Текст книги "Человек из Ларами"

Автор книги: Томас Теодор Флинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 3

Вытянувшись короткой, стройной колонной, патруль возвращался к горящим фургонам. Глядя на них, Уилл чувствовал, как просыпается в сердце полузабытая гордость. Эти люди несли закон и порядок.

Лейтенант поднял руку, и небольшой отряд остановился в сотне футов от места событий. Он подъехал один, хмуро оглядывая разгромленную стоянку.

– Что здесь произошло?

Вик Хансбро ответил ему из седла – спокойно и с нескрываемым презрением.

– Мы поймали нарушителей. Здесь земля Вэггомана.

Фиц по-прежнему не отпускал лассо, и петля сидела всё так же туго.

– Я предложил заплатить за допущенную ошибку. Заплатить по справедливости, – едва сдерживая гнев, объяснил Уилл. – Эти люди намерены расстрелять моих мулов. Вы ведь остановите их, лейтенант?

Дейв ещё раньше подъехал к Хансбро. Теперь он резко подался вперёд и, едва не переходя на крик, заявил:

– Армии это не касается!

– Я сам знаю, что касается армии, а что – нет, – недовольно ответил Ивэнс, переводя взгляд с Локхарта на пятерых стоящих в стелющемся дыму возниц, молчаливых и лишь сжимающих в бессильной злобе кулаки. – А что Локхарт и его люди?

Хансбро бесстрастно пожал плечами.

– Они могут уехать.

– Лейтенант, – снова начал Уилл. – Они же расстреляют наших мулов!

Ответ Ивэнса прозвучал сдержанно и сухо.

– Частные споры – предмет разбирательства для местных шерифов и территориальных судов.

– Но они же просто перебьют хороших животных! – возмутился, не веря своим ушам, Уилл. – А то, что вы тут несёте, про инструкции и суды, просто чушь!

Вокруг тонких каштановых усиков Ивэнса проступили багровые пятна гнева. Однако голос его не дрогнул.

– Приказы, которыми я руководствуюсь, Локхарт, не предусматривают вмешательства в частные споры. Разве что для предотвращения убийства.

– Идите к чёрту! – перебил его Уилл.

Дальше всё было жестоко и беспощадно.

Ивэнс отвёл своих солдат ещё на сотню ярдов, откуда они безучастно наблюдали за происходящим. Сухой треск выстрелов гулко разнёсся над сверкающей лагуной, и Уилл отвернулся. Стоявший рядом Чарли Юилл наблюдал за бойней мулов с бесстрастным лицом.

Ветер гнал на них дым от горящих повозок. Передняя ось первой прогорела, и гружёный фургон рухнул на землю, разбрасывая щепки и пригоршни красных искр.

Жуткую картину дополняли хлопки выстрелов и дикие вопли перепуганных насмерть животных. Наконец стрельба прекратилась, последнее эхо убежало за край обожжённой солнцем равнины, и тишину нарушало только почти мирное потрескивание догорающих фургонов.

Солдаты ушли. Вик Хансбро, подъехав ближе, посмотрел на Уилла сверху вниз. Уилл ответил ему мрачным взглядом, но промолчал.

– По мулу на каждого осталось, так что проваливайте! – бросил бородатый. – Попадётесь в здешних местах ещё раз, будет хуже! – Он развернул коня и махнул рукой своим людям. – Всё, поехали!

Фиц ослабил верёвку, и петля сползла на землю. Уилл сделал шаг в сторону. Посланцы Вэггомана уезжали – прекрасные лошади, знающие своё дело люди, – оставив после себя свидетельство беспощадности хозяина богатого ранчо. Выбросив гейзер дыма и искр, обвалился ещё один фургон. Кто-то выругался.

«Хорошие были мулы, – подумал Уилл. И тут же на смену этой мысли пришла другая – а ведь с Дейвом Вэггоманом можно было бы, наверно, договориться. Но на него надавил Хансбро. Здесь распоряжался не Дейв – Хансбро».

– И что теперь? – спросил кто-то.

Уилл обернулся.

– Мулы у нас остались, каждому хватит. Забирайте всё, что сможете.

Из сырого от пота кожаного пояса он достал деньги, отсчитал положенное. Люди брали монеты – десятки с орлом, двадцатки – с двумя орлами, – и влажные гринбеки. Всех их Уилл нанял за определённую плату, и никаких процентов от сделки им не полагалось.

