Текст книги "Закон Хроноса"

Автор книги: Томас Тимайер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

8

Пфефферкорн провел их в дальний угол зала, где, кажется, было еще темнее, а пар был еще гуще. Повсюду стояли странные машины. Таких аппаратов Шарлотта еще никогда не видела.

– Что это? – спросила она у дяди, указывая на что-то вроде парового двигателя с гусеничными цепями.

– АГТС,– прошептал в ответ Гумбольдт.– Арктическое гусеничное тракторное средство. Область применения – труднодоступные местности, вроде Арктики или тундры.– Он махнул вправо: – А там сверло, которое может пробуравить даже самые твердые слои горной породы. Буровая головка облицована осколками алмазов. Управлять им так же просто, как и автомобилем. А вот эта модель Пфефферкорна до сих пор считалась его самым честолюбивым проектом – космический корабль.

Шарлотта удивленно подняла брови:

– Чтобы летать в космос?

Гумбольдт кивнул.

– Машина набирает скорость, двигаясь вверх по деревянной опорной раме, а потом вылетает вверх справа под острым углом. Видите? Нужно набрать хорошую скорость, чтобы преодолеть силу земного притяжения и вылететь за пределы гравитационного поля земли. Правда, нагрузки для пилотов могут оказаться чрезмерными, поэтому летать смогут только молодые люди. Пфефферкорн еще не нашел людей, готовых вложить деньги в его изобретение, но я уверен, что когда-нибудь к нему вернутся.

– А это что? – Оскара заинтересовала конструкция, напоминающая крупного механического человека.

– Механический транспортировщик, которого назвали МЕХ,– ответил сам изобретатель.

– Это моя идея,– добавил Гумбольдт. – Я рассказал ему о наших приключениях в Средиземном море. Внутри есть место для одного человека. Его движения один к одному передаются машине, так что можно переносить даже самые тяжелые грузы.

На Шарлотту все это произвело огромное впечатление. Как будто один человек предугадал все великие изобретения будущего столетия. Теперь она поняла, почему дядя так высоко ценил Пфефферкорна. Это был просто фантастический человек.

Потемневшие кирпичи, вездесущий пар, свисающие с потолка цепи и канаты делали помещение похожим на средневековую камеру пыток. Они направлялись в дальнюю часть зала. Там стояло несколько столов, заваленных чертежами и планами. Грифельные доски были испещрены математическими формулами и уравнениями.

До сих пор Гумбольдт и слова не сказал по поводу газетной статьи. Похоже, Пфефферкорн из тех чудаков, которые не обращают внимания на то, что происходит вокруг. Но когда они дошли до столов, Гумбольдт все рассказал. Изобретатель заметно побледнел.

– Что ты сказал? Штангельмайер знает о машине времени?

– А вместе с ним и еще полгорода. Однако он заверил, что заставит Фрица Фердинанда написать опровержение. Будем надеяться, что это сработает.

– Но все равно это большая досада,– простонал Пфефферкорн.– Этот репортеришка… Откуда… Как это могло просочиться?

– Ну, это моя вина,– подавленно вздохнул Гумбольдт.– Я уже давно знаю Фрица Фердинанда. Симпатичный, приличный парень. Всегда хорошо писал о наших экспедициях, в то время как другие, заметьте, выставляли нас шарлатанами и фантазерами. Большинством наших заказов мы обязаны его репортажам. Наверное, его ассистент что-то пронюхал в моей лаборатории, пока Франц Фердинанд расспрашивал меня о поездке на Яву.

– Ужас! Меня это что, должно утешить? – На лицо Пфефферкорна словно темная туча набежала.– А что, если теперь Штангельмайер прикроет нашу лабораторию или, что еще хуже, потребует чтобы ему отдали все мои разработки?

– Но ведь он совершенно ничего не сможет с ними сделать. Не в наше время,– утешил его Гумбольдт.– Мы единственные, кто знает, как активировать машину и как ею управлять. Я рассказал Штангельмайеру только об опытном образце. Он еще ничего не знает о большой.

– О большой? – не выдержала Шарлотта.

– Именно,– таинственно улыбнулся исследователь.– Что по вашему мнению находится в лесной хижине?

