Текст книги "Человек из Ларами"

Автор книги: Томас Теодор Флинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 22

Клубы серого дыма и языки пламени вырывались из разбитых окон большого дома. Огонь прорывался через сухую крышу. Подъехав ближе, Уилл увидел, как она пучится и встаёт алой стеной рвущегося вверх жара.

Широкий двор оказался в окружении горящих строений, пламени и дыма. Во все стороны разлетались шипящие красные уголья. Всё построенное Кейт за долгие годы рушилось и обращалось в пепел. Люди Вэггомана швыряли в огонь сушившиеся кожи, валили и бросали в костёр столбы загона. В стелящихся полосах жаркого дыма деловито снующие фигуры походили на неких злобных существ.

Забытый всеми, растерянный повар одиноко стоял у горящей кухни. Лошади налётчиков остались за пределами огненного круга под охраной двоих всадников с карабинами наготове. Они и остановили мчащийся к ранчо небольшой отряд.

Уилл уже заметил Хансбро. Бородач расхаживал по двору, сдвинув на затылок чёрную шляпу и раздавая указания. Сам же Вэггоман восседал на беспокойно прядающем ушами сером жеребце возле охваченной пламенем кухни – молчаливый, неподвижный, бесстрастно наблюдающий за всем происходящим.

Не обращая внимания на предупреждение людей с карабинами, Кейт въехала во двор. Понурая, поникшая, словно раздавленная свалившейся на её плечи бедой.

Подталкиваемый бессильным гневом, Уилл направил испуганную лошадь сквозь едкий дым и разлетающиеся искры. Огонь добрался до ящиков с патронами, и из барака долетали короткие, рваные очереди выстрелов. Уилл подъехал к Вэггоману. Старик встретил его ничего не выражающим взглядом.

– Вы сделали с этим ранчо то же, что ваш сын сделал со мной. Сделанного не поправишь. Но я видел, мистер, что вы пытались быть справедливым. Неужели вам даже не пришло в голову, что, может быть, это настоящий вор заклеймил ваших телят, чтобы потом, в подходящий момент, обвинить во всём Кейт Кэнадей?

Каменное лицо прорезали новые морщины.

– С какой стати вору так стараться? – холодно, бесстрастно спросил старик.

– Не знаю, – признался Уилл. – Пока не знаю. Но я знаю Кейт. А вы должны знать её ещё лучше.

Странно, но его слова как будто достигли цели, задели и всколыхнули чувства, похороненные где-то в глубинах души. Тень печали легла на обветренные, изрезанные годами черты.

– Если бы такое случилось, если бы я решил, что ошибся, – медленно произнёс Вэггоман, – я бы приполз к ней на карачках, моля о прощении.

В следующее мгновение, по крайней мере, так показалось Уиллу, старик уже забыл о нём и, пришпорив коня, подъехал ближе к ревущей огненной стене.

– Уводи людей! – крикнул он сквозь дым, обращаясь к Хансбро.

Ранчо уже представляло собой один огромный пожар, и Уилл сильно сомневался, что им удастся спасти хотя бы что-то. Налётчики садились на лошадей. Многие уже уехали, прихватив с собой отнятое оружие.

Уехал и Куигби. Кейт спешилась посреди двора и, держа коня под уздцы, беспомощно оглядывалась. Уилл подъехал к ней. За ним подтянулись остальные.

Кейт покачала головой. Похоже, она понемногу приходила в себя. Да и в голосе уже зазвучали привычные для неё нотки.

– Сейчас мы мало что можем сделать, – обратилась она к окружившим её унылым людям. – И вот что я вам, ребята, скажу. Штаны-то у нас остались. За работу. Я пошлю в город за самым необходимым. Мы погорели, но не прогорели.

И тогда Уилл понял, что никогда не перестанет восхищаться этой упрямой, несгибаемой, неукротимой женщиной.

* * *

Уезжая от ранчо, Вик Хансбро оглянулся на взметнувшиеся вверх дым и пламя. Чёрная борода скрыла скользнувшую по губам самодовольную ухмылку. Уж теперь Алек наверняка перестанет беспокоиться из-за пропавших бычков. И будет до конца своих дней считать, что поступил по справедливости.

