Текст книги "Человек из Ларами"

Автор книги: Томас Теодор Флинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Но уже в следующий момент злость сменилась смирением – «нет, это ведь тоже бизнес. Деньги, одолженные Джубалу, – всего лишь издержки бизнеса. Рано или поздно он женится на Барбаре Кирби, и обхаживать Джубала уже не понадобится. Вот тогда...»

Пересекая улицу, Фрэнк тешил себя этими мыслями, но на перекрёстке вдруг остановился в полнейшем изумлении.

Старая коляска Кейт Кэнадей стояла перед его складом, а сама Кейт, не вставая с сидения, разговаривала с высоким, загорелым мужчиной, сидевшим верхом на неосёдланном муле.

Фрэнк медленно направился к тротуару. Фургоны Локхарта сгорели. Его мулов постреляли. Ему самому настоятельно посоветовали убираться подальше от Коронадо. И тем не менее Локхарт вернулся. Мало того, на глазах у удивлённого до крайности Фрэнка он соскочил с мула и решительно направился к группе мужчин, дожидавшихся кого-то перед «Домашним кафе Китти».

Помимо прочих в группе были Дейв Вэггоман и Вик Хансбро.

Фрэнк Даррах уже открыл рот, чтобы предупредить сына Алека, но вспомнил кое-что: горячий нрав Дейва... его скверное настроение этим вечером...

Не произнеся ни звука, замерев на месте и чуть дыша, чтобы не спугнуть ещё неокрепшую надежду, он наблюдал за тем, как Уилл Локхарт приближается к Дейву и Вику Хансбро.

Глава 5

– Друг мой, – не скрывая досады, сказала сидевшая в коляске женщина с обветренным лицом, – со мной обошлись ещё хуже!

Уилл Локхарт прошёлся взглядом по улице, и как раз в этот момент из «Кафе Китти» вышли двое мужчин, которые присоединились к собравшейся на тротуаре небольшой толпе горожан и фермеров.

Кейт Кэнадей заметила, как вспыхнули яростью глаза небритого незнакомца в пропитанных солью штанах и выгоревшей серой рубашке. Только что он разговаривал с ней – спокойно и уважительно, с необычной для простого перевозчика любезностью.

– Пардон, мадам, – бросил он, легко соскальзывая с мула.

Кейт торопливо повернулась и посмотрела через улицу.

– Осторожнее, дружок, – вырвалось у неё, но незнакомец уже не слушал. Она сокрушённо покачала головой. – Какой упрямец, у него ведь даже револьвера нет!

Несколько секунд Кейт смотрела ему вслед из открытой коляски, не зная что делать. Потом подобрала поводья и решительно развернула лошадей. Рука уже тянулась к кожаному чехлу с карабином.

Локхарт понимал, что ведёт себя безрассудно, что торопиться не нужно. Но в ушах ещё стояли крики безжалостно расстреливаемых мулов, волосы хранили запах гари, а одежда пахла золой от погасшего костра, через который его протащили на верёвке. Всё это сделал Дейв Вэггоман.

Хотя, если подумать, на самом деле решение принял всё же не Дейв, а управляющий ранчо, Вик Хансбро. Гнев не помешал Уиллу хладнокровно оценить ситуацию. Если Хансбро останется безнаказанным, если случившееся в соляной лагуне сойдёт негодяю с рук, то ему, Уиллу Локхарту, придётся скорее всего убраться из Коронадо. А он должен остаться, чтобы проследить дальнейший путь отправленных из Нового Орлеана новеньких винтовок.

Револьвер Хансбро покоился в кобуре. Он, без сомнения, воспользуется оружием да ещё и получит помощь от Дейва Вэггомана и остальных. Расчёт строился на том, что даже Дейв вряд ли отважится открыто, на глазах у свидетелей убить безоружного незнакомца. Уилл ступил на тротуар. Какой-то бородач рассеянно взглянул на него.

– Эй, Хансбро...

Управляющий обернулся. Зрачки его сузились, когда он узнал Локхарта.

– Я же тебя предупредил не... – Хансбро не договорил, потому что Уилл ударил первым.

