Текст книги "Человек из Ларами"

Автор книги: Томас Теодор Флинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 20

Вэггоман и его люди входили в Коронадо. Поднявшись со стула и стоя рядом с доктором Селдоном, Уилл смотрел на улицу поверх белой шторы на окне кабинета. Зрелище было устрашающее.

В город въезжали все, кто принимал участие в поисках Дейва Вэггомана. Вместе с ними был и помощник шерифа, Том Куигби. Столпившиеся на тротуарах горожане наблюдали за кавалькадой с молчаливой опаской, как будто уже предчувствуя беду.

Суровые, мрачные люди на усталых лошадях заполнили улицу. И во главе процессии, привлекая всеобщее внимание, вызывая к себе самые разные чувства, ехал высокий, статный старик на сером жеребце, впряжённом в видавшую виды подводу, на которой лежало нечто продолговатое, накрытое брезентом.

Алек Вэггоман вёз сына в город.

Старик сидел прямо, высокий, статный, бесстрастный, – воплощение уверенной в себе власти. Взгляд его был устремлён строго вперёд, он как будто не замечал ни толпящихся на тротуарах зевак, ни самой подводы с неподвижной, немой ношей.

– Не надо, Кейт! – негромко воскликнул Селдон. – Не делай этого!

Кейт уже стояла на краю тротуара – внушительных размеров женщина в холщовом жакете и грубой шерстяной юбке. Едва подвода и сопровождавший её всадник поравнялись с ней, как Кейт выступила на улицу.

– Алек!

В какой-то момент Уилл подумал, что Вэггоман предпочтёт не заметить её, но уже в следующую секунду старик натянул поводья, и подвода остановилась. Ехавшие за ним всадники подтянулись и тоже замерли.

Улица притихла. Лишь кое-где звякнули шпоры, да заржала в хвосте колонны лошадь. В этой тишине голос Кейт прозвучал особенно отчётливо.

– Мне жаль, Алек. Сочувствую.

Старик смотрел на неё так долго, что можно было бы, наверно, досчитать до десяти. Глядя на морщинистое, застывшее неподвижно лицо с длинными белыми усами, Уилл думал, что оно никогда ещё так сильно не напоминало каменное. Ни тени чувств, ни намёка на эмоции на нём не отражалось. И затем, после затянувшейся паузы...

– Тебе и вправду жаль?

– Да, Алек.

– Ему выстрелили в спину. Не оставили ни шанса.

Кейт беспомощно развела огрубевшими от многолетней работы руками.

– Не подумай чего, Алек. Барбара ездила с Локхартом в город и ходила с ним к доку Селдону. А на ночь он оставался в доме Джубала.

Уилл отступил от окна.

– Ради бога, не выходите! – сердито бросил ему в спину Селдон. – Вам туда нельзя!

– Я сам могу сказать ему это.

Едва Уилл, спустившись по ступенькам, ступил на тротуар, как по заполнившей улицу кавалькаде прокатился негромкий ропот удивления. Некоторые подтянулись, другие напряглись, третьи растерянно заёрзали в сёдлах, и все обратили взгляды к Вэггоману – что скажет и сделает старик?

Уилл неторопливо вышел вперёд и обратился к Вэггоману, не обращая внимания даже на то, что тот как будто и не замечал его.

– Вэггоман! Знаю, ты не поверишь, но мне жаль. Говорю тебе, это не моих рук дело. Я бы посчитался с ним позже, но только по-мужски, встретившись лицом к лицу.

Кейт повернулась к нему с растерянным лицом. Вэггоман поднял голову, пристально всматриваясь в говорившего. Напряжение растянулось, грозя вот-вот оборваться.

– Я бы не стал винить тебя, Локхарт, если бы ты убил его честно, по справедливости, хотя и убил бы тебя за это. Но на тебя никто ещё не указал. По-моему, ты не из тех, кто стреляет в спину. Или, – добавил он, не меняя тона, – бьёт в спину ножом, как, говорят, ты сделал в Рокстоне.