Четверо уехали сразу, не оглядываясь. Задержался только Чарли Юилл, с бесстрастным лицом опустившийся на корточки возле свёрнутого одеяла.

– Ну что, капитан? – задумчиво спросил он, когда они остались наконец одни.

Уилл внимательно посмотрел на него.

– Я нанял тебя в Сильвер-сити четыре месяца назад. Раньше мы не встречались. И вот теперь ты называешь меня «капитаном». С чего бы это?

Чарли почесал грязную лодыжку. Сейчас он куда больше походил на индейца, чем на шотландца – невозмутимый, задумчивый, немногословный.

– Прошлой зимой я был разведчиком в форте Килэм. Тогда ещё тыловой обоз попал в засаду в Голландском каньоне. – Чарли говорил неторопливо, глядя в одну точку и совсем не мигая, что придавало ему вид почти мечтательный. – Мы вышли с подкреплением. У апачей были магазинные винтовки. Помню, одного офицера убили. Говорили, он направлялся в Килэм к новому месту службы, и с обозом ему было по пути. Недолго послужил. Его нашли с пулей в животе возле убитой лошади. Судя по стреляным гильзам, звание своё он получил по праву.

Чарли подобрал камешек и задумчиво посмотрел на Уилла.

– Смелый был парень, этот лейтенант Локхарт.

– У тебя что на уме? – спросил, помолчав, Уилл.

– Я пришёл в Сильвер-сити, потому что искал работу. А у тебя она была. – Чарли подбросил и поймал камешек. Потом ещё раз. – Мы с тобой четыре месяца отирались у самой границы с резервацией апачей. Ты отказался от двух контрактов только потому, что ехать надо было в другую сторону. В Килэме кто-то сказал, мол, у молодого лейтенанта есть старший брат в одном из фортов в верховьях Миссури. Капитан Локхарт. – Он тихонько вздохнул. – Почему-то никого не интересует, откуда у апачей эти магазинные винтовки и так много патронов.

Немного помолчав, Уилл развёл руками.

– Чёртов проныра. Рыжий плут.

– Какой уж есть, – миролюбиво согласился Чарли и, почесав рыжую щетину, ухмыльнулся.

Уилл опустился на другой край скатки. Безучастный ко всему, замкнувшийся, он и сам напоминал индейца.

– Тот, кто продал апачам оружие, он и убил моего брата, – заговорил наконец Уилл – медленно, с затаённой горечью. – Убил не только его, но и других хороших людей. Убил немало женщин и детей.

Чарли перестал подбрасывать камешек и только смотрел на него в мрачной задумчивости.

– Они ведь приходят к нему по ночам, да, капитан? Матери и плачущие дети? Приходят и спрашивают, неужто деньги стоили того?

Ответ последовал нескоро.

– Я спрошу у него, – тихо сказал Уилл.

Чарли повернул голову. В больших лучистых глазах застыл вопрос. Уилл ответил таким же долгим, пытливым взглядом, словно высматривал что-то в душе Чарли Юилла.

Потом, приняв решение, заговорил откровенно, как человек, полностью уверенный в своей правоте.

– Двести винтовок и десять тысяч патронов сорок четвёртого калибра были отправлены из Нью-Йорка в Новый Орлеан пароходом. Человек, принимавший груз в Новом Орлеане, сказал, когда его спросили, что не получил на продажу ничего, ни одной винтовки, ни одного патрона.

– Новый Орлеан – это далековато, – мягко заметил Чарли и помахал рукой, разгоняя дым перед глазами.

– До оружейного завода ещё дальше, – задумчиво сказал Уилл. – Но винтовки выпускают там. Начать с завода – лучше я ничего не придумал. Воспользовался помощью друзей. В конце концов один парень с того завода рассказал незнакомцу, угостившему его выпивкой после работы, что у босса есть кузен на Западе. Письма приходили из городка под названием Коронадо. От человека по имени Даррах. Я узнал об этом в Колфаксе.

– Так мы везли...

Уилл покачал головой.

– Нет. В том грузе, что мы доставили из Колфакса на склад Дарраха, никакого оружия не было. Но если винтовки переправляют этим маршрутом, то они вот-вот прибудут. Со дня на день.

– Двести новеньких винтовок. Десять тысяч патронов, – пробормотал Чарли. – Такое оружие да в плохие руки. – Он покачал головой. – Этот Фрэнк Даррах в Коронадо... Не похоже, чтобы он мог сделать такое. Его там считают приличным человеком.