Никогда ещё его не били так сильно, так жестоко. В последний момент он попытался уклониться, и кулак угодил в уголок рта. Что-то хрустнуло. Голова Хансбро мотнулась к плечу, и уже в следующую секунду широкоплечий здоровяк в сапогах на высоком каблуке покачнулся и грохнулся на спину.

Плечи и голова глухо стукнулись о мостки тротуара, подняв облачко серой пыли. Опешившие свидетели происшествия молча смотрели на Локхарта, который и не думал останавливаться. Некоторые даже не поняли, что случилось, решив, что управляющий просто оступился.

Вик Хансбро был невероятно силён. И даже сбитый с ног и оглушённый, он всё же потянулся за револьвером. Уилл врезал ногой по тыльной стороне ладони и тут же наступил на широченное запястье острым каблуком. Хансбро вскрикнул от боли и, сдирая кожу, рванул руку, зажатую между жёсткой подошвой и пропечённой солнцем землёй.

В следующее мгновение он уже откатился в сторону, а Уилл отшвырнул револьвер подальше. Язык жестокости был хорошо знаком и понятен Хансбро – он и сам привык говорить на нём. И город тоже знал этот язык.

Опираясь о землю, Хансбро приподнялся и, пошатываясь, выпрямился. Тряхнул изуродованной правой рукой – в пыль полетели капельки крови. Шляпу он потерял и весь перепачкался. Растрёпанные тёмные волосы и всклокоченная грязная борода придавали ему диковатый вид.

Краем глаза Уилл заметил, что Дейв Вэггоман ступил с тротуара с револьвером в руке. И тут же по улице раскатилось эхо ружейного выстрела. Пуля взметнула фонтанчик пыли под ногами Дейва, и он поспешно отскочил назад. Громкий голос Кейт Кэнадей прозвучал почти добродушно.

– Думаешь, я не отстрелю тебе пальчик, малыш? Рискни, попробуй. Но лучше оставь их в покое!

Кейт стояла в открытой коляске, небрежно держа изготовленный к выстрелу карабин, и ветер трепал её жёсткие, с металлическим отливом волосы. Выглядела она весьма грозно.

Уилл едва заметно усмехнулся. Эта женщина с широким лицом и решительными манерами вмешалась в ситуацию как нельзя кстати. Чувствуя за собой поддержку вовремя прибывшего подкрепления, он бросился на разъярённого Хансбро, ловко уклонившись от встречного прямого. Разбитые в кровь костяшки скользнули над левым ухом Уилла. И хотя громадный кулачище лишь задел его вскользь, ощущение было такое, словно ухо сорвало начисто.

Сократив дистанцию, он дважды, с правой и левой, врезал Хансбро по рёбрам. С таким же успехом можно было колотить каменную стену. Бородатый шумно выдохнул, обхватил его и наподдал коленом. Уилл изо всех сил ударил противника каблуком по подъёму стопы.

Хансбро охнул от боли, и Уилл, воспользовавшись моментом, влепил короткий прямой в живот. Потом, не обращая внимания на то, что кулачищи противника молотят по голове, плечам и шее, врезал ему в горло и челюсть, вложив в удар всю свою ярость. Хансбро захрипел, хватая воздух открытым ртом, и покачнулся.

Видя, что враг соображает туго, Уилл продолжал наносить расчётливые удары. Пот уже катился по лицу и спине, силы были на исходе, а Хансбро отличался невероятной выдержкой и стойкостью. Уилл уже просчитал его и, соответственно, определил тактику. Хансбро был прекрасным исполнителем, но, столкнувшись с соперником быстрым, лёгким и непредсказуемым, терял контроль и полагался только на силу.

Хрипя после удара в горло, он снова, словно ослеплённый яростью, устремился в атаку. Уилл ушёл в сторону и ударил в скулу, но пропустил сокрушительный прямой в грудь. Сердце подпрыгнуло и остановилось. Не самое приятное ощущение.

Уилл пошатнулся и едва не свалился на спину, но, попятившись, сумел устоять. В глазах помутнело. Он видел перед собой кривящийся над тёмной бородой рот с разбитыми, окровавленными губами. Уверенный в успехе, Хансбро наклонил по-бычьи голову и устремился на него с явным намерением прикончить.