Вэггоман перевёл взгляд на Кейт, и Уилл, внимательно наблюдавший за ними, вдруг понял для себя кое-что.

Не настоящее разделяло сейчас морщинистого старика на коне и немолодую грубоватую женщину, стоявшую перед ним в уличной пыли. Их взгляды столкнулись над прошлым, над теми далёкими, бурными годами, что посеяли неприязнь, враждебность и подозрительность.

И снова тишину нарушил размеренный, отстранённый голос Вэггомана.

– Всё кончено, его больше нет. – Он помолчал и уже другим тоном, жёстким, звенящим, добавил: – Кто-то это сделал, и я его найду!

Не обронив больше ни слова, Алек Вэггоман тронулся дальше по улице, и процессия, придя в движение, медленно, почти неслышно последовала за ним. Уилл знавал смерть, и сейчас, глядя в спину старику, понимал – тот не удовлетворится ничем, кроме смерти. И лишь один всадник задержал на нём прищуренный взгляд – помощник шерифа Том Куигби.

Вместе с Кейт Уилл смотрел вслед накрытой брезентом подводе и видел прямую, как стена, несклоняемую спину Вэггомана. Теперь он уже не сомневался.

«Он не успокоится, пока не найдёт того, кто это сделал. А когда найдёт – убьёт».

Кейт медленно обернулась и ступила на тротуар.

– Теперь всё получит Фрэнк Даррах, – негромко сказала она.

Уилл кивнул. Кейт хотела, наверно, сказать что-то ещё, но потом только покачала головой – молча и неодобрительно.

Горечь, отчаяние и беспомощность. Ничего другого не осталось, чтобы заполнить долгие, пустые часы. Алек Вэггоман искал помощи в прошлом – и не находил. Искал надежды в будущем – и не видел. Будущее ушло вместе с Дейвом. И всё же долгий день как-то прошёл. После полудня доктор Селдон провёл предварительное расследование. Свидетели дали показания. Выяснилось, что сначала нашли осёдланную лошадь и только потом, пройдя по её следу, наткнулись в придорожных кустах на тело Дейва. Отыскать след убийцы не получилось – дорога была затоптана. Вердикт прозвучал неопределённо и жестоко: смерть от руки неустановленного лица или лиц.

Прошедшие на следующий день похороны собрали едва ли не весь город. Дейв упокоился рядом с матерью, на небольшом, прячущемся в тени деревьев кладбище. Священник говорил только хорошее. Вэггоман сдержанно принимал бесконечные соболезнования, чувствуя себя человеком, существующим в пустоте, окружённой бесцельно кружащимися минутами и часами.

Наконец церемонии завершились. Так и не обронив ни слезинки, он неловко забрался в седло и отправился в долгий путь через пустые мили к пустым просторам «Колючки». Один в похожем на крепость доме, Вэггоман посмотрел в глаза пустому будущему.

У него было виски, но он знал, что виски не даёт ответов, и ходил, ходил, ходил по пустым комнатам, отказываясь жалеть себя, отказываясь от бессмысленной скорби.

Постепенно хаос в голове сменился строгим порядком, и тогда Вэггоман свалился на кровать и уснул. Утро он встретил энергичным и бодрым. Умылся, побрился, а услышав сигнал к завтраку, вышел из дому – новой, твёрдой и решительной походкой.

Не зная, чего ждать, собравшиеся помалкивали и с любопытством поглядывали на Вэггомана, спокойно и с отменным аппетитом завтракавшего во главе дощатого стола. Посреди трапезы он нарушил соблюдавшуюся годами традицию, заговорив о делах с Виком Хансбро, молча сидевшим в дальнем конце.

– Вик, я проверил документы – у нас недочёт по говядине. – Над столом снова повисло молчание, все головы повернулись к Вэггоману. Управляющий положил вилку и нож и утёр широкой ладонью прятавшиеся за бородой губы. – Недочёт означает, что скот у нас крадут, – спокойно продолжал старик. – Поступим так же, как всегда. И будем иметь в виду, что как раз скотокрады могли убить Дейва.