– Я… но…

Гумбольдт с едва заметной улыбкой обратился к Пфефферкорну:

– Видишь, Юлий, иногда и у меня получается хранить тайны. Даже целый отряд юных шпионов в моем доме ничего не пронюхал. Ты должен признать, что иногда я бываю неподражаем.

– Да,– но, похоже, Пфефферкорна это не успокоило.– А что мешает новому временному правительству ворваться к тебе и отобрать все силой?

– То, что об этом сразу узнает пресса. Репортеры нас буквально осаждают. Нынешнее правительство не может допустить промах, иначе это вызовет недовольство, а к этому они еще не готовы. Кроме того, без источника питания от машины нет никакой пользы. Я обещал Оскару и Шарлотте, что они все увидят сами. Где ты их хранишь?

– Там,– в воздух взметнулась могучая лапа Пфефферкорна.– Могу показать, если хотите.

– Конечно! – засияли глаза Шарлотты. Она не представляла, что это может быть, но в любом случае, очень мощная штука.

– Почему вы установили машину в лесу? – спросил Оскар, пока они шли за изобретателем.– Почему не у нас в подвале?

– На это есть масса причин,– ответил Гумбольдт.– И самая важная – я не хотел, чтобы наш дом взлетел в воздух. Источник энергии невероятно мощный. Вторая причина в том, что машина времени должна находиться на первом этаже. Тысячу или две тысячи лет назад никакого подвала еще не существовало. Мы бы оказались под землей, и пришлось бы с трудом прорываться наверх. Ну и наконец, мне хотелось бы держаться подальше от всяких человеческих поселений. Хочу напомнить, что наш дом раньше находился на месте оживленного монастыря. Вот монахи бы удивились, если бы мы появились прямо посреди сада.

– Мы? – удивилась Шарлотта.– Неужели ты и нас решил взять?

– Ну а ты как думала? – улыбнулся Гумбольдт.– Машина времени рассчитана на трех человек, ведь шесть глаз могут увидеть гораздо больше, чем два. Кроме того, втроем веселее. Чисто теоретически, конечно, ведь проверить это на опытах с Вилмой не удалось.

– Вот,– остановился Пфефферкорн возле огромного черного металлического ящика, установленного на деревянном цоколе.

Ящик напоминал сейф, только вот кодового замка на его дверце не было. Вместо этого на верхней панели было нечто вроде поля для настольной игры. Она состояла из трех небольших квадратов, на каждом из которых было по восемь точек.

– Ты еще не объяснил мне, Фриц,– сказал изобретатель.– Если механический таймер очень неточный, как ты собираешься устанавливать точное время? Ты говорил, что погрешность может доходить до двадцати лет. Мы еще не решили эту проблему.

– Я над ней работаю,– успокоил его Гумбольдт.– Я телеграфировал человеку, который может нам помочь.

– Кому? – нахмурился Пфефферкорн.

– Человеку, который знает о невидимых силах больше всех из ныне живущих. Больше тебе пока ничего не скажу, чтобы ты не строил иллюзий. Скоро все узнаешь. А теперь показывай, что там у тебя в ящике.

– Как скажешь…

Быстро, так что никто не успел ничего заметить, Пфефферкорн нажал на несколько точек на верхней панели. Те вспыхнули на миг и тут же погасли. Наверное, это такой замок.

Раздался глухой треск.

Гумбольдт стоял чуть в стороне и загадочно улыбался.

Изобретатель приподнял крышку и откинул ее назад. Из ящика ударил сноп темно-красного света. И свет этот, казалось, можно было пощупать.

От яркой вспышки Шарлотта даже зажмурилась. Она тут же поняла, о чем все время толковали эти люди. И поняла, почему машину пришлось поставить в лесу. И испытала огромную благодарность к дяде за то, что он все предусмотрел.

9

В это же время в другом месте…

Братья стояли вокруг магического символа на полу. Головы опущены, лица скрыты за масками. На каждом был темный костюм. Темные брюки, темные ботинки, темные сюртуки. Белыми были только рубашки и перчатки, да еще фартуки. Лился приглушенный свет, внешний мир остался за толстыми стеклами. В воздухе пахло догорающими пряностями.

Масонская ложа огня и камня находилась в центре Берлина, недалеко от здания рейхстага. Вход был хорошо замаскирован, найти его можно было, только если целенаправленно искать. Хитроумная система замкового механизма гарантировала, что члены тайного союза могли спокойно заниматься своими делами. Войти внутрь мог только тот, кого пригласили.