Парализованное наполовину тело реагировало с жуткой медлительностью. Колени стали словно ватные. Вот они подогнулись... В глазах противника блеснул победный огонёк. Широко размахнувшись, Хансбро нанёс удар сбоку и...

Уже согнувшись, Уилл качнулся в сторону. В следующую секунду он выпрямился и, вложив в кулак всю силу отчаяния, врезал бородачу в челюсть. Его и самого тряхнуло отдачей, а Хансбро, чья голова дёрнулась в сторону, пошатнулся и, как могло показаться со стороны, неуклюже нырнул вперёд. Он даже не успел выставить руки, чтобы смягчить падение.

Первым с землёй встретилась бородатая физиономия, потом пыль разметала тяжеленная туша, а уже в следующий момент Хансбро затих, став похожим на брошенный куль.

Мокрый от пота, тяжело отдуваясь, Уилл шагнул к поверженному врагу и лишь теперь заметил обступившую его с двух сторон толпу. Он наклонился, перевернул грузное тело и молча посмотрел сверху вниз. Лицо поверженного здоровяка являло собой жуткое зрелище и казалось карикатурой на настоящего Вика Хансбро. Рот, нос, брови – разбиты; щёки, лоб, подбородок – в кровоподтёках и царапинах. В грязной спутанной бороде блестели багровые капли.

Никакого удовольствия Уилл не испытывал. Гнев сгорел в яростной схватке. Победа ничего не изменила и не поправила. Да и сам Хансбро остался таким же, каким и был. «По крайней мере я сделал то, что должен был сделать», – сказал себе Уилл.

Теперь Хансбро вполне мог убить его при случае. И всё же никакое убийство уже не помогло бы бородачу смыть позор и унижение от поражения, которое он потерпел на глазах у всего Коронадо. Здесь, на Пэлас-стрит, в самом центре города, в этот час наступающих сумерек был развеян миф о непобедимости Вика Хансбро.

Как случившееся отразится на самом Вике – об этом оставалось только гадать.

Кейт Кэнадей всё ещё стояла с карабином наизготовку в открытой коляске, и именно её громкий, с издевательской ноткой голос заставил Уилла обернуться.

– Ну что, Алек? Видел, как выпустили пар из этого бородатого мешка? Хорошо бы, на его месте оказался ты, старый проходимец!

Глава 6

«Алек? Кейт Кэнадей сказала «Алек»? Уж не Алек ли Вэггоман?»

Взгляд Уилла перескочил на широкоплечего, представительного мужчину с широкими белыми усами, который только что прошёл мимо Дейва Вэггомана.

«Так вот он какой, этот почти легендарный Алек Вэггоман». Не спеша и с достоинством, не обращая внимания на Кейт, он ступил с тротуара и шёл по улице к месту событий. Зрители притихли. И даже Уилл Локхарт с любопытством всматривался в крупное, неровное, с резко очерченным носом лицо. Первое впечатление – да, это настоящий мужчина.

В твёрдом, спокойном взгляде чувствовалась властность. А ещё Уилл понял вдруг, что никакие полномочия, переданные Вику Хансбро хозяином, никакая жестокость и никакая сила никогда не смогут заменить внутренней уверенности, достоинства и силы, проступающих в каждом жесте и взгляде этого человека, принимающего их как данность.

Взгляд Вэггомана – какой-то странный, словно пустой, – на мгновение задержался на Локхарте. Уилл ждал, настороженно посматривая по сторонам и пытаясь восстановить дыхание.

Несколько секунд Вэггоман молча взирал на разбитое в кровь лицо поверженного Хансбро. Потом повернулся и уже внимательнее посмотрел на едва держащегося на ногах, обливающегося потом Уилла. Вопрос прозвучал спокойно и состоял всего лишь из двух слов.

– За что?

– Вы – Вэггоман, хозяин «Колючки»?

– Да.

– Тогда спросите у своего сына, – грубовато ответил Уилл. – Поинтересуйтесь у вашего управляющего.

– Я спрашиваю тебя, – всё так же спокойно, не повышая голоса, сказал Вэггоман.

– За двадцать шесть мулов, которых они расстреляли сегодня у солёного озера, – холодно ответил Уилл. – За четыре фургона, которые они сожгли. За верёвку, на которой меня таскали по земле. Ещё вопросы будут?