– Точно... могли... – пробормотал Вик, торопливо глотая непрожёванное.

– Первым делом займёмся пропавшим скотом. Пятьсот долларов тому, кто отыщет бычков с нашим клеймом. Тому, кто найдёт убийцу Дейва, пять тысяч долларов.

Мгновение ошеломлённого молчания... и все заговорили разом. Вэггоман не стал вмешиваться. Даже полуслепой, он уже заметил пару задумчивых лиц. Циничная логика подсказывала, что кое-кто из сидящих за этим столом знает не только, куда подевались бычки, но и может рассказать об убийстве Дейва. Щедрое денежное предложение – самый верный способ вытащить нужные сведения.

Поднимаясь из-за стола, старик с грустью подумал, что деньги есть, что, по крайней мере, их, как и власть, у него никто ещё не отнял. Он надел старый патронташ с потёртой кобурой и, чувствуя на бедре привычную тяжесть оружия, отправился к корралю, где уже седлали лошадей.

Знакомая, шумная и весёлая, суета пробилась в затворенные уголки памяти, и под белыми усами задрожала хмурая улыбка. Когда-то, давно, вот так начиналось каждое утро, и Алек Вэггоман был едва ли не самым шумным. Он расправил плечи, легко поднялся в седло и отъехал в сторонку, наблюдая за разъезжающимися парами и по одному людьми.

Когда все разъехались, Вэггоман в одиночку выехал из загона навстречу безжалостно расплывшемуся утру. Он знал, что к исходу дня известие об обещанной премии распространится далеко за пределы ранчо и напугает одних, заставит задуматься других и подтолкнёт к действиям третьих. Дело нужно довести до конца. Он хотел мира и в результате потерял сына. Скоро потеряет и зрение. Вэггоман хотел, чтобы к тому времени, когда слепота окончательно возьмёт верх, у него уже не оставалось причин сожалеть о Дейве.

Направляя себя по такому пути, Вэггоман рассчитывал уберечься от печали. Обмануть новое, гнетущее одиночество можно было только безжалостной работой, стремлением к поставленной цели, погоней за результатом, при которой на всё остальное не остаётся ни физических, ни душевных сил. Так бывало в юности. И к этому же приёму он решил обратиться накануне, перед тем как лечь спать.

День закончился, но не все вернулись на ранчо. Сам Вэггоман, вымотавшись к вечеру, быстро уснул. На следующий день всё повторилось: он выехал утром, а вечером, сидя в кресле на веранде, наблюдал за возвращающимися на загнанных лошадях работниками.

Один из них забрался далеко на север, к Турецкому ручью, где и нашёл клеймёного бычка-годовика в узком каньоне возле жалкой, кишащей детишками глинобитной хижины какого-то поселенца-гомстедера[8]8
  Гомстедер – фермер-переселенец; по закону 1862 года («Гомстед-акт») любой гражданин США или иммигрант мог за символическую плату в 10 долларов получить гомстед – участок земли площадью 160 акров (65 га); если он обрабатывал его в течение пяти лет, официально подтверждалось право собственности, и участок переходил в полную собственность гомстедера.


[Закрыть].

Молча выслушав обнадёживающий отчёт, Вэггоман вовсе не взвился от злости, как, наверное, ожидали некоторые.

– Думаю, они нашим мясом уже давно кормятся. Может быть, с самого начала, как только там обосновались. Что ж, наверно, им без него никак. – Заметив, что принёсший эту весть работник впал в уныние, старик сухо добавил: – Первый случай в наших краях, когда голодному удастся полакомиться пятисотдолларовой говядиной.

Работник просиял от радости и, провожаемый взглядом Вэггомана, побрёл к бараку. Такая новость только подзадорит остальных на ещё более внимательные поиски.