Мысль эта пришлась ему по душе. С Алеком он как-нибудь управится, с девчонкой Кирби и Фрэнком Даррахом тоже. Хансбро посмотрел на ехавших перед ним парней – все смеялись, улыбались, перекидывались шуточками. Он исподтишка бросил взгляд вправо, на Вэггомана, молчаливого, с опущенной головой. «Сдаёт старик, – подумал Хансбро. – Морщинистое лицо осунулось, плечи обмякли. Одинокий, весь в себе». Терпеливо, с затаённой улыбкой, Хансбро ждал, когда же Вэггоман посмотрит на него. И дождался.

– Вик, почему мне никто не сказал, что наших телят клеймят теперь по-другому? – негромко, задумчиво спросил он.

Ответ на этот неизбежный вопрос Вик подготовил уже давно.

– Тебя здесь тогда не было, а потом я, наверно, забыл.

– Понятно. И сколько монеток ты зашил?

– Сорок... может, пятьдесят.

– И никто не заметил, что у нас так много неклеймёных телят?

Хансбро почувствовал, как в душе заскребли коготки беспокойства. Когда Алек ухватывался вот так за что-то, он становился очень и очень опасен. Мысли забегали суетливо, и ответ получился неуклюжий, неубедительный.

– Да я, в общем-то, никому и не рассказывал. Держал при себе.

Секунду-другую Вэггоман как-то странно смотрел на него, потом всё так же задумчиво сказал:

– Локхарт предположил, что клеймо Кейт на наших бычках мог ставить кто-то другой.

– То есть я? – вспыхнул Хансбро.

Старик ответил не сразу.

– Не обязательно ты. Возможно, Локхарт имел в виду меня. – Он помолчал ещё немного. – Но я не ставил. А ты?

– Зачем мне это надо? – нахмурился Хансбро.

– Не знаю, Вик. Не вижу причины, – по-стариковски устало сказал Вэггоман. Чуть погодя он подобрал поводья и расправил плечи. – Поеду на Китайский ручей. Не распускай людей. Пусть подождут в бараке, пока вернусь.

Не говоря больше ни слова, старик свернул с дороги. Такому толстокожему, как Хансбро, не понять, с грустью думал он. Да и кто поймёт, что там, под устремлёнными ввысь пиками, человек, у которого никого уже не осталось, может предаться воспоминаниям, с радостью и болью перелистать яркие страницы жизни, разворачивавшейся посреди этого раскинувшегося до горизонта – теперь уже укрывшегося туманной дымкой – великолепия.

Там, вверху, можно заново пережить величайшие триумфы и поражения, испытать восторг, печаль, скорбь. Признать ошибки.

С болью, вгрызавшейся всё сильнее, вспомнил он высокого, смуглолицего – и проницательного – незнакомца, с холодным осуждением обнажившего ту правду, которую Вэггоман знал всегда, но прятал от самого себя. Никогда раньше Кейт Кэнадей не угоняла чужой скот – ни у него, ни у кого-то ещё. Он стукнул кулаком по луке седла.

А между тем оставшийся на дороге Вик Хансбро потел от беспокойства. За одним вопросом обязательно последуют другие. Алек никогда не отступал. Решение пришло внезапно. Выехав вперёд, он остановил растянувшийся отряд и постарался нацепить маску простодушного бодрячка.

– Алек надумал вернуться. Хочет ещё разок взглянуть на «Полумесяц». Я поеду в город. Вы, парни, оставайтесь в бараке. Таков приказ. Алек распорядился взять виски из кладовой. Босс всех угощает.

Всё получилось, как Вик и ожидал – довольные ухмылки и никаких вопросов. Когда восторженные возгласы стихли, он довольно улыбнулся.

– Последний не пьёт!

Взметнулись плети, шпоры ударили в бока...

Подождав, пока отряд скроется из виду, Хансбро повернул в горы. Как ни страшно, но ехать надо. Туда, к верховьям Китайского ручья. Чёртов старик что-то заподозрил и стал опасен, а за его, Вика, будущее в «Колючке» можно будет не беспокоиться только тогда, когда ранчо достанется Барбаре Кирби и Фрэнку Дарраху. Уж с этой парочкой он как-нибудь совладает. Тем более что и день самый подходящий для большой игры – в «Полумесяце» каждый, наверно, готов перегрызть старику глотку.

* * *

Пожары догорели, оставив после себя пепел и головешки. Работавший наравне с остальными, Уилл Локхарт огляделся. «Полумесяц» постигло большое несчастье, но что стало причиной?

