел на указанный там пункт назначения; на его лице отразилась неуверенность.

– Хорошо. Я поеду.

– Но прежде чем ты это сделаешь, ответь на один вопрос. Что они искали? Что в той посылке, которую я должен передать?

Нейт покачал головой;

– Я не знаю. Какие-то детали, которые были выполнены по чертежам мистера Брюнеля. Мы не задавали вопросов, просто делали свою работу.

То же самое сказал мне и его отец. Каким бы ни был ответ, я понимал, что не найду его в Бристоле, и мне не хотелось брать лишнюю ношу на свои плечи.

– Тогда я больше не буду задавать вопросы. Нам обоим нужно убираться отсюда.

– Вы не хотите поехать со мной в Америку?

Я обрадовался, услышав, что юноша не отказался от своего намерения следовать выбранному курсу, свой я пока что определить не сумел.

– Мне нужно вернуться в Лондон, только не поездом.

Парень снова посмотрел в щель.

– Я мог бы вывести вас из города.

Я подошел к нему.

– Как?

Он отошел от стены, взял мой чемодан и прошел мимо меня.

– У меня есть друзья. Их корабль уходит сегодня утром. Они возьмут вас и высадят где-нибудь в Кардиффе. Конечно, это далековато от Лондона, но все же лучше, чем Нью-Йорк.

– Зато там точно безопаснее, чем здесь, – добавил я. Подобная перспектива выглядела заманчивой, однако я снова почувствовал укол совести. Юноша и так много для меня сделал. – Я не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня.

– Я рискую, лишь пока сижу здесь с вами, – сказал он, глядя на мой чемодан. – Как только вы уйдете, они последуют за вами. Меня они не ищут.

– Да, ты прав.

– Сейчас они разыскивают вас в толпе. Нам нужно торопиться. И избавиться от этого, – сказал он, поставив ногу на крышку чемодана.

– Где твой багаж? – спросил я.

– Какой багаж?

– Ты же собираешься плыть в Америку. Неужели ты даже не взял одежду на смену?

– Все сгорело. Я куплю новую одежду, когда приеду в Нью-Йорк.

– Нельзя две недели подряд ходить в одном и том же, дружище, – возразил я, подошел к чемодану, развязал ремни и открыл крышку. – У нас с тобой примерно один размер, разве что ты немного тоньше. Возьми эти вещи и чемодан. Там хороший костюм и несколько рубашек.

– Я не могу взять вашу одежду.

– Ты же сам сказал, что от чемодана нужно избавиться. Куда мне его деть? Бросить в море? В любом случае с чемоданом ты вызовешь гораздо меньше подозрений.

– Хорошо. Тогда я пошел. Где сверток?

– В сумке.

Альбом Брюнеля упал на пол, когда я развязал ремни чемодана. Я подобрал альбом, взял за обложку и вырвал страницы вместе с корешком. В моей маленькой сумке не было места для альбома, но не хотел выбрасывать газетные вырезки. Я свернул страницы в трубочку и засунул в сумку. Затем вспомнил кое о чем еще. Пошарил в чемодане и вытащил из-под одежды футляр из полированного красного дерева, который лежал поверх дневника моего отца. Попытался засунуть его в сумку, но он не поместился. Времени перебирать содержимое сумки у меня не было, поэтому я вытащил пистолеты, завернул в рубашку и убрал в сумку вместе с пороховницей, мешочком с пулями и прочими мелочами.

– Не убирайте их слишком далеко, – предупредил меня Нейт. – Возможно, они пригодятся вам уже сегодня.

Я знал, что он шутит, но все равно последовал его совету.

Спрятав чемодан под мотками веревок, чтобы Нейт мог забрать его позже, я двинулся за ним к выходу. Мы убедились, что за нами не следят, и вышли на улицу, стараясь держаться как ни в чем не бывало. Мы шли примерно минут десять, осматриваясь по сторонам, проверяя каждый переулок, прежде чем свернуть в него, и постоянно оглядываясь. Наконец мы ступили на скользкие доски еще одного дока. Здесь пахло тухлой рыбой, морской солью и еще чем-то почти неуловимым. Едкий запах горелой древесины напоминал о том, что мы находились неподалеку от сгоревшей мастерской. Здесь не было больших пароходов, только маленькие суденышки и баржи, которые я уже видел прошлым вечером. В воздухе все еще стояла едва заметная пелена дыма, но, к счастью, мы остановились прежде, чем дошли до места преступления.

Напротив нас у причала стояла одномачтовая баржа; люк в ее видавшей виды, но только что вымытой палубе был открыт. На борту не было ни души.

– Стигвуд! – крикнул Нейт. – Стигвуд!

В люке послышалась какая-то возня, и темные недра корабля задрожали, когда кто-то стал подниматься по лестнице из трюма. Наконец на поверхности появилась голова, а затем и широкие, блестящие от пота плечи. На нас смотрел мужчина с заросшим густой бородой лицом. Его глаза широко раскрылись от удивления, когда он увидел, кто его зовет.

– Нейт, мой мальчик! Боже мой! – воскликнул мужчина, вылезая из люка и приветствуя нас покрытой татуировками рукой. – Идите сюда! На борт!

Нейт перешагнул через ограждения и, повернувшись ко мне лицом, стал спускаться по деревянным ступенькам у стены причала.

– Этот шкипер – друг моего отца. То есть был другом, – сказал он, и в тот же момент его голова пропала из виду.

Я подождал, пока он спустится на палубу, затем бросил ему сумку, и Нейт поймал ее на лету. Осторожно, чтобы не свалиться в воду между причалом и палубой, я перебрался на борт корабля. Нейт познакомил меня со своим другом.

– Мистер Филиппс, – а потом указал на стоявшего рядом человека, – а это капитан «Ребекки» Стигвуд.

Мы обменялись рукопожатиями, но Стигвуда, по вполне понятным причинам, гораздо больше волновали судьба Нейта и события прошлой ночи.

– Ужасная трагедия… мне так жаль твоего отца. Он был хорошим человеком.

– Это не был несчастный случай, – заметил Нейт. – Моего отца убили.

– А как же пожар? – с недоумением спросил моряк.

– Почему же, по-твоему, отец оказался в реке с проломленной головой?

– Говорили вроде, что там был взрыв.

– Ты слышал взрыв? – парировал Нейт. – Ты ведь был здесь прошлой ночью?

– Верно, был, – признался Стигвуд и виновато покраснел, – но вчера я столько выпил, что проспал бы даже осаду Севастополя. – Он сделал многозначительную паузу. – Но кому могла понадобиться смерть твоего отца?