– Может, и ошибка вышла, – легко согласился Уилл. – Но если Даррах виновен, значит, жадность засела в нём крепко. Она его и погубит.

– Чтобы вести дела с апачами, ему потребуется помощь, – сказал Чарли. – А если догадается, что ты задумал... – Он выразительно провёл пальцем поперёк горла.

Уилл невесело усмехнулся.

– Всякое может случиться. До сегодняшнего дня я старался держаться подальше от военных. Но лейтенант Ивэнс... То ли слышал моё имя, то ли видел меня где-то. В общем, он пытается вспомнить. И если вспомнит, проговорится.

– Ну так пойди к полковнику в Рокстоне да и сделай так, чтобы Ивэнс заткнулся, – предложил Чарли.

– Я в отпуске и занимаюсь этим неофициально. Сомневаюсь, что полковник одобрит то, что я делаю в его округе. Не хочешь выведать кое-что для меня в резервации?

Чарли расплылся в довольной улыбке.

– Конечно, капитан. А чем ты займёшься?

– Перевозка соли – это только предлог, чтобы держаться поближе к Коронадо и Фрэнку Дарраху. Так что сейчас я отправлюсь в город.

– Людям Вэггомана это не понравится, – напомнил Чарли. – Не забыл, о чём предупреждал Хансбро?

Уилл пожал плечами и поднялся.

– Главная опасность – Даррах. Если тот груз из Нового Орлеана придёт сюда, ему придётся действовать. – Уилл потёр ладонью небритую щёку. – Надо разузнать, чем он занимался последние дни.

* * *

В это самое время в магазинчике при складе Фрэнк Даррах отмерял на прилавке отрез голубой, в горошек, ткани дни миссис Джордж Фрилл. Дело шло медленно. Внимание Фрэнка привлёк донёсшийся с улицы шум. Он посмотрел и переднее, большое, окно слева от себя и нахмурился.

Кейт Кэнадей, нынешняя владелица ранчо «Полумесяц», почтила город своим вниманием, прибыв в привычной для себя манере – видавшая виды открытая коляска пролетела но улице на полном ходу в сопровождении своры собак. Одного лишь её появления, неизменно шумного, бурного и стремительного, бывало достаточно, чтобы у Фрэнка, образно говоря, шерсть вставала дыбом.

Возле склада коляска эффектно остановилась в клубах пыли. Чехол с торчащим из него ружейным прикладом, фляга с водой справа от сидения, свёрнутый в скатку жёлтый плащ – слева. Оставив на скамейке серую мужскую шляпу, Кейт Кэнадей легко поднялась и шагнула на подножку коляски, качнувшуюся под её немалым весом.

Маргарет Фрилл, худощавая дамочка болезненной наружности, только поджала губы, когда дверь распахнулась, и Кейт протопала по проходу к прилавку.

– Привет, Мэгги, – протрубила Кейт. – Как Джордж?

– Хорошо. Спасибо, Кэтрин.

Под разворошёнными ветром жёсткими серыми волосами открывалось широкое обветренное, немного грубоватое, но добродушное лицо. В этот раз на Кейт была красная шерстяная рубашка мужского покроя и коричневая юбка. Приглядевшись к Маргарет, она с комичной озабоченностью покачала головой.

– Мэгги, у тебя нездоровый цвет лица. Приезжай-ка ко мне на ранчо, а? Поохотимся на пуму – вот личико и посвежеет.

Маргарет вымученно улыбнулась.

– Я не охочусь, Кэтрин, спасибо.

Кейт добродушно фыркнула и лукаво подмигнула.

– Это ты-то не охотишься, Мэг? А кто же тогда выследил Джорджа Фрилла? Я поспорила на ящик манильских сигар с Джубалом Кирби, что Джордж от тебя уйдёт. И продула вчистую! Ты загнала его на дерево не хуже любого краснокожего, ты стащила его за хвост да ещё сделала так, что ему это понравилось. Ни одна сестрёнка по эту сторону от Санта-Фе не управилась бы лучше.

Фрэнк Даррах дёрнул бечёвку на свёртке. «Да она хуже любого бродяги! – раздражённо подумал он. – Такая всех покупателей отпугнёт – хоть уезжай».

Маргарет Фрилл торопливо забрала покупку и удалилась – с натянутой улыбкой и чахлым румянцем на бледных щёчках. Кейт проводила её до дверей понимающей улыбкой.