Тень какого-то чувства скользнула по суровому, будто вырубленному из камня, лицу. И голос на этот раз прозвучал суше.

– Я так понимаю, обошлись с тобой грубо. Я тебя знаю?

– Меня зовут Уилл Локхарт.

– Нет, не знаю. Впервые слышу это имя. – Вэггоман замолчал, и у Уилла снова возникло странное ощущение, будто этот человек существует в каком-то ином мире, за мутной завесой почти неподвижного взгляда. – Произошла ошибка, – продолжил наконец старик. – Утром пойдёшь в банк и скажешь Джорджу Фриллу, чтобы расплатился с тобой по справедливости за мулов и фургоны. Он заплатит. – Каменное лицо чуть заметно дрогнуло. – Вижу, свой интерес ты уже получил, – добавил Алек Вэггоман, кивком указав на распростёртого в пыли Хансбро.

Уилл слушал и с трудом верил тому, что слышит. Мало того, на лицах зрителей отражалось то же недоумение. Некоторые растерянно переглядывались. Между тем старик подошёл к Дейву, наблюдавшему за всем происходящим с хмурой миной. Короткое распоряжение было явно рассчитано на широкую аудиторию.

– Отвези Хансбро на ранчо. Остальные пусть возвращаются туда же. И чтобы никаких неприятностей. Кто спокойно добраться не сможет, будет уволен.

Старик снова шагнул на тротуар, и толпа молча расступилась перед этим высоким человеком с белыми усами. Никто даже не попытался остановить Алека Вэггомана – ни репликой, ни вопросом, и он прошёл мимо, будто не заметив никого. Со стороны казалось, старик и существует отдельно от всех.

Вернувшись к коляске, Уилл заметил изумление и на широком лице Кейт Кэнадей. Что-то случилось. Похоже, даже она не смогла понять Алека Вэггомана.

В первую очередь Уилл поспешил поблагодарить свою заступницу.

– Спасибо, мэм.

Кейт опустилась на сидение, и коляска жалобно скрипнула.

– Садись-ка, парень, на своего мула, – негромко сказала Кейт, – да поезжай со мной. Потолковать надо.

* * *

Фрэнк Даррах наблюдал за дракой с тротуара. Наблюдал с затаённой надеждой. В какой-то момент он почти уверовал в победу Хансбро, чьи кулачищи обрушивались на противника с мощью парового молота. Но вот драка закончилась, и Фрэнк с изумлением увидел, что Уилл возвращается преспокойно к своему неосёдланному мулу, взбирается на него устало и направляется к выезду из города бок о бок со старой коляской Кейт Кэнадей и в сопровождении сбежавшейся едва ли не со всего города своры дворняг.

Ничто в Локхарте не давало оснований предвидеть такой исход его стычки с Виком Хансбро. Когда несколько дней назад этот чужак доставил груз из Колфакса, Фрэнк увидел перед собой спокойного, сдержанного, улыбающегося человека. Только теперь он вспомнил твёрдый взгляд серых глаз, голос, которым Локхарт отдавал чёткие распоряжения погонщикам. Морща в задумчивости лоб, Фрэнк Даррах пытался угадать, зачем его пригласила с собой Кейт Кэнадей.

Толпа зевак постепенно рассеялась. Люди Дейва Вэггомана окружили Вика Хансбро. Глядя на них, Фрэнк вдруг вспомнил, что Барбара Кирби привезла почту из Рокстона, и торопливо пересёк улицу.

Как выяснилось, про почту подумал не он один. Стоя в растянувшейся вдоль заборчика очереди, Фрэнк услышал ещё одну поразительную новость: оказывается, Алек Вэггоман намерен расплатиться с Локхартом за убитых мулов и сожжённые фургоны.

Поразмышляв, он пришёл к выводу, что понял причину такого поступка старика, и преисполнился тайной радости. Уступка Локхарту была ещё одним доказательством беспомощности Алека Вэггомана. Его время подошло к концу. Великан пошатнулся и уже падает. А иначе зачем бы такому человеку расплачиваться с чужаком, простым перевозчиком?