Вик Хансбро к ужину не вернулся. Неспешно поев, Вэггоман удобно устроился на крылечке, закурил сигару и подумал, что совсем недавно едва не выгнал Вика с ранчо. Теперь же этот беспощадный, умеющий настоять на своём управляющий оставался, как и было многие годы, единственным, на кого он мог положиться.

Землю уже укрыли черно-синие тени, и ветер принёс первый ночной холодок, когда Хансбро въехал во двор и спешился у ступенек.

– Есть что-то новое? – бесстрастно поинтересовался Вэггоман.

– Похоже на то, – проворчал Хансбро.

Старик моментально оживился.

– Это касается скота или... Дейва?

– Думаю, и одного, и другого.

Вэггоман поднялся и отбросил сигару, которая, ударившись о землю, разлетелась фонтанчиком красных искр. Спустившись по скрипучим ступенькам, он остановился перед Хансбро.

– Выкладывай, Вик.

– Тебе это не понравится, Алек.

– Это уж мне решать.

– Ладно. У меня с самого начала было что-то вроде предчувствия. Так оно и оказалось. Это дело рук «Полумесяца». Давно ли они наш молодняк крадут, сказать трудно. Но тогда получается, что они же могли и Дейва...

В глазах старика мелькнуло разочарование. Черты лица заострились, как будто всё в нём отвергало такое предположение управляющего.

– Ты перестарался, Вик. Кейт Кэнадей никогда не трогала чужой скот. Тем более наш. И Дейву она ничего плохого не сделала бы.

Вик упрямо пожал могучими плечами.

– У меня есть доказательства, Алек. Если не прав, можешь меня выгнать. Я сам отведу тебя куда надо и покажу ворованный скот.

Вэггоман сунул руку в карман за ещё одной сигарой. Обычно, когда Вик так стоял на своём, он оказывался прав. Стоило ему, пусть и с неохотой, признать это, как по длинным коридорам памяти побежали, скуля и подвывая, насмешки и издёвки. Кейт всегда относилась к нему враждебно и никогда этого не скрывала. Но чтобы тронуть Дейва...

Он сам едва узнал свой голос.

– Что ж, Вик, докажешь утром. И я хочу, чтобы при этом присутствовал Куигби. Пошли за ним кого-нибудь.

– Какой от него толк, – проворчал Хансбро. – Только под ногами...

– Пошли за ним! – взорвался ни с того, ни с сего Вэггоман. – Здесь я решаю, что должно делать!

* * *

Вот уже второй день отовсюду приходили тревожные вести о том, что люди Вэггомана шастают по округе и ведут себя дерзко и вызывающе. Прошлым вечером, перед тем как уснуть, Уилл долго пытался понять, что задумал Вэггоман.

Утром, после завтрака, сунув забинтованную руку в перевязь из чёрного шейного платка, он сразу направился к загону.

Пока что о вторжении вооружённых людей на земли «Полумесяца» речи не было.

– Алек непредсказуем, – сказала накануне Кейт. – Что у него на уме, то никому не ведомо. Но я этого старого упрямца знаю. Будет бить копытом да задираться. Так что нам лучше сидеть тихо и ждать, что будет.

Резкий, отрывистый лай, моментально разнёсшийся эхом по всему высушенному солнцем двору, заставил Уилла остановиться. Лаял Рой, старый, но ещё сильный и умный пёс, верховодивший всем собачьим выводком Кейт. К Рою моментально присоединились другие, а ещё через минуту вся свора выкатилась со двора.

«Не к добру», – подумал Уилл, глядя вслед шумной братии. Для гостей было ещё рано. Рассветные лучи только подбирались к пушистым шапкам тумана, залёгшим в низинах и каньонах под Южным пиком. Из длинного приземистого барака, служившего кухней и столовой, ещё доносился стук сковородок и мисок. День едва начался, и не всё ещё разъехались по местам. Глядя вслед собачьей своре, Уилл подумал о Чарли.

Вернувшись накануне на ранчо, Чарли рассказал, что Даррах, похоже, потерял всякий интерес к пороховому складу, где, как они предполагали, хранилось полученное из Нового Орлеана оружие.