Ни один звук не нарушал благоговейную тишину. Никто не отважился бы прервать собрание, не рискуя тем самым вызвать гнев самых могущественных и самых влиятельных людей Берлина.

Это была не просто масонская ложа. Мало кто знал, что это старейшая и самая важная ложа в Германии. Говорили, что в нее входили самые важные персоны. Были среди членов ложи и Фридрих Великий, и Иоганн Вольфганг фон Гете и Готхольд Эфраим Лессинг. Прусский принц Август, короли Фридрих Вильгельм ІІІ, Вильгельм I и его сын Фридрих ІІІ. Художники, государственные деятели, военачальники. Тот, кто хотел сюда попасть, должен был либо располагать огромным состоянием, либо иметь хорошие связи. А лучше и то, и другое.

Масоны собрались возле подсвечника на семь свечей и тихонько делились новостями. Лиц под масками нельзя было разглядеть, но все же каждый знал, с кем говорит. Перед всевидящим оком великого архитектора и его символами – кругом, треугольником и квадратом – не было никаких секретов. Здесь был свет. Ложь запрещена. Того, кого уличали в лживой информации, исключали из ложи. В худшем случае, он даже терял должность и состояние. Таков закон ложи.

Досточтимый Мастер поднял руку.

– Воздаем хвалу всевидящему архитектору,– начал он.

– Воздаем хвалу всевидящему архитектору,– подхватили братья привычные слова приветствия.

– В твоем свете хочу вести я жизнь свою, не уклоняясь от своих обязанностей и подчиняясь внутренней правде.

Слова повторили.

– Да будет так.– Мастер скрестил руки и склонил голову.– Приветствую вас, братья мои. Тема нашего сегодняшнего заседания – время. Что есть время? Откуда оно приходит и куда идет? Сможет ли когда-нибудь человек приручить его? – Он сцепил руки за спиной.– Мы все читали сообщение в газете. В нашем городе живет человек, который вознамерился путешествовать во времени, словно по реке, плывя вверх или вниз по течению.

Век наш близится к концу, и славен он многими чудесными и впечатляющими изобретениями. Некоторые настолько необычны, что нам их даже трудно представить. Кареты, которые обходятся без лошадей, корабли, которыми управляют машины, электрический ток. Мы живем в век перемен и стараемся успевать следить за всеми новшествами. Но не все изобретения пойдут на благо человечества, некоторые могут, в конечном счете, обернуться бедой для своих создателей. Вопрос, который я хотел бы сегодня задать: нужны ли путешествия во времени? Возможны ли они, и если да, то к каким последствиям могли бы привести? Может ли это изобретение угрожать нашим планам?

Чтобы лучше разобраться в этом вопросе, я попросил брата Исмаила представить нам более подробный рассказ о загадке времени. Он самый сведущий человек в области естественных наук среди собравшихся в этом зале, включая и меня,– Мастер протянул руку одному из присутствующих.– Пожалуйста, выйдите вперед, брат Исмаил.

Тот, на кого указала рука Мастера, покинул круг и ступил на священный символ. Чувствовалось, что собравшиеся относятся к нему с большим уважением.

– Глубокоуважаемый досточтимый Мастер, дорогие братья,– начал человек в маске.– Я тоже прочел сообщение в газете, и оно сначала озадачило, а потом напугало меня. Человек утверждает, что ему удалось покорить время? Как такое возможно? Какие последствия может иметь подобное изобретение, и не несет ли оно опасности для всего человечества? Этой ночью я не мог заснуть. Час за часом перебирал я в голове все книги и статьи, посвященные сущности времени. Самым интересным, пожалуй, можно назвать доклад профессора Джеймса Уэскотта, с которым он выступил год назад в Лондонском королевском колледже. В нем речь идет о пересечении пространства и времени. Именно там я нашел все ответы на вопросы, которые меня беспокоили.

– И что это за ответы? – спросил Мастер.

– Вывод, который сделал профессор Уэскотт в конце своего доклада, ясен и прост. Не существует никаких путешествий во времени. Ни сегодня, ни в будущем. Их просто не может быть, поэтому бессмысленно даже размышлять об этом.