В честности Кейт Кэнадей сомневаться не приходилось, да и Алек Вэггоман вроде бы стремился к справедливости. Но за спинами этих двоих маячила зловещая фигура Вика Хансбро.

Мысли снова и снова возвращались к бородатому управляющему. Чего добивался этим Хансбро? Что выигрывал? Ближе к сумеркам Уилл решить съездить в «Колючку» и поговорить с Вэггоманом начистоту.

Он ждал, что Барбара поспешит в «Полумесяц», как только узнает о случившемся. И не ошибся. Увидев её в пламенеющих лучах заката, Уилл окликнул Кейт.

Как и все остальные, выглядел он не лучшим образом – весь в золе и чёрной гари. Но усталость сняло как рукой, стоило появиться ей. Соскользнув со взмыленной гнедой лошадки, Барбара бросилась в объятия Кейт. Да, она была верным другом.

Уилл остановился. А ведь Барбара – некоторым образом тоже часть «Колючки». И когда она вступит во владение ранчо, кто ещё выиграет от этого? Ответ очевиден – Фрэнк Даррах. А Хансбро?

С этой мыслью Уилл и направился к двум женщинам.

– Девочка моя, ты проделала слишком большой путь ради скудного ужина, – услышал он первые, горькие, слова Кейт.

Взгляд Барбары скользил по курящимся пепелищам и кучам мусора, оставшимся от того, что было домом и всей жизнью Кейт.

– Я думала, что дядя Алек благороден и справедлив. Но это... – Девушка покачала головой. – Сегодня же скажу ему...

Кейт откинула со лба седую прядь.

– Не порти себе настроение, милая, – мягко посоветовала она. – Я-то покрепче буду, чем этот старый прохвост. Забудь о нём.

Они переглянулись, словно обменявшись некими тайными посланиями, и лицо Барбары смягчилось. В юбке из денима и жакете, который Уилл видел на ней раньше, девушка выглядела изящной и юной. Серая фетровая шляпка с плетёным кожаным ремешком съехала на затылок, словно приглашая ветерок поиграть пушистыми волосами. Гнев прошёл, но на щеках её ещё горел румянец. В соблазнительно выпяченной нижней губке проступало природное упрямство, и оно же прозвучало в её ответе Кейт.

– Дядя упомянул, что ранчо достанется мне. Сегодня он услышит, что я думаю и о его ранчо, и о нём самом.

– Путь не близок, а уже темнеет. – Кейт задумчиво посмотрела на Уилла.

Он удивлённо вскинул бровь в ответ на невысказанное желание и повернулся к Барбаре.

– Я собираюсь к Вэггоману после ужина. Если хотите, могу сказать это за вас.

– Я всё скажу сама, – отрезала девушка.

Чуть позже, кое-как умывшись в мельничном жёлобе, выдолбленном из громадной дуплистой колоды, Уилл с грустью подумал, что в сереющих сумерках картина разрушения представляется ещё более мрачной и полной.

Кухонную плиту очистили от мусора и обломков, среди жарких ещё угольев нашли сковородки и горшки, оловянные миски и ложки. Стол заменили задком старого фургона, который подтащили к плите. На ужин забили годовалого телёнка. Из поднятой железной трубы струился тонкий дымок. Оставшийся в одиночестве повар жарил стейки и бросал куски мяса безутешным псам. Два часа люди пили горький, с горелым привкусом кофе, так что огромный кофейник пришлось наполнять несколько раз.

«В некотором смысле они сделали первый шаг от безнадёжности и отчаяния, – думал Уилл, вытирая руки о чёрную перевязь – полотенец не было. Но что толку от всех этих стараний, если беда может нагрянуть снова, если удар повторится?» Впрочем, сидя на земле рядом с Барбарой, наслаждаясь стейком и лепёшками, муку для которых достали из обгорелой бочки, он чувствовал себя не так уж и плохо.

Как и у себя дома, Барбара порезала его стейк на маленькие кусочки. Её разрумянившееся личико выглядело ещё более привлекательным. Посматривая на соседку, Уилл невольно спрашивал себя, что же уготовила недобрая судьба этой милой девушке, которая станет однажды владычицей «Колючки». И все возможные ответы не обещали ничего хорошего.

Тронувшись в путь вскоре после ужина, они не проехали и мили, как Барбара задала вопрос, которого Уилл ждал.