– Все недуги Мэгги легко лечатся квартой виски, – добродушно заметила она, доставая из кармана красной рубашки сложенный листок. – Здесь список того, что надо погрузить завтра в фургон. Этот парень, Локхарт, ещё не вернулся с солью?

Фрэнк посмотрел на список, но трогать его не стал.

– Я сомневаюсь, что он вообще вернётся, мисс Кэнадей.

Кейт вопросительно взглянула на него.

«Ага, ещё не слышала», – догадался Фрэнк и как бы невзначай добавил:

– Вы же, наверно, знаете, что права на аренду соляной лагуны получил Алек Вэггоман. Его люди поехали туда сегодня. – Наблюдая исподтишка за Кейт, он с удовлетворением отметил, как широкое, грузноватое лицо напряглось и на нём проступили горькие морщины.

– Выходит, обскакал меня Алек с этим участком! – пробормотала Кейт. – А я-то, старая дура, уже решила, что мы с Хозе Гальегосом договорились о продлении аренды, когда встречались тут на днях. Вот прощелыга, даже словом не обмолвился, что торгуется с Вэггоманом.

Затаив радость, Фрэнк терпеливо ждал. Видеть Кейт такой подавленной, присмиревшей ему ещё не доводилось.

А она всё бормотала себе под нос.

– Алек знал, что получает мои лучшие зимние луга. Двадцать восемь лет воюю с этим пиратом. Давно надо было его пристрелить.

Кейт подтянула кожаный шнурок на шее, на котором висели массивные серебряные часы.

– Поздно, – рассеянно сказала она и опустила часы под рубашку. Потом пожала плечами, глубоко вздохнула и громко сказала: – Ладно, собери это всё, а завтра отправишь.

– Счёт получается большой, – напомнил Фрэнк.

– И что с того?

– Боюсь, понадобится какое-то обеспечение.

– Это что же, Даррах, у меня теперь ещё и из-за тебя голова болеть будет?

– Бизнес есть бизнес, мисс Кэнадей.

– Бизнес, юноша, – это кость в горле! Выполняй заказ! У меня самые прожорливые пастухи по эту сторону Эль-Пасо! – С этими словами Кейт промаршировала к выходу.

Единственным свидетелем сей сцены оказался Макгуайр, делавший вид, что расставляет консервы на полке, и не пропустивший ни слова. С улицы долетел громкий голос – Кейт Кэнадей успокаивала собак. Глядя в окно, Фрэнк видел, как она, постояв в нерешительности у коляски, решительно, в чисто мужской манере, пересекла улицу. «Похоже, с раздражением подумал он, – заказ придётся выполнить в кредит. Слишком уж много больших людей числилось в друзьях у Кейт Кэнадей. Слишком уж многим она нравилась. А ещё она дружила с Барбарой Кирби».

Секунду-другую он буравил сердитым взглядом подозрительно согнутую спину Макгуайра, но стук копыт заставил снова повернуться к окну. Посмотреть было на что – мимо как раз проезжал сам Алек Вэггоман с тремя своими людьми. Крепкого сложения, с белыми, закрученными вверх усами, выразительным носом и крупным морщинистым лицом, хозяин ранчо «Колючка» выглядел настолько внушительно, что Фрэнк в его присутствии неизменно ощущал собственную ущербность.

Проезжая на статном сером мерине, Алек Вэггоман походил на какого-нибудь легендарного покорителя Запада, человека, настолько свыкшегося с властью, что он уже воспринимает своё особое положение как данность. Махнув сопровождавшим его всадникам, Вэггоман подъехал к коновязи и неторопливо спешился. Банк был закрыт, зелёные шторы за окном сдвинуты, но Вэггоман как ни в чём не бывало поднялся по ступенькам и постучал по двери кулаком.

Зелёная штора колыхнулась и сдвинулась ненамного в сторону. Дверь отворили. Алек Вэггоман уверенно переступил порог. Дверь снова закрылась.

Некоторое время Фрэнк Даррах стоял за прилавком в глубокой задумчивости, потом прошёл в застеклённый закуток в задней части лавки. Подняв крышку стола, он достал плотный коричневый конверт и внимательно просмотрел лежавшие в нём бумаги.

Убедившись, что всё на месте, Фрэнк сунул конверт в карман и снял с полки у двери серую шляпу с узкими полями. Постояв у маленького зеркала, он тщательно поправил шляпу и чёрный шейный платок.

– Меня не будет, – бросил Фрэнк на ходу Макгуайру и с выражением полного довольства собой вышел из конторы.