– Будь осторожен, капитан, – предупредил Юилл. – В Коронадо многие поговаривают, что молодого Вэггомана мог подстрелить ты. Мол, только у тебя была причина.

Расследование зашло в тупик, и новости вроде тех, что приносил Чарли, настроения не улучшали. Долгие, терпеливые поиски того или тех, кто продавал оружие апачам, казалось, дали результат в Рокстоне. Но продолжения не последовало. Заперев склад на замок и затаившись, Даррах мог ничего не опасаться и ждать сколь угодно долго.

Возможно, конечно, что Дарраху было недосуг заниматься винтовками из-за приближающейся свадьбы. При мысли об этом Уиллу почему-то становилось не по себе. В том, что именно Дарраху рано или поздно достанется не только прекрасное ранчо, но ещё и Барбара Кирби, было что-то издевательски неприличное.

Он повернул голову. Прислушался. Издалека уже доносился пока ещё слабый, но с каждой секундой всё более отчётливый грохот копыт. Ещё немного – и вот уже над дорогой поднялось облако пыли, а потом из-за поворота появился первый всадник на сером коне. Едва узнав его, Уилл понял – предчувствия не обманули.

Он так и не сдвинулся с места, когда шумная, стремительная волна вкатилась во двор. Уилл знал и всадников, и лошадей. Люди Вэггомана. Каждый вооружён, каждый опасен, но опаснее всех тот, кто привёл их сюда – высокий, статный, с белыми усами.

Одежда в скатке за седлом. Чёрная шляпа дерзко сдвинута со лба. Что-то в нём изменилось, подумал Уилл.

И не к лучшему. В Коронадо Вэггоман показался ему человеком сдержанным, расчётливым, неторопливым. Сюда же, во двор чужого ранчо, он явился как предводитель небольшой, но настроенной воинственно армии. И в седле держался по-другому, с той дерзкой агрессивностью, что свойственна молодым и самоуверенным.

Кейт уже спешила через двор к незваным гостям. Заметила ли она произошедшую с Вэггоманом перемену?

Всадник круто осадил коня в двух шагах от Кейт. Гром копыт стих – другие, подтянувшись, тоже остановились и притихли, когда Уилл подошёл к Кейт.

– Я тебя сюда не приглашала! – громко, ничуть не тушуясь, заговорила хозяйка «Полумесяца». – И уж тем более этого бородатого громилу, которого ты держишь за управляющего. Убирайся и бандитов своих забирай с собой!

Вик Хансбро остановился за спиной хозяина. На Кейт он даже не взглянул. Вэггоман снял шляпу.

– Кейт, – сказал он сдержанно, но голосом не терпящим возражений, – мне сказали, что на моих телят ставят твоё клеймо.

Обвинение было брошено. Уилл сжал кулаки и взглянул на Кейт. Такой её он ещё не видел. Самая обычная, ничем особенным не примечательная женщина в простом коричневом платье, с растрёпанными седыми волосами и широким обветренным лицом, она вдруг как будто выросла и раздалась в плечах. «Гнев и оскорблённое достоинство преобразили её», – с восхищением подумал Уилл.

– Это постыдная ложь! – Голос хозяйки «Полумесяца» разнёсся по всему двору. – И ты, старый хрыч, прекрасно это знаешь!

– Со мной Том Куигби, – коротко ответил Вэггоман. – Поезжай с нами, если хочешь.

Устрашающих размеров грудь Кейт всколыхнулась. Густая краска гнева разлилась по лицу.

– Не знаю, что ты задумал, змеиное отродье, замшелый пень! Но ты прав, малыш! Я поеду с тобой! Вот только лошадей приготовим!

Глава 21

Кейт промаршировала к дому, а Алек Вэггоман, откинувшись в седле, окинул Уилла оценивающим взглядом.

– Я вот думаю, Локхарт, кто ты такой, – бесцеремонно бросил он.