– Интересно,– протянул Мастер.– И как профессор пришел к такому выводу?

– С помощью простой дедукции. Если бы путешествия во времени были возможны, мы бы уже сегодня это почувствовали.

– Не понимаю…

– Профессор заключил, что не всегда будет работать в реальности то, что можно математически рассчитать на бумаге.

Проведем мысленный эксперимент. Представьте, что машину времени действительно изобрели. Что помешает изобретателю воспользоваться своим изобретением или продать его кому-нибудь? Вспомните автомобиль. Несколько лет назад никто и поверить не мог, что это неизвестное приспособление будет работать, а теперь повсюду строятся новые заводы. Через десяток лет улицы будут запружены легковыми автомобилями, а про лошадей никто и не вспомнит. То же самое происходит с любыми новинками. Прогресс невозможно остановить. Так что если сегодня, завтра или в далеком будущем подобная машина будет сконструирована, вполне вероятно, что ею будут пользоваться. И не один человек, нет. Много. Сотни и даже тысячи. Представьте, как заманчиво было бы совершить путешествие в прошлое, чтобы убедиться в правоте историков. Что может быть более интересным, чем лично пережить великие моменты истории? Распятие Христа, убийство Юлия Цезаря или сожжение Рима? А если путешествовать во времени легко и просто, то почему бы кому-нибудь случайно или преднамеренно не забраться и в наше время?

– Действительно, это весьма вероятно,– согласился Мастер.

– Именно,– кивнул брат Исмаил.– Вот в этом-то и проблема. Машина времени должна быть достаточно большой, ее не так просто будет спрятать. Кроме того, путешественник, прибывший из другого столетия или даже тысячелетия, выделялся бы своей одеждой и странным поведением. Он был бы чужаком. Незнакомец в чужом мире. Но ведь в истории нет никаких указаний на то, что такого путешественника когда-нибудь видели. Ни в наше время, ни в прошлые века. Нигде нет описаний странного механизма, машины времени или путешественника во времени. Даже в древних текстах, таких как Эдды, Ветхий завет или Эпос о Гильгамеше. Ни в посланиях Гомера или Платона. Ни в преданиях египтян, греков или кельтов. Нигде. О чем это говорит? – Он обвел взглядом присутствующих.– Нет никаких путешественников во времени, равно как и путешествий. Может быть, ученые и занимаются подобными исследованиями, но все они обречены на неудачу. Подобное просто невозможно. Это закон природы. Время нельзя контролировать, а значит, нельзя и перемещаться в нем. И любой, кто утверждает обратное, является обычным шарлатаном. На него не стоит обращать внимания. Вот и все, что я хотел сказать.

Он опустил голову и вернулся в круг конспираторов.

Братья молчали. Все размышляли над тем, что только что услышали. Первым взял слово досточтимый Мастер.

– Вы слышали, что сказал брат Исмаил. Я хочу знать ваше мнение. Кто хочет высказаться?

Один из мужчин поднял руку.

– Да, брат Натаниэль?

– Я поддерживаю брата Исмаила. Мы придаем этому сообщению слишком большое значение. С другой стороны, нельзя забывать об осторожности. Человек, который утверждает, что может перемещаться во времени, не выскочка. Это внебрачный сын одного из выдающихся немецких натуралистов и в прошлом члена этой ложи, Александра фон Гумбольдта.

Братья зашумели.

– Но этот мнимый сын всего лишь аферист,– запротестовал другой член ложи.– Насколько мне известно, отцовство так и не доказали.

– Может быть,– согласился Натаниэль.– Тем не менее, общественное мнение считает его законным потомком. В его пользу свидетельствует и репутация. Он многого добился и пользуется доверием высокопоставленных лиц. Брат Георг, ты навел о нем справки?

– Да,– ответил тот, кого назвали братом Георгом.– Полученные сведения позволяют понять, что это за человек, и подтверждают все его путешествия. Конечно, он отрицает, что путешествие во времени возможно. Но к его исследованиям стоит относиться со всей серьезностью.

– Ерунда,– фыркнул брат Исмаил.– Это все равно что сравнивать яблоки с грушами. Урезонить кучку туземцев – это одно,– отмахнулся он,– а здесь нечто совершенно другое. Никогда не сможет человек перемещаться во времени, и точка.