– Зачем вы едете туда?

– Никогда не упускаю случая прокатиться с красивой девушкой, – с серьёзным видом ответил он. Она покраснела, он усмехнулся.

– И всё-таки? – не отставала Барбара.

– Мне кажется, за всем этим стоит Хансбро. Возможно, ваш дядя сможет сказать, есть ли у него на то свои причины.

– Вик Хансбро никогда мне не нравился, – призналась Барбара, заметно встревожившись. – Но зачем ему так вредить Кейт?

– Людей, подобных Хансбро, обычно раскусить нетрудно, – задумчиво сказал Уилл. – В большинстве случаев мотивами служат ненависть и личная выгода.

– А вы не похожи на простого погонщика, – заметила девушка.

Он негромко рассмеялся.

– Вы, наверно, имеете в виду, что простые погонщики изъясняются не так, как я. Скажите, а Вик Хансбро упомянут в завещании вашего дяди?

Барбара бросила на него удивлённый взгляд.

– Не знаю. Но спрошу.

Она замолчала.

Прохладу вечера разбавлял запах кедра и пыли. Луна ещё не взошла, и чёрную гладь неба украшала россыпь звёзд. Под мягкое поскрипывание седел Уилл вспоминал те чудные часы, что провёл в обществе своей милой спутницы в её доме. Отныне все её ночи будут принадлежать Дарраху. Он постарался поскорее отогнать неприятную мысль.

Барбара наконец сказала, что они приближаются к ранчо. Но ещё через несколько минут путники, не сговариваясь, натянули поводья – где-то вдалеке в ночной тиши прогремели ружейные выстрелы. И тут же ветер донёс крики и нестройное пение.

– Празднуют, – сухо заметил Уилл.

– Дядя Алек не может праздновать то, что сделал с Кейт. И он никогда не позволял распивать виски в бараке.

– Сомневаюсь, что они так развеселились, нахлебавшись воды, – пробормотал Уилл, прислушиваясь к разудалым звукам.

На фоне чёрного неба ярко пылал костёр. Последний поворот дороги – и они увидели посредине двора огромную кучу горящего хвороста. В красных отблесках по стенам похожего на форт каменного здания прыгали тёмные тени.

Их заметили. Громадная фигура поднялась с земли и двинулась им навстречу. Уилл выехал вперёд, и Хансбро, узнав гостя, в изумлении остановился. Барбара догнала спутника, и они вместе приблизились к управляющему. Хансбро клоунским жестом стащил с головы чёрную шляпу.

– Мы сегодня никого не ждали, – с глуповатым видом объявил он.

– Где Вэггоман? – коротко спросил Уилл.

Ухмылка на лице управляющего сменилась неуверенной усмешкой, когда он перевёл взгляд на Барбару. Борода как будто треснула, обнажив белые зубы. «А ведь он не забывает, что она когда-то станет хозяйкой», – мелькнула у Уилла циничная мысль.

– Извините, мисс, но ваш дядя ещё не вернулся, – радушно ответил Хансбро.

И внезапно всё – костёр во дворе и пьяная компания – получило исчерпывающее объяснение. Более того... Здесь что-то определённо было не так. Очень сильно не так.

К ним уже шли люди – пошатываясь, улыбаясь, поглядывая с любопытством.

– Уж не за стволами ли своими? – с издёвкой крикнул кто-то.

Хансбро резко обернулся.

– Всё! Убирайтесь в барак! И не шуметь! – сердито распорядился он и тут же поспешил извиниться перед Барбарой: – Набрались, мисс, пока я ездил в город.

Стоявший у него за спиной ковбой расплылся в улыбке.

– Старина Алек разрешил взять виски, вот мы и взяли!

Ухмылка на пьяной физиономии удержалась недолго – Хансбро стёр её одним ударом. Уилл помнил силу этого кулака и невольно моргнул, когда бедняга пошатнулся и мешком свалился на землю.

Люди в страхе подались назад. Барбара, побледнев, едва слышно прошептала:

– Что нам делать?

– Подождём в доме.

Они подъехали к задней веранде и спешились прежде, чем Хансбро успел подойти.

– Входите, – сказал Уилл Барбаре и, поднявшись следом, повернулся и посмотрел сверху на подоспевшего управляющего. – Мы подождём одни, – предупредил он, когда тот шагнул на ступеньку. – Где Вэггоман?