– А я думаю, кто ты такой, – не повышая голоса, сказал Уилл. – Человек, который не способен отличить леди от скотокрада, должно быть слеп.

Каменное лицо на мгновение исказилось гневом, но за вспышкой ничего не последовало – железная воля обуздала темперамент. Вэггоман отвернулся, а Уилл направился к корралю, размышляя над тем, что же могло так задеть старика. Похоже, буйный нрав Дейв унаследовал именно от отца. И не исключено, что сам Вэггоман тоже способен на безрассудные поступки.

Кейт уже переоделась в широкую шерстяную юбку для верховой езды и легко, на зависть молодым, поднялась в седло. Хмурясь под серой мужской шляпой, она подъехала к Вэггоману.

– Ну, старый пустозвон, покажи мне, что у тебя украли.

Её отряд насчитывал всего лишь шесть человек, тогда как у Вэггомана было вдвое больше. Впереди ехал Вик Хансбро. Куигби, помощник шерифа, поравнялся с Уиллом. Они немного отстали от остальных.

– В чём тут дело? – негромко спросил Куигби.

Уилл пожал плечами, и помощник шерифа пристально взглянул на него.

– Знаешь, Локхарт, здесь ведь многие до сих пор в тебе не уверены.

– А ты?

– Я тоже, – сухо ответил Куигби. – В Рокстон-Спрингсе тебя задержали за убийство, в Коронадо подрался с Виком Хансбро, у тебя была причина застрелить Дейва Вэггомана. Да и револьвер с места убийства забрали твой, а не Дейва. – Он сплюнул и нахлобучил шляпу. – Люди считают, что ты вполне мог сделать крюк, застрелить Дейва и вернуться на ранчо...

– И что?

– Если бы ты подался в бега, я бы тебя нашёл. Но ты не сбежал. – Куигби задумчиво нахмурился. – Думаю, Локхарт, ты слишком умён, чтобы забирать свой револьвер.

– Спасибо, – усмехнулся Уилл.

– Но кто-то же взял, – напомнил помощник шерифа. – И Алек Вэггоман не успокоится, пока убийство его сына не повесят на кого-нибудь.

– Например, на меня?

– А на кого же ещё?

– Я так и думал. – Некоторое время Уилл ехал молча, потом сказал: – Я в «Полумесяце» человек новый, но хозяйку знаю. Интересно, что стоит за всем этим блефом насчёт краж скота?

Куигби замялся – тема определённо была не из тех, которые он предпочёл бы обсуждать.

– Вэггоман сам за мной прислал. Не думаю, что он стал бы блефовать. Скотокрадство – вопрос серьёзный.

– Что ж, посмотрим, – только и сказал Уилл.

Вик Хансбро уверенно прокладывал путь к верхним уступам Южного пика. Вскоре дубы и кедры сменились высокими соснами, опавшие иголки которых густо устилали землю. За небольшим извилистым каньоном с поросшими кустарником склонами открылся ручеёк, лениво бежавший между камнями, покрытыми зелёным мхом и серебристо-серыми лишайниками. В крошечной долине отвесные скалистые стены пронизывали яркие, жёлтые и красные полосы. Теперь тропа вилась между высокими, молчаливыми елями. Уилл заметил, что растянувшиеся цепочкой всадники тоже притихли.

Судя по напряжённому лицу Куигби, Уилл понял, что они приближаются к какому-то месту, где противостояние между Кейт Кэнадей и Алеком Вэггоманом должно достичь кульминации и решиться в пользу одной из сторон.

Выехав из сумрачной тени, они оказались на широком горном лугу, казавшемся золотым в ослепительно ярком солнечном свете и усыпанном тёмными фигурками пасущихся на нём животных. Впереди и выше виднелся крутой хребет, через который Уилл попал к долине Китайского ручья.

Память о встрече с Дейвом была ещё слишком свежа. Лежащая в перевязи рука заныла, словно предупреждая об опасности. Хансбро поднял руку, и все остановились.