Перейдя улицу, он постучал в дверь банка.

Глава 4

Фрэнку Дарраху пришлось постучать дважды, прежде чем Джордж Фрилл выглянул из-за зелёной шторы и открыл затем дверь, повторив то, что сделал несколькими минутами раньше для предыдущего посетителя.

– Алек Вэггоман не слишком занят? – с улыбкой, уверенным тоном спросил Фрэнк. – У меня к нему дело. Если он уделит минутку, мне не придётся ехать к нему на ранчо.

– Проходите, Фрэнк, – вежливо пригласил Фрилл. – Мы с Алеком просто болтаем.

Кабинет Джорджа Фрилла, расположенный за банковской стойкой и высокой узорчатой решёткой, был невелик и прост, как и сам его хозяин, – сосновый письменный стол, вешалка, два деревянных стула, книжный шкаф и гравюра в чёрной рамке над столом.

Жуя потухшую сигару, Вэггоман привычно устроился во вращающемся кресле Фрилла. «Как будто он здесь хозяин», – подумал Фрэнк. Впрочем, принимая во внимание положение владельца ранчо «Колючка», это наблюдение было совсем не далеко от истины.

– Алек, у Фрэнка к тебе какое-то дело. Я оставлю вас на несколько минут. – С этими словами Джордж Фрилл тактично двинулся к двери.

– Останься, – коротко распорядился Вэггоман, безучастно разглядывая Фрэнка. Глаза его под тяжёлыми белыми бровями казались немного мутными. У Фрэнка снова появилось ощущение, что он совсем не знает этого человека. Глаза были словно зашторены, они ничего не выдавали и ни о чём не спрашивали.

– Ну, Даррах, что у тебя? – сухо и бесстрастно, как будто его ничто уже не интересовало, осведомился Вэггоман, не вынимая изо рта сигары.

– Много времени я у вас не отниму, – с улыбкой пообещал Фрэнк, опускаясь на потёртый сосновый стул у письменного стола. Ему вдруг подумалось, что лицо Алека Вэггомана за этими широкими белыми усами напоминает каменный лик статуи.

Лицо было твёрдое, вырубленное грубо, со сколами, щербинами, трещинами. Лицо, передающее ощущение властности, могущества, почти величия. Странно, но сегодня на нём будто лежала неясная тень затаённой печали. Фрэнк усмехнулся про себя – с чего бы Алеку Вэггоману грустить? Этот человек достиг всего, что ценится в жизни. С какой стати печалиться тому, у кого есть земля, деньги, власть?

При мысли о том, что сумел собрать за свою жизнь сидящий перед ним старик, Фрэнк испытал смешанную с восхищением зависть. Потом улыбнулся и перешёл к делу.

– Я уже выполнил несколько контрактов: на лес, кукурузу, овёс и так далее – заказы от разных фортов. Находил поставщиков, договаривался по цене. Вы, наверно, слышали.

– Слышал, – коротко подтвердил старик.

Фрэнк достал из кармана коричневый конверт. К разговору он готовился долго и тщательно.

– Я мог бы сделать неплохой бизнес на соли, если бы приобрёл права на аренду хорошего соляного источника в этой части Территории[3]3
  Территория – особый административный округ, ещё не получивший прав штата. В романе речь идёт о Территории Нью-Мексико, созданной в 1850 г. В 1912 г. стала штатом.


[Закрыть].

На морщинистом лице Алека Вэггомана не дрогнул ни один мускул. Лишь потухшая сигара перекатилась из одного уголка рта в другой.

– Как ты узнал, что обращаться нужно ко мне?

Подумав, Фрэнк ответил честно.

– Я пытался договориться об аренде с Хозе Гальегосом. Он посоветовал обсудить это дело с вами в начале педели.

– Ты хотел обойти Кейт Кэнадей?

– Я всего лишь хотел взять в аренду хороший участок. Соляные лагуны принадлежат Гальегосу.

– Ты сказал кому-нибудь, что Гальегос отдал аренду мне?

«Чёртов старик! Вопрос был не из лёгких. Что ему известно? Соврав, можно представить себя в неважном свете. Нет, лучше сказать правду».

– Только мисс Кирби, сэр. По секрету.

– Ты ведь ухаживаешь за Барбарой? – Лицо за белыми усами оставалось непроницаемым.