– Так же, как и летать? – поинтересовался брат Георг, склонив голову.– Помню, что и в Отто Лилиентале мы тоже сомневались, пока он…

– Оставьте Лилиенталя в покое,– возразил Исмаил.– Он не имеет к этому никакого отношения.

– Дорогие братья,– поднял руки Мастер.– Успокойтесь. Не забывайте, где вы находитесь. В храме запрещено проявлять агрессию. Мы собрались здесь, чтобы тихо и мирно все обсудить. Мы выслушали оба мнения, и теперь я хотел бы спросить вас, как нам нужно вести себя дальше. Существует три варианта. Во-первых, мы можем проигнорировать газетную статью и не обращать на все это никакого внимания. Считает ли кто-нибудь, что нам нужно поступить именно так?

Руку поднял только брат Исмаил.

– Второй вариант – это считать Карла Фридриха фон Гумбольдта потенциально опасным и убрать его с дороги. Прошу поднять руку тех, кто поддерживает эту точку зрения.

Ни одной руки.

– И третье. Будем наблюдать за этим человеком, отмечать все его успехи и, в случае необходимости, примем меры. Если окажется, что опасения брата Георга оправданы, соберемся снова и обсудим наши действия. Прошу голосовать.

Поднялось шесть рук.

– Прекрасно. Будем считать, что это решение принято большинством голосов. На этом заседание окончено. Увидимся в следующую пятницу – как обычно.

10

Пятница, 11 июня 1895…

После посещения замка жизнь в доме исследователя снова вошла в привычную колею. Обязательные утренние занятия, работа по дому, свободное время. Ни малейшего намека на шторм, бушующий в мире. Смерть императора вызвала в Германии настоящую бурю. Новости доходили постепенно. Цензура не позволяла газетам писать обо всем, что происходило на улицах, но и того, что попадало на страницы, хватало, чтобы надежда потухла. Говорили о забастовках, демонстрациях, грабежах. Сообщали, что с целью прекращения беспорядков и возвращения озлобленных рабочих на фабрики и заводы было образовано военное правительство. Но в особняк исследователя ничего этого не доходило. Это были бы прекрасные летние дни, если бы не одолевавшее молодых людей мучительное любопытство.

Как только была переделана вся работа по дому, Оскар и Шарлотта шли к озеру и проводили теплые июньские вечера за беседами с удочкой в руках. Иногда рыба таки клевала, и это становилось приятным дополнением к привычной уже солонине, которая почти не сходила со стола.

Увидеть Гумбольдта можно было нечасто. Он находился то у Пфефферкорна, то в лаборатории или в мастерской, а если уж попадался на глаза, то односложно отвечал на вопросы и снова исчезал. Это стремление держать все в тайне нервировало Оскара. Надежда заглянуть в мастерскую в лесу так и не осуществилась. Что делал там Гумбольдт, оставалось большой загадкой, и оставалось только ждать, пока исследователь сам не заговорит.

Оскар вытащил из банки червя и насадил на крючок, забросил удочку и закрепил ее на специальном креплении на заросшем травой берегу. По небу двигались желтовато-розовые облака, и стая голубей стремилась к дому. С запада дул мягкий ветерок, деревья тихонько шумели.

Юноша лег на траву и скрестил руки за головой.

– А я ведь и вправду решил, что после визита к Пфефферкорну он, наконец, покажет нам большую машину, которую строит в лесу. Но так и не дождался.

– Думаю, его беспокоит то, что сейчас происходит,– сказала Шарлотта и нащупала его руку.– Иначе зачем ему каждый день бывать в городе? Сообщают о десятках убитых, и ситуация со снабжением ухудшается. Да и после разговора со Штангельмайером он стал очень недоверчивым. Потерпи, рано или поздно он все расскажет.

– Ненавижу ожидание,– бросил Оскар.– Никогда не умел долго ждать. Но сейчас лучше отогнать эти мысли, сейчас для них не время,– он улыбнулся и хотел притянуть девушку к себе, но та, смеясь, откатилась в сторону.

– Лучше тебе следить за рыбой, а то удочку снова утащат. Помнишь, как тебе уже пришлось плыть за удочкой?

– Неужели нужно снова об этом напоминать? – Оскар попытался подползти к ней, но Шарлотта оказалась проворнее.