У них были свои счёты, но, как ни странно, Хансбро тут же отступил.

– Я поехал в город, а Алеку захотелось взглянуть на «Полумесяц». Должен был бы уже вернуться.

В кухне на вытертом сосновом столе горела стеклянная лампа под матовым абажуром. Посредине комнаты на другом таком же столе стояли грязные стаканы и наполовину пустые квартовые бутылки, на полу поблескивала лужица. Повсюду плевки, окурки, мусор. В кухне стоял тяжёлый запах табачного дыма, выпивки и пота.

Барбара в ужасе огляделась.

– Он сказал, что дядя Алек поехал к Кейт один?

– Да, – рассеянно ответил Уилл, подходя к заднему окну. У потрескивающего костра мрачной тенью высилась громадная фигура Хансбро. Он сворачивал сигарету и смотрел на дом. Уилл отвернулся.

– Так это Вэггоман разрешил им...

– Не верю, – прошептала Барбара. – Если бы вы знали его... Нет, это так на него не похоже. – Дом притих, и может быть, поэтому её голос прозвучал напряжённо. – Зачем ему было возвращаться туда?

– Вэггоман поехал одной дорогой, Хансбро – другой. Остальные вернулись сюда и принялись праздновать. – Уилл взглянул на свою забинтованную руку, потом на Барбару. – Так уже было. Совсем недавно. Я поехал одной дорогой, Дейв Вэггоман – другой. И тогда Дейв тоже не вернулся.

– Нет, не может быть! – Она ощутила внутри себя что-то холодное и поняла – это страх.

Локхарт кивком указал на стол и заговорил другим тоном, сдержанным, ясным, чётким.

– Дорогу домой Вэггоман знает. Если бы Хансбро знал, что он вернётся, допустил бы такое в его доме?

Барбара поёжилась.

Локхарт прошёлся по комнате. Сейчас он был совсем другим – ни улыбчивой иронии, ни беззаботной лёгкости. Тёмное, обветренное лицо затвердело, черты проступили резче. И Барбара уже воспринимала его иначе – как старшего, как человека властного и имеющего право на власть. И когда он поднял лампу и коротко бросил «покажите мне спальню вашего дяди», она подчинилась ему безропотно.

В спальне – скромной, скупо обставленной комнате – Уилл поставил лампу на ореховое бюро, взял лежавшую в ногах кровати засаленную голубую рубашку и, туго её скрутив, сунул в задний карман.

– Это ещё зачем? – спросила Барбара, когда он снова взял лампу.

– Есть мыслишка, – туманно объяснил Уилл. В кухне он вернул лампу на место. – Думаю, ждать бесполезно. Но если хотите...

Барбара выглянула в окно. Вик Хансбро всё ещё ждал у костра. Один. Огромный и страшный.

– Что будет, если мы попытаемся уйти? – шёпотом спросила она и, обернувшись, поймала на его лице знакомую ироничную улыбку.

– Если вы со мной, ничего не случится. Вы ему нужны – ранчо ведь перейдёт к вам.

Ей показалось, что за этими словами кроется нечто большее, но предаваться размышлениям не было никакого желания. Сейчас она хотела только одного: как можно скорее убраться из мрачной, грязной кухни. Они спустились, вышли во двор, и Локхарт помог ей сесть в седло. Хансбро уже направлялся к ним торопливым широким шагом.

– Недолго же вы ждали, мэм, – с любезной улыбкой сказал он.

– Недолго, – сдержанно согласилась Барбара.

– Передайте Вэггоману, что мы приезжали, – добавил Локхарт. – Ему нужно как можно скорее поговорить с мисс Кирби.

– Конечно, – пообещал Хансбро.

Оглянуться Барбара не смогла – ей казалось, что Хансбро всё ещё ухмыляется им вслед. Она снова поёжилась. Казалось, на ранчо обосновалось что-то чудовищное, злобное, тёмное.

Отъехав на несколько миль, они пустили лошадей шагом, и только тогда Барбара высказала не дававшую покоя мысль.

– Чтобы найти его, могут понадобиться дни. Том Куигби прямо из Коронадо отправился в Рокстон и до завтра не вернётся.

– Кейт хвастала, что её собаки отлично берут след, – задумчиво сказал Локхарт. – Особенно Рой, вожак всей этой стаи. Правда, Вэггоман был на лошади, но... возможно шанс ещё есть.