Фрэнку стало жарко. «Ещё вспотею, чего доброго, подумал он. – Проклятый старик». О неприязненном отношении Алека Вэггоману к отцу Барбары, Джубалу Кирби, знал весь город. Но как он относится к самой Барбаре, приходящейся ему племянницей? Этого не знал никто. Неправильный ответ мог вызвать неудовольствие Вэггомана.

Стоявший возле двери Джордж Фрилл негромко рассмеялся.

– Если Фрэнк не ухаживает за Барбарой, то все женщины в городе, включая мою жену, сильно ошибаются.

Фрэнк позволил себе улыбнуться.

– Конечно, Барбара – девушка привлекательная.

Алек Вэггоман вынул изо рта сигару.

– Твои предложения по соли? – бесстрастно спросил он.

– Мне представляется, что условия этого контракта вполне справедливы. – Фрэнк развернул документ.

Алек Вэггоман отмахнулся от протянутой бумажки.

– Расскажи сам.

– Я лучше прочитаю.

Вэггоман кивнул и, устроившись поудобнее в кресле, приготовился слушать. Фрэнк прочитал документ и, закончив, поднял голову – старик сидел с полузакрытыми глазами. Казалось, мысли его витают где-то далеко. Наконец Вэггоман развернул стул к столу Джорджа Фрилла и взял чёрную деревянную ручку.

– Я подпишу, – коротко бросил он и потянулся к маленькой стеклянной чернильнице.

Фрэнк торопливо встал и шагнул к нему с контрактом. Чернильница была круглая, и кончик пера, не попав в цель, соскользнул с правого края. Вэггоман попытался ещё раз и снова не попал в отверстие – перо ткнулось в выцветшее чернильное пятно слева.

В первый момент Фрэнк растерялся. В следующий его осенило. Старик не видит! Вэггоман почти слеп!

Невероятно! Затаив дыхание, Фрэнк смотрел, как скрюченная рука тянется к крохотной чернильнице, как пальцы сжимают её с такой силой, что под натянутой кожей прощупают бледные костяшки суставов.

– Покажи, где подписать, – сдержанно, с едва заметной скрипучей ноткой раздражения, сказал Вэггоман.

Фрэнк послушно подчинился. Поднося палец к бумаге, он думал только о том, чтобы не выдать себя дрогнувшей рукой. И никто ничего не знает! Об этом никто не упоминал! Если бы знали, кто-то обязательно бы проболтался.

Новость о слепоте Алека Вэггомана разлетелась бы по всей Территории.

«Знает ли Джордж Фрилл?» Стоя у двери, он старика не видел. В горле пересохло. Фрэнк сглотнул. Судя по всему, даже Фрилл ни о чём не догадывался.

Алек Вэггоман был умён и проницателен. Слабое зрение – серьёзный, даже слишком серьёзный недостаток. Едва пройдёт слушок, что Алек Вэггоман – великий Алек Вэггоман – наполовину ослеп, как в тот же день зашевелятся и оживут копившиеся три долгих десятилетия обиды, претензии и счёты.

Всем будет нужен Алек Вэггоман. Всем будет нужна его «Колючка». Они помчатся один за другим, как стая волков, преследующая захромавшего оленя. В своё время, собирая, создавая, расширяя владения, Алек Вэггоман действовал жестоко и беспощадно. Теперь, когда он беспомощен, прошлое вернётся к нему бумерангом.

Вэггоман отбросил перо, и оно глухо ударилось о стол. Голос прозвучал резче.

– Ты сделаешь хорошие деньги на этой соли. Я давно за тобой наблюдаю. А теперь прими совет от старика. Соль – единственное, что нужно всем, даже коровам и овцам. Не будь слишком жадным.

Фрэнк свернул подписанный договор.

– Я запомню, сэр. – «Заметил ли старик, как дрогнул его голос?»

Вэггоман откинулся на спинку скрипнувшего кресла. Глаза под тяжёлыми, нависшими веками смотрели печально. Теперь Фрэнк понимал, откуда эта тень грусти на морщинистом лице.

– Спасибо, сэр, – осторожно сказал он. – Сделка будет прибыльной для нас обоих.

В ответе старика ему почудилась лёгкая ирония.

– Будем надеяться.

Впрочем, теперь Фрэнку было наплевать. Он получил подпись. И ещё он узнал, что Вэггоман слепнет.

Выйдя из банка, Фрэнк подумал, что ушёл, наверно, слишком быстро. Но кровь уже бурлила, стучала в виски, и нужно было поскорее остаться одному с ураганом мятущихся мыслей.