Она легонько толкнула его в плечо, и он скатился вниз по склону. Тут же подскочил и бросился к ней. Ему удалось схватить Шарлотту за ногу, но она продолжала, смеясь, вырываться. Сопротивление было ненастоящим. Он быстро обхватил девушку и склонился над нею. Щеки у нее раскраснелись.

– Только попробуй,– шепнула она.– Я превращу тебя в жабу.

– Ну-ну,– усмехнулся он.– Если я стану жабой, то ночью заберусь к тебе в кровать. Посмотрим, что ты тогда скажешь.

Он приблизил к ней лицо, но вдруг в кустах раздался шум. Оттуда, пыхтя, выбрался Мышонок с мокрым от пота лицом. Он растерянно остановился и уставился на парочку.

– Я помешал?

Шарлотта села и заправила за ухо прядь волос.

– Нет, конечно.

Губы Мышонка растянулись в широкой ухмылке.

– Вам нужно домой,– сказал он.– Гумбольдт хочет вам что-то сказать.

Оскар покосился на Шарлотту.

– Что-то стряслось?

– Привезли какой-то большой ящик. Господин Гумбольдт увидел имя отправителя и сразу же послал меня за вами. Идемте!

– Прямо сейчас?

– Ну да!

– Ладно,– простонал Оскар и встал на ноги.– Если надо… Но мне кажется, это ложная тревога.

Он помог Шарлотте подняться.

С лица Мышонка не сходила довольная улыбка.

Ящик оказался размером примерно метр на полтора и был сколочен из темных досок. Чтобы снять его с повозки и поставить на землю, понадобилось четыре человека. Когда ящик оказался внизу, «грузчики» с трудом перевели дух.

Мышонок не сводил с ящика любопытных глаз.

– Что там может быть?

– Даже не представляю,– шепотом ответил Оскар.– Но знаю точно, он тяжеленький.

– Распишитесь, пожалуйста, вот здесь,– сказал владелец повозки и сунул под нос тяжело дышавшему Гумбольдту лист бумаги. Руки у него дрожали. Гумбольдт взял бумагу, расписался и щедро дал на чай. На лице мужчины сразу же появилась улыбка.– Помочь вам занести груз в дом?

– Нет, спасибо,– отказался Гумбольдт.– Сами справимся. Вы сегодня и так хорошо потрудились.

Он подождал, пока повозка не скроется из виду, а потом сказал:

– Берт, принеси-ка из конюшни лом. Откроем ящик на улице.

– Что же там такое? – не выдержала Лена.

– И кто отправитель? – Оскар попытался прочитать надпись на бумаге.

– Имейте терпение,– сердито проворчал Гумбольдт.– Лучше бы мне помогли! Вот и Берт с ломом,– он сложил листок и сунул в карман.

Совместными усилиями им удалось отломать переднюю сторону ящика. Наружу посыпались опилки. Хорошо все-таки, что Гумбольдт решил открыть ящик на улице. Если бы они сделали это в доме, сразу пришлось бы заниматься уборкой. Сверху лежало письмо. Исследователь открыл конверт и пробежал глазами письмо. Лицо у него расплылось в улыбке.

– Хорошие новости? – поинтересовался Оскар.

– Очень. Веник, быстро! Уберите опилки. Наш гость не должен ждать.

– Гость? – удивилась Шарлотта.– Там животное? – попятилась она.

Гумбольдт хмыкнул:

– Думаешь, животное отправили бы в ящике без единой отдушины? Где веник? А ну-ка, все за дело, быстрее будет.

Через несколько минут они извлекли содержимое и озадачились еще больше. Перед ними стояло нечто из красноватого блестящего металла примерно с метр высотой, с двумя руками и двумя ногами. На квадратной голове вместо глаз были две прорези и круглая дыра вместо рта. Тело было прямоугольным, со множеством мигающих кнопочек.

– Что это такое? – спросил Вилли.– Очень похоже на игрушку.

– Какой забавный,– умилилась Лена.– Маленький железный человечек.

Гумбольдт улыбался.

– Игрушка! Как бы не так! Позвольте представить, это Герон. Неповторимый механический человек Николы Теслы. Оскар, Шарлотта, помните его? Мы встречались на Эйфелевой башне.

– Конечно, помним,– кивнула Шарлотта.