– Вот почему вы взяли рубашку?

Он невесело рассмеялся.

– Эта рубашка пропиталась запахом вашего дяди, так что если Кейт пожелает попробовать...

– Пожелает, – твёрдо, не колеблясь ни секунды, уверила его Барбара.

Глава 23

Лёгкий фургон, груженный брезентом, одеялами и прочей мелочью, добрался до «Полумесяца» уже ночью. Рабочие спали на матрасах возле сгоревшего барака.

Кейт Кэнадей, завернувшись в пёстрое, в индейском стиле, новое одеяло, неприкаянно бродила у пепелища её собственного дома, когда из темноты появились Барбара и Локхарт.

Внимательно выслушав короткий рассказ Уилла, Кейт сразу же приняла решение:

– У меня три собаки, которые могут взять след.

В бледном свете поднимающейся половинки луны, заметил вдруг Уилл – сама Кейт в пурпурно-зелёном одеяле казалась огромной тенью. За спиной у неё, в чёрной куче развалин, тревожно мигали красные угольки. – Всё так же, как с Дейвом, – тихо сказала она. – Нам лучше бы поторопиться.

– Вам необходимо выспаться, – возразил Уилл. – Я возьму собак и пару человек.

Она посмотрела на него спокойно, но твёрдо и сказала, как отрезала:

– Я пойду сама, мистер.

Уилл разбудил троих.

Первым, поёживаясь, постанывая и отчаянно зевая, поднялся Герб Палмас, крепкий, постоянно ухмыляющийся парень.

– Чёртов старикан отнял у меня ружьё и сжёг мою постель. А теперь я должен ещё и искать его ночью.

Броди Киннан и Долговязый Джо тоже не обрадовались, но послушно отправились седлать лошадей. На поиски выступили около полуночи. Барбара, в очередной раз продемонстрировав упрямство, пожелала сопровождать Кейт.

Проехав около полумили, Кейт, так и не снявшая с плеч пёстрое одеяло, спешилась и дала собакам обнюхать рубашку Вэггомана. В следующую секунду все три, бодро повизгивая, закружились в поисках следа.

Уилл надеялся, что Вэггоман, свернув с дороги, поехал через кусты, на которых должен остаться сильный запах. Продвигались медленно – ищейки то вертелись на дороге, то тыкались носами в заросли.

Прошло довольно немало времени, и Уилл уже начал терять терпение, когда одна из собачонок громко залаяла из кустов справа. Две другие тут же присоединились к ней.

Кейт последовала за ними, Уилл – за Кейт. След вёл вверх по склону, через кусты. Ищейки не умолкали ни на секунду.

Ветки хлестали по плечам, царапали лицо. Кейт бесшабашно уносилась в темноту, Уилл старался не отставать. Долго такая скачка продолжаться не могла.

Почувствовав, что лошадь устала, Кейт наконец дала бедняжке передохнуть. Безумная гонка через кусты стоила ей шляпы. Одеяло сползло с плеч на седло и колени. Кейт и сама тяжело отдувалась.

– След ведёт к Жёлтым скалам, – пропыхтела она.

Сменив Кейт, Уилл не стал спешить. Собаки скорее всего взяли свежий след медведя или пумы и понеслись с тявканьем, лаем и визгом к темнеющей сосновой роще, потом, забирая всё выше, выскочили на лужайку, залитую призрачным бледным светом. Но как ни старались, даже они не могли обогнать шумное эхо, убегавшее дальше и дальше – в горы, лес, небо.

А потом, уже далеко за полночь, ищейки пропали.

– Надо было держать на поводу, – разочарованно проворчала Кейт.

Дальше продвигались наугад, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. В конце концов издалека долетел чуть слышный лай.

– Похоже, где-то над Китайским ручьём, – определила Кейт.

Небо на востоке начало сереть, когда они пересекли луг под Южным пиком. Теперь эхо собачьей возни звучало прямо перед ними.

– Зря не пошли через Седло. Спуск по тропе вдоль Китайского ручья – дело опасное, – предупредила Кейт.

Так и вышло. Обещанная тропа оказалась ненадёжной, узкой тропинкой с осыпающейся кромкой, проложенной вдоль отвесной стены, над уходящим в темноту обрывом. Уилл ехал в авангарде, медленно, осторожно, прислушиваясь к разочарованному лаю ищеек, эхом разносящемуся по всему каньону.