Мысли эти захватили его, они толкали и подгоняли. Теперь что-то случится, подсказывала логика. Пройдёт совсем немного времени – и ранчо достанется Дейву Вэггоману. Всё ранчо. А поскольку Дейв контролировать себя не умеет, убить его могут в любой момент. И тогда «Колючку» унаследует Барбара.

От такой перспективы захватывало дух. Достояние великого Алека Вэггомана перейдёт Барбаре Кирби! Плод всей жизни, плод труда, жестокости, предприимчивости, сказочный дар упадёт в руки малышки Барбары. И, конечно, человека, который на ней женится, того, кто её любит. Как легко. И уже неважно, если Барбара оказалась бы некрасивой, отвратительной, неуклюжей. В том, что всё сложилось именно так, Фрэнку виделась рука судьбы, которая привела его сюда, в этот жалкий пограничный городок, пробудила в нём интерес к Барбаре Кирби и подтолкнула пойти сегодня в банк.

Фрэнк даже не заметил, как пересёк широкую улицу. На тротуаре он остановился под навесом и попытался привести в порядок скачущие мысли. В лавку Фрэнк вернулся уже солидным деловым человеком и, пройдя к высокому сейфу в конторе, положил коричневый конверт с подписанным договором на полку.

За столом не сиделось. Он встал. Прошёлся по комнате. Туда-сюда. И ещё раз. Услышав топот копыт, Фрэнк шагнул к двери.

– Кто проезжает? – спросил он у Макгуайра.

– Люди из «Колючки», – ответил приказчик.

– Дейв Вэггоман?

– Да.

Фрэнк Даррах уже успел пожалеть кое о чём. Высокий, улыбающийся перевозчик по имени Локхарт походил на человека, который вполне способен дать жёсткий ответ, если на него надавить. А Вэггоманы давили всегда. Вот и у солёного озера сегодня страсти могли раскалиться. Накануне вечером, выходя из этой самой комнаты, Дейв был явно настроен подраться.

Постояв немного в нерешительности, Фрэнк Даррах снова шагнул к двери, бросив на ходу:

– Я буду у Макграта.

В этот предзакатный час у коновязи возле бара Макграта уже не было свободного места. Среди прочих Фрэнк заметил и лошадей с клеймом ранчо «Колючка». За вращающейся дверью его встретила обычная картина: гул голосов, стелющийся дрожащими полосами табачный дым и густой запах виски, пива, кожи и пота.

Салун давно и исправно служил местом встречи для самых разных людей. Другого такого не было на сотню миль в округе. Сюда тянуло ковбоев и торговцев, законников и старателей, солдат, бродяг и политиков. Каждый, кто передвигался по Территории, рано или поздно попадал в бар Макграта. Фрэнк Даррах приходил сюда со своим расчётом, никогда не пил много и всегда внимательно слушал.

Дейва Вэггомана он заприметил у барной стойки. Справа от него взгромоздился на табурет бородатый молчун Вик Хансбро. Место слева оставалось незанятым, чем Фрэнк и поспешил воспользоваться. Его вкусы здесь знали. Суетливый, в белом фартуке, бармен тут же, без лишних вопросов, поставил перед ним бутылку бурбона, стакан и воду. Дейв, вертевший в пальцах пустой стакан, повернулся и с угрюмым безразличием посмотрел на него.

– Они были там. С четырьмя фургонами.

– Какие-нибудь неприятности? – осторожно осведомился Фрэнк.

– Какие неприятности! Мы сожгли эти чёртовы фургоны. – Дейв презрительно фыркнул. – Расстреляли их мулов. И посоветовали им убираться.

Произнесено это было с такой беспощадностью, что Фрэнк не сразу нашёлся, что сказать.

– Локхарт вас больше не побеспокоит, – наконец пробормотал он.

На Дейве были брюки из тонкого сержа и дорогие сапоги, его кобуру украшала серебряная чеканка и массивная бляха на ремне тоже была серебряная. Он всегда носил всё самое дорогое, носил небрежно, развязно, словно принимая за само собой разумеющееся богатство и влияние. «Наверно, так и должно быть, – размышлял Фрэнк. – Тот, кто владеет ранчо “Колючка”, имеет всё». От этой мысли голова шла кругом.

– Разговаривал сегодня с твоим отцом, – как бы вскользь заметил он. – По-моему, Алек в полном здравии.

– А с чего бы ему не быть? – пожал плечами Дейв.