– Он проводил эксперименты с молниями,– добавил Оскар.

– Именно. И вот вам его изобретение!

– Но зачем? – удивился Оскар.

– Потому что я его попросил,– ответил Гумбольдт.– Подумал, что Тесла сможет нам помочь с опытами.

– Кто такой этот Тесла? – вмешался Вилли.– Мы должны его знать?

– Ты что, не помнишь? – Лена ткнула его в бок.– Нам же о нем рассказывали. Никола Тесла – один из величайших изобретателей! Настоящий гений. Некоторые считают, что он даже важнее, чем Томас Эдисон.

– Несомненно,– Гумбольдт разгладил письмо.– Именно поэтому я к нему и обратился. Послушайте, что он пишет:

«Дорогой господин фон Гумбольдт. Получил Ваше сообщение и поздравляю Вас с таким смелым проектом. Я уже давно ношусь с идеей сконструировать подобную машину времени, но у меня просто не хватает времени. Не ирония ли это? Не хватает времени, чтобы построить машину времени. Но, возможно, мне удастся сократить сроки, если я пришлю Вам своего помощника Герона. Если испытания будут успешными, буду очень признателен, если Вы поделитесь со мною своими наблюдениями. Желаю Вам удачи! Пожалуйста, будьте осторожны и не подвергайте опасности ни себя, ни своих друзей.

С наилучшими пожеланиями, Никола Тесла».

Гумбольдт улыбнулся.

– Фантастика, правда? Он прислал нам Герона, чтобы мы, наконец, смогли начать наши опыты! Жест, достойный изобретателя!

Ребята окружили железного человека, потянулись руками к прохладной металлической поверхности. На ощупь он был очень гладким и холодным. Мышонок попытался поднять его руку, но ничего не получилось. Как будто части машины были надежно завинчены.

– Наверное, он сломался,– разочарованно протянул мальчик.– Может, стукнулся во время транспортировки.

– Его просто нужно включить,– утешил его Гумбольдт.– Подождите, где-то должна быть инструкция. Ага, вот она. Оскар, посмотри, где там у него кнопка пуска?

Оскар полистал книжечку. Все выглядело ужасно сложно: масса диаграмм и схем. Он открыл оглавление.

– Вот! Выключатель действительно есть. Он где-то на затылке. Там, где голова переходит в шею.

– Кажется, это он,– щелкнул кнопкой Гумбольдт.

Раздалось тихое гудение. Глаза у робота загорелись, он сделал несколько шагов, повернул голову и поднял руку. Из квадратной головы донеслось какое-то жужжание.

Когда никто не ответил, Герон повторил жужжание. Оскар с Шарлоттой переглянулись. Похоже на какие-то слова, но сложно разобрать.

– Думаете, он с нами разговаривает? – спросил Берт.

– Непонятно,– ответил Оскар.– Подождите, в инструкции кое-что написано о передаче звуковых сигналов.

– Дай сюда,– выхватила книжку Шарлотта.– Что тут у нас? Ага, вот список,– она провела пальцем по буквам.– Перечень звуковых сигналов,– заявила она.– Полный словарь Герона. Что он только что сказал? Похоже на «Раттер, раттер, квич, квич»… Посмотрим, найдутся ли такие…– Она довольно долго искала, и в конце концов лицо ее озарила улыбка.– Кажется, он сказал «Привет».

Оскар опустился на землю и протянул роботу руку:

– Привет, Герон! Как твои дела?

Герон не обратил на руку никакого внимания и снова зажужжал. Как будто сработал кассовый аппарат.

– Он говорит: «Мои дела хорошо»,– перевела Шарлотта и рассмеялась.– Чудо! Он умеет разговаривать!

– Довольно сложный способ коммуникации,– вздохнул Гумбольдт.– Может быть, Тесла и выучил эти звуки наизусть, но для нас это слишком трудоемко. Нам нужно что-нибудь попроще,– он потер рукой подбородок и задумчиво осмотрел Герона.– Если не получится упростить, все полетит в тартарары. Интересно…

– Лингафон! – подпрыгнула Лена.

– Точно! – согласился исследователь.– Если это получилось с Вилмой, то сработает и с Героном. Попрошу Пфефферкорна настроить прибор. Берт, запрягай лошадей. Нам нужно в город!