В конце концов за очередным поворотом открылась долина Китайского ручья, в которую они и спускались. Бегущая по камням вода отливала серебром в чистом свете луны.

Пройдя ещё один крутой поворот, Уилл осторожно натянул поводья. Впереди, у голой скалы, захлёбывались от лая ищейки. Дальше тропа обрывалась. Теперь Уилл не сомневался, что Вэггоман поехал именно этим маршрутом и добрался до этого места...

– Заканчивается здесь, – бросил он через плечо.

– Мы можем спуститься здесь, – устало ответила Кейт, – а потом вернуться в каньон и посмотреть, есть там что или нет.

Собаки притихли и спокойно бежали впереди. Восточный горизонт уже отливал серой сталью рассвета, когда они вступили в узкий каньон и почти сразу же наткнулись на Алека Вэггомана.

Конь и всадник свалились с тропинки и упали на поросшую кустарником осыпь. Конь скатился на самое дно. Вэггомана остановили густые колючие заросли.

Кейт, задыхаясь и сопя, подошла к телу второй, отстав от Уилла всего на пару секунд. Алек Вэггоман лежал на боку, отвернув лицо от занимающегося рассвета. Шляпы на нём не было, белые волосы спутались. Барбара и трое рабочих подъехали ровно в тот миг, когда Кейт склонилась над стариком.

– Тогда они были золотые и развевались на ветру, – долетел до Уилла её шёпот. – Она провела заскорузлой ладонью по седому виску. – И ты был такой весёлый... всегда смеялся...

Уилл поднял руку, и трое мужчин смущённо отвернулись. Барбара тоже отвернулась. Помогая ей спешиться на неровном склоне, Уилл краем глаза увидел, как Кейт сжимает безвольные пальцы Вэггомана.

– Вот, значит, как всё было? – пробормотал он.

Они остановились внизу. Барбара оглянулась, и лицо её смягчилось, по губам скользнула понимающая, печальная улыбка.

– Джубал рассказывал, что они, когда были молодые, всё делали вместе, – негромко сказала она. – Играли, танцевали, катались верхом. И всегда смеялись. Она помогла ему с первым стадом. Они мечтали о том, как вместе построят большое ранчо.

Девушка грустно улыбнулась каким-то своим мыслям.

– Представляю, как это могло быть.

– По словам Джубала, она и в молодости не отличалась красотой, – продолжала Барбара. – Но никогда не унывала и ничего не боялась. А ещё любила его... и её любовь была как... как гром среди ясного неба.

– Такая любовь – награда для каждого мужчины, – задумчиво кивнул Уилл.

Она посмотрела на него задумчиво.

– И для каждой женщины.

– А что потом?

Барбара развела руками.

– Всё закончилось, когда здесь объявилась одна избалованная красотка. Приехала из Чикаго с сундуками модных французских платьев. Она бывала в Европе. Умела себя показать. Умела флиртовать. У неё было всё, чего не было у Кейт. И ей не встречался ещё такой мужчина, как Алек Вэггоман. А он не встречал таких женщин, как она. Никто ещё толком не понял, что происходит, как он увёз её в Рокстон-Спрингс, где они и поженились.

– И жили счастливо?

– Нет, жили они несчастливо. Ей не нравился фронтир. А потом перестал нравиться и Алек. Постоянно ныла, жаловалась. Когда родился Дейв, растила его по-своему: баловала, опекала, ни в чём не отказывала.

Алек замкнулся, ушёл в себя, занимался только ранчо. О ней никогда плохого слова не сказал, никому не пожаловался. Джубал говорит, слишком он гордый, чтобы признать ошибку.

– И всё это время рядом жила Кейт, – задумчиво кивнул Уилл. – Как же она, должно быть, ненавидела его...

Барбара посмотрела туда, где лежал на осыпи её дядя.

– Разве это ненависть?

– Нет, – согласился Уилл. Помолчал, замявшись. – Теперь ранчо ваше. Уж вы-то, по крайней мере, будете счастливы в браке.

Он не хотел, но ироничная нотка прозвучала, и Барбара вскинула голову. Взгляды их встретились. Её зеленовато-голубые глаза вдруг потемнели, словно их накрыла тень неуверенности, но ответить она не успела – сверху долетел дрожащий крик Кейт:

– Алек не умер!