Очередь прошла быстро, и Аарон Зедлер протянул ему небольшой свёрток с газетами и письмами. Получив своё, Фрэнк, всё ещё пребывая в состоянии глубокой задумчивости, направился домой. Итак, от Вика Хансбро можно ожидать чего угодно. После публичного унижения он будет ютов даже на убийство. Да и Дейв скоро не остынет.

Переходя улицу, Фрэнк развернул первую попавшуюся под руку газету, которой оказался «Сильвер-сити глоуб». В глаза сразу бросился заголовок: «Индейцы вырезали семью в Верхней Джиле».

Поспешно скомкав газету, Фрэнк сунул её в карман.

Проглядев письма, он выбрал и с нетерпением открыл одно, запечатанное голубым воском и отправленное из Нового Орлеана. Скользя глазами по строчкам, Фрэнк прошёл в свою конторку. С белого листка безжалостно и как будто с усмешкой били слова:

«...отправляю письмо через Сент-Луис. Пароход уходит сегодня. Утром поймал своего доверенного приказчика роющимся в моём столе. Он признался, что соблазнился предложением некоего незнакомца, пообещавшего заплатить за письма, поступившие в последнее время с Запада. Опасаясь худшего, спешу предупредить тебя. Надеюсь, последний груз дошёл в целости и сохранности. Или дойдёт в самое ближайшее время...»

Оторвавшись от письма, Фрэнк обнаружил, что стоит в своей конторе, и торопливо закрыл дверь. В горле пересохло. Перечитывая письма, он уже чувствовал, как холодеют от страха пальцы. Ощущение опасности было настолько сильным, что его даже подташнивало. Фрэнк упал в кресло, бросил газеты на стол и уставился в стену.

Три года назад, впервые осознав, какие огромные выгоды сулит продажа индейцам оружия и боеприпасов, он тщательно просчитал и взвесил весь риск и пришёл к выводу, что дело это весьма надёжное и перспективное для хладнокровного, трезвомыслящего человека, остро нуждающегося в деньгах для расширения бизнеса. Будет прибыль – будет и расширение. Разумеется, когда-нибудь торговлю оружием придётся прекратить. Но не сейчас. Пока ещё рано. Так он размышлял ещё утром. Влажные от пота пальцы смяли листок. Клочки полетели на пол.

Судьба вознесла его на пик удачи. Он первым догадался о постигшей Алека Вэггомана беде, проблеме со зрением. Невероятно, но богатейшее ранчо могло свалиться в его, Фрэнка Дарраха, руки. И вот на тебе – какой-то приказчик в Новом Орлеане отворил дверь большим неприятностям. Даже не неприятностям, а полной катастрофе, если власти докажут его причастность к продаже оружия индейцам. Чёрт бы побрал этого предателя! Чтоб ему провалиться! Никому нельзя верить!

Тщательно разработанный маршрут переброски опасною груза из Нового Орлеана, похоже, перестал быть секретом для постороннего. И вполне возможно, что этот таинственный незнакомец, подкупивший приказчика в Новом Орлеане, уже держит путь на Запад, в Коронадо. Не исключено, что он даже появился здесь одновременно с письмом.

Паника накатила снова, и Фрэнк впился пальцами в подлокотники кресла. А если кто-то, сообщник того незнакомца, уже на Территории? Может быть, даже в самом Коронадо? И наблюдает за ним, Фрэнком Даррахом? Он вскочил и огляделся. Прошёлся по комнате. Раз и ещё раз. Нужно всё обдумать. Кто из чужаков появился в последнее время в городе? Кто может вести за ним слежку? А если они подкупили Макгуайра? Конечно, Макгуайр ненадёжен. Может быть, он даже просмотрел уже все бумаги? Новая мысль остановила его на полушаге.

Товары с Востока поступали регулярно. Что он получает и что держит у себя на себя на складе, это никого не касается. И что с того, если из-за какой-то ошибки винтовок и патронов скопилось слишком много? Прошлые сделки отследить очень трудно. Следовательно, опасными могут быть только будущие. Фрэнк облегчённо рассмеялся и снова сел за стол. Нужно всё продумать и спланировать. Просидев в раздумье несколько минут, он взялся за остальные письма. Его внимание привлекло короткое сообщение из Альбукерка.