– Фиц! – бросил он через плечо и, когда Фиц подъехал ближе, указал на поляну, с которой на людей настороженно смотрели семь или восемь бычков. – У двух годовиков купировано левое ухо, приведи мне одного.

Коротышка ухмыльнулся и, сняв лассо, которым – Уилл слишком хорошо это помнил – владел мастерски, неспешно поехал вниз по склону, мимо замерших в нерешительности бычков. Он уже обошёл их снизу, когда животные заволновались.

– Чарли! – обратился Хансбро к другому подручному. – Если он погонит их сюда, подбери второго меченого.

Между тем бычки всё же двинулись вниз по склону, и Фиц, пришпорив коня, полетел к ним. Маленькое стадо подалось назад, туда, где их ждали всадники, но рассеялось при виде несущегося на них гнедого.

Брошенное лассо змеёй пронеслось над травой, обвило заднюю ногу жертвы, и та с мычанием завалилась набок. Соскользнув на землю, Фиц побежал по натянутой верёвке. Тут же Чарли набросил петлю на второго бычка и резким рывком бросил его на колени.

Вэггоман, Хансбро и Кейт спустились по склону и, спешившись, подошли к Фицу, который уже сидел, ухмыляясь, на голове беспомощного животного. Остальные всадники медленно, растянувшись полукругом, тронулись за ними.

Хансбро вытащил нож из висевшего на боку кожаного чехла. На левом бедре бычка ясно выделялось тёмное клеймо «Полумесяца». Правое ухо было грубо купировано, точнее, обезображено, а вот аккуратный надрез на левом ухе мог заметить только тот, кто знал, куда смотреть. Судя по недоуменному выражению на лице, Кейт этого не знала.

– И что с ним не так? – возмущённо воскликнула хозяйка «Полумесяца».

Хансбро провёл блестящим лезвием по заскорузлой ладони. Выпад Кейт ничуть его не смутил – держался он уверенно.

– Мне ещё в прошлом году показалось, что с бычками вроде как непорядок. Недочёт. Как голову ни ломал, так ничего и не понял. И тогда пошёл на хитрость.

Кейт поджала губу. Все смотрели теперь на Хансбро, который опустился на колени у головы бычка, просунул левую руку под шею и, нащупав что-то, довольно хмыкнул. Остриём ножа он сделал надрез на складке кожи, поковырял пальцем в ране и выкатил на подставленную ладонь что-то металлическое.

– Вот. – Хансбро вытер находку о штанину и показал всем. – Эту монетку я зашил в шею нашему, ещё неклеймёному бычку. А сейчас он – годовик «Полумесяца».

Ошеломлённая, Кейт не сразу нашлась что сказать, а начав говорить, осеклась и посмотрела на Уилла. Голубые глаза потемнели от боли и недоумения. Она повернулась к своим людям.

– Кто-нибудь из вас знает об этом что-то?

Никто не ответил. Пересилив себя, Кейт посмотрела на Вэггомана.

– Алек, я даже не представляю...

Вэггоман молча взял у Хансбро монету, взглянул на неё и, по-прежнему не говоря ни слова, с каменным лицом, передал хозяйке «Полумесяца». Потом сдержанно кивнул Хансбро.

– Покажи другую.

Теперь общее внимание перенеслось на второго бычка, того, которого завалил Чарли. Куигби, подойдя ближе, внимательно следил за манипуляциями Вика. И в этот миг, когда нервы натянулись до предела, Уилла словно толкнуло что-то. Выработанная армейской подготовкой привычка заставила его оторвать глаза от Хансбро и взглянуть на полукруг всадников. И он тут же понял, что стало причиной смутного беспокойства.

Потихоньку и незаметно люди Вэггомана вклинились между всадниками Кейт.

– А вот и вторая, – довольно проворчал Хансбро, и в тот же миг Уилл крикнул:

– «Полумесяц»! Держаться вместе!

Но было уже поздно.

– Давай! – скомандовал Хансбро.

В руках одних, тех, кто ждал этой команды, блеснуло оружие, в глазах других, застигнутых врасплох, отразилась паника.