* * *

Утром на ранчо повар, как обычно, ударил по железной треноге, созывая на завтрак. А немного погодя Вик Хансбро, расположившись во главе стола, прошёлся взглядом по мятым, опухшим физиономиям своих работников и с усмешкой объявил:

– Вчера перепили – сегодня попотеете. Старик не вернулся, его надо найти. – Никто ничего не сказал, и Хансбро продолжил: – Он собирался съездить к «Полумесяцу». Что случилось, неизвестно.

За столом наконец зашевелились, и тогда Хансбро принялся раздавать указания.

– Чарли, отправляйся в город. Посмотри, что и как. Остальные прочешут всю территорию до «Полумесяца». С Алеком могло случиться то же, что и с Дейвом.

– Если они подстрелили старика, то что сделают с нами? – ухмыльнулся Фиц.

– Вот и подумайте, – сердито проворчал Хансбро. – Нам неприятности не нужны. Нам нужен Алек. Я буду ждать здесь.

Когда все разъехались, Хансбро взял бутылку виски в кладовой и вернулся с ней в кабинет Вэггомана. Усевшись в скрипучее кресло, он довольно хмыкнул, потом достал сигару из ящика письменного стола, закурил и, с удовольствием затянувшись, усмехнулся.

Прошло два часа. Загнав пробку в полупустую бутылку одним шлепком широкой ладони, Хансбро поднялся и вышел во двор. Он не был пьян, но пребывал в состоянии приятной расслабленности. Особенное удовольствие доставляла мысль о том, что теперь хозяин всего этого – он, Вик Хансбро.

Возможно, девчонке Кирби такой поворот и не понравится, да только управлять гнёздышком будет Фрэнк Даррах. Он усмехнулся и направился к кухне – за чашкой чёрного кофе.

Потом, уже с чашкой, поднялся по ступенькам на веранду, туда, откуда Алек Вэггоман, сидя в кресле, подолгу обозревал свои владения. Устроившись на верхней ступеньке, он размышлял о будущем, когда Фиц ворвался во двор на взмыленной лошади и торопливо спрыгнул на землю.

– Они нашли его на рассвете! – крикнул Фиц.

Пустая чашка кувыркнулась со ступеньки. Он поднялся, убедительно изображая праведный гнев.

– Так и думал, что они его убили!

Фиц с едва заметной ухмылкой посмотрел на него снизу.

– Старик не умер. Он сейчас в «Полумесяце», и его осматривает док Селдон. Там и городских много. Едут посмотреть, что мы наделали, а теперь ещё и на Алека взглянуть. Встретил по дороге Джубала Кирби, так он мне всё это и рассказал.

– Так Алек не умер? – тупо спросил Хансбро.

– Не умер.

– И он сейчас в «Полумесяце»?

– Да.

– Быстро вызови всех ребят сюда, – распорядился Хансбро. Фиц с любопытством смотрел на него, не двигаясь с места. – Живей, чёрт возьми! Всех сюда!

Фиц шагнул к лошади. Постояв, Хансбро повернулся и поднялся в кабинет. Рука, когда он потянулся к бутылке, дрожала. Так, значит, Алек не умер после падения с тропинки над Китайским ручьём. Мало того, теперь он в «Полумесяце», рассказывает всем желающим, что случилось на самом деле. Вик поднёс к губам бутылку и отхлебнул – виски обожгло горло, и его передёрнуло. Что будет дальше, он знал слишком хорошо – с ним обойдутся жестоко и беспощадно...

* * *

В то же утро полковник Лейк сидел, хмуря седые кустистые брови, над лежащим на столе сообщением.

«Конфиденциально, неофициально: Капитан Уильям Локхарт проходит службу в форте Ларами. В настоящее время в увольнительной. Местопребывание неизвестно».

Лейк негромко выругался. Похоже, этот педант, лейтенант Ивэнс, всё же прав. И тогда Локхарт, арестованный в Рокстон-Спрингсе может оказаться капитаном Уильямом Локхартом из форта Ларами. Пожалуй, визита в Коронадо и на ранчо «Полумесяц» не избежать. В вопросах субординации полковник был неумолим. Никакой офицер, будь он хоть трижды в увольнительной, не вправе резать людям горло там, где командует Майкл Лейк.

* * *

Герб Палмас умчался прямиком в Коронадо – за доктором.

Долговязый Джо отправился коротким – и опасным – путём в «Полумесяц».