«Завтра отправляем партию из 11 фургонов в Колфакс и Рокстон-Спрингс... Предназначенный вам груз будет доставлен в соответствии с вашими пожеланиями в Рокстон не позднее субботы. Это два фургона, преимущественно с восточным товаром...»

Фрэнк облизал пересохшие губы. Винтовки и патроны могут находиться как раз в этих двух фургонах.

Теперь, когда волна паники схлынула, он взялся за проблему хладнокровно, со свойственным ему вниманием к деталям. Обдумав всё как следует, Фрэнк открыл дверь.

– Макгуайр! Мы сегодня закрываемся пораньше! Неси выручку!

Закрыв дверь, он подумал, что не станет больше доверять приказчику. Или вообще кому-либо. Фрэнк вернулся за стол, раскурил сигару и постарался сосредоточиться на чём-то более приятном. Ключом к его главному плану стала Барбара Кирби. А раз так, то кое-какие шаги нужно предпринять в самое ближайшее время.

Ночь уже повисла чёрным занавесом за окном кухни, когда Барбара вымыла последние тарелки в оцинкованном тазике. Ужиная в одиночестве, она размышляла над последними новостями, которые принесла вечером соседка. Человек по фамилии Локхарт, появившийся в городе совсем недавно, избил Вика Хансбро, управляющего ранчо «Колючка», а Кейт Кэнадей, то ли случайно, то ли неслучайно оказавшаяся поблизости, удержала от вмешательства остальных. Оказывается, люди Вэггомана спалили у соляного озера четыре фургона Локхарта и расстреляли его мулов. Но что самое удивительное, Алек Вэггоман пообещал расплатиться с Локхартом за причинённый ущерб.

Губы дрогнули в улыбке. Утром, в соляной лагуне, впервые увидев Уилла Локхарта, загорелого, ироничного, улыбающегося, Барбара разглядела за уверенной манерой держаться дремлющую силу и готовность постоять за себя.

Она вытирала полотенцем деревянную тарелку, когда кто-то тихонько постучал в переднюю дверь.

– Барбара?

– Фрэнк? Заходи!

Она ещё не успела снять обшитый красной ленточкой клетчатый передник, когда порог переступил улыбающийся Фрэнк Даррах.

– Вот была бы эта кухня нашей! – вздохнул он, не спуская с неё глаз.

– Посуду надо мыть в любом случае, – строго напомнила Барбара, радуясь, что вернувшись домой, не стала переодеваться. Взяв лампу с застеленного красной клеёнкой стола, она выглянула в окно. – На веранде прохладнее, идём?

Фрэнк, как она заметила, не только побрился, но и надел свой лучший, синий, из дорогого сукна костюм. Казалось, он чем-то возбуждён, хотя и старается это скрыть. Барбара поставила лампу на столик с мраморной столешницей у окна в передней и вышла на веранду. Вместе с Фрэнком они спустились по старым, стёртым ступенькам на посыпанную мелким галечником дорожку.

После душной кухни вечер встретил их приятной свежестью и прохладой. Барбара глубоко вздохнула. Звёзды на чёрном небе сияли особенно ярко. Тёмный дворик оживлял бодрый стрекот насекомых в траве и на клумбах. Фрэнк, наверно, тоже почувствовав что-то, обнял её за талию. И вдруг, чем застал её врасплох, выпалил:

– Давай поженимся, а? Прямо сейчас.

– Господи! – вырвалось у Барбары. Секундой позже она улыбнулась – ну что за ответ!

– Серьёзно! – Фрэнк взял её за руку и заглянул в глаза. – Разве я недостаточно долго ждал?

Слишком долго, хотела съязвить Барбара, но вслух сказала другое, ухватившись за мысль, которая всегда была под рукой.

– Мне нужно быть с Джубалом.

– Твой отец может жить с нами, – тут же предложил Фрэнк.

– Не согласится.

– Ну, как захочет, – благородно согласился Фрэнк. – Послушай, мне нужно уехать на пару дней. Устроим всё до отъезда?

И голос, прозвучавший неуверенно и незнакомо, словно он принадлежал чужому, незнакомому человеку, ответил:

– Раньше, чем через две недели, я не смогу.