Не обращая внимания на наведённый на него «кольт», Уилл быстро шагнул в сторону. Сидевший на бычке Чарли уже взял на мушку Куигби.

Помощник шерифа не потерял ни присутствия духа, ни уверенности. Голос его прозвучал твёрдо и требовательно, как и положено звучать голосу человека, стоящего на страже закона.

– Прекратить! Здесь я отдаю приказы!

Алек Вэггоман опустил в карман вторую монетку и, медленно повернувшись, посмотрел прямо в глаза растерянной и поникшей Кейт. Уилл затаил дыхание.

Даже в Коронадо, провожая на кладбище убитого сына, старик не выглядел таким, как сейчас. От недавней бравады не осталось ничего. Он словно постарел вдруг сразу на десяток лет. В мутных глазах под полуопущенными веками застыло отвращение.

– Ты ненавидела все эти годы... – медленно, с горечью и презрением заговорил он, – завидовала... а теперь опустилась до воровства...

– Вэггоман! – сердито оборвал его Куигби. – Придержите своих людей!

Старик ответил, не поворачивая головы.

– Тебе не дадут спустить курок, Куигби. – Он помолчал, напрягая силы, чтобы не дать воли гневу, а когда снова обратился к Кейт, голос его дрогнул. – Может быть, и Дейва тоже... Всё, Кейт. Это конец. – Его последнее, адресованное Хансбро распоряжение прозвучало страшно, безжизненно сухо: – Возьми у них оружие. – Он вернулся к лошади и тяжело забрался в седло.

– Не сопротивляться, ребята, – предупредила Кейт, стоявшая в сторонке с мертвенно-бледным, будто опавшим лицом.

Пока собирали оружие, Уилл подошёл к Вэггоману. Сам он этого не замечал, но те, кто смотрели со стороны, расценили его небрежную походку и даже гордую осанку как дерзость и вызов. И они не ошиблись.

– В прошлый раз, когда твои люди забрали мой револьвер, меня держали и мне прострелили руку. – Уилл повернулся, скользнул взглядом по ухмыляющимся лицам и опустил правую руку к поясу. – Больше этого не будет.

Он блефовал и понимал, что это глупо. Они могли запросто изрешетить его пулями. Высокий старик бесстрастно посмотрел на него сверху.

– Можешь оставить, – коротко бросил он, и эти два слова произвели эффект, обратный предполагаемому. Напряжение вдруг спало. Невозмутимое самообладание одного перевесило дерзость другого.

– Всё в порядке, Вик. – Вэггоман развернул серого и, подождав, пока подтянутся остальные, пустил коня в галоп.

Вернувшись к лошади, Уилл обнаружил, что винтовку забрали. Кейт молча посмотрела на свой обезоруженный отряд, на Куигби, стоявшего с красным от злости лицом, потом повернулась и проводила взглядом двух умчавшихся бычков.

– Итак, мы скотокрады, – негромко, словно донося сей факт до себя самой, пробормотала она и устало вздохнула. – Он ещё не закончил. Нам стоит поскорее вернуться домой и обо всём подумать.

Возвращались молча. Кейт, непривычно притихшая и задумчивая, тоже выглядела постаревшей и, похоже, немного растерянной. Зато Куигби ещё долго кипел, не давая, впрочем, выхода злости.

– Вэггоман сам не понимает, что творит, – прохрипел он, догнав Уилла. – Сейчас не те времена.

– А по-моему, те самые, – не согласился Уилл.

Они уже добрались до холмов, с которых открывался вид на ранчо, когда Уилл заметил первые клубы грязного дыма.

– Посмотрите! – воскликнул он.

Кейт вздрогнула, присмотрелась и, выхватив плётку, понеслась вниз по поросшему кустами склону с бесшабашностью, которой мог бы позавидовать иной мужчина. И даже Уиллу стало не по себе, когда с опушки открылась полная картина.

Горело всё – стога сена, кухня, барак, навесы...