Вик Хансбро повернулся и посмотрел на Дарраха так, словно только сейчас заметил его присутствие.

– Интересуешься здоровьем Алека? – Вопрос, казалось, вылетел из чёрной, коротко подстриженной бороды.

«Осторожнее, – напомнил себе Фрэнк. – А что если Вик Хансбро уже знает о недуге хозяина, но держит эго знание при себе?»

– Я всегда интересуюсь здоровьем друзей, – с улыбкой ответил он. Тем не менее ощущение опасности не проходило, и Фрэнк попытался вспомнить, что слышал когда-либо о Хансбро.

Дейв потянулся за бутылкой, и Хансбро, наклонившись, негромко предупредил:

– Придержи коней.

– Смотри в свой стакан, – угрюмо огрызнулся Дейв.

– Алек в городе, – продолжал увещевать его Хансбро. – Надо подкрепиться. Он захочет, чтобы мы вернулись с ним верхом.

Дейв посмотрел на бутылку, словно не зная, что с ней делать, потом раздражённо бросил:

– Сначала выпью. – Он так и сделал – выпил, бросил на стойку золотого «орла», сгрёб сдачу и недовольно пробурчал: – Пошли, поедим.

Они ушли, а Фрэнк остался один на один с поразительным открытием: Дейв не хотел – его заставил Хансбро...

Он расплатился и направился к двери, размышляя над тем, что узнал так неожиданно, но тут кто-то похлопал его по спине. Фрэнк с трудом удержался, чтобы не выругаться.

– Мальчик мой, это чудо, не иначе!

«И во сколько же оно мне обойдётся?» – подумал Фрэнк и, обернувшись, кисло улыбнулся.

– Привет, Джубал.

Копна взъерошенных волос – чёрных, как и положено ирландцу, – и чисто выбритое лицо, излучающее неподдельное обаяние – таким предстал перед ним отец Барбары. Жуя веточку гвоздики, Джубал по-свойски сжал руку Фрэнка. Удерживать улыбку становилось всё труднее – они оказались в центре внимания.

Фрэнку Дарраху всегда становилось не по себе в присутствии Джубала Кирби. Отец Барбары был никчёмным, ненадёжным, ни на что не годным, однако ж его любили все. При виде Джубала люди невольно улыбались. Бесшабашность и безответственность этого шалопая вопреки всякой логике воспринимались здесь как некая добродетель. Его юмор не иссякал, анекдоты не повторялись. Весельчак и транжира, Джубал не унывал и тогда, когда в карманах было пусто. Пожалуй, в такие дни он даже ещё больше радовался жизни.

«Неудивительно, что Алек Вэггоман так и не нашёл ему применения», – подумал Фрэнк, вынужденный из-за Барбары стоять, улыбаться и делать вид, что не замечает ухмылок на лицах сидящих в баре.

– Барбара вернулась, – сказал он. – И, между прочим, проехала через солёные озёра. К счастью, ничего не случилось.

Джубал вынул одну веточку гвоздики и сунул вместо неё другую. По лицу его пробежала тень беспокойства.

– Она ничего такого там не видела? В лагуне?

– Если и видела, мне не сказала.

Джубал задержал на нём свой невинный взгляд. Временами за улыбчивой наружностью в нём ощущалась какая-то странная, буддистская проницательность. Из-за этого Фрэнк чувствовал себя не в своей тарелке. Вот так, как сейчас. Он из последних сил растягивал губы в неискренней улыбке.

– Мне нужно вернуться на склад.

Фрэнк шагнул к выходу, но Джубал, по-прежнему держа его за руку – какая неприятная привычка! – двинулся следом, весь беззаботность и сердечность.

– Как я уже сказал, мой мальчик, чудеса – рядом с нами. Поверишь ли, когда я отошёл сегодня от столика, вон того, после небольшого проигрыша, у меня на руках были валеты и три неоткрытых карты.

– Не такое уж и чудо, – пробормотал Фрэнк.

Джубал рассмеялся.

– Чудо было в том, мой мальчик, что именно в этот горький миг я увидел тебя. Ты стоял здесь, такой симпатичный, такой тактичный и понимающий молодой человек...

Хотелось выругаться, вырваться и уйти. Но вместо этого он лишь пробормотал беспомощно:

– Сколько, Джубал?

Чуть позже, уже на тротуаре, Фрэнк всё же выругался – негромко, с досадой – и пощупал в кармане изрядно похудевший бумажник. «Если бы он не был отцом Барбары...»